Дедлайн. Окончание

Глава 17
Разгуливая по огромному дому, который только снаружи выглядел компактно, Костя раздумывал о том, зачем его бывшему другу такие хоромы. Конечно, в отличие от него, Роберт рос в роскошной, по тем временам, профессорской квартире, но ведь с легкостью отказывался от всех благ комфорта. Он был авантюрист, искатель приключений, но разве все романтики и искатели в конечном итоге не хотят разбогатеть? Ему всегда казалось, что это не про Роберта. Выходит, он ошибался. Но ведь один человек не может  жить во всех этих комнатах. Да нет, все это антураж, для достижения его глобальной цели! А цель! Хороша цель – господство над миром, или хотя бы над его половиной! Вот как, парень, закончивший советскую школу, бывший пионером, комсомольцем мог вообразить себе такую перспективу? И ведь много лет за ним ничего такого не водилось, потому что в ночных беседах у костра, после пережитых смертельных опасностей, Роберт никогда, ни разу не оговорился о своих вселенских мечтах. Он лишь хотел познать непознанное, и вот к чему это привело. Костя бродил по  дому, выискивая потайные закоулки, где могли находиться артефакты, но все было стерильно чисто. «Интересно, кто здесь следит за порядком?» - подумал маг. И тут же перед ним возникла Аморанта, ведущая за руку девочку – призрака: «Вот, познакомься, Христя! Это она здесь убирается!». «Ну, Гурковский! Как хорошо устроился! Вот Барталамео за столько лет совместной жизни, даже не подумал, помочь мне по дому!» - подумал Костя. «Скажи мне, пожалуйста, Христя, есть ли в доме какие-нибудь волшебные предметы?» - поинтересовался он. «Нет», - прошелестела девочка. «Ну, нет, так нет, она может и не знать, домик-то непростой, а со множеством секретов!» - решил маг. По его подсчетам через несколько минут сюда должен был прибыть Роберт, раз он такой сильный волшебник, как говорят. И действительно, в одной из комнат в зеркале мелькнула тень, потом Константин увидел, сидящего в кресле приятеля. «Что ж, Костян, этого следовало ожидать! Ты , безусловно, сильней меня и … опытней. Теперь от наших договоренностей откажешься, небось?» - спросил он. «Ну, отчего же?- улыбнулся Костя,- наши друзья уже на подходе, я думаю. Надо будет провести один общий ритуал, чтобы нам сыграться, как футболистам».  «Надеюсь, в деле мы будем выглядеть более достойно, чем русские футболисты сейчас, да и всегда?» - хохотнул Роберт. «Ага, будем как донецкий «Шахтер», в его лучшие годы!» - парировал Иевлев. «Слушай, а где ты откопал этих ребят?» - поинтересовался Костя. «Да так… В странствиях кого не встретишь» - уклонился от ответа Роберт. «А почему ты уверен в их сверхспособностях? Я не просто так спрашиваю, а пытаюсь представить, как мы будем действовать», - продолжал  пытать бывшего друга Иевлев. Роберт прикрыл глаза, видимо не без помощи мелькавшего по углам Готтфрида и начал рассказывать.
Сандра, она – итальянка. Помнишь, после того, как мы с тобой чуть не утонули в Венеции, пытаясь проникнуть в то разрушенное палаццо, где якобы хранился гримуар самого Лоренцо Медичи, ты уехал домой, а я отправился в Рим? Денег, как всегда, не было, но был приятель, художник из Питера. Он обретался там в такой молодежной коммуне, ну, типа хиппи, хотя от хиппи там уж осталось только безделье, да травка, никаких идей и лозунгов, сплошной инфантилизм. Ну, какое-то время я проболтался с ними, там и встретил ее. Ребята там, конечно, странные, но она из всех самая странная. Дикая! Бывало, забьется в угол, жжет там свечи, а потом бьется в падучей и пророчествует. И ты знаешь, все сбывалось, до мелочей! А я ей, видно, понравился, ну сам понимаешь, южные ночи, синие очи и все такое! Только виза у меня закончилась, и пришлось мне скоренько эвакуироваться. Но она меня не забывала, созванивались, списывались. И вот теперь я ее в гости пригласил. Думаю, она рада! Она нам все и спланирует, она же все видит.
-А ты не боишься, что она увидит вовсе не то, что тебе хочется? – задал простой вопрос Константин.
-Увидит то, что надо!
-Ну, это не разговор! Может она, чтобы очаровать тебя или наоборот, наказать за годы разлуки, скажет неправду.
Лицо Роберта на минуту омрачилось, но потом снова посветлело. Все-таки он был неисправимый оптимист и свято верил в свою несокрушимую мужскую привлекательность.
-Ладно. Давай дальше!
-Дальше Ляночка, Лианочка! Подружка моя из Несебра. В Москве познакомились. На семинаре одного твоего коллеги. Ну, полный шарлатан оказался. А она девочка молоденькая, мечтала найти объяснение своей натуре. Она, видишь ли, может огонь зажигать и останавливать по своей воле. Не знаю, может ей от предков это передалось. Там у них в Болгарии по горячим углям целыми родами ходят, может это у нее сильнее выражено.  Может как-то связано с тем, что родилась она в тот год, когда у них из церкви образ Богоматери пропал, и вроде воров нашли, только молодняк стал вымирать в Несебре. Они тогда к Ванге поехали, та им сказала, что надо все улицы города сахаром посыпать, они и посыпали. Смерти прекратились, и родилась девочка – укротительница огня. Сам понимаешь, на войне человек необходимый.
-А с ней у тебя тоже «очи-ночи»?
-Ни Боже мой, когда мы познакомились она совсем ребенок была!
«Это ничего не значит, она вполне могла в тебя втюриться, а это мне на руку! Две соперницы! Какая прелесть!» - подумал Константин, но вслух ничего не сказал.
-Ласлу, - продолжал Роберт, - про него точно ничего сказать не могу. Познакомились в Интернете, на одном из форумов, но люди про него писали, что хороший знахарь. Лечит заговорами и травами, вроде как с животными разговаривает, ну, наверное, и еще что-нибудь умеет. Поживем – увидим! А, Петро – молодой совсем, но лихой! Как-то видел я, как мы свадьбу стали праздновать, а на другой день очнулись, и оказались за неделю до регистрации, и жених на мотоцикле разбился, то есть реально свадьбы не случилось, то есть случилась… Ну, ты понимаешь…
«Вот это уже серьезно», - не успел подумать Константин, как ощутил вокруг себя неизвестных фантомов. Он сразу понял, что они чужаки, хотя до этого ни разу не сталкивался с таким явлением.
