Основы философского знания часть 2

В. М. ГОНГАЛО 






ОСНОВЫ
ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ

ЧАСТЬ 2











Министерство образования и науки
Республики Казахстан
Северо-Казахстанский государственный университет им. М. Козыбаева


В. М. Гонгало





ОСНОВЫ
ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ

ЧАСТЬ 2

Учебно-методическое  пособие







Петропавловск
2009
УДК 1/14
ББК 87 Я 73
Г  65 Издается по решению «Учебно-методического совета
Северо-Казахстанского государственного университета
им. М. Козыбаева» (протокол № 9 от 21.05.2008 г.)
Рецензенты:
докт. филос. наук, проф. СКГУ им. М. Козыбаева  А.В. Никифоров;
докт. филос. наук, проф. Омского государственного
педагогического университета С.Ф. Денисов;
докт. филос. наук, проф. Нижневартовского государственного гуманитарного университета  Р.А. Бурханов;
канд. филос. наук, доцент СКГУ им. М. Козыбаева  В.Б. Шилкина;
канд. филос. наук, доцент СКГУ им. М. Козыбаева  А.В. Баёв;
канд. ист. наук, доцент СКГУ им. М. Козыбаева  С.И. Ибраев
Гонгало В. М.
Г 65  Основы  философского знания: Учеб.-метод. пособие (Курс лекций): В 2-х ч. – Петропавловск: СКГУ им. Козыбаева, 2009. ч.2. –   332 с.
ISBN   978-601-7138-62-2 ч. 2
ISBN  978-601-7138-60-8 общий
В настоящем  издании  делается попытка творчески переработать и использовать то духовное богатство,  которое представлено сегодня в первоисточниках,  ряде учебников (в основном, российских и казахстанских  авторов); книгах, учебных и учебно-методических пособиях,  энциклопедиях, разработках,   статьях  и т. д.
Структура и построение учебно-методического пособия составлены с учетом требований, предъявляемых к дисциплине «философия» в соответствии с  государственным  общеобязательным стандартом образования  РК и  типовой учебной программой, принятой и утвержденной МОН  РК.   
Г 0301020000
       00(05)-09 УДК 1/14
ББК 87 Я 73
На  первой странице обложки использовано  изображение  спирали как  модели, характеризующей всякое развитие вообще.
ISBN   978-601-7138-62-2 ч. 2
ISBN  978-601-7138-60-8 общий
                © Гонгало В. М., 2009.
    © СКГУ им. М. Козыбаева, 2009.
Система менеджмента качества СКГУ им. М.Козыбаева
сертифицирована на  соответствие требованиям ИСО 9001:2000.
               



Памяти
Феликса  Августовича  Хомутовского





















ТЕМА 11. НЕМЕЦКАЯ КЛАССИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

ПЛАН
1. «Вещь в себе» и агностицизм И. Канта.
2. Субъективный идеализм И. Г. Фихте.
3. Философия тождества и откровения Ф. В. Й. Шеллинга.
4. «Феноменология духа»  и абсолютная диалектика Г. В. Ф. Гегеля.
5. Антропологический материализм Л. Фейербаха.

1. «Вещь в себе» и агностицизм И. Канта

Понятие  «немецкая классическая философия» охватывает воззрения Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля и Фейербаха. Хронологически творческая  деятельность названных мыслителей занимает почти  столетие – со второй половины XVIII до первой половины  XIX века.
Немецкая классическая философия стала  вершиной рационального объяснения мира. Гегель  вооружил её законами диалектики. Естественным выводом, формулой  такого объяснения вполне можно было бы считать слова  Гегеля: «Всё действительное разумно, всё  разумное действительно».
В известной степени, немецкая классическая философия явилась  как бы логическим продолжением философии эпохи Просвещения. Начало  Просвещения в Германии связывают с именами Х. Вольфа и И. В. Гёте, А. Г. Баумгартена и Ф. Х. Баумайстера, Ф. Шиллера и Г. Э. Лессинга, Ф. Шлейермахера и Ф. Шлегеля, И. Г. Ламберга  и М. Мендельсона, И. Г. Гердера и Ф. Гёрдерлина. Под влиянием работы Ф. Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» в марксистской литературе данный этап стали называть  немецкой классической философией, а ее вершиной – идеалистическую философию Гегеля.
Иммануил Кант (1724-1804) был одним из величайших философов человечества, родоначальником немецкой классической философии, начальной вехой в философии Нового времени. Когда  заходит речь о великом человеке, то  не находится ничего, что представлялось бы неважным или малозначительным. Кант родился слабым и хилым ребенком в г. Кенигсберге на северо-востоке Германии. Биографы  Канта  отмечают его поистине удивления достойную любовь к порядку. Следует отметить, что философ неукоснительно выполнял установленный им самим режим в течение  десятилетий: вставание в 5 утра, чай, выкуривание трубки (одной в сутки), писание, чтение лекций, обед, гуляние. «Не думаю, чтобы большие часы на  тамошнем соборе бесстрастнее и равномернее исполняли свое внешнее ежедневное дело, чем их земляк Иммануил Кант», - писал Г. Гейне . Его жизнь уподоблялась точнейшему, выверенному хронометру, но именно благодаря строгому распорядку, он прожил довольно долго.
С  Канта началась философия новейшего  времени, и не только философии, но и науки. Кант считал, что для того, чтобы решить проблемы бытия, религии и морали, необходимо знать возможности человеческого познания, но так как  познать всё невозможно, то требовалось также  установить   границы познания.
Необходимые условия познания, считал Кант, заложены в самом разуме и составляют основу знания. Они придают знанию характер  необходимости и всеобщности. Кант различал воспринимаемые человеком явления вещей и вещи как они существуют сами по себе.
Кант был убежден, что идеи  пространства и времени известны человеку прежде восприятий. Пространство и время идеальны,  а восприятия реальны. Чувственные впечатления связываются между собой посредством  суждений, в основе которых лежат категории, то есть общие понятия, которые по Канту, суть «чисто логические» формы, характеризующие только «чистое мышление», а не его предмет.
В своем учении  о познании Кант большое место отводил диалектике: противоречие рассматривалось им как необходимый момент познания.
Гёте на вопрос, кого он считает  самым выдающимся  из новейших философов, указал на Канта. Его порой рассматривают как примирителя двух  основных  философских направлений того времени – эмпиризма и рационализма, тем более, что  по замечанию Гёте: «На скорлупу и на ядро бесцельно / Делить природу: все в ней нераздельно…»
Всякий порядочный ученый неизменно ставит своей  целью  сказать просто о сложном, не наоборот. Кант верил, что самые сложные произведения и вещи  можно и нужно сделать общедоступными. Первая его работа называлась «Мысли о правильной оценке живых сил»: в ней он впервые проводил идею самодвижения… Осмысление эволюции, понятия движения характерно и для других работ Канта: «Вопрос о том, стареет ли Земля с физической точки зрения»; «Исследование вопроса, претерпела ли Земля в своем вращении вокруг оси, благодаря которому происходит смена дня и ночи, некоторые изменения со времени своего возникновения»; «Новая теория движения и покоя».
Опираясь на всеобщность положения, что всё, возникающее в природе, приходит к гибели, философ тщательно разработал также начало и конец существования Земли как физического тела. Самое главное – Кант стремился доказать всеобщность движения, единство восходящего и нисходящего в истории» .
Читать Канта трудно, понимать еще труднее. В сочинении «Всеобщая естественная история и теория неба» (1755) Кант высказал космогоническую гипотезу об образовании планет Солнечной системы из первоначальной газопылевой туманности, и в этом он, можно сказать,  предвосхитил  гипотезу Лапласа, хотя и не выдвинул серьёзных доводов в ее пользу. Как замечает Б. Рассел, его сочинение «временами чисто фантастично», например, Кант предположил, что все планеты обитаемы, причем, «наиболее удалённые планеты имеют наилучших обитателей».
Отмечая методологическое и теоретическое значение этого труда, Ф. Энгельс писал: «Кантовская теория  возникновения всех теперешних небесных тел из вращающихся туманных масс была величайшим завоеванием  астрономии со времени Коперника. Впервые было поколеблено представление, будто природа не имеет никакой истории во времени… В этом представлении, вполне соответствовавшем метафизическому способу мышления, Кант пробил первую брешь, и притом сделал это столь научным  образом, что большинство приведенных им аргументов сохраняет свою силу и поныне» .
Перефразируя  Архимеда  и Декарта, Кант заявил: «Дайте мне материю, и я построю из нее мир, т.е., дайте мне материю, и я покажу вам, как из нее должен возникнуть мир. Ибо, раз дана материя, которая по природе своей одарена  силой притяжения, нетрудно определить те причины, которые могли содействовать устроению системы мира, рассматриваемой в целом» .
В философии Канта традиционно выделяют два этапа, докритический (до 1770 г.) и критический, когда он опубликовал три свои знаменитые  критики, важнейшей из коих является «Критика чистого разума» (1781). «Цель этой работы состоит в том,   – отмечает Б. Рассел, –  чтобы доказать, что хотя никакое наше знание не может выйти за пределы опыта, тем не менее, оно частично априорно и не выводится индуктивно из опыта…Априорные суждения… являются такими, которые, хотя они и  могут быть извлечены из  опыта, когда они известны, имеют, по-видимому, другую основу, чем опыт.
Ребенку, изучающему арифметику, может помочь восприятие двух шариков и двух других шариков, и, наблюдая их вместе, он воспринимает четыре шарика. Но, когда он усвоит общее суждение «2+2=4», ему не потребуется больше подтверждения примерами; суждение имеет достоверность, которую индукция никогда не может дать общему закону. Все суждения чистой математики являются  в этом смысле априорными» .  Отсюда «вещь в себе» (нем. «Ding an sich») и агностицизм Канта. Возможно, одной из  трудностей чтения Канта и является как раз то, что ему «не требуется подтверждения примерами». В то время как для нас, читателей, примеры наглядно иллюстрируют мысль, и благодаря им мы, как нам кажется, понимаем предмет, для него, Канта, то, о чем он  говорит (и пишет), представляется настолько очевидным, что не нуждается в доказательствах.
Глава баденской философской школы В. Виндельбанд, в публичной лекции, посвященной 100-летнему  юбилею философии Канта (1881) и выхода  его главной книги «Критика чистого разума», отмечал: «Устанавливая правила нормативного мышления, философия обосновывает деятельность остальных наук, направленную на отдельные «предметы»… Философия не должна быть отражением мира, ее задача – довести до сознания нормы, которые придают мышлению ценность и значимость. Кант показал, что наука может дать лишь картину мира  «явлений», а «вещи в себе»  ни в коей степени «познаны» быть не могут и что для обретения мировоззрения надо обратиться к необходимым предпосылкам нравственного сознания и к гениальной интуиции искусства» .
Если вещь остается кантовской «вещью в себе», только ноуменом (т.е. умопостигаемой), если сущность неуловима, то, очевидно, что главное всегда остается непонятым, неузнанным; жизнь проходит незаметно,  подобно тому, как вода проходит между пальцев рук. Вряд ли Кант разделял  подобный пессимизм. Когда человек оказывается в лесу, то ищет путь, также и находясь в жизненном лабиринте, постоянно ищет выход.
В принципиальной ограниченности человеческого познания Кант видел и определенный нравственный смысл: если бы человек был наделен абсолютным знанием, то для него не было бы ни риска, ни борьбы при выполнении нравственного долга . В черновиках Канта  можно прочитать следующее: «Рассудок больше всего действует в темноте. Тёмные представления выразительнее ясных. Мораль. Только внести в них ясность. Акушерка мыслей. Все акты рассудка и разума могут происходить в темноте. Красота должна быть неизречённой. Мы не всегда можем выразить в словах то, что думаем» .
В работе «Критика чистого разума» Кант  выделяет три главных философских вопроса: 1. Что я могу знать? 2. Что я должен делать? 3. На что я могу надеяться? В сущности, подчеркнул он в  лекциях по педагогике, эти три вопроса можно свести к одному единственному: Что такое человек? Но на этот вопрос отвечает антропология. Кант же ответил на  этот вопрос  так, что человек может знать мир явлений, а не мир вещей самих по себе .
Канту принадлежит введение в оборот особого рода  неразрешимых противоречий – антиномий .  Два противоположных утверждения  соотносятся как тезис и антитезис. Приведем две антиномии из четырёх. 1.Тезис: Мир имеет начало во времени и ограничен в пространстве. Антитезис:  Мир не имеет начала во времени и границ в пространстве; он бесконечен во времени и пространстве. 2. Тезис: Всякая сложная субстанция в мире состоит из простых частей и вообще существует только простое и то, что сложено из простого. Антитезис: Ни одна сложная вещь в мире не состоит из простых вещей, и вообще в мире нет ничего простого .
А. Шопенгауэр  посвятил  Канту  стихотворение, исполненное глубины и смысла:
Следил я за Тобой в глуби лазури,
В голубизне, где скрылся  Твой полёт:
Покинутый, остался я средь бури,
Но Твой глагол мне утешенье шлёт.
Твоим глаголом, вопреки судьбине,
Одушевить пытаясь времена,
Среди чужих томлюсь я на чужбине:
Пустынен мир и слишком жизнь длинна.

Одной из древнейших нравственных заповедей, содержащихся в народных пословицах, поговорках и т.д., является так называемое, «золотое правило»: «Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы причиняли тебе»; (пример: «Не рой  яму другому, сам в нее попадешь»).
Эта мысль высказывалась древними восточными и греческими мудрецами, вошла в Евангелие.  Кант видоизменил ее в своем учении о категорическом императиве (греч. kategorikos-решительный, безусловный; лат. imperativus-повелительный): «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом…»; «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству»  .
Имея ввиду именно этот категорический императив, Кант говорит: «Zwei Dinge erfuellen das Gemuet mit immer neuer und zunehmender Bewunderung und Ehrfurcht, je oefter und anhaltender sich das Nachdenken damit beschaeftigt: Der bestirnte Himmel ueber mir und das moralische Gesetz in mir». – «Две вещи наполняют душу все новым и растущим восхищением и благоговением по мере того, как задумываешься над ними все глубже и дольше: звёздное небо надо мной и моральный закон во мне». Эти слова  стали эпитафией  на могиле Канта.
Золотое правило Канта это, вопреки ожиданиям,  даже не его категорический императив, но: можешь, значит, должен. Из этого легко заключить, что на первое место в ряду  человеческих добродетелей, Кант ставил долг.
Великий сын человечества И. В. Гёте отмечал: «Пусть каждому будет предоставлена свобода заниматься тем, что привлекает его, что доставляет ему радость, что мнится ему полезным; но истинным предметом изучения для человечества всегда остаётся человек» . Самому Гёте доставляло радость чтение философских сочинений:  «Когда прочтёшь страницу  Канта, чувствуешь, что вошел в светлую комнату» .

Высказывания И. Канта

Закон внутри нас называется совестью. Когда стыдливость исчезает, то не остаётся ничего, что могло бы придать ценность жизни.
Кто честен, тому стыдиться нечего.
Не мыслям надо учиться, а мыслить.
Мне пришлось потеснить знание,  чтобы освободить место вере.
Всякое наше знание начинается с чувства, переходит  затем к рассудку и заканчивается в разуме, выше которого нет в нас ничего для обработки материала созерцаний и для подведения его  под высшее единство мышления.
Страдание – это побуждение к деятельности.
Красота поступка состоит в том, что его совершают легко и как бы без всякого принуждения.
Добродетель предполагает мужество и храбрость, следовательно, предполагает врага.
Глупость – это недостаток, и против него нет лекарства.
Гений – это талант изобретения того, чему нельзя  научить или научиться.
Работа – лучший способ наслаждаться жизнью.
Избавился от излишеств – избавился от лишений.
Этика есть философия убеждения .

2. Субъективный идеализм И. Г. Фихте

Иоганн Готлиб Фихте (1762-1814) назвал свою  философскую концепцию наукоучением. Кантовская «вещь-в-себе» смущала умы многих мыслителей, которые интуитивно не хотели допускать мысли об ограниченных возможностях человеческого разума. Фихте противопоставил «вещи-в-себе» реальность своего «абсолютного Я» . Фихте  конструирует «субъективный субъект-объект», он полагает возможным оба  явления – воображаемое  и реально существующее – объявить одинаково реальными. Критерий такой реальности в самом субъекте. Воспринимая  предмет или задумавшись о прошедшем, человек забывает себя. Самозабвение –  одна из особенностей человека,  переживающего связь с действительностью. Отсюда следует вывод: объективная реальность существует только в связи с жизнью человека .
«У меня столь безудержное воображение, - писал Фихте, - что оно позволяет всему моему духу непостижимо возвыситься над всеми вещами. Я принял более благородную мораль и вместо того, чтобы заниматься вещами, вне меня существующими, стал заниматься больше самим собой».
Философию    И. Г. Фихте наглядно можно представить  в виде следующей формулы:  Я есмь Я; или Я – МИР.
Равное целому миру Я («абсолютное Я») и является целью и смыслом человеческой жизни .
Субъективный идеалист считает, что мир творит моё сознание: «Раз я творю мир, то дай-ка, я его перетворю!»
И. В. Ф. Гёте по адресу ученика Канта  Фихте иронично-проникновенно  замечал:
Вот назначенье жизни молодой:
Мир не был до меня и  создан мной  .
В этих двух строчках, можно сказать, вся критика субъективного идеализма И. Г. Фихте.
Сам же  И. В. Ф. Гёте и писал: «Глубочайшее уважение, которое автор может оказывать своим читателям, это – создавать не то, что от него ждут, а то, что он сам считает правильным и полезным на данной ступени своего  и чужого развития» .

Высказывания И. Фихте

Наличное бытие Бога изначально, как и его внутренне бытие: они неразрывны и равны друг другу, а это божественное наличное бытие есть по своему содержанию знание, только  в нем содержится мир и все сущее.
Вряд ли найдутся и полдюжины таких, которые знали бы, что такое собственно философия.
Поскольку я не смог изменить то, что вне меня, постольку я решил изменить то, что во мне.
Действовать! Действовать! Это то, ради чего мы существуем.
Мы не потому действуем, что познаём, а познаём потому, что предназначены  действовать.
Человек предназначен для жизни в обществе, он должен жить в обществе; он не полный законченный человек, и противоречит самому себе, если живёт изолированно.
Вникни в самого себя, отврати свой взор от всего, что тебя окружает, и направь его внутрь себя – таково первое  требование, которое ставит философия своему ученику .
Каков человек, такова и его философия.

3. Философия тождества и откровения Ф. В. Й. Шеллинга

Фридрих  Вильгельм  Йозеф  Шеллинг (1775-1854) явился основоположником философии тождества, утверждая тождество духа и природы. Природа есть космический организм, обладающий «мировой душой». Высший  закон бытия разума есть закон тождества, который по отношению ко всему бытию выражается посредством А=А. «Я не учу философии, я только побуждаю философствовать» - говорил Ф. Шеллинг. В 19 лет он  вывел на дарственной книге формулу пантеизма: «Всё – единое» .
Натурфилософия в то время была, вероятно, важнейшим предметом науки естествознания. И. В. Гёте,  например, писал следующее: «Природа! Окружённые и охваченные ею мы не можем ни выйти из неё, ни глубже в неё проникнуть… Захватывает она нас в вихре своей пляски и несется с нами, пока, утомлённые, мы не выпадаем из рук её. Она вечно говорит с нами, но тайн своих не открывает. Мы постоянно действуем на нее, но нет у нас  над ней никакой власти.
Она – единственный художник: из простейшего вещества творит она противоположнейшие произведения, без малейшего усилия, с величайшим совершенством и на все кладёт какое-то нежное покрывало. Она беспрерывно думала и мыслит постоянно, но не как человек, а как природа, у неё  собственный всеобъемлющий смысл… Нет числа её детям. Ко всем она равно щедра, но у неё есть любимицы, которым много она расточает, много приносит в жертву. Великое она принимает под свой покров. Жизнь – её лучшее изобретение; смерть для  неё средство  для большей жизни.
Она окружает человека мраком и гонит его к свету. Всякое её деяние – благо, ибо всякое необходимо; она медлит, чтобы  к ней стремились; она спешит, чтобы ею не насытились. У неё нет речей и языка, но она создаёт тысячи языков и сердец, которыми она говорит и чувствует. Венец её – любовь. Любовью только приближаются к ней. Одним прикосновением уст к чаше любви искупает она  целую  жизнь страданий. Она сурова  и кротка, любит и ужасает, немощна и всемогуща. Не вырвать у неё признания в любви, не выманить у неё подарка, разве добровольно она подарит. Как она творит, так можно творить вечно» .
Молодой Шеллинг начал свой путь в философии настоящим гимном природе, которая, на его взгляд, является не средством для реализации нравственных целей человека, не «материалом» для человеческой деятельности, но формой бессознательной жизни разума, изначально наделенной мощной творческой силой, порождающей сознание. Это мироощущение, которое немецкий мыслитель выразил языком  романтической (интуитивной) диалектики, русский поэт Ф. И. Тютчев, бывший под влиянием натурфилософии Шеллинга, выразил в известных строчках:
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик –
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…
Трагическую судьбу Ф. Шеллинга саркастический Г. Гейне изобразил следующим образом: «В начале века господин Шеллинг был великим человеком. Между тем явился на философском поприще Гегель. Господин Шеллинг, почти ничего не писавший в последнее время, был затемнён им, мало того, он был забыт…  Философия  Гегеля приобрела господство… Как сапожник обвиняет другого сапожника в том, что он  украл у него кожу и сделал из нее сапоги, так и Шеллинг говорит о Гегеле: Гегель взял у него «его идеи»; «мои идеи были взяты им»…Поистине сапожник Якоб Бёме некогда говорил как философ, а теперь философ Шеллинг говорит как сапожник» .
Поздний Ф. Шеллинг признавал уже не столько философию разума, сколько философию откровения, в которой непосредственное приобщение к Богу становится для него выше любой науки .

4. «Феноменология духа» 
и абсолютная диалектика Г. В. Ф. Гегеля

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) – основоположник великой философской системы, этот Аристотель Нового времени, немецкий Платон, прусский Сократ, берлинский Конфуций;   вершина немецкой классической философии, если природа когда-либо создавала гения, то его воплощением стал Гегель. Его основные работы: «Наука логики»; «Энциклопедия философских наук»; «Феноменология духа»; «Лекции по истории философии»; «Лекции по эстетике»; «Философия истории»; «Философия религии»; «Философия права» стали предметом изучения для  всех последующих поколений. Гегель стоял в одном ряду с величайшими мыслителями – Платоном, Аристотелем, Кантом.
Философия была для Гегеля всем, его определение: «философия – это эпоха, схваченная в мысли», стало классическим. На природу в ее бесконечных проявлениях он смотрел как на специфическую  «чешую, которую сбрасывает в своем движении змея абсолютной диалектики». Кантовской «вещи-в-себе» Гегель противопоставил диалектический принцип: сущность проявляется, явление существенно. В жизни природы и человека он усматривал имманентную силу абсолютной идеи, движущей мировой процесс и раскрывающей себя в нём, утверждал, что категории суть объективные формы действительности, в основе которой лежит «мировой разум», «абсолютная идея» или «мировой дух».
Дух Бога не есть дух над звёздами и за пределами мира, но присутствует вездесущно. Цель всемирной истории заключается в познании мировым духом самого себя. Абсолютная идея возвращается к самой себе и постигает себя в форме человеческого сознания и самосознания (панлогизм).
Гегель дал образец истинного метода философской науки, применив его к феномену  сознания. Движение сознания – это восхождение от абстрактного к конкретному.  Каждая  последующая ступень заключает в себе предыдущие, воспроизводя их на новом, более высоком уровне, в то же время последующие ступени предвосхищаются на более ранних путях диалектического пути развития. Сам Гегель характеризовал диалектику как движущую силу истинного познания, как принцип, вносящий в содержание науки внутреннюю связь и необходимость.
«Феноменология духа» - «тайна и исток» гегелевской философии, исходным положением которой явилось утверждение тождества бытия и мышления. Весь реальный мир рассматривается как проявление идеи, понятия, духа; как эволюция человеческого сознания от его первых проблесков до сознательного овладения наукой и  научной методологией, до абсолютного знания (философии).
Феноменология  предстаёт как «лестница знания», где происходит постоянное восхождение от абстрактного к конкретному, и каждая ступень заключает в себе все предыдущие, воспроизводя их на новом, все более высоком уровне. Подчеркивается важнейшая роль трудовой деятельности в формировании сознания, когда человек «образует» не только необходимые ему вещи, но и самого себя. Гегель формулирует идею триадичности (тезис-антитезис-синтез), определяет спираль как форму и путь развития .
Каждое понятие, каждое явление в природе, обществе и духовной жизни человека проходит тройственный цикл развития:  утверждение, отрицание и отрицание отрицания. Утверждая принцип «всеобщей связи» Гегель вновь «открыл» диалектику: закон единства и борьбы противоположностей, закон перехода количества в качество, закон отрицания отрицания.
Основой всякого развития, согласно первому закону, является единство и борьба противоположностей. Раскрывая механизм действия этого закона, Гегель подчеркивал наличие неразрывной связи и взаимодействия между противоположностями.
Единство противоположностей проявляется в том, что каждая из них существует только благодаря существованию другой. Действие этого закона Гегель доказывал на примере таких явлений как электричество и магнетизм: «Северный полюс в магните не может быть без южного. Если разрежем магнит на две половины, то у на сне окажется в одном куске северный полюс, а в другом южный. Точно также и в электричестве положительное и отрицательное электричество не суть два различных, отдельно существующих флюида».
Второй  диалектический  закон характеризуется переходом количественных изменений в качественные. Каждая вещь, поскольку она качественно определена, есть мера. Нарушение меры  меняет качество и превращает одну вещь в другую. Происходит перерыв постепенности или качественный скачок. Скачок – это всеобщая форма перехода от одного качественного состояния к другому.
Гегель характеризовал скачок как сложное диалектическое состояние. Скачок – это единство бытия и небытия, означающего, что старого качества уже нет, а нового еще нет, и  в то же время, прежнее качество еще есть, а новое уже есть. В праве, например, когда количественные изменения меры превзойдены, то результатом является нечто совершенно новое, а именно преступление. Качественный скачок может превратить право в несправедливость, добродетель – в порок.
Третий закон диалектики – закон отрицания отрицания, отражает, согласно Гегелю, общий результат и направленность процесса развития. В качестве диалектического примера Гегель приводил растение. «Почка (зерно) исчезает, когда распускается цветок… она  опровергается цветком, точно также при появлении плода, цветок признаётся ложным наличным бытием растения, а в качестве его истины выступает плод. Эти формы не только различаются между собой, но и вытесняют друг друга как несовместимые. Однако их текучая природа делает их в то же время моментами органического единства, в котором они не только не противоречат друг другу, но один также необходим как и другой; и только эта одинаковая необходимость и составляет жизнь целого» .
Гегель любил повторять, что разум не только могуществен, но и хитер;  сам диалектический процесс  он называл хитростью исторического разума, заключающейся в «опосредствующей деятельности, которая, дав объектам  действовать друг на друга соответственно их природе и истощать себя в этом воздействии, не вмешиваясь  вместе с тем непосредственно в этот процесс, все же осуществляет  лишь свою собственную цель» .
Ближайшее рассмотрение истории убеждает нас в том, что действия людей вытекают из их потребностей, их страстей, их интересов…и лишь они играют главную роль, – отмечал философ. Целое во всей его сложности Гегель называет Абсолютом. Абсолют духовен.  «Гегель утверждает, что все действительное разумно и все разумное действительно. Но когда он говорит это, то понимает под действительным не то, что понимал бы эмпирик. Он допускает и даже настаивает, что то, что эмпирику кажется фактами, неразумно и должно быть таковым… тем не менее, отождествление разумного и действительного неизбежно ведет к некоторому благодушию, неотделимому от убеждения, что «всё, что есть, правильно» .  Однако, Ф. Энгельс подчеркивал, что именно согласно всем правилам метода мышления Гегеля появился вывод: «Достойно гибели всё то, что существует» .               
Марксизм увидел в учении Гегеля намёк на необходимость  революционных изменений в будущем, а А. И. Герцен прямо назвал его философию «алгеброй революции». Вряд ли сам  философ был сторонником революционных преобразований. Гегель «выдвинул самый смелый за всю историю философии принцип: противоречие есть критерий истины, отсутствие противоречия есть критерий заблуждения» .
Подобно тому, как люди делают историю, так и сами эти люди становятся  историей и эпохой. Так, выходит, не надо открывать нового, довольно и того, чтобы  учить известное, помня, что повторенье – мать ученья. А  новое это еще и крепко забытое старое. Если это так, то всё же, читать сочинения, ставшие классикой, следует уже  для того, чтобы попытаться понять то, что понимали люди замечательные.

Высказывания Г. В. Ф. Гегеля

Изучить – значит понять правильность того, что думали другие. Но нельзя познать вещи, если изначально исходить из ложности.
Разум без рассудка – это ничто, а рассудок и без разума – нечто.
Вера – это тоже знание, только в своеобразной форме.
Счастлив тот, кто устроил свое существование так, что оно соответствует особенностям его характера.
Кто разумно смотрит на мир, на того и мир смотрит  разумно.
Нравственность должна выступать в форме красоты.
Речь – удивительно сильное средство, но нужно иметь много ума, чтобы пользоваться им.
По отношению к своим друзьям необходимо быть как можно менее тягостным. Деликатнее всего – не требовать от своих друзей никаких услуг.
Истинную вежливость необходимо рассматривать именно как долг, ибо мы вообще должны питать благосклонность к другим.
Человек бессмертен благодаря познанию. Познание, мышление – это корень его жизни, его бессмертия.
Я знаю много прекрасных наук, но науки прекраснее философии не знаю .

5. Антропологический материализм Л. Фейербаха

Обзор немецкой классической философии был бы неполным, если  не рассмотреть философию Людвига Андреаса Фейербаха (1804-1872), с именем которого  Ф. Энгельс связывал  конец классической немецкой философии. В центре его философского учения находится человек, поэтому его систему называют антропологическим материализмом. Л. Фейербах в работе  «Сущность религии» писал: «Мое учение  может быть… выражено в двух словах: природа и человек» . Украшением человека является мысль, а  украшением природы сам человек: «…опыт является делом самой философии, всеобщей существенной задачей мыслящего человечества» .
Человек определяется наукой как  представитель рода homo sapiens. Вульгарные материалисты (Л. Бюхнер (1824-1899); Я. Молешотт (1822-1893) и др.) рассматривали мысль, сознание (понимаемое как зеркало природы) как продукт высокоорганизованной материи, утверждая: «Мозг вырабатывает мысль, подобно тому, как печень вырабатывает желчь».
В центре учения Фейербаха – человек, как «…единственный, универсальный  и высший предмет философии». Антропологический материализм  Фейербаха  исходит из рассмотрения человека как психофизиологического существа . 
Нередко еще лучше всего у человека работает желудок, хотя как раз работа внутренних органов меньше всего отличает его от  животных. Следует признать, что отличает человека от других живых  существ, прежде всего, способность создавать мысленные образы. Ф. Ницше, возможно, считал иначе; З. Фрейд тоже считал иначе; А. Бергсон тоже считал иначе, хотя и каждый по-своему. Может быть, каждый  по-своему прав?..
Философия порождает идеи не сама из себя, а обращаясь к природе – первоисточнику нашего мышления. Между мышлением и бытием не тождество (как у Гегеля), а единство.
Человек  прежде всего материальное тело (а не только «мыслящее существо») и потому обладает способностью ощущать и чувствовать. Духовное начало не может быть, по Фейербаху, отделено от телесного, дух и тело – две стороны той реальности, которая называется человеческим организмом» .
Характеристиками, коренными условиями  бытия  являются пространство и время. Философ-материалист твердо убежден, что у природы нет ни начала, ни конца, все в ней находится во взаимодействии, все одновременно является и действием, и причиной, все в ней всесторонне и взаимно .
«Вопрос о том, сотворил ли Бог мир… есть вопрос об отношении духовного к чувственному… Этот вопрос принадлежит к числу важнейших и в то же время труднейших вопросов… философии, что явствует уже из того, что вся история философии вращается, в сущности говоря, вокруг этого вопроса».
Мировоззрение Фейербаха завершается учением о нравственности, исходящим из единства и взаимосвязи Я и Ты.
Стремление к счастью, рассматриваемое  как движущая сила человеческой  воли, влечёт за собой сознание нравственного долга, поскольку Я не может ни быть счастливым,  ни вообще существовать без Ты.
Стремление к собственному счастью перерастает рамки эгоизма, ибо оно недостижимо  вне человеческого единения.
Моя совесть есть не что иное, как моё Я, ставящее себя на место оскорблённого Ты. Не Бог человека, а человек Бога создал по образу и подобию своему. Бог…есть не что иное, как сущность самого разума; благодаря силе воображения сущность эта представляется… существом самостоятельным, отличным от ума .
Человек человеку Бог, – таково высшее практическое основание, таков и поворотный пункт всемирной истории. Любовь к человеку должна быть высшим и первым законом человека.
Ф. Энгельс в работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», как бы продолжая выражение Л. Фейербаха «во дворцах мыслят иначе, чем в хижинах», указывает: «Если у тебя от голода и по бедности нет питательных веществ в теле, то и в голове твоей, в твоих чувствах и в твоем сердце нет  пищи для морали».
Выступая против гегелевского идеализма, Фейербах  «не понял» его диалектику, не видя возможности для иной, неидеалистической диалектики.
Однако, отвергнув её идеализм,  Фейрбах,  по выражению Ф. Энгельса: «Das Kind mit dem Bade ausschuetten» – «Вместе с водой выплеснул и ребёнка», т.е., отвергнул систему вместе с диалектикой.
 
Высказывания Л. Фейербаха

Разница между свободным и заключенным – чисто количественная, она заключается лишь в том, что первый из них находится в несколько более просторной тюрьме. Я, во всяком случае, всегда  чувствую себя заключенным.
Откуда же взялся человек? Сначала спроси, что такое человек? Если ты выяснил его сущность, то тебе ясно и его происхождение. Вопрос что? – ставит взрослый, вопрос – откуда? – ребенок.
Истинная диалектика не есть монолог одинокого мыслителя с самим собой, это диалог между Я и Ты.
Что бы ни говорил Шопенгауэр, все же стремление к счастью – конечная цель и смысл всякого человеческого деяния и мышления.
Ум пишет, но делает историю страсть.
 «Человек есть  то, что он ест», - говорит Якоб  Молешотт. Я могу только пожалеть, что новейший сенсуализм вливается в столь шутовскую форму. Сводить сознание к физиологии значит перечеркивать материализм. Степень функции выше функции. Мы подчеркиваем только вторичность и вовсе не отрицаем специфику.
Природа не только создала простую мастерскую желудка, она воздвигла также храм мозга.
Раз начатое ты должен завершить независимо от того, приведет ли тебя окончание к счастью или к несчастью, к небу или к аду. Счастье – это роскошь, а завершение – нечто неизбежное.
Я отрицаю Бога – это  значит у меня: я отрицаю отрицание человека .
Хорошо и нравственно – одно и то же.
Моя философия в том, чтобы не иметь никакой философии. Истинная философия заключается не в том, чтобы создавать книги, а в том, чтобы создавать людей .

