Кукла мотанка и клавесин. Глава 22

Глава 22. Ревность Алекса. Работа или Клондайк для Офелии, но она в него не попадёт, или как относиться к возрасту

Голда вела автомобиль, размышляя над только что увиденным.
«А ведь я похожа на её родителей и брата. Я работаю. Офелия даже не думает трудиться и не знает, что это такое. Мне все достаётся тяжело, а ей даром, естественно куски разного размера. Хотя если учесть наличие двоих детей, она пашет, просто этот труд никто не оплачивает. Даже дети не оплачивают. А одинокие мы обе. Какой смысл философствовать на эту тему? Философствование позволит ей подвести базу под безделье. И опять откроется дискуссия на тему «девочке плохо». А мне хорошо?»
Голда решила позвонить Алексу.
«Пошла вторая неделя и тишина. Как только я попыталась перевести наши отношения в другое русло, мужчина исчез. Вот благодатная тема для беседы с Офелией. Тут и поплакать, и посмеяться, и погоревать. А потом и за пивом, и за вином сбегать, и уснуть обнявшись. А девочки плед накинут, на двух пьяных глупых баб. Обучены заботе, они должны заслужить уважение и признание, а пока вот – плед».
Думала Голда, дожидаясь ответа на звонок.
– Алло, – услышала она голос мужчины.
– Привет, почему не звонишь? – спросила она Алекса.
– Сейчас перезвоню, так дешевле, – отозвался Алекс и отключился. Она замерла в ожидании.
Последние несколько лет Голда общалась с Алексом, только по деловым вопросам и сейчас не нашлось ни одной отвлечённой темы, а вопрос прозвучал с излишней долей категоричности. Голде он и самой не понравился.
Время тянулось медленно, прошло минуты полторы, наконец, Алекс перезвонил.
– Как там игра в театре одного актёра, не обижают? А звонить не решаюсь, ты не обижайся, ещё и дорого, прости, не посчитай за жлоба, но буркнуть два слова неудобно, а побеседовать не получилось бы, – любовник невероятно легко признался в своей рачительности и скупости, а за одно и в отсутствии общих тем для бесед.
– Нет, меня обидеть невозможно. Ну, сейчас ты не разоришься? – выяснила Голда, добавив цинизма в голос.
– Нет, мне, наконец, выделили денег. И их надо реализовать. Я тут как-то завис в сопровождении, отдыхаю поневоле. Ты вроде как, никогда не вела праздный образ жизни, боюсь помешать, – ответил он на её вопрос, не отреагировав на интонацию.
Голда почему-то не поверила ему. Ей показалось, он съезжает с темы. Но она никогда не задумывалась, когда мужчины говорят правду, а когда обманывают, и отличить наполненный текст от пустого трёпа не умела, отсутствовала шкала.
– Ты прав. Помнишь Волошинского? – Голда решила оставить скользкую тему денег и перейти на проторённую тропу.
Допустив, самую распространённую ошибку, заговорив на неприемлемую в подобном раскладе, но безобидную на первый взгляд тему. Безобидной она оставалась в прошлой реальности, сейчас превратилась в минное поле.
Желание чтобы он её обнял и поцеловал, поднялось какой-то странной дрожью, и Голда подумала:
«Вот, одна ночь и желание что-то изменить в жизни превратило меня в мокрую тряпку или курицу. Голда, ты не твоя подруга гренадер с душой, исполненной иллюзий. Такое выступление, по меньшей мере, насмешит».
– Помню, у него свой ансамбль. Между прочим, чтобы там не говорили, он котируется, насчёт денег, конечно, гроши, но в определённых кругах. Зачем вопрос? – перешёл на деловой тон Алекс.
Он и сам с трудом подавлял желание встретиться с Голдой. Оставшись наедине с собой, он понял, по какой-то странной причине именно с этой женщиной он хотел поделиться всем, накопленным за годы жизни. Она удачно отличалась, от всех женщин, с которыми его сводила судьба, Голда не смотрела на него, как на подателя еды, престижа или денег. Дальше восторг смыливался, он не понимал, зачем он ей нужен. Поверить в любовь, или влюблённость, не получалось. Если бы Голда задала ему вопрос о его чувствах, он так сразу не нашёл бы ответ, во всяком случае: «Я тебя люблю», произнести без запинки вряд ли бы получилось, если бы вообще получилось.
Беседа о Волошинском, заставила вспомнить давно забытое чувство ревности, не посещавшее его со времён далёкой юности. Алекс неожиданно для себя встрепенулся, и время полетело назад к молодости и к светлым чувствам.
– Я завтра выступаю, в составе его ансамбля, – отчиталась любовница.
– Поздравляю, жаль я не услышу твоё исполнение, не успею приехать. Почему не позвонила раньше? – искренне обиделся Алекс.
– Прости, не подумала, и потом события развивались почти молниеносно, мы договорились, когда ты уже уехал. Не хотелось отвлекать, бесполезными беседами, сам сказал дорого, – оправдалась Голда.
– В любом случае, это очень хорошо, я давно хотел поговорить с тобой на предмет постоянных выступлений, для пиара. Не припомню, когда в последний раз слышал, как ты играешь для души, – подбодрил он женщину, но текст о стремительности развития событий в момент его отъезда, неприятно царапнул.
