Тюльпаны

- Господи, красота какая! Ольга Михайловна, вы – волшебница!
Разноцветные тюльпаны радовали глаз. Екатерина знала, чего стоила Ольге Михайловне эта красота. Несколько лет соседка потратила на то, чтобы из пустого серого двора сделать цветущий сад. Даже детская площадка, на которую шли сейчас Катя с Никой, и та была заслугой Ольги Михайловны. Умеет же человек красоту навести! Двор не узнать! Чисто как, просторно теперь. А уж цветы – это отдельная тема. Каждый Ольга Михайловна сама посадила. Сколько Катя здесь жила, а это без малого пятнадцать лет, с тех пор как ее родители переехали в этот дом, она никогда не видела, чтобы кто-то сажал цветы во дворе. Только Ольга. Да и то с недавних пор. Вот как мужа ее не стало, так и занялась.
Трудно остаться одной в таком возрасте. Сын далеко, а больше опереться и не на кого. Переезжать Ольга Михайловна отказалась наотрез. Слишком уж связана с этим городом, где прошло все ее детство и где остались все, кого она любила. А у сына своя семья. Да и с невесткой отношения не так чтобы сложились. У той мама рядом, помощи и так хватает. А Ольга что? Чужой человек. Пусть и приятный в общении, но чужой.
Ольга Михайловна никогда особо не жаловалась Кате, но та и сама видела, как грустит соседка. Плохо одной… Катя это точно знает. Сама, когда с первым мужем развелась, на стену лезла от тоски. А ведь могла сохранить брак… И надо-то было всего-ничего – закрыть глаза на легкую интрижку. Да только как это сделать, если в «подружках» у мужа оказалась Светка, с которой почти восемь лет за одной партой и соли съедено столько, что не сосчитаешь?
Светке в бесстыжие глаза Катя посмотрела, ключи от квартиры у мужа забрала, и принялась «страдать». Почти неделю делала это от души. Даже отпуск за свой счет взяла, чтобы не отвлекаться от процесса.
Вот только до ума довести свои страдания Кате тогда так и не довелось. Она сидела в обнимку с ведерком мороженого, опухшая от слез и злая как кошка, которую кто-то долго и упорно дергал за хвост, когда в дверь кто-то даже не застучал, а заколотил. Катя тогда даже не подумала, что не стоит открывать, а то мало ли. Когда так стучат – это может означать только одно. Беда!
Поэтому Катерина просто натянула джинсы и пошла открывать.
На Ольгу Михайловну смотреть тогда было страшно. Катя знала ее спокойной, уверенной в себе женщиной, которая с мягкой улыбкой проходила по двору, здороваясь с соседями и останавливаясь возле каждого малыша.
- Как животик у Коленьки? Как спит Машенька? Молока хватает Саше, Леночка?
Врач. Детский врач, педиатр. И не просто по названию, а по сути. Все под присмотром и для всех всегда свободны руки и сердце. Вот такой была Ольга Михайловна.
А в тот момент перед Катей стояла совсем не она. Кто угодно, но не Ольга. По крайней мере так Кате сначала показалось.
Растрепанная, страшная в своем горе, она, увидев Катю, вдруг словно шагнула в сторону от своей беды, и спросила строго:
- Что случилось у тебя, Катюша? Почему ты такая зареванная? Болит что-то?
И Катя вернулась из тех далей, куда пыталась убежать, чтобы хоть немного погасить в себе бушующую обиду. Хватит! Ей плохо, но Ольге Михайловне точно хуже. И случилось у нее что-то пострашнее, чем потеря семьи.
Так и оказалось. Можно потерять мужа, но знать, что он жив-здоров и даже где-то счастлив. И это будет больно, но все-таки терпимо в сравнении с тем, что можно потерять его вот так, насовсем. Когда уже ничего не вернуть и никак не исправить.
Муж Ольги Михайловны не дождался скорой. Сначала вызывать не хотел, понадеявшись отбиться от приступа по привычке – таблетками. А потом уже поздно было. Пока доехали…
Ольга Михайловна, которая каждое утро ходила на рынок за домашним творогом и овощами, нашла мужа у двери. Видимо, вышел ей навстречу, но по лестнице спуститься уже не смог.
Катя в тот день просто схватила телефон, накинула ветровку, и выскочила из квартиры вслед за соседкой.
