Старый Холм 2

Венди очнулась — или, можно сказать, пришла в себя — в тёмной комнате без окон.

Всё произошедшее ещё стояло перед глазами: старая ведьма, кровавое месиво, головы коз и свиней, их пустые глаза.

Но всё же в комнате, где пахло болотной тиной и плесенью, мерцал свет.

Венди поднялась с кровати, на которой валялся матрац. Та жалобно скрипнула, а Венди пошла на свет.
Постепенно глаза привыкли к темноте, и она увидела, что свет исходил из черепка, подобного тому, что держала старуха в руке.

Венди осторожно поднесла руку к горящему черепку, который, словно свечка, был укреплён на подсвечнике.
Свет не был электрическим — от него исходил скорее холод, чем тепло или жар.
Но всё же он каким-то образом горел.

Венди дрожала — и от холода, и от страха. Всё же она решилась взять черепок в руки, чтобы осмотреться.

Комната была небольшая, скорее всего подвал. Но не было видно ни лестницы, ведущей наружу, ни двери.
У одной стены стоял старый, довольно большой шкаф, забитый до краёв рукописями и свёртками.

Другую стену украшали картины — она была увешана ими сплошь.
Венди подошла ближе и стала рассматривать их.

Многое там было изображено: какой-то рыцарь в доспехах; что-то похожее на икону Николая Чудотворца, смотревшего прямо ей в глаза строгим и недовольным взглядом;
картинка пухлого младенца с пальцем, засунутым в рот; неприятное изображение козлиной головы с красными глазами, длинными волосами и человеческим носом и ушами.

А в середине висела картина, на которой была изображена сама старуха.
Венди отпрянула, увидев это синеватое лицо, всклоченные рыже-седые волосы.
В костлявой руке она держала тот же черепок, а другой сжимала косу.

И вдруг картины начали меняться.
Сперва вспыхнули глаза у черепка на картине, где была изображена старуха.
Венди услышала шорох и взглянула на картину с младенцем.

То, что она увидела, заставило её застыть — сердце бешено колотилось.

«Это же мой…» — промелькнуло в мыслях Венди.
Да, это был её сын — умерший два года назад ребёнок-инвалид.

На картине он улыбался странной улыбкой и выглядел здоровым… если бы не полупустые глазницы.

«Почему ты предала меня?» — раздался тихий шёпот.
Венди судорожно оглянулась. Никого.

«Почему я должен был умирать так долго, а ты перестала ходить ко мне?»

Венди вспомнила, что действительно — она отдала сына на попечение, когда врачи сказали, что ему осталось не более полугода.
Она просто больше не могла! Разрываться между работой и домом, одной — где лежал её сын, которому требовался постоянный уход.
Физически и морально она больше не выдерживала.

«Но почему ты больше никогда меня не навещала?» — продолжали шептать голоса.

Венди приоткрыла рот, но ей нечего было сказать.
Лучше не видеть, не думать, не знать. Жизнь ведь продолжалась…

«За что ты убила меня?» — вдруг раздался голос её первого мужа.
Венди в панике посветила на картины.
Вместо рыцаря в доспехах она увидела его — Эндрю, своего первого мужа, с которым они через несколько лет разошлись.

Пару лет спустя она узнала, что он начал сильно пить и однажды не вернулся домой. Потом его нашли мёртвым в канаве — утонул, сильно выпив.

«Но при чём здесь я?» — в отчаянии вырвалось у Венди.

«Измена, измена…» — прокатилось вокруг. — «Много измен…»

Их брак был несчастлив, особенно после рождения сына-инвалида.
Венди встречалась с мужчинами, даже с другом мужа у неё был короткий роман.
Она вспомнила, что примерно в то время Эндрю и ушёл из семьи.

«А я?» — Венди взглянула на картину Николая Чудотворца.
Теперь на ней был её отец. Правда, выглядел он моложе — лет на тридцать, — но глаза строго и пристально следили за ней.

«Деньги…»

Да, Венди тогда нужны были деньги.
Квартира отца была в центре города, большая — за неё она выручила хорошую сумму.
А отца отправила в деревню, к дальним родственникам.
«Мол, там и уход, и присмотрят за тобой. А то не справляешься ты тут один, в своей четырёхкомнатной…»

Она тогда убедила его.
Отец переехал к родственникам.
Позже соседка, у которой там были друзья, рассказала Венди, что с ним плохо обращаются. Видела его заплаканным, беспомощным.

«Ах!» — отмахнулась тогда Венди. — «Все эти сплетни, да слухи.»

«Слухи… много слухов… очень…» — раздался знакомый скрипучий голос.
Венди дрожа взглянула на картину старухи.

В отражении она увидела саму себя — с черепком в руке. Лицо её было синеватым.

Вдруг в памяти промелькнуло: отдых на юге, купание в море, внезапный приступ, сердце, врачи… и тьма.

Венди заметалась по комнате, ища выход.
А голоса всё продолжали говорить, шептать, выкрикивать.

Венди поняла — она умерла.
И попала в место, откуда дороги обратно не было.


Рецензии