Термины и понятия

Абсолют (лат. absolutus-безусловный) – единая, вечная, неизменная, бесконечная первооснова (субстанция) Вселенной; абсолютный дух, абсолютная идея, абсолютное я; синоним божества.
   Агностицизм (греч. а-частица отрицания,  gnosis-знание) – гносеологическая концепция, отрицающая полностью или частично возможность познания объективного мира.
Антиномия – принцип противоречия, положительное суждение об объекте и его прямое отрицание: свобода и есть и её нет (Кант); столкновение двух противоположных утверждений, которые одновременно могут быть доказаны и опровергнуты.
Апостериори (лат.a posteriori-из последующего) – знание, полученное из опыта, на основании опыта, после опыта; понятие в теории познания.
Априори (лат. a priori-изначально) – независимо от опыта, до опытное,  врожденное знание; понятие идеалистической теории познания(Кант).
Диалектика (греч. dialegestahi-вести беседу, вести полемику, спорить) – первоначально (в Древней Греции) искусство добиться истины путём раскрытия противоречий в суждении противника; позднее (после Гегеля) –  наука о противоположностях и развитии в наиболее полном и свободном от односторонности виде; метод творчески познающего мышления.
Категорический императив (греч. kategorikos-решительный, безусловный; лат. imperativus-повелительный) – нравственное правило Канта: не делай другим того,  чего ты себе не желаешь; поступай так, чтобы максима твоей воли всегда могла быть вместе   с тем и принципом всеобщего законодательства.
Максима (лат. maxima-sententia) – высший принцип;  краткое изречение, формулирующее нравственное, житейское правило в четкой форме; истоки жанра в пословицах; родственна афоризму; личностные установки и желания (по Канту).
Ноумен (греч. noumenon) – непознаваемая «вещь-в себе»; объект, который является  сам по себе (Кант).
Панлогизм (греч. pan-всё и logos-мысль) – философский принцип,  согласно которому  действительность трактуется как выражение идеи, как мыслящая  себя субстанция, «сам себя познающий разум» (Гегель).
Субъективный идеализм (лат. subjectum-познающее и действующее существо, противостоящее внешнему миру; греч. idealisme) – идеалистическое учение, отрицающее объективное существование объективного мира, признавая единственной реальностью индивидуальное сознание, субъективные ощущения.
Трансцендентальный (лат. transcendens-перешагивающий, выходящий за пределы) – априорные познавательные нормы, организующие эмпирическое познание.
Трансцендентный – термин, возникший в схоластической философии и характеризующий все то, что выходит за пределы чувственного опыта, эмпирического познания мира; предмет религиозного и метафизического познания мира; у Канта термин приобрел гносеологический оттенок и стал означать – в противоположность имманентному – то, что переступает границы возможного  опыта: «…основоположения, применение которых целиком остается в пределах возможного опыта, мы будем называть имманентными, а те основоположения, которые должны выходить за эти пределы, мы будем называть трансцендентными» («Критика чистого разума», см.: Соч., т.3, М., 1964, с. 388); предмет, запредельный по отношению к миру явлений и недоступный теоретическому  познанию, но является предметом веры (бог, душа, бессмертие);   трансцендентное – это как бы «ночная сторона», темная для нас бездна бытия. Сам Кант порой использовал термины трансцендентный и трансцендентальный один вместо другого – в смысле запредельного вообще.
Феномен (греч. phainomenon-являющееся) – субъективное явление, не отражающее объективной действительности (в философии Канта противопоставляется ноумену); объект познания как он предстает перед нами в ощущениях.
Философская антропология –  в широком смысле философское  учение о природе (сущности) человека, который служит исходной точкой и центральным предметом рассмотрения; в узком смысле – течение западно-европейской философии, преимущественно немецкой философии.

Дополнительная литература
1. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. М., 1974.
2. Гулыга А. В. Немецкая классическая философия. М., 1986.
3. Гулыга А. В. Гегель. М., 1970.
4. Кант И., Гегель Г.В.Ф., Шеллинг Ф.В.И. Немецкая классическая философия. М., 2000.
5. Нарский И. С. Западноевропейская философия XIX века. Кант. Фихте. Шеллинг. Гегель. Фейербах. М.,1976.






















ТЕМА 12. МАРКСИСТСКАЯ  ФИЛОСОФИЯ

ПЛАН
1. Главные философские идеи К. Маркса. Три составные источника марксизма. «Манифест коммунистической партии».
2. Материалистическое понимание истории. Основной вопрос философии.
3. Диалектический и исторический материализм. Прибавочная стоимость.

1. Главные философские идеи К. Маркса.
Три  составные источника марксизма.
«Манифест коммунистической партии»

Линия немецкого материализма была продолжена в XIX в. выдающимся философом, социологом, экономистом Карлом Марксом (1818-1883) и его другом Фридрихом Энгельсом (1820-1895); следует отметить, что ни одно философское учение не пользовалось тогда такой популярностью, как марксистское (Марксово). Это связано, во-первых, с его строгой целостностью, охватывающей все стороны жизни людей и общества и, во-вторых, с попыткой научно обосновать социальное равенство и возможность  построения более совершенного общества, в котором бы нашли воплощение идеи свободы, братства и справедливости .
Уже в годы учебы в гимназии, у Маркса сформировалось свое совершенно определённое мировоззрение,  нашедшее выражение в сочинении «Размышления юноши при выборе профессии». Небезынтересны чувства и мысли молодого человека, обдумывающего бытиё: «Главным руководителем, который должен нас направлять при выборе профессии, является благо человечества, наше собственное совершенствование. Не надо думать, что оба эти интереса могут враждебно выступать друг против друга, что один должен уничтожить другой; природа человека устроена так, что он может достичь своего усовершенствования, только работая для совершенства, для блага своих современников. Если он работает только для себя, то он, конечно, может стать знаменитым ученым, великим мудрецом, прекрасным поэтом, но никогда не может стать совершенным, истинно великим человеком» .
Поражает количество прочитанного и написанного им уже в студенческие годы; так, в письме отцу, он писал: «Я усвоил себе привычку делать извлечения из всех прочитанных мной книг…». В «Аттестате зрелости воспитанника Трирской гимназии  Карла Маркса» отмечалось, что он обладает хорошими способностями и, прежде всего, проявляет себя в древних языках, а в немецком, истории, географии, физике и математике демонстрирует средние и слабые познания.
По окончании Берлинского университета, Маркс защитил докторскую диссертацию на историко-философскую тему: «Различие между натурфилософией  Демокрита  и натурфилософией Эпикура» (1841). «До тех пор, - писал он, - пока в покоряющем весь мир, абсолютно свободном сердце философии бытия будет еще хоть одна капля крови, она всегда скажет своим противникам вместе с Эпикуром: «Нечестив не тот, кто отвергает богов толпы, а тот, кто присоединяется к  мнению толпы о богах».
Все дело в человеческом чувстве, которое Демокрит считает субъективным: «…только в мнении существует тёплое и холодное, сладкое и горькое»… В слухе… природа слышит самоё себя, в обонянии она обоняет самоё себя, в зрении она видит самоё себя» . Особо привлекал Маркса образ Прометея, титана-богоборца: «Прометей – самый благородный святой и мученик в философском календаре» .
Перу К. Маркса принадлежат оригинальные научно-философские исследования «К критике гегелевской философии права»(1843); «Экономическо-философские рукописи 1844 года». Поворотным пунктом в мировоззрении Маркса стали написанные им в 1845 г. «Тезисы о Фейербахе». Это небольшое сочинение знаменовало окончательный  переход от позиций идеализма к материализму; автор его решительно заявляет: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его» .
Будучи первоначально последователем Гегеля, Маркс постепенно приходит к совсем другим выводам: «Государство, призванное по Гегелю, быть «воплощением разума», защищает лишь сословные привилегии и не желает прислушиваться к голосу философского критического анализа; необходим более  глубокий анализ практических  проблем и социальных отношений. Гегелевская диалектика абстрактна, оставляет в стороне глубинные причины этих проблем. Эти корни, вероятно, нужно искать, прежде всего, в материальных, экономических отношениях людей» .
Заслуживает внимания философское обоснование коммунизма, как высшей, по Марксу, исторической общности людей: «Главной ценностью станет свободное время человека, необходимое для всестороннего развития личности, для высших видов творчества. Духовная жизнь выше материальной. Высокоразвитое  материальное производство должно служить фундаментом такой  жизни. На протяжении веков и тысячелетий на строительство такого фундамента уходило почти все время, все жизненные силы человечества. Духовное творчество было достоянием немногих и для немногих. Но когда производительные силы труда достигнут гигантской мощи, материальное производство теряет свой самодовлеющий характер» . Общественные блага польются полным потоком и осуществится великий принцип: «От каждого по способностям, каждому по потребностям» (напомним, социалистический принцип гласил: «От каждого по способностям, каждому по труду»; что представляло собой видоизменённую формулу английского политэкономиста А. Сен-Симона: «От каждого по способностям, каждому по его делам»).
Отчуждение труда, по Марксу, есть глубинное фундаментальное положение. В условиях отчуждения все люди, включая капиталистов, теряют свою человеческую и родовую сущность и становятся отчуждёнными  людьми. Частная собственность сделала их односторонними, неразвитыми, недочеловеческими существами, отчуждёнными. «Какой-нибудь предмет является нашим лишь тогда, когда мы им обладаем… когда мы им непосредственно владеем, едим его, пьём, носим на  своём теле, живём в нём и т.д. – одним словом, когда мы его потребляем. …Поэтому на месте всех физических и духовных  чувств стало простое отчуждение всех этих чувств – чувства обладания». Религия, мораль, семья, государство, наука, искусство так или иначе подчиняются всеобщим законам производства, экономическим отношениям.
«Родовой сущностью» человека  К. Маркс считал свободное развитие. И здесь главное значение принадлежит труду, как способу саморазвития лучших, творческих, личностных  сторон человека, «о которой в мире отчуждения отдельно  намекают нам  только детские игры или творческие  профессии».
Маркс рисует грандиозную гуманистическую картину  жизни в единстве с природой «по законам красоты». Внутренняя природа  самого человека также преобразуется: вместо искалеченных, отчуждённых людей, появляется человек, само природное развитие которого есть  гармонический результат всей истории человечества. В человеке начнут бурно развиваться способности…  музыкально развитое «ухо», художественно развитый «глаз»  и т.д.  Реализовать все это можно на основе  самоотрицания частной собственности .
Но, видимо, и здесь, в марксовом учении, как и во всех прежних, все это есть только мечта о лучшем будущем и о  том, каким оно должно быть. «Казарменный социализм», когда вместо частной собственности возникает «всеобщая частная собственность», примитивная уравниловка, проповедуемая в утопических учениях и реализованная в социальных экспериментах ХХ в., не имеют ничего общего с философским обоснованием коммунизма К. Маркса .
Продолжатель дела Маркса в России В. И. Ленин в  работе «Три  источника и три составных части марксизма» указывал: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. Оно полно и стройно, давая людям цельное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, ни с какой реакцией, ни с какой защитой буржуазного гнёта. Оно есть законный преемник лучшего, что создало человечество в ХIХ веке в лице немецкой философии, английской политической  экономии, французского социализма» .
Первым программным документом научного коммунизма стал «Манифест коммунистической партии» (1848). Отмечалось, что  он «вооружил пролетариат научным доказательством неизбежности краха капитализма и торжества социалистической революции, определил  задачи и цели революционного движения». По  словам В. И. Ленина, «эта небольшая книжечка стоит целых томов». В  предисловии к немецкому изданию  1883 г. (год смерти  Маркса) Ф. Энгельс вновь подчёркивал, что красной нитью, проходящей через весь «Манифест» является «мысль, что экономическое производство и неизбежно вытекающее из него строение общества любой исторической эпохи образует основу ее политической и умственной истории; что в соответствии с этим (со времени разложения первобытного общинного землевладения) вся история была историей классовой борьбы, борьбы между эксплуатируемыми и эксплуатирующими, подчиненными и господствующими классами на различных ступенях общественного развития, и что теперь эта борьба достигла ступени, на которой эксплуатируемый  и угнетенный класс (пролетариат) не может уже освободиться от эксплуатирующего и угнетающего его класса (буржуазии), не освобождая в то же время всего общества  навсегда от эксплуатации, угнетения и классовой борьбы – эта основная мысль принадлежит всецело и исключительно Марксу». Хотя к этой мысли, – замечает Ф. Энгельс,  - оба мы постепенно приближались еще за несколько лет до 1845 года, которая, безусловно, должна для истории иметь такое же значение, какое для биологии имела теория Дарвина .
Составители «Манифеста» полемизируют с противниками уничтожения частной собственности, объявляемой со времён средневековья «священным правом». «Вы приходите в ужас от того, что мы хотим уничтожить частную собственность. Но в нашем нынешнем обществе частная собственность  уничтожена для девяти десятых его членов; она существует именно благодаря тому, что не существует для девяти десятых. Вы упрекаете нас, следовательно, в том, что мы хотим уничтожить собственность, предполагающую в качестве необходимого условия отсутствие собственности у огромного большинства общества…
С того момента, когда нельзя будет более превращать труд в капитал, в деньги, в земельную ренту, короче – в общественную силу, которую можно  монополизировать, т.е., с того момента, когда личная собственность не сможет больше превращаться в буржуазную собственность, – с этого момента, заявляете вы, личность уничтожена. Вы сознаётесь, следовательно, что личностью вы не признаете никого, кроме буржуа, т.е., буржуазного собственника. Такая личность действительно должна быть уничтожена» .
Далее авторы «Манифеста» предлагают необходимое проведение мероприятий, первым и главным из коих является «экспроприация земельной собственности и обращение земельной ренты на покрытие государственных расходов»; и делают полный оптимизма вывод: «На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» . Сегодня можно как угодно относиться к учению марксизма, хотя  представляется, что идея выражена действительно сильным, философским,  поэтическим языком.
«Стремиться дать определение собственности как независимого отношения, как особой категории, как абстрактной и вечной идеи,  значит впадать в метафизическую и юридическую иллюзию… на вопрос: что она такое? – можно… ответить только критическим анализом  «политической экономии», охватывающей совокупность этих отношений  собственности не в их юридическом выражении как волевых отношений, а в их реальной форме, то есть как производственных отношений» .
Центральное место в учении Маркса занимает идея отчуждения человека в обществе, где господствует частная собственность. Эта идея разрабатывалась и его предшественниками, которые считали, что отчуждение преодолевается через совершенствование сознания. Маркс ставит на первое место экономическое отчуждение,  отчуждённый труд – труд подневольный, когда один  вынужден работать на другого. Причиной отчуждения Маркс полагает частную собственность. Отсюда вывод, чтобы вернуть человеку его родовую сущность, необходимо устранить частную собственность.
Главные философские идеи К. Маркса  в предельно кратком изложении таковы:
1. Диалектический материализм (философия природы);
2. Атеизм;
3. Социально-практическая сущность человека;
4. Социальная революция;
5. Отчуждение человека в обществе частной собственности;
6. Материализм в истории общества (исторический материализм, философия истории);
7. Построение общества равенства и братства – коммунизма .
Было бы просто неразумно обвинять основоположников самого популярного учения ХIХ века,  перекладывая на их плечи последствия всего того, что случилось позднее в Германии и  России. Революция, по сути, есть способ «восстановить утраченную справедливость», попытка сделать то, что «предлагается» долгим и трудным путём эволюции. Напомним, что сам Ф. Энгельс отмечал, что  как только революция происходила где-либо, то уже на следующий день, все видели, что получилось совсем не то, что революционеры хотели иметь.
Слова Ф. Энгельса в письме к Блоху в 1890 г. оказались поистине пророческими: «…история делается  таким образом, что конечный результат всегда  получается от столкновения множества отдельных воль, причём каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств.
Таким образом, имеется бесконечное количество перекрещивающихся сил, бесконечная группа параллелограммов сил, и из этого перекрещивания выходит одна равнодействующая – историческое событие. Этот результат можно опять-таки рассматривать как продукт одной силы, действующей как целое, бессознательно и безвольно. Ведь то, чего хочет один, встречает противодействие со стороны всякого другого, и в конечном результате появляется нечто такое, чего никто не хотел» .

2. Материалистическое понимание истории.
Основной вопрос философии

Обосновывая идею о зависимости государства, социально-экономической системы  от экономических отношений, Маркс и Энгельс писали в «Святом семействе», что основную причину исторического развития следует искать не в абстрактных идеях, оторванных от реальной действительности, а в «…материальном производстве на земле». А в «Немецкой идеологии» подчёркивали, что материалистическое  «понимание истории заключается в том, чтобы, исходя именно из материального производства непосредственной жизни, рассмотреть действительный процесс производства и понять связанную с данным способом производства и порождённую им форму общения – то есть гражданское общество на его различных ступенях, – как  основу всей истории; затем изобразить деятельность гражданского общества в сфере государственной жизни, а также  объяснить из него все различные теоретические порождения и формы сознания, религию, философию, мораль и т.д. и т.д., и проследить  процесс их возникновения на этой основе…»
В «Капитале» было фундаментально развито учение об общественно-экономической формации и способе материального производства как ее основе. В человеческой цивилизации К. Маркс насчитывает пять общественно-экономических формаций: первобытнообщинная; рабовладельческая; феодальная; капиталистическая; социалистическая; и решающим фактором в определении  того или иного строя становится способ  экономического производства.
История общества предстала в «Капитале» как история труда, по сути, произведение это – развёрнутое материалистическое понимание истории .  В «Диалектике природы» Ф. Энгельсом была помещена   статья «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». Здесь излагалась так называемая «трудовая» теория антропогенеза, т.е., происхождение человека как специфического  вида; особое внимание уделено труду и речи, -  решающих  условий в становлении человека как человека .
В  другой  крупной работе «Анти-Дюринг», так называемой «энциклопедии марксизма»,  Ф. Энгельс собрал воедино философские, естественнонаучные и исторические проблемы.  Основой марксистской философии называется диалектический материализм. Отмечается, что мир вокруг человека это движущаяся материя. «Само общество – это одна из форм (социальная) движения материи, а человек является итогом длительной эволюции животного мира. Окружающий человека мир един и материален.
К. Маркс писал в «Святом семействе»: «Для Гегеля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный  субъект, есть демиург (творец, создатель) действительного… У меня же наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней» («Капитал», 1, послесловие к 2 изд.). В полном соответствии с этой материалистической философией Маркса и излагая ее, Фр. Энгельс  писал в «Анти-Дюринге»: «…Единство мира состоит не в его бытии, а в его материальности, которая доказывается не парой фокуснических фраз, а  долгим и трудным развитием философии и естествознания…
Движение есть форма бытия материи. Нигде и никогда не бывало и не может быть материи без движения, движения без материи… Если поставить вопрос.., что такое мышление и познание, откуда они берутся,   то мы увидим, что они – продукты человеческого мозга и что сам человек – продукт  природы, развившийся в известной природной обстановке и вместе с ней. Само собой  разумеется, что в силу этого, что продукты человеческого мозга, являющиеся в последнем счете тоже продуктами природы, не противоречат остальной связи  природы, а соответствуют ей» .
Движение, пространство и время – формы существования материи. Диалектика, как философская теория развития рассматривает вещи во всеобщей взаимной связи и движении, в возникновении и исчезновении; это «наука о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления». Немало места в «Анти-Дюринге» отведено формулировке и раскрытию основных законов диалектики: единства и борьбы противоположностей, взаимного перехода количественных и качественных изменений, закона отрицания отрицания.
Основной вопрос философии есть вопрос об отношении мышления к бытию, духа к природе.
То или иное решение этого вопроса (материалистическое, идеалистическое, дуалистическое) образует основу каждого философского учения. «Философы, – писал Энгельс, – разделились на два больших лагеря сообразно тому, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утверждали что дух существовал прежде природы…, составили идеалистический лагерь. Те же, которые  основным началом считали  природу, примкнули к различным школам материализма» .
Основной вопрос философии не есть лишь  вопрос о  приоритете материального или духовного. Это также вопрос о том, что считать материальным, а что духовным. Отсюда проистекает  возможность многочисленных модификаций  постановки и решения  основного вопроса  философии как в материализме, так и в идеализме.
Гегель, например, принимает за первичное  некое вне человека существующее мышление – «абсолютную идею». Шопенгауэр исходит из представления о бессознательной космической воле, Мах вкупе с другими сенсуалистами  считает элементами всего существующего ощущения.
Многие домарксистские и  немарксистские философы не считают вопрос об отношении  духовного к материальному основным  вопросом философии.
Главный вопрос всей философии, а значит и жизни,  говорил отец Кирилл (ныне Патриарх Московский и всея Руси), - есть вопрос о том, есть Бог или нет Бога. Это основной вопрос философии и жизни.
Для Ф. Бэкона, например, основной вопрос философии – это проблема овладения стихийными силами природы.
Французский философ ХХ в. А. Камю полагал, что основной вопрос философии есть вопрос о том,  стоит ли жить.
Близко  к адекватной  формулировке основного вопроса подошли Гегель и Фейербах. Вычленение  же этого вопроса и выяснение  его роли  в построении философских учений принадлежит Ф. Энгельсу (См.: Маркс К. и  Энгельс Ф., Соч., т. 21. с. 282-291).
Энгельс рассматривал  основной вопрос философии как результат осмысления природы человеческого сознания и теоретического обобщения интеллектуальной истории человечества. Уже в религиозных верованиях первобытных людей содержится определенное  представление об отношении психического к физическому, души  к телу.
В средние века, когда безраздельно господствовала религия, основной вопрос философии по словам Энгельса, «…принял более острую форму: создан ли мир богом или он существует от века?»
Формулируя основной вопрос философии диалектический материализм,  исходит из того, что понятия духовного и материального, субъективного и объективного образуют дихотомию, охватывающую всё  существующее, всё возможное, всё  мыслимое; любое явление всегда можно отнести к духовному или  материальному, субъективному или объективному .
Характеризуя материалистическое понимание истории, в статье «Карл Маркс», продолжатель дела Маркса в России, Владимир Ильич Ленин (1870-1924) ссылается на Энгельса, в частности, на его работу «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»: «Великим основным вопросом всякой, а особенно новейшей  философии является вопрос об отношении мышления к бытию, духа к природе… что чему предшествует: дух природе или природа духу… Философы разделились на два больших лагеря, сообразно тому, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утверждали, что дух существовал прежде природы, и которые, следовательно, так или иначе признавали  сотворение мира, … составили идеалистический лагерь. Те же, которые основным началом считали природу, примкнули к различным школам материализма». 
Приведя эту цитату, В. И. Ленин продолжает характеризовать К. Маркса:  «Всякое иное употребление понятий (философского) идеализма и материализма ведет лишь к путанице. Маркс решительно отвергал не только идеализм, всегда связанный так или иначе с религией, но и распространенную особенно в наши дни точку зрения Юма и Канта, агностицизм, критицизм, позитивизм в различных видах, считая подобную философию «реакционной» уступкой идеализму и в лучшем случае «стыдливым пропусканием через заднюю дверь материализма, изгоняемого на глазах публики» .
История человеческого общества, – указывали классики марксизма, – естественно-исторический процесс. Законы истории объективны. И главный из них гласит, что «ни одна общественная формация не погибнет раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого общества» .
Концепция материалистического понимания истории может быть представлена в виде следующей логической схемы.
– Основу истории или общества составляет гражданское общество, образуемое процессом производства и порожденной им формой общения;
–  это основание определяется материальным производством непосредственной жизни, трудовым отношением, разделением труда;
– центральное место в общественно-производительном организме занимают отношения собственности и соответствующие им отношения распределения, в основе которых лежит разделение труда;
– на этой основе вырастают классовые отношения;
обусловленное классовым расслоением, возникает государство, а вместе с ним – различные правовые формы;
– на основе производства и форм общения необходимо возникают различные формы сознания .

3. Диалектический и исторический материализм. Прибавочная стоимость

Марксистская философия  сделала попытку перенести  открытые Гегелем законы  диалектики законы с природы  на общество. Диалектическое понимание природы значительно расширяет понимание сущности  природы материи и движения (суть законы диалектики см. в теме № 11, вопрос 4: «Феноменология духа»  и абсолютная диалектика Г. В. Ф. Гегеля»). Движение характеризуется не  только как перемещение в пространстве, но как внутренне присущее свойство материи, которая вновь понимается не как  вещество, а как объективная реальность в бесконечном многообразии своих форм и проявлений . Диалектично организованный ум схватывает мысль в движении, которое суть форма существования материи.
Диалектический материализм, «перенесённый» на  историю общества получил наименование философии истории или исторического материализма. Категория общественно-экономической формации занимает центральное  место  в историческом материализме. Она охватывает все стороны общественной жизни в их органической взаимосвязи. В основе каждой общественно-экономической формации  лежит определённый способ производства. Производственные отношения в их совокупности образуют сущность данной формации. Системе данных производственных отношений, образующих экономический базис соответствует политико-юридическая и идеологическая надстройка .
После знакомства К. Маркса  с Ф. Энгельсом они вместе создали  следующие произведения: «Святое семейство  или Критика критической критики», «Немецкая идеология», «Манифест коммунистической партии», «К критике политической экономии». Но главным произведением Маркса, над которым он, не переставая, работал почти пятьдесят лет своей жизни, стал «Капитал». В этом труде автор  пытался показать, как происходит обогащение класса капиталистов, и делает  следующий вывод: за счет эксплуатации рабочего класса. Разработанная К. Марксом теория прибавочной стоимости  объясняет механизм действия отчуждённого труда.
Вождь мирового пролетариата В. И. Ленин, в статье «Карл Маркс» даёт краткое изложение идей Маркса и, в частности, раскрывает понятие прибавочной стоимости. «На известной ступени развития товарного производства деньги превращаются в капитал. Формулой товарного обращения было: Т (товар) – Д (деньги) – Т (товар), т.е., продажа одного товара для покупки другого. Общей формулой капитала является, наоборот, Д – Т – Д, т.е., покупка для продажи (с прибылью). Прибавочной стоимостью называет Маркс это возрастание первоначальной стоимости денег, пускаемых в оборот. Факт этого  «роста» денег в капиталистическом обороте общеизвестен. Именно этот  «рост» превращает деньги в капитал, как особое, исторически определенное, общественное отношение производства» . «Если Маrx не оставил «Логики» (с большой буквы), то он оставил логику «Капитала»   – писал В. И. Ленин.
В известной  в еще совсем недавнем прошлом всякому школьнику статье «Партийная организация и партийная литература», В. И. Ленин рефреном проводил одну  и ту же мысль: «Литература должна стать партийной…социалистический пролетариат должен выдвинуть принцип партийной литературы… Литературное дело должно стать частью общепролетарского  дела…  Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя… Вся социал-демократическая литература должна стать партийной» .
«Диалектика и есть теория познания (Гегеля и) марксизма…»; «Это означает, что в системе марксистско-ленинской философии не существует ни «чистой онтологии», ни «чистой гносеологии» . 
Это надо было понимать еще и так,  что не только гуманитарные, но  и точные науки, например, физика, в условиях господства буржуазии служат классу капиталистов и помещиков. Есть, так сказать, физика и есть физика. При капитализме физические законы  выражают интересы господствующих классов, а при социализме, те же законы выражают, вероятно, интересы пролетариата и крестьянства.
Марксистско-ленинская философия исходила из того, что теория познания необходимо должна быть максимально приближена к практике. Другими словами, должна служить интересам пролетариата, и эта цель, вероятно, нашла свое отражение в знаменитой ленинской формуле: «От живого созерцания к абстрактному мышлению  и от него  к практике – таков диалектический  путь познания истины, познания  объективной реальности» .  Как бы сегодня ни относились  к «вождю мирового пролетариата»,  но как говорится, из песни слова не выкинешь, к тому же,  в  то время, эта  песня,  вероятно, пелась громче других  песен.
В. И. Ленин подчеркивал, что  стать человеком (имеется ввиду  новым, человеком, т.е. коммунистом) можно только тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество. Идея коммунизма, по сути, выразила древнюю  мечту человечества о свободе, справедливости и счастье; его лозунгом вполне мог стать следующий: «Сделать мир человечным». «Похоронить», вычеркнуть Маркса из истории нельзя точно так же, как нельзя сделать это в отношении Платона, Аристотеля, Августина, Гегеля, Фейербаха и других выдающихся мыслителей человечества .

Высказывания классиков марксизма

К. Маркс
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Умы всегда связаны невидимыми нитями с телом народа.
В противоположность старому обществу нарождается новое общество, международным принципом которого будет – мир, ибо у каждого из народов будет один и тот же властелин  - труд!
Только в коллективе возможна личная свобода.
Перемена занятий – лучший отдых.
На вопрос: «Ваше представление о счастье» - Маркс ответил: «Борьба».

Ф. Энгельс
Для угнетенных классов всех стран занимается заря нового, лучшего общества без эксплуатации человека человеком.
В рабочем движении подлинно национальные идеи являются и подлинно  интернациональными.
Каждый, в ком сидит Рафаэль, должен иметь возможность беспрепятственно развиваться.
История всех существовавших до сих пор обществ была историей борьбы классов.

В. И. Ленин
Политика – это борьба между классами.
Политика есть самое концентрированное выражение  экономики; экономика – самая интересная политика.
Революция пролетариата совершенно уничтожит деление общества на классы, а следовательно, и всякое социальное и политическое неравенство.
Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны.
Из всех искусств для нас важнейшим является кино.
Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов.

Термины и понятия

Диалектический материализм – всеобщий метод познания мира; наука о наиболее общих законах движения и развития природы, общества и мышления; философия марксизма-ленинизма, всего революционного пролетариата.
Диктатура пролетариата (лат. dictatura-неограниченная власть) – власть рабочего класса, устанавливаемая в результате социалистической революции и имеющая целью построение социализма и переход общества к строительству коммунизма.
Идеализм (греч. idea, франц. idealisme) – общее название философских учений, признающих первичность духовного, идеального начала (дух, Бог, сознание, логос, идея, душа и т.д.) и вторичность, обусловленность материи, природы.
Исторический материализм – составная часть марксистско-ленинской философии и одновременно социологическая теория, наука об общих и специфических законах функционирования и развития общественно-экономических формаций.
Капитал (лат. capitalis-главный) – стоимость, приносящая ее владельцу прибавочную стоимость путём эксплуатации наёмных рабочих.
Материализм (лат. materialis-вещественный) – философское учение, признающее первичность материального начала и зависимость от него идеального (духовного).
Натурфилософия (лат. natura-природа; нем. Naturphilosophie) – философия природы; направление в философии, отличающееся умозрительным подходом к изучению природы.
Нигилизм (лат. nihil-ничего) – в широком смысле отрицание общепринятых норм, ценностей, достижений в культуре, философии, науке; (термин нигилист введен в широкое употребление И. С. Тургеневым, применившим его к Базарову, герою романа «Отцы и дети»).
Общественно-экономическая формация (лат. formatio- образование) – ступень в развитии человеческого общества, определяемая способом производства, системой производственных отношений, обусловленных уровнем развития производительных сил. Истории известно пять основных типов производственных отношений: первобытно-общинный, рабовладельческий, феодальный, капиталистический, социалистический.
Отчуждение – социальный процесс, присущий классово антагонистическому обществу, характеризуется превращением  деятельности человека и её результатов в самостоятельную, господствующую над ним, враждебную силу.
Прибавочная стоимость – часть стоимости  товаров, производимых на капиталистических предприятиях, которая создаётся неоплаченным трудом наёмных рабочих сверх стоимости их рабочей силы и безвозмездно присваиваемой капиталистами.
Производительные силы – система субъективных (человек) и вещественных (техника) элементов, осуществляющих «обмен веществ» между обществом и природой в процессе общественного производства.
Производственные отношения – совокупность материальных экономических отношений между людьми  в  процессе общественного производства и движения общественного  продукта от производства до потребления.
Пролетариат (лат. proletarius-принадлежащий к беднейшему классу в Древнем Риме) –  класс наёмных рабочих, лишённый собственности на средства производства в капиталистическом обществе.
Средства производства – совокупность средств и предметов труда, используемых людьми в процессе производства материальных благ.
Частная собственность – собственность, имеющая основанием присвоение чужого труда, т.е. эксплуатацию.
Эксплуатация (фр. exploitation) – присвоение  чужого труда частными собственниками средств производства.

Дополнительная литература

1. Гулыга А. В. Из истории немецкого материализма. М., 1962.
2. Исторический материализм: Задания и упражнения. Минск, 1980.
3. Мамардашвили М. К.  Анализ  сознания в работах Маркса // Как я понимаю философию. М., 1992.
4. Поппер К. Открытое общество и его  враги: в 2 т. М., 1992.























ТЕМА 13. ФИЛОСОФИЯ  ИРРАЦИОНАЛИЗМА

ПЛАН
1. «Мир как воля и представление» А. Шопенгауэра.
2. «Страх и трепет»  С. Кьеркегора.
3. Культура как синтез аполлоновского и дионисийского. Философия жизни, воля к власти   и опыт переоценки ценностей Ф. Ницше. Нигилизм,  человек и сверхчеловек.

