Ни-че-го...

   Однажды, ночь уговорила-таки грозу показать ей - что оно такое, дневной свет. И расстаралась та, да что ли волновалась слишком, - позабыла, где спрятала ключи от сундуков с громом, из-за того смогла лишь часто моргать белыми глазами, и ничего больше. Не глянулся ночи такой день, да не скажешь, не пожалуешься, ибо столь хлопот, и всё, дабы ей же угодить. Только, по сердоболию своему, чудилось ночи, будто бы огромный поезд наезжает на лес, а поскольку тому ни за что не сойти со своего места, от того делалось, если не жутко, то несколько беспокойно.
Эдак было намедни. Напоследок позаботилась гроза налить в овражки доверху воды, промыть коврики дорог, оттереть стволы дочиста. И ведь промочила каждую складочку коры, не пропустила ни одного листочка, смыла пыль и с надкусанных, и с позолоченных...

- Неужто последняя?
- Ты про что?
- Гроза! Неужто боле не будет в этом году?! Вон и паутина уже к бороде липнет... Не то осень?
- Да типун тебе на язык!
- Злая ты баба, как я погляжу. Всё б тебе меня какой хворью дарить. Невестой была тихой да несговорчивой, а теперь, что ни слово, то как мерин поддых подковой. Недоглядел я... Надо было Нюрку, подружку твою, в жёны брать!
- Так иди и бери! Вдовая она теперь. - Неожиданно спокойным голосом предложила жена.
- Как вдовая? Мишка помер? Когда?!

   Мужик сделался бледным, и, невольно потирая за воротом рубахи напротив сердца, принялся вспоминать, когда свиделись они в последний раз с закадычным другом детства. Было это на кладбище перед Пасхой, Мишка там бродил промеж крестов не один, а с бродягами, которые собирали с могил угощения, оставленные для потехи душ усопших дальней и ближней роднёй.
- Бродень, да пьяница был твой дружок. - С беспокойством глядя на мужа, сказала баба. - Он уж года два как в землянке жил за погостом. Там таких, как он ... Много людей переварило то место.

   Мужик с изумлением поглядел на жену, и вдруг заулыбался, показывая нехорошие зубы:
- Ну, я-то ещё живой!
- Живой, ещё какой живой. - Успокоила его жена, и припала лицом к мужнину рукаву, скрывая слёзы.
Она плакала, думая о том, сколь незаметно прошла жизнь, и, не проснись они завтра поутру, некому будет вспомнить о них. Ночь, вон и та оставляет отпечаток пальца луны на прозрачном стекле небес. А от них что? Ни-че-го...