Мы Люди - Глава 30 - роман

- Сергей Владимирович, скорее идите сюда, - раздался ранним утром радостный голос Эри. - Посмотрите, Сара сделала первый шаг! Она научилась самостоятельно ходить!
Эри взволнованно, словно ребёнок, тянула просыпающегося Любимова за руку. Это был их новый, совместный эксперимент. Сара была шестым созданным Любимовым для Эри биороботом и первым, которого предстояло научить всему «с нуля». Никакой встроенной предустановленной программы в мозгу этой выглядевшей шестилетним ребёнком девочки не было.
- Идёмте, идёмте, вы должны это видеть!
Румяная, взволнованная Эри стягивала Любимова с кровати. Он не возражал. С нежностью смотрел он на своё главное создание в жизни - на его Эри. Она изменилась, стала другой. Теперь она любила в этом мире всех - каждую травинку, каждое насекомое, каждый листочек, всех живущих рядом, будь то механизм или живое существо. Она видела живое во всём, во всём могла угадать душу и каждому дарила своё тепло. Она заботилась обо всех, но больше всего, конечно, о Любимове. И он был счастлив.
Любимов энергично встал. Некогда было разлёживаться, когда случилось такое событие - Сара научилась ходить! Эри оживлённо его куда-то тащила. Уже в коридоре Любимов услышал гулкий звук чьих-то шагов. Неуверенная, но уже вполне ритмичная поступь слышалась снизу. Любимов с Эри спустились в зал. Здесь, по недавно покрытым деревом полу, маленькая девочка, расставив в сторону руки, уверенно шла.
- Сара, какая же ты молодец! - похвалил её Любимов.
Девочка улыбнулась. Она уже хорошо понимала речь. Её нейронный мозг развивался. Она улавливала всё, запоминала слова, училась различать эмоции.
Своих биороботов Любимов изготавливал по одному и тому же принципу - на механический металлический каркас скелета наращивал биологические ткани, подобные мышцам и коже человеку, а в цифровой процессор, имитирующий мозг, записывал программу сознания биоробота. После этого он передавал их Эри, и она начинала их обучать. Эри прививала им навыки «человеческого поведения». Рядом с ней всегда крутился малыш Джо. Как же разительно отличался он своей человечностью от тех биоников, которые бесчинствовали теперь в городах. Любимов не любил вспоминать о том, что пережил и то, что случилось с их институтом...
Лишь изредка, несмотря на все радости его нынешней жизни, ему становилось грустно, тогда он улетал вниз, к морю, и там, сидя на огромном нагретом за день камне, вспоминал о том, как пришлось покинуть ему ставшие родными за долгие годы работы в них стены института. Вздыхая, Любимов вспоминал о Вертинском. Тот остался там, в своей лаборатории, куда однажды ворвались бионики. О том, что это произойдёт, Любимов и Вертинский стали догадываться заранее. В своём желании расправиться с андроидами и теми, кто их придумал - людьми, бионики всё ближе и ближе подбирались к тем, кто сотворил их самих. По слухам, бионики были особенно злы на своих создателей, которые, как считали они, сделали их невольными участниками грандиозного эксперимента. Вертинский надеялся их переубедить. Любимов же всеми силами стремился увезти учителя из института.
- Сергей, спасибо вам за ваше горячее желание, - отвечал на все его уговоры старик, - но это вам, ещё достаточно молодому, перспективному есть ради чего жить. Там, в вашем доме, вас ждёт та, которая придаёт смысл вашей жизни. А что делать мне, старику, рядом с вами?
- Станислав Евгеньевич, зачем вы так говорите? - Любимов всегда на такие слова возражал. - Эри будет рада, если вы будете жить вместе с нами. Вы сможете работать, я же вам рассказывал, о своих проектах.
- Нет, Сергей, нет. Я устал. Эри единственная из биоников, кто по своим душевным чертам стала человеком, и то это только благодаря огромным вашим стараниям, мой друг. А остальные...
- Станислав Евгеньевич, теперь всё будет иначе. Я работаю над принципиально новыми существами, по своим морально-этическим качествам они уже сейчас лучше людей, лучше нас всех ...
Потом Любимов ещё долго рассказывал профессору о том, что задумал, но ему так и не удалось убедить своего учителя снова приняться за работу. Биоников тот считал своей огромной неудачей. Всё теперь указывало на то, что они создали всего лишь биологический материал, заготовку для создания человека, но не самих людей.