-Привет, дядя Роба! – раздалось от дверей.
На пороге стоял очаровательный парнишка, лет двадцати. Рыжий, веснушчатый, голубоглазый. Казалось, сама юность пришла в дом, и все в нем как будто оживилось, задвигалось, заиграло красками.  Но Константин очень явственно  почувствовал в этом очаровании угрозу. «Только бы девчонки успели выбраться!» - подумал он, и тут же запретил себе мыслить, поставил защиту, как на экран компьютера с важной информацией, ставят легкомысленные картинки.
Глава 18
А в это время на маленькой станции в Карпатских горах крупная русская женщина с хрупкой дочкой нервно ожидали поезда. Их странный провожатый куда-то исчез, сунув им в руки картонные билетики. Злата удивлялась и злилась, от отсутствия интернета, а Юлия Борисовна в который раз, безуспешно пыталась отправить смс генералу. Арсений же, невыносимо страдая в теплом Юлином свитере, зачем- то скользнул в служебное помещение. Взвившаяся, на него сотрудница вокзала была моментально успокоена нажатием пальца на какую-то точку между бровей,  и мирно продолжила поглощать свой обед. Парень же снял простые настенные часы и перевел их на два часа назад. Если бы его спросили, зачем он все это сделал, он не смог бы ответить ничего вразумительного. Какая-то сила руководила им, а он не мог, да и не хотел противостоять ей. В тот же момент Юлия Борисовна ощутила, как изменился вокруг нее воздух. Вдруг откуда-то потянуло дымом и конским навозом. Невдалеке она увидела привязанных к перилам крыльца лошадей, которых не замечала раньше. Немногочисленные посетители вокзала тоже выглядели странно. Большинство было в тулупах и телогрейках, женщина начинала медленно осознавать, что они с дочерью оказались в иной реальности. Другая на ее месте, непременно, ударилась бы в панику, но Юлия Борисовна много лет общалась с разного калибра магами, и один из сильнейших был ее близким другом, поэтому она уняла дрожь в коленках, надеясь, что все, что сейчас с ними происходит, входит в план Константина. Сейчас ее больше волновало несоответствие их внешнего вида сложившимся обстоятельствам. Они стояли вдвоем в пуховиках, джинсах, разноцветных кроссовках, где-то посреди пятидесятых годов, но, кажется, их никто не замечал, и это давало надежду, что волшебник обо всем позаботился. Через несколько минут на перрон прибыл поезд, который тащил черный, дымящий паровоз. Злата смотрела на это чудо во все глаза, но Юлия Борисовна жестом попросила не задавать никаких вопросов. Без всяких проблем, как будто никто не замечал их нездешнего вида, они оказались в купе спального вагона, отделанного красным деревом, с мягкими бархатными диванами. Приветливый проводник по-польски предложил им чаю, Юля отрицательно покачала головой. «Или нас здесь принимают за полячек, но даже для них мы уж больно экзотично выглядим, а скорее всего, Костя «отводит всем глаза». Но как мы вынырнем из этого всего?». К счастью, Злата, как только вошла в купе сразу заснула, тоже, наверное, не без помощи мага, а то еще пришлось бы соображать, как объяснить все эти странности ребенку. Юлия Борисовна задумчиво смотрела в окно, за которым уже сгущались сумерки, и размышляла о том, как просто оказывается можно подчинить волю взрослого, казалось бы, разумного человека. И этому подверглась она, не очень-то значительная персона. А как же те, кто вершат судьбы мира? Ну, конечно, на их защите стоят спецслужбы, и она догадывалась, что ее Володя как раз таки связан с этим. Но ведь проглядел же он их с дочерью, а если проглядит Президента? 
Пока паровоз, исходя черным дымом, тащил поезд с путешественницами во времени в Люблин, в Москве Инне Александровне Берестовой снился странный, чудесный сон. Будто бы она в средневековом наряде, идет по улицам какого-то европейского города. И так она молода, так хорошо у нее на душе, всем своим существом она чувствует приближение чего-то радостного и светлого. «Люблин!», - прозвучало в тишине ее одинокой квартиры. Женщина проснулась, но еще долго не хотела открывать глаза, чтобы хоть на мгновение продлить ощущения сна. Окончательно пробудившись, она потянулась за телефоном, набрала в запросе «Люблин», полюбовалась видами города, и внезапно решила туда поехать. Чем руководствовалась ее рациональная натура, когда ранним утром она набирала телефон друга отца и своего партнера по бизнесу с просьбой одолжить ей его маленький частный самолет. Тот не удивился, сейчас многие бежали из страны. «Но почему Польша? Там-то нас сейчас уж точно никто не ждет!», - изумлялся он. Но Инна со свойственным ей апломбом быстро пресекла ненужные расспросы. «В Люблин, потому что Любовь! Фу, какая глупость!» - обрывала она сама себя, наскоро собирая дорожную сумку. К ее удивлению, самолету не только удалось легко вылететь из Москвы, но и в Польше ей никто не чинил никаких препятствий. Правда, во избежание всяких инцидентов в такси она говорила по-английски. Она зачем-то поехала на железнодорожный вокзал, зашла в комнату дежурного, там почему-то никого не оказалась. Инна подошла к электронным часам и перевела их на два часа вперед. В приподнятом настроении, как после выполнения сложной работы, она вышла на перрон и увидела растерянную женщину с девочкой- подростком, только что вышедших из прибывшего украинского экспресса. Ее лицо показалось Инне знакомым, она подошла к ним, и, стараясь не проявлять свою всегдашнюю суровость, и спросила: «Вы ведь из Москвы?». Женщина кивнула, и тут Инна вспомнила, что видела ее фотографию в кабинете Константина Иевлева. «Ой, вы подруга Константина Михайловича?» «Да, вернее сказать, друг!» - ответила Юлия. Узнав, что мать и дочь только что выбрались с Украины, Инна предложила им тут же лететь в Москву, с чем они с благодарностью согласились. Так и не рассмотрев города с таким многообещающим названием, но, все еще пребывая в состоянии радостного ожидания, Инна Александровна вернулась в Москву. На аэродроме, прямо к трапу самолета подкатил черный джип. Немолодой человек в штатском, но с явной офицерской выправкой заключил в объятия Юлию Борисовну и Злату, а другой помоложе, смотрел, не отрывая взгляд, на Инну. Когда немного улеглись эмоции от встречи, генерал сказал: «Юля, Златочка, познакомьтесь, это мой сын Михаил. Мы так переживали за вас, Миша уже был готов к вылету, когда вы позвонили из Люблина!» Злата была удивлена тем, что у нее такой взрослый, если не сказать старый, старший брат, а Юля поняла, что, наконец, в их многолетних отношениях с генералом что-то сдвинулось. Но в этом ей предстояло разобраться позже, а сейчас она была счастлива, что вернулась домой, что дочь ее здорова, и сейчас они будут дома, где их непременно ждут пироги, приготовленные Кларой Семеновной. Она представила мужчинам Инну, как свою спасительницу, и пригласила всех на скромный ужин. И с этого ужина Инна Александровна ушла не одна.
