Мадам Багратиони. Вторая часть

1.

София никак не могла сконцентрироваться: ей уже во второй раз показывали одно и то же ожерелье с брошью, ожидая ответа. Но её мысли витали далеко от седовласого сгорбленного ювелира Бертрана Морани: не давал покоя последний неприятный разговор с Альберто. Он явно  заподозрил её. Хотя даже не намекнул, о чём, или о ком идёт речь.

Она ещё раз примерила брошь перед  зеркалом и взглядом спросила старого еврея. Он внимательно оглядел её и кивнул: «Феноменально! Неотразимо!» София краем глаза посмотрела на бирку с ценником. Затем положила брошь в коробку и отложила в сторону: «Я беру, но только если Вы скинете цену.» Сеньор Морани сложил в саквояж все остальные драгоценности, подвинув коробочку к ней: «Сеньора Мартурано, разве у меня есть выбор? Перед Вашим очарованием падают ниц даже цены. Как может устоять старый импотент, вроде меня? Пятнадцать процентов, мне кажется, будет справедливо.»

Проводив ювелира, Стефания напомнила матери: «Нам ещё надо успеть на укладку волос, ты не забыла?» София всё ещё была в прострации: «Я пожалуй, откажусь от визита в салон. Мне нужно найти того, кто оплатит эту безделушку. Но бесплатный сыр, как известно, бывает в мышеловке, и поэтому у меня слишком мало времени. Увидемся в аэропорту.»

После ухода дочери София потянулась к телефону. Она никогда не звонила ему прежде: виделись они чуть ли не каждый день.  Омар был не только племянником Альберто, но и с недавних пор – консильери. Со слов самого Альберто, в скором времени бразды правления всей империей перейдут именно в его руки.

У Омара всегда свои ключи от всех резиденций, где бы не ночевали дон Альберто с Софией. И нередко он заставал их в самых вроде бы интимных ситуациях. Альберто относился к нему, как к сыну, благо своих детей у него никогда не было.

В последнее время Омар стал особенно игриво относиться  к ней. Его взгляды стали откровенно блудливы. Пару дней назад после того как Альберто захрапел, София, как обычно, приняла холодный душ, чтобы успокоиться: он только раздразнил её. «Уже стареет. Или остывает ко мне?»- решила про себя.  Возвращаясь в спальню, столкнулась  лицом к лицу с Омаром. Она вскрикнула от неожиданности и застыла.

Он густо покраснел и встал, как вкопанный. Его взгляд даже в полумраке не оставлял сомнений: «снаряд» готов взорваться при первом же намёке на сдачу «крепости». Она прикрыла лобок одной, груди – другой рукой, выжидая, когда ей уступят в узком проходе. Её взгляд невольно опустился, и она испугалась угрожающе вздувшейся ширинки на брюках Омара.

Она не узнала свой подсевший шёпот: «Тише, буйвол, разбудишь Альберто.» Облизнув высохшие губы, он молча прошёл в спальню, нашёл в кресле её пеньюар и протянул: «Прости...но ты божественно хороша...особенно без одежды.» Его полушёпот совершил с ней нечто неподобающее: в ней разбудилась похоть, которую сегодня как назло не смог удовлетворить его стареющий  дядя.

Она кокетливо подошла к нему вплотную, протянула палец к его губам и почти неслышно двигая лишь губами прошептала: «Спасибо, Омар. Мне приятно слышать это от тебя.» Он проглотил её палец и неприлично присосался к нему. Это было откровенным приглашением.

Когда она ложилась рядом с Альберто, ей вдруг показалось, что его веки приоткрылись. Но прислушавшись к его дыханию, она успокоилась: он вроде бы спал.

Когда София рассказала ему о предложении мужа присоединиться к нему в зарубежном турне и о своём отказе, он вдруг сухо спросил: «Зачем ты отказала? Мне кажется, ты должна поехать с ним. Это поможет покончить со слухами. » София попыталась поймать его на ревности: «Ты хочешь от меня избавиться? И устроить каникулы со Стефанией? Напрасно: она тоже включена в состав делегации.»  Дон Альберто неожиданно схватил её за локоть и сильно сжал: «Делай, что тебе говорят. Считай, что эта пауза пойдёт нам обоим на пользу.»

Набирая телефон Омара, она даже не знала, о чём хочет его спросить. Его голос заставил её вздрогнуть: «Я ждал твоего звонка. И благодарю Христа, что дождался.» София поняла, что обратной дороги нет: «Я купила сегодня очень дорогую штуку. Хочу выглядеть неотразимой в поездке. Но твой дядя в дурном настроении и вряд ли оплатит. А я как всегда на мели.  Вот подумала, ты наверное хотел бы сделать мне подарок? Если подьедешь, мы ещё успеем...оценить мою безделушку.»

Спустя полчаса Омар был у дверей. Не говоря ни слова, будто сговорившись, они обнялись уже у порога. Опомнившись, София быстро сообразила, что горничная убирается в гостиной: это рискованно. Она приложила палец к губам и громко позвала: «Чикита, ты на сегодня свободна. Приходи завтра, как всегда, даже если меня не будет.»

Наушники с музыкой не дали Чиките услышать её слова. Но София уже теряла контроль над собой. Его руки были крепкими, большими и горячими. Соски сдались в плен сразу, вслед за ними огонь прошёл по всему телу. Он вёл её в сторону спальни, на ходу раздевая, но вдруг вспомнив о чём-то,  повернул в небольшой проём между спальней и ванной. Она прижалась к нему, ожидая соития там же, в тесной каморке: «Какой же ты нетерпеливый!» 

Но Омар открыл металлическую дверцу в стене и нажал на какую-то кнопку. Затем обьяснил: «Забыл отключить видеозапись системы безопасности. Иначе он завтра же узнает о нашей встрече.»

У неё закружилась голова, стала задыхаться,  будто её поцеловали впервые: «Ты не поверишь: но мне как-то ...всё равно. Он ко мне уже остыл.» Омар спустил ей бельё, но лишь с одной ноги. Она дрожащими руками пыталась  добраться до изголодавшегося «зверька». Но то что увидела, так её поразило, что она свалилась спиной на постель с глазами, вылезающими из орбит.

Это было нечто невероятно огромное, и грозно приближалось к её лобку. Медленно, но необратимо. Он вошёл в неё лишь наполовину, но этого было достаточно, чтобы София почувствовала, что теряет связь с реальностью. 

Очнулась она, когда он нёс её насадив уже основательно на себя. Нёс в сторону джакузи. Она открыла глаза и еле произнесла: «Где же ты был раньше, буйвол мой?» Он взорвался, будто ждал этих слов свою жизнь. Она ощутила в себе неописуемую лаву. Он откинулся на спинку ванны и устало улыбнулся ей: "Господи Иисусе! Я побывал в раю."

Её руки обхватили «снаряд», который успел слегка остыть, но всё ещё выглядел зовущим к оргазмам. Не сводя глаз с Омара, София припала к нему губами и долго не могла оторваться от «боеголовки», почти готовой ко второму залпу.

Они так увлеклись долгожданной страстью, что даже не услышали, как Чикита промелькнула за дверью, затем вышла из дому, села в свой старенький Fiat и завела двигатель. Отьехав пару кварталов, чуточку справившись с волнением, она набрала дона Альберто и отправила ему сообщение.

 

2.

Спрятав телефон в тайник, Амалия решила поговорить с отцом о сегодняшнем неожиданном знакомстве с «наблюдателем». Поднимаясь по лестнице , она услышала звук телевизора: он любил по вечерам просматривать новости. Дверь была приоткрыта. При свете настольной лампы отец сидел в кресле лицом к телевизору, но почему-то откинув голову, с прикрытыми глазами. «Неужели уснул?»

Амалия хотела было войти, но вдруг заметила на полу чью -то тень. Это была тень Зульфии, племянницы отца, помогавшей по дому. Стоя на коленях перед его креслом , она ритмично опускала и поднимала голову, словно молилась. Но разве молятся без юбки и кофты, в одном нижнем белье?  Амалия сообразила не сразу: Зульфия ублажала отца оральным наслаждением. «Господи, эти мужчины так одинаковы с излишними парами в своих котельнях!» - в сердцах воскликнула и бесшумно повернула обратно.

Вернулась к себе, закрыла дверь и плюхнулась на кровать. Вначале пыталась забыть увиденное. Не получалось. Потом решила, что в этом нет ничего дурного: ведь отец ещё не стар, полон сил, и ему нужно удавлетворять мужскую потребность. Точно также, как и всем. Как и её  Мустафе, который давно не ночевал в супружеской постели.

Неожиданно вспомнила встречу с молодым офицером по имени Орхан. «Интересно, он женат?» -спросила сама себя, а затем вспомнила: «Он живёт с матерью». Почувствовала давно знакомый зов   на грудях и внизу, в области лобка.

Она уже знала по недавнему опыту: этот «зуд» не пройдёт пока она не снимет его под тёплым душем. Вода под напором  ласкала плоть и постепенно доводила до экстаза. Прикрыв веки, она невольно вновь подумала об этом Орхане. «Он почти ещё мальчик. Но с какими жадными глазами!»

Представила его в форме офицера, плечи, крепкие руки. Пальцы на своих бёдрах. Почти отчётливо ощутила, как он обнимает её, шепчет что-то игривое, незаметно раздевает и с осторожностью входит в неё. Возбуждение нарастало под мощной струёй воды. Она уже была близка к оргазму. Рука проникла в промежность на помощь.

Дверь ванной открылась неожиданно. На пороге стояла Дильшад, двоюродная сестра, жена Машаллы, шейхульислама. Несмотря на то, что Дильшад была, видимо, в ужасном настроении, тем не менее  она с вынужденной улыбкой извинилась: «Ради Аллаха, извини. Я подожду на кухне.»

Спустя пять минут Амалия тоже вошла, слегка смущённая, с румяными щёками после душа. Они обнялись, и Амалия шепнула ей: «Только не подумай ничего дурного, просто немного расслаблялась.» Дильшад успокоила: «Что за глупости. Мы с тобой росли вместе, как родные сёстры и не имели секретов друг от друга.» Потом поделилась: «Я и сама уже давно забыла о мужских ласках. Справляюсь, когда уже невмоготу. Но в постели, в обнимку с подушкой.» Они дружно засмеялись.

Амалия включила чайник и насыпала сухую заварку, выложила на стол варение, лимон, конфеты: «А куда делся твой «мешади ибад»? Он же, помню, проходу тебе не давал, если не ущипнет за попу при всех. Что случилось? Уже стал непригоден?»

Наступила тишина. Амалия повернулась к ней и увидела, как кузина бесшумно рыдает. То что она услышала, заставило  забыть о чае и о собственной проблеме. У неё даже опустились руки: трудно было поверить, что этот извращенец на глазах у жены чуть ли не насилует младшую сестрёнку Малейку, которой нет и 16-ти!

«Мне нужен совет твоего отца.», -прошептала сквозь слёзы кузина, - «Только Абдулла сможет мне помочь. Так больше продолжаться не может!» Амалия согласно кивнула головой, встала, чтоб проводить Дильшад к отцу. Но вспомнила о сцене, недавно увиденной. И на всякий случай громко позвала: «Зульфия, ты где?» Она появилась тут же из своей комнаты, которая была рядом с кухней: «Что-нибудь случилось, да буду я твоей жертвой?»

Амалия пыталась не смотреть на неё: «Ты не знаешь, папа занят, или может уже спит?»  Зульфия удивлённо вскинула брови: «Откуда мне знать, милая. После обеда я его так и не видела. Но могу подняться и спросить, если  хочешь.» Амалия проглотила мелкую ложь и натянуто улыбнулась: «Не беспокойся, мне показалось, что ты недавно прибиралась у него. Мы с Дильшад сами пройдём к нему.»

Генерал сидел за письменным столом, что-то писал. Увидев Дильшад, встал навстречу, обнял как родную: «Это где же сегодня взошло солнце, если ты решила навестить меня?» Затем заметил грусть на её лице и спросил: «Что произошло?»

Дильшад начала издалека, о тайных оргиях и подозрительных финансовых возможностях мужа. Но когда дошло до интимной близости в  семье, она не могла останавливаться на деталях, ибо стеснялась мужа своей покойной тёти. Амалия дополнила её, чтобы отцу стали известны все подробности. Но Дильшад, освоившись всё же перебила её, вспомнив о недавно подслушанном телефонном разговоре.

«Эта была какая-то закодированная беседа с московской любовницей. Я так поняла, что готовится передача солидной наличности для «стирки» в один из филиалов российского банка. На следующий день ему звонила другая женщина, но из местных, из Баку. После этого Машалла вызвал из гаража Духовного Управления водителя фуры Сулеймана и поручил ему забрать какие-то контейнеры и быть готовым к поездке». – Дильшад умолкла в ожидании реакции генерала.

Абдулла заложив руки за спину, стал прохаживаться из угла в угол, о чём-то думая. Затем включил телевизор на достаточно громкий уровень звука, взял за руку Дильшад и перешёл на шёпот: «Я представляю что тебе приходится терпеть, родная моя. Но имей ввиду: у  Машаллы очень тесные отношения с Первой леди. И никто не сможет засадить его в тюрьму даже за очевидные преступления.»

Затем внимательно посмотрел ей в глаза и добавил: «Я знаю, ты сильная,  справишься.  Мне понадобятся подробности предстоящей транспортировки контейнеров в Москву. Это очень важно. Поэтому, как бы моё сердце не болело за тебя и Малейку, тебе надо вернуться домой. Постарайся не вызывать у него подозрений. Звони мне, или Амалии, но только с телефонов-автоматов. Сообщай обо всём, что станет тебе известно.»

Они проводили ночную гостью до машины. И уже возвращаясь домой, Амалия обняла отца: «Папа, в следующий раз потребуй от Зульфии после уборки застёгивать твою ширинку. А то мне было неудобно делать это самой, особенно в  присутствии Дильшад.»

Генерал посмотрел на неё с упрёком: «С каких это пор  ты стала делать замечания своему отцу?» А потом примирительно добавил: «Если ты хочешь, я отправлю Зульфию обратно в Масаллы. Но тогда всё хозяйство придёт в упадок. Ты ведь с детства не привыкла помогать мне.»

Амалия улыбнулась: «Ты же знаешь, в нашем доме всегда был один хозяин, ты. Пусть всё остаётся, как прежде. Но я хочу тебе рассказать про странный случай, когда твоя «наружка» раскрылась передо мной. И видимо, хочет установить своего рода контакт. Наверное в надежде выудить у меня информацию о твоих планах.»

Отец резко остановился. Посадил дочь в кресло и сел напротив: «Это очень интересно. И даже своевременно, дочка. Дело в том, что на следующей неделе мне необходимо быть в Батуми. У меня имеется рискованный план по нейтрализации слежки. Но то что ты только что рассказала, создаёт другую возможность, почти без риска. Если тебе удастся отвлечь его внимание хотя бы на час, меня друзья вывезут за пределы Азербайджана быстро и просто.»

Амалии идея понравилась. Когда отец ушёл спать, она подошла к большому зеркалу и внимательно осмотрела себя. В свои двадцать восемь, она выглядела довольно соблазнительно. Очень часто ловила мужские взгляды на своих впечатляющих  формах.

За спиной она увидела Зульфию, которая следила за каждым её движением. Улыбнулась: «Как ты думаешь, я ещё смогла бы соблазнить мужчину?» Та прикрыла рот ладонью: «Что за греховные мысли, джаным? У тебя такой симпатичный муж!» А потом обняв её сзади добавила шёпотом: «А если честно, будь я мужчиной, я бы тебя слопала.»


3.

Дон Альберто ужинал со своим давним приятелем, Серджио Темпрано, основателем и бессменным лидером Партии «Всё для Италии» в одном из своих ночных клубов.  Они были примерно ровесниками и познакомились ещё в молодости в римской тюремной камере. Серджио был родом из Неаполя, но угодил туда за столкновение с полицией во время политической стачки.

Альберто в ту же пору оказался за решёткой по обвинению в оскорблении владельца японского ресторана: он «случайно» опрокинул на его голову блюдо с горячей едой. Спустя неделю он отделался крупным штрафом. А через полгода выкупил ресторан у японца и превратил его в ночной клуб.

Именно здесь и решили два друга обсудить детали завершающего этапа многоходовой операции, начатой ещё год назад. На последних выборах Партия Серджио Темпрано заняла примерно треть  парламентских кресел. В этом была весомая  доля заслуги и дона Альберто Луиджи. Хотя по взаимному согласию и по понятным причинам об этом не распространялись. Взамен солидной финансовой подпитки, племянница дона Эмилия Джованни тогда стала вторым лицом в партийных списках.

При формировании коалиционного правительства она получила портфель министра иностранных дел. Правда, премьер Мартурано вначале был против. Но дон Альберто сумел найти ключ к Президенту Николо Белуджи. Разумеется, пришлось раскошелиться: молоденькой даме сердца старика Белуджи понадобилась вилла в Марселе с видом на море. Ключи от виллы графиня Люси Де Монд  получила уже в постели дона Альберто, и осталась очень довольна.

Глава Партии «Всё для Италии» сеньор Темпрано пришёл на встречу с конкретным планом  расставить акценты на последнем этапе, который предполагал мягкую трансформацию власти.

Они сидели на втором этаже, в небольшом, но уютном офисе менеджера, который сам ухаживал за важными посетителями. Серджио уже не пил крепких напитков, поэтому было разлито Amarone из Венето урожая 1985 года.

«Нам нельзя упустить шанс, - продолжил свою мысль Серджио, - рейтинг Мартурано скоро будет ниже популярности Эмилии. Должен сказать, что я и сам не ожидал от неё такого быстрого скачка. Почти не сомневаюсь: если провести внеочередные выборы завтра, то парламент перекосится в нашу сторону.»

Дон Альберто подмигнул ему: «Мне тоже так кажется. Я уже предпринимаю шаги, чтобы избавиться от связей с   Мартурано. С юной  Стефанией мне будет тяжело расстаться. Но София – уже остывший спагетти.»

Краем глаза дон заметил на телефоне входящий звонок от Чикиты: «Да, малышка, я получил твоё сообщение. Надеюсь, Омар войдя во вкус не изнасиловал и тебя впридачу?» Чикита была крайне взволнованна: "Сеньор Альберто, обещайте, что я не потеряю работу." Дон успокоил её: "Я в ночном клубе на Parioli. Ты знаешь, где это.  Предупрежу охрану, чтоб тебя пропустили ко мне на второй этаж. Не переживай, детка, если ты и потеряешь что-то, то только девственность."

Дон Альберто позвал менеджера: «Умберто, открой-ка нам вторую бутылку Amarone», мой племянник Омар опять на высоте. - и продолжил с Серджио – Тебе, надеюсь, удалось разузнать реакцию на свой план друзей из Вашингтона?» Серджио допивая бокал, кивнул: «Предварительно поставил в известность. Но приглашён в Госдеп на следующей неделе. Не исключена и кулуарная встреча накоротке с самым главным ковбоем, Престоном.»

Охрана сообщила о прибытии Чикиты. Вошла девчонка лет 16-ти, бледная, как снег в альпийских лугах. Огромные чёрные глаза бегали от дона Альберто на Серджио, а от него на Умберто. Под скромной тёмно-синей униформой выделялись крутые бёдра и почти детские груди.

Дон Альберто пригласил её сесть рядом с собой, погладил локоны и улыбнулся: «Успокойся, Чикита. Всё будет хорошо, обещаю. Рассказывай, не стесняйся. Здесь все свои.» Затем повернулся к Серджио: «Сейчас ты услышишь возбуждающую историю страсти супруги Премьера Мартурано, старой потаскухи Софии.»

Чикита почувствовала, что хозяин не только знал предысторию, но может быть даже Омар исполнял его волю. Тем не менее начала с осторожностью: «Сеньор Омар приходил к сеньоре Софии...» Дон Альберто внимательно слушал, но по глазам было видно, что он знает продолжение: «И чем они занимались?»

Чикита опустила глаза, щёки покрылись лёгким румянцем. Она посмотрела в сторону Серджио, затем спросила хозяина: «Вы не смотрели видео, которое я отправила Вам?» Дон Альберто положил руку на её плечо: «Смотрел. Просто хочу услышать от тебя, детка. Они трахались?» Чикита закивала головой, впервые улыбнувшись.

Серджио и дон Альберто обменялись взглядом и дружно рассмеялись. Серджио не скрывал своего напряжённо-мужского интереса к девушке. Обратил внимание на её зубы: передние два имели расщелину. Это говорило о её половой активности.  Он откинулся на спинку кресла и закурил сигару.

Дон Альберто внимательно следил за ним. Затем повернулся к Чиките: «Ты отлично справилась, детка. Я поручу, чтоб тебе выдали бонус в размере годового заработка. За твою лояльность и усердие. Но ты наверное, не захочешь больше служить Омару, не так ли? »

Чикита припала на колени,с благодарностью целуя руку дону Альберто. Он её поднял и посадил к себе на колени: «У тебя два выбора, малышка. Ты сможешь работать у моей сестры донны Фелумены  на её вилле в Санта Мария дель Фокалло. Или ...»

Серджио поднял два пальца вверх: «Извини, Алберто, что вмешиваюсь. Но добавь в список и мой холостяцкий дом в центре Рима. Я как раз подыскиваю экономку. С ночлегом, питанием и двумя днями отдыха в неделю. Золотых гор не обещаю, но в течении года на машину соберёт.»

Дон Альберто представил её Серджио: «Это мой лучший друг. Ты о нём могла бы прочесть в прессе, если бы интересовалась политикой..» Чикита сидела вся красная от возбуждения, гордости, и не удержалась: «Я видела сеньора Серджио Темпрано по телевизору.»

Дон Альберто понял, что птичка захотела из одной золотой клетки впорхнуть в другую. Ибо видимо слышала о бисексуальных капризах своей сестры,  Фелумены. Серджио с довольной улыбкой на лице полез в карман, достал визитку и протянул Чиките: «Ты мне понравилась сразу, малышка. Жду тебя завтра в 10 часов утра.»

Теперь зазвонил телефон Серджио. Взглядом проводив танцующие на радостях бёдра Чикиты до дверей, он подключился к телефону: «Одну минутку, дорогая.» Затем обратился к дону: «Благодарю за подарок: она выглядит изумительным лечебным средством от моей простаты.» Дон Альберто понимающе кивнул: «Я её пока не успел попробовать. Думаю, она ко всему прочему и целомудренна.»

Серджио вернулся к звонившей: «Ты очень вовремя, дорогая. Мы как раз договорились с твоим дядей по всем параметрам. Поговори с ним, ибо я знаю вы никогда не созваниваетесь по его линиям связи в целях конспирации.» Протянул телефон Альберто: «Это Эмилия, хочет попрощаться с тобой перед вылетом на Кавказ.»

Дон Альберто не скрывал своего настроения: «Мне очень хотелось увидеться перед твоим отьездом, крошка. Но как видишь не получилось. После приезда готовься к сьезду Партии. Серджио решил внести твоё имя кандидатом на пост Председателя. Надеюсь меньше чем через год я буду обнимать Премьера Италии.»

Он услышал поцелуй в трубку: «Даже не знаю, что бы я делала в этой жизни, если бы не родилась твоей племянницей. Увидемся сразу после моего возвращения. Почти не сомневаюсь, что наш друг Мартурано вернётся из этой поездки в глубоком дерьме. Но хочу тебе напомнить о моём покровителе Серджио: мне бы хотелось, чтобы ты его  проводил в отставку достойно, как ты умеешь.»

Дон Альберто улыбнулся: «Я вижу, новое Правительство Италии мне обойдётся недёшево.»


4.

Духовное Управление мусульман примыкало к главной мечети города, но два здания были достаточно изолированы друг от друга: их связывала лишь одна толстая каменная стена с единственной дверью, которая была доступна только для высшего руководства.

Для совершения утреннего намаза шейхульислам Машалла, как обычно, направился через эту дверь в мечеть. Пообщавшись со Всевышним, а заодно с паломниками,  уже ближе к обеду он вызвал к себе помощника моллу Расима: «Закажи что-нибудь перекусить, я чуточку занят и не смогу поехать домой.» Молоденький священнослужитель осторожно заметил: «Но Дильшад-ханым звонила и скоро принесёт Вам обед». Не прошло и пяти минут, как вслед за ним вошла супруга шейха.

Она несла в руках внушительную корзину: «Утром ты так рано ушёл, Ага, что забыл сказать, что мне приготовить  на обед. Но я не стала тебя беспокоить звонком, и решила обрадовать любимым рыбным лэвэнги.» У шейха округлились глаза и увлажнились губы. Он тяжело встал, взглядом велел помощнику выйти, а сам подошёл к жене. Ему импонировало, когда она называла его «Ага» (господин).

Был приятно удивлён, ибо уже несколько дней они с Дильшад-ханым не разговаривали. После того, как она застала мужа при соитии с младшей сестрой Малейка. Погладив усы и бороду, он обнял супругу и  по обыкновению ущипнул за ягодицу: «Вот это другое дело, дорогая. Садись. Хочу чтоб ты сама меня накормила, своими руками, мир праху твоему отцу и матери.»

Пока она разворачивала еду, всё ещё горячую, он снял с неё кэлагаи и поцеловал локоны: «Ты ещё молодая, и не понимаешь многого в этой жизни. Когда мужчины стареют, им как лекарство требуется юная целомудренная плоть. Это оживляет тело и дух. Не я один утверждаю эту истину. Такова природа, созданная Всевышним.»

Она вложила ему в рот большой кусок рыбы, начинённой орехами, кишмишом и зеленью: «Понимаю, Ага. Пусть Всевышний судит тебя, я невправе осуждать, или одобрять моего хозяина.» Машалла радостно закивал головой.

Затем продолжая жевать, встал и подошёл к большому шкафу-сейфу. Дильшад с радостью обратила внимание, что сейф опять не закрыт, как и в прошлый раз. Она уже знала, что как и в предыдущие разы, она получит от него подарок в знак примирения.

Муж вернулся с черным бархатным футляром: «Открой, посмотри. Знаю, что тебе понравится.» Это была длинная золотая цепь с полумесяцем, украшенным бриллиантом. Она улыбнулась и приложила на  грудь: «Спасибо, ага. Но эта цепь слишком длинная.» Он хитро ей подмигнул: «Не там примеряешь, моя вкусная. Эта цепь для твоей талии, а полумесяц будет как раз ниже пупка, там где твой природный бриллиант.»

Дильшад положила подарок в футляр, но он остановил её: «Хочу чтоб ты надела его для меня сейчас. Мы с тобой давно не баловались у меня в  хамаме.» Она прикусила палец: «Старый козёл так предсказуем!» Затем накрыла голову шалью и категорически отказалась: «Нет-нет, только не здесь, ага. Разве дома места мало? И ванная слава богу есть. Что скажут люди?»

Он показал ей на потайную дверь, закрытую ковром: «Здесь никого нет, хамам за этой дверью, если не забыла. Такой парной дома нет. Очень прошу тебя, ты меня сегодня так порадовала.»  Она смущённо опустила голову. Выждав пока он продолжит её уговаривать, подняла на него томный взгляд и сдалась: «Но ты должен дать мне время привести себя в порядок. Иди первым, подготовь всё. Там же холодно, согрей паром, а я разденусь  и приду.» Потом строго добавила: «Предупреди Расима, чтоб сюда никто не входил.»

Шейх на радостях прихрамывая подошёл к столу и через громкую связь предупредил помощника: «Меня ни для кого нет. Запри дверь снаружи.»

Когда Машалла направился, чтобы подогреть баню, Дильшад поспешила к сейфу. Среди внушительных пачек банкнот в долларах, евро и манатах её острый взгляд быстро нашёл на верхней полке блокнот в черном переплёте, который  видела не раз. Она открыла его и полистала. На одной из последних страниц она прочла «Пятница. Москва, наличные, фура, Капустин Сергей» Это она могла запомнить, а последующие цифры, в том числе и номера телефонов она быстро перенесла на свой смартфон.

Входила в предбанник медленно и плавно, словно империатрица - к провинившемуся евнуху. Причём,  в том наряде, который особо возбуждал Посланника Всевышнего на Южном Кавказе. Чёрный бюстгальтер местного производства, не оставляющий ни малейшей надежды для любопытных глаз, и белые трикотажные панталоны до колен made in Lenkoran, с кружевным входом в райские кущи. В стиле «мужу некогда».

Она попала в точку: Машалла сидящий среди густого пара выглядел, как огненный, красный шар. Глаза пожирали её, челюсть была готова отвалиться, язык уже рвался вперёд, в самое пекло. Она услышала его возглас «Илахи! Тебя хочется сьесть не раздевая! Худая!» А вот  главный «герой» спектакля как и прежде был в ложном месте в нужное время: большой живот Имама закрывал «мизансцену».

Как Дильшад  и предполагала, весь процесс занял меньше пяти минут и завершился без особых сюрпризов с обеих сторон. Но перемирие состоялось, и Дильшад добилась согласия мужа вернуться на работу в соседнюю школу учителем английского языка. Чувствуя своё бессилие перед обнажённой красотой жены, шейх был мягок и податлив: «Разумеется, джейран-бала. Но обязательно с личной охраной: в Баку становится неспокойно.»

По пути домой она, помня о совете генерала Абдуллы, остановилась у телефона-автомата.


5.

Патрик Томпсон вернулся домой раньше обычного. Но не застал Элизабет на кухне. Он решил, что она копается в саду с цветами. Проходя мимо второго гаража, который она превратила в хранилище книг со старым диваном и прочей утварью, он услышал странные звуки. Прислушался. Показалось, что Элизабет возится с собакой. Но пса у них не было. Дверь гаража уже давно не открывалась: была завалена изнутри. Вход в гараж был лишь один – через коридор ведущий в небольшой крытый бассейн.

