Экс-ры X 5 гл Житие отшельников в бегах

Глава 5

Житие отшельников в бегах – сон в руку – золото отшельников – старец Бенч

Житие отшельников в бегах

…Огромный розовый дрон-пеликан Трипере плавно махая крыльями, набирал высоту и, осматривая окрестности, заметив под деревьями какое-то движение, он тут же подал сигнал охотнику, сидевшему у него в горловом мешке - щёлкнув два раза клювом.
Тот час под клювом открылся нижний люк, и появилась фигура Ники Зинчука, который сидел в стеклянной капсуле. Сидя подвесном кресле, и пристёгнутый к нему ремнями Зинчук посмотрел, что происходит внизу, но ничего подозрительного не заметил.
- Что случилось? - спросил он недоумённо у Пеле.
- Люди, - кратко ответил Пеле.
- Где?
- А вот там под королевским делониксом спрятались.
- Они точно там?
- Вполне возможно, надо спикировать и сбросить отрыжку им на головы тогда, и узнаем кто это.
- Ну, тогда пикируй! – сказал шёпотом в микрофон Зинчук и приготовился к стрельбе на шкворневой установке из пулемёта Калашникова.

Посмотрев в боковой блистер, он зажмурился, там было солнце.
- Приготовится к стрельбе, - поступила команда от Пеле.
- Готов, - отозвался стрелок.
Пеликан сложил крылья и рухнул вниз с пятисот метров до сотни.
Там обрызгал он всю крону красного дерева, стараясь пробить его листву мощной струёй отрыжки.
- Ники, огонь! - крикнул Пеле и, пролетая на вираже, стал огибать крону дерева, опускаясь всё ниже и ниже до пятидесяти метров.
Пулемёт хищно фыркнул и из него полился смертоносный осиный рой пуль, который прошивая насквозь ветви, сметал всё на своём пути, сидящих на ветвях птиц и мелких грызунов которые залезли на дерево поохотиться на яйца в гнёздах. Ствол гигантского дерева, прошитый насквозь в нескольких местах, переломился и рухнул, вниз погребая под собой присяжных заседателей.
- Ну, Сиса Серебрянская держись! - проорал вниз Зинчук.

Стрелок разрядил им вдогонку весь остаток пулемётной ленты.
- Мазила! – в сердцах крикнул Пеле.
- Ничего мы их после достанем, с плато им всё равно никуда не деться, я им ещё покажу… - крикнул в ответ стрелок.
- Ники, а что было на процессе? - спросил Пеле.
- Дерьмо, судья Сиса Серебрянская оправдала Дундолина по всем статьям. А я адвокату, этому козлу вонючему в бабочке, сгоряча четверть лимона выкатил на бочку.
- Ну и дурак, надо было задатком дать двенадцатитысячный билет из новых банкнот, а ты шляпа ему сразу всё выдал. Тоже мне предприниматель. Я бы тебе сурков ловить не доверил, а ещё ментом в советском гестапо был… - ядовито заметил Пеле.
Зинчук посмотрел на потолок, улыбнулся и сделал движение пальцем, словно он стреляет в брюхо Пеле из револьвера, после чего сдунув с пальца дым, убрал кольт в кобуру.
- Смотри у меня, досвистишься тварь механическая, - подумал Ники, жалея, что кончились патроны.

Пеле отвернул от деревьев и в два взмаха поднялся на три сотни выше. Ники почувствовав закипание в груди, попросил Пеле лететь до ближайшей речки. Тот развернулся и полетел в сторону замеченной им синей лужи в дрожащем горячем воздухе. Но это был мираж. Тогда Пеле прибавил скорости и неожиданно оказался над оглушающей сознание синей пропастью глубиной свыше десяти километров.
От головокружения у Пеле отказали мышцы крыльев, и он, вращаясь, стал, стремительно набирая скорость падать вниз. Зинчук увидев, что его дрон падает, тут же промочил всю свою репутацию и, проклиная своё раннее обжорство, выпустил через анальное отверстие в штаны всю переработанную организмом пшённую кашу на сгущённом молоке.

