Самое лучшее украшение

   В давние времена одним не очень большим королевством правил совершенно добрый король. Его подданные были милые и радушные люди. Это небольшое с горошину на карте Матушки Европы королевство процветало.
   А более всего расцветали при дворе монарха разные искусства. Все подданные были очень доброжелательны друг к другу. Старались ненароком не обидеть кого-нибудь критикой или суждением. Поэтому абсолютно всем нравились картины и скульптуры, песни менестрелей и рыцарская поэзия миннезингеров, занимательные творения ремесленников и товары купцов, всевозможные необыкновенные научные открытия и астрологические предсказания.
   Но рядом в других королевствах было совсем по-иному. Люди мучились от зависти и раздражения, были вечно недовольны своими правителями, родственниками, товарами, погодой, различными гороскопами, боялись перемен.
   Они с удовольствием делали друг другу пакости, обижали, плели обидные небылицы и злословили. А как было не раздражаться, если уже несколько поколений просто не помнили, что такое радость и доброта.
   И даже солнце никогда не светило над ними, а всё больше обходило их по горизонту стороной.
   Вот однажды в глухую ненастную ночь к крепостным воротам доброго королевства кто-то подкинул необычный сверток. Его очень быстро обнаружили, потому что плач
младенца в нём просто боялись заглушить даже раскаты грома.
   Крошка плакал от учинённой несправедливости, требовал внимания, заботы, пищи, крова. Всё королевство сбежалось на помощь. Многие женщины пожелали усыновить младенца, но ни у одной из них на руках он не успокаивался. И тогда его отнесли к королю. Едва ребёнок увидел блестящее великолепие дворца, сразу затих, позволил взять себя на руки жене придворного ювелира и погрузился в успокоительный сон у её необъятной груди.
   Так он и остался при дворе короля, рос всеобщим любимцем и, конечно же, баловнем.

