Анахорет и сердце Эффи. 16. Анахорет

Заскрипела дверь. Лаириэль, совсем обезумевшая от нервного ожидания, как распоследний преступник перед казнью, вздрогнула и поднялась на ноги, приняв чуть ли не боевую стойку. Таурэбелег, велевший дочери сидеть в фольте под замком до своего возвращения, совсем не спешил, превратив несколько часов ожидания для дочери в сущую пытку. Никогда ещё Лаириэль не видела отца столь разъярённым. В его глазах горел огонь, и весьма недобрый. А голос грянул с такой силой, что, казалось, раскатился подобно грому по всему лесу.
-Я велел тебе оставаться дома! Я велел заниматься домом! Мои слова – пустой звук для тебя?!
-Отец… - пробормотала Лаириэль, но тот не дал ей сказать ни слова.
-Замолчи, неблагодарная! Предательница! – король поднял руку, словно замахнулся, но всё же дочь стояла далеко от него. – Не нужны мне больше твои оправдания! Случись с тобой что – и никакие слова уже не помогли бы! По лесу шастают вампиры! Уже погибло два эльфа! И ты сама добровольно шныряешь по лесу без защиты, зная, что враг рядом?! Да что с тобой вообще?! История Ориэль тебя ничему не научила?! Ещё и Эгион пропал! Где твой брат, во имя семерых, скажи мне?!
-Мы расстались с ним, когда я отправилась домой с этим человеком… Он остался с…
Лаириэль одёрнула себя. В страхе и панике она чуть не проговорилась о встрече с вампиром. Если бы только отец узнал, что его дети водятся с врагом – и не сносить им головы. Сейчас девушка по-настоящему боялась отца и пыталась не искать новых поводов для вспышек его гнева.
-Мои дети сведут меня с ума! Если бы ваша мать была жива… - со злостью бросил Таурэбелег. – И что мне сейчас делать? Заниматься укреплением леса, готовясь к войне? Искать в чаще собственного сына, надеясь, что вампирское отродье не перегрызло ему глотку? Или стоять у дверей фольта, чтобы следить, не придёт ли в голову моей безрассудной дочери снова сбежать? Что мне делать, чтобы мои родные дети, наследники моего королевства и всего Зачарованного леса, наконец начали думать головой и поступать верно?! ЧТО?
-Отец, - прошептала Лаириэль, потупив взгляд. – Но ведь мы нашли этого человека…
-А об этом молчи, Лаириэль! – вдруг снова закричал Таурэбелег, словно упоминание о приведённом к нему человеке взбесило его пуще прежнего. – Тебя не должно касаться то, что происходит. Как только разберёмся с проблемами, что сыплются градом на мою голову, ты тотчас же пойдешь замуж за славного Парцельса, сына Гарциуса из совета старейшин! Вы вдвоём отправитесь к Огненному дереву и произнесёте клятвы!
-Замуж? – с этой секунды Лаириэль совершенно забыла о страхе и трепете перед отцом. В мгновение ока в глубине её груди вспыхнул мощный огонь протеста. – Этому не бывать, отец! Я не хочу идти замуж! Ни за Парцельса, ни за кого-либо ещё!
-Закрой свой рот, неблагодарная! – яростно закричал Таурэбелег, всего за полдюжины шагов настигнув дочь с таким видом, что готов был растерзать её на части. – Только попробуй что ещё сказать поперёк моего слова! Отца не уважаешь? Не благодарна мне за то, что днями и ночами я бдел за благополучие твоё? О будущем твоём я думал не смыкая глаз? Не благодарна, что оберегал тебя, как и всю семью нашу в столь неспокойные времена? Так вот послушай, дочь моя! Сидеть ты будешь под замком, пока не сойдёт на нет та буря, что маячит на горизонте. А после под венец пойдешь, как я велю, ты слышишь?
-ОТЕЦ! – воскликнула Ориэль.
И тут Таурэбелег размахнулся и отвесил дочери пощёчину. Девушка покачнулась, но не упала. Удар был не особой силы, но всё же на щеке остались метки жеста гнева: яркий румянец и унизительное жжение. Лаириэль впервые видела отца в таком состоянии, и тем более впервые он поднял руку на своего ребёнка. Но Лаириэль и не думала прогибаться, не стала пускать слёзы, что всё же рвались на волю из её глаз, и давать собой овладеть отчаянию. Она смело посмотрела в глаза отцу и отчетливо произнесла:
-НЕТ! Я НЕ ПОЙДУ…
-Пойдешь! – сквозь зубы процедил Таурэбелег. – Пойдешь, Лаириэль! Иначе прочь пойдешь из леса нашего навек. Искать себе приют и дом, и будешь жить как хочешь! Но уж не будешь дочерью ты королевской! И о тебе забудут здесь навек! Уж ты смотри, Лаириэль! Ослушаешься короля – и будь готова отвечать за этот скверный грех!