1. «Мир как воля и представление» А. Шопенгауэра
Европейский иррационализм  стал  попыткой утверждения другого взгляда на мир и человека; этот взгляд полностью отвергал идею разумного понимания мироустройства и вновь бросал человека  в пучину неизведанного, необъяснимого, неразумного, ввергая  его в первобытный хаос.
Антиподом рациональной классической немецкой философии  Шеллинга, Фихте,  Гегеля, Канта, явился иррационализм, яркими представителями которого стали А. Шопенгауэр, С. Кьеркегор, Ф. Ницше.
В отличие от немецких классиков  иррационалисты утверждали, что «мир неразумен, человеком управляет не столько разум, сколько слепая воля,  инстинкты, страх, неуверенность, отчаяние. С появлением этой постклассической философии центральными проблемами становятся проблемы  смысла жизни, бытия человека, смерти и бессмертия, отношения человека к Богу, культуре» .
Ни один автор философской литературы, по мнению В. Виндельбанда, не умел формулировать философскую мысль с такой ясностью, с такой конкретной красотой, как Артур Шопенгауэр (1788-1860). Думается, что в немалой степени этому способствовала и афористическая манера изложения философа.
С точки зрения Артура Шопенгауэра, мир – нелеп, «а вся история мира – это история бессмысленной флуктуации  волевых искр, когда воля вынуждена пожирать самоё себя, так как, кроме нее, ничего нет и она к тому же – голодная, жестокая, постоянно ткущая паутину страдания. Отсюда травля, боязнь, страдание. Точно так же и буддизм, («самая высшая религия») провозглашает земное бытие в психофизической оболочке человеческой  личности неискоренимым страданием... Шопенгауэр  абсолютизировал волю, превратив её из составляющей духа в самодостаточное начало…  Воля для Шопенгауэра – абсолютное начало, корень всего сущего. Мир  мыслился им как воля  и представление. Таким образом, волюнтаризм является основным и универсальным принципом всей философии мыслителя» .
То, что  Кант «считал совершенно непознаваемым, – эта «вещь в себе», этот субстрат всех явлений и, значит, всей природы, представляет собою не что иное… как волю». Воля – вещь в себе и единственная  истинная реальность, первоосновное начало в мире. Все остальное – только явление, т.е., не более как представление. «Основной чертой моего учения… является полное отделение воли от познания… Весь мир представлений есть лишь объективация воли».
Воля заставляет человека жить, каким  бы бессмысленным и жалким ни было человеческое  существование. Для огромного большинства людей жизнь не стоит того, чтобы ее проживать. Многие стремятся к общему благу, но многие тысячи падают жертвой в этой борьбе. Разжигаются войны между народами, льются пот и кровь, чтобы осуществить прожекты отдельных личностей. Все это бессмысленно, потому  что каждый из нас обречен на смерть, многие на старость, болезнь, страдание.
Воля забросила нас в чуждый, враждебный нам мир, соблазнив обманчивыми, призрачными приманками (первая из них – сексуальное наслаждение, инстинкт продолжения рода). Интеллект служит воле: «Думать, будто знание действительно и коренным образом определяет волю, – это все равно, что думать, будто фонарь, который носит с собой ночной пешеход, является… перводвигателем его шагов».
У человека есть «оптимизм – это самая безжалостная и бессовестная издёвка над человечеством». Вся жизнь – сплошное разочарование и страдания. Человеческая судьба есть «лишение, горе, плач и смерть». Человек по натуре своей – «дикий, отвратительный зверь»; род людской – «стадо дерущихся животных».
Однако, есть люди, переставшие быть рабами воли, способные всей мощью  своего духа наполнить сознание спокойным видением окружающего мира, и забывающие в таком созерцании самих себя. Таких людей называют гениями . Человек даровитый, считает  Шопенгауэр, населяет и оживляет самую пустынную обстановку своими мыслями.
Мы повторяем: учиться, значит, «обогащать свою память знанием всех тех богатств, которые выработало в своем развитии человечество» (В.И.Ленин). Но А. Шопенгауэр считает иначе, - чтением  компенсируется  отсутствие собственных мыслей. Многие стремятся получить ученое звание только для того, чтобы  иметь право поучать и стыдить,  справедливо полагая, что люди несовершенны и весьма нуждаются в улучшении. «Для огромного большинства ученых, – писал он, – их наука – средство, а не цель... Ученые..,  каковы они обыкновенно бывают, изучают с целью иметь возможность учить других и писать. Поэтому голова их уподобляется желудку и кишкам, которые выбрасывают пищу, не переваривая. Оттого-то их поучения и писания мало полезны.
Питать других можно не переваренными отбросами, а только молоком, выделяющимся из собственной крови. Парик есть отлично подобранный символ ученого в данном случае. Он украшает голову обильною массою чужих волос за неимением собственных, точно так же, как ученость состоит в уснащении  головы огромным множеством чужих мыслей…  действительно, самая совершенная ученость относится к гению, как гербарий к постоянно возрождающемуся, вечно свежему, вечно юному, вечно меняющемуся миру растений, и нет в мире более разительного контраста, как между ученостью комментатора и детскою наивностью древних.
В действительности… только для дилетантов самое дело служит целью, а для специалистов как таковых простым средством; но отдаться предмету с полною серьезностью может только тот, кто занимается con amоre  ради самого предмета, из любви к нему. Только такие люди производили всегда самое великое, а не наёмники» .
С Шопенгауэром можно соглашаться, можно не соглашаться, но он заставляет думать, размышлять, рассуждать, он вызывает духовное любопытство, пожалуй, самое ценно-познавательное качество.
Самостоятельность в суждениях – главное в  отношении Шопенгауэра к миру, он не признаёт никаких авторитетов.
Кант до известного  возраста – редкое зрелище истинно великого ума, трижды великий человек, но и он на склоне лет, достигнув вполне заслуженной славы, поддался старческой словоохотливости.
Гегель – заурядная голова и незаурядный шарлатан, а его философия – колоссальная мистификация, псевдофилософия, расслабляющая умственные способности, заглушающая подлинное мышление и ставящая на его место словесную чепуху.
Говоря о Фихте, Шопенгауэр указывает на его собственную философскую неразвитость.
Всякий  человек  настолько поглощён самим собой, что у него нет никакой реальной возможности думать о другом; всякий «помогает» другому ровно в той мере, в какой помогает самому себе, и ничуть не более того;  во всяком «потом» - весь человек, потому что «потом», значит, «никогда»; всякий человек, в каком-то смысле,   единственный, отсюда  осознание им своей исключительности, именно поэтому господствует принцип «война всех против всех»; кто говорит: «Это моё!» - тот говорит: «Я лучше тебя!» Может быть, данные положения и сравнения спорны, но их автор выразил свою мысль довольно ясно.

Высказывания А. Шопенгауэра
Для счастья нашей жизни первое условие то, что мы есть.
Потеря впервые открывает нам ценность вещей.
Именно в мелочах, когда человек не следит за собой, обнаруживается  его характер.
Никакая ненависть не бывает  столь непримиримой, как зависть.
Богатство мало способствует счастью. Только в богатстве  души настоящее наше счастье.
Для весёлого духа нет менее благоприятного условия, чем богатство и более благоприятного, чем здоровье.
Всякий день есть маленькая жизнь: всякое пробуждение и вставание – маленькое рождение; всякое свежее утро – маленькая юность; всякое приготовление ко сну и засыпание – маленькая смерть.
Счастливыми и несчастными делает нас не то, каковы вещи в объективной действительности, а то, какими они являются нам в нашем представлении.
Подобно тому, как человек незаметно для себя носит вес собственного тела, но чувствует всякую постороннюю тяжесть, которую он хочет подвинуть, точно так же мы не замечаем собственных ошибок и пороков, а видим лишь ошибки и пороки других.
Судьба жестока и люди жалки.
От других мы не можем ждать многого, в конце концов, всякий остается наедине, и тогда дело в том, кто этот один.
Людей волнуют не вещи, а мнения о вещах.
Один продолжает смеяться, где другой близок к отчаянию.
В ранней юности перед своим будущим житейским поприщем сидим мы, как дети перед театральным занавесом, в радостном и напряженном ожидании того, что должно произойти на сцене. И счастье, что мы не знаем того, что действительно случится .

2. «Страх и трепет»  С. Кьеркегора
«Анти-Гегелем» называли современники датского философа-иррационалиста Сёрена Кьеркегора (1813-1855), предшественника современного экзистенциализма. Он критиковал Гегеля за слишком абстрактный подход к человеку. «Философы, - говорил он, - превыше всего ставят всеобщее, дух, материю, Бога, прогресс, истину и этим всеобщим принципом стремятся подчинить реального человека вне его индивидуального бытия… Безнравственность своей эпохи он усматривал в том, что всякое индивидуальное  «забывается в общем» . Необщительный, даже замкнутый (как бы сказали сегодня, закомплексованный), и в то же время нервный, ироничный,  претенциозный, признавался сам: «Между мной и людьми стоит стена недоразумения. У меня нет с ними общего языка. Я могу только религиозно, перед Богом понять себя» .
В личной библиотеке Кьеркегора насчитывалось 2200 книг. Здесь были поэты и философы, труды отцов церкви и средневековые мистики, полное собрание сочинений Гегеля  и почти всё, что писали древние о Сократе.
Личной трагедией философа стал  разрыв с помолвленной невестой Региной. Причина разрыва в нем самом, и по его собственным словам, в утрате  веры: «Если бы я не потерял веру… если бы не погнался  за знанием…»  Мужем невесты впоследствии стал  Фриц Шлегель (однофамилец философа Фридриха Шлегеля – 1772-1829); вероятно, сам Кьеркегор мысленно возвращался к прошлому, потому что писал Фрицу: «В этой жизни она будет принадлежать вам, но в историю она войдет рядом со  мной». Так разрешилась его проблема «околотридцатилетнего возраста».
Всё свое имущество (наследство отца – владельца чулочной фабрики) он завещал Регине.
С. Кьеркегор призывал от абстрактной философии чистого мышления, отвлекающейся от человека с его жизненными заботами, сомнениями и страданиями, с его интересами, с его любовью и ненавистью, вернуться к философии человеческого существования, к экзистенциальной философии.
Основные работы Кьеркегора «Или-или», «Страх и трепет», «Философские крохи или Немножечко о философии», «Понятие страха», «Этапы на жизненном пути» и др. (его рукописное наследие поражает – почти 10 000 стр.). В противовес гегелевской «объективной» диалектике он противопоставляет «субъективную»  диалектику или «диалектику существования», «экзистенц-диалектику». К  этому относятся «интимно-личностные» переживания и, прежде всего, переживание «страха». К человеку можно подойти через «время», через «вечность», через  стыд, голод, цель, смысл, ум, веру, смерть.
Оригинальность философии Кьеркегора в том, что он на все (и на всех) взглянул через страх . «Страх»  выступает как изначальная характеристика бытия (существования). К «экзистенц-диалектике» относится интимнейшее выражение свободы человека в вопросе о том, «быть или не быть?»  Мысль Кьеркегора вращается вокруг подсмыслов (да и по поводу) вопроса шекспировского Фальстафа: может ли честь вернуть человеку утраченные им, например, руку или ногу?
Рано или поздно человек, живущий непосредственной жизнью (т. е., живущий минутой, не задумываясь о смысле существования),  должен задуматься и выбрать: продолжать поверхностное существование, по возможности получая эстетическое наслаждение или  обрести собственную природу, стать нравственным человеком?
Путь ко второй стадии существования лежит через отчаяние. Отчаяние – это душевный акт, требующий напряжения  всех сил. Именно он даёт победу  над миром. Не вкусивший отчаяния не в состоянии постигнуть истинной сущности жизни. «Предайся отчаянию, и легкомыслие уже не сможет довести тебя до того, чтобы ты стал бродить, как не находящий  себе покоя дух среди развалин потерянного для него  мира». Достигнув абсолютного отчаяния, человек приходит к осознанию религиозного значения своей личности. Он прорывается к вере, которая открывается человеку, дошедшему до края, когда для него не  остаётся никакой другой человеческой возможности. Только тот, чьё существо так глубоко потрясено, подходит к Богу, к вере, что для Бога всё возможно .
Душевное потрясение ставит перед человеком проблему выбора,   в своей известной работе «Или-Или» С. Кьеркегор писал: «Борясь за свободу (…главным образом внутренне, в душе своей), я борюсь за будущее, за выбор: «или-или». – Вот сокровище,  которое я намерен оставить в наследство дорогим мне существам на свете. Да, если бы мой маленький  сын был в таком возрасте, чтобы мог понимать меня, а я был бы при смерти, я сказал бы ему: «Я не завещаю тебе ни денег, ни титула, ни высокого  положения в свете, но я укажу тебе, где зарыт клад, который может сделать тебя первейшим богачом в мире, сокровище это принадлежит тебе самому, так что тебе не придется быть за него обязанным  другому человеку и этим повредить душе своей; это сокровище скрыто в тебе самом, это – свобода воли, выбор «или-или» .
Как предмет выбора Кьеркегор ставит перед каждым индивидуумом «или то, или другое», «одно из двух», и в конечном итоге приходит к выводу, что культ наслаждения ведет человека к разочарованию, нравственному переутомлению и отчаянию и наоборот, выбор противоположного серьезного и строгого отношения к жизни способен придать ей высший смысл и действительную внутреннюю красоту .
Принцип древнегреческой философии «Познай самого себя»  Кьеркегор  трактовал в  несколько видоизменённом смысле unum noris omnes («Если познано одно, познано всё» – см. Теренций. Формио. II.1.1.265). Таким образом,  «стартуя» от человека, можно было смело подняться, и на равных (!) войти в Универсум .
Экзистенциальные постулаты Кьеркегора:
– главный страх – страх перед ничто;
– «жить» важней, чем «понять»;
– власть логики кончается в философии.
Своей эпитафией еще задолго до смерти философ избрал следующую надпись: «Тот  Единичный».

Высказывания С. Кьеркегора

Я вестник из царства вздохов, избранный баловень страданий, апостол скорби, безмолвный друг боли, несчастный любовник воспоминаний…
Я знаю, что в скорби есть красота, в слезах есть сила, но я знаю также, что не следует предаваться безнадёжной скорби.
Несчастный – тот, кто отторгнут от самого себя.
Назначение этой жизни – довести себя до высшей  степени презрения к жизни.
Для мышления недоступно, что можно, не быв вечным, стать вечным; для  Абсурда  же тут нет ни малейших проблем.
Ни этическое «Ты должен!», ни умозрительное: «Так надо!», а…  вера; вот путь  входа туда, где  никакой  Страх нас уже не испугает.
Сколькими же еще иллюзиями живёт человек! Поспешим же от  разума прочь!! Ведь Бог не считается ни с нашим разумом, ни с нашей  моралью.
Есть насекомые, умирающие вслед за  оплодотворением. Так и наши радости: момент самого полного наслаждения – и их уже нет.
Бог и «всё возможно» - это одно и то же.
Задача не в том, чтобы понять христианство, а в том, что понять его невозможно. В этом священное дело веры…
Вера – это мужество броситься без оглядки в бездну Абсурда .

3. Культура как синтез аполлоновского и дионисийского. Философия жизни, воля к власти  и  опыт переоценки ценностей Ф. Ницше.
Нигилизм,  человек и сверхчеловек

Фридрих Ницше (1844-1900) – один из основателей направления, получившего название «философия жизни». Свою философию он рассматривал как волю к власти, как  опыт переоценки  ценностей, отвергая идеологию и христианскую мораль как проявление рабской психологии низов.
Наследуя Шопенгауэру, Ницше противопоставляет свою философию  классической традиции рациональности, подвергает  сомнению  и вопрошанию все «очевидности» разума. Одновременно он критикует Шопенгауэра за нигилизм, за его отрицательное отношение к жизни.
Рассматривая всю культуру человечества как способ, каким человек приспосабливается к жизни, Ницше исходит из приоритета  ощущения  полноты и избытка жизни. В этом смысле, всякая религия и философия должны прославлять жизнь во всех её проявлениях, а всё, что отрицает жизнь – достойно смерти.
Наибольший интерес вызывают  у Ницше вопросы морали, он впервые начал «переоценку всех ценностей». Его метафорическое, афористическое изложение снискало ему славу великого стилиста. Однако, афоризм для Ницше не просто стиль, но философская установка – не давать окончательных ответов, а создавать умственное напряжение, давая возможность  самому читателю «разрешать» возникающие парадоксы мысли.
Такое впечатление, что его произведения, действительно, заучивали наизусть, по крайней мере, названия их у многих, что называется, на слуху: «Человеческое, слишком человеческое»; «Веселая наука»; «Злая мудрость»; «Так говорил Заратустра»;   «По ту сторону добра и зла»; «Сумерки идолов, или как философствуют молотом»; «Антихрист»; «Ecce hомо». Его мысли, его язык, поражают кажущейся, на первый взгляд, новизной, но по сути, столь же древни, как мир.
Вся культура, по  Ф. Ницше, есть синтез аполлоновского и дионисийского. Когда начинает преобладать аполлоновское начало (наука, рациональность), культура формализуется, становясь менее жизненной; если преобладает дионисийское – культуру может захлестнуть поток страстей и необузданного варварства.
Симпатии Ф. Ницше, тем не менее, на стороне бога Диониса. В  современной ему культуре  преобладали как раз рациональные  начала над жизнью, инстинктами, над свободою, отсюда и переживание ею глубокого кризиса (основная работа О. Шпенглера (1880-1936)  «Закат Европы»).
Анализируя культуру  Древней Греции, в работе «Рождение трагедии или эллинство и пессимизм», Ф. Ницше утверждает, что она определялась борьбой между культами двух богов – Аполлона и Диониса. Культ  Аполлона, покровителя изящных искусств – это светлый культ разума, науки, гармонии, самоограничения, свободы от диких порывов.
Культ Диониса – тёмный культ, культ земли и плодородия. Дионис – бог вина и опьянения, бог половой любви, бог самой жизни в биологическом и физиологическом смыслах. Празднества  сливались в мистерии, полные экстаза совместные  ритуальные песнопения и шествия, выражали буйство пробуждающейся природы и ее примирение со своим блудным сыном – человеком .
В  начале третьей книги  «Воли к власти»  озаглавленной  как «Принцип новой оценки» и «Воля к власти как познание» Ницше пишет о связи науки и метода: «Не победа науки является отличительной  нашего XIX века, но победа научного метода над наукой. …История научного метода почти отождествляется Огюстом Контом с самой философией. …Наиболее ценные открытия делаются позднее всего; наиболее же ценные открытия – это методы. …Великие методологи: Аристотель, Бэкон, Декарт, Огюст Конт» .  (Напомним лозунг, провозглашенный  Контом: «Наука сама себе  философия!», – вероятно, именно с  О. Конта  начинается  спор о том, является ли философия  наукой  и нужна  ли философия  для науки).
Питательной средой для Ницше стали философские и религиозные системы древности:  авеста, зороастризм, христианство, буддизм; произведения античных авторов: Платона, Сократа, Аристотеля и др. Сочинения Ф. Ницше  вызвали отклик у многих  из его современников, это «более  всего цитируемый философ с начала ХХ века… в философии, культуре, политике» .
Чтобы составить себе представление об этом философе, надо дать ему слово. Его «странные», «неправильные» мысли и слова нередко парадоксальны и крайне противоречивы, но они оказались настолько живучи, что споры о по сути, «поэтическом» (а  «поэты слишком много лгут» ) видении мира Ф. Ницше, не утихают и по сей день; причем, одни чуть ли не боготворят его, другие откровенно ненавидят или презирают. Кажущаяся ясность его «афоризмов» становится провокацией для всех «читающих бездельников»: «Я ненавижу читающих из праздности», – изрекал Ницше. Чтение, надо полагать, в его мнении представляет собой серьезную творческую работу,  требующую всего человека.
Мышление  Ницше метафорично, идеи часто облечены в форму фрагментов и афоризмов. Одно  из произведений Ф. Ницше так и называется: «Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей»; то есть, человек и определяется соответственно: «Сколько власти, столько и человека», (хотя нам известно и другое, лучшее выражение: «Сколько воли, столько и человека»); «Критерий истины лежит в повышении чувства могущества» . Властвовать, значит отдавать команды, то есть выкрикивать то, что не подвергается  ни обсуждению, ни  осмыслению !
Воля может пониматься еще и как желание: «Жизнь не есть приспособление внутренних условий к внешним, а воля к власти, которая,  действуя изнутри, все больше подчиняет себе внешнее» .
Ницше вслед за Шопенгауэром мыслил волю как движущую силу становления, главным желанием в человеке полагал «волю к власти». Биологизаторские  идеи Ч. Дарвина, согласно которым жизнь есть борьба за существование (и в этой борьбе побеждает сильнейший), Ницше переносил на жизнь общества: «Воля к власти может проявиться только тогда, когда встречает противодействие; она, следовательно, ищет того, что может оказать ей сопротивление…»
 «Волю к власти» Ф. Ницше характеризовал как определяющий стимул поступков человека. Чтобы понять, что такое «жизнь» и какой род стремления и напряжения она представляет, эту форму в одинаковой мере следует отнести как к дереву и растению, так и к животному: «Из-за чего деревья первобытного леса борются друг с другом? – …Из-за власти!» Характеризуя жизнь  как «специфическую волю к аккумуляции силы», Ницше утверждает: жизнь как таковая «стремится к максимуму чувства власти» . Впрочем, А.Г. Спиркин справедливо замечает, что «не склонен понимать эти высказывания крупного мыслителя буквально, так сказать, напрямую, а скорее как образные выражения» .
«Что хорошо? – Всё, что повышает в человеке чувство власти, волю к власти, самую власть.
Что дурно? – Всё, что происходит из слабости.
Что есть счастье? – Чувство растущей власти, чувство  преодолеваемого противодействия» .
Ницше развивает элитарную концепцию  необходимости господства «высшей касты» – тех «немногих», которые «имеют право» воплощать красоту, добро и господствовать над подавляющим большинством,  достойным лишь  презрения.
Образ  «сверхчеловека» - это культ «сильной личности», одержимой жаждой власти. «Благородный» человек есть, в сущности, воплощение воли к власти – замечает Б. Рассел.
Что мы должны думать об учении Ницше? Насколько оно истинно? Является ли оно в какой-то степени полезным? Есть ли в нем что-то объективное, или это просто фантазия больного о власти?
Принимая невозможность реализации идеала уникальности и неповторимости в жизни каждого человека, Ницше  уточняет этот тезис в том смысле, что каждый человек должен отдать  свою жизнь служению  делу создания грядущих совершенных личностей.
В своей работе «Шопенгауэр как воспитатель» Ницше пишет: «Ибо вопрос гласит ведь так: каким образом твоя жизнь -  жизнь отдельного человека – может приобрести высшую ценность и глубочайшее значение? При каких условиях она менее всего растрачивается даром? Разумеется, лишь в случае, если ты живёшь для пользы редчайших и ценнейших экземпляров, а не для пользы большинства, т.е. экземпляров  наименее ценных, если брать их поодиночке.
И именно такой образ мыслей нужно внедрять и укреплять в каждом молодом человеке, чтобы он смотрел на себя как на неудавшееся произведение природы, но вместе с тем как свидетельство величайших и чудеснейших намерений этой художницы; ей не удалось это – должен он сказать себе – но я хочу почтить её великое намерение тем, что буду стараться, чтобы когда-либо ей это лучше удалось».
Мысль о раскрытии уникальной полноты бытия, заложенной в каждой личности, приводит Ницше к принципу, который он излагает в работе «О пользе и вреде истории для жизни»: «Цель человечества не может  лежать в конце его, а только в его совершеннейших экземплярах».
Этим  «совершеннейшим экземпляром»  может стать каждый, но далеко не каждый реализует эту потенциальную возможность; констатация этого печального факта и заставляет Ницше обращаться не к каждому, а к избранным.
Нельзя отрицать, что Ницше оказал огромное влияние, но не на философов-специалистов, а на людей литературы и искусства. Надо также признать, что его пророчества о будущем до сих пор оказываются  более правильными, чем предсказания либералов и социалистов. Если Ницше – просто симптом болезни, то должно быть, эта болезнь очень широко распространена в современном мире» .
Еще в глубокой древности  появилась  арабская  пословица, гласящая:  «Чернила мудрецов также ценны, как и кровь мучеников». Шопенгауэр был не столько прочитан, сколько вчитан в судьбу: «Кто  пишет кровью и притчами, тот хочет, чтобы его не читали, а заучивали наизусть» . «Из всего написанного люблю я только то, что пишется своей кровью»; «люблю я кровь» , – так говорил Заратустра (в данном случае Ницше от имени пророка).
Ницше предостерегает: «Будьте же внимательны,  братья мои, в те часы,  когда дух ваш заговорит притчами и символами: ибо тогда зарождается добродетель ваша» .
«Вся история, как лично пережитая, – результат личных страданий»; возникла ситуация небывалого риска, меньше всего рассчитанная на адекватное восприятие и понимание, больше всего – на кривотолки и удобнейшую подозрительность, где отнюдь не худшим из подозрений смогла бы показаться аналогия с бессмертной выдумкой Сервантеса»  (здесь намёк на «Дон Кихота»,  которого Ф. Ницше  особо не жаловал).
Ф. Ницше – представитель нигилизма в ХIХ веке, и действительно пророчил радикальную переоценку всех ценностей, только вряд ли ту, что произошла: «Европе понадобится открыть еще одну Сибирь, чтобы сослать туда виновника этой затеи с переоценкой всех ценностей» .
В предисловии к «Воли  к власти» Ницше писал: «Великие предметы  требуют, чтобы о них молчали или говорили величественно: величественно, т.е. цинично и с непорочностью. То, о чём я повествую, это – история ближайших двух столетий. Я описываю то, что надвигается, что теперь уже не может прийти в ином виде: появление нигилизма» .
Волю к власти как опыт переоценки всех  ценностей  Ницше выводит  из нигилизма, и на этом пути он намечает  несколько моментов: 1) нигилизм  как вывод из  существовавших до сего времени ценностей; 2) критика существующих ценностей; 3) самопреодоление нигилизма или попытка сказать «да» всему тому, что до сих пор отрицалось .
Само понятие ценности  у Ницше приобретает характерный оттенок: «Ценность – это наивысшее количество власти, которое человек в состоянии себе усвоить…», – причем считает нужным  пояснить: «человек, а не человечество» !
 «Масштаб, при помощи которого следует измерять ценность моральных оценок. … Homo natura. «Воля к власти». … Моральные ценности как мнимые ценности в сравнении с физиологическими» .
 «Принципиальная фальсификация великих людей, великих созидателей, великих времен: хотят, чтобы вера была отличительным признаком великих, но в действительности величие характеризуется решительностью, скептицизмом, «безнравственностью», умением расстаться с известной верой (Цезарь, Фридрих Великий, Наполеон; но также и Гомер, Аристофан, Леонардо, Гёте). Утаивают постоянно самое главное, – «свободу воли» .
«Хорошие люди все слабы: они хороши потому, что они недостаточно сильны, чтобы быть дурными» - сказал Бакеру вождь племени Латука-Коморро. Хороший человек  для Ницше «представляется  только идеальным рабом…»
Если продолжить рассуждение Ницше формально-логически, то очевидно будет предположить, что на  дурные дела способны только сильные люди. Но это такая же ловушка, как и та, что призывает «освободиться от морали...», «…чтобы суметь морально жить» ! «Необходимо уничтожить мораль, чтобы освободить жизнь» .
 «Слушайте, я учу вас о сверхчеловеке! Сверхчеловек – смысл земли. Пусть же и воля ваша скажет: да будет сверхчеловек смыслом земли! Поистине, человек – это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять его в себя и не стать нечистым. И вот – я учу вас о сверхчеловеке: он – это море, где потонет презрение ваше. Внемлите, я учу вас о сверхчеловеке: он – та молния, он – то безумие!»
 «От всего сердца  люблю я одну только  Жизнь и, поистине, больше всего тогда, когда  ненавижу ее!» , –  писал философ-поэт;  мир настолько добр, насколько и жесток, так и человеку, вероятно, надлежит  быть добрым в той же мере, в какой он может быть и злым; иначе, взывать к свету, добру, совести, а делать по-своему.
Каяться, пишет Ницше, значит, к совершённой глупости добавлять новую (подобное выражение находим  у Спинозы: «Раскаяние это  вторая ошибка» – см. тему 9 «Философия Нового времени (XVII-XVIII вв.)», вопрос 6); в самом деле, каяться, значит, возвращаться назад, тогда как цель всегда впереди, и тот, кто раскаивается, ничем не лучше того, кто не кается.
Правда, из этого можно сделать вывод о том, что делать глупости, с одной стороны,  вполне в природе человека;  с другой стороны,  каяться, как  это представляется, значит, осознать, что ты сам лично делаешь что-то не так, значит, жалеть о содеянном, и стремиться  избегнуть повторения  того, что мучает совесть (но и тут некий остроумец заметил: совесть  мучает того, у кого она есть).
«Моральное негодование есть коварнейший способ мести» , – но почему человек так коварен? Возможно, потому, что либо уже получил свою награду, либо потерял всякую надежду на то, чтобы иметь: «В человеке тварь и творец соединены воедино: в человеке есть материал, обломок, избыток, глина, грязь, бессмыслица, хаос; но в человеке есть также и творец, ваятель, твердость молота, божественный зритель и седьмой день – понимаете ли вы это противоречие?»  Он рождается из хаоса и живет среди хаоса: «Только человек сопротивляется направлению гравитации: ему постоянно хочется падать – вверх» .
«Иисус из Назарета любил злых, а не добрых, даже его доводил до проклятий их морально негодующий вид» ; «…в сердца добрых и праведных заглянул некогда тот, кто сказал: «Это фарисеи». Но его не поняли» .
Человек это бездна, а если долго смотришь в нее, то она начинает притягивать к себе – так говорил  автор книги  о пророке Заратустре.  «Культура – это лишь тоненькая яблочная кожура над раскалённым хаосом» , – если слегка перефразировать, то можно сказать, что если с человека снять эту «тоненькую яблочную кожуру» или, как говорят археологи, «культурный слой», то взору,  видимо,  предстанет «раскалённый хаос».
Действительно, человек – это остров, «удивительный остров» посреди бушующего океана, и среди «раскаленного хаоса»? А замечательного человека можно сравнить с источником, родником или морем, – всякий берёт от него столько, сколько может.
Английский философ-материалист Т. Гоббс любил повторять: «Homo homini lupus est» –  человек человеку волк (лат.);  выходит, определение Ф. Ницше: «Человек это то, что должно преодолеть» , – не совсем ново; то же, что мы называем моралью, этикой, культурой и философией является только способом обуздания в нём зверя.
 «Смеяться –  значит быть злорадным, но  чистой совестью» , –  можно  даже сказать:  смеяться, значит смеяться над тем, что для кого-то свято.
Устами своего Заратустры тот же автор замечал: «На вопрос о том, что говорит моя совесть, она всегда отвечала молчанием», – в конечном итоге, каждый остается наедине со своей совестью, которая нередко ведет себя так, как ей заблагорассудится.
«Хорошие поступки других  людей суть утонченные дурные» , – какой хороший намек для человека мыслящего, впрочем, человек мыслящий  почти никогда не нуждается  в каких бы то ни было наставлениях.
«Что говорит твоя совесть? «Ты должен стать тем, кто ты есть» , – не уставал повторять автор бессмертного «Заратустры», тогда, выходит, что человек это еще не то, что есть, что он  будущее человека (так в ХХ в. утверждал Ж.П. Сартр, см. тему 14  «Современная западная философия», вопрос 4).
Человек ждет лучшего, живет надеждой, а оно становится все хуже и хуже – в этом его трагедия. Надежда – «худшее из зол, ибо удлиняет мучение  людей» .
«…Человек – самый жестокий из зверей» ; «…он – самый хищный из зверей» ; «Человек же – самый мужественный зверь: благодаря этому он и победил всех прочих. Торжествующей бравадой преодолел  он всякую скорбь; а человеческая скорбь – самая глубокая».
Даже лучшие умы человечества скорее склонны ставить вопросы, нежели отвечать на них, а все остальные есть те, которых философ-поэт назвал торговцами  пафосом.
  «Желание увеличивает то, чем хотят обладать; само оно растёт от неисполнения, – величайшие идеи – это те, которые создало наиболее бурное и наиболее продолжительное желание. Мы приписываем вещам тем больше ценности, чем больше растет наше стремление к ним: если «моральные ценности» стали высшими ценностями, то это показывает, что моральный идеал был наименее выполнимым…» .
Таким образом, по Ницше, ценность всякой вещи вообще определяется не столько ею самой по себе, сколько волением этой вещи; и, придавая вещам цену, почти всегда переоценивают их стоимость, стоит только получить их, чтобы убедиться в этом.
Вообще, желание следовало бы  беречь, как мы бережём  величайшее сокровище,  недаром  замечено мыслителем, что смысл жизни не в том, чтобы удовлетворять свои желания, а в том, чтобы иметь их.
Когда кто обретает собственность, то становится совершенно другим, но, замечает скандально известный философ, называемый поэтом: «Если ты появился на свет бедняком, от родителей, которые во всем только расточали и ничего не скопили, то ты «неисправим», это значит – созрел для каторжных работ и дома умалишенных…»
Критика религии и философии у Ницше полностью находится под властью этических мотивов, – писал Б. Рассел. Ницше восхищается некоторыми качествами, которые, как он верил, возможны только у аристократического  меньшинства; большинство же, по его мнению, должно быть средством для возвышения меньшинства. Обычных людей Ницше называет «недоделанными и неполноценными» (bungled  and botched) и не возражает против того, чтобы они страдали, если это необходимо для создания великого человека.
Вся важность периода 1789-1815 годов суммирована в Наполеоне, – он и есть оправдание революции. Наполеон был для Ницше тем же, чем Чезаре Борджиа был для Макиавелли: великим человеком, побеждённым мелкими противниками. Нам следует желать анархического крушения всей нашей цивилизации, если его результатом было бы такое вознаграждение. Если можно  раскрыть суть философского  учения в двух словах, то в этом и заключена квинтэссенция философии жизни Ницше.
Ницше очень любит говорить парадоксами, желая шокировать рядового читателя, например: человек  вовсе не обязан быть счастливым, к счастью стремятся  только коровы, женщины, дети, англичане и социал-демократы! В самом деле, кто сказал, что жизнь должна быть непременно лёгкой и приятной?
В своей книге «По ту сторону добра и зла» он представляет дело так, будто восхваляет зло и порицает добро.
Большинство людей эмоционально делят людей на друзей и врагов; буддистская и  христианская этики содержат в себе универсальное сочувствие, а этика Ницше – полное отсутствие сочувствия.
Если  бы можно было устроить диспут между Буддой и Ницше, но в присутствии Всемогущего (что исключало бы всякую возможность неискренности и  лицемерия), -- то что можно было бы услышать от каждого из них?
Будда сказал бы, что из всего бремени печали, выпадающего на долю каждого человека, надо найти путь к спасению, которое  может прийти только через любовь. Люди науки посвящают себя служению людям, чтобы научиться затрачивать меньше  труда на добывание пищи; врачи  находят средства против болезней  или  для облегчения страданий; поэты, артисты и музыканты даруют людям частичку божественного блаженства.
Ницше сказал бы, что «сострадание назойливо» и что «здоровым место в стаде» (А.М. Горький); что «великие страдания не нуждаются в сожалении, так как они благородны». «Ваша истина, если вы честны, неприятна, её можно познать только через страдание; а что касается красоты, то что более прекрасно, чем тигр, великолепие которого в его свирепости? Нет, я боюсь, что если Господь предпочитает Ваш мир, то мы все умрём от скуки».
«Может быть, вы и умрёте, –  ответил бы Будда, –  потому что вы любите страдания, а ваша любовь к жизни – притворство. Но те, кто действительно любит жизнь, были  бы счастливы так, как никто не может быть счастлив в теперешнем мире».
Сам инициатор приведённого спора, Рассел, наконец, признаётся, что согласен с Буддой, но не знает как доказать, что он прав, «с помощью доводов, подобных доводам в математическом или естественнонаучном споре» .
Ницше  всегда вызывал неоднозначную реакцию, одни ругали его, другие боготворили, но равнодушных  не было, это говорит о том, что  изучение  творчества  данного философа  облагораживает нас и приобщает к гению человеческого  духа.

