410 дней специальной военной операции

                410 дней специальной военной операции.

             410 дней прошло с момента знаменитого утреннего выступления Владимира Владимировича Путина. Тогда казалось, что всё закончится в считанные дни, но пошёл уже второй год этого социального явления, скромно называемого специальной военной операцией, бои в Артёмовске, под Мариновкой и Сватово по интенсивности сравнялись, а то и превзошли наиболее известные сражения Великой Отечественной войны, и конца и края им пока не видно.
             Единственное, что несколько облегчает участь бойцов с обеих сторон – это невысокая интенсивность применения авиации. Впрочем, я бы не исключал возможности интенсификации её применения в ближайшем будущем, поскольку преодолеть статичный характер нынешней ситуации на линии боевого соприкосновения будет возможно только или за счёт более активного применения фронтовой и армейской авиации, или за счёт интенсивного применения ракетного вооружения ближнего и среднего радиусов действия, или за счёт одномоментного применения этих факторов.
             В сложившейся ситуации даже применение тактического ядерного оружия будет неэффективным, поскольку без наличия достаточного количества войск для прорыва после применения такого вооружения его использование только осложнит ситуацию для применившей его стороны, не получив взамен ожидаемых выгод.
             Проявился и ещё один серьёзнейший фактор, уже оказывающий негативное воздействие на войска. Это ожидание украинского наступления. Чем дольше оно задерживается, тем выше уровень нервозности у российских войск, что в итоге может привести к тому, что реально начавшееся наступление будет воспринято с облегчением, поскольку ожидание события чаще оказывает более выраженный страх, чем его наступление. Да и боевой дух в ожидании активных действий противника будет явно не на высоте.
             Можно ежедневно рассказывать о неуклонном поступательном движении наших войск, но если за последние дни не было взято ни одного серьёзного населённого пункта, и даже потенциально возможный захват Артёмовска приведёт к началу тяжёлых боёв на новой линии укреплений, то результативность такой пропаганды может оказаться не просто нулевой, а отрицательной величиной.
             Создать из погибшего Владлена Татарского образ «сакральной жертвы» не удалось. Впрочем, это и не удалось в случае с погибшей Дарьей Александровной Дугиной. Поэтому использование подобных вариантов воздействия на общественное сознание россиян можно считать провалившимся.
                Чтобы не рассказывали в своих публикациях ФОМ и ВЦИОМ об уровне поддержки населением руководства страны и специальной военной операции, массовой поддержки в реальной жизни нет, и никакие рекламные кампании не заставят российских обывателей стремиться идти воевать за совершенно непонятные для них интересы. Тем более, когда проблемы с выплатами обещанных денежных средств становятся всё более явными. В таких условиях идти служить по контракту и уж, тем более, добровольцами, желающих не будет ни в депрессивных регионах России, ни среди деклассированных элементов.
             В целом же можно констатировать, что специальная военная операция в общественном сознании ушла на периферию, и повседневные проблемы заслонили её значимость. Она стала рутиной, и только какое-то чрезвычайное по количеству жертв или возможным последствиям событие может ненадолго вызвать его пробуждение.
             К сожалению, окончание специальной военной операции пока не просматривается, поэтому будем ожидать новых «красивых» дат. Просто каждый день её затяжки ухудшает перспективы достойного для России мирного разрешения этой трагической ситуации и повышает риск негативных последствий для её будущего.