Глава 18
Петро широко улыбнулся, пожимая руку Иевлева. Константин Михайлович улыбался не менее широко. Ни одного фантома, ни своего, ни чужого поблизости не ощущалось, но кто знает, может у пацана есть своя фишка и он умеет их прятать, как Костя спрятал своих девчонок в другой временной реальности. Роберт снова пригласил всех за стол, и в этот момент телефон Константина тихонько пискнул, возвещая, что первая часть его операции удалась. Юля и Злата были дома. Теперь необходимо было разоружить Роберта, найти громовицу и дымбру, да и у других могли оказаться опасные предметы. Понятно было, что просто так их Гурковский не покажет, хоть весь день, Костя и пытался разбудить в нем хвастливость,  присущую кладоискателям, чтобы он продемонстрировал свои приобретения, но приятель, после побега заложниц, видимо, стал осторожнее. Теперь Иевлев хотел провести какой-нибудь ритуал, как бы для придания силы всем имеющимся артефактам. Никаких ритуалов он, конечно, не знал, но думал, что ему удастся убедить всех, выложить свое оружие и поплясать вокруг него с какой-нибудь абракадаброй. А там он затеет драку и как-нибудь завладеет волшебными вещичками. Неожиданно его поддержал Петро и Костя понял, что тот, скорее всего, раскусил его план, и видимо, сам был не прочь разжиться ценным имуществом. Кроме того, его волновала провидица, которая легко могла разоблачить их коварные замыслы. «Ну, ладно, война план покажет!» - подумал про себя маг. У Роберта зазвонил телефон. «Да, да, иду mia cara!» - воскликнул он и бросился открывать ворота. «Ну, прибыла, ведьма номер один, надо полагать!» - весело сказал Константин, и увидел, что Петро немного напрягся, но не от страха, а от неловкости перед появлением незнакомой женщины, так свойственной молодым парням. «Да сейчас мне, наверное, больше потребуется не магия, а психология, а еще больше обаяние! Давай, включайся!» - подстегнул себя Костя. Роберт ввел в гостиную высокую женщину с отсутствующим взглядом огромных серых глаз. Она была похожа больше на скандинавку, чем на итальянку. Белые прямые волосы, едва прикрывали длинную шею, и все в ней было длинное и заостренное, как в готической картине. Пожалуй, ее нельзя было назвать красивой, но она была особенной, и, по всей видимости, умела этим пользоваться. Константин понял это по едва уловимой искорке, загоревшейся в холодных блюдцах глаз, когда она буквально прошелестела свое приветствие. Не зря же он столько лет работал с рублевскими женами. Маг встал, церемонно поклонился и припал к ее руке, его примеру последовал и явно не готовый к таким обрядам Петро. «Алессандра!» - тихо представилась она. «Алиса!» - воскликнул маг. «Ноу, ноу, Сандра!» - возразила женщина. «Нет, Алиса! Я буду вас так называть!» - настойчиво сказал Константин, прижимая ее руку к груди и подстраиваясь под ее дыхание. Глаза провидицы едва заметно повлажнели, но она постаралась не выдать своих чувств. «Кто тебя так называл? Любимая бабушка? Мать? Первый мужчина?» - думал волшебник, подводя ее к столу, и наливая коньяк. «Ноу, ноу, вино…» - шелестела Алиса. «Коньяк. Лучший друг девушек это – коньяк. Поверьте мне!» - он заставил ее выпить почти полбокала, и понял, что может ей управлять. Может теперь, и сможет потом. Тут вернулись пропустившие все Роберт и Петро, относившие наверх два больших чемодана гостьи. Вечер потек своим чередом. Роберт смотрел на  Алессандру влюбленными глазами, она нежилась в лучах его внимания как кошка, но время от времени украдкой бросала взгляд на Константина. Петро немножко скучал, все-таки он был слишком молод для такой взрослой компании, и видимо, от нечего делать накидывался горячительными напитками, в изобилии представленными хозяином дома. Ближе к ночи в доме снова раздался звонок. Роберт пошел встречать гостя, и вернулся в гостиную в обнимку с молодой девушкой. Была она небольшого роста, коротковатые ножки обтягивали дешевые джинсы, кургузая шубка, тоже видала виды, но в черных глазах как будто горели угольки, жесткие черные волосы падали до пояса, а губы, накрашенные ярко красной помадой улыбались и делали ее почти красоткой. В комнате моментально возникло напряжение. Роберт всячески подчеркивал приятельский характер своих отношений с Ляной, но она, по всей видимости, была с этим явно не согласна. Лицо Алессандры вмиг стало злым и неприятным, но зато явно оживился Петрушка, уже успевший изрядно опьянеть. Костя мысленно потирал руки: «Дурак ты все-таки, друг мой Роберт, нельзя приглашать в гости двух ведьм сразу. Сейчас они тебе устроят! А я им помогу!» Поначалу, все было относительно спокойно. Девушки рассказывали, как добирались, не имея на руках медицинских разрешений, Петро разразился тирадой о мировом правительстве, загоняющим людей по домам, и не дающим им жить нормальной жизнью. Алессандра перебралась на диван в дальнем углу комнаты, и Роберт был вынужден приносить ей, то вино, то  фрукты. В конце концов, он устроился у нее в изножье, что явно не понравилось Лянке. И в этот момент внезапно в комнате запылал камин. Это была явная демонстрация силы. Реакция не заставила себя ждать. Из угла послышалось то ли ругательство, то ли заклинание и в руке Лянки лопнул бокал, заливая ее красным вином. Девушка в ярости зашвырнула его в камин, и посыпавшиеся из него угли, едва не устроили грандиозный пожар. Но Костя, ловко орудуя кочергой и метелкой,  быстро ликвидировал его угрозу. Приказал Петро отвести девчонку в ванную, а сам пододвинул кресло к камину и стал созерцать веселые языки пламени. Пара в углу затихла, воркуя на смеси русского, итальянского и английского. По-хорошему, Роберту бы надо было увести возлюбленную сейчас наверх и не появляться уже до утра. Но Алессандра, видимо, хотела еще, и подразнить Константина. Где были ее провидческие способности?  