Высказывания Ф. Ницше

 Человек поступает всегда хорошо. Мы не обвиняем природу в безнравственности, когда она ниспосылает нам грозу и заставляет промокнуть до нитки; почему же мы называем  безнравственным человека, который причиняет  нам вред?
В природе нет никаких ценностей.
Мир не хорош и не дурен  и еще менее есть «лучший» или «худший» из миров – и что понятия «доброго» и «злого» имеют смысл лишь в применении к людям…
Следует сомневаться похлеще, чем Декарт.
Наши недостатки суть лучшие наши учителя: но к лучшим учителям всегда бываешь неблагодарным.
Мы любим тех, кого пытаем.
Хороший писатель имеет не только свой собственный  ум, но и ум своих друзей.
О воля моя!.. Сохрани меня от ничтожных побед!
Если хочешь насолить кому-либо, достаточно сказать о нем какую-нибудь правду.
Проклятие  тоже благословение.
Наиболее остроумные авторы  вызывают наименее заметную улыбку.
Наиболее вразумительным в языке является не слово, а тон, сила, модуляция, темп, с которыми проговаривается  ряд слов, - короче, музыка за словами, страсть за этой  музыкой, личность за этой страстью: стало быть, все то, что не может быть написано.
Все необъяснённое и тёмное кажется важнее  объяснённого и светлого.
Отдельный человек устраняется как неприятное насекомое.
 Если бы взор убивал, мы уже давно погибли бы.
Нужно сначала человека сделать несчастным: это всегда было логикой жреца.
«Возлюби ближнего  своего» – это значит прежде всего: «Оставь ближнего своего в покое!»
Кто всегда занят делом, тот выше  всякого затруднительного положения.
Хваля, хвалишь всегда самого себя, порицаешь всегда другого.
Всегда теряешь от слишком интимного общения.., и  иногда  при  этом  теряешь жемчужину своей жизни.
Восстание – это доблесть рабов. Да будет вашей доблестью послушание! А любое ваше приказание – повиновением!
Смерть достаточно близка, чтобы  можно было не страшиться жизни.
Успех христианства... ничего не говорит в пользу величия его основателя, ибо, в сущности, оно говорило бы против него.
Наказание имеет целью исправление тех, кто наказывает, а не тех, кого наказывают.

Термины и понятия
Воля – специфическое проявление, движущая сила души; абсолютное начало, корень всего сущего (Шопенгауэр, Ницше).
Волюнтаризм (лат. voluntas-воля) – направление в философии, противостоящее  интеллектуализму и рационализму и рассматривающее волю в качестве высшего принципа бытия.
Заратустра (Заратуштра) – уроженец Средней Азии, арий из рода Спитамы, живший на рубеже II-I тыс. до н.э.; провозгласил веру в единственное божество, творца всех прочих божеств – Ахура-Мазду, который отделит Добро от Зла и установит рай на Земле.
Иррационализм (лат. irrationalis-неразумный, бессознательный) – направление в философии, отрицающее научное, логическое познание, принимающее за основу действительности иррациональное, недоступное разуму и чуждое закономерности начало – случай, страх, слепую волю и т.д.
Универсум (лат. universum, summa rerum)  – философский термин, обозначающий всю объективную реальность во времени и пространстве.
Философия жизни – направление в философии, возникшее как реакция на кризис механистического естествознания и как оппозиция классическому рационализму.
Флуктуация (лат. fluktuatio-колебание, зыбление) – в физике: временное, случайное отклонение  от равномерного распределения молекул в газе или жидкости, возникающее в результате теплового движения; в медицине: ощущение колыхания, получаемое при постукивании над скоплениями жидкости в полостях.
Экзистенциализм (лат. existentia-существование) – философия существования; иррационалистическое учение, подчеркивающее бессмысленность и абсурдность человеческого существования.

Дополнительная литература

1. Гуревич П. С. Этика Артура Шопенгауэра.
2. Ницше Ф. Сочинения  в 2 т. т. 1. Литературные памятники/ Составление, редакция изд., вступ. Ст. и примеч. К. А. Свасьяна; Пер. с нем.  М., 1990.
3. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т. 2 / Пер. с нем.; сост., ред. и авт. Примеч. К.А. Свасьяна  М., 1990
4. Ницше Ф. Так говорил Заратустра: Философская поэма. Алма-Ата,  1991.
5. Шопенгауэр А. Афоризмы и максимы: Сочинения. М., 1998.
ТЕМА 14.  СОВРЕМЕННАЯ ЗАПАДНАЯ ФИЛОСОФИЯ
(XIX-XX вв.)

ПЛАН
1. Позитивизм О. Конта и его  критика.
2. Интуитивизм А. Бергсона.
3. «Открытие» бессознательного и  психоанализ З. Фрейда.
4. Экзистенциализм Ф. М. Достоевского, Н. А. Бердяева, К. Ясперса, Ж. П.  Сартра, А. Камю.
5. История западной философии Б. Рассела.

Современная западная философия  представлена  плеядой таких блестящих мыслителей, как: А. Шопенгауэр, О. Конт, Р. Авенариус, С. Кьеркегор, Э. Мах, Ф. Ницше, Ф. М. Достоевский, Ч. Пирс, В. Джемс, А. Бергсон, Э.  Гуссерль, З. Фрейд, М. Вебер, Э. Кассирер, М. Унамуно, Л. Шестов, Й. Хейзинга, Н. А. Бердяев, Л.  Витгенштейн, Б. Рассел, К. Поппер, К. Ясперс, М. Хайдеггер, Г. Марсель, Ж. П. Сартр, А. Камю, М. Шелер, М. Бубер, Г. Башляр, К. Леви-Строс, П. Тейяр де Шарден, Ж. Маритен, К. Барт, Х. Ортега-и-Гассет,  А. Швейцер, В. В. Розанов, А. Ф. Лосев, Э. Фромм, Г.Г. Гадамер, Р. Карнап, И. Лакатос, М. Фуко и др.
Философия ХХ в. является как бы  логическим продолжением философии XIX в. и  не могла не  впитать как идей немецкой классической философии, так и  марксистской, и иррациональной. Современная западная философия в значительной степени может быть представлена такими философскими направлениями как экзистенциализм («философия существования»), позитивизм, интуитивизм и др.
Своими предшественниками экзистенциалисты считали С. Кьеркегора, Ф. Ницше (см. тему 13 «Философия иррационализма»), Ф. М. Достоевского. Большое влияние на них оказали философия жизни и феноменология Э. Гуссерля.      «Экзистенциализм, – указывают исследователи проблемы, –  является продолжением сократической линии  в философии, которая специфическим  образом концентрирует все многообразие философской проблематики вокруг антропологических вопросов. … В отличие от И. Канта, поставившего вопрос «Что такое человек?», экзистенциалисты  центр тяжести переносят на вопрос: «Как стать человеком?»

1. Позитивизм О. Конта и его  критика

Позитивизм  также явился одним из самых влиятельных идейно-философских направлений XIX-XX вв. Если лозунгом классики (да и всей философии Платона, Аристотеля, Гегеля и др.) вполне мог стать:  «Философия – наука наук», - то лозунгом всех позитивистов стал другой: «Наука сама себе философия!» Хотя, по сути, всякая отдельная наука, не более, пожалуй,  чем пальцы на руке;  не более, чем отдельные ветви на  едином древе  познания.
Возникновение направления позитивизма было теснейшим образом связано с успехами в развитии наук – математики, физики, химии, биологии. Наука становилась всё более популярной в умах  учёных и общества. По подсчётам виднейшего социолога П. Сорокина, «лишь только один XIX век принес открытий и изобретений больше, чем все предшествующие столетия вместе взятые», а именно – 8.527» .
«Машинный переворот, произведя замену мануфактуры – фабрикой, ручного труда – машинным, обеспечил беспрецедентный рост производительной силы общественного труда; привел к образованию  класса наемных рабочих-пролетариев. Как писал Й. Хейзинга, «труд и производство становятся идеалом, а вскоре и идолом. Европа надевает рабочее платье!»   
Основоположником и автором термина «позитивизм» был французский философ Огюст Конт (1798-1857). В шеститомном труде «Курс позитивной философии» Конт провозгласил идею об определяющей роли науки, техники и промышленности в научном и общественном прогрессе.
Классической немецкой философии с её умозрительными системами позитивизм противопоставил «полезное», «удобное» знание. Философы-позитивисты предприняли попытку постижения истины на основе точного экспериментального знания.  Они объявили борьбу  философскому агностицизму, так, например, Конт выдвинул очень привлекательный лозунг: «Знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы обладать силой».
Нетрудно  заметить, что хотя позитивисты и выступали против индуктивного метода  Ф. Бэкона, но по сути, продолжили начатую им  линию опытного или экспериментального знания, даже провозглашённый Контом лозунг напоминает лозунг Ф. Бэкона «Знание – сила».
Конт полагал, что в обществе действует закон двойственной эволюции: интеллектуальной и технической. Он считал, что человечество проходит три стадии интеллектуального развития: теологическую, метафизическую и позитивную.
В техническом развитии человечество также проходит три стадии развития: традиционное общество, доиндустриальное и индустриальное.
Позитивизм, можно сказать, объявил  коренную реформу философии: вместо  изучения причин, вместо вечного почему это происходит,  позитивная наука «просто» пытается объяснить как это происходит.
Конт полагал, что позитивная философия  должна представлять окончательное состояние человеческого ума, ибо наблюдение – это универсальный метод приобретения знаний. Однако, здесь возникает противоречие: знание предстаёт только  как описательное знание и противопоставляется  тенденции объяснения, что  заметил  другой философ-позитивист  Джон Стюарт Милль (1806-1873).
Милль сделал вывод  о том, что познание у  Конта не идёт дальше эмпирического мира, т.е. мира феноменов. Тем не менее, позитивизм во многом содействовал развитию философии науки, которая  подчеркивает, что философия вовсе не обладает исключительным правом на истину и её надо рассматривать на равных основаниях с наукой .

2. Интуитивизм А. Бергсона

В начале ХХ века большую  популярность приобрело учение  французского мыслителя Анри Бергсона (1859-1941) – представителя  интуитивизма и философии жизни. Его воззрения определяют как «генеральное возражение против материалистически-механистического и позитивистского направления философской мысли. Наиболее важно его учение об интенсивности ощущений, о времени, о свободе воли, о памяти в ее соотношении со временем, о творческой эволюции и роли интуиции в постижении сущего. … Сущность жизни, по Бергсону, постижима лишь с помощью интуиции, которая… понималась как самопостижение жизни, т.е., познание ею  самой  же себя. Поэтому Бергсон  не противопоставлял объект субъекту.
…Великий дар творчества… органически связан с иррациональной ситуацией, а она есть божественный дар и даётся лишь избранным». Бергсон оказал большое влияние на развитие науки; он одним из первых философов начала ХХ в.  проанализировал не просто специфику времени, а именно переживаемого человеком времени. Одна из глав «Кибернетики» Н. Винера  так и называется «Ньютоново и бергсоново время» .
Философия Бергсона, по словам одного из самых глубоких (и без сомнения, великих)  исследователей истории западной философии Б. Рассела, дуалистична. Мир для него в основном, разделен на две противоположные части: с одной стороны жизнь, с другой – материя, или то, «инертное что-то», что интеллект рассматривает как материю. «Вселенная  есть столкновение и конфликт двух противоположных движений: жизни, которая  стремится вверх, и материи, которая падает вниз» . Эволюцию, согласно Бергсону, нельзя рассматривать только как результат приспособления организмов к окружающей среде; нет, «эволюция является поистине творческой, как работа художника». Любопытны рассуждения ученого философа (хотя и в изложении Б. Рассела). «Сначала поток разделился на животных и растения; растения предназначены, чтобы откладывать энергию в резервуар, животные – чтобы использовать энергию  для внезапных и быстрых движений. Но позже среди животных появилось новое разветвление: более или менее разделились интеллект и инстинкт. Они никогда полностью не бывают друг без друга,  но в основном  интеллект есть несчастье человека, тогда как инстинкт  в своём лучшем проявлении виден у муравьёв, пчёл и у А. Бергсона.
Различие между интеллектом и инстинктом является основным в философии Бергсона, большая часть которой – как различие между Сендфордом и Мертоном, где инстинкт – хороший мальчик, а интеллект – плохой. «Под интуицией я подразумеваю инстинкт, ставший бескорыстным, сознающим самого себя, способным размышлять о своём предмете и расширять его бесконечно» .
Примером бесконечности материи (и способов ее существования) может служить космогоническая гипотеза происхождения  Вселенной. Согласно этой гипотезы,  наша Вселенная (для которой мы являемся, пожалуй, лишь некими отзвуками, кое-что «впитавшими» от неё),  периодически то «сжимается», то «расширяется». Сжимаясь, «сжимается в точку», расширяясь, расширяется до бесконечности;  она, Вселенная, как живой организм, «пульсирует», «дышит»; возникает «из ничего» и становится «ничем». Сжатие до  «десяти в минус сто первой степени»  называется в науке сверхплотностью. Это  понятие, порой, иллюстрируют таким примером: представим себе, что наша Земля «сжимается» до размеров спичечного коробка, это и будет состоянием «сверхплотности». Затем, происходит взрыв этой «сверхплотной массы», что способствует, в конечном итоге,  зарождению жизни. Разумеется, никто не знает, какие законы «работают» в таких условиях .

3. «Открытие» бессознательного и 
психоанализ З. Фрейда

Зигмунд Фрейд (1856-1939) не считал себя философом. Будущий основатель психоанализа – венский невропатолог, психолог и психиатр, с детства проявлял выдающиеся способности и любовь к чтению. Фрейд закончил Венский университет с медицинским дипломом. Вначале изучал мозг человека и нервные болезни, затем под влиянием известного врача Шарко и материальных проблем, начинает изучать истерию. С этого момента Фрейд увлекается научной деятельностью, в частности, исследует влияние гипноза, что помогает ему разработать свой собственный терапевтический метод «свободных ассоциаций».
Из всех других наук, психология, как это  представляется, ближе всего стоит к вопросам  философским, что неудивительно, так как обе дисциплины имеют предметом человека, его природу, суть душу.
О какой бы стороне человеческой натуры мы ни  говорили, всегда имеется ввиду, прежде всего, его душа. Аристотель, к примеру, оставил в наследство свой   «Трактат о душе».
 «Сумма  психологической информации», собранная Фрейдом эмпирическим путем, постепенно складывалась в научную дисциплину мировоззренческого характера. Задаваясь вопросом  о том, что и почему ограничивает человека в проявлении его врожденных  биологических инстинктов,  ученый  обращается к истокам  культуры, к возникновению религиозных верований.  Фрейду казалось, что его открытия  приложимы  к различным областям  общественной жизни – культуре, религии, искусству.
Изучая неврозы и психические отклонения, постепенно отказывается от чисто физиологического («материального») объяснения психических процессов и создаёт теорию психоанализа. Трудно представить себе задачу грандиознее, чем лечение человеческой души и всевозможных неврозов, которые есть, по сути, машинальная, автоматическая  реакция на любые внешние раздражители.
Главное философское достижение Фрейда «открытие» в человеческой психике сферы бессознательного. Классическая философия, как правило, изучала сферу сознания (со-знания). Бессознательное (подсознательное), хотя и было  известно западным философам, долгое время оставалось в тени. Фрейд  делает его предметом пристального изучения, обращаясь к  традиционной восточной  философии и медицине (буддизм, йога и др.), находит, что сфера сверхсознания и подсознания культивировалась веками и тысячелетиями.
Систематизацию и разработку психоаналитическое учение Фрейда о культуре получило в работе «Я и Оно» (1923). В ней он дополняет «принцип удовольствия», влечение к Эросу стремлением к  Танатосу (смерти), как второй полярной силы, побуждающей человека к действию.
Для  понимания психоаналитической концепции весьма важна усовершенствованная модель личности, в которой «Я», «Оно» и «Сверх-Я» борются за сферы влияния.
Первая (нижняя) сфера (уровень)  обозначается термином «Оно» (Id) – глубинный слой бессознательных влечений, над которым надстраиваются остальные элементы, «кипящий котёл», «действующий вулкан» неосознаваемых  влечений и инстинктов.
Важнейший из них – инстинкт жизни (Эрос) – стремление к самосохранению и продолжению рода, проявляется в сексуальном влечении (либидо); и инстинкт смерти (Танатос) – агрессивная сила, назначение которой  Фрейд видел в уравновешивании раздражений, вызываемых инстинктом жизни. Фрейд считает, что  «Оно» является подлинным, скрытым двигателем «Я».
Вторая сфера (уровень) обозначается понятием «Я» (Ego) – сфера сознательного,  посредник между бессознательными  влечениями человека и культурной реальностью. Это человеческое сознание (со-знание) – «маленькое пламя свечи в огромном тёмном подвале бессознательного».
Третья сфера (уровень) – психики – «Сверх-Я» (Super-Ego) – сфера долженствования, моральная цензура, выступающая от имени родительского авторитета и установленных  человеческим  социумом норм в культуре. «Сверх-Я» – источник моральных принципов человека, его совесть (со-весть).
Сверх-Я становится соединяющим мостиком между культурой и внутренними слоями личности. Данная структурная схема  является универсальным способом объяснить  поведение, деятельность  человека   современной и архаической культуры, нормального и безумного.
Кроме указанных ранее стремлений к Эросу и Танатосу, З. Фрейд отмечает у людей врожденную склонность к разрушению и необузданную страсть к  истязанию, получившую даже  специальное название – садизм.
В связи с таким  прирожденным  негативным портретом  человеку необходима культура, которую Фрейд  в данном контексте определяет как нечто «навязываемое сопротивляющемуся большинству  неким меньшинством, сумевшим присвоить себе средства  принуждения и власти».
Части, элементы  духовной культуры – религия, искусство, наука  есть по Фрейду, сублимация, т.е. вытеснение  подавленных бессознательных импульсов в приемлемых социокультурных формах.
Причиной нервных заболеваний З. Фрейд считал «бегство в болезнь» - подавление, «вытеснение» из сознания «запрещённых» желаний. Таким образом, психика человека есть арена постоянной борьбы высших и низших бессознательных сил. Фрейд считает, что «Я» должно расширить свой контроль над «Оно». Но здесь кроется опасность, «вытесненные» запреты могут «мстить», в этом и кроется причина неврозов.
Психоанализ –  способ лечения неврозов,  предложенный Фрейдом,  заключается в анализе бессознательного. Проводится с помощью гипноза или метода свободных ассоциаций. Врачу-психиатру (психоаналитику) важно понять, что послужило причиной невроза (нервного срыва). «Осознав и пережив заново травмирующую психику ситуацию, пациент избавляется от действия деструктивной бессознательной силы». Страдающему неврозом больному, постоянно снился один и тот же сон, будто он ехал на поезде, на одной из станций поезд ушёл, а он остался.
Разрешить возникшую конфликтную ситуацию, ведущую к патологии, можно, если врачу удастся определить, что послужило  её причиной. Можно предположить, что когда-то больной  действительно ехал на поезде, и, возможно,  боялся отстать от него;  т.о., страх  в действительности оказался загнанным «глубоко внутрь». Но через какое-то  время (месяц, год, два, три и т.д.)  стал  «напоминать» о себе сновидениями.  Устранить причину болезни в данном случае, значит,  «догнать поезд».
Там, где было «Оно», должно быть «Я» – вот максима психонализа; Лошадь это  «Оно»; всадник – «Я».
Хорошо сказать это замечательно, это прекрасно, еще даже более того, когда мы видим, что кто-то хорошо говорит, то складывается впечатление, что он и поступает соответственно! Глубокое заблуждение! Несмотря на глубину мыслей, заключенных в человеческие высказывания, мудрость остается все же неисчерпаемой. И неизречённой. Но, сильные умы увлекают много запутанных голов, замечал Ф. Ницше; венский психиатр Зигмунд Фрейд так глубоко  «взглянул» в  «заветное место» человека, что для многих умов стали очевидны корни почти всех человеческих поступков, которые скрываются не в чем ином, как в сексуальном влечении. Гипертрофированной  стороной этого взгляда, идейным выражением, научным открытием, примером стал так называемый «эдипов комплекс»; «многострадальный Эдип» из древнегреческого города Фивы, дал пищу для ума и дальнейших  размышлений  ученого.
Вот как считает исследователь  проблемы С. Ф. Денисов: «Судьба жестоко обходится с Эдипом, она просто не обращает внимания на его волю. Но тогда в чём же вина Эдипа? А. Боннар считает, что она заключается в том, что он – человек…. Судьба действует от имени целого, космоса и хочет, чтобы Эдип стал частью этого целого, перед которым человек должен мыслить себя песчинкой. Но трагедия была бы все равно, даже если бы Эдип безропотно принял свою судьбу и согласился с ее мнением. Дело в том, что это целое – неразумно и несет в себе гибель. Следовательно, стать частью этого целого равносильно подписанию себе смертного приговора» .
 «Кто же виновен? Бог. Он один развязал без всякого повода всю цепь событий, которые привели к преступлению… Трагедия Эдипа – это трагедия человека… нет другой античной трагедии, менее психологической, чем эта, как нет и более «философической». Тут трагедия человека, обладающего полнотой человеческой власти, столкнувшегося с Тем, что во Вселенной отвергает человека… Жесток поражающий Эдипа Бог. Он не любовь. … Божественное есть тайна и порядок. У него свой собственный закон… Бог царствует – непознаваемый.
Предсказания, предчувствия, сновидения – тот туманный язык, на котором он обращается к нам – словно пузыри, поднимающиеся из глубины пропасти к сфере человеческого. Это – признание его присутствия, однако все это нисколько не позволяет понять его или судить о нём; для человека это не столько предопределение, сколько  случай убедиться во всеведении Бога, созерцать  Необходимость, Закон…. «Эдип-царь показал, что при всех обстоятельствах, и даже перед лицом сурового наступления на него Рока, человек всегда может сохранить своё величие и уважение к себе» .
Исследователи отмечают, что личная жизнь будущего учёного, и особенно детские годы, являются одним из важнейших  компонентов той научной теории, родоначальником которой этот учёный становится.
«Невротический» период З. Фрейда  был периодом величайшего внутреннего конфликта и беспорядка, но в то же время стал и самым продуктивным в его жизни и деятельности. Теория неврозов  и метод психоанализа, созданные Фрейдом, в значительной степени основываются на его собственном опыте невротических расстройств и попытках анализировать их, вероятно, поэтому он писал: «Главным моим пациентом был я сам».
Мы нередко утверждаем, что лучший учитель – это жизнь, вероятно, это действительно так, но только в какой-то степени. Правда, мы таким образом  делаем всё возможное, «от нас зависящее», чтобы беречь, лелеять и хранить то самоуважение к себе, которое только и может делать человека  вполне человеком.

4. Экзистенциализм Ф. М. Достоевского,
Н. А. Бердяева, К. Ясперса, Ж. П.  Сартра, А. Камю

Французский  мыслитель, представитель структурализма М. Фуко утверждал, что философия это изначально дискурсы, то есть совокупность высказываний. Дело философов – подвергнуть их конкретно-историческому анализу. В своих сочинениях он показывал, как на протяжении веков практика дискурсов  вырабатывала те или иные мировоззрения. Философское скрыто в дискурсах, как ядро в  ореховой  скорлупе. По мнению М. Фуко, достоин осуждения тот, кто страшится объема дискурсивной работы .
Ярким предшественником экзистенциализма является русский  философ и писатель  Федор Михайлович  Достоевский (1821-1881). Он считал, что самую большую радость человеку приносит его способность внутренне духовно напрягаться. Каким бы тяжелым и даже мучительным ни было существование homo sapiensa, каким бы негарантированным от  горя, бед и несчастий оно ни было, человек никогда не променяет его на «мещанское» понимание счастья, на комфорт и  безопасность сытости и  самодовольства.
Несмотря ни на какие тяготы и лишения, существеннейшей стороной жизни человека является его постоянная неудовлетворённость, вечная готовность к борьбе и бесконечные  поиски  смысла бытия. «Всё искусство Ф. М. Достоевского, - это попытка описания того внутреннего напряжения, которое делает человека живым. Это описание бездонности,  глубины в человеке, в которой борются Бог и дьявол, описание  тех экспериментов, которые человек ставит  над собой, чтобы ощутить ускользающую от него, замирающую под гнётом жизненных  тягот, скуки повседневного существования жизнь». …Подзаконное существование, не раскрывает тайн человеческой природы. Только совершив преступление, человек, вдруг упав среди окружающих его людей, в каком-то отношении поднимается над ними».
Он начинает понимать, что ни за что не хотел бы променять своё существование  на  «безгрешное», «правильное»; и что «никакими молитвами и постами, нравственной жизнью, доведённой до автоматизма…,  нельзя раз и навсегда победить в себе дьявола… Жизнь – постоянная осознанная борьба с нечеловеческим началом в себе, только… переходя от отчаяния к надежде, можно чувствовать себя живым» .
Может, потому и «не привились» идеи «граждан острова Утопия», что люди видели в них не столько воплощение справедливости, сколько «скуку и смертельную тоску» повсюду распространённой одинаковой «серости»?
Размышления о  времени и смысле бытия писатель вплетал  в канву своих сочинений. В романе «Идиот» Ф.М. Достоевский вкладывает в уста своего героя князя Мышкина слова, сообщающие острую злободневность и то высшее понимание жизни и предназначения человека на земле, которое открывается в проклятые, трагические мгновения. «Что если бы не умирать, – думает приговорённый к смерти человек, чьи слова передаёт Мышкин. – Что если бы воротить жизнь, – какая бесконечность! И всё это было  бы моё! Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не потерял, каждую минуту бы счётом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!» .
Почему же часто человек живёт так, как будто будет жить всегда, и как будто ничего особенного с ним не происходит, когда каждое мгновение бытия неповторимо и невозвратимо?
Не будет преувеличением сказать, что к смерти во все века и у всех народов относились так, будто её нет. Боялись, – да, ощущали неотвратимость, – да, разумом понимали – смерть всегда рядом, а понять это сердцем  было просто невозможно.
Как это ни покажется странно, но человек никак не может понять, что в этом мире он только прохожий или, как сказал великий русский поэт, последний поэт деревни: «каждый в мире странник» (С.А. Есенин); «Братья, мы блуждаем по печальному миру...» (Будда); человек, несмотря ни на что, привыкает жить, и живет на Земле еще так, будто собирается жить вечно. Славный советский поэт и писатель почему-то известный более всего как детский, С.Я. Маршак,  в следующих строчках  выражает  эту, отнюдь не детскую мысль:
          Но сознавая жизни быстротечность,
Он так живет  наперекор всему,
Как будто жить рассчитывает вечность
   И этот мир принадлежит ему.               
Одной из центральных в творчестве русского религиозного мыслителя Николая Александровича Бердяева (1874-1948) была тема свободы и творчества. Его книги «Философия свободы» (1911) и «Смысл творчества» (1916)  являются апологией свободы и творчества: «Мир есть зло, из него нужно уйти. Свобода от мира – пафос моей книги» .
Культура это память, – писал Н. А. Бердяев. Но он же и  с горечью замечал: «…прошлого уже нет, будущего еще нет, а настоящее распадается  на прошлое и будущее и неуловимо… В чем болезнь и смертельная печаль времени? В невозможности… освободиться от отравы прошлого и будущего, от печали о прошлом и от страха будущего… человек не мог бы существовать, если бы не было забвения, потери памяти в отношении ко многому. Память обо всем, о прошлом и будущем разрушила бы человека, он не выдержал бы  этой памяти. И забвение приходит как освобождение и облегчение. Человек постоянно хочет забыться, забыть о прошлом и будущем. Это ему плохо удается, удаются лишь короткие мгновения, но самая потребность в забвении свидетельствует о смертельной болезни времени» .
Важнейшим для человека является то, что он помнит, какие картины занимают его больше всего? Если это светлые и добрые воспоминания, то он и ныне почти счастлив, а если  мрачные и горькие, тогда прав Н. А. Бердяев, говоря о «смертельной болезни» (ведь нельзя говорить о времени и пространстве вне человека).
Хотя Бердяев и критиковал своего «коллегу» экзистенциалиста М. Хайдеггера (сочинение «Бытие и время»), называя его «самым крайним пессимистом в истории философской мысли Запада», но видимо, здесь присутствует и неизбежный субъективный момент. Слово, как известно, тоже есть дело и, как нам представляется, в этом тоже кроются онтологические основания мышления, ибо язык это, по мнению упомянутого М. Хайдеггера,  «голос бытия», причем, «не в языке обыденной речи, а в языке поэзии, языке философии» .
Карл Ясперс (1883-1969) – выдающийся венский философ, психолог и психиатр, основоположник теории осевого времени. Как всякий «дилетант» (по образованию Ясперс медик), он выступил против рационалистических традиций в философии, связанных с именами Р. Декарта, И. Канта, И.В.Ф. Гегеля.
Отрицая возможность развития философии как науки, К. Ясперс утверждал, что всякая настоящая философия, это прежде всего,  процесс философствования. «… Поскольку в проявлении осевого времени существует троякая историческая модификация, оно как  бы призывает нас к безграничной коммуникации. Способность видеть и понимать других помогает уяснить себе самого себя, преодолеть возможную узость каждой замкнутой в себе историчности, совершить прыжок….» 
Коммуникация,  по Ясперсу, это универсальное условие человеческого бытия. Что касается трансценденции, как «абсолютно-объемлющем», то она «столь же неумолимо существует, сколь и не может быть увидена, пребывая непознанной» .

Высказывание К. Ясперса

Я один не есть самость для себя, но становлюсь таковой во взаимодействии с другой самостью.

Самым выдающимся представителем французского атеистического экзистенциализма считается Жан  Поль Сартр (1905-1980). Следуя традициям своего предшественника С. Кьеркегора, он утверждал, что человеческое существование бессмысленно и абсурдно .
Основной тезис экзистенциализма ХХ в., выраженный Ж. П. Сартром, звучит так: «Сущность человека есть его существование. Это означает, что человек не обладает сущностной природой; он обладает лишь  возможностью сделать из себя всё, что захочет. Человек сам создаёт то, что он есть» .
Все экзистенциалисты исходят из положения о приоритете человеческого бытия. Человеческое бытие, как единство сущности и  существования, составляет предмет онтологических построений. Все разнообразные направления экзистенциальной философии… Ж. П. Сартр сформулировал следующим образом: «Существование предшествует сущности». Этим положением можно  объяснить уникальность… бытия… По  мнению Сартра, человек – это будущее человека. Человек – нечто незаконченное, постоянная возможность, замысел, проект» .  (Подобное определение  находим  в «философии  жизни»  Ф. Ницше –  см. тему 13 «Философия иррационализма», вопрос 3).
Главной идеей его философии была идея свободы. Философия, по мнению Сартра,  это свободная мысль свободного человека. Категорию субъективности Сартр считал одной из важнейших не только  экзистенциальной, но и вообще всей  философии. Он выступал против  гносеологического отождествления  бытия и мышления, субъекта и объекта. Гносеологические проблемы, утверждал Сартр,  не тождественны онтологическим, а связаны с ними, ибо для обоснования бытия  необходимо сознание, а не познание, а для  обоснования сознания необходимо бытие.
Субъективность, отмечал  Сартр, составляет ядро человека как личности: «Человек   постоянно проецирует себя на то, что он не есть, и постоянно отрицает то, что он есть. Субъективность обусловливает свободный выбор человека. И хотя всякий выбор есть ограничение, субъективность позволяет человеку осуществлять прорывы в ограничении своей свободы и становиться все более свободным и все более ответственным» .
Проблемы метафизического освобождении Сартр разрабатывал в своих собственно философских трудах:  «Воображаемое», «Бытие и Ничто», «Критика  диалектического разума», «Тошнота», «Пути свободы» и др.
Таким образом, наряду с вышеприведенным утверждением об абсурдности человеческого существования, Сартр высказывает и почти прямо противоположное, ибо если человек может «сделать из себя всё, что захочет», значит,  в нем заложен некий скрытый потенциал; вскрыть, реализовать его, вероятно, и является главной задачей всякого бытийствующего субъекта.

Высказывания Ж. П. Сартра

Другие – это ад.
Самый худший вид одиночества, это одиночество вдвоём.

Французский экзистенциалист Альбер Камю (1913-1960)  считал самой животрепещущей проблему  смысла человеческой жизни: «Решить, стоит ли жизнь труда быть прожитой, или она не стоит этого, – значит ответить на основной вопрос философии» .
Любимым мифом А. Камю  был древнегреческий миф о  Сизифе. Философ использовал его для построения своего собственного понимания роли и смысла человеческого существования; вернее, чтобы подчеркнуть мысль об абсурдности его существования. Боги приговорили Сизифа поднимать в гору огромный камень, откуда эта глыба неизменно скатывалась вниз.
Показывая бесполезность «сизифова труда», характеризующийся, казалось бы, отсутствием  видимых результатов его, автор, тем не менее, приходит к несколько неожиданным выводам. «Сизиф… бессильный и бунтующий, знает о бесконечности своего печального удела… Ясность видения, которая должна быть его мукой, обращается в победу. Нет судьбы, которую не превозмогло бы презрение» .
С целью выражения абсурда Кафки А. Камю использует логику. Он рассказывает  анекдот о сумасшедшем, который ловил рыбу в ванной. Врач-психиатр спросил его: «А если вдруг клюнет?» – и получил суровый ответ: «Идиот! Этого не может быть, ведь это же ванна». В общем: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».
Мысль никогда не приходит только в одну голову, и никогда не останавливается, но продолжает свое бесконечное вращение во множестве   человеческих голов. Мир Кафки-Камю подсказывает: так человек забрасывает удочку  в ванну, зная, что это бесполезно .
Таким образом, хотя человек и принуждён выполнять бессмысленную работу, но все же, превозмогая собственную слабость и даже бессилие, он «непостижимым образом» создаёт, «строит» самого себя, в бессмысленности находит смысл.


Высказывание А. Камю

Немота не в молчании, а в разговоре.

