Кукла мотанка и клавесин. Глава 21

Глава 21. Семейная любовь и семейная ненависть, или как поддерживать и уничтожать талант

«Да, круг, в котором я вращаюсь, заполнен другими пороками, но такое буйство безмозглых эмоций, давно не встречалось на моем пути».
Подумала гостья и пояснила, почему не предложила помощь в приготовлении картошки.
 – Ты извини, я не помогаю, у меня завтра вечером концерт. С Вадимом Волошинским в простонародье Кыцыком, в составе его ансамбля, я боюсь порезаться или обвариться маслом.
– Не вникайте, картошку я уже почистила. Когда меня накрывает лень, для таких работ я привлекаю Мию и Вассу, но это надо выдержать. Очень медленно и вся кухня в обрезках, объедках и крошках. А Кыцык, он женат? – задала основной вопрос Офелия.
– Женат, двое детей тоже девочки, но старше твоих. Ты уже успела меня обвинить в связи с ним. Вино я с ним пила, остальное ни-ни, он ушёл, как только мы обо всем договорились, – Голда напомнила подруге их не очень приятную беседу.
– Ой, простите, тогда я просто с катушек слетела. Запугала сама себя, нашла узел, потом синяк, потом мужик, я же все рассказала. Все как-то не заладилось. Вы же не знаете окончания. Уйдя от вас, я пригласила Корытину, мы так нажрались, начали с пива, потом вино пошло вход. Мамаша моя припёрлась я и с Лесей поругалась в очередной раз. Зависла у меня Корытина на два дня. Муж приехал забрал, а то ещё день бы куролесили, – Офелия как нарочно вывалила ещё один кусок отвратительного бытия.
– Офелия, умоляю, не заставляй меня комментировать твои похождения с неведомой мне Корытиной, – обратилась с просьбой Голда.
– А я и не прошу. Но есть положительный момент, с долгом разобралась, Сергей сам отказался брать деньги, – призналась она подруге.
– Откупился малой кровью, – сделала вывод Голда, выяснять, кто есть Сергей не стала, боясь услышать какую-нибудь интимную подробность.
– Это почему? Ну, понятно для вас три тысячи не деньги, а для меня очень даже деньги, – изумилась Офелия её комментарию.
– Я шалею, что тут непонятно, долг не отдала, обратишься в следующий раз получишь гарантированный отказ и настаивать не сможешь. Так что это пастбище уже выкошено, отдала бы долг, вытаскала бы больше по мелочи, – пояснила Голда свой ответ, дав завуалированный совет, как поступать в следующий раз и прозрачно намекнув, на необходимость отдавать долги.
– Да, вы правы, – вздохнула женщина, досада проступила на лице.
– Рекомендации по налаживанию контактов с мамой отвергнуты на корню. Провоцируешь скандалы? – сменила тему Голда.
Вообще после того утреннего налёта, какие-то границы в общении исчезли. Женщины стали более искренними. Хотя их отношения оставались за гранью нормальных. Скорее они стали параллельно, как два автомобиля, идущих рядом пока с одинаковой скоростью в потоке из которого некуда деться, но все равно придётся разъехаться в разные стороны на первом же перекрёстке.
– Отвергнуты, мне с Лесей не договориться. Вы всего не знаете, мама меня ненавидит, до зубовного скрежета, у неё любимчик сын. Леся поставила на него и папу настроила против меня. Хотя мы с отцом любим друг друга. Вы Ванюшечку лапулечку, случайно, не встретили, заходя в гости? Такой исусик, всегда с улыбочкой. Мама млеет, встречаясь с ним взглядом. Леся вас срисовала, зуб даю, ну не зуб пломбу полимерную, начнёт что-то у вас клянчить для мальчика Ванюши. Мамочка просто так в гости не зазывает, – предупредила Офелия подругу, нарезая соломкой картофель.
– Не все так однозначно, даже при условии, что у меня есть то, что ей необходимо. Эту вещь надо ещё постараться отнять, – успокоила подругу Голда.
– Вот тут вы правы. Но Леся не из тех, кто привык отступать, не предприняв попытку хоть лапку протянуть, – уверила её Офелия, высыпая картофель в раскалённое масло.