И развернувшись, не желая больше слов в ответ, Таурэбелег покинул фольт, направившись к поляне Огненного дерева, оставив дочь в наиполнейшем шоке. Впервые Лаириэль почувствовала себя воистину чужой в этом лесу, в этом фольте. Она была готова хоть сейчас просто броситься бежать, не важно куда, главное – подальше от уготованной для неё отцом судьбы. Но не сделала это сейчас. И через минуту. На то были причины.
Таурэбелег должен был разобраться с этим таинственным человеком. Давно уже в лесах не появлялись люди. Их и в Аваддоне то осталось раз-два – и обчёлся, а тут ещё и в Зачарованном лесу, куда ход незачарованным созданиям был закрыт магией. А в этом ребёнке король леса не ощущал ничего магического, что говорило, что это просто человек и ничего больше. Однако в таком случае он попросту не мог пересечь границу леса. Таурэбелег считал, тем не менее, что нужно сначала показать мальчика совету, прежде чем выдворять его из леса.
Красное дерево сегодня обрело яркий окрас, которого не было уже очень давно. Его крона стала похожа на ярко-красный костёр, словно ветви охватил пожар. За столом совета уже ждали короля леса его подданные старейшины и сам виновник незапланированного собрания, которого ещё вчера Лаириэль привела к отцу, представив Данстоном.
Мальчик, признаться честно, чувствовал себя в тот момент в разы более неуютно, чем это было даже в тех тёмных подземельях, ведь тогда он понимал, что вокруг опасность, и мог пытаться изменить ситуацию, сейчас же сложно было вообще понять, что происходит, что хотят все эти престарелые незнакомцы и насколько они вообще безобидны. Понятно было, что все ждали именно Таурэбелега и хранили молчание до его прихода. Именно в тот момент, как король взошёл по нескольким ступенькам к столу и уселся в его главе, началось выяснение обстоятельств.
-Данстон, значит, - протянул Таурэбелег, после того, как мальчик ещё раз в подробностях описал всё, что с ним произошло, начиная с пробуждения в лесу и заканчивая пробуждением в лесу. О случае с вампиром он умолчал по просьбе Лаириэль, которая попросила об этом ещё вчера, будучи на обратном пути.
-Если верить его словам, - произнёс Эхреон, очень приятный старичок, по мнению Данстона, - хорошо, что этот мальчик оказался в Зачарованном лесу, а не остался в стенах темниц Эвангарда. Но, с другой стороны, Данстон не может повторить этой магии, а значит, что его слова ничем нельзя подкрепить. Ведь наша магия на него не действует, и мы не сможем прочесть его воспоминания. Двоякая ситуация, друзья, двоякая…
-Что ты видел, Данстон, когда был в Эвангарде? Расскажи, что ты видел, когда встретился с Таурентиусом. Что он и его слуги обсуждали, о чём говорили? Всё, что помнишь, - произнёс Грациус.
-Да ведь он уже всё рассказал, - вступился за гостя единственный член совета, кроме самого Таурэбелега, который выглядел очень молодо на фоне остальных присутствующих. – Вы видите, мальчик попросту напуган. Сбавим обороты. Мы не желаем тебе зла, Данстон.
Теперь этот молодой, пышущий энергией и силой эльф обратился напрямую к гостю.
-Ты можешь доверять нам, - продолжил он. – Мы просто пытаемся понять, каким чудом тебе удалось уйти от Таурентиуса. Он опасный убийца, он истребил столько народа, сколько не поместилось бы в этих лесах. А ты, подросток, совсем дитя, и смог от него уйти. Подобное, прости, просто не может уложиться в голове.