Вернулась она только к вечеру. Выбросила в мусорное ведро растаявшее мороженое, навела порядок в квартире и долго сидела на кухне, водя пальцем по ободку чашки с остывшим чаем. Думала.
А на следующий день собрала документы и подала на развод. Поняла, что нельзя откладывать жизнь на потом. Страдай – не страдай, ничего ведь не изменится. Либо иди вперед, либо буксуй на месте. Последнее радости и позитива точно не добавит. А жизнь одна, как бы банально это ни звучало. И ни мгновения из нее не выбросишь и заново не проживешь. Так зачем ее тратить на обиды и злость? Не лучше ли «отряхнуть прах со своих ног» и топать дальше?
Ей это удалось. Медленно, постепенно, но она вылезла из той ямы отчаяния, куда сама же себя и загнала.
Новая работа, новая любовь… Все было непросто. Но зато теперь у нее есть Дима и Ника, а жизнь начала играть новыми красками.
В вот у Ольги Михайловны все не так радужно. Да, от потери мужа она оправилась, насколько это было возможно. К всему человек рано или поздно привыкает. С трудом, через силу, но привыкает. Но Катя видела, что от прежней добродушной соседки-хохотушки, какой была Ольга, не осталось почти ничего. Так, тень бледная.
Вроде бы и улыбается по-прежнему, и спрашивает о детях у соседей, а только Катя видит – это все просто по привычке. И нет уже тепла прежнего в улыбке. Словно заморозили ее.
Год, другой, третий… Катя знала, что Ольга Михайловна вышла на пенсию и практически заперлась на даче. А потом и это убежище пришлось продать, когда сыну понадобились деньги на квартиру. Как не помочь? Единственный ребенок…
Вот после продажи дачи, Катя и решила, что надо что-то менять. Нельзя просто взять и бросить человека, с которым рядом столько лет прожила. Нельзя бросать ту, которая в любое время готова по звонку бежать, роняя тапочки с ног, чтобы пощупать твой лоб, а потом и твоего ребенка. Нельзя просто отвернуться и не думать о том, что кому-то больно…
Катя точно знала, что большинству соседей дела нет до того, что творится за закрытой дверью в чужой квартире. Со своими бы проблемами разобраться. Но ее родители учили совершенно иному.
- Не стой в стороне, Катюша! По силам, настолько сможешь. Тогда есть шанс, что, когда тебе понадобится помощь, люди тоже не отойдут в сторонку. Пусть и не решат всех твоих проблем, да на это и рассчитывать не стоит, но хотя бы поддержат словом. А это иногда единственное, что нужно. Просто вот так взять человека за руку и сказать – я с тобой!
Катя родителей всегда слушала внимательно. Для нее семья была в идеале именно такой – друг за дружку, как в сказке про репку. Даже сейчас, когда родители перебрались поближе к младшей сестре, которая жила в Анапе, Катя каждый день говорила по телефону и с мамой, и с отцом. И это были не дежурные звонки. Она точно знала – ее любят, о ней беспокоятся. А ведь это так важно… Знать, что где-то есть тот, кто тебя любит… Кто просто скажет тебе об этом. И чем чаще, тем лучше.
Вот только слов для Ольги оказалось мало. Она слушала Катю, кивала, но жизнь уходила из нее прямо на глазах. Ольга Михайловна похудела, подурнела и стала реже появляться во дворе.
Было видно, что ей просто тяжело жить. Вот так существовать изо дня в день, без всякой надежды на будущее. Она продолжала жить, но думала, думала…
Сын не вернется в родной дом, у него все давно свое, в другом городе, по другим правилам. И это хорошо. Но, как же больно…
А кроме него ведь больше ничего и не осталось. Так, по мелочи. Соседская детвора, которой нужен присмотр, да редкие встречи с подругами, у которых тоже все свое – дом, дети, внуки…
И весь оставшийся тебе удел – одиночество. Когда выключишь вечером телевизор и страшно от тишины. И выть на Луну от тоски хочется.
В какой-то момент Катя поняла, что ничего хорошего из ее бесед с соседкой не выходит. Напротив! Поговорят они и Ольга Михайловна пропадет на время. Ни во дворе не появляется, ни дома ее не застать. А может, просто дверь открывать не хочет.
Видя, что разговоры результата не дают, Катя стала думать дальше. Если слова не помогают, значит нужны дела. Хоть что-нибудь, что отвлечет от тяжелых мыслей, даст стимул.