«Да вы обе лапки умеете тянут. А у кого ты переняла такой поведенческий стереотип? Естественно у Леси. Её родители методично не работали. И как-то выживали. И этот гренадёр в юбке выживет. Надо отметать сентиментальность и мимолётную симпатию, основанную на красоте Офелии»:
Мысленно приказала себе женщина.
– Из вышесказанного несложно догадаться брата, ты не любишь? – уточнила Голда.
Не заметить придыхание Леси и покорность Адама, в отношении Вани, мог только полностью слепой, сейчас ей представилась возможность услышать третью заинтересованную сторону. Ввязавшись в семейные дрязги, Голда невольно погружалась в глубины отношений всех членов семьи.
– Здесь опосредованная нелюбовь. Понимаете, они из своего сынка, моего братика, делают такого гения, а он плоть от плоти Леся. В его лице они нарвутся на своё отражение, – высказала очень мудрёную сентенцию Офелия.
Голда вообще поражалась, её умению говорить и образу мышления. Иногда женщина выступала полной дурой, иногда поражала своими точными правильными высказываниями.
– Ну, излагай дальше, – спокойно восприняла информацию Голда.
– Ненависть отступила, раньше я доходила до исступления, до ярости. Я вам рассказывала, как они меня били, вдвоём, жёстко, зло, безжалостно, а вот Лапулечку Ванюшу ни разу даже пальцем не тронули. Понятно, он продолжатель рода. И всё всегда делает правильно. А я ****ище, подстилка, родившая двоих детей, бог знает от кого. Но я же честно вышла замуж. Ну не сложилась у меня жизнь, так что неужели только меня бросил муж, половину баб сейчас мужики бросают, – ответила она на вопрос.
– Не одну тебя, и ты не первая, но так получилось, рекомендую не заморачиваться, обязательно устроиться на работу, стабильно получать какие-то деньги, иначе порочный круг не разорвёшь никогда, и самый лучший вариант выйти замуж второй раз. Если Леся и Адам выбрали твоего брата, ты не заставишь их сделать выбор в твою пользу, – дала очередной совет Голда, ей показалась, она настраивает дочь против родителей.
– Не сомневаюсь. Я пробовала служить. Услуги принимали, подарки принимали и нечего взамен. Замуж. Голда, за кого? Никто не предлагает. И потом, я люблю Радована, вот вы мне не поверите, он лучше всех, я сравнивала не с одним и не с двумя, мама права, я шлюха, – парировала Офелия, перемешивая картофель.
– Люби, кто тебе запрещает. Но на сегодняшний день его нет рядом с тобой. Он уехал, а судя по бардаку в стране в ближайшее время ждать его не имеет ни малейшего смысла, а жизнь усложнится, – предупредила Голда подругу.
– Сама знаю, – ответила Офелия, раскладывая картошку в тарелки, – Сейчас я детей накормлю, они не дадут поесть спокойно и поговорить.
Васса и Мия влетели в кухню, не дожидаясь приглашения, схватили тарелки и умчались в комнату.
– Такое впечатление, что они подслушивают, – отметила гостья.
– Конечно, подслушивают, они умеют залегать, как коты. Залягут и терпеливо ждут, когда все подоспеет, а потом выскакивают из засады и птичке конец, – ответила Офелия.
Голда принялась за еду, она давно не готовила для себя вкусную еду, просто приучила себя забивать голод, полезной едой. Чтобы не голодать и не поправляться. В Офелии её поразила любовь к пище, какой-то благоговейный трепет при виде палки колбасы. Просто страхом потерять вес, объяснить такую любовь к еде Голде не удалось. И готовила подруга вкусно.
– Понимаете, родители не просто меня не любят, я для них что-то вроде дворовой собаки, я не множу зло, осуждая их, просто - это правда. А вот брат – знать барон, талант, – вернулась к первоначальной теме хозяйка дома.
– Я видела работы твоего брата, там всё не так однозначно, я не специалист, но за душу его сюжеты не берут, – высказала своё мнение Голда, понимая, она ступила на запретный путь, но легко оправдала себя:
«Раз они завязали свои отношения в мёртвый узел, молчать бесполезно, а так возможно девочка что-то услышит. На самом деле мерзкая ситуация».