– Послушаешь в записи. Кыцык пишет аудио, и размещает на ютубе, под своим именем, – ответила она не совсем по теме.
«Предложила послушать в записи, нет, чтобы исполнить лично для меня. А кто я такой, чтобы со мной считаться? Жадный жлоб. Неудачник музыкант, вовремя занявший пустующую нишу. Ладно, вернусь, попробую поговорить. При условии, что останется с кем и о чём»:
Подумал Алекс и, тем не менее, отчитался перед женщиной:
– Голда, я прилечу через три дня, планы изменились, так что я вернусь на пару дней раньше, у них остались выступления на нашей территории, я им не нужен.
«Голда назвала Волошинского по кличке. Они вместе учились, их может связывать все что угодно. Вот чем завершается желание урвать лишних денег в неподходящий момент»:
Алекс так и не смог остановить разрушительные мысли, нашептываемые ревностью.
– Алекс, я жду тебя, – заверила его Голда, нажала отбой, и сама, не ожидая от себя, заплакала.
«Стареешь, сдаёшь, вот окунулась в страсти и сорвалась с катушек. Залог успеха, это хладнокровие и контроль. Надо принять душ и уснуть на пару часов. Пока не явился «Классик тревел» в полном составе на репетицию ко мне домой».
Голда вытерла слезы, умылась и прошлась по полупустому периметру квартиры.
Без пятнадцати восемь в дверь позвонили.
В дом вошли пять мужчин. Вадим и четверо парней.
«Блин, Клондайк, Офелия бы рухнула. Всем до тридцати, как на подбор. Кроме Кыцыка, но и он бы Офелию впечатлил».
 – Хозяйка принимай гостей, – объявил Вадим и добавил, – а это два кило вкуснейшего печенья, что не слопаем сегодня, приглашённые завтра сожрут за милую душу.
Хозяйка дома познакомилась с ребятами на двух репетициях Михаил, Николай, Владимир Геннадий, аккуратно расставили футляры с инструментами в большом пустом холле. Мужчины, осмотревшись, стали снимать обувь, хотя поначалу не планировали.
Женщина симпатии у них не вызывала. Немногословная, отстранённая. Напряжение вызвали ещё два момента. Кыцык сразу выразил ей полное доверие, а когда она вышла на первый прогон, Михаил и Николай впали в оцепенении, ощутив, насколько они не дотягивают по технике исполнения.
Голда распахнула дверь в комнату, оценив реакцию молодых парней. Ни один из них не мог рассчитывать заработать на такое великолепие, в ближайшее десять двадцать лет, без неожиданного вмешательства судьбы.
И этот факт симпатии не добавил, только усугубил и без того сложное начало совместной работы.
– Мойте руки и располагайтесь, – пригласила радушная хозяйка.
Ребята рассредоточились по квартире.
– Вадим, как будем работать? – спросила Голда полушёпотом у руководителя ансамбля, отступив от ребят на несколько шагов.
– Да как, прогоним весь концерт от начала до конца, вроде на прошлой репетиции принципиальных сбоев не возникло. А потом чаю выпьем и до завтра. Они малы ещё волнуются, больше мы к тебе ходить не станем, они услышат твою игру на клавесине, – ответил ей Вадим и первым вынул скрипку из футляра.
Концертную программу они отыграли без остановки.
– Ребята все отлично, что не так каждый знает. Завтра, надо сделать лучше, чем сегодня, но жизнь она такая, виражи может заложить. Но настрой надо создать и сохранить, – похвалил ребят Вадим и дал общие указания.
Ребята осмелели, вышли на балкон.
Женщина услышала текст Михаила и Владимира:
«– Крутая телка, исполнение супер. знать бы, за какой интерес она в «Классик тревел» пошла?
– Ну, не за деньгами, однозначно.
– Вадим ей может отдельный гонорар выплатить. Судя по антуражу, старушка деньги любит.
– Может проще?
– Чего проще?
– Старая любовь, они учились вместе. С женой он как-то живёт непонятно, жена, по большей части, на даче.
– Нет, такая с женатым не свяжется. На ней же написано: «проблемы не предлагать». Ты тачку видел, на которой мадам музыкантша на репетицию приезжала. Ну и квартирка, у Вадима никаких шансов.
– Тогда возраст, боится в тираж пойти. Чтобы публика не забыла».
Голда улыбнулась, услышав беседу, молодых парней с последним высказыванием она согласилась безоговорочно. Но напоминание о возрасте её расстроило.
Радушная хозяйка включила электрический чайник и попросила Вадима достать чашки.
– Вадим, скажи, ты ощущаешь свой возраст? – задала она вопрос мужчине.
– Нет, только когда на своих дочек смотрю, – ответил Вадим.
– И я не ощущаю, иногда просто думаю, что с моим телом, а в душе у меня возраст остановился, где-то двадцать семь, – поведала Голда.
Вадим, вышел в холл и принёс коробку печенья.
– Ребята, идите, чай готов, – позвала хозяйка дома, участников ансамбля. Двое вышли из комнаты, где они обсуждали исполнение и рассматривали два клавесина и рояль в полупустой комнате. И двое сплетников вернулись с перекура.

продолжение следует: http://proza.ru/2023/04/12/1407