Решение пришло неожиданно и, как это обычно и бывает – случайно. Муж Катю баловал маленькими сюрпризами не раз, но почему-то именно та большая охапка тюльпанов, которую он приволок накануне рождения Вероники, стала для Кати поводом заорать: «Эврика!». Дима тогда испугался, решив, что Катя слегка тронулась умом, как и полагается беременным женщинам, но она его успокоила, объяснив, что и как. И уже на следующий день Катя стучала в дверь Ольги Михайловны, легонько пиная носком ботинка ящик с луковицами тюльпанов, купленных утром. Дима стоял рядом, но как только замок щелкнул, «испарился» по просьбе жены.
- Дальше я сама!
Идея сработала.
Катя так убедительно врала, что не смогла пройти мимо бабульки, торгующей «цветочками», а теперь не знает, что с ними делать, что сама себе поверила.
- А потом я вспомнила, что у вас на даче всегда были красивейшие тюльпаны. Вы маме сколько раз букеты привозили! Ольга Михайловна, выручайте! У нас двор – без слез не глянешь! А если цветы посадить? Это же красиво будет? Только я не умею. И помочь особо не смогу, учитывая вот это безобразие! – Катя погладила себя по животу и умоляюще сложила руки.
Ольга Михайловна перебрала луковицы в ящике, погрозила пальцем Катерине, и впервые за долгое время чуть улыбнулась.
- Будет тебе красота! Только, Катюша, одних тюльпанов мало. Они отцветают быстро. И все, считай, нет их. Лучше подумать, какие растения еще посадить в палисадниках, чтобы красиво было не только пару недель весной.
Так началась эпопея с превращением двора в "зеленые и пышные сады". Заниматься озеленением этим желанием никто не горел, но на саженцы и семена-луковицы, деньги сдавали вполне охотно. Катя занималась закупками только поначалу. А потом родилась Ника и Ольга Михайловна взяла на себя все хлопоты.
Только палисадников и цветов ей оказалось мало. Она воспользовалась своими прежними связями и во дворе дома появилась детская площадка, а у подъездов были поставлены красивые лавочки.
Двор ожил.
Мужская часть населения, почесав в затылке, глядя на перемены, тоже не осталась в стороне. На весеннем субботнике соорудили ограждение вокруг палисадников, и Ольга Михайловна чуть не плакала от радости, разглядывая белый штакетник.
Теперь она все свободное время проводила во дворе. Что-то сажала, что-то поливала, подкрашивала, приводила в порядок. У нее появился тот самый стимул и это не могло не радовать Катю. Она выходила гулять с дочкой, катала коляску вдоль дома, любуясь проделанной работой и мысленно благодарила мужа за те тюльпаны, которые дали ей возможность изменить что-то к лучшему.
А потом Ника начала ходить и Катя выводила дочь во двор, ожидая, когда же зацветут первые весенние тюльпаны на клумбах у Ольги Михайловны, чтобы показать их малышке.
И вот они! Свершилось!
Катя, замерев от восторга возле палисадника, даже отпустила на мгновение руку Вероники. Неугомонная девица тут же воспользовалась моментом и дала деру от мамы.
- Ника! – Катя рванула вслед за дочкой, пытаясь поймать ее до того, как девочка окажется у края тротуара.
Ольга Михайловна выпрямилась, отложив на минутку кисточку, которой красила штакетник у палисадника, и рассмеялась:
- Лови! Лови ее, Катя! Вот тебе и фитнесс, а то все жалуешься, что на физкультуру времени не хватает!
- Ох, не говорите! – Катя поймала Нику и та завизжала, отбиваясь от маминых поцелуев. – Где таких быстрых девчонок берут?!
- Быстрых-то, быстрых, Катя… Только ты замечаешь, что она у тебя на цыпочках носится? – Ольга Михайловна нахмурилась.
- Да. Она и дома так бегает, когда босиком. Еще лучше видно. Это плохо?
- Неврологу Нику покажи на всякий случай. Пусть посмотрит.
- Посоветуете кого-нибудь?
- Подумаю. Забеги вечерком, я тебе контакты дам, если найду кого дельного. Моего-то возраста уже почти все по дачам сидят да внуков нянчат. А то и правнуков. А молодых я почти никого и не знаю. Придется «радио» включить.