– Наверно, это от воспитания при помощи ремня. Меня лупили, а я хотела объяснить, что они меня не поняли. Я стараюсь сделать всё правильно, я достойна, признания в семье. А меня всё время ставили перед лицом моей несостоятельности. Постепенно я начала поступать, так как они придумали. И весы уравновесились. Я шлюха – прекрасно, у меня куча мужиков, я лентяйка и мало зарабатываю – прекрасно, я уволилась с работы. Зачем мне стараться никто не оценит? – поведала о своей жизни Офелия.
– Предлагаю вычеркнуть претензии к миру и попробовать построить приемлемую реальность лично для себя. Зачем тебе оценка людей, не считающихся с тобой, зачем ты вталкиваешь себя во враждебную среду? – спросила её Голда.
– А вам не нужна оценка? У вас работа, построенная на оценке, – задала правильный вопрос Офелия.
– Можешь смеяться, я никогда не добивалась оценки. Я шла за деньгами, просто шла и зарабатывала, остальное приложилось, – ответила на вопрос Голда, удивившись своей откровенности.
– Это вы теорию, подвели, чтобы меня утешить. Не верю, что люди творческих профессий не мечтают о славе и признании, – отмахнулась от откровенности Офелия.
– Ты говоришь о безусловном таланте. Я себя таковой не позиционирую. Научилась профессии, добилась определённого уровня мастерства и обеспечиваю себе достойную сытую жизнь, – настояла на своём Голда.
– Глупость, даже я себя, считаю талантливой, если что-то получается красиво. Пождите, я в туалет и гляну, что там мои ангелочки творят, они подозрительно притихли, – ответила Офелия гостье, бесцеремонно оборвав беседу.
Голда осталась одна, на неё нахлынули воспоминание из далёкого, давно умершего и похороненного прошлого:
«Все правильно, её воспитывали в стремлении к тщеславию. Вот несчастная и мечется в поисках признания. Выбор места и публики странные, но признания и обожания хочется до истерики. А меня воспитывали, как рабочую лошадь в стремлении к достойной сытой жизни. Хорошо, что я промолчала о своём прошлом и настоящем, а ведь чуть не начала растекаться. Офелия в своей простоте смешает и праведное, и грешное. Меня родители не били, за них это делала моя учительница музыки Генриетта Карловна. Линейкой по спине. «Держи спину, дрянь, с такой мордой, да ещё с кривой спиной, никакого музыканта из тебя не выйдет. И замуж не возьмут. Так что паши, станешь, как и я, репетиторством промышлять, чтобы с голоду не подохнуть». Родители догадывались, о её методах, но молчали. Семейный садизм, наверно, нормально, всех подавляют, тем или иным способом, смотря, что в эти экзекуции вкладывают. Если пытаются что-то объяснить из последних сил, или от бессилия, обычно, дети прощают или забывают. Видно Офелии доставалось ни за что, или она не понимала и не принимала своей вины. Видать, Леся и Адам и сейчас ей за что-то мстят. Я своим не простила побои моей учительницы. Хотя Генриетта Карловна заложила во мне безжалостность к себе, и умение работать через усталость и боль».
Офелия вернулась с пустыми тарелками, принялась мыть посуду. И они некоторое время молчали.
– Невероятно вкусно, – похвалила Голда подругу, употребление пищи позволило держать паузу.
Офелия вытерла руки, распахнула окно и закурила. Голда не курила, и с тоской смотрела на курящую женщину, ей не нравилось наблюдать такой процесс.
– Понимаете, я для своих родителей черновик. Вот Ванюшка – это уже набело. Мама подмылась, папа член сполоснул, они привели в гармонию все свои чувства и после монотонного скрипа кровати сотворили чудо. А перелом в отношениях произошёл в один весенний день, когда я решила подать документы для поступления в союз художников, и по счастливому стечению обстоятельств и Ванюшка тоже подал документы, папа настоял, чтобы я свои документы забрала. Пришлось уступить, братец гений поступил, а через месяц поступила я, но в другую секцию. Они так и не простили мне это. Догадайтесь о причине? Ванюшка долго и напряжённо учился, шёл к цели, ждал, пока яблочко знаний нальётся золотым, ароматным соком, и наконец, дождавшись спаса, сорвал плод и вкусил. Я, а ворвалась в райский сад, наследила и сорвала яблоко с той же яблоки, не приложив никаких усилий. Понимаете, вот эти куклы, которыми уставлена вся моя квартира, пользуются успехом. Их берут на все выставки. Когда я брала справку в выставкоме, выяснилось у меня выставок по факту больше, чем у брата. А слепить такую куклу я могу за полчаса, – Офелия описала ещё один аспект их семейной жизни.