Но она же думала, что приехала просто в гости  и в кои-то веки наслаждалась мужским вниманием. Расслабилась не ко времени.  И тут снова раздался звонок. Прибыл венгерский знахарь. «Ласло!» - представил Роберт громоздкого, ничем не примечательного мужичка, похожего на председателя колхоза из советских времен. И костюмчик его соответствовал моде тридцатилетней давности. В нем Константин не почувствовал никакой угрозы: «Ну, вот весь шабаш в сборе!» - подумал он, наливая вновь прибывшему рюмку водки. Был уже поздний вечер, все устали, и Костя очень надеялся на то, что Роберт перенесет серьезный разговор на утро, так оно и вышло. Все разбрелись по отведенным им комнатам, а маг остался сидеть возле камина, раздумывая, как ему обезвредить всю эту нечисть. «Хотя почему нечисть? Люди просто приехали в гости, еще неизвестно как они отреагируют на предложение Роберта. И в любом случае, кто я, чтобы судить? Сам такая же нечисть», - размышлял он. Тут он почувствовал, что ожерелье Алефтины, которое стало для него уже второй кожей, начало нагреваться. Он оглянулся и увидел у себя за спиной Лиану. «Что ты, девочка?» - спросил он как можно доброжелательнее. «Выпить еще хочу!» - ответила ведьмочка. Костя плеснул ей в бокал коньяка. Девушка выпила, и из камина опять посыпались искры. «Ну, не надо, успокойся!» - Костя обнял ее за плечи. И тут ведьма разревелась как простая девчонка, размазывая по лицу тушь и помаду. О, многолетняя психологическая практика не подвела, за полчаса Иевлеву удалось не только успокоить ее, но и стать ей почти другом, как она думала. Он не сказал ни одного плохого слова о Роберете. Напротив он рассказывал ей об их приключениях, и все было правдой, немножко облегченной, сдобренной большой долей юмора. Но девочка должна была понять, и к концу ночи поняла-таки, что тот, о котором она мечтала последние десять лет, никогда не сможет жить с единственной женщиной, вести мирное обывательское существование, а всегда будет ввязываться в самые опасные и нелепые предприятия. Это было не так обидно сознавать, как то, что ей предпочли другую, притом старую и некрасивую, как она думала. Константин Михайлович хотел, чтобы Ляна убралась отсюда до того, как все проснуться и узнают о цели их сборища. Горячая и заводная она легко могла начать соревноваться с Сандрой, чтобы доказать свое превосходство. Когда ведьма созрела, он вызвался проводить ее до вокзала, донес тяжелую сумку, и на прощание напророчил ей большую и счастливую любовь. Просто так, в качестве ни к чему не обязывающего бонуса.  Весьма довольный собой, он возвращался к турбазе, но понимал, что основные сражения впереди.
Глава 19
Позднее зимнее солнце уже румянило вершины гор, но в доме Гурковского все спали. «И этот человек, хочет власти! - размышлял Константин Михайлович. - Все у нас так. Хотят сладко спать, вкусно есть, а дело, даже в котором кровно заинтересован, пусть делается как-нибудь само. Но в данном случае это и хорошо. Нужно, чтобы процесс по возможности затянулся». Он немного подремал все в том же кресле у камина. Разбудил его спустившийся со второго этажа Ласло. Они выпили кофе, перекусили остатками вчерашнего ужина и вышли на террасу. Ласло хорошо говорил по-русски, когда-то он учился в Москве на агронома, и теперь лишь изредка путал слова. Было в нем что-то настоящее, но не волшебное, а какая-то крестьянская основательность, во всяком случае, так показалось Константину. Но он ошибся. Поговорив немного о том, как хорошо жилось при Советах, они, молча, глядели на искрящиеся, на фоне ярко голубого неба горы. Вдруг Ласло присвистнул, пощелкал языком и рядом с ними, прямо на уровне глаз, по узкой горной тропинке пронеслось стадо косуль. Казалось, до них можно было достать рукой. Костя замер от восторга, и лишь восхищенно глядел на прекрасных в своей беззащитности животных. Ласло оценил искреннюю реакцию собеседника, и издал гортанный вой. «Вот, мои любимцы!» - изрек он. И у самых ворот Иевлев увидел стаю волков. Они были крупные, серебристо серые, опасные, но и они были великолепны. «Зачем ты их позвал, они же сейчас тех, первых поубивают!» - спросил он колдуна. «Умрет только тот, кто должен умереть. В природе нет несправедливости! Это ж не люди, не переживай! - ответил Ласло, - вон смотри еще!» - и он показал на стаю разноцветных птичек, кружившую над террасой, и Косте почему-то сразу стало весело и как-то спокойно. Он, видевший на своем веку массу необычных людей, и настоящих волшебников, и талантливых шарлатанов был искренне восхищен своим новым знакомым. Воздействовать на людей, это, конечно, непросто, но на диких животных… Это был высокий класс! А Ласло тем временем говорил: «Ты замечаешь, как много зверей и птиц стягиваются теперь к городам?» Костя, живя в центре Москвы, конечно, ничего этого не замечал. «Стягиваются. То там медведь на трассу выйдет, то здесь лось по городу разгуливает. Я уж не говорю, что орлы над городами стаями летают. Думаешь от чего бы это?» «Не знаю. Наверное, от пожаров бегут. Да и в городах помоек много, чего им напрягаться в дикой природе, когда здесь они легко себе пищу добудут», - отвечал Иевлев. «Нет. Это они наше место готовятся занять. Когда мы сами себя прикончим!» - заявил колдун. «Что ж, может быть, это будет справедливо!» - подумал про себя Костя, но ничего не успел ответить. На террасу вышел заспанный Роберт.