   Годы летели быстро, видимо, чтобы не опаздывать за стаями птиц, улетающих на зимовье в Африку. Мальчик скоро вырос в красивого стройного юношу.
   Среди массы впечатляющих достоинств у него проявился незаурядный талант ювелира. Какие украшения он создавал! Очень скоро затмил и заменил своего наставника – придворного ювелира.
   Все женщины королевства давно потеряли покой. Каждая стремилась хотя бы на минуту привлечь внимание красавца. А уж завладеть его сердцем – жгучая, недосягаемая как солнце, безнадёжная мечта для любой.
   Он ускользал от одной к другой как странствующий искатель красоты. Оставлял за собой слёзы, непонимание, растерянность, разочарования, обиды. Его чёрствость была твёрже драгоценных камней, которых касались его руки, а холодность была под стать холодному мрамору изваяний, заполнявших дворцовые галереи, равнодушие же топило учащённые сердцебиения поклонниц.
   И вряд ли кто мог догадаться о глубокой ране в сердце юноши, оставленной отказавшейся от него женщиной.    Ведь он купался в добросердии жителей королевства, впитывал его. Но в эту его рану как в черную дыру утекали добродушие, милосердие и любовь окружающих, их радость и любование им и его искусством. Оттого доброты и света вокруг становилось всё меньше и меньше.
   Герою женских грёз было совершенно незнакомо чувство любви. Ведь это чувство закладывает в ребёнка мать. А как родившая его женщина могла вложить в него любовь, если она отказалась от дитя? Видимо, и ей не ведомо было это чувство. Похоже, горькая судьба может ожидать юношу, если потом на его пути не встретится женщина, которая сможет научить любить.
   Молодого человека манила, увлекала красота женщин, и он не без удовольствия делился с ними своим временем и жизнью. Их слёзы напоминали ему блеск любимых самоцветов. Но в красоте поклонниц талантливый ювелир не находил совершенства и всё стремился чем-нибудь усиливать эту красоту – то есть украшать.
   От заказов не было отбоя. Лучшие камни королевства наполняли его мастерскую. Искусные руки творили неповторимые шедевры. Этими украшениями ювелир словно приносил извинения женщинам за свое неумение любить их.
   Для своей приемной матери он сделал чудесный перстень-кольцо, в знак того, что уж очень она старалась окружить его всеохватывающей заботой.
   Такая чрезмерная женская опека порабощает, становясь властелином времени, привычек, желаний и свободы подопечного, и сбежать от неё можно лишь на край света.
   Своей названной сестре – дочери придворного ювелира юноша придумал необыкновенные бусы. Отныне жемчужины комплиментов и камешки насмешек брата в её адрес были, как бы нанизаны на витую нить, позволяя перебирать засевшие в памяти мечты, надежды и обиды.
   Влюблённой принцессе ювелир посвятил кулон-медальон – символ сокровенной тайны. Только там, в овальной плоской коробочке, усыпанной драгоценными камнями, она могла хранить лепесток некогда подаренной им розы и портрет возлюбленного.
   Для королевы галантный юноша сделал изумительные серьги. Они напоминали смахнутые с ресниц капельки слёз обиды на венценосного супруга, ставшего с годами совершенно глухим к её сердечной музыке. А ведь были ещё и слёзы ревности к недосягаемому в кругу прелестниц создателю украшений, который когда-то малышом любил играть с воланами её юбок.
   Фаворитка короля, и без того предмет зависти всех женщин королевства, получила неслыханной красоты браслет, украшенный черневым рисунком. Браслет как всякие оковы мог хранить в себе коварные умыслы, сдобренные завистью и ревностью к другим возможным претенденткам, подле которых король, да и ювелир временами задерживались.
   А любезным фрейлинам, скрашивавшим его досуг и холодную постель, гордость королевства делал искусные, неповторимых форм заколки для волос, вызывавшие злословие, колкости и обилие сплетен при дворе. Правда, иным дамам удавалось завладеть его вниманием неоднократно. Для таких – создавались роскошные броши, раздувавшие их непомерные тщеславие и гордость от превосходства над соперницами.
   Вообще, броши делали своих обладателей заложниками гордыни, для которой позже они и стали вожделенными знаками отличия, орденами.
   Своему покровителю-королю юноша смастерил необычайной красоты золотую сканную цепь. И как всякая цепь, символизирующая порабощение, она похищала волю, делая некогда могущественного монарха безвольным наблюдателем отнюдь не радостных перемен, захвативших королевство.
   Радушие стало покидать этот прежде благословенный уголок мира. Ручеек недовольства и жалоб, увеличиваясь, грозил навсегда затопить былое добродушие подданных. Радость начала постепенно гаснуть на некогда приветливых лицах. Открытые некогда души стали заполнять зависть, раздражение, обиды, жадность.

   И тем больше украшений создавал прекрасный беспристрастный ювелир, чем больше оказывалось оставивших его равнодушным женщин. Впрочем, он умудрялся своим эгоизмом обижать не только женщин.

   Скоро и мужчины стали щеголять в сделанных им цепях, браслетах, брошах и серьгах, кулонах и кольцах.
   Очень быстро эти произведения величайшего ювелирного искусства заполнили собой все возможные шкатулки и коробочки, ларцы и сундучки. В королевстве почти не оставалось места другим творениям художников и ремесленников.
   Искусная красота, оказалось, высушивала сердца, забирала всё внимание, а потому делала всех невнимательными друг к другу. Из-за зависти стали вспыхивать ссоры, пролилась кровь. Это убило доброту. Сочувствия не осталось, его подменило в лучшем случае сострадание. И люди начали страдать от невозможности обладания созданной красотой или от её недолговечности. Ставшие идолами ценности очень скоро безвозвратно сами пленили их.
   Искусному ювелиру уже стало не хватать драгоценных камней, добывавшихся в королевстве. Как-то он прослышал о небывалой красоты жемчужине, упрятанной в морские пучины. Захотелось ему непосредственно самому увидеть это чудо, рожденное в раковине. Без сожаления оставил он королевство и всех, кто его любил, ради своей мечты.