Патрик был заинтригован. Перед его глазами до сих пор стояли кадры лесбийских ласк его жены с незнакомкой. Уже несколько дней он не знал, стоит ли начинать разговор с Элизабет. Но пришёл к выводу, что он ни к чему хорошему не приведёт, кроме скандала. У неё найдутся такие тяжеловесные аргументы, что Патрику придётся ретироваться.

Пойдя через кухню и гостиную в сторону бассейна, он почувствовал, что Элизабет дома не одна. Встав за дверью между гаражом и бассейном, он задумался: «Кто это может быть? Неужели та самая женщина? Или другая теперь?» Не успел он догадаться, как услышал весёлый смех и топот бегущих ног.

Из гаража в сторону бассейна бежали Элизабет и ... юная племянница Патрика, пятнадцатилетняя Кристина. И обе совершенно голые, тяжело дышащие и счастливые, словно испытали серию оргазмов.

Спрятавшись за дверью, он дождался, когда они плюхнуться в воду, станут дурачиться и незаметно вернулся обратно. Поднявшись к себе в офис, он после недолгого раздумья, с тяжёлым сердцем позвонил Магде и попросил прощения: «Ты всегда можешь положиться на меня, Магда.»

Его взгляд упал на старый, потёртый томик Евангелии. Он раскрыл его на странице, посвящённой Марии Магдалене.

Евангелие, как известно, гласит о древнем городе Магдала, который однажды прославился тем, что был местом рождения прекрасной блудницы по имени Мария. Познав однажды Иисуса, она уже не могла иметь близость ни с одним мужчиной. Ибо испытала нечто божественное и неповторимое.

В ней проснулась добродетель, к ней вернулось целомудрие после того, как она умаслила и осушила своими волшебными локонами ноги Христа. Она уверовала в Его спасение и стала самой страстной и верной последовательницей Божьего сына. Мария была рядом с матерью Иисуса во время распятия. Она же была и первой, увидившейся с Иисусом в миг воскрешения.

Патрик вспомнил: Магда рассказывала как-то, что её назвали в честь Марии блудницы. Идея принадлежала деду, князю Георгию Багратиони. Но Магде не повезло встретиться со своим Иисусом.  Она не помнила и своего отца, который погиб за пару месяцев до её рождения: сбросился с Эйфелевой башни.

Дед взял на себя заботы о семье сына. Очень ревностно и своеобразно относился к вопросам чести и достоинства,  категорически запретил невестке даже думать о замужестве.

Оставшаяся вдовой в двадцать два года, Софико была готова наложить на себя руки от безысходности и горя. Но свёкр буквально ходил за ней по пятам, постоянно опекая, преподносил сказочные дары. Не забывал и о внучке.

Вскоре он приобрёл для них роскошный дворец в предместье Парижа. Софико и Магда были окружены горничными, водителем и даже поваром. Когда внучке исполнился год, дед составил завещание, согласно которому наследницей стала она, Магдалина Багратиони. Тем самым, не оставил Софико ни малейшего шанса начать новую жизнь. Таково было жёсткое условие свёкра.

Любовь и забота Георгия постепенно заставили Софико смягчиться. Её всё чаще стали замечать с улыбкой. Она вернулась к своим нескончаемым нарядам и украшениям. Стала чаще появляться в обществе со своим свёкром.

Однажды пятилетняя Магда, войдя в покои матери поздно ночью, застала их в постели. Уже гораздо позже, в период  учёбы в Сорбонне до неё дошли слухи которые раскрывали тайну гибели отца: он, оказывается, не только знал о домашнем инцесте, но и усомнился в своём отцовсте.

Окончательный вывод о своём настоящем отце Магда сделала, как-то случайно увидев на правом плече деда родимое пятно, аналогичное тому, которое нашла у себя на том же плече.

Впервые она познала мужскую ласку слишком рано. Младший брат покойного отца, капитан Военно-морских сил Пьер Баграт ( Пётр Багратиони) в ней души не чаял. Она уже привыкла к тому, что при каждой встрече прыгала к нему на руки, а затем устраивалась на его коленях. От него пахло  одеколоном, аромат которого сводил её с ума.

Как-то в апреле, на Easter, после традиционного семейного обеда, она как обычно удобно уселась там, где давно привыкла. Вскоре дед поднялся к себе, сославшись на головную боль. Вслед за дедом извинилась мать и проследовала туда же: «Только я знаю, какое ему нужно лекарство.» И обменялась улыбкой с деверем.

Пьер собрался было тоже уйти. Чмокнул её в лобик: «Мне пора, солнышко.» , но Магдалена вскинула на него свой изумрудный взгляд с упрёком: «Ты хочешь, чтоб я осталась совсем одна в этот праздничный вечер? Ты меня уже не любишь?» Он улыбнулся и пощекотал ей бока: «Нет, я тебя не люблю, я тобой восхищаюсь. Ладно, уговорила, веди меня в свои апартаменты. Но учти: ты должна меня развлечь, шалунишка.»

Они уединились в её просторной спальне. Он сел в кресло, а она схватив томик Ги де Мопасана, прыгнула на его колени: «Мне нравится, когда ты читаешь мне. У тебя голос священника из нашей Церкви.» В кресле на его коленях стало ещё удобнее, чем прежде: Пьер раздвинул ноги шире. Он удивился: «А тебе не рановато знакомиться с мсьё Мопасаном? Кажется, тебе всего двенадцать?»

Она капризно поёрзала попой на нём, чтоб усесться поудобнее: «Во-первых, мне скоро четырнадцать. И во-вторых: две недели назад у меня были месячные.»

Пьер почувствовал у себя непроизвольную эрекцию. Прижал её к себе: «Мои поздравления. Ты уже взрослая мадемуазель».  Она одновременно с ним ощутила, что сидит на чём-то твёрдом и настойчивом. Они замолчали, глядя друг друг в глаза, будто их обьединила некая тайна.

Его рука направилась к её животу, затем приподняла платье и погладила бельё. Она задышала чаще, обняла его за шею и поцеловала в щёку.

В тот день и час впервые в жизни она овладела мужской силой, о которой так много читала, и даже однажды видела в забытой дедом касете. Пьер даже не удивился, когда её губы стали ласкать «военно-морской кортик»: «Как ты быстро повзрослела, Магда, черт побери.»

Но вскоре он был ещё больше потрясён, когда она  трусиками прикрыла капитанскую «мачту» и уселась шепнув ему на ухо: «Нам рано заводить детей».

После этой встречи было ещё несколько тайных свиданий. А затем Пьер неожиданно уплыл в дальнее плавание на Север. Мать сообщила ей об этом с глубоким вздохом облегчения: «Так оно и должно быть, детка. Ты должна сконцентрироваться на учёбе.» Пьер оказался далеко не тем Посланником, который когда-то повстречался Марии блуднице.

Хотя спустя годы Пьер Баграт стал адмиралом и Послом Франции в Швейцарии. Так и оставшись холостяком, он стал чаще переписываться со своей племянницей.


6.

Когда автомобиль медленно вьехал в ворота кладбища Flower Hill в Норт Берген, Нью Джерси, Магда всё ещё была в плену воспоминаний. Но надписи на могилах вернули её в реальность.  Здесь была погребена её мать, Софико. Останки деда, Георгия  остались погребеными в Sainte Genevieve De Bois недалеко от Парижа.

Мать перед смертью просила Магду перенести его прах и в будущем похоронить её рядом  с ним. Но Магда оголила для неё своё правое плечо и напомнила: «Там ему будет лучше, а ты сосредоточься на своём здоровье.»

Возложив букет у изголовья матери и прочтя короткую молитву, Магда прошла по аллее метров двести и остановилась у скромной мраморной плиты. На ней было выгравировано имя её мужа, Бенджамина Мафрона. Они прожили с ним всего несколько лет.  И Магда отчётливо помнила первую ночь и раннее утро, когда Бенджамин прошептал ей строки, написанные им там же в постели: «Блудница, ты вчера была божественно прекрасна. Меж спелых губ язык дразнил игриво, сладострастно. Владеть душой твоей спешу и телом полновластно. Мы в каждой букве, что пишу: я в гласной, ты в согласной.»

Произнесла про себя стихи, возложила цветы, перекрестилась и хотела было уйти. Но вдруг услышала за спиной приближаюшиеся шаги. Позади неё стояла седая женщина лет семидесяти-восьмидесяти, довольно стройная в изящном брючном костюме. Она кивком головы поздоровалась, подошла к изголовью могилы, приложилась губами. Был слышен шёпот молитвы.

Затем она разложила цветы и обернулась к Магде: «Как поживаете, мисс Багратиони? Мы с Вами незнакомы, к сожалению, но мне приятно увидеться здесь у могилы Бена.» Магда вопросительно посмотрела на неё: «Вы по всей видимости дальняя родственница Бенджамина. Ибо всех близких я знаю.»

Наступила пазуа. Лицо незнакомки выражало грусть и смущение одновременно. Она тихо представилась: «Я была лучшей подругой его покойной матери.» Магду вдруг осенило: «Изабелла!» Дама вздрогнула, по её щеке прокатилась слеза: «Он говорил Вам обо мне? Значит, он помнил меня?»

Это была женщина, которая совратила Бенджамина в тринадцать лет. Магда непроизвольно протянула ей руки и они обнялись: «Он не только помнил Вас. Но и был всегда полон благодарности судьбе, которая вас свела». Изабелла  кивнула в знак признательности. «Порой он даже бредил Вами, когда я  была для него недоступна»,- с юмором добавила Магда.

Изабелла была заинтригована: «У Вас великолепное чувство юмора, милая Магда. Но, поверьте, даже такая шутка делает меня счастливой в мои годы.» Магда взяла её под руку и  повела в сторону своей машины: «Это не шутка, это  действительно было. Однажды после нашей длительной ссоры я его застала в ванной. Он мастурбировал,  держа Вашу фотку на крышке унитаза. Я слышала Ваше имя.»

Изабелла встала, как вкопанная и чуть оскорблённая. После некоторого раздумья, она полезла в сумку и достала небольшую фотокарточку с совсем юным Бенджамином: «Ему здесь пятнадцать. В том году мы с ним расстались.» Протянула фото Магде: «Возьмите, теперь она будет Вашей. Только не ставьте на крышку унитаза.»

Они расстались, условившись как-нибудь увидеться, но уверенные в том, что это никогда не произойдёт . Между тем, Магда уже предвкушала морское путешествие по Чёрному морю на собственной яхте.

Блудница Магда чувствовала себя на невиданно высоком гребне волны, как в дни молодости. Сквозь еле прикрытые веки, она наслаждалась совсем юным телом Мориса, которого впервые оседлала здесь и сейчас, на борту яхты St. Mary Magdalene.

В такт бушующему морю, она раскачивалась, сидя на упругом и могучем «седле», словно овладела своим Спасителем, распятым ею на кресте. Спаситель поедал ненасытным взглядом её раскачивающиеся в такт всё ещё упругие груди, восставшие от его ласк розовые соски.

Время от времени он переводил взгляд на её лицо, с нетерпением ожидая, когда она наконец откроет изумрудные глаза, в которых можно утонуть без сожаления.

Магда будто услышала зов и прошептала, не поднимая век и не сбавляя галопа: «Ты не устал, малыш? Имей ввиду, я ненасытна в постели.» Каюта эхом отзывалась вслед за ударами ягодиц об его ноги. Он улыбнулся помогая ей всем телом крепко держаться на скаку: «Об одном прошу: не забудь напоить меня  соком.»

В неё словно влили солнечную энергию после этих слов. Она открыла глаза и подарила ему взгляд мадонны, впервые познавшей грех: «Уверен, что ты этого  хочешь, мой мальчик?» В её голосе уже звучал приближающийся вулкан. Его ответ убил её наповал: «Мечтаю об этом!» Она испытала такой глубинный оргазм, которого она не помнила с юности.

Свалилась набок и уснула, как Мария блудница, познавшая Христа. Это даже не было сном. Просто кратковременная кома. Ей показалось, что она очутилась в поднебесье. И услышала голос деда (отца?): «Соблазн велик, всегда грешить зовёт. Блажен, кто верует, не курит и не пьёт, Всевышний милостив, надеюсь и ко мне, я телом в рай готов, душа пусть в ад сойдёт.»

Она вернулась из рая, ощутив на бёдрах вполне земные ласки. Это был Морис. Он с жадностью осушал  блудливую, ненасытную плоть грешницы Магдалены. Её бёдра расслабились, открыв ему слух, и он услышал по-прежнему властный голос: «Довольно, Морис. Ты был великолепен. Но нам пора приступить к делам.»

7.

Генерал Абдулла сидел в саду возле бассейна в  глубокой тревоге.  Только что ему сообщили, что Военная Прокуратура возбудила угловное дело в отношении группы военнослужащих, среди которых многие были ему лично знакомы.

Причём, аресты коснулись не только авиаполка, который был ему дорог, но и морских пехотинцев, специальных подразделений и танкистов. В общей сложности больше двухсот офицеров, включая двух генералов и четырёх полковников. Им вменялось обвинение  в заговоре против Верховного Главнокомандующего, Президента страны.

Местное телевидение молчало, как всегда. Абдулла включил радио и на волне «Свободы» слушал подробности, когда раздался звонок от Дильшад. «Абдулла- мюэллим...» - начала она, но он резко перебил её: «Перестань называть меня так высокопарно. Для тебя я просто Абдулла. Что случилось?»

Дильшад запнулась, а потом после паузы продолжила: «Я сумела войти в его сейф и нашла кое-что. Мне кажется, ...тебе будет интересно.» Абдулла посмотрел на часы: «Скажи мне, для тебя ещё не поздно заехать ко мне в Пиршаги? По телефону нежелательно, это рискованно.» Она ответила тут же: «Муж вернётся домой не раньше восьми вечера, а сейчас нет и  двух. Я успею.»

Обычно она доезжала до дачи генерала минут за сорок-сорок пять. Но сегодня что-то произошло: все дороги были забиты транспортом. Такие пробки были характерны для конца рабочего дня, да и то лишь в центре.  Проезжая под  мостом, она увидела толпу людей, шагающих в сторону морского порта. Спустя десять минут с другого конца города появилась ещё одна большая демонстрация протеста. К своей неожиданной радости она увидела несколько портретов Абдуллы Бейляра.

Включила радио. Но по всем каналам звучала танцевальная музыка, прогноз погоды, или анекдоты Молла Насреддина. Поток машин остановился пропуская толпу людей, которой конца было не видно. Возле её машины остановилась женщина. Дильшад открыла окно и спросила: «Что-то случилось, ханым?»

Та посмотрела на неё, словно перед ней была инопланетянка: «Ты что, с Луны свалилась? Не в курсе, что арестовали наших героев? Они принесли нам победу, а Президент их упёк в тюрьму.»

Она добралась до дачи  к пяти вечера. Он встретил её слегка грустным, обнял: «Почему так поздно? Я уже стал беспокоиться.» Дильшад поняла, что он не в курсе массовых протестов:«Кажется, началась революция. Люди несут твои портреты. Я так  счастлива. Но боюсь за тебя.» Она уткнулась ему в грудь, отчётливо слыша биение сердца. Он погладил ей спину: «Бояться нечего. Успокойся, Дилим.»

Он так звал её в детстве, подкидывая на своих сильных руках. Она чуть не прослезилась, услышав краткое и родное «Дилим». Подняла голову и прошептала: «Они арестовали многих офицеров, вернувшихся с победой. А ведь ты главный победитель! Я тебя никому не отдам!» Он поцеловал её в лоб и вытер слезу: «Что они могут со мной сделать? Я ведь просто так не сдамся!»

Дильшад продолжала шептать: «Что мы будем делать без тебя? Я не смогу....» Он прервал её своими губами. Её рука обвила его шею. Он покрывал поцелуями её лицо, плечи и грудь. Она лишь шептала: «Ай Аллах, прости меня... но я потеряла голову... ты такой сильный, Абдулла... ты меня сводишь с ума ... с самого детства.»

Когда он снял с неё платье, она вдруг осознала, в каком белье она предстала перед ним, и ахнув прикрылась одеялом: «Извини, но на мне старомодное бельё». Он с улыбкой убрал одеяло прочь: «Я скоро избавлю тебя от этого пещерного чучела! Иди ко мне. Для меня ты изумительна в любом белье. Ты словно повторение твоей тёти Гюльсюм в молодости.»

Дильшад закрыла глаза и отдалась огромной волне, на гребне которой поплыла на мощном паруснике с заботливым капитаном на борту. Её приятно качало из стороны в сторону, но крепкая мачта не только служила опорой, но и доставляла невиданные до сих пор наслаждения. За восемь лет замужества, она впервые поняла, что означает оргазм, о котором так много пишут и так часто шепчутся.

Они ещё нежились в постели, когда в дверь постучалась Зульфия: «Абдулла-бэй, включите телевизор: в городе восстание!» Дильшад быстро вскочила, напялила платье и позвонила домой. Малейка была дома и ответила совершенно спокойно, будто ничего необычного не произошло. Дильшад спросила: «Ты одна? А где Машалла?» Малейка хмыкнула: «Ты не смотришь новости? Твоего мужа видели в аэропорту, он улетел московским рейсом. И слава богу. Чтоб живым не вернулся.»

Абдулла говорил с кем-то по телефону. Потом заметив, что Дильшад закончила говорить, спросил: «Ты же кажется знаешь английский?» Она кивнула: «Я учительница английского. Нужен перевод?» Он вернулся к телефонному собеседнику: «Я буду с переводчицей. Так и передай.»

Они вышли в гостиную, где Амалия с Зульфиёй не отрываясь смотрели Turkish CNN . Абдулла убрал звук: «Зульфия, марш на кухню и приготовь еды на четверых. Через два часа за мной заедут, я уезжаю на пару дней.»

Затем повернулся к дочери: «Амалия, ты помнишь, о чём мы с тобой говорили по поводу наружного наблюдения? К девяти вечера тебе надо хотя бы на час отвлечь внимание этого «наблюдателя», чтобы я смог незаметно уехать.»

Амалия с радостью обняла кузину: «Какая приятная неожиданность, джаным! Кстати, поздравляю: твой благоверный, кажется, скрылся в Москве?» Лицо Дильшад выдавало женщину, которая впервые узнала кое-что о любви: «Надеюсь, навсегда.» Женщины обменялись улыбкой, которая означала больше чем слова.

Генерал взял её за руку и повёл наверх в спальню: «Скромный гардероб покойной Гюльсюм в твоём распоряжении. Возьми всё самое необходимое на пару дней.» Дильшад робко спросила: «А куда мы едем?» Он загадочно улыбнулся: «Придёт время и ты узнаешь вместе со всей страной.»


8.

Магда прошлась по палубе, вдыхая морской бриз и любуясь красотой Чёрного моря, наслаждаясь яхтой и величественной капитанской рубкой. Красавица St. Mary Magdalene обошлась в полмиллиарда долларов.

Старик Джим Паркер, бывалый капитан, стоял у штурвала с высоко поднятой головой. Но почему-то с закрытыми глазами.  Магде это показалось странным. Поднявшись на верхнюю палубу, она поняла всю тривиальность картины.

Молоденькая стюардесса, стоя на корточках, с усердием, достойным поставленной задачи, приближала, как могла, капитанский оргазм у штурвала. «Как же однообразен и всё же прекрасен твой мир, Господи Владыка!» - пробежала мысль, и она уселась в кресле на корме своей изысканной яхты.

У неё в руках была фотография, которую на кладбище подарила ей Изабелла. С неё смотрел Бенджамин. Но не тот Бенджамин, которого она впервые познала. Это был другой, невинный мальчик, которого растлила Изабелла. Магда расслабила свои пальцы и ветер унёс Бена. Вместе с фото в морской пучине исчезла и  частица её прошлого.

Она похотливо вспомнила юного  Мориса, вызвавшего у неё вулкан оргазма. А в  ушах настойчиво звучали строки Его Святейшества Урбана Девятого: «Вслед за осенью стремится к нам зима. Сезонов карусель свела меня с ума. Грядущую весну готов отдать взамен, чтобы вернуть назад мой самый первый день.»

Яхта приближалась в грузинский порт Батуми. Издали показалась фигура капитана Паркера. Он выглядел вполне удовлетворённым.  Остановился на приличном  расстоянии в ожидании знака.

Магда улыбкой пригласила подойти ближе. «Мисс Багратиони, мы прибываем в грузинский порт через три часа. Я получил несколько сообщений, если позволите.» Он раскрыл папку:  «Нашу яхту встретит специальный правительственный катер, на борту которого известный Вам генерал-полковник авиации Абдулла Бейляр с переводчицей, глава администрации Президента Грузии и мэр Батуми.»

Она нахмурилась и остановила его: «Постойте, в списке нет моей переводчицы Стефании Луиджи. У Вас нет сообщений, что произошло?» Капитан покачал головой и продолжил: «Но есть сообщение другого свойства, мадам: в соседнем с Грузией Азербайджане начались волнения, которые по мнению грузинских экспертов могут перерасти в революцию.»

Магда задумалась: вчера должен был начаться рабочий визит Премьера Италии в Баку. Видимо, обстоятельства не позволят Стефании прибыть в Батуми.»

Между тем Джим Паркер добавил: «И последнее, мадам: шифрограмма из Пентагона Вам лично.»


9.

Уже было темно, когда Амалия в летнем ситцевом халате направлялась в сторону морского побережья, неся в руке небольшой свёрток. Специально замедлила шаг, приближаясь к длинному фургону, стоявшему на прежнем месте.

Когда она поравнялась с боковой дверью, она со скрипом открылась и Орхан весело выскочил навстречу: «А я сидел и гадал: увижу Вас сегодня, или нет. Добрый вечер. Вы что-то поздно вышли на прогулку.» Она улыбнулась ему: «Видела тебя во сне. Ты был голоден, я тебя кормила. Мои сны часто сбываются. И поэтому принесла тебе еду.» Протянула ему свёрток.

Орхан стоял, как вкопанный, не зная, что ответить. Амалия хотела было уйти, но он остановил её: «Нет, пожалуйста, не уходите. Давайте вместе поужинаем. Поболтаем. Очень прошу, Амалия....ханым.» Она покачала головой: «Уже поздно. Что могут подумать обо мне? Ведь я замужняя женщина.»

Орхан протянул ей руку, приглашая в машину: «Кто может в такое время нас увидеть? И потом, я знаю, что Ваш муж в Турции.» Амалия посмотрела на него с лёгким упрёком: «Забыла, что твоя профессия следить за нами, и ты знаешь обо мне всё. Или почти всё.» Она стояла несколько секунд проницательно вглядываясь в его лицо, как бы спрашивая, можно ли ему верить.

Он не выдержал и опустил глаза: «Поверьте: я никогда не стану злоупотреблять служебным положением. Во всяком случае, с Вами.» Амалия сделала вид, что смягчилась: «Мне нравятся офицеры, которые держат своё слово. Попробую тебе поверить.» Они вошли в салон и Орхан закрыл за собой дверь, которая снаружи не открывалась без ключа. Почти тюремная камера.

Он хотел включить свет, но Амалия остановила его: «Лучше не надо, мне будет неловко. Как видишь, я одета более, чем скромно.» На правой  стене висел небольшой монитор. Кадры на нём менялись поминутно: вначале кабинет отца, затем кухня, затем спальня отца, спальня Зульфии почему-то и наконец входная калитка и дверь.

Амалия развернула свёрток и Орхан узнал запах мясных кутабов. Она сложила вчетверо один из них и протянула к его губам: «Сама готовила. Хотя обычно, готовит Зульфия.» Их взгляды встретились в полумраке. Он выглядел таким наивным и робким, что Амалии стало ясно: этот сам до неё не дотронится первым ни за что. Она посмотрела на часы: оставалось полчаса до приезда автомобиля, который должен отвезти отца в Грузию.

Он сьел четвёртый кутаб с таким удвольствием, будто голодал неделю. Его челюсти ходили ходуном, а глаза пожирали Амалию, её чуть приоткрытые колени, равномерно дышащую грудь без бюстгалтера, её спелые и влажные губы и распущенные по плечам локоны. Молчание длилось слишком долго, и Амалия тяжело вздохнув протянула руку, чтобы снять крошку с его нижней губы.

Он поймал её за руку и поцеловал пальцы, запоздало спросив: «Если позволите, Амалия-ханым...» Она погладила его щёку: «Какой же ты ещё совсем юный.., Орхан-бала.» Он ещё раз прижался губами к её ладони: «Так меня только мама зовёт.»

Амалия тихо прошептала: «Ты счастливый, люби свою маму. Я мою мать потеряла.» Он вдруг встал на колени и уткнулся головой в её живот: «Вы такая красивая, Амалия....ханым...» Она прижала его к своему лобку, чтобы он не поднимал голову на монитор: «Давай без «ханым» и будем на «ты». Ты мне тоже нравишься...Но я ведь замужем... Не хочу, чтобы ты обо мне думал плохо.»

На мониторе снова была калитка, и к ней подьехал чёрный SUV. Амалия не успела подумать «какой же ты неторопливый!», как почувствовала его губы на своих губах. Ей показалось, что горячая волна воздуха наполнила её лёгкие, проникла в её нутро. Рука, как хулиганка, стала искать его ширинку. И только сейчас она решила для себя, что не покинет машину, пока не успокоит свою разгулявшуюся похоть.

Вначале он был неловок. Ей пришлось пригнуть его голову вниз, подальше от монитора. Его теплые руки проникли к белью и спустили ниже колен. Амалия сама сняла  с ноги, предоставив ему лицезреть то, что ему и не снилось. Её рука ненавязчиво помогла горячему языку проникнуть в святая святых. Она так застонала, что Орхан наконец понял, чего от него ждут.

Он сопел точно младенец, которого долго держали вдали от материнского соска. Амалия вдруг сравнила его с мужем: Мустафа при этом не сопит, а рычит, как бык. Она погладила волосы Орхана, поощряя продолжать. Её второй оргазм вдохновил его и он поднял на неё счастливые глаза, но она вернула его назад: «Я так изголодалась, Орхан-балам.» Краем глаза она увидела на мониторе, как отец и Дильшад садились на заднее сиденье, а Зульфия согласно обычаю вылила кувшин воды на дорогу.

Амалия решила, что пора познать этого юнца с главного конца. Повернулась к нему спиной, приглашая овладеть собой сзади. От предвкушения чего-то давно забытого, она закрыла веки. Он долго примерялся, и даже взял чересчур высокую ноту. Она вскрикнула и рукой поправила.

И тут только поняла, с чем имеет дело: это был тигр, которого долго не кормили досыта. Она улетела так далеко, что даже не хотела возвращаться. Очнулась не скоро, когда было уже поздно: в неё влилась тёплая лава, способная произвести на свет небольшой детский сад.

Амалия откинулась на спинку кресла удовлетворённая и злая одновременно: «Как ты мог? У меня как раз критические дни! Ты что никогда не был с женщиной?» Он сидел напротив даже не подняв брюк, со всем своим хозяйством на виду, тяжело дыша, но безмерно счастливый: «Нет. Мне никто до сих пор не нравился. Так, как нравишься ты.»

Она исподтишка разглядела усталого «тигрёнка» и убедилась в старой истине «Всё познаётся в сравнении.» Мустафа уступал ему, хотя тоже был с «гигантом».  С приятным ощущением удовлетворённости спрятала трусики в карман халата и с шутливым упрёком спросила: «Ты что хочешь, чтобы я встретила мужа из Турции с готовым подарком?» Он расхохотался: «Вот было бы здорово!»

Амалия хотела было ему ответить в том же духе, но неожиданно в тишине раздался оглушительный спикер: «Старший лейтенант Керим-заде, ответье центру.» Орхан вскочил, как ужаленный: «Если узнали о нарушении инструкций, то мне хана.» Она была взволнована не меньше: ведь был риск оскандалиться перед мужем. Перед отцом тоже: ведь он не просил войти с агентом в близость, а всего лишь - пофлиртовать.

Орхан застегнулся на все пуговицы и ответил: «Старший лейтенант Керим-заде на связи.» Раздались щелчки, а затем властный голос командира: «Слушай меня внимательно, сынок. Срочно возвращайся в подразделение, сдай аппаратуру и ключи от автомобиля. С завтрашнего утра ты поступаешь в распоряжение Следственного изолятора. По всей стране обьявлено Чрезвычайное положение.»

Орхан решил услышать ответ на вопрос, который интересовал и Амалию: «А как же с наружным наблюдением, товарищ подполковник?» Ответ означал, что настали иные времена: «Забудь. Не до него. Есть дела поважнее.» 


10.


Магда вернулась в каюту с шифрограммой в руке. Патрик Томас писал, что её просьба согласована в Вашингтоне с кем следует, и грузинские власти уже предупреждены о предстоящей высадке на границе с Азербайджаном группы из восьми военных вертолётов, оснащённых необходимым вооружением и личным составом с национальной символикой Северного Кипра.

Она вызвала к себе Рикардо и Мориса: «Кто-нибудь из вас двоих пусть по пути прихватит с собой эту девицу, которая  совсем разучилась обслуживать.»  Они вошли все втроём. Магда взглядом усадила мужчин за стол и поманила пальцем девушку: «Скажите мне, милая Сюзанна, Вас наняли на яхту обслуживать гостей, или ублажать минетом капитана?»

Сюзанна густо покраснела, опустила глаза и прошептала: «Простите, мадам. Я пару раз хотела войти, но Вы были очень заняты.» Магда возмутилась: «Это чем я могла быть занята, детка, чтобы отказаться от чашки кофе?»  Стюардесса нагнулась к её уху и еле слышно обьяснила: «Вы как раз были заняты тем самым оральным удовольствием....вот с этим молодым человеком.» Затем отошла на шаг и добавила громче:  «Вы вправе меня уволить, мадам: я действительно удовлетворяла Вашего капитана.»