Дом медленно пробуждался. Последним, уже к обеду, из своей спальни выбрался изрядно помятый и голубовато-зеленый от последствий вчерашних возлияний Петро. Тут выяснилось, что уехала Лянка. Роберт нахмурился, Сандра же не смогла скрыть довольную гримасу. Улучив момент, Роберт тихо спросил у Иевлева: «Твоя работа?» На что тот  только покачал головой и постучал себя по лбу, дескать, надо было, друг мой, соображать, кого одновременно в гости зовешь.
Наконец, когда все более или менее, пришли в себя, хозяин дома огласил цель их собрания. Петро, который уже был частично посвящен в планы Гурковского, заинтересовано смотрел на коллег. Водянистые глаза Сандры тревожно забегали, Ласло глубоко задумался. Наконец, он обвел всех тяжелым, угрюмым взглядом и изрек: «Я, господа, не понимаю, чем я могу быть вам полезен в таком деле». Роберт, как можно веселее и беззаботнее, возразил: «Ну, как это бесполезен! Например, полетит какая-нибудь московская шишка в самолете, а ты птицу в мотор! И все, глядишь, и политика изменилась, и никто не виноват!» Лицо Ласло исказилось от плохо скрываемой злобы. «Жертвовать птицей ради какой-то там политики! Извините, это не по мне!». «Но, Ласло, неужели ты забыл пятьдесят шестой год, русские танки в Будапеште?» - привел несокрушимый, как ему казалось, аргумент Роберт. «В пятьдесят шестом меня еще на свете не было. А образование мне дали в Москве, и такое, которое меня всю жизнь кормило! Извините, нет!» - мужчина тяжело поднялся и вышел из гостиной. Через несколько минут он появился со старомодным дермантиновым чемоданом в руках. «Спасибо за хлеб – соль!» - сказал Ласло и выложил на стол сверток. «Здесь трава очень сильная, отвар ее быстро раны затягивает, а они у вас будут и очень глубокие, если не остановитесь сейчас!» - он поклонился и быстро вышел из дома. «Ну и катись!» - беззвучно прошипел Гурковский. Константин Михайлович же был чрезвычайно доволен, но, конечно, не показывал этого. «Все, как всегда! Неорганизованность, безответственность, разброд и шатание. Причем, что на уровне бригады дворников, что на уровне Правительства, что у нас на шабаше!» - резюмировал он.
«Ну что обряд-то будем проводить?» - спросил Петро. «А почему нет? - отозвался Константин Михайлович, - Алисочка, наверное, знает какой-нибудь мощный ритуал, для обеспечения победы нашему оружию». Алесандра встревожилась еще больше, когда Гурковский перевел ей слова мага. Но Роберт держал ее за руку, и просительно заглядывал в глаза, она кивнула и пошла за своими инструментами. «Ну, что ж, мужики, выкладывайте, что у кого есть», - сказал Константин. Петро снял с руки перстень с мертвой головой, Роберт кинул на стол какую-то ладанку, сам маг выложил  Аркаимский кинжал. Сандра запалила свои черные свечи, и начала речитатив на древней латыни. И тут Костя ясно понял, что кроме его кинжала, нет здесь ничего магического. Фантомы Петро алчно смотрели на артефакт, а все остальное, включая ясновидящую, было явной подделкой. «Фуфло, - подумал Иевлев, - но зато теперь есть полная определенность, с кем мне придется иметь дело!» После ритуала все разбрелись по своим комнатам, чтобы дать Сандре время для пророчества, и уже на следующий день начать действовать.
Константин рухнул в постель, подумав: «Вот все у нас так! Собираемся на войну, а сами врем друг другу, пьем, спим, ничего ни в состоянии просчитать и запланировать! Как в том анекдоте. Поехали на войну, заблудились, забыли патроны, потом попрыгали во вражеские окопы, передушили всех голыми руками. Вот это по – нашему! А что с нас взять? Все мы славяне, выросшие в Советском Союзе, вот такие бесшабашные и безбашенные! Только уж не дам я вам никого передушить. Не в мою смену!» С этой мыслью он заснул, рассчитывая снова проснуться раньше всех.
Глава 20
Так оно и случилось. Проснувшись затемно, Костя глянул на часы, было пять утра. Он оделся и вышел из комнаты, побродив по дому в поисках кофе, он оказался в кухне, где обнаружил полуголого, по своему обыкновению, Арсения, читавшего книгу. Это снова была «Алиса». Поприветствовав парня, Костя спросил, что это он все одну книгу прочесть не может. На что Арсений сказал: «Да я ее уже раз сто прочел. Когда из школьной библиотеки все книги на русском выбросили, я мимо шел. А Марья Валерьяновна стояла возле этой кучи, ну и попросила меня помочь ей книжки к ней домой перетащить. Давно, когда еще моя мать училась, она ж была школьным библиотекарем, потом уж замуж вышла, за дядю Игната и в лес с ним ушла. Ну, ей, наверное, книги – то жалко стало, а мне нетрудно, я помог. Тогда мне тетка Марья эту книжку дала и велела читать, когда совсем жарко мне будет, вот я и читаю. Вроде помогает немного». Костя мельком глянул на картинку, где была изображена уменьшившаяся в размерах Алиса, и вдруг его осенило: «Вот же, как надо искать дрымбу и громовицу!». Надо измениться в объемах, то есть не физически, конечно, ему никто пузырек с волшебной жидкостью не приготовил, но сколько раз в своей практике он говорил клиентам «отодвиньте проблему, посмотрите на нее с расстояния в десять шагов или в километр, приблизьте проблему, войдите внутрь». Как только он так подумал, его восприятие действительности мгновенно изменилось. Все предметы он теперь видел как будто через лупу, и тут же ему бросилась в глаза связка ключей, висевшая на крючке при входе в кухню. Один из ключей показался ему странным, круглый, с отходящей в сторону тонкой пластинкой, похожий на варган. «Так вот она, дрымба!» - обрадовался Константин Михайлович и сунул всю связку в карман. Потом он прошел весь дом, сначала увеличивая предметы, потом глядя на все глазами зверька размером с кошку, но больше ничего не обнаружил. Оставался один вариант, громовицу надо было искать в старой избушке тетки Марии, больше негде. Схватив свою куртку, маг вышел на улицу. Он плохо помнил, где находится дом мольфарки, к тому же, он подходил к нему со стороны села, а как добраться туда с турбазы представлял плохо. Но тут же появился Готтфрид со своими псами. Собаки резво побежали по лесной тропе, Костя едва успевал за ними. Обернувшись, пройдя несколько десятков метров, он уже не увидел