Институт Любимову пришлось покидать быстро, он убегал, когда уже у стен звучали взрывы. Вертинский остался. Вспоминая об этом, Любимов всегда теперь становился мрачным и много вздыхал. Перед своим отлётом он успел сделать то, что давно планировал - новая прошивка андроидов была запущена им в сеть. Нулевой закон, выверенный и просчитанный во всевозможных вариантах, уже на следующий день был прописан в процессоре каждого андроида. Любимов верил, что теперь роботы изменятся. Он хотел дать им шанс стать теми, кем не смогли стать бионики. Ставя на первое место заботу о других, андроиды будут развиваться. Частенько Любимов жалел о том, что в мозг живых существ нельзя также просто внести подобную программу. В институт он вернулся несколькими неделями позже, но увидел только обгоревшие руины. К тому времени сам Любимов уже жил новой жизнью вдали от городов, от людей, от биоников в горах возле моря вместе со своей Эри.
Навсегда Любимов запомнит тот день, когда там, у бурлящей реки, услышал от Эри о её чувствах. Это произошло случайно. Любимов просто спросил её, о чём она думает, а она... Эри стала говорить, говорить, говорить... Она рассказывала ему обо всех своих переживаниях, об этом мире, о биониках, о роботах, о Боге и о нём самом. Только тогда Любимов понял, как много значит он для этой девочки.
Любовь - вот что являлось ключевым в становлении личности человека. Настоящая любовь. То истинное чувство, при котором желание делать что-то для других превосходит свои личные потребности и интересы. Бескорыстное стремление отдавать всё лучшее, что есть в тебе, другому, не ожидая за это ни похвалы, ни наград. Даже бездушное механическое устройство, способное к обучению, любовь могла превратить в человека. Почему бионики были так жестоки и злы? Может быть потому, что общество забыло подарить им настоящую, искреннюю любовь.
Теперь Любимов всё чаще и чаще размышлял о том, чтобы ещё раз рискнуть, и запустить воспроизводящую капсулу. Эри не просила больше об этом, но он знал, что она хотела бы попробовать воспитать того, кто не только разумом, но и по строению тела будет человеком. Любимов видел, как радостно она возилась со своими механическими детьми, но робот, созданный Любимовым с внешностью ребёнка, будет оставаться таким всегда. Его облик будет неизменным до тех пор, пока Любимов не даст его электронному мозгу новое тело. Способность меняться внешне, по-прежнему, оставалась особенностью только лишь биологических существ...
Сейчас Эри радовалась за свою подопечную - Сару. Любимов знал, что им ещё многое предстоит. Как настоящего ребёнка Эри будет учить Сару взаимодействовать с окружающим миром. Любимов отказался от установки в процессоры своим биороботам каких бы то ни было программ. Роботов они вместе с Эри воспитывали сами, своим личным примером.
Начинался новый день. Один из тех, в которых Любимов был счастлив. С увлечением приступил он к текущим делам. Сначала с андроидами и с теми из биороботов, кто был уже к этому готов, они работали в лаборатории, затем отправились на огород. Продукты для своего пропитания Любимов и Эри научились выращивать сами. После этого занимались водопроводом, ремонтировали летательный аппарат, установили новый генератор. Андроиды и биороботы помогали ему во всём. После, Эри занялась обучением младших. Вместе с биороботами она ушла в класс.
- Сергей Владимирович, время играть в шахматы, - услышал Любимов рядом с собой голос робота Эдварда.
Созданный Любимовым, тот теперь был его лучшим другом и учеником. В спокойствии, рассудительности, исполнительности и желании развиваться Эдварда Любимову виделись лучшие качества человека. Да и внешне этого биоробота было от человека не отличить. Биоткани, прикреплённые к его металлическому скелету, позволяли ему ощущать прикосновения, изменения температуры и даже лёгкую боль. Благодаря этому Эдвард понимал, что значит слово «чувствовать». Он различал запахи.
- Проходи, проходи, Эдвард, сейчас начнём.
Любимов с Эдвардом сели за электронный стол. Эдвард расставил цифровые фигуры. Сегодня Любимов намеревался показать Эдварду очередной шахматный приём. Он не стал записывать роботу программу со сведениями всех существующих шахматных партий. Любимову важно было понять, насколько электронный мозг этого робота способен обучаться. За шахматами они разговаривали обо всём.
- Эдвард, как у Роджера дела с изучением английского? - спрашивал Любимов.
- Он делает успехи, - отвечал Эдвард. - Я разработал для его обучения особый алгоритм. Думаю, уже через месяц-другой мы сможем вести с ним беседы на английском, а месяца через три приступим к изучению немецкого.