Обрывом оказалось гигантское лицо его давнего врага Дундолина, вот дрон пролетел его косматые брови, угрюмые глаза, нос с хищно раздувающимися ноздрями. Наконец показался рот, из которого огромной лопатой вылез сверкающий в стразах язык. Свалившись на перину горячего языка Пеле, потерял над собой контроль, дёрнул левым колёсным шасси и затих. После чего лопата громадного языка втянула его рот и губы захлопнулись.
Зинчук открыл один из блистров и выглянул в непроглядную тьму, где пахло пирожками с яйцами и капустой.
- И фонарика нет! – буркнул расстроенно Ники.
Вдруг из горла Дундолина до Зинчука донёсся громовой голос.
- Ну, что, обосрался, гад ползучий? Дырку ты получишь от бублика, а не Шарапова! Ха, ха, ха…

Скоро в отверстии горла заклокотало, и Знчук оказался в благородной липкой отрыжке. Загнав Ники языком под правую щёку, Дундолин смачно сплюнул и, щёлкнув зыком, включил яркие софиты. Зинчук увидел через блистеры, вылезшие из-под языка красные шипастые клешни похожие на лапы королевского краба которые собственно и приступили к трапезе.

Раздирая Пеле на куски, клешни отправляли его жирные куски в хозяйский рот, из которого вскоре поползла блювотина из крошек проводки и слюней, обволакивая Зинчука до захлёбывания.
В сторону кабины, где трясся от страха Зинчук от растущей перспективы быть заживо съеденным, полетели обрывки проводов, кабелей и отдельные фрагменты от радиоэлектронных приборов. Скоро кабина Пеле треснула и в ход пошли зубы хозяина рта.
- Проглочу гада ползучего! – хохотала клокочущая глотка.

Над глухоманью возле зимовья отшельников поднимался тонкой струйкой серый ручеёк тумана готовившийся разлиться по низинам маленькими островными озерками.
Дрон-пеликан Трипере летел над дремучей тайгой с её мрачными урочищами, топкими низинами и хмурыми тёмными реками. Часть неба затянул тянущийся на восток клин серой пелены парусных облаков, отчего было тоскливо и нерадостно. День только начался и на тебе такая жопень, дрын ей берёзовый под рёбра!

Трипере летел, хищно посматривая по сторонам не покажется ли где под деревьями чёрная мантия с белым жабо судьи Сиси Серебрянской. Но напрасно новый дрон Ники кружил над тайгой, где был сбит ими лёгкий стрековинтокрыл с судьёй, с её помощниками и присяжными. Банда человеческой мелюзги попряталась, внизу боясь высунуть свои макушки с риском получить тысячевольтовую пулю какбысдохера в лобешник.

В плексигласовой капсуле пристёгнутый ремнями к креслу висел Ники. Сегодня, его дрон был вооружён ГПП-Э-07 установленным на шкворневой установке дрона. Теперь-то Ники был вооружён накачкой на семь часов стрельбы. Но вот досада будущие жаренные котлетки попрятались кто куда и был смысл начать охоту на земле.
Пока Трипере планировал он перешёл во внутренний салон, чтобы лежать в горячей ванне за чашечкой кофе. В его распоряжении был монитор, на котором отображался взгляд его дрона на панораму внешнего мира.

Трипере был вооружён до зубов, включая лазерную пушку ГПП-Э-07 аббривеатура названия, которого означала, что это был электронный супер гиперболоид инженера Петра Петровича Гарина седьмого поколения.
Профессор Заманский немного сумасшедший, но не дурак являлся правнуком знаменитого изобретателя находясь не удел в академии наук, стал разрабатывать свой супер гирперболоид опираясь на идею Петра Петровича своего деда авантюриста. Современная наука отрицала подачу теплового луча в космос но Заманский доказал это срезав флагшток американского флага на Луне по спиральной траектории  Беля.

Но ему снова не поверили, и проверять не стали. Но когда спутник американцев передал в НАСА снимки валяющегося флага, за профессором началась охота почти всех заинтересованных разведок. Зная, что ему грозит — какая-нибудь секретная закрытая шарашка где после выкачки его мозгов ему либо останется нам гнить до конца своих дней, либо прямой путь на кладбище. И Заманский лёг на дно но ненадолго когда страсти по его бренному телу понемногу утихли он выполз из норки и устроив себе перекройку лица устроился в небольшую контору архивариусом.