Рикардо сделал вид, что увлечён изучением документов, Морис, как обычно, углубился в компютер, с которым практически не расставался.

Магда откинулась в кресле, прикрыла рот ладонью, вначале прыснула со смеху, а затем уже сквозь хохот обьявила: «Ты мне, детка, нравишься. Такая нужна нам в корпорации. На обратном пути поговорим о твоём будущем.» А затем уже привычным деловым тоном попросила: «Я выпью арманьяк со льдом. Спасибо. Джентльмены, закажите напитки. Нам пора трезво оценить наши задачи.»  Проводив взглядом  смелую и находчивую стюардессу, многозначительно вздохнула.

Между тем, она решила вернуть мужчин к реальности: «Итак, меня интересуют три аспекта: первое – предложения по договорённостям с грузинской стороной о  наших инвестициях, второе – содержимое портфеля Банка Капустина, детали о передвижении кэша и ремонт его автомашины. И наконец, третье –  вопросы к  опальному генералу, который хочет стать Президентом. Давай начнём с тебя, Морис. Ты сегодня был на высоте.»

Юный шельмец успел адаптироваться к манере управления мадам Багратиони. Его голос звучал твёрдо и со знанием предмета: «Фура с наличкой всё ещё не персекла границу с Россией. Но в разнорядке кипрского банка она проходит, как ожидаемый вклад. В электронной почте Капустина сумма обозначена в двадцать три миллиарда.»  После паузы  добавил: «Автомобиль марки Lincoln, зарегистрированный на имя Капустина Сергея, вчера всё ещё находился в подмосковной автомастерской в ожидании хозяина.»

Вошёл капитан Паркер и спросив позволения, включил канал CNN. Всегда элегантная Дженифер Моралес, ведущая политических новостей, с очаровательной улыбкой поведала зрителям шокирующую новость: «Диктатор из Азербайджана Муртуз Али Паша вместе с супругой исчезли из своей резиденции. Отменён приём в честь итальянской делегации во главе с Премьер-министром Сальваторе Мартурано.»

Магда стала набирать Палермо, но попросила не сбавлять звука телевизора. Корреспондент из Баку  сообщал, что делегация из Италии уже находится на борту Air Italia Airbus A340 в бакинском аэропорту. Но вылет задерживается из-за многотысячной толпы протестантов, окруживших авиалайнер.

Дон Альберто ответил сразу и был в курсе: «Дорогая Магда, всё идёт в нужном направлении. Тебе остаётся лишь крепко ухватиться за яйца генерала. У тебя это получается лучше, чем у большинства известных мне мужчин.»

Магда усмехнулась: «Мои клещи для яиц всегда в боевой готовности. Операция будет профинансирована из источника Капустина: он мой вечный и безответный  должник. Таким образом, ты можешь сберечь кое-какие лиры.»
 
Рикардо  подвинул ей ноутбук: «Только что получил сообщение от Мустафы Джошгун» . Он прислал фотографию из московской вечерней газеты.  Под снимком горящего автомобиля марки Lincoln была подробная  информация: «На Можайском шоссе совершён террористический акт. Взорвана автомашина, принадлежашая  Сергею Дмитриевичу Капустину, владельцу Банка «Куранты Кремля», сыну главы Внешней разведки России Капустина Д. Н. По данным  дорожной полиции автомашиной управлял сам владелец, на пасажирском сиденьи обнаружено тело женщины. По свидетельству анонимного друга семьи, это бывшая тёща Капустина и  его сожительница Элеонора Фролова.»

Магда вернулась к разговору с доном Альберто: «Передай своему другу из Кавказа, что он стал богаче на пару миллионов. Пусть укажет тебе удобный «ящик».


11.

Всё время всего полёта София Мартурано не находила себе места от негодования, ярости и желания отомстить. Омар категорически отказался оплатить дорогую покупку. Мало того, спустя два часа после злополучного с ним свидания, ей позвонил дон Альберто. Он был в курсе всего, что происходило в его спальне и в джакузи. Оказывается, эта кубинская сучка Чикита, прежде чем уйти, сумела снять их с Омаром на свой телефон и скинула хозяину.

София даже думать боялась, в какой ситуации она оказалась по собственной алчности и глупости. Дон Альберто обладал такой властью, что мог бы  при желании утопить её в ванне с кислотой. От одной этой мысли её бросило в дрожь. Стефания, с которой мать успела поделиться, пыталась её успокоить. Но всё было напрасно.

В специальном отсеке её муж, Премьер Мартурано проводил короткое совещание. Вскоре все помощники вернулись в общий салон. Все,  кроме Эмилии Джованни, министра иностранных дел. Они до того неприлично долго задержались в уединении, что деловая часть делегации стала перешёптываться и хихикать. София и Стефания поняли, что на глазах у всего авиалайнера совершается правительственный адюльтер.

И только когда раздался голос капитана о начале приземления в аэропорту города Баку, все услышали щелчок замка и в дверях появился Сальваторе Мартурано, поспешно поправляющий галстук и с настежь раскрытой ширинкой.

Вслед за ним плавно и пренебрежительно вышла Эмилия Джованни. Оглядев взирающих на неё коллег, она спокойным и властным тоном дала последние инструкции: «Хочу напомнить вам, дамы и господа, мы прибыли в страну с диктаторским режимом правления. Эта страна пропитана коррупцией, значительно глубже, чем Италия оливковым маслом. Не обольщайтесь комплиментами в свой адрес. Ибо за каждым из комплиментов последуют взятки. И не обязательно наличными. Здесь принято дарить чёрную икру килограммами и тоннами, драгоценности в золоте и камнях, старинные ковры и даже женщин и мужчин. В зависимости от вашего вкуса. Таким способом они сажают вас на свой восточный крючок, с которого не сможет снять ни один прокурор Италии.»

Когда она взяла паузу, в салоне вначале все замерли. А затем стали обмениваться шутками и анекдотами. Эмилия обратила внимание, что у Премьера видны белые трусы. Она что-то ему шепнула и подсела к его супруге, Софии Мартурано: «Он вечно забывает привести себя в порядок. И это опять Вас ожидает после всегда аккуратного и предельно   подтянутого дона Альберто. Вам не позавидуешь, дорогая София.»

Кортеж автомобилей, сопровождаемый взводом мотоциклистов взял курс в сторону пригородной резиденции главы государства Муртуза Али Паши. Вьехав в имперские ворота, украшенные гербом страны,  Сальваторе и София Мартурано, сидевшие в главной машине, ещё издали увидели супружескую пару, которая широко улыбаясь, махала им рукой. Встреча обещала быть помпезной.

Первый день рабочего визита предусматривал подписание межправительственных договоров по экономике, торговле и туризму. Это не могло отнять много времени, ибо многие вопросы не стоили даже выеденного яйца. Документы всего лишь повторяли давно установленные связи с некоторой статистической новизной.

Пользуясь выдавшейся возможностью, Первая леди любезно пригласила супругу Премьера на прогулку с шопингом. Благо до торжественного приёма в главном Дворце нефти и газа, оставалось времени, более чем достаточно. Первых леди сопровождали их дочери, в качестве переводчиц. Хотя обе леди языком блетяще владели. Но в известном его применении.

Специально для высоких гостей на приморском бульваре столицы в кратчайшие сроки были выстроены «елисейские поля» парижского типа, с  местным чванским колоритом. С этой фантастической задачей смог справиться лишь внук легендарного зодчего Ирташ Лемберанский. Казне обошлось в пустячок: несколько миллионов нефтедолларов.

Бутики, один краше другого, зазывали своим изобилием и вкусом. София Мартурано хоть и  могла похвастаться числом покорёных городов, но такого агрессивного гостеприимства представить себе не могла. Вслед за сеньорой Мартурано шёл высокий, олимпийского сложения молодой мужчина с внушительным саквояжем в руке. София решила, что это личная охрана. Но никак не могла понять, почему с  саквояжем. Предположила, что это своего рода ядерный чемодан Первой леди. И она была достаточно близка к истине.

Её любопытство было удовлетворено, когда прогулка и шопинг были завершены, и Первая леди с трудно произносимым именем Мюлаим Али Паша привела её в  покои, в которых гостья сможет привести себя в порядок и отдохнуть вместе с супругом. Но её дочь Айна, знающая детали протокола, быстро поправила мать на родном языке: мол в Италии Премьеры не спят с жёнами. Особенно, во время путешествий в нефте-газовые страны.

Мюлаим Али Паша вскинула мастерски нарисованные брови: «Как интересно! Надо взять на заметку. Пора твоего папу отучать от супружеских обязанностей, в которых он до сих пор ходит пешком.» Дочь Айна понимающе кивнула, подумав при этом про себя: «Поэтому-то ты спишь с моим мужем, старая фаишэ (шалава).»


12.

Батуми встречал красивым закатом. На горизонте виднелись несколько многоэтажных домов, два высотных здания и масса судов различного калибра.  Порт, разумеется, выглядел более чем скромно в сравнении с Марселем, Неаполем и тем более Нью-Йорком. Но оттуда веяло исторической родиной, очагом отечества.

Капитан доложил о приближении катера. Магда обратилась к Рикардо: «Проводи их в каюту для совещаний. Позаботься о фруктах и напитках. К нам пожаловал будущий Президент Азербайджана.» Затем перекрестилась: «Во имя Отца и Сына и Святого духа. Аминь.»

Первая часть встречи носила чисто протокольный характер. Магда извинилась перед представителями грузинской стороны: «Я вынуждена срочно уединиться с генералом Бейляр, и у вас это не должно вызвать удивления: события в Азербайджане  развиваются слишком стремительно, чтобы терять даже минуты. Я вернусь к вам скоро. А пока мои коллеги обсудят с вами наши предложения по инвестициям.»

Они втроём последовали в кают- кампанию расчитанную на небольшую группу пассажиров. Магда пригласила сесть и сама села напротив, перекинув ногу на ногу. Затем спросила, что желают пить гости. Сюзанна поднесла небольшой поднос со стандартным набором. Генерал Абдулла и Дильшад пригубили минеральной воды. Магда оценила трезвый подход ко встрече и попросила яблочный сок.

«Приветствую Вас, генерал, на борту своей яхты и надеюсь наша встреча будет иметь плодотворное будущее. Я внимательно изучила Ваш план действий и практически не имею к нему замечаний.» Дильшад понизив голос переводила генералу, не сводя глаз с этой властной и могущественной женщины, от которой сейчас зависела судьба целого народа.

Пользуясь паузой для перевода, Магда внимательно рассмотрела своего собеседника. Перед ней сидел спортивно сложенный выше среднего роста крепыш лет пятидесяти. Бросался в глаза его мужественый профиль, ястребиные глаза и гладко выбритый, чувственный подбородок. «Такой рождён для власти.»- промелькнула мысль у Магды.   

На её лице появилась багратионовская улыбка, обычно хватающая мужчин ниже пупка: «Как мы договорились через посредника, требуемое число военной авиации с личным составом находится на границе и с этой минуты переходит под Ваше командование».

Он внимательно выслушал Дильшад и перевёл свой орлиный взгляд на Магду: «Благодарю Вас, госпожа Багратиони, личный состав и вертолёты понадобятся лишь на несколько первых часов операции. И я распоряжусь, чтобы они вернулись назад как можно скорее.»

Они смотрели друг другу в глаза несколько дольше, чем требовали приличия. Дильшад почувствовала себя неловко. Но металлический голос Магды вернул её в реальность: «Знаю, что армия практически сразу перейдёт на Вашу сторону. Именно это обстоятельство дало мне основание поддержать  Ваш план.»

Абдулла улыбнулся и кивнул в знак признательности: «Хочу заверить Вас, что жалеть Вам никогда в будущем не придётся, Магда....если позволите?»

Она ответила ему чарующей улыбкой: «Рада, что мы понимаем друг друга с полуслова, Абдулла-бей. Теперь, самое главное. Это касается финансового обеспечения не только операции, но и Ваших трудов.  Фура, предназначенная для перевозки наличных из Баку в Никосию через московский банк содержит чуть больше 5 миллиардов долларов.»

Генерал даже не повёл бровью, зная прекрасно, что в фуре 23 миллиарда долларов: «Разумеется. Мы располагаем всеми данными о нахождении этих средств. Транспорт с наличными, если не ошибаюсь, принадлежит нашей национальной казне и не успел ещё пересечь российскую границу».

Магда чуть подвинулась в кресле и взглядом пригласила генерала присесть рядом. Когда он уселся и их тела соприкоснулись, генерал слегка изменился в лице, не от увиденного на небольшой таблетке в её руках. От неё исходил мощный импульс дикой природы, аромат леса и аура львицы.

«Как видите, это фура, в которой уже нет груза. Наличные действительно украдены из казны. Но были адресованы в Кипр, до которого вряд ли могли бы добраться Ваши руки после военного путча.    Мы готовы будем передать часть в Ваше распоряжение.» Они смотрели друг другу в глаза. Но взгляд Абдуллы выражал капитуляцию, а Магда доминировала без каких-либо предварительных условий.

После небольшой паузы, она подвинула к переводчице двухстраничный текст на бланке Секретариата по обороне США, где уже стояла подпись Патрика Томпсона. Магда продолжила очень мягким тоном: «Итак, указанная мной сумма перейдёт в Ваше распоряжение. Но лишь после того, как Вы поставите свою подпись под этим документом.»

Дильшад быстренько пробежала глазами по тексту и не спеша перевела генералу лишь краткое содержание: «Ты по сути дела, берёшь на себя ответственность за предоставленный Банком « Багратиони» кредит с указанной суммой под гарантии Пентагона. Сроком на 25 лет с символическим 0,1 процентом годового интереса.»

Она смотрела на него с испугом. Генерал Бейляр сжал свои губы и задумался. Магда решила внести ясность: «В этих деньгах мой банк не нуждается. Это всего лишь гарантия нашего взаимного сотрудничества в будущем.» После небольшой паузы она добавила тоном, исключающим возражения: «Это своего рода мои клещи для Ваших крутых яиц, мистер Президент.»

Дильшад перевела, опустив свои глаза и покраснев до ушей.
Абдулла Бейляр расхохотался и  расписался. Причём,  не без удовольствия прочитав свой новый титул, обозначенный как Глава Высшего Военного Совета Азербайджана.



13.   

Следственный изолятор в посёлке Кюрдаханы славился особыми условиями содержания заключенных. Здесь издавна была установлена неписанная такса услуг. Все заключённые знали наизусть стоимость купания, сносной еды, стрижки, телефонной связи с семьёй и даже сексуального часа с профессиональной проституткой в комнате свиданий.

Полковник Фатулла Паша приходился племянником тестю Президента и значит,  кузеном Первой леди. Он редко засиживался на работе допоздна, но в связи с огромным наплывом новых зеков - большой группы военнослужащих - вынужден был задержаться.

Ситуция не позволяло расслабляться. Новеньких разместили в спортивном зале, но даже это просторное помещение было тесным для 220 офицеров. Один из них, особенно ретивый капитан Гафар-заде, постоянно требовал встречи с начальником СИЗО. Фатулла решил посмотреть на этого «героя»: «Сержант Мамед Гулу, приведи ко мне Гафар-заде. В наручниках.»

Заключённый оказался молодым человеком лет 35-ти. Он начал свысока: «Мы требуем нормальных условий, давно пора нас кормить. Помещение не проветривается, мы буквально задыхаемся. Один туалет на всех. В душевой нет горячей воды.»

Фатулла вежливо успокоил его: «Наш СИЗО не расчитан на такое количество заключённых. Руководство пеницентиарной службы занимается этим.» А затем дружески спросил: «Может есть личная просьба? Может нужна встреча с женой? Это в моих возможностях, не стесняйся, говори.»

Гафар-заде решил испытать судьбу: «Моя жена стоит у ворот вместе с остальными. Она беременна. Я бы поддержал её, если устроите встречу.» Фатулла спросил: «Как её зовут?» Услышав имя, он вновь вызвал сержанта: «Отведи капитана в комнату свиданий, и приведи ко мне с улицы женщину по имени Самая Гафар-заде.»

Через минут пять в кабинет вошла молодая, чуть полноватая женщина с уже заметным животом. Фатулла усадил её на диван и подсел справа. Бесцеремонно положив руку ей на живот, слащаво спросил: «Сколько месяцев?» Она испуганно отодвинулась: «Четыре с половиной.» Он потянул её ближе к себе и грозно предупредил: «Если хочешь, чтоб твой муж дожил до утра, сиди спокойно.» Затем растегнул свою ширинку и продемонстрировал условие «капитуляции».

Она поняла, что ей не дадут выйти из помещения целой и невредимой. Максимально смягчив голос попросила: «Дайте глоток воды, горло пересохло, я стою у ворот уже восемь часов.» Начальник, даже не прикрыв своё «хозяйство», направился к холодильнику.

Но достать воду не успел: вдруг завыла сирена. Ворвался сержант Мамед Гулу: «Начальник, на крышу и во двор СИЗО сели несколько военных вертолётов. Охрана разоружена.»

В это время раздался топот тяжёлых ботинок по коридору. Фатулла нашёл пистолет в столе и схватил женщину за волосы, заставив встать перед собой. Вошли двое в форме войск специального назначения.

Старший представился: «Майор Мустафа Джошгун, полномочный представитель Высшего Военного совета. В стране произошёл военный переворот, Президент Муртуз Али Паша смещён. Предлагаю в течении 20 минут выпустить всех арестованных военнослужащих и сдать полномочия моему коллеге.»- он взглядом показал на своего спутника.

Фатулла Али всё ещё был за спиной беременной женщины: «Я тебе не подчиняюсь. Чем ты можешь доказать полномочия?» Майор положил автомат на стол и показал на телевизор: «Включи «ящик» и ты узнаешь много интересного.» Начальник тюрьмы понял, что власть поменялась: «Сам включи, я немного занят этой куклой.»

На экране вначале прозвучал гимн страны. Затем незнакомый диктор торжественным голосом обьявил: «Только что нам сообщили из штаба Военного Совета, что Президент Муртуз Али Паша, скрывавшийся свыше двеннадцати часов на борту итальянского авиалайнера, сдался и обьявил о своей отставке. Муртуз Али Паша и бывшая теперь уже Первая леди в настоящее время находятся в изоляторе Службы безопасности.»

Фатулла Паша изменил свой тон: «Послушай, майор, не смогли ли мы потолковать с тобой наедине. Уверяю тебя, ты отсюда уйдёшь богатым человеком.» Мустафа кивнул головой: «Почему бы и нет?» Он кивком головы приказал второму офицеру выйти. А потом обратился к начальнику тюрьмы: «Отпусти женщину, и я готов к твоим услугам. Может и договаримся. Мы же все люди, и хотим кушать.»

Закрыв дверь за женой заключенного, Мустафа в один прыжок хлестнул начальника СИЗО прикладом автомата. Тот не удержался и рухнул на диван, но не выпуская пистолета из рук. Правда, было уже поздно: прогремела очередь в область паха. Майор брезгливо сплюнул на его окровавленное «хозяйство» на полу: «Собаке собачья смерть.»


14.

Дверь в покои открылась и появился тот самый мужчина, которого София вначале приняла за охрану. От опытного и проницательного взгляда Мюлаим не скрылись искры в глазах гостьи. Искры, до боли знакомые ей самой. Она позвала мужчину по имени и достаточно фамильярно: «Агасалим, отнеси саквояж в спальню и жди нас там.»

Затем обратилась к дочери: «Айнуша, ты мне уже не понадобишься, джейран бала. Постарайся развлечь госпожу Стефанию. Встретимся вечером на приёме.»  И с томным настроем на лице взяла под руку Софию, направляясь в сторону спальни.

На ломанном английском с сильным французским развратом, помогая себе международными жестами, она шепнула ей два слова. Первое начинается с буквы F, и американцы употребляют его чаще, чем ходят по нужде. А второе, знакомое ей чуть ли не с детства – minet – она считала интернациональным. Но София всё же решила убедиться, правильно ли она поняла: приложила свой указательный палец к своим зубам. Местная империатрица радостно ущипнула её за ягодицу.

Первая леди интуитивно поняла: это тот самый случай, когда встречаются родственные души, и переводчики здесь излишни. Они уселись рядом на диване и Мюлаим властно, но нежно одновременно велела Агасалиму поставить саквояж на пол и не спеша раздеться.

София с благодарностью переводила взгляд с неё на неописуемо возбуждающее тело бодигарда. Её рука гладила спину Первой леди в знак благодарности. Мюлаим чувствовала приближение волнительной оргии. Она облизнула губы и пальцем подозвала Агасалима подойти вплотную, а затем встать на колени.

София не стала ждать приглашения и спустила свою юбку, предоставив красавцу доделать работу до конца. Её ноги легли на крутые плечи Агасалима. Глаза закрылись в ожидании первых аккордов местного виртуоза. Первая леди присела рядом с великаном, её рука легко достала упирающийся в диван детородный инструмент Агасалима. В ней начала пробуждаться агрессивная самка.

Но вдруг в самый неподходящий момент двери спальни распахнулись настежь. У порога стояли Айна и Стефания. Их лица не выражали ничего приятного. Мюлаим и София были шокированы тем, что услышали от своих дочерей: «В стране революция! Повстанцы взяли президентский дворец. Повсюду разрушаются памятники. Горят муниципалитеты. Из СИЗО выпустили всех арестованных папой офицеров.»

Мюлаим-ханым не могла поверить своим ушам. Оттолкнув Агасалима, она полуобнажённая порылась в сумке, доставая дрожащей рукой телефон.  Первым долгом набрала министра обороны: «Гасанага! Мать твою, мудак! Если спишь, то проснись. Чтобы через 20 минут у ворот моей резиденции стоял батальон спецназа. Иначе завтра же повешу тебя собственноручно за твои гнилые яйца, ограш!»

В ответ генерал армии Бозбаш-заде ответил кратко: «У Вас нет ни спецназа, ни пехоты. Вся армия перешла на сторону восставших. Мой Вам совет: бегите, пока Вашу задницу не посадили на кол».

Разговор со Службой безопасности и личной охраной был ещё менее оптимистичными: новоназначенный глава бывшего КГБ предупредил: «Генералы и офицеры, арестованные вами, вышли на свободу. Очень соскучились и жаждут личной встречи».

Агасалим, увидев жалкое лицо некогда властной леди, из уважения предложил свои услуги: «В моей старой «Волге» Вы будете в безопасности. Это такая развалюха, что не вызовет подозрений. Собирайтесь.»

Через полтора часа, сквозь заторы и пробки, он сумел их доставить до аэропорта, где  итальянский авиалайнер стоял наготове. Дамы, спотыкаясь и толкая друг друга взбежали по трапу на борт и велели стюардессе плотно закрыть дверь.

Каково же было удивление Мюлаим, когда она увидела в салоне своего мужа, Муртуза, бледного, как простыня несдавшейся новобрачной. Он дрожащими руками пил виски большими глотками, чтобы унять нервный тик: его усы постоянно прыгали, делая его физиономию смешным.

Она грозно подошла к нему и отвесила сочную оплеуху: «Трус! Подлец! Импотент несчастный! Как ты мог оставить меня на растерзание этому быдлу?» Он хотел ответить, но стыдливо спрятал глаза и промолчал. Поняв, что итальянцы над ними уже смеются, Мюлаим попробовала смягчить оскорбления: «Надеюсь, ты не собираешься подавать в отставку! Требуй политического убежища у своего друга, сидящего напротив! У его жены полный саквояж денег и украшений, подаренных мной. Миллионов на десять, не меньше.»

Переводчик, сидевший между Премьером и министром иностранных дел, шёпотом обьяснил суть речи Первой леди. Эмилия посмотрела на Сальваторе Мартурано и покачала головой. Это означало «не советую».

Сальваторе Мартурано обратился к Муртузу Али Паше: «Дружище, у нас в Италии не принято равнодушно смотреть на противозаконные попытки свержения власти, избранной народом. От имени Правительства Италии я готов предоставить тебе и близким временное убежище в Риме.»

Усы Муртуза Али Паши перестали танцевать, он гордо поднял голову и гневно посмотрел на свою супругу: «Мы спасены! Видишь, каким международным авторитетом я обладаю?!»

Вошёл старший пилот и шепнул сообщение на ухо Премьера: взлётная полоса заполняется толпами протестантов, придётся задержаться до неопределённого часа, пока полиция сумеет навести порядок. Все посмотрели в илюминаторы. Самолёт был практически окружён обезумевшей толпой, требующей выдачи Президента и Первой леди. У десятков манифестантов в руках были портреты какого-то генерала. Муртуз Али Паша сразу узнал в нём Абдуллу Бейляра.

После некоторого раздумья он шепнул на ухо жены: «С ним можно будет договориться: тоже любит кушать». Затем позвонил главе Правительства Идрису Нахер оглы: «Найди генерала Абдуллу и передай: я подам в отставку лишь после твёрдых гарантий неподсудности. Пусть называет цену.»

Спустя сорок минут Премьер Нахер оглы перезвонил Президенту: «Глава Высшего Военного Совета, уже взявшего на себя ответственность за восстание, генерал-полковник Абдулла Бейляр готов принять Вас с прошением об отставке в Президентском дворце. Взвод специальной охраны направлен в аэропорт за Вами.»

Муртуз Али Паша и его супругу вели через лётное поле пешком, сквозь толпу, готовую их растерзать. Они услышали о себе всё то, к чему давно не прислушивались. Были призывы и попытки линчевать. Но вооружённые спеназовцы смогли локализовать особо недовольных. Правда, не смогли защитить от гнилых помидоров, летящих на них десятками.

В 10 часов вечера все каналы телевидения озвучили текст прошения об отставке и показали супружескую пару с наручниками в двух разных камерах Специального Изолятора временного содержания службы национальной безопасности.   

15.

Самолет Премьера Италии приземлился в дождливую погоду. Но несмотря на это у трапа под зонтами столпились корреспонденты ведущих итальянских и мировых средств массовой информации. Всех интересовали подробности нахождения на борту правительственного авиалайнера диктатора Муртуз Али Паши и Первой леди в течении долгих двеннадцати с половиной часов.

Делегация не спешила выйти на публику. Шла напряжённая дискуссия между Премьером Мартурано и министром иностранных дел Эмилией Джованни. Министр настаивала на том, чтобы господин Премьер честно признал свою ответственность за попытку скрыть кровавого диктатора от справедливого правосудия.

«Я уже не говорю о том, что Первой леди было обещано политическое убежище в Италии. Причём за баснословную взятку.» - Эмилия окончательно добила потерявшего самообладание Премьера. Он замахал руками: «Это неправда! У тебя нет доказательств!» Эмилия спокойно опустила гильотину на его шею: «Проверь саквояж твоей жены. Ты удивишься его содержанию. Видимо, она лишилась доходов за сексуальные услуги, и решила компенсировать взяткой.»

На следующее утро все газеты Италии вышли с сообщением об отставке правительства и о скорых внеочередных парламентских выборах.

Было около девяти утра, когда дон Альберто выключил телевизор и повернулся к Омару: «Мы почти у цели, дорогой консильери. Мне кажется, вскоре после утряски кабинета министров, тебе легче будет добиться расположения Магды.»

Он схватил племянника за плечо и продолжил:  «Мы сумеем чувствовать себя в полной безопасности только под её опекой, используя её политические связи в Вашингтоне и Бресселе. Сделай всё, что в твоих силах, чтобы затащить её в постель. Это не просто, но возможно.»

Затем он встал и налил себе виски: «Ты, конечно, не так умён, как Бенджамин, чтоб она от тебя кончила, не начав. Но у тебя есть другое, более мощное достоинство. И оно у тебя в штанах. Этим ты отправишь в нокаут любую самку.»

Омару понравился комплимент. Он отпил рома и неуверенно парировал: «В ней срабатывают какие-то торомоза, когда я бываю максимально близок к её заднице.» Уже у дверей спальни дон Альберто сказал: «Она любит доминировать. Она согласится, увидев в тебе своего раба.» И затем добавил: «Имей ввиду,только после этого я буду готов полностью передать тебе управление.»

Войдя в спальню, он откинул одеяло и ласково погладил ослепительно белую ягодицу. Дама зевнула, подавая знак, что уже проснулась. Он поцеловал её в шею и шепнул: «Только женщина из клана Луиджи способна сочетать в себе ум и талантливый секс. Я получаю дикое удовольствие, когда трахаю будущую главу правительства.»

Эмилия повернулась к нему лицом: «А я не уверена, что ты сможешь меня  удовлетворить, когда и если я стану Премьером.»
 
Дон Альберто не слышал, как закрылась входная дверь за Омаром, ибо был взят в крепкие руки молодой и горячей Эмилии. Он даже не подозревал, куда мчался племянник.

Омар спешил в сторону виллы своей тёти, сеньоры Фелумены Луиджи. Вертолёт приземлился на лужайке возле ангара. Примерно час назад он получил текстовое сообщение, в котором она чересчур загадочно приглашала его на встречу. При этом просила держать это втайне от Альберто.

Фелумена встретила его в ночном пеньюаре и выглядела очень взволнованной: «Слушай меня внимательно, Омар. Мы в шаге от совершенно немыслимого богатства. Если мы вызволим из тюрьмы свергнутого позачера президента и его супругу...забыла как называется страна».   Омар помог: «Азербайджан, это где-то по соседству с Ираном и Россией.» Фелумена махнула рукой: «Неважно. Мне предложили умопомрачительную сумму: 10 миллиардов долларов!»

Они с минуту смотрели друг другу в глаза. Омар усмехнулся: «Во-первых, как ты себе это представляешь? Во-вторых, где гарантия, что тебя не надуют?» Фелумена улыбнулась, отпила арманьяк и таинственно произнесла: «Если только тебя беспокоят эти два обстоятельства, то план вполне реалистичен.»