- Какое радио? – Катя озадаченно посмотрела на соседку.
- «Сарафанное», Катюша! – Ольга Михайловна снова рассмеялась. – Знаешь такое? Обзвоню своих, может кого и посоветуют из учеников. Посмотрим!
- Спасибо!
- Да не за что пока. Как у вас дела?
- А хорошо! Дима только работает много. Я его почти не вижу. Приходит поздно, уходит рано…
- Ничего, Катюша! Это даже хорошо, что он у тебя такой ответственный. Лучше было бы, если б на диване лежал?
- Нет, конечно.
- Знаешь, мне многие девочки на это жаловались. Особенно те, у кого первый ребенок. Оно и понятно. Внимания хочется, ласки. Вот и дуются на мужей, скандалят. Только знаешь, что я тебе скажу, Катюша? Ни разу я не видела, чтобы эти скандалы к чему-то хорошему привели. Мужчина все равно не услышит. И не потому, что не хочет, а потому, что слышать будет вовсе не то, что ему жена донести криком и руганью пытается. Она ему о том, что ей тяжело, усталость одолела да рутина, а он будет думать о том, что у него то же самое и никакого просвета. Понимаешь?
- Понимаю. Сама этим грешу иногда. Ругаю себя, а поделать ничего не могу. И ведь Димка у меня  – муж на уровне мировых стандартов. Таких еще поискать! А я все равно срываюсь. И что с этим делать – не знаю.
- А просто все, Катя. Хочется тебе высказать мужу, что думаешь – так и сделай. Только без крика да без пыли! Накорми сначала, чаем напои, а потом ругайся, но с умом.
- Это как?
- Ох, Катя! Ты вроде взрослая девочка, а быть хитренькой по-женски не научилась до сих пор! Не ругай мужа, не переходи на личности. Ругай обстоятельства! Если ты ему скажешь, что он никудышный муж и отец, у которого времени на семью не хватает, что будет?
- Ничего хорошего!
- А если скажешь, что соскучилась и тебе его не хватает? Что дочка у двери стоит и папу ждет с работы? Что ты ждешь не дождешься выходных, когда можно будет побыть вместе? Обидится он?
- Нет, конечно.
- Вот и получается, что сказала-то вроде то же самое, но скандал не получила. Я так всегда делала. Работает это, Катя. Мы с моим Николаем Петровичем почти полвека душа в душу прожили. За все время только раз всерьез и поругались.
- Из-за чего?
- Не поверишь! Из-за собаки! Сын очень уж просил щенка, а я против была. Знала, что вся радость от этого мне достанется. А когда мне за ним ухаживать? Работа, дом, ребенок – все на мне. Муж-то мой все больше по командировкам мотался тогда. А кто с собакой гулять будет?
- Завели?
- Пришлось.
- И как справлялись?
- А замечательно! Я тогда почти на десять килограмм похудела! Собаку-то они выбрали такую, с которой гулять надо было не меньше двух часов за раз. Чтобы дом не разгромила, ей нужно было энергию куда-то девать. Вот я и бегала да прыгала с ней на пару.
- А сын?
- А что сын? Он тогда только-только в школу пошел. Вечером одного не отпустишь на прогулку, а утром не поднимешь рано. Вот и получалось, что вышло все так как я и думала. Выходные у меня появлялись, только, когда муж дома был. Да и то псина наша умница была редкостная. Она со временем поняла, что с хозяином гулять не так весело. И стала будить меня утром пораньше. Знала, что если я встану, то он уже с ней гулять не пойдет.
- Умная! – Катя рассмеялась.
- А то! Вся в меня! – Ольга Михайловна отставила подальше от Вероники банку с краской. – Мама тебя потом не отмоет!
Распрощавшись с соседкой, Катя увела дочь на площадку. Качели, песочница, «ладушки»… Все как всегда.
Отгуляв положенное, они почти дошли до своего подъезда, когда Катя увидела такое, что потеряла дар речи, а потом закрыла себе рот ладонью, чтобы не закричать и не испугать дочь.
Ольга Михайловна к этому времени закончила красить штакетник и ушла домой. А в палисаднике теперь хозяйничал совершенно другой человек. Маленький, чуть старше Вероники, но очень шустрый.
Большая часть цветов уже была вырвана с корнем или вытоптана маленькими ножками.