-Я ничего не помню, - повторил в который раз мальчик. – И это имя, Данстон, оно по сути не моё. Своего я также не могу вспомнить. Я просто проснулся в лесу – не в этом, а совсем в другом, где деревья чёрны и спутаны, где смерть и тьма, где болота и топи – и начался весь этот кошмар. Вы хотите узнать, кто я такой? Так вот я тоже…
-Мы должны предоставить мальчику убежище, - прокряхтел Эхреон, но весьма уверенно. – За пределами леса ему может быть небезопасно, раз уж он скрылся от самого Таурентиуса, а он, как мы помним, быть облапошенным не любит. К тому же, если мальчик всё-таки владеет магией огня, он сможет оказать нам весомую помощь, если Таурентиус надумает напасть на лес. А на это есть весьма веские причины, мы все здесь это понимаем…
-Но я не смогу быть вам полезен. И если меня начнут искать, то придут сюда. Я навлеку на вас беду, - рассуждал мальчик. Он, на самом деле, считал себя обузой в тот момент.
-О, - протянул Таурэбелег. – Таурэбелег при необходимости может заявиться сюда не только по причине сбежавшего пленника! Он давно пускает слюни на наши леса. Здесь столько магии, сколько ему и не снилось.
Было очевидно, как сдерживал свою неприязнь Таурэбелег. Король не только не доверял чужаку, но и испытывал к нему предвзятое отвращение. Конечно, Данстон, будучи растерянным и наивным, этого даже не заметил. Мальчик и сам бы с радостью ушёл бы из-за этого стола подальше, но вот не знал куда. С другой стороны, здесь его хотя бы не пытали убить, что уже отличало этот лес от всех остальных мест, где мальчику удалось побывать за последние дни.
-Что вы знаете про «сердце эффи»? – вдруг спросил он, вспомнив разговор с умирающей пленницей в клетке.
Этот вопрос явно выбил присутствующих за столом из колеи. Таурэбелег впервые посмотрел на гостя не с надменным высокомерием, а с внезапной заинтересованностью. Остальные члены совета притихли, словно только что прозвучало нечто запрещённое.
-По пути в тут темницу, откуда я совершил побег, меня везли в клетке с ещё одной пленницей. Она говорила мне странные вещи. Я всего сейчас не упомню, но она точно говорила мне что-то о «сердце эффи». Что я должен его найти…
-Сердце Эффи, - хмуро произнёс Таурэбелег, - это всего лишь байки, а если это и правда, то лишь дела очень давно минувших дней. Миф о матери, что защитила своё дитя проклятием, а после его смерти не смогла разрушить собственные чары и лишила себя жизни. Проклятие не дало ей попасть в мир Теней, и бедная женщина вынуждена была слоняться между мирами веками. Конечно, это всё лишь миф. Нет никаких прямых доказательств существования матери Эффи и её проклятия. Я уверен, что пленница, что была с тобою бок-о-бок, попросту ввела тебя в заблуждение.
-Даже если принять миф за реальные события, всё равно неясно, как связан человеческий детёныш и проклятая ведьма Эффи, - прокряхтел Эхреон, поглаживая бороду. – Этим проклятием любят объяснять нынешнее состояние земель Аваддона и пришествие Таурентиуса. Тем не менее, если мальчик как-то связан с историей Эффи и её отпрысков, это может объяснить, почему Таурентиус хотел взять Данстона в плен…Нужно найти сердце Эффи? Очень интересно…
-Что это за проклятие? Расскажите же мне немедля! – воскликнул мальчик в нетерпении: участники совета начали горячий спор, но о чём конкретно, понятно не было, и это очень раздражало.
-Я уже всё рассказал. Это не больше чем сказки. Хотя и имеющие отсылки к реальности, но никак не доказательства. Раса людей всегда была алчной и корыстной. Они могли напасть на чужие земли просто по причине своих амбиций, возомнив себя богами, могли уничтожать целые народы только по причине своего мнимого превосходства над ними. Как видишь, Таурентиус ныне продолжает эту идеологию, всячески развивая её. Хотя он и не принадлежит расе людей. Поэтому и ходят слухи, что этот маг и есть воплощение проклятия матери Эффи. Когда-то стоял в центре Аваддона славный город Гробоград. По легенде там жила ведьма Эффи и её сын, один из самых талантливых волшебников своего времени. И люди его убили. Не думаю, что намерено. Просто-напросто напали на город, разграбили его и умертвили местных жителей. Только семерым известно, почему Эффи и её сын не защитили город. Лишь перед смертью сына, по легенде, мать Эффи наложила мощное проклятие на всю людскую расу. И люди стали мельчать. Теперь их днём с огнём не сыскать. Правда, по моему мнению, вымирание расы людей лишь последствие их личных ошибок, но никак не многовекового проклятия, существование которого нельзя ни проверить, ни опровергнуть. К тому же не только люди пострадали. Весь Аваддон также начал рушиться. Больше тех историй, что столетиями ходят по разрушенному миру, мы не знаем, и если всё это правда, то никто из ныне живущих не знает точной сути проклятия. Одни думают, что Таурентиус вершит правосудие, что он та рука, которой мать Эффи несёт свою месть, несмотря на то, что этот маг неразборчив в убийствах и нанёс ущерб чуть ли не всем расам к сегодняшнему дню. Некоторые считают, что, когда погибнет последний представитель человеческой расы, Аваддон вернётся в былое состояние, войны закончатся и зло будет побеждено. Недальновидно, на мой взгляд. Но было время, когда на людей открыли охоту, те самые фанатики теории реальности проклятия. Всё, чтобы убить каждого человека и вернуть покой и гармонию. Убийства ради мира. Варварство и невежество.