Омар посмотрел на неё вопросительно. Она спокойно продолжила: «Ты же прекрасно осведомлён, кто помог путчистам в этом ...Афганистане... или как его там. Эта же дама может помочь вызволить их оттуда. А что касается наличных, то они будут здесь у меня на вилле сразу после моего согласия. Что скажешь?»

Омар задумался. Предоставлялся случай, когда он может совместить наказ дона Альберто и при этом – приобрести солидный нал. Он не спешил с ответом. Фелумена решила его подхлестнуть: «Мы с Магдой однажды более, чем сблизились, и я могу попытаться сама с ней договориться.» Омар тут же опроверг: «Согласись, ты не можешь доставить ей то наслаждение, которое она получит со мной.»

Она согласно кивнула головой: «Если б я обладала такой мощной «кувалдой», она бы у меня по струнке ходила.» Омар удивлённо подумал: «Откуда Фелумене известны такие подробности обо мне?»

Омар набрал Магду: «Сеньора, это я Омар. Мне срочно необходимо встретиться с Вами. Есть обоюдовыгодная сделка.» Затем подмигнул тёте: «Договорились. Утром вылетаю.»

Проводив племянника, Фелумена прошла в спальню. Сняла с себя пеньюар и прилегла справа от ожидавшей её с нетерпением Софии. Откинув одеяло, она с жадностью припала к соскам: «А теперь ещё раз расскажи мне подробности о «кувалде» моего племянника.»

София нежно погладила её ягодицу: «Но сначала дай мне позвонить тому, кто готов привезти нам эту кучу богатства.»
Ей ответил мужской голос на неплохом английском: «Это Агасалим, слушаю Вас, сеньора Мартурано.»


16.

Агасалим Керим-заде не относился к близкому окружению свергнутого Президента. О его интимных услугах, оказываемых Первой леди, практически никто не знал, кроме её дочери Айны. Она как-то совершенно случайно оказалась в ложном месте в ложный час. Правда, даже не высказала особого удивления при виде обнажённой матери, лежащей на мощном торсе Агасалима задом к его губам.

То есть, он был как бы одним из тайных фаворитов Первой леди. Числился директором спасательной службы Приморского бульвара. Это инкогнито и спасло его от преследований новых властей. К тому же его младший брат Орхан, только вчера получил назначение в Следственный изолятор временного содержания госбезопасности. Именно туда поместили супружескую пару, совсем недавно ещё царствовавшую на престоле.

Орхан, еще почти мальчик, к судьбе бывшей первой леди отнёсся не только с некоторой долей жалости, но и с желанием как-то облегчить её участь.  По её первой же просьбе передал Агасалиму идею вызволения из под ареста.  Мюлаим Али Паша предлагала неслыханный выкуп за спасение. И даже подсказала возможный канал реализации: через жену Премьера Италии, Софию Мартурано.

Агасалиму София была более, чем знакома: он даже помнил каким ароматом пахнет её бельё. Ды и такие миллиарды на улице не валяются: можно часть присвоить. Тем же путём Мюлаим передала координаты связи с Римом. На всякий случай, бывшая Первая леди предупредила Агасалима: если вздумает соскочить с такими деньгами, то она найдёт способ жестоко наказать его семью. На свободе остаётся достаточно много надёжных убийц.

С предварительного согласия, полученного после звонка в Рим, Агасалим через брата задал заключённой два вопроса: где хранятся деньги, и как их переправить за кордон. На следующий день у него был номер телефона дочери экс-президента Айны Али Паша.

Айна ответила на третий гудок и изменив голос спросила: «Баня номер 13, у телефона джумадар (массажистка) Лейлуша. Чем могу помочь?» Агасалим ответил как было условлено: «У нас скоро свадьба, хочу заказать обслуживание пяти человек вместе с женихом.» На другом конце взяли небольшую паузу. Затем уже своим голосом Айна продолжила: «Духовное управление, сегодня в полночь, тебя встретит у входа молла Расим. Будь осторожен, не приведи за собой хвоста.»

Около двенадцати ночи Агасалим сделал несколько кругов вокруг мечети, остановился на перекрёстке, вышел из машины, огляделся и уже собирался вновь сесть в машину, как подросток лет пятнадцати предложил купить анашу. Он оттолкнул мальчишку и подьехал к воротам мечети ровно без трёх минут. Молодой сященнослужитель вышел из темноты и впустил его старенькую «Волгу» во двор. Ворота с лязгом закрылись.

В главном молельном зале стояла тишина и было мрачно. Их шаги гулко отдавались эхом. Потайная дверь открылась бесшумно и они оказались в просторном кабинете шеёхульислама. Здесь тоже никого не оказалось. Молла Расим взглядом велел следовать за ним. Отодвинув внушительного размера настенный ковёр, он открыл дверь в другое помещение. Агасалим к своему удивлению оказался в предбаннике.

Молла Расим пригласил его сесть в кресло и ждать, а сам удалился тем же путём.

Айна появилась неожиданно. Она вошла через ту же потайную дверь. За те несколько месяцев, что Агасалим увидел её впервые, она несколько поправилась, изменилось выражение лица. По вздутым губам и раскосым глазам было очевидно, что Айна успела сделать пластическую операцию. Она подошла вплотную: «Привет, Агасалим. Иди за мной.»

Они вошли в купальный зал с небольшим круглым бассейном в середине. Но бассейн был пуст. По небольшой лесенке они спустились на дно бассейна и прошли на противоположную сторону. Айна достала из сумки ключ и открыла одну из боковых плиток на стене бассейна. Взглядом пригласила Агасалима вытащить оттуда контйнер.

Он легко поместился в багажнике. Айна уселась рядом с ним, закинула ногу на ногу и властным тоном приказала: «Поехали в Физули, в аэропорт.» Путь был не близким, около 400 километров, и Агасалим решил спросить: «Мы вернёмся в Баку, или улетим из Физули?»

Айна кого-то  искала в айфоне: «Меньше будешь знать, целее будешь.» Затем набрала нужный номер: «Виктор Александрович, мы будем на месте через пять с половиной часов. Договорились. Спасибо.»



17.

Весть о гибели сына застала Дмитрия Никаноровича Капустина в Лозанне. В гостинице Carlton, числящейся на балансе Уральского вагоноремонтного завода, на самом последнем двеннадцатом этаже был оборудован вместительный зал для совещаний. В самом дальнем углу был накрыт столик на две персоны. Капустин пригласил на обед бывшего Посла Франции в Швейцарии, адмирала в отставке Пьера Баграта. У них были давние и особые отношения: предки адмирала были русскими князьями грузинского происхождения. Капустину было известно о широких связях Посла в отставке не только в Елисейском дворце, но и в Белом доме.

Строго конфиденциальная встреча была инициирована Дмитрием Никаноровичем по поручению  Президента России Вольдемара Вольдемаровича Путлэра. Изначальная задача была проста, как детская слеза: огранизовать саммит Путлэра с Джефри Уильямом Престоном, Президентом США. Путлэр был готов на некоторые уступки, в случае признания со стороны Белого дома аннексии Крыма. При этом, время от времени напоминал международной общественности об арсеналах ядерного оружия.

Но кроме оружия массового уничтожения глава России держал «за пазухой» информационную бомбу. Он располагал документами, свидетельствующими о том, что нынешний хозяин Белого дома в студенческие годы был завербован в Восточной Германии высокопоставленным сотрудником Штази. Эти документы недавно были переправлены Путлэру и могли взорвать в случае необходимости медийное пространство за океаном.

Но глава Внешней Разведки России Дмитрий Капустин в отличие о Президента, который с каждым днём терял адекватность, прекрасно понимал нереальность поставленной задачи. Хотя и предупредил Посла Баграта о наличии такого рода шантажа. Он решил несколько изменить тему переговоров.  Адмирал Баграт догадывался о намерениях своего собеседника:  речь могла идти о мягкой трансформации власти в России от Путлэра к Капустину-младшему.

Француз в принципе не исключал положительной реакции на это со стороны западной коалиции. Но оставалось определить цену такой сделки, которую придётся заплатить Украине. И кроме того, Капустин, да и никто другой не мог гарантировать, что Путлэр в самый неожиданный момент прибегнет к использованию биологического оружия.

Именно в этот момент в зал зашла личный референт господина Капустина Пелагея Ивановна: он редко расставался с ней последние три десятка лет. По слухам, даже в постели. Он потерял жену ещё при родах, и с тех пор был вдовцом.

Дмитрий Никанорович издали заметил траурное выражение её лица. Она молча протянула ему шифрограмму из Москвы. В ней сообщалось о взрыве автомашины, за рулём которой был единственный сын Капустина, Сергей. Пауза длилась так долго, что Посол решил помочь партнёру по переговорам: «Видимо, Вам требуется некоторое время. Я буду рад вновь встретиться с Вами завтра. Сообщите мне место и время, удобные для Вас.» И не спеша удалился, понимая что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Вечером раздался звонок из Кремля. Президент выразил глубокое соболезнование. Но затем бесцеремонно заявил, что хлопоты по органицации похорон возьмёт на себя  Администрация. И потому добавил: «Думаю, тебе сейчас важно довести начатое до конца. Твое присутствие здесь сына не вернёт. Как думаешь?» Вопрос звучал риторически.

Дмитрий Никанорович после паузы ответил: «Я закончу переговоры. И приложу к этому все силы.» После беседы с Президентом он долго не мог уснуть. Он только сейчас окончательно убедился в том, что некогда близкий его друг, однокашник и сослуживец превратился в хладнокровного диктатора, не считающегося ни с какими моральными и этическими нормами.

Пелагея, лежашая рядом, осторожно прошептала: «Пора тебе брать власть в свои руки, Дима.» Её рука обдала жаром его грудь: «Не забудь принять снотворное, дорогой.» Именно в ту ночь Капустин вдруг осознал, что судьба целой страны в руках опасного идиота. И настала пора отправить этого монстра на свалку Истории.

На следующий день мсьё Пьер Баграт, внимательно выслушал изменившийся проект трансформации власти. Затем заверил господина Капустина: "надеется, что  новая идея придётся по вкусу  обьединённой коалиции Запада".

Вернувшись в Москву, Дмитрий Никанорович успел похоронить сына на Троекуровском кладбище, и там же сказал главе администрации Феофану Пешкову, что хотел бы сообщить Президенту о предварительных результатах переговоров. Феофан тут же связался с хозяином и тот велел Капустину быть наготове завтра ближе к вечеру.

У Дмитрия Никаноровича в целом план созрел. Состоял он пока в том, чтобы держать Президента в тисках надежды на положительный ответ со стороны Белого дома, или во всяком случае Госдепа.

Ну а тем временем, подобраться к Путлэру, как можно ближе. Профессиональный разведчик, он знал о слабостях Путлэра значительно больше, чем тот мог бы предположить. Избалованный долголетней властью, глава государства тайно страдал сексуальной озабоченностью. Причём, с конкретным восточным уклоном. Его теперь возбуждали лишь молоденькие мусульманки. Желательно, в чадре.

В близком окружении Вольдемара Путлэра было несколько надёжных кадровых агентов, рекомендованных ему Капустиным. Один из них, капитан Клавдия Ерёмина отвечала за смену постельного белья, надлежащее содержание гардероба и санитарно-гигиенических требований вождя. Она сопровождала его по всем резиденциям и даже в тайгу, тайный бункер. Более того, даже несколько раз оказывала ему интимные услуги. Именно от неё Капустин узнал о свежих капризах Президента. Оставалось определиться лишь с кандидаткой на эту роль.

Вошла Пелагея: «Просят «Виктора Александровича». Это из Баку, Айна Али Паша.» Для узкого круга лиц Капустин пользовался этим именем, как паролем, для конфиденциальности. Он поднял трубку, радостно отметив про себя, что возможно, это очень кстати. Он дружил с родителями Айны и даже познакомил как-то с покойного сына с ней. Но что-то у них не срослось тогда.

Назначив Айне встречу, он заказал помощнику подготовить его  полёт в аэропорт Физули, в район миротворцев в Карабахе.

Автомобиль «Волга», за рулём которого был Агасалим, притормозил у блокпоста перед аэропортом в 6 часов утра. Сержант в форме российских миротворцев долго изучал их паспорта, затем связался с командным пунктом и наконец впустил их на лётное поле. Вскоре на небе показался учебно-боевой самолёт Як-130. За штурвалом сидел сам Дмитрий Никанорович Капустин, или «Виктор Александрович».

Они вдвоём с Айной уединились в лесу неподалёку от посадочной полосы. Дмитрий Никанорович обратил внимание на свежеисполненную пластическую операцию на её лице: «Ты выглядишь просто красавицей, Айна Муртузовна. Но вначале прими мои сочувствия по поводу переворота в стране и ареста родителей. Думаю, именно это обстоятельство и заставило тебя связаться со мной.»

Айна по-родственному взяла его под руку: «Спасибо, Дмитрий Никанорович. И Вы примите мои соболезнования в связи с гибелью Серёжи.» Они тепло обнялись, помолчав с минуту. Затем Айна продолжила: «Вы правы, именно по этой причине я здесь. Я уверена, что Президент сейчас вряд ли в состоянии помочь моим родителям. Но, насколько папе известно, у Вас сохранились каналы связи с Западом. И даже с Белым домом. Можно ли как-то нам помочь?»

Капустин шагал молча,  раздумывая, как подступиться к щекотливому плану. Айна решила слегка его подбодрить: «В багажнике машины находится контейнер, который предназначен Вам. Это подарок от отца.» Капустин остановился: «Твой отец  всегда был щедрым другом. А сейчас это особо значимо для меня. Поблагодари его при возможности.»

Затем встал лицом к лицу и добавил: «Но тебе, доченька, придётся и самой помочь мне в реализации плана по спасению родителей.» Он обнял её за плечи и глядя прямо в глаза вкратце изложил задуманное. В конце добавил: «Только после смены власти в России я сумею попытаться вызволить Муртуза и Мюлаим из тюрьмы.»

Айна выслушала его, не перебивая. Затем спросила: «Если я Вас правильно поняла, мне надо будет после близости с ним, распылить флакон в ванной. Но сколько времени будет у меня в запасе, чтобы после этого долететь до надёжного укрытия от возможного преследования? И не задержит ли он меня на всю ночь?»

Капустин тут же успокоил её: «Времени будет вполне достаточно, голубушка. Эксперт уверен, что эффект возможен только через 24-30 часов. Что касается твоих опасений по поводу ночёвки с ним, то это исключается категорически. После восьми вечера у него регулярные медицинские процедуры. Тебя к тому времени довезут до конспиративной квартиры, а оттуда вертолётом доставят в  Финляндию.»

Они подошли к автомашине. Айна велела Агасалиму достать контейнер и передала его Капустину. Затем почти шёпотом спросила: «Мне важно кое-что знать о его...предпочтениях в постели. У каждого мужчины есть любимый «конёк». Вы меня понимаете?» Капустин улыбаясь ответил: «Он не оригинален в этом плане. Оральный «ключ» откроет тебе его душу. И необязательно с проглотом.  Но без спешки, искренне, и чем дольше, тем лучше.»

Прежде чем разойтись, они условились встретиться завтра в Санкт-Петербурге.



18.

Омар Луиджи прилетел в Вашингтон ближе к вечеру. В аэропорту его встретил Рикардо Эрнандес и подвёз к многоэтажному зданию в двух кварталах от офиса ФБР. Лифт поднял их на самый последний этаж. Выйдя из кабины лифта Омар оказался в просторном гимнастическом зале. В самом дальнем углу он заметил Магду Багратиони, которая вроде бы застыла в странной позе.

Рикардо извинился: «Простите, дон Луиджи, но мне надо ещё кое-что успеть доделать.» Омар поблагодарил его и  медленно направился в конец зала. На Магде было обтягивающиее трико, безумно подчёркивающее идеальные для её возраста формы. Омар не мог оторвать глаз от всё ещё девичьих бёдер, узкой талии, больших, но упругих грудей.

Магда словно находилась в нирване. Веки закрыты, дыхание ровное, почти незаметное, лоб покрыт каплями пота от напряжения. Стоит на одной левой ноге. Правая поднята на уровень уха.  Руки скрещены на груди. Пальцы ног и рук даже не дрожат. Словно мраморная статуя из музея современного балетного искусства.

Так продолжалось довольно долго. Затем Магда медленно вернула ногу назад, опустила руки и открыла огромные изумрудные глаза: «С приездом, сеньор Луиджи. Надеюсь, полёт тебя не очень утомил.» Взглядом позвала следовать за ней. Омар отметил про себя ледяной приём. Будто сразу же предупредила о своей недоступности.

В небольшом помещении ждала молодая очаровательная женщина. Магда обратилась к Омару: «Располагайся поудобнее. Пока я приму душ, Сьюзан сделает тебе расслабляющий массаж, от которого не откажется ни один итальянец.»

Сьюзан, подождав пока хозяйка закроет за собой дверь, ведущую в бассейн и душевую, предложила Омару снять верхнюю одежду. Омар посчитал неприличным отказаться от массажа. «Надо показать Магде своё раболепие» - вспомнил напутствие дона Альберто. И вскоре понял о каком массаже идёт речь, когда Сьюзан разделась и сама.

Она окунула руки в маслянистую жидкость и приступила к демонстрации высокого мастерства. Помещение окунулось в полумрак. Раздались первые ноты чарующего Four Seasons Антонио Вивальди. Омар почувствовал аромат альпийских лугов и незаметно для себя задремал. Сквозь полусон чувствовал ласки, которые не могут оставить равнодушным молодого здорового мужчину. Сьюзан творила высший пилотаж.

Не прошло и полчаса, как из  Омара вышел весь пар, накопившийся после оргии с Софией. Лёжа голым, укрывшись простынёй, он находился в состоянии невесомости, словно астронафт на лунной поверхности.

Сьюзан одевалась не спеша и мысленно сравнивала сицилийца с  капитаном яхты St. Mary Magdalene мистером Паркером. Вердикт был однозначным: «Небо и земля!»  Она с очаровательной улыбкой проводила Омара в офис мадам Багратиони на втором этаже и на прощание сунула ему в руку свои координаты с шёпотом: «Буду рада новой встрече.»

Магда говорила по телефону. Совершенно неожиданно обьявился её дядя, адмирал Пьер Баграт. Он находился в Вашингтоне: «Встречался с Государственным Секретарём Френсисом Тюдором. Я думаю, тебя может заинтересовать тема нашей беседы. Давай-ка завтра вместе пообедаем. Давно не виделись.»

Магда примерно догадывалась о пересечении интересов Пьера и Госдепа США, речь могла идти скорее всего о России: «Жду тебя завтра в половине второго в ресторане Momiji Sushi. Там подают твою любимую японскую кухню.»

В дверях стоял Омар. Она рукой пригласила его сесть и попрощалась с дядей: «Надеюсь, тебе пришёлся по душе мой подарок? Если быть откровенной, я просто хотела сразу исключить тайные замыслы дона Альберто уложить тебя в мою постель. Можешь так и передать моему другу.  А теперь, давай поговорим о сделке, которая привела тебя ко мне.»

Выслушав внимательно предложение, исходящее от Фелумены, Магда сразу же отвергла свое участие: «Есть множество причин, по которым я даже палец об палец не ударю для вызволения диктатора из тюрьмы. Но скажу тебе лишь главную из них: мне важно сохранить свои связи в большой политике. Они стОят для меня гораздо большего, чем даже несколько миллиардов долларов. Это не в интересах Белого дома, Омар. Так и передай Фелумене.»

Омар понял, что с этой дамой лучше быть союзником, нежели любовником: «Мадам Багратиони, хочу поблагодарить Вас за уроки, которые я получил в течении нескольких часов здесь у Вас. Скажите, могу ли я расчитывать на Вашу опеку, в случае если дон Альберто по каким либо причинам уйдёт на покой ?»

Магда изучающе посмотрела ему в глаза и поняла, что перед ней подающий надежды исполнитель её воли. В глазах появился некий блеск, который уловил и Омар. После небольшой паузы Магда подала луч надежды: «Стучись в ту дверь, где ждут тебя с теплом, не верь льстецу – предаст тебя тайком, не спорь с глупцом – не станешь мудрецом. Едой делись сполна, а мыслями – с умом.» Выждав пару секунд добавила: «Эти строки я запомнила с детства, Омар. Их любил повторять мой дед.»

Омар смотрел на неё восторженным взглядом: «Мадам, я покорён Вашей благосклонностью. Считайте, что в Сицилии живёт Ваш раб, готовый для Вас на всё.» Магда с улыбкой кивнула: «Мы поняли друг друга, Омар. Задержись на один день. Завтра у меня состоится важная встреча. Вполне возможно, мне понадобятся твои услуги. Заодно расскажешь мне о состоянии здоровья дона Альберто.»

Омар спустившись к выходу из здания, нащупал в кармане координаты Сьюзан. Она будет очень кстати этой ночью.

На следующий день Магда с ностальгией в глазах обнимала своего дядю Пьера. Её не покидала мысль о том, что этот старик 80-ти с небольшим лет некогда стал её первым учителем любви. Он выглядел довольно бодро, хотя и опирался на трость.

Обменявшись любящими взглядами и традиционными фразами о прошлом, Пьер выждал пока официант примет заказ, удалится и снизил голос: «Русский медведь становится не только опасным, но и неконтролируемым даже в своей берлоге. Правда, появился луч надежды. Один из моих контактов взялся за проект нейтрализации медведя. Но к сожалению, наши друзья в Госдепе и Белом доме не проявили интереса: они как всегда, предпочитают наблюдать, не вмешиваясь.»

Магда понимающе кивнула: «Мне это знакомо. Иногда лучше с этим считаться, чем лезть в пекло. Тебе так не кажется?» Пьер загадочно улыбнулся: «Дело в том, детка, что этот придурок из Кремля обладает информацией, гибельной для твоего поклонника Уильяма Престона. Я не решился делиться этой тайной с госсекретарём. Но думаю, ты сможешь использовать свои приватные отношения, чтобы хотя бы предупредить его.» Затем он в двух словах обьяснил суть потенциального шантажа.

Магда задумалась. Вырисовывалась ситуация не только опасная, но и угрожающая термоядерным столкновением. «Ты знаешь, наверное категорический отказ Престона встречаться с медведем вполне возможно связан именно с этим. Не сомневаюсь в том, что у Билли есть серьёзный повод остерегаться этой встречи. И скорее всего это относится к его прошлому.»

Завершая ланч, Пьер вытащил из сумки тонкую папку: «Тут вся информация, которая может быть полезной для тебя. Не сомневаюсь, что ты примешь мудрое решение. Но я со своей стороны прерву переговоры с  генералом Капустиным.»  Магда чуточку изменилась в лице: «Это кажется, глава внешней разведки, у которого сын погиб в автокатастрофе. Ну что ж, мир ужасно тесен. Бенджамин стал их мишенью.» Пьер удивлённо спросил: «Ты уверена? Это же так ужасно, детка. Ты вправе поступать, как считаешь нужным.»


19.

Гостиница «Астория» в центре Санкт Петербурга была одним из самых любимых мест отдыха для Айны Али Паши. Здесь она провела множество ночей любви. И не только с мужем. За полгода до своей трагической гибели Серёжа Капустин неожиданно пригласил её провести сказочную ночь в Питере. И она поставила ему условие: только в «Астории».

Это была незабываемая ночь, с изысканным ужином, с потрясающей красоты подарком - бриллиантовым колье, исполненным в Париже. И самое интригующее: он пригласил в номер на всю ночь известного джазового пианиста Мурада Умида. Белый рояль, доставленный по этому случаю, поместили в гостиной, напротив королевской ложи для любовников.

Весь вечер Серёжа был на высоте, ухаживал за ней по-царски. Но потом напившись, вдруг сник. В постели у него долго ничего не получалось. Наконец, приняв со злости лошадиную дозу порошка, он уснул, как младенец, повторяя во сне женское имя «Эля».

Айна была возбуждена до безумия, и лёжа в постели нагишом вынуждена была слушать джазовую композицию Гершвина. Она привстала и подарила понятный всем мужчинам взгляд пианисту, который добросовестно отрабатывал за роялем тысячу баксов, полученных от Капустина. Их взгляды сказали друг другу больше, чем могли слова. Айна раздела его сама. И не пожалела: он оказался талантлив не только в музыке. Утром они уходили вместе, даже не попрощавшись со всё ещё спящим Сергеем. Оба удовлетворённые, усталые и счастливые. На прощание Айна вручила ему теперь уже противный ей колье: «Извини, но не ношу с собой наличные.»

И вот она вновь в любимой «Астории». У стойки администрации она предьявила два паспорта на имя супругов из Турции. К её радости люксовый номер, где она провела последнюю ночь был свободен. Агасалим был впечатлён: просторная спальня с широкой постелью, вторая комната, предназначенная для приёма гостей, две ванные. Одним словом, живи и радуйся.

Первым долгом Айна позвонила «Виктору Александровичу». Выяснилось, что «встреча с пациентом» перенесена: «пациент» заподозрил измену и исчез в бункере. «Виктор Александрович» просил дать ему пару дней.

Айна стала нервиничать: всё может сорваться. Между тем, надо бы уточнить реальность плана «Б». Она заказала обед, а затем обратилась к Агасалиму: «Надо тебе позвонить в Рим. Во-первых, узнать о готовности. А во-вторых, взять тайм-аут на несколько дней.»

В последнее время сеньора Мартурано стала регулярно интересоваться большой политикой. Она внимательно слушала последние новости с российско-украинского фронта, когда зазвонил телефон. Это был Агасалим. Он звонил из Петербурга и спрашивал, принято ли решение. София успокоила его: «Безусловно будет принято положительное решение. Но не так скоро. В конце концов, в крайнем случае, мой муж использует все свои рессурсы.»

Агасалим попросил паузу, чтобы сообщить информацию Айне. Айна усомнилась: «Пусть не морочит голову! Её муж уже подал в отставку, и вряд ли имеет политический вес.» Агасалим вернулся к Софии: «Вы уверены, сеньора, в возможностях господина Мартурано? Мы слышали, что он...» София сразу отрубила: «Он ещё при исполнении обязанностей. И я заставлю его спасти наших друзей.» И затем попыталась обнадёжить: «Но сейчас этим занимается персона, которая помогла совершить путч и привела к власти незаконного правителя.»

Айна перехватила телефон: «Простите, мадам Мартурано, не могли бы Вы назвать нам координаты этой персоны?» София узнала голос дочери Первой леди: «Примите мои сочувствия сеньора Али Паша. Мне так приятно слышать Ваш голос. Координаты Вы легко найдёте сами, это довольно известная в мире бизнеса леди, Магда Багратиони.»   

Завершив беседу, Айна села за компьютер. Результат поиска не заставил себя ждать. Помимо адреса корпорации, десятков филиалов, разбросанных по всему миру, с монитора на неё смотрела элегантная женщина спортивного сложения, с выразительным взглядом, примерно возраста её родителей.

Она подозвала Агасалима и показала на фотки: «Какая неординарная красота! Ты не находишь, Агасалимчик?» Он полистал несколько ракурсов, облизнул губы и улыбнулся ей: «Сьедобная сучка!» Айне понравился его ответ. Она провела рукой по его вздутой ширинке: «Говорят, ты тоже ещё тот кобель. Дай-ка мне на «него» взглянуть одним глазом.»

Агасалима не надо было просить об этом дважды. Он вальяжно растегнул замок и предоставил ей самой удовлетворить любопытство. Маленькая ручка Айны с трудом справилась с настоящим бакинским «леопардом». Пришлось взяться обеими руками. Она подняла на него восхищённые глаза: «Бессовестный! Тебе не стыдно скрывать от меня такую роскошь?»

Она сумела вырваться из его лап после четвертого оргазма. Поспешила в ванную. Но он настиг её и там, раскачивая неугомонным хлыстом. Когда он обнял её сзади, она тихо спросила: «Мама говорила, что ты из Маштаги, это правда?» Он понял её с полуслова и слегка пригнул спину вниз: «Вообще-то, мы шекинские. Но разве это важно? Если даме нужно в анал, кто может ей отказать в такой мелочи!» После душа Айна пришла к выводу: эта ночь в "Астории" перещеголяла все предыдущие.

Утром было принято решение: они разделяются на два фронта. Агасалим летит в Рим, а если понадобится – в Вашингтон. Айна дожидается в Питере встречи с «Виктором Александровичем».

Она довольно щедро ассигновала Агасалима на все случаи жизни: «Если понадобится больше, сообщи и  я сумею отправить тебе диппочтой. Но главное, ты должен добиться цели. Даже если тебе придётся облизать задницы Софии и Магды. Ты это делаешь мастерски, сукин сын, Буратино!»

«Буратино» вылетел в Рим не совсем обычным путём: на борту военного грузового самолёта ИЛ-76, перевозившего в Италию отремонтированные двигатели комбайнов «Беларусь». Его должен  был встретить резидент службы безопасности подполковник Фёдор Булыжников. «Виктор Александрович» позаботился.

На следующее утро Айну разбудил ранний телефонный звонок. Женский голос представился: «Это Клава Ерёмина. Я от Виктора Александровича. Я заеду за Вами в «Асторию» к шести часам вечера. Поедем в морскую резиденцию.» Айна догадалась, что её отвезут в Стрельню, бывшую императорскую усадьбу. Нервно спросила: «Мне надо что-то ...сделать? То есть, подготовиться?» Клавдия хихикнула: «Подмойся, глупышка, вот и все дела.»

Выполнив поручение, капитан Ерёмина с чувством гордости и лёгкого чванства, вошла в святая святых – кабинет Президента. Он говорил по телефону, но кивком головы разрешил Клавдии войти и сесть. Беседа шла на немецком. Судя по ответам Путлэра, речь шла о каких-то документах из архива Штази.