Голда, отметила, что кукол действительно много. Но они, так же, как и картины её брата, не впечатляли. Это никакого значения не имело, Голда не любила хлам, такие вещи автоматически относила к ненужным и не покупала. Основа её деятельности – звук, чистая энергия, облечённая в гармонию. Опустил крышку клавесина или рояля и тишина. Оставалось послевкусие, послезвучие. Если нет записи, все исчезло, как хорошее, так и плохое, что значительно предпочтительнее. В этой семье женщина столкнулась с другим подходом. Все можно потрогать проанализировать, сравнить, а главное доказать своё отношение к увиденному, причём как обругать, так и похвалить.
– Ну, и зачем ты полезла в этот союз? Захотелось вкусных яблочек? – спросила Голда.
– Все не так. В семье все поголовно художники бабушка, дедушка, мама папа, Ваня. Все члены союза, все с послужным списком, с огромным перечнем выставок, в которых они участвовали. Одна я не удалась, правда, я иногда зарабатываю рисунками и шью по своим эскизам, но, увы, я лентяйка, не получившая высшего художественно образования. Имею диплом, какой-то задрипанный институт еле окончила, проще мне Чмо диплом перед уходом купил. Правда, членом союза я стала назло. Понимаете, котироваться в секции декоративно-прикладного искусства это все равно, что играть на балалайке в симфоническом оркестре. Мои родственники скульпторы и графики, мысль, что я член этой секции бесит их до зубовного скрежета, – Офелия дала мотивировку своего поступка, Голда не удивилась.
– Ты получила удовольствие, опуская своих родных таким образом? – уточнила Голда.
– Пока бегала, добиваясь, а они шалели и бесились – радовалась. А потом все исчезло, – призналась строптивая дочь.
– И сейчас опять ты пытаешься что-то им доказать заочно, они тебя не слышат. И потом, открываю тайну, на низовом уровне регалии не кормят, – напомнила простую истину лауреат и дипломант многих музыкальных конкурсов.
– Сама догадалась, плачу, взносы раз в год и думаю, на фига? – призналась Офелия.
– Я могла поступить в аспирантуру при консерватории. Отслуживать несколько лет, старому маразматику, за бумажку, которую где-то покажу, суперприложение сил, а потом может займу место преподавателя. Попроси своих родителей показать деньги. Не покажут – их нет. Устройся няней на приличные деньги и поверь через какое-то время, когда ты отъешься, залатаешь дыры и займёшься творчеством, тебя начнут уважать, – озвучила своё виденье жизни Голда.
– Творчеством по заказу заниматься невозможно, необходимо вдохновение, – наконец Офелия выдала банальную сентенцию, уничтожившую не один талант.
Голда ненавидела именно это оправдание, к своему возрасту, она легко насчитывала десяток талантов, спившихся, опустившихся и просто превратившихся в обывателей, так и не дождавшихся озарения и вдохновения.
– И все же я опять повторяю, примирись с родными, ты тратишь на них силы, а они живут своей жизнью, – настояла на своём гостья, начинать философствовать ей не хотелось.
– Я не трачу сил, я так живу, – ответила Офелия.
– Ладно, спасибо, за угощение, за приём, я поеду, у меня сегодня ещё репетиция, – распрощалась Голда.
Девочки вышли из комнаты, закрыв щенка в комнате, получив приказ от мамы, не выпускать Фублина, раз гостья его боится.
– Вот, держи пригласительные. Концерт за деньги, так что без билетов не пройти, – вручила пригласительные Голда.
– Ой, спасибо, я реально рада, – поблагодарила Офелия, приняла бумажки и положила их на край тумбочки.

продолжение следует: http://proza.ru/2023/04/11/1363