О старом здании грдб-ргдб

Давно хотелось рассказать о том, как мы жили в нашей старой библиотеке на ул. Дм. Ульянова. Я проработал там свои первые 10 лет. И это мои личные воспоминания, субъективные и неполные. Но это, считайте, начало. Присоединяйтесь! Если не мы, то кто? А для кого – не нам судить. Итак,
На каком-то дне рождения Анна Мироновна Лушельская спросила меня: «Марк, а помните, как в нашем мужском туалете…» Вздрогнули только непосвященные. Речь, конечно же, шла о старом помещении нашей библиотеки. Располагались мы на первом этаже большого жилого дома, где, как я понимаю, библиотека изначально не предусматривалась, а было стандартное помещение магазина с высоченными потолками и окнами, в котором надстроили антресоли. И там у нас был кабинет директора, большая комната методистов (всех!), другая поменьше – отдела рекомендательной библиографии и предбанник со столом для машинистки. А пройти в комнаты можно было только по балкону, нависавшему над старшим читальным залом, где и читатели читали, и мы работали, и проводились совещания, встречи с интересными людьми и т.п. (см. фото). 
Чем хорош был этот коридор с перилами, так это тем, что, когда проходили какие-то крупные мероприятия, он превращался в бельэтаж, где можно было поставить стулья, посидеть, послушать и выйти, не привлекая внимания внизу. Я помню, как первый раз выступал перед зав. методотделами ОДБ, ужасно волновался и всё время косился налево вверх, что из зала, я думаю, выглядело забавно. Но там сидели друзья-коллеги и, активно улыбаясь, меня подбадривали, за что я им благодарен до сих пор. А кто сидел в кресле у кабинета директора, не было видно никому.
Так вот насчет «нашего мужского туалета». В старом помещении ГРДБ их было два: один наверху – общий, другой – на первом этаже, разделенный пополам на «М» и «Ж». А курилки не было. Мы же не Ленинка, где имелась специальная комната с вытяжкой. А общаться, «перекурить» новость где-то надо. Насколько это всё важно, я почувствовал сразу, как бросил курить. А тогда, в конце 70-х, мы со Смоляком курили, к нам присоединялись Анна Мироновна, Марина Баранова, кто-то еще. «Мешали» только читатели, которым было надо, и шофёр библиотечного уазика Константин Аркадьевич, которому тоже было надо, и он заходил, демонстративно не замечая никого. Ну, и, конечно, Галина Михайловна Мещерякова, которая громко и аргументированно возмущалась, стоя за дверью. Сейчас трудно поверить, но жесткого запрета, тем более оргвыводов не было. Жарковой докладывали – это точно, но она сама покуривала, причем, с теми же людьми, правда, в своём кабинете и всегда проветривая. Словом, «наш мужской туалет» был не самым удобным местом для общения, но самым экстравагантным и потому запомнившимся надолго. А чаще мы курили на улице и потому были знакомы со всеми родственниками Ларисы Полянской, которая жила в соседнем подъезде и иногда умудрялась опаздывать на работу, что ей, конечно, прощалось, потому что человеком она была положительным и машинисткой безотказной. А иногда мы наблюдали, как из того же подъезда садился в машину сам академик Опарин, огромного роста с доисторической бородкой клинышком, а за ним семенила его супруга, маленькая, яркая, похожая на состарившуюся куклу. Это было зрелище. Но ... просто вспомнилось.