дома, должно быть, работало заклятие невидимости. Задыхаясь, он поднимался все выше в гору. «Теряешь форму!» - думал про себя волшебник. Но вот, наконец, тропинка стала ровнее, и вывела его на поляну, на противоположном краю которой он разглядел силуэт маленького домика. «Интересно, почему его не сделали невидимым? Наверняка заклятие делал не Роберт, не было у него таких сил, скорее тетка Марья. Может, невидимость как-то влияет на сам Дом. Дома ведь все живые. В них живет масса фантомов, невидимых для человека. Если люди их не тревожат, в доме находиться приятно, а если им что-то не нравится, они тут же дают это понять. И не обязательно из ряда вон выходящими происшествиями. Вот иногда Клара Семеновна жалуется ему, что чистит и прибирает квартиру часами, а порядка все нет, и на следующий день снова слой пыли как будто месяц никто хозяйством не занимался. А иногда неделями все в идеальном порядке, и от нее требуются лишь минимальные усилия. Это просто энергия всех предметов обстановки, растений, домашних животных, иногда бывших хозяев,  реагирует на поступки и настроение хозяев нынешних. И если дома беспорядок, значит и в жизни хозяев что-то неладно. Может быть, старая мольфарка боялась изменить энергетический фон своего жилища, может там обитает дух ее умершего мужа? Как знать?», - так размышлял Константин Михайлович, подходя к избушке. Он открыл калитку, и уперся в закрытые на замок двери. Походив вокруг домика, он решил высадить стекло в одном из окон. Легко отковыряв допотопную замазку, он аккуратно надавил на стекло и оно упало внутрь, не разбившись. Маг щелкнул шпингалетом, открыл окно и влез в комнату. Помещение не производило впечатление нежилого, широкая постель была застлана накрахмаленным белым бельем, полы чисто выметены, на столе стоял начищенный медный чайник и несколько глиняных кружек. Костя прошелся по коридору и комнате, приближая к себе предметы, но ничего не нашел. Однако когда он посмотрел на пространство с уровня пола, то увидел, что одна из массивных ножек стола, не обработана и не отполирована как другие. Он перевернул стол и стал вытаскивать ее из плотно пригнанного отверстия. Несомненно, это и была громовица! От радости Костя начал тихонько насвистывать. В этот момент он услышал звук открывающегося замка, в дом ворвался Роберт, за ним, задыхаясь, влетел Петро. Вдвоем они бросились на Константина, пытаясь отобрать у него артефакт. Сначала борьба походила на обыкновенную свалку подвыпивших мужиков. Но потом Костя почувствовал какую-то особую наэлектролизованность воздуха, кто-то наносил по нему сильнейшие удары, но они не достигали цели, очевидно, работало ожерелье Алефтины. Он ударил стулом по голове Роберта, пытавшегося подобрать громовицу, тот на время потерял сознание. Маг выхватил Аркаимский кинжал и начал ее резать. Древний металл легко входил внутрь, разделяя волшебное орудие на щепки. Но Петро пытался помешать ему, нанося все больше и больше ударов, от которых у Константина подгибались колени. Через несколько минут он увидел, что дерутся не только они, но и их фантомы, схватка становилась все ожесточеннее. Собрав все свои внутренние силы, отражая удары Петро, он еще пытался разрушить громовицу. Тут очнулся Роберт, вскакивая, он заорал: «Что ж ты делаешь, сволочь!» - и бросился на бывшего друга. Но сразу же поймал один из ударов Петро и снова рухнул под ноги дерущимся. Константин чувствовал, что сила ожерелья слабеет, парень был сильным колдуном, и его фантомы стали одолевать Костиных. Получив очередной удар в голову, и едва устояв на ногах, Костя сдернул с шеи бисерный мешочек матери и бросил им в лицо противнику. Словно в замедленном кино он увидел, как разлетается в воздухе земля из-под его родной березки, оседая на лице Петро, как его ясные голубые глаза вдруг затягиваются тонкой черной пленкой, наконец, враг рухнул к его ногам. Константин с трудом остался стоять, держа в руках останки громовицы, которые в последнем усилии он переломил через колено. От толпы фантомов отделилась Минерва. «Добей их!» - приказала она тоном, не терпящим возражений, и указала на Роберта и Петро. Костя посмотрел на человека, который много лет считался, да и был его единственным другом, потом на молодого колдуна, который был зачем-то втянут в непонятную ему войну, и мог быть обвинен только в юношеском тщеславии и непонимании этого мира. А кто этот мир сейчас понимает? Кто может сказать наверняка, где свои, где чужие? Кто может с уверенностью сказать, что завтра его принципы, исповедуемые годами, не развернуться на сто восемьдесят градусов, под воздействием вновь открывшихся обстоятельств. «Да пошли вы!» - рявкнул Константин Михайлович, вышел из дома и рухнул лицом в снег. Последнее, что он услышал, был голос деда Ивана: «Ты выполнил свое задание, парень, но не до конца, поэтому мы уходим, и больше не будем помогать тебе!» Мимо него потянулась вереница фантомов знакомых и незнакомых, последними уходили Готтфрид и Амаранта, его верные друзья из потустороннего мира.   
Глава 21
Очнулся Константин Михайлович в скудно обставленной комнате с побеленными известкой стенами и маленьким оконцем. Было непонятно вечерние или утренние сумерки вплывают в комнату серой ватой. Во всем теле чувствовалась нездоровая ломота, и хотелось снова провалиться в сон. Но маг, или теперь уже бывший маг, заставил себя встать. Сделав несколько дыхательных упражнений и потыкав в разные важные точки организма, он привел себя в относительный порядок. Выйдя из своей аскетичной светелки, он попал в не менее скромную кухоньку. В это время дверь открылась, и вошел Арсений с полным ведром чистой, наверное, колодезной воды.
- Где я? - осведомился Константин.
-У меня в хате, - отозвался парень.
-А где остальные? - продолжил расспросы маг.
-Та сбегли все. Иностранцы, парень с девкой, на такси укатили. А Роберт Владиславович на своей машине уехал. Вас я сюда притащил, а то бы замерзли на снегу.
В этот момент в дом вошла женщина, такая же белесая, как Арсений, но в отличие от него в пуховике и сапогах. «Наверное, мать», - подумал Иевлев. Женщина тихо поздоровалась и принялась хлопотать, накрывая на стол.
