Он до сих пор для нас загадка

Ему удача козырнула,
и дядька приютил, как брата.
Его встречали иногда,
в приемной, возле деканата.
Или в проходах факультетских,
но было это очень редко.

              Среди известных мне студентов,
              никто его не видел документов.
              Не утруждал себя письмом,
              хотя рука к тому привычна.
              И, как случается обычно,
              для нас он сразу стал Симон.


И где Симон появится, когда,
никто из нас не знал заранее.
А чаще, можно увидать
его в хорошем ресторане.

              Заказан столик, он один,
              ведет себя как господин.
              Ему известны тут порядки.
              Внимательно в окно глядит.

Скучает без подруг, но вряд ли,
разглядывает он людей.
И в услужении у него
всех презирающий халдей.

              В те дни, когда тот выходной,
              он посещает бар пивной.

Он видел удовольствие не в том,
заказывать изысканные блюда,
манерами блистать, с вином,
ухаживать за юною подругой.

              А они были – нет сомнений!
              Бездельничать, и предавался лени
              вот истинное наслаждение!
              Невозмутимо плыл по воле волн,
              не подпускал чужих и ждал.
              И в узком круге слухи обсуждал.

              Цитировал стихи по-русски,
              на итальянском и французском.
              Хотя возможно это блеф,
              прекрасной памяти успех?

Но в поведении был строг.
И в воспитании изыскан.
К чужим не приближался близко.
Никто в том упрекнуть не мог.

              И чем кончались похождения,
              свидетели молчали. По всему,
              он был таинственный соперник.
              И это нравилось ему.

Презрительно холодный взгляд,
губы сжаты складкой горькой.
Но были те, кто утверждали,
что искры боли и печали
его глаза в душе таят.

              Те слухи нереальные настолько,
              что в них не верилось нисколько.