5. История западной философии Б. Рассела

В последние десятилетия мы как бы заново  «открыли» для себя имена многих западных  философов, уже без налёта  их «буржуазности».
Книга английского философа Бертрана Рассела (1872-1970) «История Западной философии», можно сказать, стала  настольной книгой для  нескольких поколений преподавателей философии, аспирантов, студентов; по  замечанию известного казахстанского философа, автора учебника  «История казахской философии» О. А. Сегизбаева, Бертран Рассел  тот философ, «которому нет оснований не доверять» ; его учебник, где он рассматривает   почти всю  историю западной философии от досократиков  «до  наших дней», известен не только специалистам, но и широкому кругу читателей, как «одно из самых удачных изложений истории философии».
«Философы, – пишет Б. Рассел в предисловии, - являются одновременно и следствиями, и причинами – следствиями социальных  обстоятельств, политики и институтов того времени, к которому они принадлежат,  и причинами (в случае, если те или иные философы удачливы) убеждений, определяющих политику и  институты последующих веков. В большинстве историй философии каждый мыслитель действует как бы в пустоте – его взгляды излагаются изолированно… Я же со своей стороны каждого философа пытаюсь рассматривать (насколько это возможно сделать, не отходя от истины) в качестве продукта окружающей его среды, то есть, как человека, в котором выкристаллизовались и сконцентрировались мысли и чувства,  свойственные обществу, частью которого он является» .
Таким образом, вероятно, и нам, читателям, по примеру  выдающегося историка философии  ХХ века Б. Рассела, следовало бы пытаться  увидеть в учении тех или иных философов не как бы отдельную, «саму по себе», вырванную  из  общественной среды личность, но то, что явилось главным для построения  той или иной философско-политической концепции.

Термины и понятия

Бессознательное – совокупность психических процессов, не представленных в сознании субъекта; сны, оговорки, описки, забывчивость, влияние гипноза, фантазии и т.д.; в иррационалистической «философии бессознательного» Э. Гартмана – универсальная основа бытия.
Гипноз (греч. hypnos-сон) – состояние, вызываемое  внушением, похожее на сон, и сопровождающееся подчинением воли спящего воле усыпителя (гипнотизёра).
Инстинкт (лат. instinctus-побуждение) – сложный, безусловный рефлекс – пищевой, оборонительный, половой и др.; совокупность сложных врождённых реакций организма (актов поведения), в ответ на возникающие внешние или внутренние раздражения.
Интеллект (лат. intellectus-познание, понимание, рассудок) – латинский перевод древнегреческого понятия «нус» - «ум».
Интеллигенция – разумная, образованная, умственно развитая часть общества.
Интуитивизм (лат. intueri-пристально, внимательно смотреть) – философское направление (А. Бергсон), противопоставляющее логическому познанию, «непосредственное созерцание» - интуицию, с «помощью» которой истина  постигается без помощи опыта; чутьё, догадка, инстинктивное понимание;  разновидность иррационализма.
Истерия (греч.hysteria-матка) – функциональное нервное заболевание, сопровождающееся рядом психических расстройств,  прежде всего, чувствительности; часто сопровождается припадками; проявление невроза, пограничное состояние  между психическими и соматическими  нарушениями.
Невроз (греч. neuron-жила, нерв) – термин, для обозначения  болезней нервной системы без видимых изменений в нервной ткани.
Неопозитивизм   – «новое» (нач. 20-е гг. ХХ в.) течение позитивизма; представители: Р. Карнап, Ф. Франк, Л. Витгенштейн  и др.
Парадигма (греч. paradeigma-пример, образец) – научная теория, воплощённая в системе понятий, выражающих существенные черты действительности; общая модель, система принципов и образцов постановки, решения или понимания какой-либо проблемы.
Позитивизм (лат. positivus-положительный, фр.-positivisme) –  философское направление, ориентированное на развитие естествознания; исходит из того,  что всё подлинное, положительное (позитивное) знание есть совокупный результат развития специальных наук; направление философского оптимизма в познании и устройстве мира.
Постпозитивизм (лат. post-после; positivisme фр.- «послепозитивизм») – философское учение,  возникшее в нач. 60-е гг. ХХ в., исследующее процесс развития науки; представители: К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд и др.(критики неопозитивизма).
Прагматизм (греч. pragma, pragmatos-дело, действие) –  философское учение в духе эмпиризма, отождествляет действительность с опытом; американский тип позитивизма Ч. Пирс, В. Джемс и др.
Психоанализ (греч. psyhe-душа+analysis-разложение, расчленение, разбор) – медико-философское направление;  метод психотерапии и психологическое учение, развитое  З. Фрейдом, ставящее в центр внимания бессознательные психические процессы и мотивации; «вытеснение» из сознания неприемлемых для него влечений (преимущественно сексуальных) и травматических переживаний рассматривается как главный источник невротических симптомов и различных патологических  явлений (забываний, ошибочных действий и т.п.); в основе психотерапии – анализ вытесненных комплексов с помощью «свободных  ассоциаций», толкования сновидений  и т.д.
Секс (лат. sex-шесть; sexus-пол; франц. sexe) – пол; сексуальность, совокупность психических реакций, переживаний и поступков, связанных  с проявлением и удовлетворением полового влечения.
Сознательное и стихийное – сознательным называется то, что осуществляется людьми в соответствии с заранее поставленной целью; стихийным то, что осуществляется непреднамеренно, не контролируется самими людьми.
Сциентизм (лат. scientia-наука) – абсолютизация роли науки в системе культуры, идейной жизни общества.
Сублимация (лат. sublimare-возносить) – в медико-философском  смысле, – перенос психической энергии инстинктов в сознательную сферу деятельности – созидательную, художественную, религиозную, научную, творческую и т.д.
Танатос (греч. tanatos-смерть) – в др. греч. мифологии бог смерти.
Феноменализм (греч. phainomenon-являющееся) – философское учение, признающее непосредственным объектом познания лишь явления вещей; сводит задачу науки лишь к описанию явлений и отрицающее познаваемость сущности вещей.
Эмпириокритицизм (греч. empeiria-опыт+kritike-искусство разбирать, судить, т.е., критика опыта) - «второй позитивизм» конец XIX в., представители Э. Мах, Р. Авенариус.
Эрос (греч. Eros, Erotos) – в др. греч. мифологии – бог любви, то же, что в древнеримской Амур или Купидон.

Дополнительная литература

1. Гуссерль Э. Картезианские медитации. М., 2001.
2. Джемс У. Многообразие религиозного опыта. СПб., 1992.
3. Достоевский  Ф. М. Преступление и наказание: Роман в шести частях с эпилогом. М., 1983.
4. Достоевский Ф. М. Бесы. Записки из подполья. М., 1994.
5. Западная философия (итоги тысячелетия). Екатеринбург, 1997.
6. Камю А. Бунтующий человек. М., 1990.
7. Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997.


ТЕМА 15. ПРОБЛЕМЫ ОНТОЛОГИИ И ГНОСЕОЛОГИИ

ПЛАН
1. Бытие как всеохватывающая реальность. Историческое осознание категории бытия.
2. Метафизика. Наука и Духовная реальность.
3. Движение,  пространство и время – формы существования материи.
4. Возможность и действительность. Необходимость и случайность.
5. Познание как  деятельность. Субъект и объект познания.
6. Сущность и смысл познания. Гносеологические  проблемы познаваемости  мира и философский скептицизм.
7. Сознание, язык, общение.  Религия  чувства и религия разума. Соотношение знания и веры.

1. Бытие как всеохватывающая  реальность.
Историческое осознание категории бытия

Оговоримся сразу, мы не собираемся ни «рассказать тему», ни «раскрыть» её в обычном понимании, тем более, не собираемся решить все проблемы бытия – фундаментальной категории всей философии. Потому что «раскрыть», «пересказать», «выучить», «изучить», «изложить бытие», - значит  «рассказать», «объяснить», «изложить» саму жизнь. Мы можем лишь пунктирно расставить акценты, лишь  «прикоснуться» к этому загадочному, как сама жизнь, объекту исследования. По сути, попытаться выразить то, что вообще выразить невозможно. И в частности тоже. Потому что «бытие – это то, что ожидает  видения бытия или понимания его» .
Под бытием понимается в самом общем смысле все то, что  связано с существованием, можно даже сказать, бытие – это все. Быть – значит существовать, существовать, значит быть. «Бытие есть все то, что есть – «вся видимая же и невидимая», как утверждается Символом веры» .
Наше бытие призвано заполнить пустоту мира, хотя  пустота эта относительна, ибо известно, что природа не терпит пустоты.
«Философия – слово, открытия бытия вещей в их полной обнажённости и прозрачности речи, слово о бытии: онтология» .
Мы говорим, что мысль материальна, –  не только вся  история философии так говорит, но в этом убеждает нас и сама жизнь; например, мы знаем, что нельзя думать то, что нельзя говорить, т.е., связь между мыслью и словом очевидна.
Подобно тому, как слово тоже есть дело, так и сама мысль есть дело  еще «впереди» слова. Если так, то можно сказать, что реальность есть  как физическая, так и духовная. Более того: «Духовная (читай, невидимая – В. Г.) реальность – не меньшая реальность, чем природа вне нас. Её в виде мысли, рождает каждый акт интеллектуальной деятельности. Человеческая мысль реальна, но ее реальность духовна. Все феномены сознания, и личного, и общественного, обладают бытийным смыслом. Здесь возможны разные уровни и степени реальности» .
Отметим несколько видов  духовно-знаковой реальности, закономерность которой очевидна: алфавит; таблица умножения; сумма углов треугольника равна 180 градусов; теорема Пифагора (сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы); периодическая система  элементов Д. И. Менделеева; число пи равно 3,14; длина окружности равна  производному чисел 2 пи r; длина окружности равна производному чисел 2 пи r; площадь круга производному пи r  квадрат; таблицы Брадиса;  математические формулы: скорость равна частному расстояния и времени; законы Ньютона;  и т.д.
Справедливости ради надо сказать, что еще древний Парменид  замечал: «одно и то же есть мысль и бытие». Бытие – это то, что всегда есть; оно едино и вечно – вот главные его признаки. Вечность бытия и его единство для Парменида  тесно связаны. То, что у бытия нет ни прошлого, ни будущего, как раз и означает, что оно едино, тождественно себе. Вечное, единое, неделимое  бытие по Пармениду, неподвижно. Ибо откуда взяться движению из того, что не изменяется?
Невозможность движения доказывал последователь Парменида Зенон в своих апориях «Дихотомия», «Ахиллес и черепаха», «Стрела», «Стадион». Логика доказательств Зенона следующая: мыслить движение нельзя, так как мысль о возможности движения приводит к противоречиям. А то, что нельзя мыслить, не существует» . Декартово положение («Cogito, ergo sum» - «Я мыслю, следовательно, существую»), как видим, есть почти полное повторение  зенонового утверждения, хотя и, разумеется, на новом витке спирали познания.
Поэт свои размышления о бытии  заключил в проникновенном вопросе:
Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал ?..
Главные  онтологические категории представляют собой совокупность ряда логических пар: Бытие – Ничто; Сущность – Явление; Единое – Многое; Целое – Часть; Качество – Количество; Содержание – Форма; Единичное – Общее; Возможность – Действительность .
Учиться, это еще значит, повторять то, что об этом предмете говорили другие. «Философия, писал Ортега-и-Гассет, - возникает не по причине полезности и не из беспричинного каприза. Она есть охота за единым. Мы бы сказали – за бытием. Почему… мы не довольствуемся тем, что нам открывается в мире без всякой философии, тем, что уже есть и находится перед нами? Да потому, что всё существующее и данное нам – это только кусок, осколок, фрагмент, обрубок. Глядя на него, нельзя не почувствовать изъяна. В любой данной нам вещи мы обнаруживаем, что это только часть, обнаруживаем глубокий след излома, видим «рубец онтологического увечья». 
Вглядываясь в любой предмет, мы обнаруживаем, что это только фрагмент, к которому необходимо  домыслить дополняющую его реальность. … Философствовать – значит искать целостность мира, искать нечто, не являющееся миром, не являющееся тем, что нам дано. Вот главная философская проблема, неизбежно возникающая перед разумом» . 
Как можно заметить, философствовать это не совсем то (или совсем не то), что представляется житейскому разуму.
Поэт выразил свое отношение к бытию в известных всякому школьнику строчках:
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдёт;
Что пройдёт, то будет мило .
Так, чтобы нынешнее стало лучше, оно прежде должно стать прошлым.
 «Онтология – учение о бытии как таковом. Иногда онтология отождествляется с метафизикой, но чаще всего рассматривается как её основополагающая часть, как метафизика бытия» .
 Онтология, как часть философии, «не бытие описывает, но лишь «поиск бытия». Поиск бытия в философии представляет собой поиск человеком своего дома, преодоление своей бездомности, осиротелости. Научное мышление с его мощным инструментарием не может удовлетворить глубинные запросы человека, не помогает обрести свой дом, а наоборот, уводит его от дома всё дальше, тем самым осиротелость только усугубляется.
Поиски бытия – это поиски корней,  прикоснувшись к которым, человек может почувствовать в себе силу для преодоления бессмысленности окружающего мира, почувствовать себя в конце концов необходимой частью бытия. «Понимание бытия, прикосновение к нему, осенённость бытием преобразует, преображает  человека, вырывая его из бессмысленного хаоса эмпирической жизни и делая самобытным, делая его самого бытием» .
Следы  поисков этих корней можно  заметить  и в следующих строчках неизвестного поэта:
Быстры, как волны,
Дни нашей жизни,
Что час то короче
К могиле наш путь.
…………………….
Умрём, похоронят,
Как не жил на свете.
Сгниём, не возстанем
К веселью друзей .
Небезразличным  представляется факт проблемы бытия в свете учения известного теолога: «В основе онтологии Фомы  Аквинского  – восходящая к Аристотелю  антитеза «потенциального» (возможного) и «актуального» (действительного). «Потенциальное» –  колеблющаяся, неустановившаяся, открытая для перемен незавершённость и постольку несовершенство. «Чистая потенциальность» - материя, «слабейший вид бытия», он характеризуется лишь пассивной восприимчивостью к воздействию извне. «Актуальное» –  это реализованность, осуществлённость, завершённость и тем самым совершенство. … Во всём сущем, Фома Аквинский, вслед за Аристотелем,  различает «субстанцию» (сущность) и «акциденции». Онтология Фомы Аквинского, как это вообще характерно  для средневековой философии, ценностно окрашена: «сущее и благое есть понятия взаимозаменяемые» (Summa theologiae II q. А.3)» .
Здесь легко провести  параллель с положением предустановленной  гармонии Г. Лейбница: «Всё к лучшему  в этом лучшем из миров».
Также нетрудно найти созвучие  сказанному  и в  поэтическом  видении бытия:
Всё благо: бдения и сна
Приходит час определенный;
Благословен и день забот,
Благословен и тьмы приход !
………………………………………..
Все мы, все мы в этом  мире  тленны,
Тихо льётся с листьев клёнов медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
……………………………………
Всё встречаю, всё приемлю,
Рад и счастлив душу вынуть.
Я пришёл на эту землю,
Чтоб скорей её покинуть.
…………………………………..
По ночам, прижавшись к изголовью
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новью
На мои поляны и луга.
Но и все ж, теснимый, и гонимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Всё любя, спокойно умереть !

Представляются подобными мысли людей самых различных эпох, различного социального статуса, образования, воспитания, жизненного опыта и т.д. Так, нам важнее еще, порой, увидеть то, что объединяет людей, нежели то, что  различает и разъединяет.

2. Метафизика.  Наука  и Духовная реальность

Бытие отвечает на вопрос что есть. Но специфика метафизики, как раздела философии, в том, что она пытается «рассмотреть» то, что  увидеть вообще нельзя. «Предмет метафизики, в её первичном смысле, - рассуждение об абсолютном мировом целом, недоступном никакому чувству, а также о свободе воли, Боге, бессмертии, вечности и бесконечности и т.п. М. Планк говорит, что «точная наука  никогда не может обойтись без реального в метафизическом смысле» .
Еще древние (например, Тит Лукреций Кар) замечали, что «из ничего ничего не происходит». Если же происходит, значит «что-то есть», значит, это не ничто. Если же есть нечто, то оно не может и исчезнуть бесследно: «Нет, весь я не умру…» ;  «Боюсь не смерти я. О нет! / Боюсь исчезнуть совершенно» .
Даже «простая»  реальность способна вызывать  восхищение; разве мы не любуемся закатами? Или рассветами? Или видом падающих листьев? Разве мы не любуемся  летним дождём, или снегопадом? Разве не любим следить за течением воды в реке? Или не смотрим ночью на  мерцающие в вышине звёзды?
Философия (метафизика), - считал Хайдеггер, - «это ностальгия, это тяга повсюду быть дома – иметь отношение к миру в целом, к бытию. Стремление повсюду быть дома – и есть метафизика, это потребность не слепая, не растерянная, но побуждающая нас и пробуждающая в нас  вопросы: что такое человек, мир и т.д.» 
Даже смерть можно рассматривать еще и как  стремление к равновесию со стороны Матери-Природы; выходит, прав древний Эпикур, говоря: «Самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения…». Природа-мать не имеет никаких обязанностей перед человеком, по сути, она забирает  то, что сама прежде дала; благословением звучат пушкинские строчки:

И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть,
И равнодушная природа
Красою вечною сиять .

Сходные мотивы находим у Ф. И. Тютчева:

Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаём
Себя самих – лишь грезою природы.

Поочерёдно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной .

Наука, по сути, кроме прочего, призвана  дать ответы на  вопросы, возникающие перед человеком и человечеством. Чем отличается наука от не науки? Наука еще иногда предпочитает излагать предмет своим строго научным языком. Если учесть, что во всяком  учении свой языковой аппарат, то очевидно, что текст будет понятен далеко не каждому. Зато наука. Не наука же идет от противного, пользуется обыденным языком. Все просто. Ясно. Понятно. На первый взгляд. Вот человек и думает, что  может  означать незамысловатая фраза?.. 
О связи науки, философии и теологии весьма показательны, на наш взгляд, размышления  профессора Ф. А. Хомутовского, прозвучавшие в его статье «Философия в образовании»: «Если в науке нет философии, то она еще не наука в подлинном значении этого слова… Когда… физик силой теоретического мышления пытается восполнить пробел, связанный с экспериментом, то он с неизбежностью становится философом, т. е., выходит за пределы строгой науки.
Философия всегда есть выход за пределы данного, известного, постигнутого, всегда есть свобода, свобода от строго научных процедур…физика рождает философию, свою, выстраданную, «физическую» философию, и эта последняя врастает в первую, в живую ткань физического организма. Физика предстает перед нами,  прежде всего как процесс, а не как голый результат. Когда же наука превращается в процесс,  то она неизбежно становится и философией этого процесса.
…Наука всегда есть и редукция, усечение, анатомирование, омертвление живой действительности. В этом ее беда  и судьба. Наука уже с Галилея отбрасывает  Сущее, целевые причины. Ее интересует вопрос, не почему движутся предметы, а как они движутся. Интерес направляется на движущие причины… Но, по большому счету, все-таки Сущее, целевые причины лишь отодвигается в сторону….постигнутое, познанное все-таки  протез, костыль, а не живая нога… я.., ученый,  не один на белом свете рыбак. Улов, вероятно, бывает и у других. Здесь то и появляется  интерес ученого к инакомыслию, которое начинает рассматриваться как вполне правомерное мышление. И оказывается, что принципиально иной подход дает огромнейший импульс и для своего собственного, профессионального  познания. Не случайно Эйнштейн своими лучшими учителями  называл не только физиков (Маха), но и теологов (Августина). Умозрительно концепцию времени в эйнштейновском духе  разработал именно Августин, решая «свои», богословские проблемы.
Но и для теологии, религии наука выступает как импульс, побуждающий к профессиональному мышлению. Развитие теологии просто невозможно без влияния на него научного мышления, а там, где его нет (влияния) вырастает религиозный фанатизм. Мыслительные парадигмы современной теологии и науки имеют немало сходства, но есть, конечно, и существенные различия. Одним из таких различий является мистика, мистическое познание. Отношение к последнему особенно неоднозначно. К примеру, Б. Рассел считает, что гений  Паскаля  загублен его идеальной моделью для постижения взаимосвязи науки и  религии.
Возможно, вообще не было бы научного гения Паскаля, не будь он гениальным мистиком. Через интуицию наука и мистика, в известных пределах, находят точки соприкосновения. Во всякой интуиции, возможно, присутствует мистический элемент. Между тем, без интуиции немыслимо развитие науки… В идеале  из выхлопной трубы автомобиля  должен выходить  озон, а не угарный газ. В таком случае будут сниматься противоречия между человеком и машиной» .
Здесь наглядно представлена мысль о необходимости, и даже полезности «инакомыслия», включая даже связь науки с мистикой (которую нам привычнее называть  интуицией, кстати, великий И. В. Гёте замечал: «…новейшая мистика – это диалектика сердца») .  Мысль философа не «крутится» в нем самом, а действительно «выходит за пределы» его собственного Я, и не только не теряется  в многоголосом МЫ, напротив, возвращается к самому себе, но уже обогащённая новыми взглядами и идеями.
Неизмеримо возросший уровень знаний, в свою очередь, порождает новые проблемы, ибо, по замечанию французского философа Дени Дидро, накопление фактов без систематизации ведет, скорее, к хаосу, чем к углублению познания.
К. Гельвеций,  мыслитель из той же плеяды, размышляя о познании, писал: «Следует свой ум углублять, а не расширять, и, подобно фокусу зажигательного стекла, собрать все тепло и все лучи своего ума в одной точке». Так что, мало знать, необходимо еще приводить свои знания в порядок, в систему. По крайней мере, любая работа предполагает наличие так называемого, здравого смысла, уже не говоря о том, что поиск высшего смысла есть постоянное условие всякой деятельности.

3. Движение,  пространство и время –
формы существования материи

Пространство и все тела, как известно, имеет три измерения: длину, ширину и высоту. Время – одно – от прошлого через настоящее к  будущему. «Двигаться – значит быть и в то же время не быть в данном месте, находиться здесь и одновременно там. Такова диалектика движения. На реальную противоречивость движения еще в древности указывал Зенон» . Хотя у названных (четырех) философских категорий различное измерение, все они, тем не менее, не только «пересекаются», но и существуют в неразрывном единстве.
«Великое научное открытие ХХ века – теория относительности, созданная А. Эйнштейном, - вскрыло конкретные связи пространства и времени с движущейся материей и друг с другом, выразив эти связи  строго математически в  определённых законах» .   Поэтому, когда говорят, что все науки вообще, делятся на точные и гуманитарные (т.е., неточные), то это не совсем верно, ибо отмечает какую-то одну часть, сторону Науки.
«Точные» и «неточные» науки  (в кавычках и без оных), вероятнее всего, только две стороны медали, поэтому, как нельзя ничего  возразить против «точных наук», так ничего нельзя сказать и против  «не точных» (гуманитарных). Не исключено, что  те и другие, как братья-близнецы, которым всегда не хватает друг  друга.  Не «точным наукам», порой, не хватает  «точности», но и  «точным» где-то не хватает  «не точных», ибо, вероятно, не всё  еще в  подлунном  мире можно  измерить, взвесить и вычислить.
Время есть, вероятно, проявление сущности материи; как говорил Гегель, сущность проявляется, явление существенно. Французский философ Ален (1868-1951) в числе многих других сентенций, подарил нам  закон ассоциативности понимания: «Я не раз убеждался, что одни явления помогают понять сущность других явлений» .
Трудность рассматриваемого вопроса в том, что мы имеем дело с понятием времени  не как отрезка, например, 30 минут, но как философской категории. Подобно тому, как   вода Фалеса, апейрон Анаксимандра или огонь Гераклита есть  не столько физическая реальность, сколько философская категория.
Движение, пространство, время – формы существования материи, стало быть, это  «чисто» объективные  категории. И тем не менее, нельзя не заметить наличие здесь и субъективного момента. Так, нам «кажется», что время иногда тянется до  бесконечности, а порой, «летит, не  заметишь как». Что  могут, например,  значить суждения типа: «Время замедляет свой ход»; или наоборот: «Время проходит незаметно».
По замечанию древнего Кратила: «Время текуче» («Нельзя не то, чтобы дважды войти в ту же саму реку, как это учит Гераклит, но этого нельзя сделать и один раз. Ни о чём нельзя ничего утверждать, ибо оно, в силу непрерывной текучести, успевает измениться за время нашего произнесения утверждения» ). Правда, чтобы подчеркнуть субъективность подобных высказываний, употребляют слово «кажется»; т. е., понимая объективность названных форм существования материи, мы пытаемся «увидеть» и их субъективность, «кажущесть».
Не  является ли это намёком на то, что если «кажется», значит, есть? Да, движение, пространство и время, как атрибутивные свойства материи, объективны, но… Несмотря на кажущуюся фантастичность,  А. Эйнштейн высказал предположение о том, что  самое время может «растягиваться» и «сжиматься» в зависимости от скорости движения. Так если отправить, например, отца  в космическое путешествие на двадцать земных лет, то когда он вернется, его сын будет выглядеть старше своего отца.
А. Эйнштейн делает из этого «факта» вывод о том, что время замедляет свой ход в условиях астрономических  скоростей (т.е. скоростей близких к скорости света). В Европе уже несколько десятилетий существуют лаборатория, в которой  лучшие ученые физики  мира конструируют… машину времени. Российский учёный из Калининграда Артём Юров  объявил о принципиальной возможности действительно  создать такую машину времени (программа «Время», 25 мая 2009 г.).
В самом деле, со времён Ф. Бэкона  мы знаем, что наукой можно называть только то, что точно установлено, доказано, проверено, подтверждено экспериментально; все то, что можно взвесить. Но если бы наука заключалась только в том, чтобы видеть очевидное, повторять известное, то о какой науке вообще можно было бы говорить, и тем более, о каких открытиях?  Напрашивается вывод, что наука  «не знает» всё, и знать не может. Конечно, все это общие рассуждения, а «истина всегда конкретна» (как говорит нам практическая философия); но,  тем не менее, они показывают только, что наука «не стоит на месте».
Это значит, в свою очередь, что наше познание сталкивается с  областью неизведанного, пока неизведанного. Признавая это, следует признать и наличие «потаённой реальности».  Так, то, что мы называем эфиром, существовало всегда, но потребовалось научное открытие Попова, чтобы мы могли получать радиосигналы на расстоянии; то же самое относится и рентгеновским лучам, к альфа, бетта и гамма-излучениям и т.д.
Более тридцати лет назад на экраны страны вышел художественный фильм «Иван Васильевич меняет профессию». Фантастические перемещения в пространстве и во времени воспринимаются зрителями почти как реальные. Фильм простой и глубокий, смотрится как  красивая сказка. Примечательно окончание фильма, когда главный герой «Шурик» (актёр Александр Демьяненко)  приходит в себя после удара электрическим разрядом. Он трясет головой, пытаясь понять, было всё это на самом деле или не было, а только почудилось? Сюжет названного фильма, плюс «Собачье сердце», «Роковые яйца», «Мастер и Маргарита» –  всё это произведения одного автора, а именно М. А. Булгакова.
Мистикой мы называем  таинственное, и то, что нам непонятно. Свойство предметов отражать свет, делает их для нас видимыми, нет отражения, нет видимости, –  так учит нас физика. Если нанести на предмет специальный состав, он потеряет способность отражать свет,  становясь невидимым. Российские ученые работают сейчас в этом направлении. Так что, если нам что непонятно, то это еще не  должно означать, что ничего этого нет. Очевидно, что процесс познания бесконечен, но все, что связано с   началом всего сущего, с конечностью  и бесконечностью, определяется уже как философская категория.

4. Возможность и действительность.
Необходимость и случайность

К числу фундаментальных философских категорий относятся  категории возможности и действительности, необходимости и случайности.
Возможность выражает объективную тенденцию развития, заложенную в существующих явлениях, действительность же рассматривается как реализация некоторой возможности.  Возможность при определенных  условиях переходит в действительность, а действительность,  в свою очередь, может становиться возможностью для новой действительности. Действительность понимается как природное и общественное бытие, объективный мир во всем многообразии его связей, сторон, отношений.
Возможность и действительность в онтологии соотносятся как акт и потенция: что потенция заключает в себе, то акт обнаруживает и, по словам Аристотеля, что человек есть в возможности, его творение являет в действительности. Исследуемые категории хотя и являются полярными, но тем не менее, это взаимосвязанные части одного процесса. Возможность и действительность тесно связаны с категориями необходимости и случайности.
Необходимость характеризуется  как объективная закономерность возникновения, существования и развития вещей и явлений. Необходимость неотделима от всеобщего и выступает как единство возможности и действительности, формы и содержания. Необходимость пробивает себе дорогу сквозь цепь случайностей.
Случайность является способом превращения возможности в действительность. Случайность следует понимать как законченное развитие необходимых связей,  другими словами,  случайность есть проявленная закономерность, познанная необходимость.
Движение познания от явления к сущности соответствует аналогичному движению от наблюдения и изучения случайного к познанию необходимого, которая скрывается за случайным так же,  как сущность  за явлением.

5. Познание как  деятельность.
Субъект и объект познания

Познанием в философии считается процесс приобретения в ходе общественно-практической деятельности людей истинных знаний об объективном мире. Кроме того, познание это индивидуальная форма постижения  действительности, совокупности процессов, благодаря которым человек получает, перерабатывает, использует информацию о мире и о самом себе.
Аристотель замечал, что познание начинается с удивления, а М. Планк  считал, что тот, кто ничему больше не удивляется, обнаруживает лишь то, что он разучился основательно размышлять.
Для  исследователя  открытие удивительного всегда является счастливым событием и стимулом в творчестве. Самое прекрасное, говорил А. Эйнштейн, что мы можем переживать эту таинственность .
Познание следует рассматривать как процесс поиска и достижения истины. Критерий истинности в логическом позитивизме утверждается благодаря двум принципам: 1) сведения теоретического знания к эмпирическому; 2) эмпирической верификации (проверке) высказываний. Если последние не поддаются чувственной верификации, то есть подтверждению в опыте, то станет ясно, какие высказывания в науке следует считать истинными, а какие ложными. Выделение того или иного критерия является  необходимым условием развития познания.
Познание необходимо предполагает раздвоенность мира на объект и субъект хотя  и,  по утверждению Гегеля, субъект есть субъект объекта, а объект – объект субъекта. Для сознания как  носителя субъективного момента характерно неустанное выхождение за пределы самого себя – оно постоянно ищет объект.
Понятия субъект и объект соотносительны, ибо мир существует лишь в аспекте данности познающему субъекту. Субъект представляет собой сложную иерархию, в основании которого оказывается  социальное целое. В конечном итоге, субъектом является  все человечество в его историческом прошлом, когда по крупицам, из века в век, из тысячелетия в тысячелетие накапливало сведения о явлениях природы, о поведении животных, о свойствах различных вещей и материалов, о целебной силе растений и т.д.
Субъект познания, наделенный определенной активностью и направленностью, вступает в неразрывные отношения со своим объектом – фрагментом  бытия, оказавшимся в фокусе ищущей мысли. С точки зрения познавательной деятельности, представляется очевидным, что субъект не может существовать без объекта, как и объект без субъекта. Кто бы стал складывать песни солнцу, если бы не было тех, кому оно светит? Таким образом, солнце можно представить как субъект и объект одновременно. Не наделенное доброй или злой волей, солнце в человеческом сознании неразрывно связано с тем ноуменом, благодаря которому   возникло все сущее, развилось, существовало, и будет существовать   все живое на земле.
Человек, будучи субъектом познания, в то  же время оказывается и его объектом. Так, он становится предметом изучения  многих наук – биологии, медицины, анатомии, психологии, социологии и др. Но все же главной движущей силой познания  для философствующего субъекта является поиск истины. Истина необходимо является тем стержнем, осью, маяком, наконец, солнцем, для сосредоточившейся на поиске мысли. Собственно философское (в смысле  любви к мудрости) отношение к истине  хорошо выражено в изречении М. Шевреля: «Всегда стремиться к истине и никогда на нее не претендовать».

