Московские матримониальные приключения

 Часть 1. Гена

Гена был алкоголик. Что называется, махровый и законченный. Он настолько преуспел в этом направлении, что нередко оказывался на пороге смерти. Только за один какой-то год раза три, наверное, своего многолетнего употребления разнообразных спиртосодержащих напитков.
Когда-то у Гены была жена и ребёнок, но они сгинули, растворились в дымке алкогольного зарева и даже легчайшие воспоминания о них испарились из ветхого, отравленного синюшными маслами и другими распадами этанола сознания Геныча, или Рыжего, как его звали друзья и приятели, то есть те, кого он таковыми считал.
Надо сказать, что раскол семьи произошёл к взаимному удовлетворению сторон. Поскольку жена, помыкавших с Геной и натерпевшись от его пьяных закидонов, схватив ребёнка, бежала в ужасе не только от неблагополучного мужа, но и от мифических алиментов, коих взять ему, - а в этом женщина нисколько не сомневалась, было всё одно негде. Поскольку всё то, что Гена зарабатывал, шло в топку его неудержимой, сорокоградусной страсти, в полной зависимости от которой он находился уже с полтора десятка лет. И в чём добродушный и неглупый, в принципе, Гена вполне отдавал себе отчёт.
А ещё Гена в своей прошлой жизни был военнослужащим. Но дослужился всего лишь до капитана, так как даже невозмутимая, привыкшая и не к таким эскападам армия, осуществляя чистку своих не всегда стройных рядов, дала ему хорошего пинка, с помощью инерционной силы которого Гена оказался в каком-то северном городе без прописки, без места жительства и без средств к существованию.
Как именно это произошло, Гена и сам не очень хорошо понимал. Хотя и не то, чтобы слишком удивлялся. К своим неполным сорока годам, он уже несколько попривык к странным, а то и просто необъяснимым зигзагам судьбы, автором которых чаще всего сам же и являлся.
Кажется, объявился какой-то друг. Когда сознание находится в плотной алкогольной блокаде, легко может показаться, что новый знакомый - это непременно лучший друг на всю жизнь, и что сдать случайным людям свою ростовскую однушку и уехать в другой регион за тысячу километров, чтобы тут же устроится на фирму к знакомому знакомого нового лучшего друга и загребать бабло лопатой, при этом особенно ничего не делая - это отличное, судьбоносное решение и превосходный бизнес-проект.
Одним словом, имело место быть что-то такое. Надо ли говорить, что новый знакомый тире лучший друг, довольно быстро слился, буквально сразу после того, как помог Гене достойно отпраздновать начало его нового безбедного существования.
Надо заметить в скобках, что наш герой человеком был не злопамятным, обиды долго ни на кого не держал, и вообще говоря шёл по жизни бодрым, хотя иногда и спотыкающимся шагом. Но здесь и он, прямо скажем, несколько приуныл.
 Вдобавок, несчастная мать Геннадия, пока ещё у него оставался телефон, сообщила, что люди, которым он легкомысленно, под честное слово оставил квартиру, не только не заплатили ни копейки, но и разгромили её буквально до полного основания. И вне сомнения, вынесли бы всё ценное, если бы до них с этим вполне основательно не справился сам Гена.
Мать, проживающая в маленьком селе на крошечную пенсию, лишь успела спросить у Гены, не взять ли ей бройлеров, чтобы продать по осени и иметь деньги на ремонт того, что осталось от квартиры сыночка, после чего связь прочно и надолго оборвалась.
Денег у Гены не было не то что на обратный проезд, но часто даже на хлеб и курево. А ведь ещё на что-то нужно было пить. Без этого Гена и помыслить не мог своего существования. Какое-то время он перебивался случайными заработками, ютясь между ж/д вокзалом, двумя автостанциями и прокуренными клетушками, следовавшими транзитным бонусом в мутной череде его новых знакомств.