Он с ухмылкой на лице благодарил канцлера и заверил в сохранении конфиденциальности. Голоса фрау Шиффер не было слышно, но говорила она долго, и видимо, нервничала. Путлер решил её перебить: «Да бросьте Вы волноваться. Эти старые сорокалетней давности факты, полная ерунда, и  вряд ли мне когда-нибудь понадобятся. Но тем не менее,я Вам благодарен. Наш Посол Пуговка хочет получить аудиенцию с Вами. Она передаст от меня уйму благодарностей. Наличными, как и в прошлый раз.»

Положив трубку на место, он испытующе посмотрел на Клаву: «Чем порадуешь, красавица?» Клавдия тут же вскочила, для пущей наглядности густо покраснела: «Разрешите доложить, Вольдемар Вольдемарович..» Он махнул рукой: «Садись. И без церемоний. Какое у тебя впечатление от этой куколки, дочки Али Паши? Если это профессиональная ****ь, то сразу отмени встречу.»

Клавдия села и шёпотом сказала: «Глухомань. Деревня. Даже боюсь, не справится. Вы правы, даже не стоит. Лучше я отменю.» Именно этот ответ и устраивал Президента: «Отменять не надо. Пока. Можешь идти.»

Зазвонил телефон связи с главой администрации. Феофан сообщил, что Дмитрий Никанорович Капустин явился и ждёт. «Зови.» - приказал Президент. Он встретил старого однопартийца, идя к нему навстречу. Обнял и тоскливым голосом, чуть не плача: «Какое горе! Какая потеря! Единственный сынок. Он и мне был, как родной. Садись. Рассказывай.» И сразу добавил деловым тоном: «Много времени я уделить тебе не смогу, у меня телефонные беседы с членами ОДКБ. Давай выкладывай, что там наши партнёры решили.»

Капустин вкратце доложил, что прогнозы многообещающие: «Я довёл до их сведения об информационной  «бомбе», которая похлеще ядерной. И считаю, что этот ковбой из Белого дома уже заёрзал своей задницей. Уверен, что получим положительный ответ буквально на днях.» Лицо Путлэра засияло: «Я вот думаю, может добавить им жару: «е...нуть» биологическим «подарком» где-нибудь в окрестностях Лондона? Как ты думаешь?»

Это было похоже на тестирование. Капустин постарался улыбнуться: «Мысль соблазнительная, конечно. Но с другой стороны, не даст ли это обратный эффект?  Не лучше ли долбануть, если начнут тянуть лямку?» Вольдемар Путлэр вальяжно откинулся на спинку кресла: «Я подожду пару денёчков, пусть пошевелят мозгами.» А потом вспомнил: «Ты вот что, Дима, подумай, в какой форме организовать утечку документов из архива Штази. Так чтобы вроде бы мы тут ни при чём. Но и показать им наши скрытые возможности.»

Когда Капустин уже встал, чтобы попрощаться, Путлэр спросил, как бы без особого энтузиазма: «Ко мне напрашивается дочка Муртуза из Баку. Ясное дело, что хочет спасти родителей. Но что ты думаешь? Чем мы можем помочь в такой сложной ситуации?»

Капустин взял паузу, сделав вид, что вопрос застал его врасплох. Затем медленно предложил: «Может наградить орденом «Дружбы народов»? Помню, её мать после такой награды, замучила тебя в постели всю ночь.» Вольдемар хихикнул от гордости: «И всё-то ты про меня знаешь, шельмец! Пора тебя казнить! Но мысль хорошая.» И тут же поднял трубку связи с Феофаном: «Подготовь-ка указ о награждении Айны Али Паша орденом....» слегка подумал и добавил: «За службу Отечеству». Первой степени.» А потом подмигнул Капустину: "Мать за дружбу, а дочку - за службу!"

20.

На календаре был обычный вторник. Но это был особый день для Президента США Уильяма Престона: 72-ой день рождения. После смерти супруги он перестал отмечать этот день, как в былые времена. В этом году решено было собраться в Зелёном зале к шести часам вечера. Он сам составил небольшой список гостей из числа наиболее близких друзей и сослуживцев.

Помимо традиционно постоянных гостей в этот раз Президент внёс в список и Секретаря по вооружениям Патрика Томаса с супругой Элизабет. И не случайно. Это была рекомендация Магды Багратиони, к которой Президент относился с трогательной симпатией: она не только угадывала его самые тайные помыслы, но и обладала неординарным вкусом. Называя супругов Томас, Магда многозначительно добавила: «Если закрыть глаза на мужа, то супруга доставит полноценное удовольствие.»

Он вспомнил, что совсем недавно видел эту даму на одном из приёмов в Белом доме. Её широкие бёдра, белоснежная грудь, многообещающие губы надолго сохранились в памяти.  Уильям вновь убедился в том, что Магда несомненно угадывает его предпочтения.

За день до скромного торжества, Президенту позвонила Магда и поблагодарила за приглашение: «Признательна и за супружескую пару Томпсон. Кстати, Элизабет была бы не против, если Патрик был бы занят по службе в этот день». Она опять попала в точку: Президент не был уверен, что сумеет установить нужный контакт в присутствии мужа.

Он  поручил помощнику по национальной безопасности  срочно отправить министра армии Томпсона на инспекцию группы войск во Флориду, и доложить об итогах ему лично в среду утром.

Гости стали собираться уже к половине шестого. Отутюженные официанты подносили шампанское, виски, коньяк и прохладительные напитки. На расставленных столах были лёгкие закуски, салаты, икра и рыба. Свет был приглушён и слышалась классическая музыка в исполнении известного струнного квартета из Лондона.

Магда подьехала позже всех, в самый разгар вдвоём с Элизабет Томпсон. Обе были в изумительных вечерних нарядах. Магда сама подобрала платье для Элизабет. Выбор был настолько изобретательным, что она не узнала себя: из зеркала на неё смотрела сочная блондинка лет сорока с зазывающим декольте.

Куда- то подевались лишние килограммы в области живота, но зато бёдра и ягодицы приковывали взгляды большинства мужчин, способных на подвиг. Широкие похотливые губы, накрашенные в ярко розовый цвет навевали классические французские мотивы. Тонкий прозрачный шарф едва прикрывал мраморные плечи. Под лёгкой тканью даже невооружённым глазом можно было заметить возбуждённые страстью соски.  Одним словом, Магда знала стиль Президента лучше, чем он сам.

Сама пригубив шампанского, Магда отрицательно покачала головой, когда Элизабет тоже протянула руку за бокалом: «Нет-нет, детка. Лучше прими кое-что покрепче. Поверь, это поможет расслабиться. Я не хочу, чтобы ты волнуясь спутала его член с пультом управления.» Элизабет только этого и ждала.  Ибо утром даже не прикоснулась к своему традиционному коктейлю из опасений вызвать гнев Магды. Оглянувшись по сторонам, она вмиг опустошила порцию виски, и тут же успела взять вторую.

Прохаживаясь по залу и обмениваясь приветствиями с членами Конгресса и сенаторами, Магда не упускала из виду  главу государства. Он был в окружении нескольких дам и джентльменов, но время от времени издалека встречался с ней взглядами. Судя по выражению лица, ждал удобного момента. Спустя минут десять демонстративно помахал ей рукой, и извинившись, направился в их сторону.

Магда успела шепнуть Элизабет: «Глотни виски для полного раскрепощения.» Они  встретили Президента с широкой улыбкой. Элизабет выглядела немного растерянной и даже слегка возбуждённой, следуя инструкциям. Магда хлопнула её по выпуклой заднице и обратилась к Президенту: «Позвольте поздравить Вас, мистер Президент. Вы вновь помолодели на целый год.» Её жест однозначно давал знать: фрукт созрел. Президенту понравился знак Магды и улыбка Элизабет. Поцеловал дамам руки и кивком головы приветствовал новую гостью.

Магда успела вовремя: «Мистер Президент, разрешите рекомендовать Вам одну из самых достойных леди, мисс Томпсон Элизабет, супругу Секретаря Патрика Томпсона. Вы недавно взяли его в свою команду.» Уильям театрально поднял свои брови: «Приятно познакомиться, мадам. Патрик почему-то долго скрывал свою супругу от меня. Неужели из ревности. А кстати, где он, счастливый сукин сын? Он приглашён мной лично.»

Элизабет вся румяная от комплиментов, заикаясь ответила: «Спасибо, мистер Президент. Он в отьезде.Не знаю, к сожалению, или к счастью. Так что сегодня меня некому ревновать.» Глаза Элизабет, отуманенные тремя порциями виски, взывали о желаниях. Президент взял её под руку и выдал первый залп: «Сегодня есть, кому Вас ревновать. Я очень ревнив.» Элизабет не отрывая своих глаз, медленно и жеманно облизнула губы.
 
Магда многозначительно посмотрев на Президента, извинилась и отошла в сторону супруги губернатора округа Колумбия Терезы Каплер. Она о чём-то шепталась со священником, стоявшим спиной к Магде. Она лишь успела расслышать «Жду тебя в полночь, милый. Мужа нет в Вашингтоне.»

Заинтригованная, она прошла мимо, и уже с достаточно приличного расстояния решила оглянуться. В священнике с кардинальской шапкой она узнала Энтони Блака. И воздала хвалу Его Святейшеству Папе Римскому. Но ещё раз убедилась в способности Антуанетты соблазнять порядочных дам: она действительно выглядела харизматичным священником.

К девяти часам гости стали расходиться, но к этому времени Магда уже потеряла из виду Элизабет. Не видно было и Президента. Магда облегчённо вздохнула с чувством исполненного долга и позвонила Майклу: «Заводи машину, я  спускаюсь к паркингу».

Между тем, в начале девятого, минуя центральный холл, Президент повёл Элизабет в сторону Восточного будуара. Он был полон предвкушений свежести и новизны.От неё веял аромат добропорядочной домохозяйки, решившейся на измену мужу.

После пятой порции виски, Элизабет чувствовала себя в воздушном полёте. Она не шла, а порхала,  даже не слыша слов Президента. В висках непрерывно стучала фраза мужа Патрика. Однажды он ей сказал: «Ты должна выглядеть на приёме бодрой пышечкой. Я слышал, ты во вкусе Президента.» И однозначно посмотрел на неё. Его взгляд давал полную индульгенцию на такую шалость. Тогда она не придала этому значения. Ибо сама мысль трахаться с Президентом казалась желанной, но несбыточной сказкой. И вот  этим вечером сказка стала былью. Она даже представила себе, как она поделиться с Патриком подробностями.

Наконец они оказались в полутёмных покоях. Это не было ложем главы государства, а всего лишь будуаром для гостей. Правда, для гостей особой категории, президентских «однодневок».  Но какое это имеет значение: сегодня этот будуар она  делит с самим Президентом Соединённых Штатов!

Он снял с неё платье, шепча комплименты, целуя в шею, в губы и грудь. Элизабет не дождалась, когда он снимет с нею бюстгальтер. Буквально рухнула перед ним на колени вне себя от страсти, слегка толкнула его в постель,  дрожащими руками растегнула ему брюки и сжав в руках главный символ цивилизованного мира, неуверенно подняла свои глаза: «Вы.... ты позволишь мне познакомиться с «вилли» поближе?"

Он был покорён её неловкостью: «Да, безусловно, детка. Но при одном условии: если ты меня представишь своей маленькой «бетти». Она вспомнила, что до сих пор не сняла с себя розовые в кружавчиках трусики. И тут же устроилась валетом на царском теле. «Знакомство» длилось до полуночи. Испытав долгожданное облегчение, Президент предложил Элизабет отдохнуть до утра: «Мне бы хотелось продолжить наш «саммит» после завтрака. Если ты не спешишь в обьятия Патрика?» Она ответила ему с юмором: «Я уже и забыла, что была когда-то замужем.»

Оставив её в Восточной спальне одну, Президент направился в свои покои в Западной части, мысленно благодаря Магду Багратиони. Магда уже ложилась спать в начале первого ночи, когда зазвонил телефон. Это был Президент. После  благодарностей и общих фраз, он спросил: «Всё время забываю спросить: это не ты ли сумела навести порядок на Южном Кавказе? Так вот, знай: как бы не называли события  в прессе, Соединённые Штаты целиком обязаны тебе за этот справедливый ход конём.»

Магда поблагодарила и добавила: «Рада, что Вы позвонили. Есть более важные места для нашего с Вами вмешательства. Если уделите лишь полчаса Вашего времени. Это очень важно и срочно, и касается Вашей репутации, мистер Президент.» Уильям Престон сразу понял о какой географической местности может идти речь: «Жду тебя завтра в 12:30. Спокойной ночи, дорогая.»

 
21.

Капитан Ерёмина постучала в люксовый номер гостиницы «Астория» ровно без двух минут шесть. Айна практически была готова и даже успела принять небольшую дозу порошка, чтобы слегка снять напряжение: не каждый день обслуживаешь в постели Президента России.

Клава оказалась симпатичной дамой лет 30-35-ти, среднего роста, с копной огненно рыжих волос, с роскосыми глазами, которые придавали ей азиатский колорит. Но самым эффектным в её внешности был цвет глаз: неправдоподобно голубой. Она знала о своих достоинствах и не скрывала доминирования.

Войдя в номер, она заперла дверь на два замка, осмотрела спальню, гостиную, ванную. Не оставила без внимания даже унитазы. Затем достала из сумки нечто вроде необычной формы трубы, с двух сторон которой мигали желтовато-зелёные огоньки. Она прошлась с трубой по всем углам, по картинам, висящим на стене, по люстрам и окнам. Видимо, осталась довольна, ибо труба даже не пикнула.

Затем подошла вплотную к Айне: «Ну что, голубушка? Давай знакомиться. Хотя мы с тобой уже знаем наши имена. Ты вот что, Айнуша. Давай переодевайся. Его не интересует модерн дизайн. Ему нужна образцовая мусульманская девица с кухни, с жару-пару.»

Она приподняла ей подбородок и проницательно посмотрела ей в глаза: «Кажись, ты уже под кайфом? Что приняла? Тебя же предупредили: никакого алкоголя, или наркотика.» Айна покачала головой: «Ну что Вы? Абсолютно ничего такого. И потом, у меня в градеробе нет такой специфической одежды. Я же не на карнавал приехала. А купить я могу только завтра.»

Клава снисходительно усмехнулась: «Я принесла с собой. Раздевайся.» Затем смачно схватила её за ягодицу: «И бельё снимай.» Из саквояжа появились черная шаль, тёмно-синяя юбка до пят, татарская кофта непонятного цвета с длинными рукавами, до горла, белая комбинация с кружевами времён хрущёвской оттепели, трикотажные трусы бежевого цвета и белый бюстгальтер из холста на два размера больше, необходимого. Айна стояла перед ней голая и ошарашенная от предстоящего наряда.

Клава, довольная произведённым эффектом, провела рукой по её груди, животу и опустилась к ложбинке: «А ты думала тебя пригласили в стрип-бар?» Её пальцы начинали шалить, и Айна, прикрыв веки, почувствовала влажность. Она даже не поняла, как оказалась на диване с раздвинутыми в разные стороны ногами. Клавдия вошла в неё вначале носом. Оставшись довольной, стала дразнить кончиком языка. При этом глаза впились в лицо Айны, следя за реакцией.

Также неожиданно прекратила своеобразную «инспекцию» и приказала: «Одевайся. Тест прошла на «троечку. Впрочем, нам татарам всё равно, ты недавно, я давно. После тебя он с меня всю ночь слезать не будет.» Затем предупредила: «С ним «играть» не советую. Без лишних стонов и криков, будь натуральной.» Посмотрела на часы: «Мы, кажется, уложились во времени. Пошли.»

Айна только теперь почувствовала «голод» возбуждённой самки: порошок начинал действовать. Она ехала словно в тумане, даже не замечая, что машина мчится на красные сигналы светофоров. Небольшая заминка была лишь у широких металлических ворот, ведущих в резиденцию. И через пять минут они уже входили в лифт в сопровождении двух молодых женщин-офицеров службы безопасности. При выходе одна из них двумя руками обследовала Айну. Сердце стучало так громко, что Айна боялась выдать себя: Клава ввела ампулу, которую ей передал «Виктор Александрович» в её анал. Пронесло!

Клава вошла с ней в просторное помещение, меблированное под спальню. В противоположном углу от царской ложи, закрытой прозрачным пологом, был круглый бассейн.  Стоял полумрак, который не позволял видеть мужчину, плавающего в бассейне. Клава усадила Айну в кресло, стоящее справа от ночной тумбочки. Сама направилась к бассейну, нагнулась и доложила хозяину о готовности.

Когда за ней захлопнулась дверь, Айна поняла, что настало время вывести ампулу и спрятать на ночном столике. Мужчина продолжал плавать «брассом» из конца в конец. Ампула выскочила и упала на пол. Слава богу не разбилась.

Ящичек тумбочки открылся быстро. Там лежало несколько презервативов, две упаковки препарата для мужской потенции без названий. Видимо индивидуального производства. О назначении можно было догадаться по графическому изображению возбужденного члена.  Айна сообразила, что это вряд ли надёжное место. Она быстро поместила ампулу во влагалище: «Успею спрятать в ванной, когда пойду помыться.» Издали раздался звук, похожий на кашель.

Со стороны бассейна вальяжной походкой шёл в её направлении маленький, нескладный мужичок-сморчок, который слыл гигантом русской демократии. Она встала и поникнув головой, уткнулась в пол. Царь-батюшка накинул на себя белый банный халат, подошёл к ней вплотную: «Ах вот ты какая, Айнуша!» Снял с неё шаль, поднял подбородок: «Потрясающее сходство с мамой. Но ты напрасно сделала пластику. Хотя в таком наряде это очень даже приятно возбуждает.»

Он растегнул ей кофту, погладил бюстгальтер и тихо приказал: «Подними юбку.» У него прозвучало, как «ёбку». Было видно, что остался доволен бельём, ибо рука уже массировала далеко не имперское «достоинство». Взглядом велел раздеваться, а сам уселся в кресло и широко расставил ноги.

Это было явным приглашением к оральным удовольствиям. Когда Айна хотела снять бельё, он остановил её поднятой вверх рукой. Затем взглядом опустил на колени и прижал голову к паху. Путлэр откинулся назад и вознёсся мыслями в историю древней Руси.

Вспомнил, как недавно министр культуры преподнёс ему рукопись, где Пётр Первый своим Указом официально утвердил в качестве наказания соитие в рот. Так и написав: «Преступников в рот е..бать!» Он почувствовал эрекцию и поднял лицо Айны: «Вот весь мир глупо повторяет о якобы изобретении минета французами. А ведь это чисто русская народная традиция!»-  и вернул голову вниз. Айна вдруг уловила присущий Путлэру стиль в сексе: сочетание политической философии и разврата.

Когда он встал, чтобы лечь вместе с ней в постель, она посмотрела на него исподлобья и поделилась: «Я недавно прочла в интернете: оказывается ещё Иван Грозный призвал к себе бояр и предупредил: « Я вас, ****ей, насквозь вижу!» Вольдемар посмотрел на неё вопросительно-восхищённо. Айна поцеловала его в пупок и добавила: «А эти козлы утверждают, что рентген изобрели в Германии.»

Вольдемар хохотал до упаду. Затем притянул её к себе: «Недаром я подписал Указ о награждении тебя орденом «За службу Отечеству» первой степени. Ты умница! И знаешь что?  Я редко горю таким желанием, но с  тобой хочется полизнуть твою пещерку. Пойди помойся быстренько.»

Айна демонстративно медленно снимая бельё, обиженно прошептала: «А для мамы орден Вы подобрали повыше!» Он шлёпнул ей по попочке: «Не балуй, коза! Утром решу.» Ванная была просторной, с предбанником и множеством шкафов. Открыв дверцу с целой стопкой полотенец, Айна спрятала ампулу в самом низу. Быстро прошла под душ и спустя пять минут уже лежала под самым главным языком Российской Федерации.

Помня совет Клавы, не стонала, а только тихо блеяла, как ягнёнок. Вскоре поняла, что взяла правильный курс: царь-батюшка застонал сам, испустив остатки питерского гонора. Он прилёг рядом с ней, тяжело дыша: «Ты, куколка, права: по сравнению с тобой, твоя мать – старая развалина. Орден «Дружбы народов»! Даже не сомневайся.»

Когда хозяин вздремнул, Айна посмотрела на часы и удивилась: весь процесс занял тринадцать с половиной минут! До прихода Клавы оставалось больше часа. Она решила принять душ и вскрыть ампулу минут через двадцать.  В тишине раздавался мерный храп всероссийского импотента.

И вдруг совершенно неожиданно распахнулась дверь и вошёл глава администрации Феофан Плешков. Айна успела прикрыться одеялом, однако он подошёл со стороны Путлэра, даже не взглянув на неё, и тихо тронул его в плечо: «Простите, Вольдемар Вольдемарович. Вас срочно требует начальник ГРУ Тимофей Петрович. Дело неотложное и сверхсрочное.» Президент хмуро велел Айне одеваться и исчезнуть. Она хотела было попроситься в ванную, но Путлэр был категоричен: «Пшла вон! Дома подмоешься!» -  выхватил трубку и  приказал: «Петрович, подожди минутку.»

Феофан схватил в охапку одежду Айны и быстрым шагом выпроводил её совершенно нагую в коридор. У дверей сидел совсем молоденький офицер охраны и во все глаза изучал апетитные формы президентской шлюхи. Айна бросила одежду ему под ноги и подбоченясь спросила: «Ты сразу кончишь, или сначала оденешь меня?»

Тимофей Петрович был крайне взволнован: «Надёжный источник только что сообщил, что Капустин ведёт двойную игру. Готовит переворот с целью захвата власти.» Путлэр начинал пробуждаться: «Не называй источник по телефону, доложишь мне лично при встрече. Но подскажи только: он «отечественный», или зарубежный?»

Глава ГРУ ответил сразу: «Зарубежный. Я лично вербовал его в период нашей с Вами работы в Западном Берлине. Он из старых русских аристократов.» Отложив трубку, Президент приказал Феофану: «Вызывай вертолёт. Меня нет ни для кого, кроме ГРУ.» Затем спросил: «Уточни, где сукин сын Тимохин. Должен быть на месте!» Феофан кивнул головой: «В бункере в Верхоянске.» Хозяин призадумался, а затем приказал: «Скоро понадобится, пусть меньше пьянствует.»

Феофан помог ему одеться и шёпотом спросил: «Что с девицей-то делать?» Путлэр почесал макушку: «Отправь её в гостиницу с Клавой, прикажи не спускать с неё глаз. И никаких орденов! Понаехали тут всякие шалавы, понимаешь!»


22.

Магда вышла из машины у лифта и отпустила Майкла: «Жду завтра, как обычно.» Когда вошла домой, часы показывали уже 10:30 вечера. Только сейчас почувствовала усталость. Проходя мимо рабочей комнаты, она обратила внимание, что свет и компьютер включены. Но Мориса за столом не было.

Приняла душ и прошла в офис. На мониторе были две ссылки. На столе Морис оставил записку: «Тебе будет интересно.» В первом пресс-релизе Посол Венесуэлы вручал в Кремле верительные грамоты. Магда включила второй: Путлэр вместе с Муртуз Али Паша сидел в ложе на автогонках «Формула-1» в Баку. Она выключила монитор, так ничего и не поняв.

Прошла в спальню и стараясь не будить юношу, проскользнула в постель. И тут неожиданно позвонил  Уильям Престон. Пока они  договаривались о встрече на следующий день в 12:30 в Белом доме, Морис, конечно же, проснулся и успел сонным пробраться под одеяло к «лакомому кусочку». Это уже переходило все границы.

Отложив телефон, Магда строго приказала: «Я устала,Морис. У меня был тяжёлый день». Затем, погладив взлохмаченную шевелюру, решила смягчить тон: «Если уж проснулся, то обьясни, зачем мне нужны картинки, которые ты оставил на компе?» Он послушно прилёг рядом: «Эти репортажи в оригинале  сделаны в один и тот же день с разницей во времени примерно около часа.»

Магда не врубилась: «Ну и что?» Морис прижался к её груди, как маленький щенок к соску матери, и прошептал: «Путлэр же не волшебник, чтобы быть одновременно и в Москве, и в Баку.»

Магда наконец поняла: «И кто же из них двойник?» Морис пожал плечами: «Откуда мне знать? Но если тебя это интересует, могу выяснить, где содержат двойника, как его звать и чем он занимается в свободное время. Нужно время.» Магда привстала на локте и посмотрела на Мориса заблестевшими глазами тигрицы: «Ты просто гениален, малыш. Но не беспокойся: остальным займусь сама. А ход твоих мыслей меня просто вдохновил.»

В последнее время  Морис, откровенно говоря, ей просто пресытил: стал требовать близости почти ежедневно. Иногда, даже два раза за ночь. Магда понимала потребности юного организма. И ей по большому счёту это импонировало, как женщине. Его страсть к ней не только не угасала, как она предполагала в самом начале. Наоборот: он становился мудрее и опытнее в сексе, старался опережать её тайные желания.

Главная беда была в другом: Магда чувствовала собственную усталость от него. Стала остывать к нему, как к разгаданой тайне, прочитанной книге, испробованному блюду.  Старалась держать его на поводке. И она вновь убедилась в том, что этот юноша превратился в сексуальную игрушку, в постельного робота. Даже сейчас, среди ночи, почти под утро, ему было достаточно услышать комплимент, как тут же принял  «исходную позицию» между её ног.

Магде пришлось расслабиться и наградить его вечно голодные губы «пищей любви». Она раздвинула ноги и  прикрыла веки. «Зато могу теперь и порассуждать,» - подумала, одновременно испытывая давно знакомые наслаждения.

Этот безусловно талантливый юнец натолкнул её на идею, которая могла бы показаться дикой и нереалистичной на первый взгляд. Но мысль заслуживала того, чтобы её обсосать, переварить и усовершенствовать.

Проект её дяди, Пьера Баграта, по свержению Путлэра Капустиным, или кем-либо другим, не принесёт избавления Уильяму Престону от шантажа. Компрометирующие документы просто перейдут к следующему главе России,который станет их использовать для политического, экономического и даже военно-оборонительного торга. А это несомненно ослабит позицию Белого дома. Уильям Престон вынужден будет пойти на уступки. Это коснётся в том числе и мировых рынков. А следовательно, интересов корпорации.

Единственно надёжный путь для безопасности в стратегическом плане – это заменить Путлэра...его же двойником, предварительно зажатым в клещи. Только дистанционно  управляемый  двойник сможет обезвредить компромат. И тем самым исключит возможность какого-либо давления на Америку. Более того, откроет новые горизонты для расширения зон экономического влияния для Багратиони. Оставалось лишь обдумать детали.

Магда почувствовала лёгкие спазмы и одновременно  услышала стоны, раздающиеся из под одеяла. Они означали, что Морис теперь уснёт, как младенец. Но уснёт ли она? Услышав знакомый храп удовлетворённого «кота», Магда прошла в душевую. Только так она сможет довести дело, начатое Морисом.

Тёплая струя с сильным напором вначале по соскам, затем у пупка и наконец на малые губки, как всегда довела её до нужной высоты. Перед взором возникла одна из первых ночей, проведённых с Бенджамином. Магда, как в реальности, услышала его голос: «Твой аромат пьянит сильней вина. К чему вино? Тебя мне пить дано. Хмель от вина прошла б давным-давно. А строки льются, и в том твоя вина.» Тело мелко задрожало. И спустя несколько секунд она почувствовала оргазм.

В девять утра первым делом позвонила в Париж, и спросила Пьера, есть ли возможность остановить попытку Капустина. Пьер, взяв паузу, ответил: «Только одна единственная: если дам утечку о его планах для ушей Путлэра.»

Следующий звонок Магда сделала  эксперту ЦРУ полковнику Фрэду Калужину. Он специализировался по странам бывшего СССР и располагал некоторыми важными сведениями о двойнике Путлэра: «Это Тимохин Сергей Петрович, уроженец Павлодара, Казахстан. ФСБ завербовала его лет семь-восемь назад. Перенёс несколько пластических операций. Результат блестящий. Практически не отличить от оригинала. Правда, позже Путлэр лично поручил его кастрировать.» Магда удивилась: «А зачем?» Фрэд рассмеялся: «Ревнивый очень. Ведь иногда в целях конспирации Тимохин путешествует с  его супругой.»

Магда спросила: «Нет ли у вас его координатов? Что-либо о привычках, передвижениях?» Полковник взял минуту паузы и потом добавил: «Его содержат в Верхоянске, в специальном бункере, это в Якутии. Раз в неделю его отвозят к некоему Али Бекир-заде, азербайджанцу, торговцу овощами на рынке, для анальных удовольствий. Говорят, после кастрации сменил ориентацию. Увлекается алкоголем.»

Магда набрала номер отеля, в котором остановился Омар Луиджи. К телефону подошла Сьюзан: «С добрым утром, мадам Багратиони. Он под душем, обязательно перезвонит.» Магда похвалила её: «Я и сама хотела, чтобы ты взяла его «на прицел». Ты угадала мои мысли. Хвалю. Но не переиграй.»

Омар перезвонил через пятнадцать минут: «Слушаю, Вас, мадам.» Магда деловым тоном назначила ему встречу: «В 12:30 у меня деловой ланч в Белом доме. Я бы хотела увидеться с тобой раньше. Жду тебя через сорок пять минут у себя в корпорации.»

Магда почувствовала руки Мориса на своих плечах: «С добрым утром, мамочка.» Он выглядел, как сморщенный огурец. Магда холодно велела: «Марш под холодный душ! Позавтракаешь без меня. Увидимся на работе после обеда.  И потом: тебе лучше впредь ночевать у отца.» Морис понурив голову, направился в ванную.

Водитель Майкл ждал с горячим кофе и сэндвичем. Магда была приятно удивлена: «Ты так умеешь читать мои мысли, что я скоро буду вынуждена заменить тебя.» Майкл засиял от услышанного комплимента и плавно тронул с места.

