Диспут трёх религий

Очередная глава нового романа.
Координаты где оставить рецензию, прочитать весь тест целиком - на главной странице.


На перевале через Заалайский хребет стоял монастырь. Он имел довольно странный вид. Кто-то потратил массу времени, возводя высокую ветрозащитную стену, окружавшую комплекс построек из камня и дерева. На восточную сторону перевала смотрела огромная арка, подобная арке Хосрова в Ктесифоне, это явно было влияние Парфии. Да и внутренние постройки с их фестончатыми колоннами больше напоминали архитектуру греков, чем приземистые горизонтальные храмы Китая, или плоские вертикальные поверхности дворцов Тибета.

– Это не буддийский монастырь! – уверено определил Сюаньцзан.

– Не так всё просто, Наставник, – произнес Сунь Укун, – вон там и в самом деле, церковь несторианцев, а правее явно храм огнепоклонников парсов. Уверен, у Западных врат стоит и буддийский храм. Не пойму только, где у них для тенгрианцев место отведено, впрочем, – он махнул рукой, – Великое Небо, оно везде.

– Удивительное мирное сосуществование столь разных конфессий, – похвалил Ша Сэн, – никогда такого не встречал.

Сунь Укун только с сомнением покачал головой, а белый конь возмущённо фыркнул.

– Удивительным является то, откуда тут столько материалов, чтобы на бесплодной скале построить столько строений. Дерева вокруг нет. И чем они тут топят? – недоумевал Сюаньцзан.

Ша Сэн развел руками:

– Кизяк собирают, разумеется. Но мне кажется, что на зиму люди покидают этот перевал.

– А я бы остался, – сказал Великий Мудрец, – это же замечательное место для самосовершенствования. Только в прошлых прохождениях меня тут через раз убивали.

Ша Сэн озадачился:

– И где опасность?

– Вон! – указал Сунь Укун, – видишь, ближе к вершине тёмное отверстие? Это пещера на горе Черного Ветра. Там живёт очень могучий демон, зовут Черный Медведь.

Танский монах спросил:

– А мы можем пройти, не останавливаясь?

– Как вы себе это представляете, Наставник? Видите, нас уже встречает целая толпа. Сейчас наверняка начнут разговор о том, что восхищены визитом посланца императора, и будут просить показать твою замечательную парадную рясу. Ночью наверняка совершат нападение. И придется нам за эту рясу немало крови пролить...



Однако, действительность опрокинула первоначальные ожидания Великого Мудреца.



При входе в храм их встретил местный настоятель – пронырливый скользкий тип с заискивающей улыбочкой и угодливой суетливостью. А вот за ним стояли двое достойных подвижников весьма впечатляющего вида. Один был в черных одеждах с огромным медным крестом на груди, цепь впечатляла своими размерами. Христианин был высок, седобород, обладал крючковатым носом, на голове имел убор в виде огромного пельменя с кисточкой. Его одежды глубокого черного цвета были из плотного шелка.

– Перед вами Бабай Великий, инспектор монастырей Церкви Востока, проповедник, писатель и богослов.

Сюаньцзан степенно поклонился, Бабай простер руку, и размашисто перекрестил посольство крёстным знамением. Конь заржал.

– Приветствую почтенного! – Сюаньцзан был немногословен.

– А вот Дастур Бахрам, выдающийся подвижник Зороастризма. Дастур – это его чин, обозначает «высший в иерархии в провинции с несколькими храмами Огня».

Дастур Бахрам телосложение имел атлетическое, одежды его были алого цвета, лицо привлекательное и мужественное, борода была ухожена, и аккуратно подстрижена. Руки огнепоклонника имели вид мягкий, пальцы были унизаны перстнями, голова была увенчана тюрбаном из нескольких ярких полос ткани, витых шнуров и золотой бахромы.



Посольство императора даже как-то поблекло на фоне этого великолепия.



– Должен сообщить вам правила нашего монастыря, – сообщил настоятель, – вы должны вступить в диспут с двумя почтенными победителями прошлых диспутов.

– А что насчёт проигравших? – поинтересовался Трипитака.

– Проигравшие дают обещание собирать милостыню для монастыря в течение года. Так мы поддерживаем жизнь людей и ремонт зданий на этом перевале. Сейчас как раз несколько арианских священников, трое мудрых манихеев и даже один почтенный мусульманин проводят годовое послушание, собирая деньги для нашей обители.

– Как проходит диспут? – поинтересовался Сюаньцзан.

– Поскольку представители разных течений зачастую не владеют языками друг друга, то у нас принято правило молчаливого ведения диспута. Можно показывать жесты, но не более трёх за один раз. Впрочем, обычно хватает двух.

– И как определить проигравшего? – поинтересовался любопытствующий Сунь Укун.

– Проигравший сам признает своё поражение. Обычно всё решается после двух – трёх реплик.