Катя глянула на тот палисадник, что был у следующего подъезда и чуть не заплакала. Там тоже не осталось даже следа от былой красоты.
Мать маленького вандала стояла рядом со штакетником и с улыбкой смотрела на то, что вторил ее сын.
- Что происходит? – Катя словно со стороны услышала свой хриплый шепот.
- А что такое?
На Катю глянули с удивлением и толикой недоумения нежно-голубые глаза.
- Почему ваш ребенок топчет цветы?
- А почему нет?
- Но, так нельзя!
- Кому? Ему? А кто может запретить моему ребенку развиваться? Может быть вы?
- Вы считаете, что это развитие? – Катя едва сдерживалась.
Нельзя кричать! Ника испугается.
Дочь стояла рядом очень тихо, крепко стиснув в кулаке Катин палец.
- Да! Я так считаю. Развитие, милочка, это познавать мир в том виде, в котором он существует. Цветы растут для того, чтобы их можно было сорвать.
- Эти цветы растут не на поляне. Их кто-то сажал и ухаживал за ними!
- Боже, какие глупости! И что вы так разволновались? Даже лицо пятнами пошло. Это вредно, так портить себе нервы! Подумаешь! Это всего лишь тюльпаны. Новые вырастут.
Терпение Кати лопнуло, и она шагнула было к этой странной особе, уже не контролируя себя.
Громкий рев Вероники заставил Катю опомниться.
Что она делает?! Еще немного и кинулась бы в драку!
- Немедленно заберите ребенка! Я вызываю участкового! – Катя взяла на руки дочь и достала телефон.
- Господи! Нежные все какие стали! Чуть что – участкового! Да вызывайте! Что он мне сделает?
Обладательница голубых глаз вытащила из палисадника упиравшегося и вопящего мальчишку.
- Видите, что вы наделали? Теперь он будет долго плакать!
- А мне плевать! – Катя говорила тихо, но ее слова услышали даже соседки, которые выглянули, чтобы посмотреть, что случилось. - Убирайтесь отсюда!
Катя посмотрела вслед костерящей ее на все лады нарушительнице спокойствия и обернулась, когда услышала за спиной:
- Как же так… Что это, Катюша? Почему? Я же…
Ольга Михайловна стояла на крыльце, держа в одной руке лейку, а в другой пирожок для Ники.
Катя открыла было рот, чтобы объяснить, что случилось, но Ольга вдруг махнула рукой, поставила лейку на ступеньку и ушла… Просто прошаркала до двери подъезда так, словно ей на плечи вдруг свалился какой-то тяжелый груз, и закрыла ее за собой.
Очнувшись, Катя кинулась было за ней, но Вероника снова заревела. Успокоив дочь, Катерина поднялась на этаж, где была квартира Ольги Михайловны, но на ее стук никто не открыл.
Вероника капризничала, так как ей давно было пора обедать и спать, и Катя ушла домой, решив, что вернется, как только уложит дочь.
Но, и после дверь в квартиру Ольги осталась закрытой. Катя стучала и звонила, но за дверью царила тишина.
Вернувшись домой, Катя разыскала номер телефона сына Ольги.
- Хорошо! Я сейчас позвоню ей.
- Спасибо!
Еще никогда и ни одного звонка Катя не ждала с таким нетерпением.
- Мама в порядке. Просто не хочет никого видеть. Она очень расстроена. А что случилось? Она мне ничего не объяснила. Попросила только не волноваться.
Катя вкратце рассказала в чем дело и заверила, что присмотрит за Ольгой Михайловной.
- Я знаю, что ваша жена ребенка ждет. Не переживайте. Мы постараемся все уладить.
- А кто это – «мы»? Может быть, все-таки лучше мне приехать?
- Давайте не будем торопиться. Я, кажется, кое-что придумала. Если не получится, тогда я вам позвоню, хорошо?
- Спасибо вам, Катя…
- Да пока не за что.
В тот вечер Вероника осталась с отцом. А Катя ходила по квартирам. Она стучала в дверь очередному соседу или соседке и коротко объясняла свою затею. Равнодушных почти не было.
А следующим вечером во дворе собрались те, кто согласился помочь. Небольшие коробки, которые выгружали из багажников машин мужчины, встречали тихими возгласами одобрения. Работы хватило всем. И Катя давно отправила домой Диму с сонной Вероникой, а сама продолжала реализовывать то, до чего додумалась, глядя на своего ребенка.