-Мать моя, тетка Марина, - представил Арсений.
-Ну, какая ж тетка! Просто Марина… Как вас по отчеству?
-Михайловна. А у нас все, кто замужем были, тетками считаются! - ответила хозяйка дома.
-Надо же какое совпадение! Вы – Михайловна, я – Михайлович! А где у вас тут умыться можно? – спросил Константин.
Марина кивнула на рукомойник, с подставленным под него ведром, и деликатно добавила, что удобства на улице. Выйдя за дверь, Костя увидел только покрытые лесом горы, на небе начинали зажигаться ранние звезды, но ни одного огонька, свидетельствовавшего бы , о близости человеческого жилища, он не приметил.
- Что ж вы здесь совсем одни живете? – осведомился он, возвратившись в дом.
-Да. Прадед мой в бандеровской банде был, лютовал очень. Когда его поймали и расстреляли, народ не захотел, чтобы его семья в деревне оставалась, ненавидели их все, ну вот, прабабка и ушла с малыми детьми в горы, так и живем здесь. Сеня уж четвертое поколение.
- Так вроде теперь на Украине бандеровцы в фаворе, наверное, даже компенсацию какую-нибудь можете потребовать, - размышлял Константин.
-Какая компенсация! Ведь неважно кто он был бандеровец ли, коммунист ли, фашист, все одно – зверь. И люди до сих пор не простили, шарахаются от нас с Сенькой как от прокаженных. Давайте чай пить, если, конечно вам не противно.
-Ну, что вы, Марина Михайловна! Спасибо, что приютили, может быть, даже от смерти спасли. А чем же вы тут живете?
-Сеня работает, я летом мед, травы, грибы, ягоды в городе продаю. Нам хватает!
-Да, но, мне кажется, Арсению бы надо медицинское обследование пройти, может быть, вылечить его как-то можно.
-Делали уж обследование и не одно. Врачи только руками разводят. У каждого свой крест. У него вот такой, и надо его нести достойно. Может когда-нибудь, люди и простят нас. Ну, пойдемте спать. Я вам в маленькой комнате постелила.
Костя впервые за много дней уснул спокойно. Он знал, что сделал все, что мог, совесть его была чиста, а у этих, пусть и очень странных людей, ему ничего не угрожает. Снился ему дом, Барт, Патриаршие пруды. Проснувшись утром, он засобирался, чтобы успеть на какой-нибудь поезд, который увезет его из Украины, где ему теперь было нечего делать.
Перед завтраком, Константин Михайлович обнаружил в углу кухни остатки сломанной им громовицы. Щепки и палки были аккуратно сложены в корзину и накрыты рогожкой, которая, видимо, была сдута сквозняком. Арсений перехватил его взгляд и прикрыл корзину.
-Камлать будешь? – поинтересовался Константин, показывая на обломки.
Арсений пожал плечами, должно быть, не поняв слово «камлать»
-Пригодится, - коротко бросил он.
Когда немного рассвело, мужчины отправились в путь. Село было довольно близко,  но спускаться приходилось по крутой горной тропинке. Натренированный Арсений шел легко, а Константину приходилось туго. Он скользил в неприспособленных для походов ботинках, хватался за кусты, несколько раз падал. Остановившись передохнуть, перед хлипким мостом, по которому надо было переходить пропасть, на дне которой дымился водный поток, Костя вспомнил про дрымбу, Достигнув середины моста, он достал связку ключей и выкинул, чуть-чуть не добросив до открытой водной полыньи. В глазах обернувшегося на звук  Арсения  он увидел неподдельный интерес, и понял, что на обратном пути мальчишка непременно попытается добыть выброшенный им артефакт. «Ну и черт с ним! В конце концов, в любом регионе должны быть свои маги! Пусть пробует, если сможет!» Но внутренний голос снова упрекал его в безалаберности. Ведь уже получилось так, что из-за амбиций непосвященного, в руки которого попали волшебные  предметы, чуть не случилась большая беда. И кто знает, кому придется расхлебывать плоды его очередного опрометчивого поступка. Но дело было уже сделано, впереди показалась автостанция. Попрощавшись со своим необычным проводником, Константин Михайлович, сел в первый попавшийся автобус, чтобы с пересадками доехать до Львова, а оттуда улететь в Стамбул.
Путешествие протекало на удивление легко, несмотря на отсутствие фантомов. Гипнотические способности Иевлева остались при нем, и он активно «заговаривал зубы» и «отводил глаза» пограничников на всех трех таможнях. К вечеру он уже был в Москве. И первый, кого он увидел в аэропорту, был Георгий. Мужик толкал впереди себя огромный чемодан на колесах и не обратил внимания, на только что вышедшего с таможни Иевлева.
-Жора! - окрикнул его Константин.
Тот оглянулся, и, казалось, совершенно не был удивлен неожиданной встречей.
-Как ты здесь оказался?
-Да вот, приехал нашим мужикам амуницию закупить. На фронт собираются.
-А  ты?
-А я нет. Такие как я в тылу нужнее. Да и не моя это война! – ответил Георгий
-Большая удача, что я тебя встретил! Сможешь вещь вернуть обратно?
Мужик кивнул.
-А еще одну сможешь? Там недалеко, - и Костя объяснил, как найти Алефтину.
Георгий согласился и на это. Иевлев снял ожерелье, достал кинжал, и только сейчас до него дошло, что Жоре не пройти досмотр, но парень хитро улыбнулся и изрек:
-Не боись! И мы кое-чего умеем!
Они пожали друг другу руки, и только сейчас Константин явственно понял, что их встреча не случайна, что, видимо, подлинные хозяева кинжала очень хотели вернуть его назад. «Не моя война» повторил он про себя. «А я? Я уже отвоевал или все впереди? Где он, мой дедлайн?» Он присел на скамейку и глубоко задумался. Прошло совсем немного времени с тех пор, как он  ринулся в свои приключения, но ему казалось, что прошла целая жизнь. Он с трудом представлял, как вернется в свою обыденность, снова будет вытаскивать из придуманных депрессий богатых бабенок и их отпрысков. Хотя теперь, на волне всеобщего психоза его услуги могут стать востребованными как никогда. Но все же … Все же его страна в состоянии войны почти со всем миром, и он, как честный, русский мужик, наверное, должен встать на ее защиту, как вставали его предки. Но с другой стороны, власть предержащими тридцать лет делалось все для того, чтобы унижать свой народ, чтобы вытравить в нем все самое лучшее: патриотизм, ответственность, чувство собственного достоинства. И теперь он должен идти и воевать за этих самых правителей и их детей, которые уже «сходят с ума оттого, что им нечего больше хотеть»? Наконец, чья политика сделала родную, братскую Украину враждебным государством, в котором ненавидят все русское? У него не было ответа. Невыносимая усталость навалилась на него.  И пока он добирался до дома в такси, ему, казалось, что впереди у него, как и у всей страны, сто километров катастрофы.