6. Сущность и смысл познания.
Гносеологические  проблемы  познаваемости мира и философский скептицизм

Одной из важнейших проблем философии  являются гносеологические проблемы познания. Философия пытается  «заглянуть по ту сторону»  знания. По замечанию Аристотеля, кто ясно хочет познавать, тот должен прежде основательно сомневаться.
«Инструментом» в познании являются такие философские категории как «субъект» и «объект» познания. Это две противоположные стороны «одного единства. Единство это заключается в том, что объект есть источник информации, а субъект осуществляет активность по извлечению этой информации.
Вопрос о возможностях познания был и остается одним из противоречивых в гносеологии. В истории теории познания сложились два противоположных направления: гносеологический оптимизм и агностицизм. Зенон Элейский в своих известных апориях обратил внимание на противоречия, возникающие при понятийном осмыслении движения (см. тему 4 «Античная философия», вопрос 3 – В. Г.). Протагор – доказывал, что каждому утверждению может быть с равным основанием  противопоставлено противоречащее утверждение. Отсюда он сделал вывод о невозможности однозначного знания.
Представитель античного скептицизма Пиррон утверждал, что чувственные восприятия являются достоверными. Заблуждение возникает в суждении о сущности предметов. Английский философ Д. Юм выступил против однозначного утверждения о причинно-следственной связи явлений. Протагор, Пиррон и Юм  являются представителями докантовского агностицизма. Объективный  анализ их философских положений позволяет нам отказаться от однозначного определения агностицизма как учения о непознаваемости мира .
Основные формы чувственного познания – ощущения, восприятия, представления…  в структуре мышления выделяются два уровня: рассудок и разум. «По утверждению Канта, знание начинается с чувств, затем переходит к рассудку и заканчивается в разуме… Элементарными формами мышления являются понятие, суждение, умозаключение… Таким образом, человеческое познание в целом есть единство чувственного и рационального (мышление). 
В истории философии существовали  две прямо противоположные точки зрения – сенсуализм и рационализм. Сенсуалисты (Эпикур, Локк, Гоббс, Беркли и др.) считали главными формами познания чувственные, а рационалисты (Декарт, Спиноза, Лейбниц и др.), наоборот, рассматривали результаты чувственного отражения как несовершенные, не  дающие истинного знания ».
Гносеологию, как учение о познании, можно рассмотривать с различных сторон и, в частности,  с точки зрения «Учёного незнания» Н. Кузанского (De docta iqnorantia, вышла в 1440 г.) .  Сам Кузанский указывает на Парменида, как на своего предтечу: «Так и Парменид в одном весьма проницательном рассуждении говорил: «Бог есть всюду во всём и есть то всё, что есть» .
Разум, постигающий божественное, согласно Кузанскому, оказывается диалектическим разумом, так как он способен мыслить совпадение противоположностей, coincidentia oppositorium; но  здесь он вступает в противоречие с главным логическим  авторитетом средневековья – Аристотелем, логика которого «запрещала» мыслить  противоречие (см. тему 4 «Античная философия», вопрос 8).
У Аристотеля не было понятия бесконечности, поэтому, допустив бесконечность, Кузанский выстраивает под нее и свою логику: ведь по отношению к бесконечности неприменимы  обычные человеческие понятия. Например, у бесконечной формы нет центра, или центр находится повсюду в любой точке.
При это абсолютный минимум совпадает с абсолютным максимумом, кривое при бесконечном радиусе кривизны совпадает с прямым, окружность  с прямой линией, - противоположности становятся тождественными. Так, математика становится у Кузанского средством, с помощью которого он выстраивает новую картину мира. Известно, что со времён Климента Александрийского  существовала как катафатическая теология, предлагавшая судить о Боге, исследуя мир, так и апофатическая  теология, где стремились постичь Бога, отвергая язык, отражающий устройство мира. «Учёное незнание» Кузанского – это констатация того, что Бог как объект постижения выходит за рамки привычной аристотелевской логики,  что соответствует духу апофатической теологии .
Кузанский, развивал идеи взаимосвязи всех природных объектов, идеи диалектического совпадения противоречий, противоположностей, учение о бесконечном – Вселенной, и о человеке как микрокосмосе. «Диалектична его идея соотношения части и целого – отдельное свидетельствует о предсуществовании целого. Он рассуждал и о границах  применения закона противоречия  в математическом познании, и о возможности  применения математических понятий в познании природы» .
Поиск истины – всегда внутренне противоречивый процесс, связанный  с постоянным преодолением заблуждений. Наука – не склад готовых и исчерпывающих истин, а путь их достижения, движение от знания ограниченного, приблизительного ко все более всеобщему, глубокому, точному. Этот процесс безграничен.
В каждой  относительной истине, поскольку она объективна, содержится «частичка» абсолютного знания. Абсолютная истина есть такое знание, которое полностью исчерпывает предмет и не может быть опровергнуто при дальнейшем развитии познания. Человечество движется по пути овладения абсолютной истиной, которая в этом смысле складывается из суммы относительных истин. «Каждая ступень в развитии науки прибавляет новые зерна в эту сумму абсолютной истины, но пределы истины каждого научного положения относительны, будучи то раздвигаемы, то суживаемы дальнейшим ростом знания» .
Одним из основных принципов диалектического подхода к познанию является признание конкретности истины, что предполагает точный учет  всех условий, в которых находится субъект познания, выделение главных, существенных свойств, связей, тенденций его развития. Принцип конкретности истины требует подхода к фактам не с общими формулами и схемами, а с учетом реальных условий, конкретной обстановки.
Критерий истины находится не в мышлении самом по себе (как это считают сторонники субъективно-идеалистического эмпиризма, т.е., в соответствии мышления ощущениям субъекта), а заключается в практике.
К. Маркс писал, что «вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, – вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т.е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики,  есть чисто схоластический вопрос» .
В нашем сознании истинно, объективно то, что прямо или косвенно подтверждено на практике, таким образом, логический критерий истины оказывается производным от практического.
Скептики (основателем скептицизма считается Пиррон; см. тему 5 «Эллинистическо-римская философия», вопрос 2) не отрицают принципиальной познаваемости мира, но выражают сомнение в достоверности знания, в то время как агностики, отрицают познаваемость мира. «Природа для меня загадка, / Я на познаньи ставлю крест» , –  говорит гётевский Фауст. Но «это самое ужасное рассуждение: если я не могу всего – значит, я ничего не буду делать » (Л. Н. Толстой).
Попытаемся  в краткой форме изложить данную проблему: «Онтология  и гносеология связаны посредством основного вопроса философии. Все понятия и принципы  гносеологии имею свое онтологическое обоснование. Гносеология также связана с этикой, эстетикой, антропологией. Примером может служить философская система («Критика чистого разума» и «Критика практического разума») немецкого философа И. Канта ».
Философская теория познания, отмечают исследователи, исследует те же явления, что и другие науки, но в другом аспекте – в аспекте достижения и оформления истины. Проблема истины является главной в гносеологии. Собственно философский подход к познанию заключается в том, что оно рассматривается как элемент жизнедеятельности в целом. Теория познания изучает всеобщее в познавательной деятельности человека безотносительно к ее конкретным формам.
О проблеме познания  задумывался Августин: «Им показалось  вероятным, что истину найти нельзя, а мне кажется вероятным, что можно» . Августин критиковал скептицизм, выдвинул против него следующее возражение: без знания истины невозможно и «вероятное» знание, так как вероятное есть нечто правдоподобное, т.е., похожее на истину, а чтобы узнать, что похоже на истину, надо знать саму истину.
По мысли Августина, наиболее достоверное знание – это знание человека о своем собственном бытии и сознании. «Знаешь ли ты, что ты существуешь? Знаю… Знаешь ли ты, что мыслишь? Знаю… Итак, ты знаешь, что  существуешь; знаешь, что живешь; знаешь, что познаешь» («Монологи» 17.1).
О сомнении как неизбежном моменте сознания: «Всякий, кто сознает, что он сомневается, сознает это как некоторую истину… Кто сомневается в том, что он живет, помнит,  сознает, желает, мыслит, знает, судит? И даже если он сомневается, то все же… он помнит, почему сомневается, сознает, что сомневается, хочет уверенности, мыслит, знает, что не знает, думает, что нельзя опрометчиво соглашаться» («Об истинной религии». XXXIX).
Познание, по Августину, основано на внутреннем чувстве, ощущении и разуме. Человек имеет о доступных пониманию и разуму предметах  познание, хотя и малое, однако совершенно достоверное, и жалким образом обманывается тот, кто думает, что чувствам не надо верить. Нормой же познания является истина. Неизменная, вечная истина… есть источник всех истин, есть Бог».
Разум, по Августину, есть взор души, которым она сама собой, без посредства тела, созерцает истинное. Истина же содержится в нашей душе, а душа наша бессмертна, и человек не вправе забывать о  внеземной цели  своей жизни. Человек должен подчинять свои знания мудрости, ибо в спасении души – его высшее назначение. «Все, что мы созерцаем, мы схватываем мыслью или  чувством и разумением. Душа угаснуть не может, если не будет отделена от разума. Отделиться же она никак не может» .
Выходит, по сути, человек изначально «знает» истину, но никто не называет истину знанием, которое скорее является инструментом для поисков. Знает хотя   минимум того, что вообще можно знать. Знает, что сомневается, значит все-таки, знает. Если мыслитель ставит чувства и ощущения на первое место, то это никоим образом не преуменьшает роль разума, и это мы можем наглядно видеть на вышеприведенном примере. Так что известное кредо Августина («Верую, чтобы понимать»)  вряд ли есть так сказать, слепое упорство, ибо в ничуть не меньшей  мере, он призывает верить разуму.
Говоря же о спасении души как высшем назначении человека, Августин  только подчеркивает ее предпочтение перед бренным телом. Его мысли о вечном (см. тему  6 «Средневековая христианская философия», вопрос 2), о человеке, и его назначении породили дискуссию, длившуюся  многие века, и имеют действительно непреходящее значение, коль  продолжаются  и по сей день.
Мы видим, что Августин не просто верит, «как любая старуха», но что это ученый, который пытается выйти за пределы понятого и объяснимого.  Без диалектики – науки о развитии, в наиболее полном и свободном от односторонности виде, не обойтись. Вот как характеризовал ее  Августин: «Диалектика… наука наук; она учит учиться; учит учить; она знает знать. Она не только хочет хотеть, но и может мочь» . 
Другими словами, она не только хочет, но и, что самое важное, может. «Прологом к теории двойственности истины… послужили такие слова Августина: «К изучению наук ведет нас двоякий путь – авторитет и разум…Авторитет людей добрых  представляется полезнее для невежественной  толпы, а разум приличнее для ученых…» .
Говоря: «Ученье – свет», – мы имеем в виду, что  знание принадлежит всем, как и свет. Великий И. Ньютон, хотя и, как отмечают исследователи, не страдал отсутствием скромности, тем не менее, оценивая свое место в мире науки, писал: «Не знаю, каким я кажусь миру, но я же лично смотрю на себя как на ребенка, который, играя на морском берегу, нашел несколько  камешков поглаже и несколько раковин поярче, чем  удавалось другим, в то  время как неизмеримый океан истины расстилался передо моим взором неисследованным. Если я видел дальше других, то это потому, что я стоял на плечах гигантов» .
Знание – это путь к творчеству. «А. Эйнштейн говорил, что импульс, приведший к созданию теории относительности возник у него еще в детстве, когда он задумался о том, что будет, если «побежать за солнечным лучом» вдогонку…»
Спор о том, кто первый или кто лучший (приём широко используемый в политике, вспомним, например, лозунг  не столь давних времён: «Советское – значит лучшее!») совершенно неприемлем в среде ученых, для которых истина как высшая духовная субстанция, не позволяет кому-либо утверждать свой приоритет над ней. Настоящие ученые спорят не о приоритетах, а об истине как таковой, и здесь примером может  служить известный  спор Ньютона и Картезия (Cartesius – латинизированное имя Декарта) о силах тяготения. В этой научной дискуссии они обсуждали специфику действия этих сил и возможности их математического описания, а не вопрос о том, кто первый их открыл.
Одним из лозунгов советских времен был следующий: «Если быть, то быть лучшим!» А быть лучшим значит, быть первым. Можно быть первым, допустим, на дистанции, в очереди за колбасой и т.д., но кто может назвать себя первым в философии?  В  религии?  В науке?.. Философия, как нам известно, буквально переводится как «любомудрие» или  «любовь к мудрости». Мы можем сказать, что любим мудрость, но мы  не знаем, любит ли мудрость нас.
Человек-феномен, автор книги «Моя история» У. Геллер писал: «…когда я начинаю думать о каких-то более глубоких вещах, то убеждаюсь, что на самом деле не существует ни прошлого, ни настоящего, ни будущего для вечности. Все происходит одновременно» ;  К. Прутков: «Если бы все прошедшее было настоящим, а настоящее продолжало существовать наряду с будущим, кто был бы в силах разобрать: где причины и где последствия?»
Как известно всякому школьнику,  на храме в древнегреческом городе Дельфы было написано со времен Сократа: «Познай самого себя!» («Nosce te ipsum» – лат.), – таким образом, познание себя становится целью всей жизни. Но если человек себя не знает, то как он может знать других!? Из этого может следовать только то, что всякое его знание  есть неполное и «кривое».
Говорить о гносеологии, значит говорить о теории познании, значит, говорить о науке, значит, говорить специальным языком, как бы «съедая» многое из того, что  понятно знающему. Это как если бы, поднимаясь по лестнице на высоту, перескакивать  сразу через несколько ступеней. Поэтому люди еще нередко не понимают друг друга. Даже более того, речь всякого  знающего  специфична, мало того, что не  совсем понятна, так еще изобилует терминами.
Почему не могут найти «общего языка» «физики»  и «лирики»; «гуманитарии» и «технари»; медики и  юристы; учителя и строители; автолюбители и пешеходы; учителя и ученики; мужчины и женщины, наконец, богатые и бедные (или считающие себя таковыми)? Не исключено, потому, что  обстоятельства жизни побуждают и мыслить «по-своему», «узкоспециальному», корпоративному.
Примеры, как известно, призваны пояснить мысль;  допустим, мы  собираемся в поход, берем все необходимое. Путешествуя, мы по ходу решаем возникающие проблемы; наконец, длительность похода определяется нашими физическими и материальными возможностями:  силами, наличием времени, денежными средствами, запасом продуктов, качеством дороги и т.д.
Заметно, что мы рассматриваем вариант пешеходного странствия, ныне, правда, совсем непопулярного. Но тот же путь мы можем проделать, допустим, на автомобиле. Очевидно, что теперь мы, наряду с прежними, будем решать и несколько другие задачи, как то: учитывать проходимость дороги, наличие топлива, масла в картере и т.д. Если мы отправимся в поездку по железной дороге, многие вопросы будут решены сами собой (например, нам будет предложен чай), в то время как поезд мчит нас по бескрайним  родным просторам, мы можем сидеть, лежать, спать, беседовать, читать газету или просто смотреть в окно. Совсем нет тех проблем, какие были, например, когда мы шли пешком, в лучшем случае  преодолевая   за сутки  30-40 км. Смотря из окна своего купе, мы легко преодолеваем за то же время около тысячи километров. А если летим на самолете, то преодолеваем то же самое расстояние, примерно, за один час.
Правда, мы избавлены от решения многих проблем, возникающих при пешем способе передвижения, но это отнюдь не значит, что у нас вовсе нет проблем. Будучи  современными людьми, мы  располагаем, к примеру, сотовыми  телефонами, и легко можем связаться  с близкими нам людьми, находящимися  почти  в любой  точке земного шара, но опять мы не можем сказать,  что у нас нет проблем.
Правда, мы не решаем проблемы  странников, скотоводов, крестьян или  ремесленников, зато решаем  какие-то другие, казалось бы, неизвестные нашим предкам. То же самое и со знанием. Мы носим на себе пресловутые сотовые телефоны, сидим за рулём своего автомобиля или часами просиживаем за компьютером; если бы наши предки увидели  все то, что для нас стало обыденным, то не исключено, впали  бы в состояние близкое трансу.
То, что нашим  предкам представилось бы несомненным чудом, для нас стало обычным. Если провести аналогию между походом, ездой и знанием, то очевидно, что знающий отличается от незнающего, как  летящий на самолёте отличается от пешехода. И дело не в том, хочет человек «отличаться» или не хочет, скорее,  следует признать   известную мысль: обстоятельства делают людей в такой же мере, в какой люди делают эти обстоятельства. Мы – ни при чём, и мы же – действующие лица; и, главное, если не мы, то кто? Кто будет решать проблемы, поставленные перед нами, людьми XXI века, временем? Если не мы, то кто?

7. Сознание, язык, общение. 
Религия  чувства и религия разума.
Соотношение знания и веры

Нам надо взять из истории, огонь, а не пепел, –  заметил  мудрец. Речь, это не мышление, –  говорил Л. Фейербах, иначе величайшие  болтуны были бы величайшими мыслителями. Как говорится, если возникла мысль, надо изложить её, тогда она станет яснее, а глупость, заключённая в ней, –  очевидней ;  умный и глупый говорят одно и то же, только первый в своё время, а второй не вовремя. Русский поэт И. А. Бунин написал ёмкое стихотворение, которое так и называется «Слово»:
Молчат гробницы, мумии и кости, –
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена.
И нет у нас иного достоянья!
 Умейте же беречь
Хоть в  меру сил,  в дни злобы и страданья
Наш дар бессмертный – речь .
В известном смысле, человек всегда находится  в начале пути. Или в конце его. Даже когда думает, что в начале. Вернее,  в начале и в конце одновременно. В этом комизм и трагизм его положения в мире:
Что ж? Тайну прелесть находила
И  в самом ужасе она:
Так нас природа сотворила,
К противуречию склонна.
Настали святки. То-то радость!
Гадает ветреная младость,
Которой ничего не жаль,
Перед которой жизни даль
Лежит светла, необозрима;
Гадает старость сквозь очки,
У гробовой своей доски,
Всё потеряв  невозвратимо;
И всё равно: надежда им
Лжёт детским лепетом своим .

Вера есть особое духовное состояние человека. Психологическая установка на восприятие воображаемой реальности как действительно существующей, уверенность  в успехе дела и в лучшем будущем. Надежда же есть единство знания, веры и радостного ожидания.
Истинная вера основывается, вероятно, на онтологическом существовании самого человека, по сути своей, истинное знание и религиозная вера должны быть едины.  Тогда мораль тожественна религии («нравственный закон внутри нас»). Верить в Бога, по Канту,  означает не размышлять о  Его бытии, а только быть добрым .
Сахарову А.Д. задали вопрос: «Вы материалист или дуалист? Или пантеист?» Ученый ответил: «Я думаю, что есть какой-то внутренний смысл в существовании Вселенной. … внутренний  смысл, нематериальный, у  Вселенной должен быть. Без этого скучно жить» .
На вопрос  раввина: «Верите ли Вы в Бога?» – А. Эйнштейн ответил: «Я верю в Бога Спинозы, который обнаруживается во всеобщей гармонии всех вещей, а не в Бога, который интересуется  судьбами и делами людей» .
Ответы двух ученых показывают, что проблема взаимоотношений науки и религии более сложная, чем это представлялось с позиций вульгарного воинствующего атеизма. Сегодня  все больше утверждается мнение, что вера – тоже форма знания, обобщенного жизненного опыта. Таким образом, сосуществование  названных форм знания внутри культуры не только не исключается, но скорее, дополняет друг друга .
П. Флоренский, говоря о путях обретения истины, – задаче всякого познания, говорит о двух путях, – об интуиции и дискурсии, т.е. о сведении одного суждения к другому, о рациональном анализе .         Если бы мы могли слышать то, что говорят нам чувства (читай, Сердце), и если бы могли слышать то, что говорит нам голос разума, то наша жизнь  стала бы, поистине, как  в сказке, прекрасной и удивительной.

Термины и понятия
Аксиология (греч. axia «ценность» + logos «учение») – учение о ценностях, их месте в реальности, о связи различных ценностей между собой, с социальными и культурными факторами и структурой личности.
Антитеза (греч. anti-против, противоположение) – в логике исходная посылка  логического вывода в  доказательствах от противного.
Гносеология (греч. gnosis, gnoseos-знание + logos-понятие, учение) –  теория познания, раздел философии, в котором изучаются проблемы  природы  научного познания и его возможностей, отношения знания к реальности, исследуются всеобщие  предпосылки познания, выявляются условия его достоверности и  истинности.
Диалектика (греч. dialektike, techne) – искусство вести беседу, спор, от  dialegomai – веду беседу спор], философское учение о становлении и развитии бытия и познания, и основанный на этом учении метод мышления.
Основным постулатом является тезис о единстве и борьбе противоположностей. В этом смысле диалектика, начиная с Гегеля, противопоставляется метафизике – такому способу мышления, который рассматривает вещи и явления как неизменные и независимые  друг от друга.
Античная диалектика, основанная на живом чувственном восприятии материального мира, уже начиная с первых представлений греческой философии, формулировала понимание действительности как изменчивой, становящейся, совмещающей в себе противоположности.
В эпоху Возрождения у Николая Кузанского идеи диалектики  развиваются в учении о тождестве знания и незнания, о совпадении максимума и минимума, о вечном движении, о совпадении противоположностей, о любом в любом и т.д. Дж. Бруно высказывал идею и о единстве противоположностей, и о тождестве минимума и максимума, и о бесконечности Вселенной (трактуя, что её центр находится повсюду, в любой её точке) и т.д.
В философии Нового времени учении я Р. Декарта о неоднородном пространстве, Б. Спинозы о мышлении и материи или о свободе и необходимости, Г. Лейбница о присутствии  каждой монады во всякой другой монаде, несомненно, содержат  в себе диалектические построения.
Классическую для Нового времени форму диалектики  создал  немецкий идеализм, начавший с её негативной и субъективистской трактовки у И. Канта и перешедший через И. Фихте и Ф. Шеллинга к объективному идеализму Г. Гегеля.
В XIX в. к материалистической диалектике подошли русские революционные демократы – В. Белинский, А. Герцен, Н. Чернышевский. В отличие от Гегеля, из идей вечного движения и развития они делали революционные выводы: диалектика была для них «алгеброй революции».
Неогегельянство приходит к т.н. «отрицательной диалектике», утверждая, что противоречия, обнаруживаемые в понятиях, свидетельствуют о  нереальности, «кажимости» их объектов. Единство противоположностей заменяется единством сосуществующих дополнительных элементов ради достижения цельности знания (Ф. Брэдли).
Диалектика выступает так же как совмещение  противоположностей при помощи  чистой интуиции (Б. Кроче, Р. Кронер, И. Ильин). У А. Бергсона выдвигается требование иррационалистического и чисто инстинктивного совмещения противоположностей, трактуемого как «чудо».
В экзистенциализме (К. Ясперс, Ж. Сартр) диалектика релятивистски понимается как более или менее случайная  структура сознания. Другие экзистенциалисты (Г. Марсель, М. Бубер) теологически трактуют диалектику как систему вопросов и ответов между сознанием и бытием. Идеи «негативной» диалектики, понимаемой как тотальное отрицание действительности, не приводящее к новому синтезу, развивают Т. Адорно, А. Маркузе.
Душа (греч. psyche) – внутренний, психический  мир человека, его сознание, мышление; то или иное свойство характера, а также человек с теми или иными свойствами (добрая, злая душа); организатор, вдохновитель, главное лицо (душа общества, душа дела).
Знание – проверенный практикой результат познания действительности, верное ее отражение мышлением; постижение действительности сознанием, наука; совокупность сведений, познаний в какой-либо области.
Наука (лат. scientia-знания, наука) – система знаний о закономерностях развития природы, общества и мышления, а также отдельная отрасль таких знаний; то, что учит, дает опыт; непосредственные цели науки – описание, объяснение, предсказание процессов и явлений действительности, составляющих предмет ее изучения на основе открываемых ею законов, т.е., в широком смысле – теоретическое отражение действительности.
Метафизика (греч., лат. meta ta physika-«сверх», «над») – буквально: «То, что идёт после физики» (заключительная часть естественно-научных сочинений Аристотеля); название философии в древней Греции; наука о сверхчувственных принципах и началах бытия.
Мистика (греч. mistikos-таинственный) – религиозная практика, имеющая  целью переживание  в экстазе непосредственного «единения» с абсолютом, а также совокупность теологических и философских доктрин, оправдывающих, осмысляющих и регулирующих эту практику.
Объект (позднелат. Objectum – предмет от лат. objicio – бросаю вперед, противопоставляю), то, что противостоит субъекту в его предметно-практической и познавательной деятельности; объект  не просто тождествен объективной реальности, а выступает как такая ее часть, которая находится во взаимодействии  с субъектом; объект  дан познающему субъекту в его ощущениях  пока еще в скрытой, непроанализированной форме.
Онтология (греч. on, род. п. ontos-сущее+logos-слово, понятие, учение) – учение о бытии как таковом; раздел философии, изучающий фундаментальные принципы бытия, наиболее общие сущности  и категории сущего; иногда отождествляется с метафизикой; термин  впервые появился в «Философском лексиконе» Р. Гоклениуса (1613) и был закреплён в философской системе  Х. Вольфа, предшественника  И. Канта.
Релятивизм – учение об относительности, условности и субъективности человеческого познания.
Сентенция (лат. sententia-мнение) – мнение, суждение.
Силлогизм (греч. syllogismos-сосчитывание) – умозаключение, в котором из двух категорических суждений, связанных средним термином, получается третье суждение, называемое выводом; например: 1. Всякий учебник должен быть написан ясным языком; 2. «Философия» - учебник; 3. «Философия» должна быть написана ясным языком.
Субъект (лат. subjectus – лежащий  в основе, о sub – под и jascio – бросаю, кладу в основание) – активное начало, носитель предметно-практической деятельности и познания, источник и творец активности, направленной на объект; субъективность – атирибутивное качество субъекта.
 Тезис (греч. thesis-положение, утверждение) – основополагающе утверждение в какой-либо концепции или теории.
Ценности – общепринятые убеждения относительно целей, к которым человек должен стремиться, они составляют основу нравственных принципов; разные культуры могут отдавать предпочтение разным ценностям, например, героизму на поле боя, художественному творчеству, аскетизму, мужеству в спорте и т.д.; каждый общественный строй  устанавливает, что является ценностью, а что не является.
Эпистемология (греч. episteme-знание и логия-учение) – термин, употребляемый для обозначения теории познания.
Дополнительная литература
1. Губин В. Д. Онтология. Проблема бытия в современной европейской философии. Курс лекций. М., 1998.
2. Основы онтологии: Учебное пособие / Под ред. Ф. Ф. Вяккерева и др. СПб., 1997.
3. Подорога В. Метафизика ландшафта. М., 1993.
Франк С. Л. Предмет знания. Душа человека. СПб., 1995.
ТЕМА 16. РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ

ПЛАН
 1. «Песнь о вещем Олеге»; «Повесть временных лет»; «Поучения Владимира Мономаха»; «Слово о полку Игореве» как историко-философские  произведения. Просветители Кирилл и Мефодий.
2. Христианизация  Киевской  Руси. Жития святых  Антония и Феодосия Печерских, Сергия Радонежского, протопопа Аввакума и др.
3. Возникновение русской философии. Г. С. Сковорода.
4. М. В. Ломоносов – «наш первый университет».
5. «Философические письма» П. Я. Чаадаева. Мысли В. О. Ключевского.
6. Западники и славянофилы как два идейно-философских направления.
7. Философия всеединства В. С. Соловьёва.
8. Философские взгляды Л. Н. Толстого.
9. Философия космизма. Н.А. Умов; К.Э. Циолковский; В.И. Вернадский; Н.Ф. Фёдоров; Н.А. Бердяев.











1. «Песнь о вещем Олеге»; «Повесть временных лет»; «Поучения Владимира Мономаха»; «Слово о полку Игореве» как историко-философские  произведения. Просветители Кирилл и Мефодий

Солнце русской поэзии А.С. Пушкин отмечал, что гордиться славою своих предков не только можно, но и должно,  что уважение к минувшему, это отличительная  черта человека образованного от дикого.
Предфилософские размышления на Руси связываются с временами язычества и основаны на мифологии, былинах, сказаниях и легендах. Одним из  художественных, вернее, художественно-философским выражением той эпохи стала  древняя  легенда, послужившая  основой для «Песни о вещем Олеге».
В этом поэтически воспроизведённом летописном предании,  А. С. Пушкин раскрывает образ жизни,  мысли и речи «русьського»  народа: вещий – т.е., мудрый, всезнающий (вещий – ведать, знать); перун – бог грома и молнии; волхвы, кудесники (от слова  чудо; волшебники) – служители богов, вдохновлённые ими, предсказатели будущего; тризна – поминки по убитым и умершим; «обрёк» от слова «рек», «рок», т.е., предназначил; «чело» - лоб; «отрок» - юноша-подросток, молодой дружинник, слуга;  «пращ, праща» –  древнее оружие, сложенный петлей ремень  для метания камней; «попона» – покрывало для коня; «почил» – т.е., уснул, умер.  Здесь заметно сказывается любовь русского народа к языку, истории, старине, воинам,  могилой которым служили высокие насыпные курганы  и т.д.
«Повесть временных лет» – первая летопись о Киевской  Руси. Не будучи собственно философским повествованием, представляет интерес, как памятник древнерусской мысли, в котором нашли отражение мировоззренческие и философские аспекты. Автор ее, монах Киево-Печерского монастыря Нестор (1050 гг.-нач XII в.), пытался понять «откуда есть пошла земля руськая», и с горечью замечал: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет» (т.е., порядка нет).
«В год 6576 (1068). Пришли иноплеменники на Русскую землю, половцев множество. Изяслав же, и Святослав, и Всеволод вышли против них…Навёл на нас Бог поганых за грехи  наши, и побежали  русские князья, и победили половцы.
Наводит Бог, в гневе своем, иноплеменников на землю, и только в горе люди вспоминают о Боге; междоусобная же война бывает от дьявольского соблазна. Бог ведь не хочет зла людям, но блага; а дьявол радуется злому убийству и крови пролитию, разжигая ссоры и зависть, братоненавидение и клевету. Когда же впадает в грех какой-либо народ, казнит Бог его смертью, или голодом, или нашествиями поганых, или засухой, или гусеницей, или иными казнями, чтобы мы покаялись, ибо Бог велит нам жить в покаянии и говорит нам через пророка: «Обратитесь ко Мне всем сердцем вашим, в посте и плаче» .
  «Поучения Владимира Мономаха» также можно рассматривать как историко-философское  произведение. Владимир  Мономах – великий князь  Киевский (с 1113 по 1125): «Сидя на санях, помыслил я в душе  своей и воздал хвалу Богу, который меня до этих дней, грешного, сохранил.
Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце своё и не станет лениться, а будет трудиться. … как  Василий учил, собрав юношей: иметь душу чистую и непорочную, тело худое, беседу кроткую и соблюдать слово Господне: «Есть и пить без шума великого, при старых молчать, премудрых слушать, старшим  покоряться, с равными и младшими любовь иметь, без лукавства беседуя, а побольше разуметь; не свирепствовать словом, не хулить в беседе, не смеяться много, стыдиться старших, с нелепыми женщинами не беседовать, глаза держать книзу, а душу ввысь, избегать суеты; не уклоняться учить увлекающихся властью, ни во что ставить всеобщий почёт.
 «Что такое человек, как подумаешь о нем?» «Велик ты, Господь, и чудны дела  Твои; разум человеческий не может постигнуть чудеса Твои, и благословенно и славно имя Твое вовеки по всей земле». Ибо кто не восхвалит и не прославит силу Твою и Твоих великих чудес…устроенных на этом свете: как небо устроено, или как солнце, или как луна, или как звёзды, и тьма, и свет, и земля на водах положена… И этому чуду подивимся, как из праха создал человека, как разнообразны человеческие лица; если и всех людей собрать, не у всех один облик, но каждый имеет свой облик, по Божьей мудрости» .
«Слово о полку Игореве» – выдающийся памятник древнерусской  письменности XII в. Во времена седой древности вещего Бояна (полулегендарного «роського» Гомера), автор «Слова» Кирилл епископ Туровский писал:  «Русская земля в заревах от междоусобиц и вражеских набегов».
Князь Игорь – воин-богатырь необыкновенной красоты, собирается на войну, желая наказать «поганых»; его жена Ярославна глубоко взволнована сценой прощания.
Когда Игорь вступил на землю  Половецкую, грозное предостережение постигло русичей – солнечное затмение, дурной знак. Но возвращаться  стыдно, и пошли вперед.
Накануне битвы, решили два вражеских лагеря сражаться до смерти или до победы пешими. На третий день трагической для русичей битвы, уже взвилась над головой Игоря петля рабства. И заплакали русские жёны. Усобицы, вот что подорвало силы русичей.
Древняя русская  история представляет собой  цепь беспрерывных усобиц: «Тогда земля сеялась и росла усобицами; в княжих крамолах век человеческий сокращался. Тогда по Русской  Земле редко раздавались крики земледельцев, но часто каркали вороны, деля между собою трупы; часто говорили свою речь галки, сбираясь лететь на добычу.
Сказал брат брату: «Это моё, а это моё же», – и за малое стали князья говорить большое, начали сами на себя  ковать крамолу, а поганые со всех сторон приходили с победами на  Землю Русскую».
Князь Святослав,  одержавший большую победу над врагами в 1184 г. собрал вассальных князей.  Его  «золотое слово» адресовано всем князьям, их дружинникам, всем «руським» людям. Он призывает прекратить споры и усобицы, и объединиться перед лицом опасности.
Плач Ярославны, любовь Игоря к родине, помощь  верного Овлура, – наверное, все это вместе  способствовало успеху побега из половецкого плена.
Русский народ приветствует  возвращение полонённого воина. Радость встречи омрачается всплесками скорби о погибших, чувством вины и раскаяния. Но родной воздух великого Киева благословляет пленника .
Таково содержание «Слова», несущее в себе запас неизбывной скорби,  патриотизма и любви к Родине.
Монахи Кирилл и Мефодий считаются древнейшими русскими просветителями, именно они являются создателями  первого русского алфавита. Монах Кирилл за его склонность к философии был прозван «Философом». Для него было характерно сближение философии и этики.
Люди, полагал  он, по милости Бога  имеют равную способность к совершенствованию. А находятся они между животными и ангелами. От животных отличаются разумом и речью. От ангелов – злобой и похотью. К кому человек больше приближается – зависит от него самого, от его познаний и  образа  жизни. Философия же дает  ему познания, указывая, что есть истина и приближает к Богу .

2. Христианизация  Киевской  Руси. Жития святых  Антония и Феодосия Печерских, Сергия Радонежского, протопопа Аввакума и др.

Зарождений русской философской мысли можно, хотя и условно, отнести к IX-XI вв., когда Русь принимает христианство . Первоначально было сильно влияние греко-византийской религиозно-философской традиции, а начиная с  XVIII века  стала оказывать влияние  западная философия.
Феодосий Печерский (? - 1074) – игумен и реформатор устава Киево-Печерского монастыря; писатель и автор посланий и поучений; влиятельный политический деятель, с мнением которого считались сыновья Ярослава  Мудрого.
Святоотеческая мысль связана с именами Василия Великого (IV в.), Григория Нисского (IV в.), Иоанна Дамаскина (675-750), который дал шесть определений философии: 1) постижение сущего; 2) познание вещей божественных и человеческих; 3) помышление о смерти; 4) уподобление Богу; 5) искусство искусств и наука  наук; 6) любовь к мудрости.
Большое общественно-политическое значение имело принятие на Руси христианства и крещение ее князем Владимиром в IX в. Христианская религия несла с собой новые нравственные ценности. Центральным местом, очагом распространения культуры  на  века стали монастыри; Жития святых Антония и Феодосия Печерских, Сергия Радонежского, протопопа Аввакума и многих других играли важную роль в деле народного просвещения.
Всё, что видно вдаль и вширь, -
Всем владеет монастырь…
Поезжай да посмотри
На Москве монастыри:
Новодевичий, Данилов,
И Андроньев, и Донской.
Эти стены вражью силу
Оттесняли под Москвой.
………………………….
В монастырской келье узкой,
В четырёх глухих стенах,
О земле, о древнерусской
Быль записывал монах.
Он писал зимой и летом,
Озарённый тусклым светом.
Он писал из года в год
Про великий наш народ.
От нашествия Батыя
Написал он в грозный час,
И слова его простые
Сквозь века дошли до нас .