Сюаньцзан подумал, что в этих условиях наверняка скрыт какой-то подвох, и спросил:

– А нельзя ли назначить иную цену за поражение? Нам крайне важно вовремя достичь цели нашего путешествия.



– Есть альтернативный вариант. Можно спорить на положение риз. Проигравший оставляет свое парадное облачение победителям. Те могут его продать, и поделить деньги между паломниками, либо пожертвовать монастырю. У нас уже есть целая коллекция!



Трое посланцев императора понимающе переглянулись.



– Риза, так риза, – согласился Сюаньцзан. Мы принимаем условия диспута! Когда испытание?



– Завтра! У вас двое противников, почтенный Танский монах может взять с собой запасного участника, это в пределах правил.



На диспут Трипитака одел парадную рясу.

Он поглядел на своих оппонентов, и два раза показал указательный палец правой руки, имея в виду инициативу императора: «Один пояс – один Путь».



Последователь Зороастризма увидел, как Танский монах начал с установления базовых истин, Добра и Зла, которые в этом мире представляют два великих духа: Ахура-Мазда и Ахриман.

Разумеется, учёный парс слышал о учении китайцев о взаимном переходе двух противоположных начал, но в учении Заратуштры и Добро, и Зло были абсолютом, никак между собой не смешивались, и друг в друга не переходили. Поскольку выбор между Добром и Злом был личным выбором каждого человека, он также по очереди дважды показал указательный палец, а потом указал себе на сердце.



Бабай Великий увидел, как китаец указал на существование в одном лице физической ипостаси Бога, как рождённого от смертной матери человека, и божественной ипостаси Слова, ниспосланные от не имеющего образа Духа, которые связаны воедино через таинственное сопряжение.

Персидский же маг указал на сердце, подразумевая, что две разные ипостаси одновременно содержались в едином хранилище.

Однако, восточная Христианская церковь не полностью поддерживала учение Нестория. Бабай и сам написал массу богословских трудов, в которых оппонировал как монофизитам, уклоняющимся в сторону Единой воли, так и монофилитам, признававший только единую природу Христа в Богочеловеке.

Поэтому основным критерием истины веры являлся вопрос о рождении. Был ли Иисус Богочеловеком или Человекобогом зависло от того, кем считать его мать – Богородицей, Христородицей, или Человекородицей.

Снисходительно ухмыльнувшись, он также показал по очереди палец, затем указал на сердце, а после этого постучал себя по животу, имея в виду Чрево.



Сюаньцзан увидел, что парс поддержал дискуссию «Один пояс – один Путь», но указал на своё сердце, имея в виду, что маршрут будет проходить по территории его народа, и каждый промежуточный правитель будет требовать свою долю. Этот вопрос был вполне решаемым на уровне налогов и сборов, и Сюаньцзан даже немного расслабился. Но вот несторианской проповедник поверг его шок. С ухмылкой, словно зная, что нажимает на самую главную уязвимость своего оппонента, он похлопал себя по животу.



У Сюаньцзана холодный пот пробежал по спине:

– Поднебесная империя уже несколько столетий, как достигла предела эксплуатации пищевой базы. Мы отказались от выпасов крупного скота, передав все луга под посевные культуры. У нас дефицит мяса растет год от года, и это сказывается на телосложении среднего китайского солдата.

А население постоянно растет. Мы в постоянном продовольственном кризисе, и это главный источник нестабильности, не отсутствие денег! С каким же превосходством ухмыляется этот христианин, он явно видит наш скорый цивилизационный коллапс. Я не готов к такому серьезному разговору, кто знал, что тут настоящие мудрецы!



Сюаньцзан постарался взять себя в руки:

– Нужно обещать всеобщее процветание. Да, я не могу укрепить свои позиции, но мне есть, что предложить своим партнёрам. Выгоды взаимного обмена очевидны!

Он посмотрел на парса, и приложил палец к уголку глаза.



Дастур Бахрам отметил реплику несторианца, что мудрецы способны следовать сердцу, но выбор обычных людей зачастую зависит от желудка. Вот и китаец намекнул, что человек испытывает массу соблазнов, когда видит объекты своих желаний. Это, несомненно, была отсылка к Библии, и парс поддержал цитирование, показывая жестами фразу «и если глаз твой соблазняет тебя, то вырви глаз твой».

Он раскрыл пальцы, потом собрал в кулак, и дёрнул на себя.



Бабай Великий заметил, что китаец согласился с его утверждением, и даже показал огнепоклоннику: «вот, смотри, как Бабай мудро рассудил!»



Однако парс не поддержал мнение китайца.

Напротив, он выставил руку, и сделал жест вырывания травы. Это явно было намеком на то, что учение Нестория было признано ересью на Третьем Вселенском соборе в Эфесе в 431 году.

Значит, этот жест обозначает искоренение, физическое уничтожение. Понятно, что китаец его поддерживает, а этот перс явно враждебен. Что же можно сказать по этому поводу? Ассирийская Церковь Востока не тождественна несторианству, но этот неуч не поймет тонкостей трактовок вероучения. Придется говорить с ним на его примитивном языке.