Наверное, он так бы и сгинул в этом неведомом городе, название которого не всегда всплывало по утрам в его затуманенном мозгу, если бы не помощь некоего сообщества, создателями и адептами которого как раз и были люди с родственной Гене зависимостью. Ну да, в один прекрасный день к Гене на Южной автостанции подошли члены содружества Анонимных Алкоголиков, сокращённо - АА.
Они подсели к нему на лавочке, когда Геннадий как раз собирался позавтракать водкой в пластиковом стаканчике, прозванной в народе «Русский йогурт» и неосторожно оставленной кем-то в буфете королевским куском обветренной пиццы с кетчупом и варёной колбасой.
Двое трезвых мужчин с загрубевшими лицами, и с чем-то хорошо Гене знакомым в облике, угостили его сигаретой, и повели неспешный разговор, дополняя и сменяя друг друга. В смысл Гена не вслушивался, было не до того. Во-первых, сколько уже таких, ну или почти таких Гена перевидал: адвентисты седьмого или какого-то там дня, кришнаиты, веганы, сыроеды, и прочие сектанты, сдвинутые каждый на своём.
А во-вторых, усердно изображая внимательного и благодарного слушателя, Гена лихорадочно прикидывал, сколько деревянных можно будет стрельнуть у общительных незнакомцев. Стольник, а может, два? Вон у того, что помоложе физиономия кирпичного оттенка, и такая знакомая, как будто только вчера видел его в очереди в ростовской чебуречной.
Мужики оставили визитку. А ещё приглашали на какие-то собрания группы три раза в неделю по вечерам. Гена визитку с адресом и телефоном не выбросил, как намеревался, только потому что старший мужик сказал, что у них там все такие, как он, Гена. И даже похлеще. А ещё там тепло, и всегда в наличии горячий чай, кофе и сладости.
- Это верняк, - сказал старший мужик, - приходи, сам увидишь.
Охмурять будут, - подумал Гена с тоской, понимая, что денег ему не дадут. Но вспомнив, что взять с него нечего, через два дня, в особенно унылый, то и дело грозящий затяжным дождём вечер, голодный и продрогший в своих тряпочных, рваных мокасинах, он отправился по указанному на визитке адресу.
И остался… В сообществе с каким-то несерьёзным названием: Анонимные Алкоголики.
Более того, со свойственной ему неуёмной энергией и запалом, Гена стал одним из самых активных членов. Через месяц нашёл постоянную работу. У него появился наставник и с его помощью Геннадий успешно и рекордно быстро прошёл шаги. Он очень изменился. Изнутри. Это было заметно всем, кто знал его раньше и видел теперь.
Но внешне это был всё тот же Геныч: весёлый, открытый, общительный, щедрый; в своих потёртых трениках, замызганных теннисках, в которых ходил чуть не круглый год и отсутствующими двумя передними зубами, давно утерянными в неравной борьбе с асфальтной болезнью.
Собственному имиджу Гена по-прежнему придавал не слишком много значения. Главное - внутреннее содержание, говорил он своим подопечным, когда и сам стал наставником. Их у него было много.
Гена, лёгкий в общении, с мутной рыжиной в волосах, напоминавших птичье гнездо и широкой, щербатой улыбкой вызывал симпатию и доверие у зависимых людей. «Наш», «Свой парень», «Если у такого получилось бросить, то и у меня получится»,  - думали про него эти бедолаги.
Гена работал на стройке, и каждую неделю, получив расчёт, обязательно приглашал желающих после собрания в ближайшее кафе. Широта, галантность и щедрость Гениной натуры, несмотря на стабильную трезвость, оставалась всё так же при нём. Только вместо спиртного, Геннадий теперь заказывал молочный коктейль и пирожные.
Вот во время одного из таких посещений, Гену и увидела Аллочка. Вообще-то Алла жила и работала в Москве, но в это время гостила у матери и забрела в кафешку вместе с подругой, чтобы обсудить плюсы и минусы столичной жизни матери-одиночки, каковой Аллочка в свои тридцать пять и являлась.