Таурэбелег внезапно прервал свой рассказ, отведя взгляд на крону огненного дерева, на пару секунд о чём-то задумавшись. Мальчик в нетерпении ждал продолжение рассказа: он понял суть легенды, но до сих пор не понимал, что такое сердце Эффи и зачем его надо было искать.
-Нет никакого проклятия, - отрезал Таурэбелег. – Мир рушится не по причине смерти ведьмы, которая погибла уже очень давно. И не по причине проклятий и сглазов. Он гибнет, потому что один закомплексованный, возомнивший себя мессией маг позволяет себе бесчестность и жестокость, и никто пока не может его остановить. И если лесной народ победит в этой войне, мы сможем положить конец разрухе. И, если ты, Данстон, или кем бы ты ни был, действительно способен на то, о чём ты рассказал, ты сможешь помочь и внести свою лепту в победу. В свержение тирана. Ты ничего не помнишь ни о себе, ни о мире вокруг. Ладно. Хорошо. Но ты ведь здесь. Был ли ты в Аваддоне всегда или появился тут несколько дней назад, но факт в том, что никто не оказывается нигде без причины. Возможно, твоя история гораздо сложнее, чем все мы и даже ты можем представить. Но судьба привела тебя сюда, в Зачарованный лес. И в этом есть своя особая символика.
-Вы просите меня о помощи? – в ужасе прошептал мальчик. – Я ничего не умею…
-Это заявление противоречит твоему раннему рассказу. Однако, ты, мой юный друг, вовсе не пленник здесь. Если покинуть лес – твоё желание, то никто не в праве тебя держать. Но если останешься, мы сделаем всё, чтобы попробовать тебе помочь. То, как ты попал сюда, вовсе не обычная ситуация. И ты, мой дорогой, похоже, весьма необычный ребёнок. Прошу, если есть что-то, что мы еще не услышали, нечто, что было скрыто в молчании, прошу, поведай нам. Это сейчас и в наших, и в твоих интересах.
Мальчик не испытывал доверия к этим существам, что окружили его настойчивыми взглядами, но при этом совершенно не понимал, что ему делать, если сейчас покинуть эту поляну и предоставить себя самому себе. Всё-таки приняв для себя решение, он кивнул и положил руку на стол ладонью вверх.
-Хорошо, - сказал он. – Есть кое-что странное. Вот после чего меня решили отправить в подземелье. Смотрите.
У подножия стола сплошь и рядом лежали плоские маленькие камни с довольно острыми краями. Подняв один из них, мальчик без тени страха порезал свою бледную кожу в районе запястья, выпустив немного крови на волю. Как и в ту ночь в башне, рана уже спустя несколько секунд после пореза начала быстро затягиваться, и не успели члены совета и глазом моргнуть – запястье было цело и невредимо, не осталось даже покраснения. Кожа оставалась такой же болезненно-бледной, как и прежде.
Повисла тишина. Первым заговорил Эхреон, потянувшись к мальчику и прищурив глаза.
-Это действительно случилось или меня мои старые глаза подводят?
-Вот это уже интересно… - проговорил Грациус.
Таурэбелег же молчал. В его глазах сейчас смешались удивление и страх. Зато он презрения не осталось и следа. Этот фокус определённо поразил короля леса.