Бабай Великий показал сначала два пальца правой руки, а потом – указательный левой, что означало:

– Нас двое, а ты один!



Сюаньцзан увидел, как Бабай показал, что одно сменит двоих, и смысл жеста огнепоклонника стал абсолютно очевиден:

– Захват! Сейчас на Восток распространяются два учения: Восточное Христианство и Зороастризм. Но они оба коренятся в Персии, и сильны поддержкой персидских владык.

Сейчас персы терпят поражения. Как только Византия окончательно сломит Хосрова, Персию захватят мусульмане. И вот тогда...

Перед мысленным взором Сюаньцзана возникли купола храмов с минаретами, украшенными арабской вязью на фоне песков и снеговых хребтов Тянь-Шаня:

– Шелковый путь будет захвачен мусульманами! – пробило его осознание ещё одной беды.

Бабай строго смотрел на Дастура Бахрама, было ясно, что он имел в виду:

– Нам обоим придется проповедовать в рассеянии, если выживем.

Затем он посмотрел в лицо Сюаньцзану, и с улыбкой кивнул.



– Опять эта улыбочка, – подумал Сюаньцзан, – он понимает, что нам придется отступать из Кашгара и Яркенда до самого Чанъаня.

Сюаньцзан уже не мог предложить никаких серьезных аргументов, обречённо вздохнул, и снял с себя рясу. Подарок императора упал к ногам Бабая Великого.

Парс поднялся, и в свою очередь, предъявил свои права:

– Моё участие в диспуте определило поражение злых духов, и половину рясы следует отдать мне!

Два представителя Среднего Востока стояли, и каждый тянул за свой рукав выигранную рясу.



– Так, почтенные, вы немножко поторопились с дележом добычи. Среди вас присутствует Великий Мудрец, равный Небу, и я вас обоих вызываю на диспут! Эй, настоятель, передай этим любителям лёгкой наживы, что их вызывает сам Сунь Укун!



Великий Мудрец вышел из-за спины поникшего Сюаньцзана, и встал перед двумя противниками.

Бабай Великий снисходительно ухмыльнулся, Дастур Бахрам презрительно сощурился.

Дальше дискуссия понеслась с места в карьер.

Сунь Укун показал магу один палец, и ткнул им в его сторону. Потом показал два пальца, и указал на себя.

Огнепоклонник указал на себя, а затем продемонстрировал один палец.



Сунь Укун обернулся к несторианцу, и показал сначала один палец, а затем два.



Тот ухмыльнулся, и указал пальцем сначала на живот, а потом на голову.



Великий мудрец отвесил магу огнепоклоннику затрещину, а проповеднику засветил стопой между ног.



Те упали, и, извиваясь, стали с плачем стаскивать с себя одеяния.



Великий Мудрец подобрал рясу Сюаньцзана, и направился на выход из покоев.



Настоятель монастыря бросился к валяющимся священникам:

– Что произошло, уважаемые?



Первым откликнулся Дастур Бахрам: «Он сказал, показывая пальцы:

– Вы верите в единую истину, а мы в объединение двух начал».

Я ответил ему, указывая на сердце:

– В сердце не могут ужиться одновременно и добро, и зло. Человек всегда выбирает что-то одно!

Тогда он шлёпнул меня по лбу, объясняя:

– Ты думаешь, что твоё сердце выбирает, но на самом деле, ты руководствуешься приобретенным опытом. Твой выбор – результат научения.



Я признаю его правоту! Он глубже меня проник на пути к истине!»



– Но что произошло с Вами, уважаемый? – обратился настоятель к Бабаю Великому.



Бабай Великий простонал: «Он показал сначала один палец, а затем два, имея в виду:

– В одном теле содержатся два начала: человеческое и божественное, как такое возможно?

Я показал на живот и голову, поясняя:

– Человек по рождению из Чрева, а дух снизошёл через голову.

И тут он ударил меня по чреслам, указывая:

– Если родился из Чрева, значит, был и отец – человек, и этот факт нельзя игнорировать!



В моих рассуждениях имеются ошибки. Никейский собор не зря счёл учение Нестория ересью! Я не приму звание патриарха, я останусь простым монахом до конца дней своих!



Меж тем Сунь Укун рассказывал Сюаньцзану и Ша Сэну: «Сначала я показал пальцами магу:

– Первое – ты отдаешь рясу сам. Второе – я заберу её самостоятельно.

Он ответил:

– Мне самому нужна эта ряса целиком. Я даже с несторианцем делиться не хочу.

Тогда я показал несторианцу пальцами:

– Выбирай, либо первое, либо второе!

Тот ответил:

– Ряса уже у меня, а ещё я тиару хочу, голову прикрыть.



Ну, я и ответил магу:

– У человека две руки, а голова одна. Думай, прежде чем что-то хватать!



А несторианцу я сказал так:

– Прежде чем голову прикрывать, пах прикрой!