О житиях  святых сочинялись  «разсказы  для народа». «Ближние пещеры, т.е., те, которые находятся ближе к великой лаврской церкви, называются еще Антониевыми пещерами… Около 880 лет назад тому, в нашем Киеве княжил святой равноапостольный Владимир; святая вера православная тогда только что стала распространяться по земле русской.
В то время за Днепром… в 40 верстах от самого Чернигова, в местечке Любечъ у неких богатых родителей  родился сын Антипа… Бывало, от кого-нибудь молодой Антипа о том, как в старину  живали святые люди… сердце его вдруг затрепещет, глаза заблистают; так бы, кажется, он и полетел  к этим святым людям…  «Бог положил ему на ум, говорит преподобный  Нестор летописец, в другия страны идти»… Когда по просьбе великаго князя  Изяслава первый игумен Печерского монастыря, преподобный  Варлаам, перешел в его Дмитриевский монастырь, братия Печерские опять пришли к преподобному Антонию; поклонились ему до земли, и сказали: «Отче! Поставь нам игумена!» А он сказал: «Кого же вы хочете?» «Кого хочет  Бог и ты», – отвечали братия. Тогда святый  старец, подумавши немного, сказал: «Кто же между вами выше, – кто больше послушлив, и кроток, и смирён, как не преподобный Феодосий? Пусть он будет над вами игуменом».
Братия были очень рады такому мудрому выбору; поклонились преподобному до земли, и поставили игуменом Феодосия… тогда же здесь введён был и устав монастырский  такой, какой был  в одном из греческих монастырей…
Уставом положено было: что и когда каждому монаху петь, что вычитывать, когда и как долго стоять в церкви, когда и сколько держать поклонов, в какие дни что есть, что пить и проч. и проч. Этот устав Печерского монастыря принят у нас на св. Руси почти во всех монастырях; потому монастырь Печерский  считается у нас старейшим из всех монастырей русских» .
Сын Ивана Калиты, московского князя, (прозванного в народе «денежным мешком») Семен Гордый в завещании к наследникам просил жить в мире… «чтобы не престала память родителии  наших и наша, и свеча бы не угасла» .
Отец Варфоломея боярин Кирилл  был отправлен в небольшое село Радонежское, затерянное среди лесов северо-восточной окраины Московского княжества. 23-летний Варфоломей из Радонежа решил уйти из общества людей. Это был жест отчаяния – не захотел «жить как все» .
Сергий Радонежский (новое, духовное имя Варфоломея) стал основателем и игуменом Троице-Сергиева монастыря, инициатором введения общежитийного устава в русских монастырях (отсюда поговорка: «Со своим уставом в чужой монастырь не ходят»). Активно поддерживал национально-освободительную политику   Дмитрия Донского. Накануне Куликовского сражения князь лично совещался с преподобным отцом Сергием и получил от него благословение на  битву с монголо-татарами.
Изучение  Слова Божьего сопровождалось бдением, постом и молитвой, христианская мораль велела заглушать «голос крови», проповедуя смирение: «Завет о правой и левой щеке – не признак слабости, но, напротив, высшей силы… смысл слов Иисуса точнее всего раскрыл Василий Великий в словах «не исцеляйте зла злом».
Отчаянная попытка разорвать бесконечную цепь зла, которой сковано человечество, с помощью самоотречения – вот что кроется в словах Иисуса о пощечине. Это позиция противоположная девизу иезуитов – «цель оправдывает средства» .
Роль воспитателя, как бы  сказали сегодня, брал на себя старец (духовник), придающий жизни в обители идейное направление: «Старец – это берущий вашу душу, вашу волю в свою душу и свою волю. Эту страшную школу жизни обрекающий себя принимает добровольно в надежде победить себя… избегнуть участи тех, которые всю жизнь прожили, а себя в себе не нашли» .
Преподобный отец Феодосий откровенно презирал и жестоко мучил тело: носил ранящую кожу грубую власяницу, кормил собою комаров и мошек, спал только сидя, никогда не мылся. Сергий избегал подобных вещей, любил «чистоту телесную и душевную». Воспитывая в себе смирение, избегал всякой власти, понимая, что «вместе с мерой власти возрастает и мера ответственности перед Богом. «Аз убо сам желаю от инех обладаем бытии паче, нежели иными обладати и начальствовати» . «Не было места унынию в мужественном сердце  Сергия, –  указывал преподобный Епифаний, с радостью принимал он  все скорби, как бы от руки Божией, искушаемый, как золото в огне, он восходил от силы в силу». «Люты скорби, но сладок рай, болезненны труды, но вечная за них награда! Благодать Божия никому не дается без скорбей и искушений: без огня, говорит Лествичник ,  и золото не бывает чисто… минует скорбь, дождёмся радости» .
Протопоп Аввакум (1620-1682) – идеолог русского раскола, противник реформ Никона; в 1653 г. был сослан с семьёй в Тобольск; возвращен в Москву 1663 г., но продолжал борьбу с официальной церковью. В 1664 г. сослан в Мезень; в 1666-67 гг. осуждён на церковном соборе и сослан в Пустоозерск, где 15 лет провел в яме –  земляной тюрьме.
Написал «Житие». Когда  протопопица однажды взмолилась: «Доколе же терпеть будем?» - мудрый протопоп, следуя  Слову Писания, отвечал: «Доколе жить будем» («Умоляем также вас братья, вразумляйте бесчинных, утешайте малодушных, поддерживайте слабых, будьте долготерпеливы ко всем», - 1-е Фессалоникийцам 5:14). Сам протопоп Аввакум  по царскому указу был сожжён.
Во второй половине XVII в. в Москве было открыто первое российское высшее учебное заведение – Славяно-греко-латинская академия. «Нет такой мысли, кою бы по-российски изъяснить было не можно», – указывал её выпускник Н. Н. Поповский. 
Осмысливая место русской философии в ряду мировой философии, А. Н. Введенский  писал: «Конечно, наша философия, как и вся наша образованность, заимствованная. Но так оно и должно быть: большее или меньшее заимствование и подчинение чужим влияниям – это общий закон развития философии любого европейского народа.
Даже сама греческая философия была подготовлена и пробуждена перенесением с востока разнообразных научных сведений. … Чуткость к чужим учениям – наилучший залог успешного развития философии» .

3. Возникновение русской философии. Г. С. Сковорода

О какой русской философии мы хотим говорить? О той, что начала складываться с образованием  древнерусского государства? Или о той философии, что проповедовал Г.С.  Сковорода, этот российский Сократ, которого В. В. Зеньковский называл «первым философом на Руси в точном смысле этого слова».
А может, русская философия начала складываться со времени основания Московского государственного университета? Или о той, которую вынашивал М. В. Ломоносов, соединяя принципы науки и религии, и который сам стал «нашим первым русским университетом». А может, русская философия начинается с издания трудов  французских энциклопедистов, или с издания сочинений, вольнодумного характера, или вольтерианства?
А может, русская философия начинается с распространения идей немецкой классической философии? Сочинений Фихте, Канта, Гегеля, Шеллинга, Фейербаха? Или с «Философических писем» П. Я. Чаадаева? Или русская философия начинается с образования двух противоположных идейных лагерей – западничества  и славянофильства?
А может, русская философия началась с творчества  В. С. Соловьёва и его философии всеединства, этой «христианской православной философии». А может, русская философия связывается с такими именами как  Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский, Н. А. Бердяев, В. В. Розанов, А.Л. Чижевский, К. Э. Циолковский, Н. В. Федоров, В. И. Вернадский, С. Л. Франк, И. А. Ильин?
Из множества позиций по этому вопросу заслуживает внимания периодизация русской философии данная  исследователем  В. В. Зеньковским:
1. Пролог русской философии: до Петра Великого (до XVIII в.)
2. Первый период  - до возникновения систем (до 70-х гг. XIX в.)
3. Второй период – возникновение систем (кон. XIX в.- 20-е гг. ХХ в.)
4. Третий период – ХХ в.

Григорий Саввич  Сковорода (1722-1794) – выпускник Киево-Могилянской  академии, во время учебы пел в хоре, был натурой художественно-поэтической,  почти всю свою жизнь он странствовал с сумой, в которой всегда были сухари и Библия, из которой он черпал свою «философскую» мудрость. Из религиозной сосредоточенности и постоянного погружения в молитву у Сковороды складывалось  новое понимание жизни и мира, новое восприятие человека, формировалось его учение о  путях познания. В свете мистических  переживаний   Сковороде приходит мысль, что «весь мир спит». В его песнях  встречается немало суждений о сокровенной жизни мира, которую можно почувствовать лишь религиозно, Сковорода глубоко чувствует тайную печаль, тайные слёзы в мире, он постоянно останавливается  на скорби в мире.

«О прелестный мир! Ты – океан, пучина,
Ты мрак, вихрь, тоска, кручина…»
…………………………………………….
«Мир сей являет вид благолепный,
Но в нём таится червь неусыпный;
Горе ти, мире! Смех мне являешь,
Внутрь же душой тайно рыдаешь .

На могиле Г. С. Сковороды сочинённая им эпитафия: «Мир ловил меня, но не поймал» .
Хотя Г. С. Сковороду и называют «собственно первым русским философом», однако вся его «философия» сводилась к аллегорическому толкованию Священного Писания. Все же морально-этические поучения, проистекающие из его аллегорий, явились выдающимся вкладом в христианское просвещение Руси .

4. М. В. Ломоносов – «наш первый университет»

Российское просвещение невозможно представить без такой  сильной и цельной фигуры, каковой явился Михайло Васильевич  Ломоносов (1711-1765) –  учёный-естествоиспытатель, заложивший основы современного русского литературного языка, поэт, химик, художник, историк, астроном, поборник отечественного просвещения, развития русской науки и экономики.
Пример, когда  он, будучи почти отроком, из  далёких северных Холмогор,  в лаптях, пришел с рыбным обозом по санному пути в Москву, стал хрестоматийным. С 1731 г. Ломоносов учится в Славяно-греко-латинской академии; с 1735 – в Академическом университете в Петербурге; с 1736 по 1741 гг. – в Германии (в городе Марбург). С 1745 г – первый российский академик Петербургской Академии наук.
Природа – святая святых, не любит открывать свои тайны; изучая атмосферное электричество, экспериментируя с прибором во время грозы, от удара молнии погибает друг Ломоносова, академик Г. В. Рихман (1711-1753); смерть воспринимается как Божья кара. Но ничто не может погасить кипучей энергии русского самородка.
По мировоззрению своему Ломоносов был  естественно-научным материалистом, которое оборачивалось деизмом  (когда, признавая за Творцом роль первотолчка, в дальнейшем природа живет по своим законам). Согласно господствующей идее того времени он типичный механицист (напомним, никакая другая наука в то время не пользовалась таким вниманием, как механика). Ломоносов сформулировал закон сохранения вещества, и развивал молекулярно-кинетическую теорию теплоты. Он разделял идеи эволюционной теории, согласно которой вещи не оставались неизменными от сотворения мира.
Подобно мыслителям  эпохи Возрождения, опирался в своих построениях на теорию двойственной истины: «Правда и вера – суть две сестры родные, дщери одного всевышнего родителя, никогда между собою в распрю придти не могут» . При этом наука и религия, отличаются между собою не только по предмету, но и по методу: «Не здраво рассудителен математик, ежели он хочет божескую волю вымерять циркулом. Таков же и богословия учитель, если  он думает, что по псалтире научиться можно астрономии и химии» .
Почти триста лет назад М. В. Ломоносов прозорливо замечал: «Широко простирает химия руки свои в дела человеческие!»
Богато одарённая натура, гений русской словесности и науки, он по выражению современников, сам стал «нашим первым русским университетом». Московский государственный университет, открытый в 1755 г. при непосредственном участии М. В. Ломоносова,   и поныне носит его имя. Свободен тот, кто свободен от авторитетов: «Никому не желаю подчиняться, ниже самому Господу  Богу». («Не только у стола знатных господ или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но даже у самого  Господа Бога, который дал мне смысл, пока разве отнимет» .).
Когда академики, почти все – иностранцы, выступили против решительного и бескомпромиссного «русского медведя»,  заявив, что его надо отставить от университета, то Ломоносов не лукаво отвечал, что легче отставить университет от него, чем его от университета. К нему самому, как к никому другому, вполне можно отнести им же написанные  поэтические строки:
Дерзайте ныне  ободренны
Раченьем вашим показать,
Что  может собственных Платонов,
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать!
В «Утреннем  размышлении о Божием величестве» Ломоносов запечатлел солнце, глянувшему на  него в упор человеку:
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов;
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят .
В «Вечернем размышлении о Божием величестве при случае великого северного сияния»:
Открылась бездна звёзд  полна;
Звездам числа нет, бездне дна .
Действительно, разве может быть что-либо лучше, чем взирая на   таких мужей, учиться? Обращаясь как бы ко всем детям, Н. А. Некрасов писал:
Скоро сам узнаешь в школе,
Как архангельский мужик
По своей и Божьей воле,
Стал разумен и велик .

5. «Философические письма» П. Я. Чаадаева.
Мысли В. О. Ключевского

Одной из ярких  личностей, выдающимся социальным философом  первой половины XIX в. был Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856).  После героического похода  в 1812 году, он оставил карьеру военного и сблизился с декабристами. По мнению  многих исследователей, Чаадаев послужил прототипом героя упоминаемой выше комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума», –  в пользу такого мнения говорит то обстоятельство, что эти два великих человека  вместе учились (напомним, что первоначально комедия называлась «Горе уму»).
Его философское мировоззрение дуалистично; с одной стороны, он признавал, что физический мир построен из атомов и молекул, «элементов материальных», с другой, что сознание  не подчиняется механистическим закономерностям природы, а является результатом божественного творения. Человека он рассматривал как объективное единство двух миров – физического и духовного, как существо свободное, подчиненное, однако, диалектике необходимости и свободы.
В 1823 году П.Я. Чаадаев путешествовал по Европе, был лично знаком с немецким философом Шеллингом, который назвал его «самым умным из известных ему умов». (кто знаком с  текстом комедии, мог заметить, что её герою  Чацкому остроумие весьма свойственно).
Первоначально П. Я. Чаадаев был сторонником идеи единства всего рода человеческого,  но политическая обстановка в России настроили его на резко критический лад. Свою позицию он высказал прямо и честно: «По-видимому, есть несколько способов любить свое отечество и служить ему… Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее, – только не обманывать» .
Рассматривая судьбы человечества, судьбы разных стран, а особенно Россию сквозь призму христианства, библейского взгляда на мир, Чаадаев полагал, что христианство и есть та сила, которая может содействовать благополучному исходу исторического  процесса – установлению царства божьего на земле.
Но, приняв христианство от Византии, Россия отошла от истинного пути. «Мы… замкнулись  в нашем религиозном обособлении, и ничто из происходившего в Европе не достигало до нас… Высокие качества, которые религия принесла в дар новым народам … все это совершенно  нас миновало. В то время, как христианский мир величественно шествовал по пути, предначертанному его божественным основателем, увлекая за собою поколения, -- мы, хотя и носили имя христиан, не двигались с места. Весь мир перестраивался заново, а у нас ничего не созидалось; мы по-прежнему прозябали, забившись в свои лачуги, сложенные из брёвен и соломы» .
Считая, что русская культура – всецело «результат заимствования и подражания», Чаадаев говорит, что она не имеет прошлого или будущего, живя лишь настоящим, его терзает мысль о том, что «стоя между двумя главными частями мира, Востоком и Западом, упираясь одним локтем в Китай, другим в  Германию, мы должны были соединить в себе оба великих начала духовной природы: воображение и рассудок, и совмещать в нашей цивилизации историю всего земного шара». Но мы, оставшись одинокими в мире, «ничего не дали миру, ничему не научили его; мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого  разума, и всё, что досталось нам от этого прогресса, мы исказили» .
А. С. Пушкин посвятил П.Я. Чаадаеву стихотворение, окончание которого сразу стало крылатым:
Товарищ, верь: взойдёт она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена !
Но это в будущем, а пока, царь Николай I, прочитав первое «Философические письмо» отмечал: «Прочитав статью, нахожу, что содержание оной смесь дерзостной бессмыслицы, достойной умалишённого: это мы узнаем непременно, но не извинительны ни редактор журнала, ни цензор. Велите сейчас журнал запретить, обоих виновников отрешить от должности…»
Почти в точности сбылось сказанное  героиней в бессмертной комедии:
Ах! от господ подалей;
У  них беды  себе на всякий час готовь,
Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь .
Всего «писем» было восемь, и каждое из них можно рассматривать как  часть одной большой программы по переустройству общества.

Высказывания П. Я. Чаадаева

Вы ведь хотите быть счастливыми. Так думайте  как можно меньше о собственном благополучии, заботьтесь о чужом; можно биться об заклад, тысяча против одного, что вы достигнете высших пределов счастья, какие только возможны. Слово звучит лишь в отзывчивой  среде.
Болезнь одна лишь заразительна, здоровье не заразительно; то же самое с заблуждением и истиной. Вот почему заблуждение распространяется быстро, а истина так медленно.
Молодое поколение в России мечтало о реформах  в стране, о системах управления, подобных тем, какие мы находим в странах Европы… Никто не подозревал, что эти учреждения, возникнув из совершенно чуждого нам общественного  строя, не могут иметь ничего общего с потребностями нашей страны…
Общество заставляют двигаться вперед не те, кто колеблется между истиной и  ложью, эти плясуны на канате, а люди принципиальные… Плодотворен один лишь фанатизм  совершенства, страстное стремление к истинному и прекрасному.
Не через родину, а через истину ведет путь на небо.
Наша свобода заключается лишь в том, что мы не сознаём нашей зависимости.
Предоставленный самому себе, человек всегда шел лишь по пути  беспредельного падения.
Если не согласиться с тем, что мысль человека есть мысль рода человеческого, то нет возможности понять, что она такое .
Не о свободе думает человек, не о любви и не о благе государства, а о собственной выгоде.
Небезынтересны поэтические строки известнейших тогда людей, когда поэзия еще не вполне отделилась от философии, а философии от поэзии. В кабинете большого русского барина и поэта Г. Р. Державина висело аллегорическое изображение мировой истории «Река времён», своё последнее стихотворение поэт начал с этих слов
Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела  людей.
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры  и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдет судьбы.
(«Река времен в своем стремленьи...»)

Гениальный юноша-поэт  М. Ю. Лермонтов  выразил философский  смысл  жизни так:
Мы пьем из чаши бытия
С закрытыми очами,
Златые омочив края
Своими же слезами;
Когда же перед смертью с глаз
Завязка упадает,
И все, что обольщало нас,
С завязкой исчезает;
Тогда мы  видим, что пуста
Была златая чаша,
Что в ней напиток был – мечта,
И что она – не наша!
Связь философии  и поэзии очевидна,  также как связь истории и философии, по крайней мере, мысли русского историка Василия Осиповича Ключевского (1841-1911) свидетельствуют об этом.
Самое умное в жизни, все-таки смерть, ибо только она исправляет  все ошибки и глупости жизни.
Высшее искусство говорить – уменье молчать.
Есть два рода болтунов: одни говорят слишком много, чтобы ничего не сказать, другие тоже говорят слишком много, но потому, что не знают, что сказать. Одни говорят, чтобы скрыть, что они думают, другие – чтобы скрыть, что они ничего не думают.
Самый верный и едва ли не единственный способ стать счастливым – это вообразить себя таким.
Понимать свои мысли о предмете, не  значит понимать предмет.
Жить – значит быть любимым.
Было бы сердце, а печали найдутся.
Кто смеется, тот не злится, потому что смеяться, значит прощать.
Самый  непобедимый человек тот, кому не страшно быть глупым.
Изучая дедов, узнаем внуков, т.е., изучая предков, узнаем самих себя .


6. Западники и славянофилы
как два идейно-философских направления

Увлечение немецкой философией в начале XIX в. не прошло бесследно для молодых умов; в результате появилось два  противоположных общественно-политических и идейно-философских направления: западников и славянофилов. Появление феномена западничества связано с возникновением в Московском университете кружка Николая Владимировича Станкевича (1813-1840). Активными членами кружка стали Михаил Александрович Бакунин (1814-1875);  Виссарион  Григорьевич Белинский (1811-1848); Тимофей  Николаевич Грановский (1813-1855) (послуживший прототипом главного героя романа Ф.М. Достоевского «Бесы»), Николай Платонович Огарёв (1813-1877), Александр Иванович Герцен (1812-1870); Николай Гаврилович Чернышевский (1828-1889); Николай Алексеевич Добролюбов (1836-1864) и др.
Западники  полагали, что путь России связан с западным образом государственного устройства, реформами, имеющими целью условий жизни крестьянства.
При мысли великой, что я человек, / Всегда возвышаюсь душою, – замечал В. А. Жуковский. Жизнь дана еще человеку для испытания. Друг А. И. Герцена, Н. П. Огарёв выразил эту  мысль в следующих  стихотворных  строчках:
Тот жалок, кто под молотом судьбы
Поник – испуганный – без боя:
Достойный муж выходит из борьбы
В сиянье гордого покоя
И вновь живет – главы не преклоня, –
Исполнен вдохновенной пищей;
Так золото выходит из огня
И полновеснее и чище.
Славянофилы,  братья Иван Васильевич (1806-1856) и Пётр Васильевич (1808-1856) Киреевские; Алексей Степанович Хомяков (1804-1860); братья Константин Сергеевич (1817-1860) и Иван Сергеевич (1823-1886) Аксаковы;  Николай Васильевич Гоголь (1809-1851); Федор Михайлович Достоевский (1828-1870);  Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891) и др., предполагали, что России во все исторические  времена  была свойственна соборность (отношение взаимодействия между народом и правителями), некий уровень цельности личности, устремлённой к Богу. Эти идеи несли в себе предположение,  что Россия (в противоположность мыслям Чаадаева) имеет историческую миссию – стать центром мировой культуры и цивилизации.
Для славянофилов была ближе идея новгородского митрополита Зосимы (XV в.) и игумена псковского Елеазаровского монастыря Филофея (XVI в.). Осознавая необходимость становления нового центра православия на Руси, Филофей  создал целую религиозно-политическую доктрину с философско-богословским обоснованием. В «Послании к великому князю Василию» он сформулировал вывод, на века ставший путеводной звездой для многих мыслителей: «Все христианские царства сошлись в одно твоё… два Рима пали (Римская империя и Византия – прим.), а третий стоит, четвёртому же не бывать». Ясно, что сторонники такого взгляда  отводили Руси  своеобразную роль духовного центра православия .
Идейным девизом славянофилов вполне могли стать знаменитые строчки Ф. И. Тютчева:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней  особенная стать –
В Россию можно только верить.
В качестве вывода всему сказанному можно привести слова русского философа А. Ф. Лосева: «В Германии создание завершенных систем, в которых находят более или менее удачное  отражение все основные проблемы человеческого духа, удается не только главам школ, но и второстепенным мыслителям. Не так в России. В XIX столетии Россия произвела на свет целый ряд глубочайших мыслителей, которых по гениальности можно поставить рядом со светилами европейской философии. Однако, никто из них не оставил после себя цельной, замкнутой философской системы, охватывающей своими логическими построениями всю проблему жизни и ее смысла. …Русская философия является насквозь интуитивной, можно даже сказать, мистическим творчеством, у которого нет времени, а вообще говоря, нет и охоты заниматься логическим оттачиванием мыслей» .
М. А. Бакунин видел в русской общине источник рабства, и желал объединить «варварскую силу Востока» с европейской цивилизацией. В. Г. Белинский признавал, что Запад несет и добро, и зло, но уж лучше поучиться у него, чем оставаться, как есть. А. И. Герцен, живя в Европе, видел, как расцветает мещанство, и считал, что община может дополнить эту цивилизацию; по сути, он стал основоположником народничества, наметив, таким образом, тенденцию к сближению двух течений.
Общественная мысль этого времени породила новые философские направления от религиозных систем (А.С. Хомяков, В.С. Соловьёв) до материалистических (А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский). Революционное настроение наиболее мощно выразилось в народничестве, ставшем предтечей анархизма; к последнему примкнули даже такие родовитые  люди как П.А. Кропоткин (1842-1921), дворянин М. А. Бакунин (1814-1876), которые призывали к разрушению государственного строя. Это направление мысли вело к нигилизму, как способу реакции на тяготы российской жизни.

7. Философия всеединства В. С. Соловьёва

В конце XIX века в России впервые была создана крупная философская система, идеологом философии всеединства стал русский религиозный философ Владимир Сергеевич Соловьёв (1853-1900); сын историка Сергея Михайловича Соловьёва (1820-1879), автора «Истории России с древнейших времён». В 7 лет он начал чтение  «житий святых», знал наизусть много песен и стихотворений русских поэтов.
Любил быть среди простых людей – крестьян, кучеров, странников. В нем было развито мистическое отношение к природе; так, он  называл по имени даже неодухотворённые предметы: свой ранец – «Григорием», карандаш – «Андреем»… видел вещие сны и видения. Одно из них, вызванное любовью, явилось ему, десятилетнему мальчику. Подавленный равнодушием любимого существа, стоял он охваченный ревностью, под церковными сводами…
Пережив  в отрочестве религиозный кризис, он стал на позиции нигилизма, материализма и даже социализма.
После окончания Московского университета, Соловьёв слушатель Московской духовной академии;  увлекался чтением трудов Спинозы,  Бюхнера, Гегеля, Шопенгауэра, Фейербаха, Писарева; к 21 году Соловьёв – самобытный философ, оставивший позади увлечение материализмом и излагающий свою систему христианской философии. Кочевники близ Фив ограбили его; свои переживания по    этому поводу и по поводу своего детского видения Соловьёв отразил в стихотворении «Три свидания», написанном им незадолго до смерти:

Алтарь открыт… Но где ж священник, дьякон?
И где толпа молящихся людей?
Страстей поток, – бесследно вдруг иссяк он.
Лазурь кругом, лазурь в душе моей.
Пронизана лазурью золотистой,
В руке держа цветок нездешних стран,
Стояла ты с улыбкою лучистой,
Кивнула мне и скрылася в туман .

В учении Соловьёва о мире как  «всеединстве» христианский платонизм переплетается с идеями новоевропейского идеализма, особенно Ф. В. Шеллинга, естественно-научным  эволюционизмом и неортодоксальной мистикой  (учение о мировой душе).
В.С. Соловьёв,  проповедуя идею всеединства, предлагает картину мироздания, основанную на идее абсолютного, идеального начала – Бога. В этой картине мира действительность рассматривается как единство Бога, космоса, человечества, истины, добра и красоты. Бог здесь выступает как Абсолют, обладающий созидательной возможностью.  В. С. Соловьёв понимает Бога как «потенциальное состояние духа, воли, истины и чувства красоты; как проявление и утверждение себя в другом; Бог есть Логос (разум); как возвращающаяся к нему душа; Бог есть София» .
Двигателем мирового прогресса для Соловьёва становится душа мира – София, которая раскрывается как «идеальное человечество» в созидательной деятельности. Соловьёв считал, что без человека не может быть и деятельности Бога, что Бог не может существовать без человека, поэтому цель всего человечества – через деятельность каждого человека превращение в Богочеловека. Соловьёв впервые, вопреки положениям православия, утверждал, что судьба человечества в его собственных руках и, главное, не даруется  свыше, нужно лишь,  чтобы люди научились  творить добро .
«Истина есть сущее,  всеединое… Абсолютное есть ничто и всё: ничто, поскольку он не есть что-нибудь, и всё, поскольку оно не может быть лишено чего-нибудь. …Человек хочет обрести абсолютную полноту бытия, но сам не может, ибо это дается только посредством взаимопроникновения всех живых существ, объединённых любовью друг к другу и Богу. Таким образом, мир есть абсолютное, становящееся, в то время как Бог есть абсолютное сущее» .
Интерес к политической истории никогда не оставлял  философа: «В то время как Александры и Цезари политически упраздняли на Востоке и на Западе шаткие национальные границы, –  писал В. С. Соловьёв, –  космополитизм вырабатывался и  распространялся как философский принцип представителями двух наиболее популярных школ – бродячими циниками и невозмутимыми стоиками.
Они проповедовали верховенство природы и разума, единой сущности всего существующего и ничтожность всех искусственных и исторических разделений и границ. Человек по самой природе своей, следовательно, всякий человек, учили они, имеет высшее достоинство и назначение, состоящее в свободе от внешних привязанностей, заблуждений и страстей – в непоколебимой  доблести того мужа, который хотя:
Когда б весь мир, дав трещину распался,
Бестрепетным в развалинах остался» .

Высказывания В. С. Соловьёва

Истина – это правда добра.
Человек это тот, кто никогда  не бывает самим собой.
Заниматься философией – это полезное дело для всего человечества, ибо  философия делает человека  вполне настоящим человеком.


8. Философские взгляды Л. Н. Толстого

Самобытным русским мыслителем был  гениальный русский писатель Лев Николаевич Толстой (1828-1910). Кто не зачитывался его романами, повестями и рассказами? «Война и мир»; «Анна Каренина»; «Севастопольские рассказы»; «Смерть Ивана Ильича»; «После бала» и многими другими; его творческое наследие поражает – всего 90 томов сочинений.
«Мы  жалеем о потерянном кошельке с  деньгами, но добрую мысль, которая пришла к нам, или которую мы услыхали или прочли, – мысль, которая, если бы ее запомнили мы, приложили к жизни, могла сделать много добра, – мы  теряем, забываем и не жалеем о том, что дороже  миллионов», –  замечал   этот «матёрый человечище».
На мировоззрение Толстого оказали огромное влияние Ж.Ж. Руссо, И. Кант, А. Шопенгауэр. Считая всякую власть злом, он пришел к идее отрицания государства. Этику религиозного самосовершенствования Толстой связывал с отказом от какой-либо  борьбы, с принципом непротивления злу насилием, с проповедью всеобщей любви.
Сущность познания  Толстой усматривал в уяснении смысла жизни – основного вопроса всякой религии. Именно она призвана дать  ответ на коренной  вопрос нашего  бытия: зачем мы живем, и каким должно быть отношение человека ко всему окружающему миру. «Самое короткое выражение смысла жизни такое: мир движется, совершенствуется; задача человека – участвовать в этом движении, подчиняясь и содействуя ему» .
В 1880-е годы  Толстой написал сочинение «Исповедь», в котором стремился объяснить своё мировоззрение  и ставит проблему смысла человеческой жизни.
Оглянувшись на жизнь людей, на всё человечество,  Толстой делает вывод, что многие утверждают, что знают смысл жизни, и выводит этот смысл для себя. Это смысл жизни  для писателя заключается  в вере. Где жизнь, там и вера, с тех пор как есть человечество. Она даёт возможность жить, и главные черты веры везде и всегда одни и те же. Любой человек во что-нибудь верит. Вера есть смысл жизни. Если б он не верил, что для чего-нибудь  надо жить, то не жил бы.
Философские вопросы, по мнению Толстого, относятся к таким вопросам, которые должны оставаться в своём  безответном бытии. Ежели бы только человек, писал он в «Люцерне», –  выучился не судить и не мыслить резко и положительно и не давать ответов на  вопросы, данные ему только для того, чтобы они вечно оставались вопросами.


Высказывания Л. Н. Толстого

Вопрос, неотделимый от жизни, – не вопрос о том, откуда взялась жизнь, а о том, как надо  жить; и только начав с этого вопроса, можно прийти и к какому-нибудь  решению о том, что есть жизнь.
Жизнь без веры – жизнь животного.
Если нет сил гореть и разливать свет, то хоть не гасите его .

9. Философия  космизма.  Н.А. Умов; К.Э. Циолковский;
В.И. Вернадский;  Н.Ф. Фёдоров; Н.А. Бердяев

Общественная  и философская мысль России  в начале ХХ  века находится в постоянном поиске дальнейших форм существования страны и мира в целом, в поиске некоего выхода, отыскания такого пути, который привёл бы всех людей  к счастью. (Парадоксом на эту мысль стали  лозунги 20 – 30 гг. ХХ века: «Железной рукой загоним человечество к счастью!»). На перекрёстке таких исканий и возникает космизм – космическое направление научно-философской мысли.
Это направление рассматривает человека в соотношении не только с его земными  реалиями, но и со всей Вселенной. Деятельность человека, считают космисты – сторонники  данного направления, как он сам,  и его духовный мир вполне соразмерны  космосу. Эта идея – соразмерности или соответствия человека  космосу  волновала людей науки (Н.А. Умов, 1846-1915; К.Э. Циолковский, 1857-1903; В. И. Вернадский; А.Л. Чижевский, 1897-1964); религиозных теоретиков-богословов (Н.Ф. Фёдоров, 1828-1903; П.А. Флоренский); людей искусства (А.В. Сухово-Кобылин, 1817-1903).
Космизм имеет своим источником древние представления о космосе (и здесь, в  казалось бы, совершенно фантастическом деле, прослеживается идея преемственности), как об упорядоченной, гармонизированной Вселенной, т.е. космос с древних времён выступал антиподом хаоса.
Ещё  сто лет назад Н.А. Умов предполагал, что наступит «голод железа, нефти, угля» , а возможно, и хлеба, поэтому, с его точки зрения, необходимо рассматривать возможности внеземного бытия человечества. Таким образом, космос для Умова  не только предмет научных исследований, но и то, что может даровать человеку жизнь на грани земной катастрофы. Для космоса Земля – лишь временное место обитания людей. Умов высказывал мысль, что путь человечества к бессмертию лежит через преодоление хаоса через  любовь и творчество. Исследователи отмечают, что здесь большую роль сыграло учение буддизма с его идеей непрерывного (вечного) перерождения человека.
К.Э. Циолковский также считал, что космос является местом для  будущего расселения людей, и человека он рассматривал как слиянность с природой и космосом (и природа есть, вероятно, только малая часть бескрайнего  космоса). В своих трудах Циолковский рассчитал и описал конкретные формы обитания в космосе, а также технические вопросы, связанные с транспортировкой людей в космос.
Кроме того, он предполагал и совершенствование духа  людей будущего, достойных космической, а значит, по Циолковскому, свободной жизни. Он считал, что со временем появятся новые люди, которые «будут уже как бы прирождёнными гражданами эфира, чистых солнечных лучей и бесконечных бездн космоса» .
В.И. Вернадский в свете космизма  создал учение о ноосфере – о сфере разума, в которую закономерно переходит биосфера в процессе ее поступательного развития. Вернадский считал, что человек, пока он убивает (для собственного потребления!), истощает свою биосферу и  поэтому не может стать бессмертным. Таким образом, идеи космизма связаны с древнейшей идеей бессмертия.
Только тогда, когда  человек  сможет, подобно растениям, использовать для  поддержания своей жизни  солнечную (т.е. космическую)  энергию, он будет достойным обретения дара  бессмертия (понимаемой в религии как вечной жизни). В идеях указанных космистов прослеживается та мысль, что когда «всё живое благоденствует», жизнь становится непрерывной . (Подобная мысль выражается  в сочинении А. Швейцера «Благоговение перед жизнью»).
Религиозный космизм  Н.Ф. Фёдорова, В.С. Соловьёва, Н.А. Бердяева стремился отыскать связи человека (и человечества) с космосом через идею Абсолюта, Бога, мировую душу. Фёдоров отмечал, что человек по своей природе является не только созидающим началом, но и разрушающим, т.е. в нём заложены две идеи – добра и зла, поэтому смысл существования состоит в преодолении зла.