Продолжая заниматься наукой, Заманский взял к себе своего дальнего родственника Зинчука, зная его патологическую жадность к обогащению, этот субъект даже очень подходил на роль оператора ГПП-Э-07 по всем статьям. В конце концов, его можно было заметить другим «племянником», а этого утопить в болоте. Но Ники не знал о коварных замыслах профессора, продолжая выполнять все его поручения, получая значительные вознаграждения с тёмных операций.

Ограбление инкассаторских машин с помощью ГПП-Э-07 принесло Заманскому огромные средства для строительства своей подпольной лаборатории. Зачем бежать за границу, когда все свои дела можно обделывать в России раздавая горячие суммы налево и направо.
Сказанная фраза киногероем Боярского — «Эту страну погубит коррупция» не только погубила Россию, но и приумножила качественное количество богачей. Что касается остального населения, ничего живут — кто, как может, кто честно трудится на благо родины, ну, а кто «честно» ворует. И никто никому не мешает.

Накупавшись и насладившись аперитивом Березовкой с куриными крылышками, Ники надев синие атласные труселя ниже колен, и вылез на верхнюю палубу фюзеляжа, чтобы малость обдуться и погреться на солнышке. Серый облачный клин был уже над хребтом Чистоп когда Трипере летел над долиной реки Малая Тошемка, освободив значительную часть неба для горячего солнечного прогрева. Впереди замаячило серое облако, которое раздувалось на глазах и дрон чтобы не влететь в него повернул на право, стараясь его обойти его по дуге.  Облако выплюнуло вправо наперерез дрону  серебристый сгусток, и Ники почувствовал, что дрон затягивает в эту непонятную ему субстанцию. Сколько он летел в ней, одному богу было известно, но скоро дрон вылетел из проклятого облака  и завис над неизвестной горной страной. Ники посмотрел в навигационную карту, но ничего похожего не обнаружил, дрон так же ему ничего не выдал. Снизившись, электронная птичка стала кружить над горой с абсолютно плоской вершиной.

- Странная гора и странное плато, - вслух сказал Ники.
Дрон разевая пасть, поймал на лету какую-то пичугу и спросил у неё, что это за место, но пичуга что-то пропищала на незнакомом языке и дрон от накатившей злости проглотил её.
- Зачем? – спросил Ники.
- Жрать хочу!
Ники вспомнив, что не кормил своего дрона нажал на кнопку кормления, и электроника тут же вкатила аппарату  двойную дозу энергетического мусса.
- Давно бы так, а то вся эта пернатая шелупень уже в горле стоит, - пожаловался Дрон.
- Вон мухами рацион разбавляй нечего на одном муссе жировать, - сказал ему Ники, заметив, что запас мусса заканчивается.

Роботизированный дрон с электронным мышлением после сказанного кормится мухами решил пошутить над Ники и, вырубив турбину с воем полетел вниз. Резкий перепад высоты выкатил глаза, Ники на подбородок от чего тот мёртвой хваткой схватился на палубный штурвал ручного управления. Дрон рискуя врезаться в один из кедров пролетел, между ними наклонившись на 90 градусов едва не сорвав Ники с фюзеляжа.

Ударившись ногами после свободного полёта о палубу, Ники разжал пальцы и кубарем покатился назад к борту, но спасательная чалка остановила его, и он ударился затылком о поручень борта.
— Боже, что он делает! — застонал от боли Ники, выпуская из себя весь бывший аперитив и почти переваренные куриные крылышки.
- Опять Ники обосрался! — едва не коротнул от досады электронный мозг Трипера.
Пролетая вблизи скалистого плато, дрон пытаясь пролететь в небольшое окно между деревьями,  зацепился на точащие сучья и рухнул вниз с десятиметровой высоты.