-Когда тот маг в башне увидел, что мои раны затягиваются, он сразу приказал держать меня в плену. Я не знаю, как это происходит, но в момент бессилия к тому же мои ноги словно сами меня несут: когда я бежал, я сам не понимал, как удаётся это делать так быстро. Есть во мне нечто такое, что объяснить я не могу. И контролировать тоже.
-Тогда едва ли мы сможем это объяснить, - протянул молодой эльф, бросив вопросительный взгляд на Эхреона.
Поскольку Эхреон был самым старым членом совета и служил ещё королю-предшественнику Таурэбелега, его знания были глубоки и обширны. Этот пожилой эльф был мудр и рассудителен, а его выводы чаще других были правдивы и справедливы. Но сейчас и он не спешил говорить, задумавшись и неотрывно глядя на руку мальчика.
-Данстон, - проговорил он спокойным голосом, подняв руку в сторону гостя. – Дай мне руку, мальчик. Не бойся, я просто хочу кое-что проверить. Я не причиню тебе вреда.
Мальчик встал со стула и подошёл к старику, послушно протянув ему руку. Эхреон сделал нечто необычное: прикоснувшись кончиком острого носа запястья ребёнка, он втянул ноздрями запах, словно пытался учуять нечто особенное. Затем он обеими руками сжал руку мальчика, закрыв глаза. Никто не понимал, что именно делает Эхреон, ведь к этому моменту уже было ясно, что мысли этого человека не прочесть ни одним из известных эльфам способов. Но, видимо, старец всё же хотел ещё кое-что проверить и это было сейчас как раз в процессе. Все присутствующие находились в напряжении, но вот мальчик, наоборот, находил в Эхреоне нечто, что успокаивало. Он с надеждой ждал от этого старца прояснения и истины.
-Эхреон! – наконец не сдержался Таурэбелег. – Что вы делаете, скажите на милость?
Эхреон открыл глаза и, бросив короткий взгляд на короля, обратился к мальчику, тепло ему улыбаясь, но при этом оставаясь максимально сосредоточенным.
-Мы не чувствуем в тебе магию, Данстон, и не видим твою память не потому что ты смертен, не потому что ты простой человек. На тебе, как я понимаю, стоит защита. Это магия, которую я, будучи стариком, никогда в жизни не видел. А то, что твои раны затягиваются в миг, наталкивает меня на мысль, что ты потомок древнего рода анахоретов…
-Ана…чего? – переспросил мальчик.
-О пресвятые семеро, да анахоретов никто не видел уже многие сотни лет, - констатировал Таурэбелег. – Эхреон, при всём уважении, но вы уверены в своих словах?
-Только анахореты, согласно писаниям, владели магией огня от рождения и были неуязвимыми перед ранениями и увечьями. Они также могли закрывать свою душу и оставаться засекреченными отшельниками. На нынешний момент это единственное, что может объяснить эту аномалию. Иного объяснения у меня нет, - рассуждал Эхреон.
-Так или иначе в истории этого ребёнка много странностей и нестыковок, - сказал молодой эльф.
-Гелион прав, - поддержал того Грациус, кивнув. – Ваше величество. Мы должны предоставить мальчику убежище. Если, конечно, сам Данстон не против. Ты ведь не против, дитя?
Мальчик, который всё ещё не успел привыкнуть ни к имени, ни к миру, в котором он оказался, успел только открыть рот, чтобы дать ответ, как послышался странный хлопок. В ту же секунду огненное дерево выпустило в воздух сноп искр, что не на шутку испугало всех членов совета и их гостя. С неба прямо на поляну кто-то стремительно падал. Существо с крыльями. Это была девушка. Фея. Она приземлилась на зелёный ковёр травы так же быстро, как это бы сделал брошенный камень с высоты птичьего полёта.
Таурэбелег первым сорвался с места, подбежав к бедняге, распластавшейся на поляне. Он её узнал. Это была исчезнувшая больше года назад королевская дочь, фея Ориэль. Тело её было изранено, а крылья изломаны. Тем не менее девушка была жива, хоть и пребывала в полуобморочном состоянии.
-Ориэль! Пресвятые семеро. Это правда ты? О…
Таурэбелег тяжело дышал, не веря глазам и в ужасе оглядывая ранения дочери.
-Отец, - слабым голосом прошептала фея, схватив отца за руку. – Он идёт. Спасайтесь, молю вас…
И после этих слов Ориэль лишилась чувств, оставив и отца, и окруживших его советников в полном недоумении и ужасе от внезапности появления королевской дочери.