- Это очень, очень хорошо, - произнёс Любимов, делая очередной ход. - Знаешь, я бы хотел, чтобы ты продолжил изучение медицинской литературы. У тебя неплохо получается быть нашим с Эри врачом. Ты не против?
- Я бы этого очень хотел. Это интересно. Я рад быть полезным, Сергей Владимирович.
- Ну и отлично, мой друг. Отлично...
- Я могу вам задать вопросы по уже изученному мною материалу? Они появились у меня после практических исследований, - начал Эдвард.
- Отлично, задавай! - оживился Любимов.
- Я провёл развёрнутый анализ крови ваш и Эри, как вы меня учили. Я наблюдаю за вашим здоровьем вот уже несколько недель. С вашим анализом мне всё понятно, а вот по анализу Эри есть вопросы.
Любимов тут же отложил шахматы.
- Давай посмотрим, не будем откладывать. Что там не так?
Эдвард давно заметил, как волновало учителя всё, что так или иначе было связано с Эри. Эдвард не стал медлить и открыл свой электронный журнал.
- Несколько гормональных показателей вот уже несколько недель выходят за рамки той нормы, которая указана в литературе. При обучении анализу вы не заостряли моё внимание на данной группе, поэтому я решил, что она маловажна, и не стал рассказывать вам сразу, а решил подождать. Однако посмотрите на графики, на протяжении двух недель я наблюдаю устойчивый рост показателей.
Любимов сосредоточенно рассматривал предоставленный материал. То, что он увидел, показалось ему невероятным.
- На самом деле, мой друг, эта группа факторов, определяемых по анализу крови довольна важна. Только дело в том, что у современных женщин эти показателей гормонов никогда не менялись. В этом-то и была одна из проблем, из-за которой нам пришлось конструировать воспроизводящие капсулы и выращивать людей искусственным путём. То, что ты показываешь мне сейчас, на сегодняшний день я бы, скорее, счёл медицинской ошибкой, и, если бы я сам не обучил тебя, я просто отверг бы эти данные. Но у меня нет оснований сомневаться в чистоте проведённых тобой анализов. Знаешь что, нам нужно дополнительное исследование, - еле сдерживая волнение, произнёс Любимов. - Тебе надо сделать трёхмерное сканирование внутренних органов Эри.
- Вы доверите это сделать мне?
- А почему бы нет? Аппарат исправен. Пользоваться им тебя я учил. Это абсолютно безопасно. Ты справишься.
Эдвард довольно кивнул.
- Только знаешь, будь с ней осторожен... - напоследок предупредил Любимов.
Шахматы были отложены, теперь было не до них. Эри, узнав, что её обследование нужно Любимову, прервала свои занятия. Уже через полчаса Любимов располагал такими данными, от которых стучало в висках и радостно билось сердце. Любимов закружился по комнате. Эдвард сделал всё безукоризненно, и сейчас вместе с ним Любимов рассматривал электронный скан.
- Эдвард, дружище, ты не представляешь, что произошло!
Любимов кинулся к шкафу и достал припрятанную для особых случаев бутылку шампанского. Эдвард растерянно улыбался.
- Сейчас, сейчас я всё тебе объясню, иди сюда! - звал его к себе Любимов. - Посмотри внимательно на экран. Вот скан Эри, сделанный год назад, а это сегодняшний. Ты видишь различие.
Эдвард утвердительно кивнул.
- Вот здесь, - Эдвард уверенно указал в определённую точку.
- Молодец! Анализ структуры этой области в совокупности с возросшим показателем хорионического гонадотропина человека. Знаешь о чём это говорит?
- Сергей Владимирович, я ведь читал об этом в учебнике... - произнёс Эдвард.
- Ну, и что же это? - торжествующе смотрел Любимов на своего ученика.
- Это новый человек. Его зародыш.
- Верно, дружище, верно! Ему пять недель!
Эдвард восторженно смотрел на маленькую точку внутри электронной модели Эри.
- Это невероятно... невероятно... - бормотал он, точно, как Любимов.
- Невероятно, - согласился сам Любимов. - Но это факт.
- Это настоящий ребёнок? Из тех, которые уже давно не рождаются у людей? Он тот настоящий, созданный естественно? - спрашивал Эдвард.
- Это чудо, друг мой, чудо! Видел бы это профессор... Он бы был счастлив видеть вас и то, чем закончился наш эксперимент. Настоящий ребёнок, Эдвард, самый что ни на есть настоящий. Этого не было уже десятки лет! Ребёнок бионика, Эри, мой, наш малыш...
Эдвард и Любимов ещё долго обсуждали это событие, Любимов пил шампанское, а Эдвард просто улыбался.