Очнувшись после падения дрона Ники обнаружил, что он лежит без трусов в собственном дерьме.
- А чего я без трусов? — спросил Ники у дрона.
- А так ветками сорвало, - ответил дрон.
- Ну и шуточки у тебя, пасть кашалотная, сам, небось, содрал, чтобы посмеяться, — сплюнул Ники кровавым сгустком. Он, оказывается, откусил себе кончик губы во время удара ногами.
- Зачем такие хлопоты говнянистые трусы стаскивать, вон твои трусы на ветке висят, - дрон Трипере показал на висящие  на кедре  труселя.
- Смотри, и не развиваются как флаг, - заметил Ники.
- А с чего им развеваться обосранные же, - стал коротить и заикаться Трипере.
- Да когда я успел-то?
- Да как увидел, что мы падаем так из тебя и попёрло!
Вдруг Ники заметил вдали что-то коричневое над кустами малины, лось, медведь. Ники проверил гиперболоид, но он оказался неисправен.
- Какое у нас оружие? Эй, приятель, - Ники похлопал по корпусу дрона. – Сдох, что ли?

А между тем раздвигая кусты малинника к разбитому дрону неслись две коричневые туши, где находился Ники, у которого из оружия был водный только пистолет, взятый им ради озорства. Ники прыгнул с крыши фюзеляжа дрона на ствол кедра и попытался по ломким веткам подняться выше но у него ничего не получалось, а когтистая медвежья лапа вцепившись в правый сланец уже тащила его вниз. Ники лягнул другой ногой по медвежьей морде и, подтянувшись, забросил ногу на сосновый сук. Потом отдышавшись, перенёс на него и всё тело.
- Дырку от бублика вы получите, а не Шарапова! – крикнул он беснующимся внизу медведям.

Поднявшись по сучьям на верхушку кедра чтобы хоть как-то оценить обстановку Ники осмотрелся. Рядом торчал край скалы, которая уходила своим мощным основанием вниз. Ники вспомнил, что видел этот торчащий кусок скальной породы, когда дрон устроил свои выкрутасы. Рядом с кедром росла скрюченная нелёгкой жизнью берёза, наклонившись в сторону кедра, на котором он находился.
Ники прикинул, что до края скалы примерно метров пять и ему эти метры надо как-то пройти, но не по воздуху же. А если пройти по длинному суку кедра, то вполне возможно, что-нибудь и получилось бы, но как это сделать?

И тут у Ники созрел план спасения, он пройдёт по толстому нижнему суку кедра, а потом прыгнет на ствол берёзы, после поднимается наверх и, раскачав дерево, перепрыгнет на скалу. Но это легко сказать, труднее всё это проделать в реальности, а он никогда каскадёром не был и тем более скалолазом. Это был большой риск, но он был оправдан тем, что внизу пара медведей совершенно не ведая, что задумал этот жалкий человечишка, отгрызали от кедра его щепу. У них был свой план достать свою жертву, и они его уже воплощали в жизнь. Кедр был слишком толст, но медведи так увлечённо и неистово врали дерево, что Ники уже не сомневался, что скоро они его свалят.

Ждать жуткой участи Ники не хотел и решил попробовать осуществить свой план пока не станет слишком поздно. Он спустился ниже и под недоумёнными взглядами хищников пробовать на крепость растущие снизу сучья.
Медведи, посматривая на Ники, продолжали упорно отрывать от дерева его смолянистую щепу. Ники выбирая сук покрепче и держась за верхние сучья, стал пробовать продвигаться вперёд в сторону берёзы. Приценившись, наконец,  к самому толстому и надёжному на вид суку Ники прошёлся по нему до самого сгиба, где попробовал его раскачать. Это ему удалось, но у него возникли тот час опасения, что сук под ним в любой момент может треснуть и прощайте голуби.
Медведи, всё ещё не понимая, чего это над ними расходился человек, их будущая пища стали с особым остервенением рвать щепу удивительно быстро продвигаясь в своей работе.
- Вот тебе и бобры, - удивился Ники их продуктивной работе. – Никогда даже не думал, что эти плюшки могут такое сотворить.