Раздался телефонный звонок из Парижа. Пьер сообщал, что  Путлэр предупреждён: «CNN уже передаёт, что глава Внешней разведки генерал Дмитрий Капустин находится под домашним арестом.»

Омар Луиджи ждал Магду в приёмной. Она бросила на ходу: «Заходи через две минуты.» Войдя к себе, прошла к зеркалу в комнате отдыха, поправила юбку, причёску, освежила губы. В целом осталась собой довольна, и встречала Омара во всей царственной красе. Омар уселся в кресло напротив и заметил: «Предчувствую, что должен буду по всей вероятности задержаться дольше, чем планировал дон Альберто.»

Магда посмотрела на него взглядом доброй феи: «Да, Омар. Нам предстоит решить задачу со множеством неизвестных. Но от успеха всей операции зависят многие судьбы. Ты вступаешь в область геополитики. Предупреди дона Альберто, что по моей просьбе ты задерживаешься в Вашингтоне на две недели. Ни в коем случае не вводи его в детали, о которых ты сейчас узнаешь.»

Она пригласила его к кофейному столику, держа в руке ноутбук. На экране появилось изображение двух Путлэров. Она вкратце изложила ему ситуацию от начала до конца. Сразу предупредила, что любая утечка информации будет расценена крайне негативно. В переводе на обычный язык, это означало летальный исход.

Указала на Путлэра, который был слева: «Этот должен будет в целости и невредимости транспортирован из Якутии в Италию, на виллу Фелумены Луиджи.»

Омар слушал внимательно. В его глазах сквозил вопрос, который он не хотел бы задать, но ответ ему нужен был, как приз за успех. Магда угадала: «Успех операции будет означать лично твою готовность заменить Альберто Луиджи. Более того, я в будущем помогу тебе избавиться от главных конкурентов.  Решение как это сделать,  примем мы с тобой вместе. И оно должно устроить прежде всего меня.»

Выждав секунду, Омар опустился на колено и поцеловал ей руку  со словами: «Донья Магдалена Багратиони.»

Её пальцы коснулась его подбородка и приподняли лицо кверху. Несколько секунд она неотрывно смотрела ему в глаза молча. Это был взгляд женщины, обращённый к послушному рабу. Взгляд, ничего не обещающий, но подающий надежду.

Магда подумала про себя: «Кажется, ты достиг той зрелости и эластичности, когда мужчина способен вызвать во мне интерес.» Затем встала, давая понять, что аудиенция завершена. Подошла к столу, непроизвольно дразня Омара ягодицами и нажала кнопку вызова секретаря: «Предупреди Майкла, едем в Белый дом.»



23.

Клавдия Ерёмина подвезла Айну к гостинице «Астория» и уже попрощалась с ней, как вдруг зазвонил телефон. Это был дежурный диспетчер из личной охраны Путлэра: «Вам велено держать подопечную под круглосуточным вниманием и ограничить любые передвижения.» Она почувствовала некоторую тревогу и схватив за руку Айну, приказала: «Сядь. Мы кажется, влипли.»

Айна побледнела: «Неужели обнаружили ампулу?» Клавдия не ответила, вместо этого по второму мобильному телефону набрала чей-то номер. Ответил женский голос. Это была Пелагея, секретарь Дмитрия Капустина: «Слушаю. Вам кого?» Клавдия по тону уловила что-то неладное, но всё же назвала пароль: «Мне бы постричься срочно, если вы ещё открыты.» Пелагея ответила, как было велено на случай кризиса: «Все кресла заняты до конца дня.»

Клава вытащила с телефона сим-карту, выбросила в водосточную канаву, отьехала к ближайшей урне и сбросила туда телефон. Айна наблюдала с испугом, губы дрожали и  слеза покатилась по макияжу. Клава выехала на Большую Морскую и внимательно проследила через зеркало, нет ли хвоста. Затем поехала в сторону станции метро «Адмиралтейская».  Здесь было многолюдно.

Она припарковала машину и приказала: «Не реви. Слёзы не помогут. Капустина уже взяли. Скоро подоспеет и наша с тобой очередь.»  Она вытерла платком слёзы Айны и уже мягко спросила: «Бабки-то у тебя есть?» Она радостно закивала головой: «Вагон и маленькая тележка.» Клава уточнила: «Надеюсь, не в гостинице? Нам туда нельзя ни в коем случае.» Айна отрицательно покачала головой: «В Пулково, в аэропорту.» Доехали за полчаса, несмотря на «пробки». Но эти «пробки» убедили Клаву, что за ними никто пока не следит. После камеры хранения Айна подошла к авиакассе и выполняя инструкции Клавди взяла два билета до Якутска.

Уже сидя в салоне Боинга-737 Клавдия смогла немного расслабиться: «Сама-то я из Башкирии, и скорее всего меня будут искать там. А в Верхоянске, куда мы летим, живёт мой бывший хахарь. Алик из бывших зэков. Вор в законе. Он сумеет нас приютить на первое время. А потом махнём с тобой в Японию. За бабки это будет нетрудно устроить.»

Приземлились поздно ночью, около десяти. Когда Айна узнала, что до Верхоянска надо ехать ещё примерно двадцать часов, она испугалась: «Кто нас туда довезёт? Только бы без насилия, ради бога.»

Клавдия успокоила: «Не ссы, подруга. Ты под крышей капитана Службы охраны Президента.» И тут же продемонстрировала 9-ти миллиметровый «макаров»: «Никому не советую дразнить Клаву.» Затем смачно схватила Айну за ягодицу и прошипела в ухо: «Если кто и изнасилует тебя, то моя «киська». И не советую сопротивляться, конфетка моя.» Айна почувствовала, что проваливается в бездну. Но не выдала себя: «Тебе можно всё.»

На стоянке такси выбор был небольшой. Клавдия подозвала к себе старика-якута на почти новенькой Toyota Nisan SUV. Дала ему приличный задаток и строго предупредила: «Получишь столько же когда довезёшь до пункта назначения без проблем. Ну а если с приключениями, то вышибу мозги молча, но весело.» И показала ему ксиву Управления внешней разведки. Старик понял, на кого нарвался, открыл задние дверцы и помог дамам усесться.

Когда тронулись, Клава предложила: «Будем спать по очереди. Мне хватит и часа. Разбудишь меня.» Улеглась на Айну. Подогнула свои ноги, уткнулась ей в живот и спустя две минуты уже храпела. Старик вёл машину быстро, но аккуратно обьезжая многочисленные ямы: было видно, что знает трассу наизусть.

Была слышна музыка, это была зарубежная радиостанция. Вскоре начали вещать новости. Водитель выключил. Но Айна попросила: «Можно сделать погромче, пожалуйста.» Это была японская станция NHK на русском языке. Женский голос без акцента сообщал о военном перевороте в Азербайджане. Айна узнала, что её родителям грозит пожизненное заключение, а новые власти готовятся к визиту делегации из Белого дома. Значит поддержали генерала Бейляра. Потом ведущая перешла на события в России. И тут впервые она услышала о домашнем аресте генерала Капустина. Его обвиняли в попытке государственного переворота.

Услышав спросонья имя главы Внешней Разведки, Клавдия вскочила и велела водителю выключить радио.  Затем тихо сказала: «Я была права. Мы вовремя смылись. Хотя не уверена, что нас не достанут даже здесь.» Айна машинально прижалась к её плечу, в надежде найти успокоение. Клавдия повернула её лицо к себе, пальцем провела по её губам, раскрыла их и просунула указательный палец к языку. Айна прочла в её глазах знакомые позывы похоти. И услышала: «Я тебя никому не отдам. Если будешь послушной. Поняла?»

Клава овладела её губами там же на заднем сиденье под мерный звук стеклочистителей. Вначале успокоила свою плоть втолкав голову Айны под свою юбку. Затем сняла с неё кофту и бюстгалтер, припала к соскам.  И получила наконец полное удовлетворение.  Затем пальцами довела Айну до оргазма. При этом оставляя смачные засосы на груди, шее и плечах.

В тишине раздавались стоны женких шалостей. И старик-якут притормозил у поворота: «Может нужна моя помощь? Я бы не отказался.» Клавдия с улыбкой на лице спрыгнула вниз и прошла к водительскому окну: «Давай, дед. Я сяду за баранку. Выходи.» Вокруг свистел ночной ветер, они были в середине пустыря по обе стороны трассы.

Дед обрадовался: «Не пожалеете, бабы, клянусь моим верным «дружком.»  Уступил своё место за рулём и хотел было обойти капот, как прозвучал глухой хлопок. Старик сник и упал на колени возле переднего колеса.  Из черепа выпала часть мозгов с кровью. Айна боялась издать звук, смотрела через зеркало на Клавдию. Та потребовала: «Пересаживайся вперёд, сучка. И без истерики.» Айна перекинулась на переднее сиденье, нечаянно задрав при этом юбку. Клавдия посмотрела на неё всё ещё жаждущим взглядом: «Скоро приедем, моя кошечка. Не спеши раздеваться.»

Они добрались до Верхоянска к шести часам вечера. Кдавдия припарковалась у железных ворот белого цвета. За забором высился двухэтажный дом с черепичной крышей. Это был небольшой дворец бывшего сожителя Клавдии, Али Бекир-заде, или как его звали в посёлке, Алика. Здоровый, почти двухметрового роста, сокрокадвухлетний вор в законе, после отсидки обосновался в небольшом городке поселкового типа.

Вскоре прибрал к рукам местный рынок, вино-водочный ларёк и центральную котельную. Очень быстро он прослыл главным плейбоем в округе. За пять лет через его постель прошли все вдовы, девицы на выданье и даже замужние бабы Верхоянска. И ни одной жалобы. Довольны были все. В том числе и мужики, в основном алкаши и наркоманы.

Как-то пару лет назад его посетил некий гражданский субьект, офицерской наружности. Выпили, познакомились. Оказалось, охранник важной персоны, которого содержали в специальном бункере. В посёлке ходили разные слухи о человеке «в маске». Многие сходились в том, что это бывший партийный руководитель, наказанный самим Президентом.

Офицер в гражданском после второй бутылки представился, как майор Костя Пастухов. Выяснилось, что его подопечный нуждается в мужских ласках. И если Алик возьмёт на себя заботу о нём раз в неделю, то не пожалеет. А в случае отказа, губернатор Якутии может «национализировать» доходы вора в законе. Это было предложение, от которого нельзя было отказаться.

Была пятница. Скоро Алик ожидал визита своего «высокопоставленного» клиента. Услышав визг тормозов, он вышел к воротам. Но оказалось, что это его старая любовь Клавдия. С ней под руку шла к воротам молоденькая девица, которая была знакома до боли. Он не раз видел её в официальных хрониках по телевизору. Да, несомненно это была дочь свергнутого недавно Президента Азербайджана Муртуза Али Паши.

Когда они подошли к дому, на протиположной стороне, над огромным пустырём поднимались клубы пыли: это садился служебный вертолёт губернатора Якутии Вильгельма Гроссмана.


24.

Магда обратила внимание, что Уильям Престон выглядит крайне озабоченным. Он не отрицал, но и не подтверждал наличия каких-либо причин для беспокойства перед лицом возможного кремлёвского шантажа. Но вполне резонно считал, что он не может использовать структуры правительства, даже средства информации для тайного торга с Путлэром: «Это мог бы быть какой-нибудь частный канал связи.»- предположил Президент.  "И потом требуется немало времени, чтобы подготовить даже формальную, пусть и засекреченную встречу в верхах. Есть влиятельные сенаторы и конгресмены из обеих партий, которые могут предьявить серьезные возражения и вопросы".

Магда согласилась с аргументами Президента. Она, видимо, была готова к ним. Между тем её предложение состояло в том, чтобы заставить Путлэра поверить в возможность такой встречи. "Причём, его следует убедить в необходимости проведения саммита в условиях тотального инкогнито. В этом должны быть  заинтересованы, как США, так и Россия в условиях предельной конфронтации. А уже в зависимости от степени близости позиций можно будет решать предать её огласке, или оставить втайне".

Это должно устроить Кремль, учитывая непрестанные попытки выторговать побольше преференций путём шантажа. Магда предложила устроить саммит на нейтральной территории. Скажем, в Сицилии. Москву и это устроит по причине личных связей Путлэра с премьером Мартурано.

Уильям Престон волен даже не лететь туда. В таком случае можно будет лишь устроить спектакль с бортом номер «один», приземлившимся в Риме. Надо всего лишь предварительно дать некий сигнал Путлэру о готовности Белого дома через каналы телевидения. Скажем, в ответ на вопрос о возможности встречи, можно ответить «Да, мы готовы.» Аналогичный сигнал должен будет поступить из Кремля.

Дальше останутся лишь технические вопросы, которые Магда может взять на себя с  прикрытием службы Национальной безопасности.  Президент попросил время на размышление, и обещал сообщить Магде о своём решении как можно скорее.

Проводив Магду, он пригласил помощника по вопросам национальной безопасности Питера Канта. Вопрос Президента был прост и одновременно сложен: «Нужна ли нам встреча с главой России, на которой так настаивает Кремль?»

Питер оказывается, был готов к ответу: «С точки зрения Вашего рейтинга внутри страны – не нужна. Но если учитывать настроения среди наших союзников, то такая встреча просто необходима. Европа считает, что Путлэр практически созрел для уступок. И есть небольшая надежда снизить растущую напряжённость. Правда, в повестку обсуждений нельзя включать уступок со стороны Украины.»

Президент уточнил: «Иначе говоря, всего лишь продемонстрировать «шоу». Путлэра это может устроить: он любит позировать перед камерами, чтобы усыпить собственных граждан.» Помощник кивнул в знак согласия. Президент поблагодарил: «Спасибо, Питер. Если я приму решение встретиться с ним, то этот саммит должен будет носить категорически тайный характер. Во всяком случае, до итогов встречи.»

Питер Кант понял, что Президент высказал всё, что хотел, и уже у дверей заметил: «Перед встречей мы могли бы использовать новую ситуацию, сложившуюся в южном подбрюшье России. Я имею ввиду свергнутый  режим, наиболее близкого Путлэру диктатора.»

Президент жестом вернул его обратно: «Совершенно верно. Мне кажется, мы можем направить в Азербайджан кого-то для изучения планов новой власти. И при необходимости, поддержать их. Кстати, не хотел бы ты сам слетать туда, Питер? Или отправить кого-то из Пентагона? Скажем, Патрика Томпсона.» Это прозвучало, как рекомендация, не подлежащая обсуждению. Кант с улыбкой кивнул: «Так и сделаю, мистер Президент.»

Подождав пока дверь за ним закроется, Уильям достал из ящика стола мобильный телефон, зарегистрированный на имя покойной супруги, и набрал заветный номер. Элизабет ответила сразу: «Слушаю, дорогая Нэнси. Ты обещала позвонить ещё вчера. Я прождала весь день. У меня была бессоная ночь. Слава богу, ты нашла время для меня.»

Уильяму было приятно слышать, что Элизабет соскучилась: «Ты же знаешь, как я занят. Но несмотря на это, мои мысли о нас, о той прекрасной ночи. Очень скоро мы вновь встретимся. И я думаю, у тебя не будет никаких препятствий для проведения ночи со мной. Патрика я планирую отправить на пару дней в восточную Европу. Я  соскучился по маленькой «бетти»

Элизабет густо покраснела и так растерялась, что ответила «подруге» в том же стиле: «Это взаимно, дорогая. Буду ждать с нетерпением. Но почему бы не отправить его туда Послом?» Уильям с удовольствием согласился: «Это блестящая идея, крошка. Мы так и поступим.»

Закончив разговор, она улыбнулась Патрику, который надевал пиджак, готовясь к уходу. Он подошёл к жене, поцеловал в щёчку и заметил: «Вот видишь, а ты боялась, что он о тебе забыл. Я знал, что ты сумеешь покорить его сердце. И не только сердце.»

Она зашуршала широкой  юбкой, как новенькая стодолларовая купюра. Поправила его сьехавший набок галстук и защебетала: «Не подумай ничего развратного: это всего лишь служебные оргазмы. Он тебя скоро отправит за рубеж на пару дней. Хотя обещал мне, что после Рождества сделает тебя Послом где-нибудь в Европе.»

Уильяма вывел из приятного возбуждения голос ассистента из приёмной: «Вам звонят из Fox News. Соединить, или Вы заняты?» Президент пригубил остывшее кофе и твёрдым тенором согласился ответить на звонок: «Соедини, но предупреди: только один вопрос. И если можно, освежи кофе.»

Это была Джулия Руфи, постоянный корреспондент Fox News при Белом доме. Её визгливый голос всегда раздражал Уильяма Престона, но широкие бёдра компенсировали этот недостаток: «Мистер Президент, спасибо, что нашли минутку. Как Вы считаете, есть ли какие-либо предпосылки для скорой встречи с Президентом Путлэром?»

Президент был готов к такому вопросу, но не ожидал, что Магда Багратиони будет так спешить. Так или иначе, у него уже не было выбора: «Я не исключаю такую встречу, если в Кремле реально готовы к переговорам.»


25.

Омар вернулся к себе в гостиницу, окрылённый последней беседой с Магдой Багратиони. Она не высказалась прямо, но намекнула на своё согласие видеть Омара во главе семейства Луиджи. Правда, на пути к этому ему предстоит разрешить сложную головоломку: тайно вывезти из России двойника Путлэра и доставить его в Сицилию, где состоится саммит глав двух государств.

Ещё по пути в гостиницу Омар первым долгом подумал о Бруно Кадетски. Более подходящего для этой операции человека он просто не знал. Главным достоинством Бруно было свободное знание русского языка.

Бруно был сицилийцем по рождению, но его мать Елизавета Кадетская переехала в Италию с первой волной советских евреев в начале семидесятых. Первый же сицилиец, принявший её в свою пицерию посудомойкой, сумел тут же обрюхатить девятнацатилетнюю рыженькую красавицу, а узнав об этом быстренько избавиться от неё. Лизет, как её стали называть в Палермо, пошла по рукам. Но после рождения сына ей повезло: она устроилась поваром на виллу к Фелумене Луиджи, сестре дона Альберто.

Бруно так и вырос под сицилийским влиянием семьи Луиджи и общаясь с матерью на русском языке. После школы он переехал в Рим, и в поисках работы оказался в кругу наркоманов и мелких воришек. Вскоре попал в тюрьму за кражу. Лизет не знала, как его вызволить. Фелумена подсказала лёгкий путь. Он лежал через постель её брата, дона Альберто.

Бруно вновь вернулся в Палермо. Но теперь уже он выполнял лишь специальные задания по инструкциям дона Альберто, а впоследствии его племянника Омара. За Бруно уже числилось несколько покойников. Последним из них был Родольфо Аугусто по кличке «Пуси» убитый в следственном изоляторе Рима.

Через день Бруно Кадетски сидел в вашингтонской гостинице и внимательно изучал свой новенький паспорт на имя Теодора Залмера, представителя ООН по вопросам охраны окружающей среды. Омар подождал пока у него возникнут вопросы,  затем протянул ему второй паспорт на имя российского гражданина Алексея Фёдоровича Панина, прописанного в Якутске по адресу улица Байдукова, 69. Затем добавил: «С этим документом ты пересечёшь границу и полетишь до Якутска. Алексей Панин это реальный русский, который будет сидеть здесь и ждать твоего возвращения.»

Благополучно приземлившись во Владивостоке, а затем в Якутске, Бруно первым делом связался с Морисом. Тот сообщил ему точные координаты ветолётной площадки губернатора Якутии Вильгельма Госсмана. Через час Вильгельм Госсман получил по засекреченной электронной почте строго конфиденциальное поручение из администрации Президента России: «Срочно доставить в Москву Персону, содержащуюся в санатории номер четыре.»

Под кличкой «персона» подразумевался двойник Президента Тимохин Сергей Петрович. «Санаторием» называли в переписке президентский бункер №4.

Получив подтверждение из Якутска, Морис тут же связался с Бруно: «Операция началась.» Бруно надел ярко-желтую накидку с эмблемой UNITED NATIONS и припарковался у ворот лётной площадки. За штурвалом вертолёта сидел молоденький лейтенант, недавний выпускник лётной школы Якутска Спиридон Михеев.

Он весело помахал рукой незнакомцу из ООН и дружелюбно встретил его у открытой двери вертолёта: «Чем могу помочь?»-спросил на неплохом английском. В ответ протянутой руке, он был неожиданно скручен, отведен в дальний угол и связан с кляпом во рту. На блестящем русском Бруно приказал: «Будешь сидеть тихо, останешься жив.» И накрыл его огромным серым брезентом.

Ждать губернатора пришлось недолго. Чёрный мерседес припарковался у хвоста вертолёта спустя полчаса.  Вильгельм Янович был пожилым на вид, но достаточно бодрым мужчиной. Он в три прыжка поднялся на борт и тут же удивился: «А куда делся Спиридон? Я же с ним час назад говорил.» Бруно представился: «Капитан Панин Алексей Фёдорович. У него какая-то проблема с желудком. Грубо говоря, понос, Вильгельм Янович. Полетим со мной, если не возражаете.»

Губернатор улыбнулся: «Наверное, сьел чего-нибудь просроченного. У нас в магазинах полный бардак в этом плане. Всё руки не доходят. Ну да ладно. Поехали.Ты же знаешь, куда?» Бруно кивнул головой: «Спиридон сказал  за персоной, к Алику.» Вильгельм Янович посмотрел на часы: «Да. По расписанию он уже должен быть на «процедуре».

Когда вертолёт приземлился на пустыре перед домом вора в законе Алика, Вильгельм Янович удивился: «Что за дамочки гостят у нашего ловеласа? Вроде бы не должно быть никого.» Вскоре, когда Алик с гостями вошёл в дом, у ворот остановился чёрный FORD SUV с московскими номерами. Вышел водитель и вслед за ним Тимохин Сергей в маске, закрывающей верхнюю часть лица. Оглянувшись по сторонам, они прошли через открытые ворота и вошли в дом.

Губернатор тяжело вздохнул: «Ну вроде бы пора. Ты меня здесь подожди.» Он медленно спустился на землю и зашагал в сторону ворот. Бруно вытащил лейтенанта из под брезента, дал ему плотную пачку долларов и предупредил: «У тебя мало времени, десять минут, чтобы исчезнуть. Имей ввиду, твоя мамаша сидит в подвале. Если вздумаешь трезвонить, её будут трахать все зэки якутской колонии. А потом сожгут в котельной.»

Спиридон бежал без оглядки и вскоре скрылся за небольшим леском. Минут через пятнадцать из дому вышли трое: губернатор, сам Тимохин и его телохранитель, майор спецохраны. Тимохин на ходу поправлял падающие брюки и ворчал, жалуясь на что-то. На борт поднялись лишь двое: охранник вернулся к FORD SUV.

Бруно плотно закрыл входную дверь и неожиданно двинул губернатора по темени тяжёлым гаечным ключом. Тот рухнул и потерял сознание. Тимохин завизжал, как поросёнок на разделочном столе. Бруно привязал жгутом его правую руку к креслу  и строго предупредил: «Если хочешь жить, веди себя смирно.»

Спустя полтора часа вертолёт приземлился на острове Окинава в Японии. На лётном поле их встречал Омар Луиджи собственной персоной.


26.

Феофан вошёл к Президенту без стука. Такого он не позволял себе никогда, и Вольдемар Путлэр понял: произошло нечто экстраординарное. Он оттолкнул из под стола Алихера Достманова и грозно спросил: «В чём дело, Феофан? Разучился звонить прежде чем вопрос вскочит!» Достманов испуганно сел в кресло, на ходу вытирая слюнявые губы.

Феофан извинился: «Господин Президент, Тимохин исчез вместе с губернатором Госсманом.» Путлэр побледнел и выругался матом. Затем застегнул ширинку и нажал на кнопку Федеральной службы безопасности: «Что же вы там спите, сукины дети? У тебя под носом пропадает губернатор края вместе с нашей «персоной», а ты даже не в курсе!»

Генерал Балдуев попытался оправдаться: «Как же не в курсе, господин Президент? Очень даже в курсе. Похищение было из дома, где «персона» получает «процедуры». Там оказались капитан Ерёмина из Вашей охраны и известная Вам девица Али Паша. Вертолёт приземлился в Окинаве. И это дело рук премьера Токамы Никоямы. Попытка шантажа на переговорах по Курилам. Я собирался Вам доложить, но Феофан решил опередить меня.»

Путлэр стукнул кулаком по подлокотнику кресла, на котором сидел: «Уши от мёртвого осла он получит, а не острова! Япона-мама!» Затем приказал: «Мне нужны пилот вертолёта, хозяин дома и все причастные к этому делу. Тащите всех на Лубянку! Хочу лично видеть их физиономии!»

Зазвонил телефон прямой связи с ГРУ минобороны. Путлэр отключился от ФСБ и спросил: «Какие новости, Тимофей Петрович?» Генерал Мочалин деловито доложил: «Добрые, господин Президент, добрые новости.» Президент откинулся в кресле, расслабился и взглядом велел Алихеру вернуться на исходную позицию под столом.

Развязав галстук и растегнув сорочку, Путлэр почувствовал влажные губы алюминиевого магната  Достманова и велел Мочалину: «Ну-ну, докладывай. Посмотрим, что за добрые вести.»  Генерал загадочно хихикнул: «Кажись, главный пиндос понял, что сел на Ваш крючок. Прикажите включить FOX NEWS. Там как раз послан Вам сигнал, о котором мы договорились с нашим агентом влияния.»

Путлэр велел Феофану: «Включи FOX NEWS и перемотай на интервью в Белом доме.» Услышав ответ Президента США на вопрос о саммите, Путлэр захлопал в ладоши: «Ай-да Путлэр! Ай-да сукин сын!». Прикрыл веки, напрягся и спустя минуту облегчённо выпустил «пар» на влажные алюминиевые губы магната. Отдышавшись, отпустил Достманова: «Ты иди, иди, Алихер. Потом потолкуем.» Повернулся лицом к Феофану: «К восьми часам зови ко мне эту соску Османян из Russia Tomorrow.» Феофан решил на всякий случай уточнить: «В сауну, или сразу в бассейн?» Путлэр взорвался: «У тебя, Феофан, один секс на уме! Лечиться надо. Она будет у меня брать ...это самое...ну как там у них называется?.» Феофан сразу уловил: «Интервью.» Президент закивал головой: «Вот именно!»

Глава новостной корпорации Сусаник Османян была самой плодовитой журналисткой России: за последние 6 лет успела родить семерых детей. При этом, ни дня не побывав в декретных отпусках, не выпуская из рук управление громадной сетью огневых точек властной информационной казармы. Это была удивительно ловкая женщина, способная зачать ребёнка даже в режиме онлайн. Отец ребёнка, узнавал об этом из зарубежной армянской прессы.

У Сусаник было тайное оружие, которое она демонстрировала только перед камерами: бюст размером DD, мастерски втиснутый в бюстгалтер CС. В этих целях подбирались наряды с широко раскрытыми амбразурами, в обиходе именуемыми декольте. По мнению главного кремлёвского ядерного заряда, вырез платья обязан позолить стране знать, какого цвета соски.

Звонок Феофана Пешкова застал Сусаник между ног киномагната Кио Мисояна. Это была чисто деловая взаимовыгодная встреча: он хотел запечатлеть на казённую мосфильмовскую камеру тайны розового белья в кружавчиках, а  она горела желанием родить ему наследника. Не отрываясь от «штатива», Сусаник внимательно выслушала заказ Администрации. Затем попыталась уточнить что-то, но Феофан попросил повторить без «зубочистки»: знал о её предпочтениях. Сусаник пришлось временно расстаться с  «обьективом»: «Я спрашиваю, какое декольте надеть?» Феофан был краток: «Не имеет значения: он уже виделся час назад с Достмановым.»   

В вечерних новостях стране и мировому сообществу стал известен очередной  гениальный ход политического гроссмейстера. Он  с торжественной помпезностью обьявил о своей готовности встретиться в любое время, в любом месте и на любом "татами" с Президентом США Уильямом Престоном: «Запросто! Одной левой покажу ему кузькину мать.» Международная общественность долго и безнадёжно искала в интернете Кузьму, чтобы познакомиться с его мамой.

Пользуясь удобным случаем и боевым настроем Президента, госпожа Османян решилась на второй вопрос: «В таком случае, какова будет реакция России на военный переворот в Азербайджане, совершённый с помощью коллективного Запада?» Вольдемар Путлэр давно был готов к этому вопросу: «Наша позиция однозначна: законный президент Азербайджана, мой личный друг Муртуз Али Паша должен быть выпущен из тюрьмы незамедлительно и без каких-либо условий. Иначе Россия вынуждена будет признать независимый статус спорной территории под названием Арцахская республика.»



27.

Строго засекреченная встреча Президента США Уильяма Престона и Президента России Вольдемара Путлера была согласована и запланирована на ночь с субботы на воскресенье в Палермо, Сицилия. Для этого власти Италии сугубо конфиденциально предусмотрели всё необходимое в Palazzo Reale, бывшей резиденции сицилийских королей.

В роскошном зале Вильгельма Первого, расположенном в Палатинской капелле, произвели небольшие изменения. Были установлены одинаковые тронные кресла друг против друга с небольшим кофейным столиком между ними. У самого входа на всякий случай, были расставлены кресла  для переводчиков, членов делегаций, журналистов. Одна из дверей вела в комнаты отдыха для глав государств.

Вольдемар Путлер и Уильям Престон вылетели в Италию из Москвы и Вашингтона соответственно практически одновременно. Но российский авиалайнер приземлился в международном аэропорту Фальконе Барселлино на час раньше американского.

