Солнце

               
Семейный праздник был в самом разгаре. Шло горбачёвское перестроечное время, когда «великий кормчий» ещё точил топоры на виноградники и не успел совсем подорвать «экономную экономику» страны. Впоследствии праздников уже не было. То есть по инерции они были, но уже грустные. Уникальная страна агонизировала. Это страшно описывать, когда даже воздух с каждым днём становится чужим.
Итак, юбилей удался. Отец великолепно играл на гармошке, те, кто постарше, плясали, а те, кто на десятки лет моложе, обсуждали политическую ситуацию и просто болтали о том, о сём. Ещё бы не болтать, наговориться не могли! Собрались все братья – редкий случай – два Александра и два Николая!
Вдруг пляски прекратились, отец отставил гармошку, подошёл к нам, обнял и говорит:
– Наконец-то я вас собрал всех вместе, братушки.
– Да, отец, спасибо, как не прийти на юбилей, всё-таки пятьдесят пять лет!
– Знаете, что я вам хочу сказать, – продолжил он, – вот я коммунист, всю жизнь прослужил Коммунистической партии, похоронил своих родителей по всем церковным законам, скоро и наша очередь придёт, но я до сих пор не верю в то, что нам рассказывают. Вот вы все тут собрались, и, если я умру, то при первой возможности кому-нибудь из вас постараюсь подать знак о потусторонней жизни, какое бы наказание мне за это ни было!
– Ну что ты, отец, рановато ты об этом заговорил, ещё на пенсии поживёшь, отдохнёшь, внуков понянчишь, жизнь только начинается! Давай пойдём за стол, выпьем по рюмашке, да сыграешь нам «Барыню», «Цыганочку»!
Пойдём, пойдём!
– Только запомните, что я вам сказал!
Он с глубокой грустью как-то отвернулся и пошёл к столу, веселье продолжилось.
Может, заболел или наслушался скандальных заседаний Верховного Совета, может ещё чего – запереживали мы. Тем не менее мы к наказу отнеслись более чем серьёзно.
Так случилось, что через три года он умер. Онкология. Мы снова собрались теперь уже на похороны и вспомнили то, что он говорил нам на юбилее.
Периодически перезванивались и делились о происходящем.
Наступила осень 1989 года. В нашей семье подрастала, родившаяся в июне дочь, он её уже не успел увидеть. И вот в один из хмурых дождливых вечеров затяжной дождь лил, как из сита, я засиделся до поздней ночи, набирая на компьютере текст диссертации, устал и решил потихоньку улечься в постель, чтобы ненароком не разбудить в кроватке маленького ребёнка.
Рядом с кроватью у меня всегда лежала чистая тетрадь и мягкий карандаш для записи случайно возникших мыслей, я её поправил и осторожно влез под одеяло. О, счастье, никто не проснулся! 
Сон объял быстро. И вдруг слышу женский голос:
 – Саш, вставай, иди встречай: отец пришёл.
– Как встречай, ведь он же у…
Я не стал продолжать, вспомнив про наказ, и как ни в чём не бывало выхожу во двор, открываю калитку, по улице навстречу идёт улыбающийся отец!
– Батя, привет! Заходи скорее! Мы обнялись. Я почувствовал молодое крепкое тело и рукопожатие.
– Как ты на новом месте? Ведь ты же умер. 
– Да всё хорошо.
– Пойдём в дом, у нас дочка родилась, ведь ты её ещё не видел.
– А ну-ка, покажи!
– Да вот она, – говорю.
Она открыла свои удивлённые глазки, он осторожно провёл по лицу сверху вниз рукой и сказал:
– Хороший ребёнок.
– Может, покушаем?
– Нет, нет, мы не кушаем.
– Ну тогда пойдём, – говорю, – в детскую комнату, там пообщаемся, а то все спят.
– Пап, ну расскажи, как ты там?
– Да нормально, мне хорошо.
– Может, и нам к тебе, а?
– Нет, нет, что ты, здесь хорошо, но не для вас.
– Ну расскажи, что там?
– Нам нельзя рассказывать!
– Ну скажи, Бог там есть?
Его лицо подёрнулось, как при плохом сигнале в телевизоре, а мне стало вязать язык, чтобы я не мог внятно задать вопрос.
А он сделал вид, что не понял вопроса. Хотя я видел, что он понял, о чём я хочу спросить, но боится ответить – мне стало ясно. Когда снова всё восстановилось, я решил быстро задать вопрос по-другому:
– Кто Он?!
И он так же быстро ответил:
– Солнце!
В тот же миг связь прервалась.
Я, не шелохнувшись, открыл глаза. Рядом вскочила встревоженная жена:
– Ты что не спишь?
– Всё нормально, засыпаю. А ты что проснулась?
– Мне показалось, что у нас в комнате кто-то был!
У меня потихоньку зашевелились волосы. Как можно спокойнее я продолжил:
– Ну ты что, всё закрыто, кто может быть? Вон и дочь спит спокойно.
– Нет, я очень сильно почувствовала присутствие постороннего!
– Давай спи, не выдумывай.
Сам потихонечку взял тетрадку и стал записывать весь диалог, приключившийся с отцом. Сны всегда быстро забываются.
Наконец закончил, аккуратно вложил карандаш, закрыл тетрадь и заставил себя заснуть. Остаток ночи прошёл спокойно.
Утром я решил поделиться странным сновидением с женой, она снова подтвердила свои странные, явственные ощущения. Я показал ей свои записи.
Когда я открыл тетрадь с заложенным между страниц карандашом, волосы поднялись в очередной раз, записи не было, она исчезла, остались вмятины на другой странице, по которым я и смог воспроизвести основу нашей беседы.
С тех пор все сны, в которых мне снились умершие родственники, носили обычный разнообразный характер и только отец появлялся с тёмным лицом, либо всегда стоял спиной. 
24.03.23 г.