Ники несколько раз мысленно пробежался по суку и даже перепрыгнул с дерева, на дерево постепенно привыкая к мысли, что это ему надо сделать иначе эти плюшки, порвут его на куски. Заметив, что кедровой щепы стало больше, Ники собрался духом и определённо уже был готов к прыжку. Он несколько раз глубоко вздохнул, и заученно хватаясь за верхние сучья, побежал по суку по направлению к берёзовому  стволу. Опираясь в прыжке на предельно допустимый край перед прогибом, он оторвал руки, и устремился в пружинящем прыжке к берёзовому стволу, растопырив на лету все четыре конечности как белка летяга. Долетев до берёзы меньше чем за секунду, он прилип к нему как сопля и застыл, накрепко вцепившись в гладкий ствол. Не допуская плавного сползания, Ники отчаянно работая ногами и руками, стал ползти наверх, причём с такой скоростью, с которой даже самый верхолаз не смог бы его опередить. Просто на этот раз ставка его жизни была столь высока, что в пасть своей плотью Ники никак не хотел по пасть. И он буквально взлетел, как пуховое перо на самую верхушку, отчего едва не обломил её своим весом. Испугавшись иного исхода Ники спустился чуть ниже и расположившись между двумя сучьями стал рассматривать такой близкий край скального уступа.

- Ну, тут всего ничего, - разглядывал Ники, торчащие каменные рёбра.
Он всё рассмотрел на скале, как и за какое место, он будет хвататься, чтобы не свалиться в пропасть. Стена отвесной скалы имела несколько полок, самая верхняя как раз напротив  Ники имела ширину полметра, и это было соблазнительно. А вдруг он не рассчитает длину прыжка и не сможет зацепиться, за край, что тогда - никто ему руки помощи не протянет.

Вдруг порыв ветра едва не свалил его с дерева, прилично раскачав его. Вот оно спасение пронзила его новая мысль, он раскачает берёзу и прыгнет на нижнюю полку, которая по ширине намного шире верхней и безопаснее для приземления.
Пока медведи ничего не поняли, он стал раскачивать берёзу, воспользовавшись тем, что она была кривая в сторону кедра. Это могло реально помочь, ему так с вогнутой части ему было бы легче перепрыгнуть на нижнюю полку. Ники поднялся немного выше и выбрал место между сучьями, чтобы не запутаться во время прыжка и стал раскачивать ствол. Раскачивая дерево, он ожидал попутного ветра и как только он стал усиливаться, Ники выбрал момент и прыгнул в сторону скалы. Всё получилось как нельзя лучше берёза, раскачавшись, отбросила его чуть дальше края скалы, и он при приземлении только слегка ударился коленями о плоскую полку, перекатившись через голову. Растянувшись на каменной полке и глядя на качающуюся берёзу Ники, мысленно поблагодарил свою спасительницу.

Медведи, увлечённые своим делом, уже заканчивали свою работу.
- Скоро уже недолго осталось, - подбадривал свою подругу Потап Седьмой глава клана медведей Солнечной Долины.
- А мясо человека оно какое? – спросила его подруга Ляйсан.
- Сладкое как конфеты «Коровка» из магазина «Монетка» это тебе не тухлятина из барбусов Хоковиной Елены из торгового центра «Наутилус».
Ники, заметив, что медведи присели на перекур решил, что наступил тот самый случай, когда надо срочно рвать когти и стал подниматься наверх. Минуя несколько разнокалиберных полок, он забрался на край плато, которое к его удивлению было абсолютно плоским.

- Да уж это не Путораны. Похоже, Костя Серафимович мне всё наврал рассказывая про ущелья и водопады. Ну ни фига же здесь нет кроме вот того дальнего озера, - сказал вслух Ники уже не опасаясь ни Потапа Седьмого, ни его подруги.
Медведи, закончив перекур, затушили бычки и продолжили  рвать древесину. Скоро кедр, затрещав в своей сердцевине и вздрагивая в предсмертных конвульсиях, стал заваливаться на берёзу, как бы прощаясь с ней на веки вечные. Медведи отскочили в безопасную сторону и, задрав голову стали приглядываться к сучьям.