Президент России знал, что в Палермо стоит дождливая погода. Но всё равно был немного расстроен, когда из окна увидел ливень, яркие вспышки молнии и услышал раскаты грома. Феофан уже стоял у выхода наготове с широким зонтом.

На лётном поле у самого трапа стоял лимузин российского производства, специально доставленный сюда ещё вчера. Водитель Тимофей Кондратьев стоял под зонтом, готовый открыть для Президента заднюю дверь. По предварительной договорённости из протокола были исключены церемонии встречи представителями правительства Италии, и даже сицилийскими чиновниками высокого уровня. То же самое касалось и встречи американского Президента.

Вслед за лимузином в бронированном Ford SUV расположилась личная охрана Президента. Когда лимузин тронулся вслед за кавалькадой мотоциклистов итальянской полиции, Вольдемар Путлер хлопнул по плечу помощника Феофана, сидевшего впереди рядом с Тимофеем: «Ты не забыл распорядиться, чтобы к моему возвращению все задейственные в похищении «двойника» были бы в  ФСБ?» Феофан кивнул вполоборота: «Разумеется, Вольдемар Вольдемарович. Они уже там: и вор в законе Алик, и капитан Ерёмина, и дочь Муртуза Али Паши, Айна.»

Путлер вдруг вспомнив о свергнутом президенте Азербайджана, приказал: «Ну-ка соедини меня с министерством обороны.» Генерал армии Джумахир Бойду ответил сразу: «Слушаю Вас, товарищ Верховный Главнокомандующий!» Путлэр перекинул ногу на ногу и медленно приказал: «Ты вот что, Джумахир, организуй небольшой «сабантуйчик» в Баку. Пальни по самому центру «искандерами». Желательно, к началу моих переговоров с пиндосом. А заодно выдави сукиных детей за пределы зоны миротворчества. Пусть в Баку знают, кто в доме хозяин.»

Спустя двадцать минут лимузин плавно вьезжал в подземный тоннель ярко освещённый с обеих сторон. Неожиданно, перед поворотом раздался оглушительный раскат грома и вслед за ним наступил полный мрак. Путлэр почувствовал, что лимузин остановился. Вслед за этим спустя секунды свет вновь ярко осветил конец тоннеля и начало улицы, ведущей в Палаццо. Феофан обернулся и спросил: «С Вами всё в порядке, Вольдемар Вольдемарович? Охрана вроде едет за нами.»

Президент поправил галстук, застегнул пиджак и вернул телефон Феофану: «Что же со мной могло быть? Просто у них тут в Италии не всё ладно с уличным освещением. Особенно в непогоду. Надо бы им предложить помощь.. за пару миллиардов.»

Тимофей Кондратьев мягко припарковался у входа в историческое здание, построенное ещё в Девятом веке и дождался подхода двух офицеров личной охраны Президента. Один из них открыл дверь, а второй прикрыл президента с тыла. Президент России стал медленно подниматься по красной дорожке в сопровождении Омара Луиджи.

Показывая дорогу высокому гостю, дон Луиджи поспешил успокоить его на хорошем английском: «Только что приземлился борт номер «один» с Президентом США Уильямом Престоном. Он будет здесь минут через двадцать-тридцать. Вы пока можете слегка перекусить и отдохнуть, господин Президент.» Они остановились у дверей комнаты отдыха. Омар впустил Президента и остановил следовавших за ними двоих офицеров службы охраны: «Господа офицеры, согласно протоколу вы можете встать здесь,  у входа.»

Войдя в помещение Путлэр от неожиданности остановился возле дивана: на другом конце, прямо перед ним стоял никто иной, как Тимохин Сергей, его двойник.  Президент вдруг почувствовал, что земля уходит из под его ног. Успел всего лишь спросить: «Ты что тут делаешь, сукин сын? Ты мне здесь не нужен!» В тот же миг Омар сзади скотчем заклеил ему рот и поспешно вывел через вторую дверь. Они долго  шли по длинному коридору Дворца, пока не вышли на просторный внутренний двор. В середине небольшой площадки стоял военный вертолёт ВМС США.

Вскоре они летели на другой конец острова,в Санта Мария дель Фокалло,  на виллу Фелумены Луиджи. Руки Путлэра были связаны и выглядел он потенциальным покойником. Напротив него сидел Бруно Кадетски, который на хорошем русском языке обьяснил простую истину: «Власть в России вроде бы почти не сменилась, там теперь правит твой двойник. Умер король, да здравстует король!»

Вскоре Омар Луиджи с той же церемониальностью встретил у входа во Дворец и Президента США Уильяма Престона: «Добро пожаловать в Сицилию, господин Президент. Вас уже ждут в зале короля Вильгельма Первого.» Президент широко улыбнулся и сказал: «Мне кажется через полчаса можно будет пригласить прессу.»

Наутро все ведущие мировые средства информации сообщили  невероятно хорошие новости: Соединённые Штаты и Россия начинают строить новые отношения, Россия обязуется в течении двух месяцев вывести войска из Украины, Молдовы и Грузии. Кроме того, Кремль планирует резко сократить свои ядерные вооружения и готов сесть за стол переговоров о снятии всех экономических санкций.
Прочитав новостную ленту, Магда Багратиони решила исполнить обещание, данное Омару. Телефонный разговор был краток: «Ты заслужил занять достойное тебя место. Но я бы тебе посоветовала найти безукоризненного кандидата для приведения мечты в исполнение.» Омар сразу уловил серьёзность момента: «Есть такая особа. Это бывшая прислуга Софии Мартурано. Дон Альберто полностью ей доверяет и даже мне кажется сожалеет, что передал её своему другу.» Магда задумалась на несколько секунд и затем спросила: «Ты уверен, что это надёжный исполнитель?» Омар со всей убеждённостью подтвердил: «У неё больная мать и двухгодичный сын. Они станут гарантами.»

Магда подвела итог: «В таком случае, определись с датой и сообщи мне.» Наступила тягостная пауза. Потом Омар услышал нечто совершенно фантастическое: «Думаю, будет благоразумно с нашей стороны быть в это же время в гостях у твоей тёти Фелумены, чтобы поддержать её в тяжёлые дни.» Ещё одна продолжительная пауза и затем: «Мне кажется, я начинаю созревать для более близкого знакомства с маленьким «омаром». Хотя, Сьюзан уверяет, что он далеко не такой уж и маленький.»

У Омара заколотилось сердце, словно он дошёл до финиша в марафоне: «Господи Иисусе! Донья Магда, кто бы что бы ни говорил, я готов быть Вашим рабом до конца своих дней» Магда усмехнулась: «Один из нас так долго не протянет.»
Не успела Магда отложить телефон, как позвонил Рикардо: «С Вами срочно хочет переговорить генерал Бейляр из Баку. Уверяет, что дело неотложное.» Голос Абдуллы действительно  был чрезвычайно взволнованным: «Прежде чем, беспокоить Вас, я попробовал все дипломатические каналы связи. Но Белый дом всего лишь ограничивается словесной поддержкой. Между тем, уже пять крылатых ракет, выпущенных Россией, попали в гражданские обьекты в центре столицы. Народ в панике. Только Вы можете нас спасти.»
 
Магда постаралась его успокоить: «Это всего лишь имперские отрыжки. Думаю, сумею Вам помочь. Советую привести в готовность армию и направить в оккупированную зону. Но сделайте это завтра.» Рикардо соединил её с Пентагоном. Патрик Томпсон обещал остановить пальбу по территории Азербайджана, а затем сообщил хорошую новость: «На следующей неделе ожидаю утверждения на пост Чрезвычайного и Полномочного Посла. Причём, именно в Баку. Но Элизабет обещала через полгода что-нибудь в западной Европе.» Магда поздравила: «Чего только не могут в наше время женщины!»


28.

Итальянское правительство успешно преодолело очередную встряску. Премьер Мартурано уступил кресло восходящей политической звезде, лидеру Партии «Всё для Италии» Эмилии Джованни. Молодая и энергичная, она первым долгом позаботилась о том, чтобы Агенство внутренней информации и безопасности  возглавил надёжный и лояльный человек, а именно: Серджио Темпрано. Таким образом, она заодно и отблагодарила бывшего лидера партии.

И это было сделано вовремя. В ночь с субботы на воскресенье тайный агент службы контрразведки капитан Джанкарло Кострини срочно связался с новым главой Агенства сеньором Темпрано по крайне неординарному поводу. Во внутреннем дворе Palazzo Reale в Палермо приземлился военный вертолёт ВМС США, взял на свой борт личность, которая была опознана, как Президент России Путлэр, а затем поднявшись в воздух направился в сторону небольшого городка Санта Мария Дель Фокалло.  Мужчиной, сопровождавшим его  был известный консильери и племянник дона Альберто,  Омар Луиджи.

Мало того, вскоре во Дворце состоялась тайная встреча Президента США Престона с ...президентом России, который в это время вроде бы находился на борту вертолёта. Всё это не вписывалось в установившиеся добрые отношения между США и Италией, и требовало немедленного рапорта Премьер-министру.

Серджио Темпрано тут же связался с Эмилией Джованни. Премьер ответила только на второй звонок. Но как оказалось, эта новость её никак не удивила: «Спасибо, Серджио, но я в курсе. Не следует поднимать шуму. Но сообщи дону Альберто об участии в этой операции Омара. Не думаю, чтобы  его поставили об этом в известность.»

Дон Альберто, услышал эту новость наутро, и пришёл в неописуемую ярость. Он сразу догадался, что Магда Багратиони без согласования с ним использовала Омара в своих политических играх. Это означало не только полное пренебрежение дружескими отношениями, но и попытку заменить дона Луиджи его же родным племянником. Он никак не мог это проигнорировать.

Серджио Темпрано проснувшись, принял душ и прошёл на кухню, где уже орудовала юная Чикита. После традиционного завтрака, он собрался переодеться, чтобы начать новый рабочий день. Чикита обняла его со спины и ласково спросила: «Сегодня мне назначена встреча с Омаром Луиджи. Он звонил ещё вчера. Как я должна поступить?» Серджио погладил её по спине: «Это становится интересным. Сходи обязательно. Мы с тобой услышим от него нечто очень важное.»

В половине первого Чикита припарковала свой новенький Alfa Romeo возле небольшой пиццерии в районе Сан Базилио, в двух кварталах от апартаментов, в которых жила её мать с двухгодовалым сыном. Чиките сразу не понравилось место встречи, назначенное Омаром: этот квартал славился своим криминальным содержанием. И Чикита давно собиралась подыскать для матери и сына более благополучный район Рима.

Они столкнулись у входа: «Привет, крошка. Тебя просто не узнать. Хорошо выглядишь.» - сказал Омар и пропустил её вперёд.  Чикита действительно здорово изменилась. Она уже не выглядела бедной служанкой в богатом доме Луиджи. Судя по наряду и макияжу, это была успешная экономка члена Правительства Италии. Её формы округлились, и из девчонки она превратилась в созревшую мадонну.

Уго, хозяин пиццерии, завидев дона Омара   встретил их с широкой улыбкой, предложил самый почётный столик и предложил быть его гостем. Но Омар вежливо отклонил его предложение: «Нам нужно уединиться на полчаса. Открой-ка нам свой офис.»

Помещение оказалось настолько тесным, что Омару пришлось устроиться в кресле хозяина, а Чикиту он посадил к себе на колени. Он провёл рукой по её животу: «А ты слегка поправилась. Неужели беременна?» Чикита смущённо опустила веки: «Не думала, что это так заметно, дон Омар. Всего три месяцев, как сама узнала.» Омар повернул её лицо к себе: «Быстро ты успела уложить в постель Серджио Темпрано!»

Чикита неожиданно поцеловала его в щёку: «Отец моего ребёнка дон Альберто. Так что мы скоро с тобой породнимся, дон Омар.» Это было неожиданностью для Омара: «Не вешай мне лапшу на уши. Ему уже 76. И в его возрасте дети не получаются.»

Она медленно сползла с его колен, не отрывая взгляда от его лица, стала растёгивать ремень на его брюках: «Твой дядя не лох, которого легко обмануть. Он сразу же позаботился о клиническом подтверждении. Я и сама удивилась его потенции, когда у меня закончились месячные.»

Её губы заставили Омара откинуться на спину, закрыть глаза и отдаться наслаждению. Чикита не то от испуга, не то совершенно искренне совершала чудеса. Она сразу почувствовала, что Омар захочет овладеть ею и в другой позе. Она встала, повернулась к нему спиной и прилегла на стол, заваленный документами: «А вот Серджио Темпрано не способен не только зачать ребёнка, но и даже на нормальную эрекцию.»

Он входил в неё с присущей ему помпезностью и доминированием. Чикита была с ним впервые и даже не ожидала, что может потерять сознание от дикого наслаждения. Это безусловно был альфа-самец. Когда она открыла глаза, он уже пил кофе, принесённое Уго. Чикита поспешно поправила бельё и опустила подол юбки.

Омар закурил и с торжествующей улыбкой спросил: «А теперь скажи мне: как часто старик приглашает тебя в свою постель?» Чикита взяла его чашку кофе и отпила глоток: «Почти каждую среду. Мы сначала ужинаем в  La Pergola на Via Codlolo , или на Via Claudio Monteverdi в  Aroma. Затем мы коротаем время в казино, и уже к полуночи, а порой под утро добираемся до постели. Он так счастлив, что у него будет ребёнок, что носит меня буквально на руках.»

Омар нагнулся вниз и достал из сумки бутылку вина. Он вперил свой взгляд в Чикиту и медленно произнёс: «Это Amarone,  его любимое вино. Он обычно после секса всегда отправлял Софию за бутылкой из его коллекции вин. Думаю, он делает это и с тобой, детка.» Чикита испуганно кивнула головой и сразу сообразила: «Ты хочешь, чтобы я ...отравила его?» Омар положил руку на её живот: «Твоему сыну нужна сестричка, не так ли Чикита? Как ты решила её назвать?»

Чикита положила свою руку на его и с дрожью в голосе сказала: «Я ещё об этом не думала, и даже не знаю пока пола ребёнка. Но хочу попросить, чтобы ты стал Крёстным отцом. Ведь мы теперь уже не чужие, не правда Омар?» Он с улыбкой подтвердил: «Разумеется, детка.»

Они встали, чтобы выйти из пиццерии. В это время зазвонил телефон Омара. Это была Магда Багратиони: «Мне кажется, тебе надо будет подстраховаться. Боюсь, что эта девочка вряд ли решится на это. Кто же станет резать курицу, несущую золотые яйца?» Он давно ждал её звонка: «Спасибо, Магда, за звонок. Я как раз этим сейчас и занимаюсь: пытаюсь обеспечить гарантию. Это надёжный рычаг. Её мать и сын очень дОроги нам обоим. Уже известна и дата: любая среда на Ваш выбор. Надеюсь провести самую лучшую ночь моей жизни у Фелумены. Перзвоню через минуту.»

Он помог Чиките сесть за руль и сказал: «Я давно забыл о твоей услуге дону Альберто, когда ты застукала нас с Софией.» Чикита взяла из его рук бутылку вина в футляре и с улыбкой ответила: «Дон Альберто как-то признался мне, что ты всего лишь выполнял тогда свою работу.» Омар мягко захлопнул дверь автомобиля со словами: «Да, вот именно. И теперь твоя очередь выполнить свою.»

Проводив взглядом удаляющуюся машину Чикиты, Омар набрал Магду: «Хочу сообщить детали: Чикита сделает это наверняка. Она мне обязана с тех пор, как застукала Софию со мной и сообщила об этом Альберто.» Магда взяла паузу, а потом спросила: «Почему ты так уверен в том, что Альберто подпустит её к себе так близко?» Омар раскрыл новость: «Она с ним спит и даже беременна от него. Он просто сходит с ума от неё.»

Магда усомнилась в успешности задуманного: «Боюсь, что ты ошибся, мальчик. Твой дядя крепкий орешек. А ты поступаешь опрометчиво.»


29.

Джанкарло Кострини вышел из офиса главы Агентства по меньшей мере разочарованным. Серджио Темпрано, переговорив с премьером велел ему забыть о происшествии в ночь с субботы на воскресенье. Но капитан Кострини был не из тех, кого можно обвести вокруг пальца. Он был твёрдо убеждён в том, что как его шеф, так и премьер-министр Эмилия Джованни тесно связаны с кланом Луиджи. А это означает, что ведётся игра, в которой не нашлось места для него, для Джанкарло.

Он созвонился с агентом по кличке «Цезарь», который с той злопамятной ночи вёл слежку за Омаром Луиджи. «Цезарь» в подробности доложил о тайной встрече Омара с Чикитой, которая служит экономкой в доме Серджио Темпрано. Не забыл упомянуть и о подарке в виде футляра с вином. Джанкарло поручил «Цезарю» начать слежку за Чикитой и сообщить ему, когда та покинет дом Темпрано.

К шести вечера Чикита припарковала свою машину возле бутика по продаже нижнего белья. Дон Альберто любил, когда она его поражала новинками. Подобрав тончайший пеньюар бледно сиреневого цвета, она через окно витрины увидела, как карабинер повесил на переднем стекле её машины какую-то бумагу.

Расплатившись за покупку, Чикита поспешила к стоянке, сняла листок и села за руль, собираясь прочесть. В это время она почувствовала чью-то крепкую руку на своём плече. Это был капитан Джанкарло Кострини: «Не поворачивайся. Езжай на Via dei Magazzini Generali, 4. Припаркуйся у мотеля Pyramid. Чикита трясущимися руками завела двигатель и заикаясь спросила: «Что Вам от меня нужно? Я могу заплатить наличными...у меня с собой не так уж много... Но мой хозяин ...сеньор Темпрано...»

Он перебил её, грубо выругавшись: «Я знаю, кто твои сутенеры, шлюха. Заткнись и выполняй то, что я скажу. Иначе обещаю тебе выкидыш прямо здесь.» Дальше они ехали молча минут тридцать. Остановилась недалеко от входа в мотель в ожидании дальнейших инструкций. Они прошли мимо дамы со связкой ключей, которая испуганно поздоровалась с её попутчиком.

Джанкарло открыл дверь в номер 13 своей пластиковой карточкой. Номер оказался одним из тех, куда приводят проституток на пару часов удвовольствия. Чикита приготовила себя к наиболее худшему сценарию. Вспомнила, что как назло у неё в сумке нет презерватива. Она уже давно перестала их покупать. Он уселся на край кровати и закурил. Долго и внимательно стал изучать Чикиту. Затем неожиданно спросил: «Какое задание ты получила от Омара Луиджи? Не виляй, говори правду. Ведь мы всё равно знаем, что он задумал.»

Чикита поняла, что насиловать её не будут. Во всяком случае, если её ответы удовлетворят любопытство мужчины, всё больше вызывающего у неё некое уважение. Он выглядел, как агент специальных служб. Она попыталась улыбнуться и спросила: «Если я Вам расскажу всю правду, то он меня закатает в бетон. Вы же знаете, кто это?» Он кивнул головой и сказал густым басом: «Детка, если только он задумал убийство, то ему в совокупности с другими преступлениями грозит пожизненный срок. А тебя я сумею оградить.»

Выслушав внимательно её исповедь, Джанкарло понизив голос, сказал: «У меня остались два вопроса. Если ты на них ответишь правильно, то будешь свободна, как вольная птичка. Итак, первый вопрос: ты успела сообщить всё это твоему хозяину Серджио Темпрано?» Чикита кивнула головой: «В тот же день.» Джанкарло поманил её пальцем к себе поближе: «Что он тебе посоветовал, крошка?» Чикита прижалась щекой к его плечу и еле слышно шепнула: «Угостить дона Альберто отравленным вином.»

Джанкарло решил скрепить возникшее между ними понимания более существенными узами, и выключил ночную лампу. Чикита оказалась не только послушным информатором, но и доступной и уютной женщиной.  Утром он мягко, почти по-отечески предложил: «Почему бы тебе не договориться с доном Альберто прямо сейчас. Скажи, что тебе надо заранее построить планы на ближайшую среду.» Дон Альберто ответил сонным голосом, но был рад звонку: «Привет, крошка. Я сам собирался тебе позвонить. Жду тебя как обычно. Очень соскучился.» Она томным голосом обрадовала его: «Только вчера купила нечто феерическое. Тебе понравится.»

Затем она по совету своего нового босса позвонила Омару: "Всё идёт по расписанию, дон Омар." Омар после паузы приказал: "Когда угостишь, пройди в ванную и набери мой номер. После двух гудков отключись."


30.

На следующий день после вручения верительных грамот новый Чрезвычайный и Полномочный Посол Соединённых Штатов Патрик Томпсон был приглашён на приватный обед в загородную резиденцию главы Азербайджана.

Внушительного размера стол на крытой веранде был расчитан лишь на четыре персоны. Генералу Абдулле помогала с переводом Дильшад-ханым, которая начинала осваиваться с ролью Первой леди. Племянница генерала  Зульфия была специально приглашена для создания непринуждённой атмосферы и флирта с  Послом Томпсоном. Абдулла Бейляр был очень заинтересован в налаживании канала личной связи с представителем США. Для этой роли подходил не только надёжный, но и максимально приближённый человек.

Патрик был польщён заботливостью со стороны исполняющего обязанности Президента страны: Зульфия так впечатлила его своей пикантностью, что поддерживая светскую беседу, Посол чувствовал рядом знакомый прилив возбуждающей энергии. Генерала Абдуллу интересовали прежде всего чуть ли не волшебные изменения, происшедшие во внешней политике соседней России: «Иногда даже не верится, что может произойти такая трансформация. Что Вы думаете по этому поводу, господин Посол?»

Дильшад-ханым переводила, не сводя глаз с Зульфии и обратила внимание, что её левая рука под столом плавно ласкает ногу Посла выше колена. Судя по всему господин Томпсон испытывал при этом высшую степень блаженства.   Тем не менее, он не терял нити беседы и вытерев губы салфеткой, ответил генералу: «Насколько мне известно из секретных источников, наш Президент при встрече с Путлэром сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться. Причём, сама идея о такого рода сделке принадлежала хорошо известной Вам мадам Багратиони.»

Пока его слова переводили Абдулле, Патрик Томпсон обменялся с Зульфией взглядом, означающим восхищение и приглашение продолжать. Между тем, Абдулла понял, что с ним поделились важной информацией, которую следует проанализировать со службой контрразведки. Он спросил: «Как Вам кажется? Можем ли мы с Вашей помощью пригласить госпожу Багратиони с частным визитом?»

Мистер Томпсон почувствовал пальцы Зулейхи на самом эрогенном участке и в сильном возбуждении решил поделиться с гостеприимным генералом новостью, пока ещё неподтверждённой официально: «По моим сведениям, Президент планирует предложить ей пост Государственного секретаря. Дело в том, что нынешний Секретарь перенёс тяжёлую операцию и скоро подаст в отставку. Мне кажется, Вам следует чуточку подождать, и пригласить её уже в новом качестве с рабочим, или официальным визитом.» Генерал был приятно удивлён и тут же предложил тост в честь мадам Багратиони.

Званный обед подходил к концу, когда генерал Абдулла, извинившись прошёл к себе в кабинет, вынужденный ответить на срочный телефонный звонок из Тегерана. Верховный лидер Ирана аятолла Сулеймани в изящной персидской манере просил проявить милосердие в отношении бывшего шейхульислама Машалла.

Генерал Абдулла вкратце обьяснил главе соседнего государства, что речь идёт о финансовых махинациях в крупном масштабе, следствие продолжается и обещал подумать, в какой форме он может вмешаться в процесс дознания. Бывший шейх был арестован при попытке пересечь границу России с Белорусией, доставлен в Баку и помещён в следственный изолятор в Кюрдаханы. Он содержался в одной камере с криминальным авторитетом Гулу Гэмбэр, прославившимся своими нетрадиционными предпочтениями в сексе.

Закончив беседу с иранским коллегой на дружественных тонах, Абдулла вызвал к себе главу Службы национальной безопасности, передав Дильшад, чтобы она достойно завершила званый обед, не расчитывая на его возвращение к столу.

Дильшад-ханым провожала Посла, аккуратно выполняя протокольные обязанности. У широкой лестницы, ведущей к входной двери резиденции Патрик Томпсон обратился  с вопросом: «Вы не возражаете, если я приглашу племянницу господина Бейляра госпожу Зульфию поужинать со мной в Посольстве?»

Дильшад-ханым была готова к этому: Абдулла проинструктировал их обеих. Она с улыбкой посмотрела в сторону Зульфии: «Разумеется. Она в полном Вашем распоряжении, мистер Томпсон. Правда, жаль, что её слабый английский не позволит Вам пообщаться на серьёзные темы.» Мистер Томпсон её успокоил: «Военная служба в молодости на базе Инджирлик в Турции прошла недаром для меня: мой турецкий вполне годится для общения.»

Усевшись на заднем сиденьи посольского Cadillac Патрик Томпсон к своему удовольствию ощутил всю гамму восточного аромата, исходящего от соседки. Она чем-то напоминала ему жену Элизабет. Но Зульфия была паундов на пятнадцать легче, лет на десять моложе и не употребляла алкоголь вообще. Патрик неотрывно смотрел на её пухлые влажные губы и отчётливо предвкушал приближающиеся наслаждения.

Ворота открывались слишком медленно для  чрезвычайно нетерпеливого Посла. Морской пехотинец у входа в здание отдал честь, широко открыл двери и пропустил даму вперёд. Патрику только сейчас удалось оценить Зульфию во всей красе с тыла: Элизабет безнадёжно буксовала. Уже у дверей спальни мистер Томпсон, не выдержав положил свою тёплую ладонь на упругую ягодицу и получил в ответ взгляд горного джейрана, раненного почти смертельно.

Телефон зазвонил, как всегда не вовремя: Патрик дрожащими руками пытался натянуть уже третьий презерватив, который тоже оказался великоват. С досадой в голосе он нажал на спикер и  проворчал: «Да, слушаю, чёрт возьми!» Зульфия приспустила плечики на бюстгальтере и облизнула верхнюю губу.

Женский голос звучал фамильярно  и кокетливо: «У тебя, всё в порядке, милый? Я спешу сообщить тебе важную новость: итальянцы начали расследование в отношении твоего кумира, мисс Багратиони. Там какие-то разборки с главой сицилийской мафии. Не могу больше болтать: пока наш Билли под душем я решила, что тебе нужно об этом знать.»

Патрик вздохнул с облегчением. Поблагодарил супругу и пожелал её насладиться общением с Президентом. Зульфия по выражению его лица поняла, что Патрик вновь входит в форму и с нежностью пленённой лани припала руками к вздрагивающему «дипломату» с новым «атташе». На сей раз бакинского производства. Радости Патрика не было предела: он подошёл впритык.   

Между тем, Абдулла по взгляду Дильшад-ханым понял, что Зульфия успешно приступила к работе,  и вернулся к беседе с Мустафой Джошгун, недавно назначенным главой Службы нацбезопасности. Мустафа подождал пока закроется дверь и продолжил: «Омар Луиджи принимал самое непосредственное участие в подготовке встречи в верхах. Но хорошо знакомый тебе дон Альберто не был в курсе. Я звонил ему лично.»

Генерал задумался. Затем как бы беседуя с самим собой, сказал: «Я созвонился бы на этот раз с Омаром. Он несомненно располагает сведениями о тайной встрече президентов. Попробуй его расшевелить.»

Утром следущего дня Зульфия вернулась в резиденцию в явно приподнятом настроении. Абдулла допивал чай перед началом нового рабочего дня. Она присела напротив и рядом с Дильшад-ханым: «Мне удалось записать телефонный разговор Посла с женой. И кажется, он будет для тебя интересен. Хотя я лично мало, что поняла. Пусть Дильшад переведёт.» И положила на стол небольшой записывающий аппарат.


31.

Телефоный звонок из Администрации Президента застал Магду Багратиони во время селекторного совещания по итогам полугодия. Она поручила Рикардо продолжить без неё, а сама прошла в комнату отдыха. Это была новая ассистентка Президента Престона Джулия Мазарини: «Мисс Багратиони, мы к сожалению с Вами лично не знакомы, но поверьте, я в первой пятёрке Ваших лояльных поклонниц.»

Магде понравилось не только начало беседы, но и томный сопрано Джулии: «Благодарю, мисс Мазарини. Уверена, что познакомившись с Вами лично, стану Вашим самым близким другом. Примите мои поздравления с новым назначением. Господин Президент славится, как ценитель интеллектуальных помощников.»

Обмен любезностями мог бы продолжаться долго, но правила приличия заставили дам перейти к сути. Мисс Мазарини с явным удовольствием поделилась: «Мистер Престон ждёт Вас сегодня в полдень в своём Овальном офисе.» Магда знала, что Уильяму Престону не терпится официально обьявить публично о кандидатуре нового Госсекретаря. Она поблагодарила Джулию: «Спасибо за приглашение. Скажите, что слышно из госпиталя, в котором находится Госсекретарь Френсис Тюдор.» Джулия с тяжёлым вздохом сообщила: «К сожалению, врачи не обещают слишком больших шансов. Его супруга и дети находятся с ним и готовы к наихудшему исходу. С ним наши молитвы.»

Распрощавшись с представителем Белого дома, Магда собиралась было вернуться к виртуальному обсуждению с коллегами. Но раздался ещё один звонок. На сей раз из далёкого Азербайджана. Голос генерала Бейляра звучал взволнованно. Его тут же переводила Первая леди: «Генерал Абдулла не знает даже с чего начать: с поздравления, или сообщения о грустном, мисс Багратиони.» Магда отшутилась: «Считайте, что с первым Вы уже справились. Подавайте десерт, господин Президент.»

Дильшад- ханым переводила чуточку эмоционально. «Генерал Абдулла благодарит. Выборы предстоят будущей весной, и он ещё не уверен,  выдвинет ли свою кандидатуру. Но в любом случае, спасибо.» Затем уже деловым тоном продолжила: «Разведка доложила генералу о возможном покушении на Вас. И вполне возможно, в этом могут быть замешаны Ваши так называемые «друзья» из Сицилии.»