Она видела, как Вероника смотрела на мальчика, топчущего цветы. И тот страх, который Катя увидела в глазах дочери, дал ей толчок к действию.
Никогда она не позволит, чтобы ее дочь боялась! И пусть сейчас это всего лишь невоспитанный мальчишка, который дал понять Веронике, что красота может быть уничтожена вот так – легко и быстро, без сожаления и оглядки, Катя точно знает – не сделай она то, что должна и этот страх останется в глазах Вероники навсегда. Он спрячется, затаится, вытесненный чем-то хорошим. Но лишь на время. А этого Кат допустить не могла.
Вот почему она сейчас открывала коробку за коробкой, кивая тем, кто присоединялся к ним, возвращаясь с работы. Вот почему, наскоро поцеловав мужа, она на мгновение прижалась к нему и тихо сказала: «Спасибо!», когда Дима забрал, спящую в коляске у подъезда, дочь.
А на следующий день, который выпал на субботу, Катя поздоровалась с соседями, собравшимися во дворе и поднялась к Ольге Михайловне.
- Ольга Михайловна, откройте, пожалуйста! Я знаю, что вы дома! Это очень важно! Я прошу вас!
Замок все-таки щелкнул, и Катя чуть не закричала, увидев глаза Ольги.
- Что случилось, Катя? Вероника заболела? – голос соседки был надтреснутым и совершенно чужим. Так говорят люди, которые перенесли долгую болезнь или потеряли что-то очень дорогое в жизни.
- Нет. Слава Богу, она в порядке. Но, вы нужны мне! Очень нужны. Сейчас! Пойдемте со мной, Ольга Михайловна! Я вас очень прошу! Пожалуйста…
Слова у Кати закончились, и она растерянно смотрела на соседку, не зная, как еще уговорить ее спуститься сейчас вниз, к подъезду.
- Это срочно? – Ольга вздохнула и потянула с вешалки плащ.
- Очень! – Катя кивнула.
- Хорошо. Только ненадолго, ладно? Плохо себя чувствую…
Яркое солнце заставило Ольгу Михайловну зажмуриться сразу, едва она открыла дверь подъезда.
- Ох! Катя, погоди минутку, я совсем ничего не вижу!
Ответом Ольге Михайловне стала тишина. Она удивленно мигнула раз, другой и вдруг растеряла дыхание. Хотела сделать вдох, но не получалось. То, что она увидела, заставило ее заплакать и теперь она не видела ничего вовсе не из-за солнца.
Тюльпаны… Море тюльпанов! Палисадники и две новых клумбы, разбитых во дворе, были словно ковром укрыты яркими цветами.
- Да что же это?! Откуда?!
- Ольга Михайловна, идите сюда! – Катя помогла соседке спуститься по ступенькам и усадила на лавочку. – Вы простите нас, что не смогли уберечь те цветы, что вы сажали столько лет! Все случилось так быстро, что я просто растерялась. Да и сложно объяснить что-то человеку, который не желает ничего понимать. Но, знаете, что?
- Что, Катюша?
- Мы кое-что понимаем. Все мы. Те, кто собрался вчера и попытался хоть как-то вернуть вам вашу радость. Мы понимаем, сколько вы сделали для нас! Смотрите! Здесь почти все ваши пациенты. Или родители тех, кого вы лечили. А у кого-то из тех, кого вы витаминками пичкали, уже даже свои дети появились, как у меня. И все мы хотим, чтобы вы просто знали – никому не позволено вас обижать! Мы написали заявление, но, думаю, вас это не очень интересует. Гораздо больше вас заинтересует то, что теперь работы у вас прибавится из-за новых цветников. Но, вы не думайте! Мы поможем! Только, пусть у нас во дворе будет красиво, ладно? Чтобы наши малыши, да и взрослые тоже, могли смотреть на эту красоту и радоваться. Ваши руки нам очень нужны, Ольга Михайловна! Не бросайте нас, а? Пожалуйста! У меня же даже кактусы не выживают! Вы знаете! А у вас все на свете растет и цветет! Даже лимоны и пальмы! Я сама видела!
- Ох, Катерина! Спасибо… – Ольга Михайловна смахнула слезы и встала с лавочки.
Куда только девалась старуха, которая вышла минуту назад из подъезда?
- И что же вы тут насажали? Давайте посмотрим!