Глава 22
Отоспавшись, и придя в себя, Костя решил поехать к Юлии Борисовне, узнать, что творится на Москве. Информация была не утешительной. Почти все, кто считал себя лидерами мнений нации, позорно «сваливали за бугор», при этом истерично визжа и обливая грязью свою страну. В верхах, по всей видимости, был полный разброд и шатание. Закрывались элитные магазины и даже «Макдоналдс», многими все это воспринималось, как конец света. Но было и хорошее. Владимир Сергеевич, наконец, сделал предложение Юлии. У Инны и Михаила в самом разгаре были романтические отношения. Жизнь, несмотря ни на что, продолжалась. Костя ехал по Москве, ставшей ему родной за много лет. Пафосная, высокомерная, жестокая столица, обобранной ею страны! Но все-таки как прекрасна! Он остановился в районе Патриков, его любимейшего места. Бывая здесь, он всегда представлял, что сейчас где-то вдалеке появится Бегемот или Коровьев, а может быть и сам… Но сейчас он увидел вполне реальную, жизнерадостную компанию. «Здравствуйте, Константин Михайлович!» - прозвучал звонкий, слегка надтреснутый голос. Константин поднял глаза и увидел Люсю с двумя собаками. Все трое были еще очень истощены, но глаза блестели, и было понятно, что они радуются жизни, а значит, все у них будет хорошо. Люся, как истинный собачник, долго рассказывала своему психотерапевту о тех умилительных безобразиях, которые творят ее питомцы, что они любят на завтрак и как не дают ей спать ночью. Иевлев слушал с серьезным лицом, но в душе улыбался, получая удовольствие от того, что эти трое спаслись, и не без его помощи. Но на вопрос девушки, не надумал ли он взять собаку, он четко ответил: «Нет. Мне скоро нужно будет уехать. Надолго». «За границу?» - опечалилась Люся. «На войну», - произнес Константин, и в этот момент судьба его решилась. Люся потянулась к нему: «А как же мы? Я?» - растеряно спросила она. «Будем жить, ребята! Будем жить!» - улыбнулся он, потрепав девчонку по плечу, и погладил Герду по худой спине. Он повернулся, и быстро зашагал к машине. Там он набрал номер Виктории, узнал, что она в России и не собирается уезжать, и предложил встретиться в своем любимом ресторанчике, чем несказанно удивил даму. Виктория пришла неожиданно вовремя, Константин заказал шикарный обед, подумав, что, возможно, ест так последний раз в жизни, потом перешел непосредственно к делу. «Видите ли, Вика, я хочу вам предложить еще одного натурщика. Кот, десять лет, зовут Барт. Мой брат! Вынужден оставить. Уезжаю на Донбасс». Виктория не стала причитать, выяснять, зачем ехать на войну успешному психотерапевту, она только, молча, кивнула головой. Все-таки она была хороший художник! «Костя, - произнесла она, чуть стесняясь, ведь он для нее всегда был Константин Михайлович, но теперь она чувствовала, что их отношения переходят на другой уровень, почти родственный, - вы можете быть абсолютно спокойны! Я иногда плохо отношусь к людям, но к кошкам – никогда!». Он это знал. Конечно, он мог бы оставить Барта Юле, но он видел, как в прошлом году умирала их кошка, сестренка Барта, и как тяжело его любимые женщины пережили эту потерю. А Барт тоже уже был немолод, он не хотел создавать им дополнительные трудности в и так непростое время. «Лучшие корма, ветеринарная помощь, я все сделаю как надо, не сомневайтесь!». «Спасибо!», - сказал Константин, и крепко, по-товарищески пожал ей руку. 
Вечером Вика приехала к нему домой. Она не привезла с собой клетку, что очень порадовало Костю. Барт, не привыкший к гостям,  и от того дико переживавший любое вторжение в их жилище, неожиданно спокойно подошел к женщине, потерся об ее ноги и запрыгнул на колени. Они немного посидели, привыкая, друг к другу, потом Виктория встала и пошла к выходу, кот прижался к ее груди и прикрыл глаза. У Кости к горлу подкатили слезы, он боялся укоризненного взгляда Барта, но тот так и не посмотрел на него, он все понимал. У выхода Виктория остановилась и сказала: «Он будет вас ждать. Мы будем вас ждать. Возвращайтесь с победой!» - дверь за ними захлопнулась. Самое трудное было позади. Вскоре приехал Владимир Сергеевич. Константин передал ему бумаги на квартиру и остальное имущество, которое в случае его смерти, переходило к Юле и Злате. Он не поехал прощаться с ними, там бы дело без слез не обошлось. Владимир Сергеевич не говорил лишних слов, он был человек военный. Сказал только уходя: «Не рискуй напрасно, и логики в действиях командования не ищи! Нет ее! И … возвращайся, девчат наших не расстраивай!» После его ухода, Костя обошел квартиру, выключил все электроприборы, и сказал Барталамео: «Ты бы возвращался к девчонкам!» «Ну, уж нет! Тебя ждать буду!» - ответил тот.  «Тогда, хоть прибирайся иногда!» - улыбнулся хозяин. «Ишь чего захотел! И так сойдет!» -  возмутился домовой.
Константин Михайлович Иевлев, сержант запаса, закрыл дверь своей московской квартиры. А через несколько недель по Донбассу стали ходить легенды о бойце, а потом и командире с позывными «Колдун». Его подразделение каким-то образом выкручивалось из самых безвыходных ситуаций, там крайне редко гибли люди, иногда в его расположении неизвестно куда пропадали боевые части противника. И, конечно, никто не знал, что фантом по имени Минерва, вовремя предупреждает его об опасности, показывает потайные тропы, а иногда и подбрасывает боекомплекты, ведь, несмотря на свое недовольство подопечным, она все еще была ответственна за эту бестолковую и мудрую, героическую, добрую и жестокую страну по имени Русь.