Наступила пауза. Магда начинала прозревать: её подозрения в отношении Чикиты начинали оправдываться. Но она решила дослушать до конца: «Нет ли у Вас других подробностей, которые могут быть полезны для меня?» Ответ несколько озадачил её: «К этому могут быть причастны специальные службы и даже правительство Италии.» Магда вспомнила, что новый премьер Эмилия Джованни, племянница дона Альберто, недавно назначила руководителем Агентства информации и безопасности своего бывшего босса по партии Серджио Темпрано. Она поблагодарила генерала Абдуллу и посмотрев на часы, попрощалась: «Тысячу извинений, но мне пора бежать в Белый дом.»

Спустя полчаса Фрэнк Левинский уже ждал её, сидя в своём Lamborghini  на пересечении New York avenue и 14-ой улицы на паркинге бензозаправки. Увидев его машину Магда сама перместилась к нему на заднее сиденье. Поручение было неожиданным: в ночь со вторника на среду Фрэнку необходимо приземлиться на вертолёте в сицилийском городке Санта Мария Дель Фокалло. Вертолёт будет ждать его в Палермо. Затем, ему следует затаиться на пришвартованной яхте «Фелумена» и ждать дальнейших инструкций.

До назначенной Президентом встречи оставалось меньше 30 минут, и Магда попрощалась с  Фрэнком, оставив его в некотором замешательстве.  В Белом доме мало, что изменилось, кроме новой помощницы Президента. Джулия Мазарини оказалась итало-американкой из Нью-Джерси. Выглядела на редкость прелестной особой. Небольшого роста, умеренной плотности шатенка лет тридцати, плюс-минус. Магда  оценила её стройную фигуру, удачно подчёркнутые формы и смешной маленький нос между большими голубыми глазищами.

Она задержала свою ладонь в руке Джулии дольше, чем полагалось. Внимательно посмотрела ей в глаза и сказала: «Именно такой и представляла Вас. Мне кажется, мы станем дружить, мисс Мазарини.» Джулия покраснела от удовольствия, не смогла удержаться, чтобы два раза крепко не сжать её ладонь: «Мисс Багратиони, можете располагать мной без стеснений. Буду только счастлива.» Голубые глаза были готовы сказать значительно больше, чем позволяли приличия.

Они прошли в Овальный офис и уселись друг против друга в ожидании Президента. Магда внимательно изучала фотографии, расположенные за письменным столом Уильяма Престона. Число рамок значительно сократилось: не было ни одной фотографии покойной Первой леди. Зато самая крайняя справа изображала Президента в окружении трёх дам, одна из которых откровенно прислонилась к нему. Магда без труда узнала в ней Элизабет Томпсон, жену новоназначенного Чрезвычайного и Полномочного Посла в Азербайджане.

Президент вошёл, как обычно лёгким подпрыгивающим шагом. За закрывшейся за ним дверью проскочила тень Элизабет. Магда встала навстречу. Он протянул ей руку с улыбкой: «Спасибо, что приняла моё предложение, дорогая Магда. Мне и всей нашей команде крайне необходима такая очаровательная дама с гениальными мозгами.»

Занесли напитки и горячий кофе с итальянскими пирожными. Он представил новую помощницу: «Мисс Мазарини тоже примкнула к нам совсем недавно. Очень надеюсь, что будет полезна не только у меня в Администрации, но и для регулярной связи с Госдепартаментом. Она владеет множеством иностранных языков, кстати. И прежде всего, итальянским. Насколько мне известно, у неё очень близкие связи с кабинетом министров в Риме.» Джулия Мазарини покраснела и скромно вставила: «Только тремя языками, мистер Президент.»  Он игриво подмигнул Магде и смачно пошутил: «Я еле справляюсь с одним, когда мне это крайне необходимо.» Дамы с улыбкой обменялись понимающим взглядом.

Магда знала, что встреча носит частный характер и не может тянуться долго. И нашла уместным поблагодарить хозяина Белого дома: «Для меня большая честь занять столь высокий пост. И я безусловно приложу всё для нашего общего успеха. Но я не вижу для себя будущего на этом посту. И очень надеюсь завершить службу ко времени новой избирательной кампании. Тем более, что Вы покидаете Белый дом.»

Уияльям Престон попросил Джулию принести ему очки, которые он забыл в спальне. И подождав пока за ней закроется дверь, доверительно поделился с Магдой: «Все наши ребята в один голос пришли к выводу, что лучше твоей кандидатуры на следующий срок просто не существует. И пост Госсекретаря ты должна воспринимать, как гигантский рычаг против любого кандидата в Белый дом от республиканцев.»

Джулия вернулась, когда Президент уже провожал гостью до дверей, обняв за плечи. Она успела услышать шёпот: «Бесконечно благодарен тебе за Элизабет. Она именно то, что мне понадобится после того, как ты сменишь меня здесь. Надо бы подумать, что делать с её мужем, Патриком. Он неплохой парень. Придумай, что-нибудь.» Магда улыбнулась ему с пониманием: «Это не самая сложная проблема, мистер Президент.»

Джулия проводила без пяти минут Госсекретаря до подземного гаража. Зазвонил телефон. Это был Омар. Магда нервно остановила его: «Подожди, Омар. Ситуация несколько меняется. Меня возможно там не будет. Обстоятельства вынуждают меня задержаться в Вашингтоне. О них ты вскоре узнаешь в новостях. Поступай, как ты уже решил. Поговорим позже.»

Уже усаживаясь в машину Магда пальцем поманила к себе Джулию: «Мне понадобится твоя помощь  в Госдепе. И  я уверена, что мы найдём с тобой общий язык. Причём,  понадобится лишь один из тех, которым ты владеешь в совершенстве.» Джулия вспыхнула, как рождественская ёлка: «Мисс Багратиони...» Но её властно перебили: «Зови меня Магдой...когда мы с тобой одни.»

Машина сдвинулась с места, и Магда с любопытством наблюдала в боковое зеркало Джулию. Та не спешила уходить. Достала из сумки телефон и позвонила кому-то. Магда вздохнула, словно решила нелёгкую задачу: «Моя интуиция всё ещё не подводит меня.»

Услышав знакомый голос на другом конце связи, Джулия взволнованно сообщила: «Она вряд ли вылетит в Палермо. Предоставила ему действовать на своё усмотрение. Но самое главное в другом: она кажется, у меня на поводке.»

Серджио Темпрано немедленно связался с приёмной Премьер-министра Эмилии Джованни. 


32.

Среда обещала быть пасмурной. С утра лил противный мелкий дождь. Римские улицы выглядели хмурыми и неуютными. Дон Альберто велел водителю остановиться на Piazza del Popolo у главного входа в церковь Santa Maria di Montesano.

Бруно Кадетски ждал его с широким зонтом в руке. Дон Альберто пропустил вперёд Чикиту и они втроём вошли в главный зал. Утренние часы и среда были выбраны не случайно: в это время церковь практически пустовала. В зале было всего несколько туристов и почти ни одного грешника. Дон Альберто взял Чикиту под руку и зажёг три свечи. Затем дотронулся пальцами до живота Чикиты, перекрестился и вполголоса помолился.

Едва успел произнести «Во имя отца и сына, и святого духа. Аминь», как к ним подошёл аббат Пьетро Луиджи, дальний родственник, и проводил их в соседний небольшой зал, предназначенный для обряда бракосочетаний. По предварительной просьбе дона Альберто процесс был сокращён и занял не больше пятнадцати минут. С этого часа они стали мужем и женой.

К двеннадцати часам был назначен званый обед в самом роскошном из загородных домов дона Альберто. Был приглашён лишь узкий круг близких людей: Эмилия Джованни,  Серджио Темпрано, Фелумена и Омар Луиджи, Бруно Кадетски и  мать Чикиты, сеньора Кончита Бельмундес, а также, разумеется аббат Пьетро Луиджи.

Чикита выглядела очень взволнованной. Сегодня должно произойти фантаститическое событие в её жизни: дон Альберто собирался представить её в качестве своей супруги и наследницы.

Ещё накануне дон Альберто долго беседовал с глазу на глаз со своим юридическим советником Карло ди Сантисом. Затем проводив юриста, поцеловал Чикиту и торжественно обьявил о содержании нового завещания: «В том случае, если со мной случится что-то непоправимое, ты вместе с моим сыном наследуете всё, что принадлежит семейству. Носи своё новое имя с гордостью, сеньора Луиджи. Ты была горничной в прошлом, теперь ты полновластная хозяйка в моей жизни.» Это было позавчера, в понедельник, после того как врач из клиники, осмотрев Чикиту, сообщил дону Альберто, что плод под её сердцем мужского пола.

Гости прибыли почти одновременно. Их встретил небольшой оркестр-трио, знакомой тарантеллой.  Эмилия Джованни поцеловала дядю демонстративно в губы и чересчур долго: «Прими мои самые горячие поздравления, дорогой Альберто. Твой выбор для всех нас святое решение, несмотря ни на что. Всегда знала, что наша жизнь непредсказуема.»

Затем она тихо шепнула ему на ухо: «Интересно, почему это я не смогла зачать ребёнка от тебя?» Не давая ему ответить, она обняла новобрачную: «Как я тебе завидую, сучка! Ты носишь в себе эмбрион великого Альберто. Хотя на твоём месте могла оказаться и я. Надеюсь, ты покажешь всем нам, на что ты способна.»

Серджио Темпрано был краток: «Дружище, поздравляю. Не каждому в нашем возрасте удаётся обрюхатить чужую экономку. У тебя отменный вкус! Надеюсь, малыш будет похож хотя бы чуточку и на меня.» Дон Альберто похлопал его по плечу и успокоил: «Каждый может предположить, что  вспахал поле, но хороший урожай находит лишь тех, кто награждён свыше обилием дождей. Мне удалось оросить поле. Но ты там даже не оставил следа.»

Омар выглядел бледным и растерянным. Но дон Альберто театрально раскрыл свои обьятия с широкой улыбкой: «Подойди сюда, сукин ты сын. Знаю, что тебе есть в чём исповедаться передо мной. Но давай оставим это на другой раз. Сегодня я настроен празднично.»

Омар обнял его и поздравил: «Я чист перед тобой, дон Альберто клянусь святой Марией. Всего лишь пытался исполнить твою волю. Но Магда оказалась недоступной крепостью.» При этом, он проницательно смотрел на Чикиту, стоявшую за его спиной, пытаясь прочесть по её лицу готовность исполнить приговор. Она опустила  свои обычно горящие глаза, держа свою руку на животе.

Дон Альберто слегка отступил назад, оставляя свои жилистые руки на плечах племянника, вперил свой взгляд ему в лицо и медленно сказал: «Ты всё ещё консильери. Но теперь не только мой, но и твоей новой хозяйки доньи Чикиты. Надеюсь на твою лояльность.» Затем  отпустив Омара, пригласил гостей выпить за здоровье его супруги сеньоры Чикиты Луиджи.

Омар с шампанским в руке подошёл к новобрачной, театрально согнулся к её руке, прикоснулся губами и она услышала его глухой голос: «Поздравляю, донья Чикита Луиджи.»  Когда он поднял глаза, то увидел, как по её щеке скатилась слеза. Она тихо прошептала: «Я всё ещё помню каждый миг, Омар.» Они замолчали, потому что к ним уже приближалась Фелумена.

Она холодно обнялась с бывшей горничной, ставшей в один миг владелицей целой империи. Чикита почувствовала, как рука Фелумены прошлась по её спине, опустилась до неприличия вниз, к ягодице и достаточно больно ущипнула со словами: «Добро пожаловать в семью, шлюха и дочь шлюхи. Надеюсь, задержишься ненадолго. Никто из нас не бессмертен.»

В это время Омар уже беседовал с матерью невесты, сеньорой Бельмундес. Это была полноватая дама с чёрными, как смоль волосами, такими же огненными глазами, как у дочери. Она встретила Омара с улыбкой: «Очень приятно, можете звать меня просто Кончитой. Вы кажется, племянник дона Альберто? О Вас ходят такие легенды. Мечтала бы узнать Вас поближе.»

Омар поцеловал протянутую ему руку. Он понял, о какой «легенде» она завела речь и тут же ответил на её намёк: «И мне приятно с Вами познакомиться. Всё теперь в руках Вашей удачливой дочери, доньи Чикиты. И моя «легенда” может быть к Вашим услугам в любое время. Вы кажется живёте в районе Сан Базилио вместе с внуком?» Он заметил, что Чикита смотрит на них настороженно, прикусив до крови нижнюю губу.

Сеньора Бельмундес, почувствовав, что пришлась Омару по вкусу, перешла на шёпот: «Мы там жили до прошлой недели. Но дон Альберто купил для нас квартиру на Витторио Венетто. Восхитительный вид с шестого этажа! А какой джакузи! Буду рада Вам, если снизойдётё.» Омар ещё раз поцеловал ей руку и ответил достаточно громко, чтобы его услышала Чикита: «Назовите любой день и час, Вы меня просто очаровали, Кончита».

Сеньора Бельмундес не могла поверить в своё счастье, быстро порылась в сумочке и протянула ему визитку: «Это мой телефон. По пятницам и субботам внука забирает к себе его отец, и я совершенно свободна.» Чикита хотела было позвать к себе похотливую мать, но в это время раздалась трель колокольчика, приглашающего всех к празднично накрытому столу. Во главе стола уселись новобрачные. Гости рассаживались по предсказуемому принципу.

Серджио Темпрано сел по правую руку Премьера Эмилии Джованни. Бруно Кадетски  помог Фелумене сесть напротив них, фамильярно поправил ей бретельку от бюстгальтера и присел слева от неё. Омар усадил сеньору Кончиту Бельмундес на другом конце стола напротив новобрачных, и сел рядом с ней, обнял её за плечи и подмигнул Чиките. Аббат Пьетро Луиджи сел рядом с Чикитой и произнёс краткую молитву.

Неизменный шеф-повар Франсуа Трусель и его необьятных размеров ассистентка Люция справлялись с обязанностями безукоризненно. За столом наступила временная тишина, прерываемая шумом вилок, ножей, фужеров и тарелок. Было видно, что высшая степень напряжённости, возникшей на почве неожиданной женитьбы дона Альберто, ничуть не отразилась на апетите гостей. Чувство голода знакомо, как нищим, так и королям.

Тишина была прервана самим хозяином торжества. Дон Альберто протянул руку к пустому фужеру и обратился к Люции: «Детка, мой бокал не может выглядеть таким обездоленным. Принеси-ка нам моего любимого вина из коллекции.» Звон посуды вмиг прекратился. Все взгляды были устремлены на дона Альберто и Люцию. Она кокетливо подошла к хозяину вплотную и о чём-то спросила его шёпотом. Дон Альберто кивнул головой.

Омар побледнел, как полотно и устремил свой взгляд на Чикиту. Она заметив его растерянность, демонстративно поцеловала мужа в щёку: «Я просто балдею от тебя, Альберто!» Фелумена, ничего не понимая, спросила у Бруно: «Почему вдруг все так сникли, как будто мы на похоронах?» Бруно положил руку под столом на её ногу выше колена и ласково погладил: «Мне честно говоря, пофиг. Предпочитаю заняться любовью на твоей яхте, чем торчать здесь.» Фелумена засияла от счастья, но возразила: «Сегодня не получится, милый. Там будут кувыркаться Омар с мадам Багратиони. Он ещё на той неделе предупредил меня. Но не переживай: мы найдём укромное местечко здесь, в Риме.»

Все взгляды устремились в сторону Люции, которая несла бутылку вина, обвёрнутую в белую салфетку. Когда она стала разливать, Омар тщетно пытался угадать по горлышку бутылки не Amarone ли это. Но дон Альберто развеял его подозрения: «Дорогие друзья мои. Давайте вкусим глоток Брунелло ди Монтальчино, ароматный шедевр из Тоскано. Сегодня мой самый счастливый день в жизни: я наконец-то нашёл женщину, которая доказала мне свою преданность и любовь. Хочу выпить за эту ночь, которая обещает стать для меня по-настоящему брачной. Я планировал провести её на вилле у моей сестры Фелумены, на её сказочной яхте. Но моя Чикита убедила меня в том, что в её положении лучше не ехать так далеко. Мы с ней уединимся в президентском номере нашей гостиницы «Колизей» здесь в Риме.»

Гости внимательно слушали дона Альберто, и когда он отпил из своего бокала, с облегчением опустошили свои с возгласами в адрес новобрачных. Чикита пригубила из своего бокала, кокетливо посмотрев на Омара. Затем демонстративно высунув язык, облизнула верхнюю губу.  Омар взглядом показав на свои наручные часы, напомнил позвонить ему, как договорились. Чикита с улыбкой кивнула ему головой, давая понять, что всё остаётся в силе.

Гости разьехались ближе к вечеру. Дон Альберто заметно подвыпивший, игриво потянул Чикиту к себе: «Вызывай водителя. Я спешу в наше гнёздышко в отеле «Колизей». Чикита прошла на кухню, где Люция щедро кормила шофёра. Но проходя мимо библиотеки, она задержалась, услышав шуршание. Она нисколько не удивилась, увидев, как Бруно задрав юбку на Фелумене, тискает её, развалившись на диване.

Они оба вздрогнули, когда в дверях появилась Чикита. Она подошла к Фелумене вплотную, поправила подол её одежды и нежно проворковала: «Думаю, вам незачем ехать в такую даль на свою виллу. Тем более, что Омар вместе с моей мамой проведёт сказочную ночь на твоей яхте, Фелумена. А вы можете располагаться в любой спальне, ведь мы с Альберто уезжаем в отель.»

Фелумена попыталась выбраться из под Бруно, но Чикита рукой показала, что уходит: «Смотри только не перестарайся, а то можешь нечаянно забеременеть, старая потаскуха.»


33.

Fox News передавал из Москвы сообщение о пресконфернции Президента после возвращения из Сицилии. На вопрос корреспондента о сплетнях, будто Хозяин Белого дома сумел обвести главу России вокруг пальца, Вольдемар Путлэр в присущей ему манере ответил шуткой: «Врут. Это был далеко не палец!»

Магда Багратиони с гордостью оценила шутку, выключила телевизор и поспешила в Сенат. Слушания прошли почти безукоризненно. И даже без особых каверзных вопросов. В основном, многие сенаторы интересовались её французским прошлым. И даже коснулись грузинских корней. Но ни одному из них даже в голову не пришло поинтересоваться её ролью в неожиданно улучшающихся отношениях с Россией после загадочной встречи двух президентов на острове Сицилия.

И это было вполне понятно: специальные службы, госдеп и Белый дом «допустили» утечки о том, что мисс Багратиони использовала своё влияние на группу российских олигархов, которые в свою очередь, оказали давление на Вольдемара Путлэра.

Так или иначе, но Комитет по иностранным делам рекомендовал утвердить Магду Багратиони на посту Государственного секретаря. Уставшая, но с чувством гордости и удовлетворенности, она принимала поздравления в коридорах Капитолия, на паркинге и даже уже сидя в машине, по дороге домой: телефон звонил безостановочно.

Уже в лифте она ответила звонившему из Рима дону Альберто. Он был навеселе, и после чересчур слащавых поздравлений, с гордостью сообщил, что венчается с юной особой 17 лет, и очень скоро собирается стать отцом. Магда поблагодарила с наигранной теплотой в голосе: «Ты можешь попасть в книгу рекордов. Если конечно, тебя не облапошили.»

Дон Альберто даже не рассердился: «Не могу обещать сделать и тебя мамой, но моя Чикита скоро родит мне маленького луиджи. В этом уверена и клиника, которой я полностью доверяю.»

Магда распрощалась с ним, сославшись на усталость. Но в глубоком подсознании она впервые в жизни сожалела, что не родила в своё время, когда на этом настаивал Бенджамин. Входя в дом Магда уже знала, что дома её ждёт не только кампания возвратившегося с мольбой  Мориса, но и приготовленная им телятина по-персидски: с рисом и овощами, политыми гранатовым соком. Это был рецепт его матери, которая была родом из иранского Тебриза.

Морис выглядел, как профессиональный повар с белым колпаком на голове, напялив на себя какой-то по-восточному аляпистый фартук. Магду рассмешило не только это: Морис отрастил усы, и теперь выглядел лет на десять старше. Перед ней стоял уже не мальчик для сексуальных утех, а мужчина, знающий себе цену. Когда Магда поцеловав его, разделась и вошла в ванную, он её вновь удивил: не последовал вслед за ней.

Вспомнив привычку покойного Бенджамина подсматривать, когда она принимала душ, Магда плотно прикрыла дверь и мысленно расслабилась под теплыми струями воды. Её мысли теперь уже были очень далеко, в местечке Санта Мария дель Фокалло, на вилле Фелумены Луиджи. Там, где Магда провела свои последние дни с Беджамином. Там, где сегодня должно произойти важное событие.

После ланча Магда прошла в офис и пригласила Мориса устроиться рядом. Она посмотрела на часы: в Палермо было около 10 часов вечера. С монитора смотрел Фрэнк Левински, сидевший в капитанской рубке. Она приветствовала: «Добрый вечер, Фрэнк. Рассказывай, что нас ожидает.» Фрэнк помахал рукой: «Погода здесь великолепная, просто обалдеть! Всё идёт по плану. Я уже разместил три камеры ночного видения. Жду гостя с минуты на минуту. Я видел, как приземлился его вертолёт.»

Магда велела подключить все три камеры, чтобы она могла проследить за ходом событий. И ещё раз предупредила: «Только не надо спешить. Дай ему расслабиться, а затем завершай программу. Этот ловелас скорее всего будет не один. Не навреди даме, кто бы она ни была. Мой джет будет ждать тебя в Палермо.»

Морис аккуратно поправил сьехавший на ней халат, даже не притронувшись к  телу. Мало того, не имея представления о происходящем, он не задал ей ни единого вопроса. И этим вновь удивил Магду. Хотя Морис, конечно же догадывался, что главным героем «спектакля» является близкий и загадочный друг Магды, дон Альберто Луиджи.

Тем временем, в римской гостинице «Колизей» дон Альберто вместе со своей юной супругой Чикитой наслаждался шалостями в джакузи. Рядом на полке стояла бутылка Amarone и два бокала. Дон Альберто разлил вино и протянул бокал своей супруге со словами: «Если врач тебе не рекомендует, можешь даже не притронуться, дорогая. Но я хочу поздравить тебя по случаю твоего превращения из бедной золушки в очаровательную принцессу. Да ещё и с сыном впридачу!»

Осушив бокал до дна он поцеловал Чикиту. Она грациозно встала из джакузи, не без гордости демонстрируя мужу свои округлившиеся формы, облачилась в широкий халат и протянула руку за телефоном. Томным и любящим голосом обьяснила: «Хочу узнать, как там любящая тебе тёща.»

Между тем, сеньора Кончита, подобрав повыше подол широкого платья, не спеша спускалась с трапа вертолёта. Ей заботливо помогал Омар Луиджи, крепко вцепившись в её широкие бёдра. Вертолёт только что приземлился недалеко от виллы  в  Санта Мария дель Фокалло. Тут же на лётном поле стоял лимузин. Посадив Кончиту на заднее сиденье, Омар сам сел за руль и помчался в сторону причала, где плавно раскачивалась изящная яхта его тётушки Фелумены.

Когда он взяв Кончиту на свои крепкие руки,  переносил  на яхту, она почувствовала такой наплыв похоти, что готова была отдаться ему там же на корме. Но зазвонил телефон Омара. Это была Чикита. Как и условились, после второго гудка, связь отключилась. Это означало, что дон Альберто испил свою чашу до дна. На радостях, он притянул Кончиту к себе и припал к её губам  долгим поцелуем. Она чуть не задохнулась: «Какой же ты нетерпеливый, милый. Я и сама горю желанием. Но не спеши так. Я бы хотела принять душ, если ты не против.»

Он проводил её в кают-кампанию с широким ложем и небольшим баром. Затем показал на дверь в ванную: «Располагайся и не стесняйся, дорогая. Мы теперь совершенно одни. Пока ты в душе, я отгоню яхту в открытое море, на всякий случай, чтобы нам никто не мог помешать насладиться любовью.»

Когда он поднимался на капитанскую рубку, ему показалось, что проскользнула чья-то тень. Но он решил, что это ему почудилось: Фелумена развлекалась с Бруно, оставшись в Риме. Но тенью был Фрэнк, который как раз в этот момент  спускался в моторную. И тут же услышал, как заработали двигатели, включённые Омаром.

На мониторе была видна кают-кампания: сеньора Бельмундес достала свой телефон, внимательно прочла текстовое сообщение. Затем подошла к барной стойке, долго искала, наконец достала нужную бутылку вина, ловко раскупорила его, налила в бокал и поставила рядом с раскрытой постелью. И только после этого стала раздеваться и вошла в душевую.

Отплыв на пару морских миль, Омар бросил якорь и спустился в кают-кампанию. В полумраке была лишь полоса света, которая тянулась из ванной. Дверь Кончита не закрыла. Она издали жеманно орудуя ручным душем, взглядом приглашала его присоединиться к ней. Омар послал ей воздушный поцелуй, снял из-за пояса со спины револьвер, положил его на ночной столик рядом с бокалом вина. Стал не спеша сбрасывать одежду, решив при этом обойтись без выстрела в ночной тишине: «Легче задушить её прямо там же под душем.».

Оставшись нагишом, он вальяжно развернулся к ночному столику, взял бокал с вином и преподнёс к ноздрям. Знакомый аромат не оставлял сомнений: это был Nero D’Avola. В последний раз он смаковал его с Магдой, на этой вилле. При этом, его известная далеко за пределами Сицилии «легенда» дразняще покачивалась из стороны в сторону.

Фрэнк, следящий за ними по монитору, вдруг обратил внимание на вторую «икону» чата: Магда смотрела сквозь прикрытые веки, откинувшись на спинку кресла. Её рука нежно лохматила волосы Мориса, который размеренно раскачивал кресло вместе с хозяйкой. Левински отключил «икону» и решил подойти поближе к кают-кампании.

Кончита замерла с душем в руке, неотрывно разглядывая инструмент похоти, который был несомненно впечатляющим, и упругие молодые ягодицы.  Её нижняя губа отвисла, а высунутый язык нервно облизывал верхнюю. По выражению её лица Омару было трудно понять, хочет ли она, чтобы он допил вино, или сделал это чуточку позже, после шалостей под душем. Но аромат вина оказался намного сильнее, той малопривлекательной дамы, которая настойчиво зазывала.

Омар допил вино до дна, поставил пустой бокал на столик и стал приближаться к душевой. Но движения его стали какими-то тяжёлыми и неуклюжими. Рука дотронулась до груди, которая стала давить беспощадно. Мысли затуманились, мир погрузился во тьму. Лицо исказила ужасная гримаса, он споткнулся об кресло и тут же свалился, как подкошенный.

Кончита вздрогнула и с минуту не могла пошевелиться. Затем, набравшись смелости, отключила воду,  обернулась широким полотенцем и направилась к своей сумке. Достав дрожащей рукой телефон, она набрала Чикиту. Но ответил ей дон Альберто: «Я надеюсь, он успел с тобой пошалить перед встречей в аду.» Сеньора Бельмундес вдруг забеспокоилась: «А где моя дочь? Где моя Чикита?» Услышала хохот пьяного дона Альберто: «Твоя Чикита с недавних пор стала моей женой, если ты не забыла. И она сейчас как раз исполняет свои супружеские обязанности.» Затем протянул телефон Чиките: «Отвлекись на минуту, дорогая. Напомни своей матери, что у нас брачная ночь.»

В это время сеньора Бельмундес почувствовала чьё-то дыхание за своей спиной. Она вскрикнула от испуга, решив, что Омар всё ещё жив. Но обернувшись, увидела перед собой незнакомого мужчину. Это был Фрэнк. Он ловко подхватил телефон, выпавший из её рук вместе с полотенцем.

Отключив связь, Фрэнк посадил нагую и дрожащую леди в кресло и попытался её успокоить: «Парень, которого Вы только что отправили на тот свет, успел отогнать яхту на пару-тройку миль от берега. И так как не думаю, что Вы способны управлять яхтой, оденьтесь, успокойтесь и сидите тихо. Я доставлю Вас до берега, а затем и до Палермо.»

Чикита, оторвав свои губы от настойчивого и неутомимого «дружка» новобрачного, услышала по телефону только щелчки: мама не отвечала. Она почти рыдая стала умолять Альберто: «Там что-то произошло. Я боюсь за маму. Сделай что-нибудь, милый. Прошу тебя!» Дон Альберто моментально отрезвел и выхватил телефон. Решил вызвать Бруно Кадетски и срочно отправить его за Кончитой. Но в ту же минуту зазвонил его телефон. Это была Магда. Её голос звучал жеманно и игриво: «Хочу поздравить тебя, старый пердун. И не только с венчанием. Как видишь, я оказалась права: твой консильери, теперь уже покойный, так и не созрел, чтобы спихнуть тебя к праотцам.»

Дон Альберто побледнел и присел на край джакузи. Он вдруг понял, что Магда вновь оказалась на пару шагов быстрее, чем он мог предположить. Пауза длилась уже до неприличия долго. Он слышал равномерное дыхание Магды, словно она качалась на волнах. То были волны любви. И раскачивал волны крепыш Морис, теперь уже уверенный в своём будущем. Дон Альберто смог лишь прошептать, как клятву: «Всегда к твоим услугам, донья Магда.»

Но Магда едва услышала его: Морис наконец сумел унести её в ту далёкую молодость, когда у неё было ещё недостаточно власти, но зато больше, чем необходимо страсти.

4 декабря 2021 года. Даллас, Техас, США.