Странное дело, - обсуждали потом между собой те, - в том числе и представительницы прекрасного пола, которые знали Гену гораздо лучше и дольше, чем московская фифа Аллочка, - чего такого она могла так точно и главное быстро разглядеть в этом рыжем, бедно одетом, с глуповатой, точно приклеенной улыбкой парне, чего, ну вот хоть тресни, никак не замечали они?!
Воистину, нет пророка в своём отечестве, и достойные объекты для создания мало-мальски крепкой ячейки общества, видимо, столь же  редкое явление, как синяя птица удачи.
А вот Аллочка, представьте, её не просто разглядела, но и поймала! И едва познакомившись с рыжим Генычем, как-то быстро всё поняла. Про него. Про себя. Про них обоих. Нет, не случайно всё-таки смогла эта удивительная женщина сделать хорошую карьеру практически с нуля в крупной торговой фирме.
И глядя на Гену, улыбаясь его комплиментам и простым, милым шуткам, одновременно прикидывала: что ж, значит, здесь вставить, там подогнать, а тут плотненько так поработать. Одним словом, привести в порядок. Её собственный вердикт после недельного, примерно, анализа был не то, чтобы слишком радужный, но вполне жизнеспособный: хлопотно, но осуществимо!
Через десять дней, со скромной улыбкой согласия приняв от Геннадия пылкое признание и предложение руки и сердца (ой, как неожиданно!), Аллочка увезла его в Москву.
Когда ровно через год, на юбилее какой-то группы АА, Гену увидели снова его бывшие одногруппники, то даже не сразу узнали. Это был модно одетый, импозантный и стройный, молодой человек с лёгким, средиземноморским загаром, на фоне которого зелёным, лукавым огнём сверкали глаза и отливающая золотом шевелюра.
А безукоризненная теперь улыбка казалась просто ослепительной. Но несмотря на всю удивительную метаморфозу и чудесное перевоплощение, это, вне всякого сомнения, был тот самый Геннадий, что так удачно притащил тогда своих собратьев по зависимости в ту  кафешку и несмотря на свой затрапезный вид, - колтун на голове, растянутые на коленях штаны и недостачу передних (равно как и задних) зубов, - сумел-таки произвести впечатление на москвичку Аллочку.
Кстати, внутренне, Геннадий не изменился. Был всё тот же рубаха-парень, улыбчивый, открытый, добродушный.
- И твоя жена здесь? - уточнил кто-то, заметив приближающуюся Аллочку.
- Мы всегда вместе, - не без пафоса отозвался Гена, - Алла следит, чтобы я не пропускал собрания… Иду, иду, моя дорогая…
…. На сегодняшний день, Геннадий трезв уже пятнадцать с половиной лет. Его браку меньше всего на полгода. Он всё так же отменно выглядит. Занимается спортом. Они с Аллой много путешествуют. И обязательно посещают группы АА, которые, как известно, есть повсюду. А потом Гена на собраниях, с удовольствием делится своими впечатлениями.
Недавно они с Аллой женили её сына, которого Гена считает своим.
Геныч, - хотя больше никому не приходит в голову так его называть, - занимает должность начальника штаба по гражданской обороне в большой, московской клинике. Работа ему нравится. Глядя на Гену, вообще сомневаешься, что в его жизни есть хоть что-то, что ему не нравится.
Кое-кто, впрочем, поговаривает, что Гена классический подкаблучник, а его Аллочка, редкостная и деспотичная стерва, у которой он ходит по струнке, но… чего только не сочинят злые языки, которых во всякой, большой и малой группе людей всегда предостаточно. АА, выходит, тоже не исключение.
А в остальном, всё, как сами видите, хорошо. Ну вот, а вы говорите, алкоголик, алкоголик…

Продолжение следует...