- Где он? - спросил сам себя Потап Седьмой и бросился к висящему на берёзе кедру. Он забежал по него стараясь рассмотреть понять, куда делся человек, вдруг кедр покачнулся и рухнул, придавив собой главу клана. Потап Седьмой от натуги захрипел, вываливая длинный язык, и из его горла потекла чёрная кровь, это нижние сучья продырявили его лёгкие и перебили ему позвоночник.

Ники обошёл по краю всё плато и вернулся в исходную точку. Скалистые края плато отвесно уходили в тёмные зияющие пропасти. Озёра с пресной водой были его питьём. Он выкопал себе небольшую землянку, обложил её камнями, чтобы не так продувало, и стал жить, занимаясь собирательством всего живого. Какие-то ползучие гады и насекомые составили его скудный рацион, он даже гнёзд птиц не нашёл здесь. Бедствуя, он провёл на плато несколько дней, чувствуя, что силы начинают его покидать.

- Ну, всё, - ужаснулся Ники, с грустью ожидая гибели от голодной смерти и холода.
Но ему снова повезло, вечером на плато опустилась стая лебедей. План по собственному спасению у Ники возник сразу, и мозговая машина бешено закрутилась в его голове, переходя на повышенные обороты, рискуя, задымится от перегрева.
- Лебеди, лебеди, светлого мая привет, - пропел он, про себя радуясь своему плану.
Разрывая на ровные полосы свои штаны и рубашку Ники, пошёл ва-банк, он ставил свою жизнь на 36, но мысленно крутил барабан револьвера он на кон поставил всё, что у него было…

Скрутив разорванные полосы одежды в жгуты, он приготовил орудия лова и вспомогательные лоскуты. Ему сталось только дождаться ночи и тумана, и он молил бога, чтобы лебеди не улетели раньше ночи. Но ему опять повезло, стая лебедей решила ночевать, и это решило их несчастную судьбу. Ники уже трясся от наступающего холода и очень боялся окоченеть до наступления ночи, но отказаться от своего плана уже не мог было слишком поздно.

Сгустившийся туман плотным одеялом лёг на плато и, Ники взяв своё оружие, стал подкрадываться к спящим птицам, которые спали, положив головы под крылья. Оставалось только дело за малым быстро засунуть птице в клюв пучок травы и связать его лоскутом на узел, чтобы заставить молчать. Придумать это одно, а всё это проделать трясущими руками другое. Но Ники одолев первого лебедя, попутно связав ему ноги и крылья, уже нёс его в свою землянку. Дрож в теле удивительно быстро прошла, и когда Ники оприходовал четвёртого лебедя, он почувствовал что вспотел. Он лёг между птицами, которые его согрели своим теплом лёжа с ним ни ничего не понимая. Поначалу они пытались брыкаться, но после сильных тумаков они притихли и проспали со своим похитителем до самого утра. 

Утром стая, хватившись своих товарищей, решила, что они сбежали, и погналась вдогонку, чтобы дать им волшебных трулялей. Рассерженные лебеди пронеслись над плато и растворились к облегчению Ники в синей туманной дымке.

Проследив за горизонтом и убедившись, что стая не вернётся, Ники приступил к осуществлению своего плана. Он подтащил птиц к самому низкому краю плато и, развязав им, крылья стал тянуть в пропасть, на что они отреагировали вполне адекватно, замахав крыльями но, не справляясь с весом Ники стали планировать вниз не совсем, так как думал их похититель.  Махая огромными крыльями ни попутно долбя его в голову клювами, пытались высвободиться, и этим только мешали всему плану, но всё равно Ники летел к земле с надеждой выжить. Свалившись в густые кусты шиповника, он выбрался из него и угодил в когтистые лапы подружки Потапа Седьмого Ляйсан. Она притянула его к себе и, махнув по его лицу лапой, сорвала его и слизала всё, что было на черепе. От дичайшей боли Ники довыпустил остатки пшённой каши, и… он проснулся.

Сунув машинально руку к трусам, он почувствовал привычную липкость – обосрался.
- Да на хрен жить с таким желудком, - сказал он вслух и придвинувшись задом к спящей жене снова стал засыпать потеряв уже всякую связь с терзавшими его медведями.