   Много довелось странствовать молодому человеку, пока оказался на берегу огромного беспредельного океана, заметно недовольного легкомысленностью волн, выплескивающих с пеной на берег что-то из потаённых глубин. Желание поскорей увидеть чудо-мечту не смогли остановить ни метровые волны прибоя, ни усиливающийся морской гул, предупреждавший о шторме.
   Юноша плавал между ветками кораллов, которые завораживая его, помогли окончательно потерять счёт времени. Наконец, увидел перламутровую раковину, из которой шёл изумительный свет чего-то таинственного и прекрасного. Он успел подхватить её, прежде чем небывалой силы удар плавника огромного ската обрушился на него. Мрак… забытье…безвременье…
 
   Что-то крохотное, рождённое из глубин человеческой сути, трепетное существо испустило приглушённый стон, в котором было всё: и чувство осязаемой нежности материнского лона, токи крови, разносящие по всему телу негу и ласку, и какая-то сладостная пульсация в области сердца. Это проснулась, наконец-то, душа.
   Даже сквозь крепко сомкнутые ресницы молодой человек почувствовал волны от необычного свечения…ещё крепче зажмурился…потом открыл глаза…
   Рядом с его ложем сидела незнакомая женщина и чутко прислушивалась, ловила хотя бы малейшее движение его ресниц. Он увидел в её глазах алмазные россыпи слёз радости. Невыразимо острое чувство перехватило дыхание, на миг лишив рассудка, и волною накрыло его с головой.
Глубоко в сердце что-то восхитительно защемило. Юноша всем существом лелеял эту удивительную боль, рассыпающуюся на тысячи иголок, исчезающих в нежности к этой необыкновенной женщине. Это она вернула его в новую жизнь, открыла его душе прежде неведомое чувство – любовь.
   Спасительница жила одна в этом рыбачьем домике.
   Давным-давно море забрало у неё любимого и коварно испытывало её терпение и любовь, её ожидание…
   Видимо, убедившись в невозможности сломить эту хрупкую, как льдинка женщину с твёрдым как сталь характером, море возвратило ей любимого, выстраданного ожиданием и хрустальным чувством надежды.
   Внешне он был другим. Однако интуиция помогла увидеть такие же любимые ею сердце и душу одинокого ребенка.
   Женщина рассказала, как в одну из штормовых ночей среди раскатов грома и гула разошедшегося океана услышала стон, поспешила и увидела среди выброшенных водорослей человека, руки которого мёртвой хваткой сомкнулись на раковине.
   Юноша сразу всё вспомнил и устремился к лежавшей на подоконнике раковине. Осторожно, дрожа от волнения, попытался раскрыть её. Взору предстала изумительная жемчужина.
   Он осуществил мечту! Он обладал необыкновенной красотой, которая восхищала, но не грела душу. В недоумении перевёл взгляд от своей ладони к хозяйке домика. На него смотрели всё понимающие, любящие глаза его ангела-спасителя. Свет радости, льющийся из её души, отражался в её слезинках. И эти жемчужины радостных слёз были во сто крат прекрасней мерцающей в раковине затворницы-жемчужины.
   Наконец, открылась искусному ювелиру совершенная красота! Оказалось, только с любовью её и можно разглядеть!
   Улыбка светилась на лице любимой. Потом россыпью радужных красок плеснула по комнате, преображая их жилище, преображая прежние чувства и мысли юноши, наполняя радостью и добротой.
   Вот оказывается самое лучшее украшение – улыбка навстречу твоей любви!
   Ради такого открытия стоило обойти полсвета. Искусный ювелир, постигший законы красоты стал Мастером. Он уже владел сутью вещей, и творимая им красота, уже несла всем только радость, свет и гармонию, преображая и улучшая мир.
   
   Мастер со своей возлюбленной возвратились в королевство.
   Любовь и радость начинали расцветать на лицах, встречавшихся им в пути. Ведь когда лицо человека освещено любовью, то и у его окружения светлеют лица и души. Теперь творениями его рук не восхищались, а любовались.
   Некогда оставленные в слезах и разочарованиях женщины уже не держали обиды на ювелира. Досада и зло проходят, если люди не оставляют им места в своей жизни.
   Король добросердечно распахнул объятья навстречу своему любимцу. Он был счастлив, что опять может радоваться всем новым переменам у своих подданных.
   Радость и добродушие вновь поселились в этом краю.
Умудрённый жизнью государь ещё никому не говорил, но уже принял решение: для управления королевством теперь есть достойные руки.