Термины и понятия

Аллегория (греч. allegoria-иносказание) –  в философии – выражение отвлечённого понятия при помощи конкретного образа, например, образ женщины с завязанными глазами и весами в руках – аллегория правосудия; аллегория обычна в притчах, баснях,  сказках.
«Вещь» – древнерусское «мудрость» .
Историософия – буквально, мудрость истории, имеющей основанием концепцию провиденциализма (П. Я. Чаадаев).
Ноосфера (греч. noos «разум» + sphaira «шар») – эволюционное состояние  сферы, при котором разумная деятельность человека становится решающим фактором ее развития. Понятие ноосферы введено Эдуардом Леруа (1870-1954) и Тейяром де Шарденом (1881-1955). В. И. Вернадский развил представление о ноосфере как качественно новой форме организованности, возникающей при взаимодействии природы и общества. Для ноосферы характерна тесная взаимосвязь законов природы с законами мышления и социально-экономическими законами.
Община – форма объединения людей, характеризуется общим владением средствами производства, полным или частичным самоуправлением. В дореволюционной России община – замкнутая сословная единица, используемая как аппарат для сбора  податей (после реформы 1861 г.  – собственник земли).
Провиденциализм (лат. providentia-провидение) – философско-идеалистическое учение, объясняющее ход развития исторического процесса волей провидения (божества).
Протопоп – обиходное название протоиерея.
Пустынь – обитель монахов-отшельников; напр. Оптина пустынь.
Электродинамика (греч. elektron-смола, янтарь + dinamikos-относящийся к силе, силовой) – раздел физики, изучающий свойства и взаимодействия движущихся электрических зарядов, т.е., явления, связанные с электрическими токами и взаимодействием  этих токов.
Энергия (греч. energia-деятельность) – одно из основных свойств материи – мера её движения; главные разновидности или формы энергии: механическая, тепловая, электрическая, магнитная, лучистая, химическая, атомная (ядерная); различные формы энергии могут превращаться друг в друга в строго определенных соотношениях; при всех превращениях энергии общее её количество не изменяется; закон сохранения энергии, открытый М. В. Ломоносовым в 1760 г., является основным законом  современного естествознания;  решительность и  настойчивость в действиях, деятельная сила, жизнерадостность.
Язычество – традиционное название нетеистических  религий, по их противоположности к теизму; в современной науке чаще употребляют термин «политеизм» («многобожие»).

Дополнительная литература

1. Амелин Григорий. Лекции по философии литературы / Ред. ВЯ. Мордерер, С.Б. Феддер. – М, 2005.
2. Громов М. Н.,  Козлов Н. С. Русская философская мысль X-XVII вв. М., 1990.
3. Замалеев А. Ф. Философская мысль в средневековой Руси (XI-XVI вв.). Л., 1987.
4. Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI- нач. XII в. М., 1978.
5. Русская философская мысль IX-XIX  вв. Л., 1989.



























ТЕМА 17. КАЗАХСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

ПЛАН
1. Предфилософия номадов-протоказахов. Степь, небо и лошадь. Юрта - переносное жилище кочевников. Анимизм. Тотемизм. Шаманство. Происхождение  этнонима  «казах».
2. Мифы. Сказки. Героический эпос («Кобланды-батыр»; «Камбар-батыр»; «Ер-Таргын»; «Алпамыс-батыр»). Лирико-бытовой эпос («Козы-Корпеш и Баян-Сулу»; «Кыз-Жибек»). Легенда о Коркыте. Обычай гостеприимства у казахов.
3. Философские идеи мыслителей: Аль-Фараби; Ж. Баласагуни; Ходжа Ахмет Яссауи; Асан-кайгы; Адат «Жеты-Жаргы»; институт акынства; Кожаберген-жырау; Бухар-жырау; Ч. Ч. Валиханов;  И. Алтынсарин; А. Кунанбаев;  Ш.  Кудайбердиев; А. Байтурсынов;  М. Дулатов; М.  Жумабаев.
4. Казахские пословицы и поговорки как слиток народной мудрости.
5. Философско-литературное  произведение О. О. Сулейменова  «Аз и Я».

1. Предфилософия  номадов-протоказахов. Степь, небо и лошадь. Юрта – переносное жилище кочевников. Анимизм. Тотемизм. Шаманизм. Происхождение  этнонима  «казах»

Складывание племен и родов в народность и народов в нации – это сложный длительный исторический процесс; казахский народ образовался в результате смешения, передвижения множества различных этнических и расовых элементов на историческом пути своего развития.
За сотни и тысячи лет евразийская степь, словно океан,  приняла в себя, впитала, переплавила, как в горниле  гигантской печи тысячи родов, племен и народов. Гунны, саки,  сарматы, массагеты, агриппеи, усуни, канглы, найманы, огузы, карлуки, кимаки, кипчаки, монголы, каракалпаки, каракитаи, аргыны, кереи, торгыны – это те племенные  исторические общности, которые стали основой казахского государства.
Степь, по сути, была для кочевника домом, небо – крышей. Поэтому в современном казахском языке имеется немало ассимилированных и видоизмененных слов, заимствованных из персидского, арабского, монгольского и других языков .
Животные в жизни номадов-кочевников всегда занимали важнейшее место. Обожествление животных почиталось делом священным. Достаточно сказать, что каждый  род имел своего тотема – животного-прародителя, например, волка. Очевидно, что  древние люди как бы переносили на себя все важнейшие качества этого животного, как то: силу, ловкость, выносливость, хитрость, свирепость, изворотливость, кровожадность.
Особое место в жизни  номада-кочевника  занимала лошадь, которая без преувеличения, была для него всем. Конь – символ высшего мира, интеллекта, мира мудрости, мира предков. Он был и средством передвижения, и тягловой силой, и другом, и источником пищи, и выражением материального достатка  и богатства. У богатых баев имелось около тысячи лошадей; у более богатых 4-5 тысяч; у самых богатых 15-18 тысяч. Вплоть до ХХ в. скот оставался едва ли  не главным мерилом стоимости любого товара.
Конь был обожествлён уже в глубокой древности. Именно в степях Евразии была приручена лошадь. Связка всадник-конь появляется впервые на просторах Евразии, между Китаем и Римской империей, Ираном и Сибирью. Из степей  Евразии культ коня проникает как на Запад, так и на  Восток, до Индии и Китая . Можно сказать, что кроме степи и сама лошадь была для кочевника-номада домом, вернее, с нею он повсюду чувствовал себя как дома.
Через неделю после рождения ребенка, самая уважаемая многодетная мать рода, укладывала его в люльку – «бейсык», и накрывала его  семью вещами (счастливым числом): специальным одеялом, халатом, кебенеком (типа дохи), шубой, попоной, и сверху узду и нагайку. Узда «желает» ребенку быстрого роста и взросления, а кебенек и нагайка указывают на то, что он должен стать защитником своего рода. Как известно,  всякая нечисть боится огня и света, и потому в течение  сорока дней ночами, возле маленького горит светильник – шырак.
Когда малыш, падая и спотыкаясь, делал первые шаги, проводили обряд «тусау кесу» - разрезания пут. Ножки  обвязывают  веревкой и уговаривают дитя идти, приговаривая «тай-тай». Существует поверье, что характер ребенка будет похож на характер того, кто обрезывал путы. Родители малыша приглашали на курмалдык. За дастарханом  собирались родственники, уважаемые люди, они хвалили малыша и его родителей.
Когда род снимался с кочевья,  бейсик  с ребенком привязывался к седлу, так что сама собой отпадала необходимость в укачивании его. А когда он только научался ходить, то езда верхом была для него таким же привычным делом, как и ходьба. Кочевая культура, по мнению некоторых исследователей, имеет  ряд преимуществ перед оседлой. Прежде всего, это полное слияние (слиянность) с природой, постоянная смена обстановки, готовность к любым испытаниям (т.е., это именно то, что заставляет сегодня многих людей путешествовать).
В древнетюркской системе мира  Восток считался передом, Запад – задней стороной, Юг – правой стороной, а Север – левой, полночной. Вход в ставку хана был с  Востока из  благоговения к  солнцу и стране солнечного восхождения. Еще о гуннах сказано, что «Шашьюй утром выходит из лагеря поклониться восходу солнца, ввечеру поклониться луне. Он сидит на левой стороне лицом к северу». Эта традиция от гуннов перешла  к тюркам, что подтверждает версию происхождения гуннов как тюрок .
На Востоке издревле существовали обычаи, нарушение которых  было чревато нежелательными последствиями. Наступить гостю на порог, значит, смертельно обидеть хозяина; гостям запрещалось ходить вокруг очага против часовой стрелки, что идет от движения по солнцу. У древних тюрок был обычай: «При возведении государя на престол, ближайшие важные сановники сажают его на войлок, и по  солнцу кругом обносят девять раз» .
Каждая вещь является определенным символом: халат символизирует уважение в народе;  шуба и попона – богатство.
Особого внимания заслуживает юрта, как веками складывавшееся у тюрок легкое и удобное переносное жилище. Достаточно  взять в руки пиалу и перевернуть ее, чтобы увидеть сходство с юртой, напоминающей полусферу. Каждое место  каждого члена рода строго определено. Тор – почетное место хозяина напротив  входа. Очаг в центре юрты был местом притяжения и почитался во всех кочевых народах… погибель семьи или исчезновение ее из-за отсутствия сыновей квалифицировалось как угасание очага. В него нельзя было плевать, проливать молоко или воду, мешать золу, рубить дрова в нем, бросать в него сор, зажигать от него и выносить огонь, иначе семье грозили несчастья и болезни.
По народному летоисчислению, 12-летний цикл начинала мышь, поэтому ее именем называлась почетная часть жилища, где стояли сундуки с добром и сидели гости на торе.
После мыши идет корова, чьим именем называется расстояние от тора до кровати (кебеже), олицетворяя достаток, присущий семьям с коровой.
Место, где сидел хозяин, называлось «тигром» – символом власти и мужества.
Далее шло место хозяйки («зайца») – символ кротости и покорности. Подле хозяйки располагались продукты, что знаменовалось трудолюбивой улиткой.
Далее шло пространство змеи, выползающей из земли, несущей с собой влагу.
Лошадь занимала место у входа, как символ движения.
Затем шло пространство овцы как символа малых и бедных; мудрой обезьяны, дающей напутствие; бурдюки с кумысом, оружие, конская утварь.
Далее место птицы, молодежь дома и гости.
Выше гости-мужчины на месте собаки, как символа преданности.
Поближе к торю место кабана, где усаживались наиболее почетные гости, хранилось ценное имущество.
Круг замыкался местом мыши, почетным торем, где начинается летоисчисление, и где время соприкасается с пространством. Благословением  звучали слова: «Пусть не гаснет огонь в твоём очаге!»
Юрта является также символом космоса, освоенного пространства и триединства Вселенной. Когда умирал последний представитель рода, на его могиле оставляли шанырак, символом коего является крест в круге – знак вечного движения в природе солнца, символ эволюции.
Ритуальный обычай класть в могилу чашу и модель ладьи – знаки жизни, известен археологам давно. «Всю жизнь тебя, древнего, охраняла чаша, символ неба, и когда ты погибал, её клали с тобой и писали на ней эпитафию», – отмечал О. О. Сулейменов.

 
Шанырак

Анимизм связывается с верой в  существование духа предков – Аруаха. Невеста, вступая в юрту отца (мужа), должна принести в  жертву  ложку масла (отка май кую), сделать салем (преклонение колена), упасть навзничь, ударившись головой и сказать: «Аруах риза  болсын» («Дух предков, будь доволен!»). Гнева аруахов боялись, одно из самых тяжелых проклятий звучало так: «Аруак атсын!» («Пусть духи предков пошлют  тебе несчастье!»). В трудные моменты жизни казахи  всегда обращались к нему. Когда умирал человек, то его аруаху ставили свечу – 4 дня или 40 дней. Цифра «3» у казахов пронизывает все обряды рождения и похорон.
Как только поступало  известие о смерти человека, почетные старики аула шли в дом (юрту) умершего и приступали к организации похорон. Прежде всего, они собирали кенес (совет), на котором выясняли у наследников покойного, какими средствами они располагают. После того как определялось, какую сумму можно потратить на панихиду, в разные стороны разъезжались всадники, посланные пригласить окрестное население и родственников на церемонию похорон.   
Хоронили умершего в тот же день. Перед прочтением жаназа (заупокойной молитвы) почетным гостям подносили дорогие подарки и деньги. Кроме этого, в качестве подарка покойного за участие в проводах его на тот свет, присутствующим раздавались  жыртыс (различной величины лоскутки ткани). Хранение такого  лоскутка означало связь живых с покойником. Из этих лоскутков позднее шили одежду для детей (особенно головные уборы), чтобы они жили также долго как дед или бабка и заслужили такое же уважение  окружающих.
По возвращении с похоронной процессии в доме  умершего поднимали  траурный флаг: белый – для стариков; чёрный с красным – для людей средних лет; красный – для молодых людей. Траурный флаг вывешивали в том случае, когда  покойный пользовался каким-нибудь особенным почётом, если это был бий или батыр. 
Одежда, седло и доспехи развешивались на стенах юрты. В день смерти мужчины его  коню коротко остригали хвост, подстригали гриву и чёлку, которую завязывали на макушке торчком, это означало, что конь посвящён умершему. Через год, когда справляли поминки, коня забивали и готовили из него  угощение .
Шаманство (баксалык) с древнейших времен было заметным влиянием в религиозных верованиях казахов. Оно обусловлено верой в особую связь отдельных людей с духами. Помощью духов объяснялись способности шаманов (баксы) лечить больных, гадать, отыскивать пропавшие вещи и скот. Шаманам, как жрецам богов, иногда приписывалась даже власть  над явлениями природы. Так как причиной возникновения болезней  считалось действие духов, «дурной глаз» или колдовство, то и знахарское лечение,  наряду с использованием традиционных терапевтических средств, – диеты, настоя трав, массажа, сухого тепла,   предполагало также наличие особых обрядовых приемов, основанных на магико-анимистических поверьях.
Главный предмет шамана – кобыз, – это особый смычковый  инструмент с двумя струнами из конских волос, который в народных верованиях связывался с чудесными свойствами. Игра на кобызе рассматривалась как признак связи с духами .
После распада Золотой Орды в XV в. образовались многочисленные ханства, одним из которых явилось Казахское. Происходит окончательное  формирование национальной культуры и его важнейшей составляющей –  родного языка.
Существует много легенд о происхождении киргизов, казахов трех жузов. У одного из ханов 32 племен, говоривших по-тюркски, имевшего  600 семейств, от пленницы родился сын, названный «ала» (пёстрый, пегий). По научению старшей жены  хан решил избавиться от ребенка и отвез его на Сырдарью, где его усыновил какой-то бедняк. Прошли годы, ханская кровь дала о себе знать, юноша прославился многими богатырскими подвигами. Весть об этом дошла до хана и он решил вернуть сына. Советники посоветовали послать за ним сотню джигитов во главе со старшим сыном Котан-Уйсуном. Прибыв на место, братья подружились  и отказались вернуться домой. На следующий год за юношей был послан с сотней джигитов другой сын Котана Булат, а на третий – Алчин, также с сотней джигитов. Но  никто не вернулся.
Объединившись, триста джигитов, стали нападать на соседей, угонять скот, и те  их назвали «казак», что по-тюркски значит «свободный», «вольный». Затем  джигиты решили избрать себе хана. Уйсун с его сотней поселились в верхнем течении Сырдарьи, Булат в среднем течении, Алчин – в нижнем течении. Ханского сына провозгласили ханом, подняв его на  белой кошме, обнесли 9 раз вокруг белой юрты. Поэтому казахов называют детьми Уш-жузов.
Примечательно, что в легенде имена Уйсун и Алчин совпадают с названиями крупных племен Старшего и Младшего жузов. Еще тогда  у каждого жуза появились боевые кличи – ураны; Старший Жуз: «Бахтияр» («Счастье»); Средний жуз: «Ак-жол» («Справедливость»); Младший жуз: «Алшын-от-ана» («отец Алчин»); (три урана объединились в едином уране – «Алаш!»)
Согласно историческим сведениям: «В середине XV века двумя чингизидами Ак-орды – Жанибеком и  Кереем в степях у реки Чу, из родственных племен образовалось полукочевое  государство, назвавшее себя Казахским» .
Существует более ста этимологических толкований слова «казах»; наиболее распространенными являются следующие:
1. «настоящий, чистокровный сак»;
2. «беглец, скиталец, безродный, вольный»;
3. «всадник, вооруженный воин»;
4. «смелый, горячий, воинственный, вспыльчивый»;
5. «белая лебедь» (тотемическое представление; поэтому не стреляют белых лебедей, называют лебедя царём птиц);
6. «обреченный на честную смерть» (религиозное толкование);
7. «обладатель походной телеги с юртой» (в книге «Алтын топчи»).
В народной этимогологии тюркский этноним «казак» до сих пор разлагается на «каз ак» –  гусь белый, т.е., Лебедь. Благодаря такому пониманию Лебедь и Гусь  стали поэтическими тотемами казахов. Убить их считается великим грехом и поныне. В эпосе «Ер-таргын» дочь хана Акша-хана  сравнивает себя с гусыней:
Атам менен апамнын асыранды казы едим.
(У отца с матерью я росла, как ручная гусыня)
Казах поёт о любимой:
Ауеде ушып журген каз баласы…
(Гусёнок,  летающий в небе)  .
Обожествление лебедя отмечалось и у  других народов, так, некоторые исследователи находят неслучайным тот факт, что в  «Сказке о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне  Салтановиче  и о прекрасной царевне Лебеди» А.С. Пушкина  девица  является  перед князем именно в образе  прекрасной лебеди.
Казахстан – наш общий дом, но  всегда актуальной, острой, как лезвие бритвы будет  тема так называемой, «малой родины», места, «где ты появился на свет». Как молитва, как клятва звучат слова  казахстанского писателя Герольда Бельгера: «Сколько же смысла, оттенков, добра и любви  в коротком слове «Эль»! оно означает: мой край, моя родимая сторонушка, близкие мне люди-сородичи, мой аул и его окружение, край моих предков, моя малая родина, место, где капнула первая капля крови от моей пуповины, край-опора, край-защита, край-отрада, земля моей чести, моей совести, люди, живущие на этой земле, где каждый друг перед другом в ответе, где издревле, может, с незапамятных времён один за всех и все за одного. И чтобы ни случилось на свете, пусть даже небо обрушится на землю, если человек вправе говорить: «Мой Эль!» – он не потерян, он не песчинка…»
«Эль» – это и напоминание о древнем  имени бога Эла – духа гор. «У древних семитских  племён Элы были духами горных вершин, камней, деревьев и других природных явлений. …В доисламской Аравии запрещалось называть Бога собственным именем, поэтому использовалось нарицательное «илах» («бог»), позднее заменённое на слово «Аллах» .  Эл, писал Спиноза, переводится как могущественный, грозный, справедливый и т.д. . Священно имя Бога, священно и место, где  человек  родился.
Наши далекие предки верили в духов, потусторонние силы, волшебную силу  солнца,  ветра, огня, дождя, и  кто знает, может быть, они действительно видели то, что не дано увидеть нам? Во всяком случае, все народы бережно хранят свои традиции, и стараются следовать им, отдавая дань уважения символам далекого прошлого.
Издревле приписывались в  казахской степи чудесные, магические свойства  такому благородному металлу как серебро. Отсюда и особое отношение к изделиям из серебра, могущим отпугивать злых духов. Наличие у хозяйки подвесных и нагрудных украшений (шолпы), браслетов, колец, перстней, серёжек были залогом обеспечения чистоты приготовления пищи. Серебряные монеты также пришивались к верхней одежде, создавая совершенно особую ауру и неповторимый колорит, особенно  во время ходьбы и танца.
Обычаи и обряды пришли к нам из глубины веков, когда наши предки, вольные дети природы, создавали свое собственное мифологическое мировосприятие и понимание происхождения жизни.
Большую роль в жизни казахов играли народные празднества; они связывались со свадьбой, рождением ребенка, победой над врагом, избранием хана, поминками. На праздниках устраивались игры: скачки (байга); борьба двух джигитов (курес); борьба двух всадников, пытающихся свалить друг друга с  седла (сайыс) или вырвать у другого тушу козла (кокпар); стрельба в золотой диск (мерген – меткий стрелок).
Историю  казахской философии условно можно разделить на три этапа: 1. с древних времен до IX в.; 2. становление  философии    как науки – XI – XIX вв.; 3.) современный период – становление национальной философии, ее место в истории и культуре общечеловеческой  философской мысли.
Казахская национальная философия, считает известный  казахстанский  философ О. А. Сегизбаев, «…прошла довольно  мучительный и тернистый путь развития от стихийно возникших и довольно примитивных форм мышления древних до достаточно зрелых для своего времени философских концепций… нужно не пересказывать мысли философов прошлого, а попытаться дать их анализ, несмотря на то, что при этом никто не гарантирован от ошибок» . 
Эти концепции складывалась веками, впитывая  в себя  богатые духовные традиции. Сказители и акыны, жырау и батыры, ханы и мудрецы в течение веков разрабатывали  философские проблемы нравственности и гуманизма, свободомыслия, политики государства и ценности человеческой личности.
Сегодняшний Герб суверенного Казахстана – символическое изображение веками складывавшихся обычаев и традиций казахского народа. В центре размещается шанырак – круговое навершие купола юрты, как символ семейного благополучия, мира и спокойствия, дарованных самим небом.
Тундык – зенитное отверстие юрты, напоминающее яркое солнце на фоне голубого неба.
Крестообразные, тройные кульдреуши символизируют единство трёх жузов. Золотокрылые, с рогами, состоящими из семи частей, в форме полумесяца, фантастические скакуны тулпары, символизируют бесстрашие льва, прозорливость сокола, мощь и силу быка, быстроту и пластику лани, хитрость и находчивость лисы в борьбе против врагов.
Золотые крылья скакунов напоминают также снопы зерна, золотых колосьев – символа труда и материального благополучия.
В центре герба  находится звезда, символизирующая открытость и готовность к сотрудничеству с людьми всех пяти  континентов .

2. Мифы. Сказки. Героический эпос («Кобланды-батыр»; «Камбар-батыр»; «Ер-Таргын»; «Алпамыс-батыр»).  Лирико-бытовой эпос («Козы-Корпеш и Баян-Сулу»; «Кыз-Жибек»). Легенда о Коркыте. Обычай гостеприимства у казахов

Мифологические представления казахов объясняли устройство мира. Верховное божество – Тенгри (небо) и богиня плодородия  Умай являлись супружеской четой. Земной ипостасью богов являлась ханская чета. Отправляя детей в дорогу, их напутствовали словами: «Поручаю матери Умай».
Термин «кут» в древнетюркскую эпоху имел несколько смыслов – душа, счастье, блаженство, достоинство и др. В современном казахском языке основное значение слова «кут» - счастье, богатство, благоденствие, доля. Часто приводится парное словосочетание «кут-береке».
Форма жилища, качество компонентов, составляющих юрту – все это связано с понятием «кут». Добрый гость приносил с собой в юрту милость кута, а злой гость уносил из юрты благорасположение кута.
В каждой юрте был кут – хранитель благополучия дома, и всякий, входящий в юрту, произносил торжественные слова приветствия, обращённые  к куту, а покидая юрту, уносил с собой напутствие: «Жолыныз  кутты болсын!» .
Небо – это высочайшее божество в шаманстве, Кок-тенгри – Синее небо. Слово «тенгри» еще при Чингиз-хане Моголистана переводили словом «Алла», а европейцы словом «Бог»; это слово в шаманстве близко к идее всемогущего существа.
Казахский эпос начинает складываться в период распада патриархально-родовых и зарождения патриархально-феодальных отношений, это примерно VIII-X вв. Сказания в течении многих веков передавались из уст в уста, от поколения к поколению, поэтому  столько различных вариантов одной и той же поэмы. Кобланды родом кара-кипчак;  Алпамыс из племени конрат; Камбар из нагайлы. После завоевания Чингисханом земель родов кипчаков, канглов и др. порабощенные племена не раз восставали против  монгольских владык; эти события и находили свое отражение в  народном  героическом  эпосе.
Эпос «Кобланды-Батыр» - это аллегорическое сказание о Первотворении Вселенной и зарождении жизни на Земле. Первотворение есть соединение двух противоположных начал, двух видов энергии: солнечной и лунной, мужской и женской .
Эпоха героической борьбы с джунгарами и калмыками – время окончательного  сложения героического эпоса. Очевидно, что историческая жизнь в эпосе показана обобщённо, так, все враги казахских родов называются «калмыками». А батыры  обороняют свой род и племя от вторжения врагов.
Характерной чертой казахского эпоса является его народность; например Камбар-батыр в лихую годину забывает личную обиду и вступает в борьбу с калмыками, осадившими аул любимой девушки. А Ер-Таргын, оскорблённый ханом Ханзада, возвращается и, защищая родных, даёт сокрушительный отпор врагам .
Алпамыс-батыр отправляется в  стан калмыцкого хана Тайшика, который угнал  весь  скот его отца. Тайшику снится вещий сон, и он разгадывает замысел батыра. Чтобы не вступать с ним в открытую схватку он с помощью своих слуг, разоружает спящего батыра, а затем бросает в глубокий зиндан (яма, темница в земле). Семь долгих лет томился Алпамыс в земляной яме. Наконец, ему удаётся связаться с пылко любящей его дочерью  Тайшик-хана Карагоз:

Смотрит в яму ханская дочь,
Руку пленнику подаёт:
- Честь тебе, джигит, и почёт! –
Алпамыс выходит на свет .

Эпос «Козы-Корпеш и Баян-Сулу»  - самое раннее лирико-эпическое  произведение. История большой всепобеждающей   любви двух молодых людей (которая, разумеется, окончилась трагически) – совершенно новый сюжет  для общества того времени, когда позволительно было воспевать только подвиги батыров.
Если в эпосе  «Козы-Корпеш и Баян-Сулу» герои следовали воле отцов по обычаю сватовства, то  поэма «Кыз-Жибек» –  это гимн  т.н., свободной любви. Решение Толегена  и Жибек независимо друг от друга избрать себе спутника жизни по своей воле, олицетворяли представление  молодежи о счастливой любви. Поэтому герои поэмы показаны как эталоны внутренней и внешней красоты, жаждущие в суровое средневековье большого и светлого чувства.
В памяти  казахского народа сохранилось множество  легенд, преданий и мифов о Коркыте («Кор» понимается  как  резерв, запас, фонд,  «Кут» как  счастье, удача). Один из них описывается в книге «Космос казахской культуры», авторы  которой  связывают образ Коркыта с возникшей из хаоса гармонией, и посредством герменевтики объясняют этот феномен  как вечную  борьбу добра и зла. Согласно легенде, мать носила его в чреве три года. Перед появлением на свет Коркыта, мир покрывает тьма, начинается ураган, в названной книге говорится:

При рождении Коркыта Чёрное небо покрылось водой,
Чёрная земля покрылась золой.
Народ испугался в момент его рождения,
А после рождения безмерно радовался.

«Коркыт»  имя  нарицательное, и есть объединение двух начал: добра и зла. Благодаря этим двум понятиям человек смог выявить свое отношение к окружающему миру, из этого осознания выросли  одновременно страх и радость: страх перед неизведанным и радость от  понимания того, что  живешь на земле.
В то же время, Коркыт, реальное, историческое лицо.  В архиве Ватикана сохранились сведения о жизни и творчестве выходца из огузо-кипчакских племён, замечательного жырау, кюйши и философе Коркыте: «В близкие к пророку Расулу (Магомет) времена, на  Баяте  (Сырдарья) был герой по имени Коркыт. Произносил чудесные речи, обращая внимание всех вилайетов  огузов.
Коркыт говорил о трудном положении огузского общества. Разумеется, все, кто испытывал трудности, приходили к нему за советом и принимали всё, что он прикажет» . «Книга Коркыт ата» исследователей А. Маргулана, А. Диваева, Х. Кероглы, А. Коныратбаева  называют энциклопедией тюркской культуры того времени .
Подобно индийскому Будде, искавшему  вечную жизнь,  Коркыт ата, оседлав своего  верблюда, неустанно искал «Жеруйык», землю обетованную, могущую дать людям вечное счастье; но всюду, куда бы ни шёл, он  видел людей, роющих могилу.
Когда Коркыт  играл на кобызе, то  казалось, инструмент «говорил» за него; говорил то, что всякий  может чувствовать, но никто не может  сказать словами. Он видел жизнь народа и  старался помочь ему, но в конце понял, что в мире нет ничего неизменного, а бессмертие обретается в музыке и песнях народа. 
Коркыт приходит к выводу, что  человек, подобно листве,  зеленеющей весной и летом, но опадающей  осенью, рождается, живёт и умирает, и нет в жизни ничего бессмертного. Поняв это, Коркыт начинает искать вечную жизнь в мелодиях кобыза, и умирая под звуки  кобыза, оставляет потомкам свои  бессмертные Кюи.
Из рода в род передавались  замечательные суждения Коркыта о вечной философской проблеме – о смысле жизни и смерти, о путях преодоления ограниченности человеческого существования. И сегодня, как и многие века назад, живут философские афоризмы Коркыта:
«Никто не умирает, пока не придёт время его смерти. Умерший не воскресает, ушедший не возвращается. Если храброму джигиту привалит богатство (скот), огромное, как гора, он может собирать, умножать, требовать, но не сможет съесть больше, чем суждено.
От половодья не может образоваться море. Всевышний не любит гордости.
У нечистого помыслами не может быть состояния.
Сколько ни охраняй чужого ребёнка, он не станет тебе сыном. Он покушает, оденется и уйдёт, но не скажет, что видел.
Каким бы густым ни был снег, до лета не дойдёт.
Распустившийся цветок не сохранится до осени.
Из старой ваты не получится ткань, из старого врага не получится друг.
Не уставши, конь не одолеет путь.
Без закалённой секиры не одолеть врага.
Собравший несметные стада не становится щедрым.
Плоха дочь, не учившаяся у матери, плох сын, не учившийся у отца, такой не способен собрать народ, угостить со своего дастархана.
Мать думает о ребёнке. Для хорошей  матери  дитя – свет очей.
Вырастишь сына, он – радость семьи, хозяин.
Если отец не оставил скот, у сына дела не важны.
Для глупого сына без пользы богатство отца. О, мой повелитель хан, пусть хранит  Вас Тенгри от подобных неудач» .
Нельзя не отметить обычай гостеприимства у казахов. Известный ученый историк  С. Е. Толыбеков справедливо указывает, что гостеприимство казахов имело не только нравственную природу: «Оно было одной из форм сотрудничества людей в процессе производства, точнее формой воспроизводства взаимопомощи». Многие дореволюционные иностранные и русские исследователи отмечали, что каждый казах, когда резали в ауле барана, никогда не съедал его только своей семьёй, всегда звал соседей.
«Основные аулы у некоторых крупных баев Казалинского, Перовского и Иргизского уездов почти весь летний сезон оставались на определенной территории, доили кобылиц и верблюдиц и специально содержали небольшое стадо отборных ягнят и двухлетних баранов (50-60 голов) для ежедневных угощений своих гостей». «У некоторых хозяев дневной расход ягнят и баранов иногда достигал 10 голов».
«В лирической поэме «Кыз-Жибек» говорится, что Сырлыбай-хан при выдаче замуж дочери пригласил весь свой народ и устроил пир на 40 дней и веселье на 30 дней.
Аналогичный этому эпизод приведен в эпической поэме «Желькильдек». У безродного хана по имени Сарыбай  жена сразу  родила дочь и сына. Бай собрал свой народ, зарезал для угощения бесчисленное количество скота, подарил по коню тому, у  кого не было лошади, а также одежду, у кого не было одежды».
Аналогичные факты приводит исследователь С. Шарипов из жизни кочевников крупного рода баганаты (Центральный Казахстан): «На урочище Ердень-куле в 1860 г. устроили поминки  Ерденю  Сандыбаеву. Выставлено для гостей 500 юрт, зарезано на угощение 160 лошадей и 200 баранов. Устроены бега с призами. «Таким порядком Ерденя три рода поминали и потратили 1860 лошадей и 600 баранов»  .
Известный русский  ученый географ, путешественник, инициатор ряда  экспедиций в Центральную Азию  П.П. Семёнов-Тян-Шанский, говоря о гостеприимстве казахов,  указывал, что если бы расселить казахов по экватору, то можно было бы совершать бесплатное кругосветное путешествие. Как это можно заметить, обычай гостеприимства у казахов имеет глубокие, многовековые корни, связанные не только с нравственными, но и с «братскими», социальными, общественными и познавательными аспектами.

3. Философские идеи мыслителей: Аль-Фараби;
Ж. Баласагуни; Ходжа Ахмет Яссауи; Асан-кайгы; Адат «Жеты-Жаргы»;
институт акынства; Кожаберген-жырау; Бухар-жырау;
Ч. Ч. Валиханов; И. Алтынсарин; А. Кунанбаев; Ш.  Кудайбердиев; А. Байтурсынов;
М. Дулатов; М.  Жумабаев

Философия, согласно Гегелю, есть эпоха, схваченная в мысли и, по замечанию Бертрана Рассела, является чем-то промежуточным между теологией и наукой. Но между теологией и наукой имеется Ничейная Земля, открытая для атак с обеих сторон, – эта Ничейная Земля и есть философия. «Чтобы понять эпоху или нацию, мы должны понять ее философию, а чтобы понять ее философию, мы должны сами в некоторой степени быть философами. Здесь налицо взаимная обусловленность: обстоятельства жизни людей во многом определяют их философию, но и наоборот, их философия во многом определяет эти обстоятельства» .
«Для казахского общества, – подчеркивал в своей известной книге «Предфилософия протоказахов»  М. Орынбеков, – характерно философствование в нефилософских формах на уровне  универсалий мировоззрения, которые формируют человеческую деятельность. Потому  восточные философемы утопают в традиционных,  художественных и религиозных текстах, что  побуждает историков философии исследовать философские системы в социокультурном аспекте, изучать тексты мировоззренческого плана» .
Казахская общественная мысль  развивалась в форме искусства, образов, а не понятий. Художественное мышление хотя и связано с научным, но не совпадает с ним, ибо если первое оживляет мир, чтобы зафиксировать неповторимое, то научное, напротив, «убивает»  его в абстаркциях, чтобы  найти в нем бессмертное. Правда, и наука и искусство имеют одну и ту же цель, а именно: познание окружающего мира, выяснение  сущности  его, и человека, как главнейшего носителя этой сущности.
К X веку относится жизнь и деятельность ученого-энциклопедиста, «второго учителя» на западе и первого на Востоке Абу Насра Мухаммада ибн Мухаммада ибн Тархана ибн Узлаг аль-Фараби ат-Турки (870-950; см. тему 7 «Арабоязычная средневековая мусульманская философия», вопрос 2). Он не был казахом в современном значении этого слова, но  был  тюрком, протоказахом, родом из города  Фараб  (ныне Отрар).
В основе его философии лежит сочетание аристотелизма с неоплатонизмом, в частности, с учением об эманации. Индивидуальную душу он связывал с телом, поэтому мусульманские ортодоксы обвинили его в неверии.
Мир, согласно аль-Фараби, состоит из материальных элементов. Движение есть свойство тел. Он раскрыл диалектику единства  разума и бытия, основанную на понимании того, что  то и другое объединяет божественный разум.
Поэма Жусупа Баласагуни Хас-Хаджиба  (1062-1117) «Кутадгу билик» («Благодатное знание») – глубокое философско-назидательное сочинение, состоящее из 6520 бейтов, определяющее нормы идеального поведения людей различных сословий и правила взаимоотношений между правящими и управляемыми.
Он написал свой трактат не на официальном  литературном языке, каковым  являлся тогда арабский язык, а на родном языке тюрков. В период господства ислама это было актом  большой смелости и мужества:
В руках у мудрецов перебывало
Арабских и персидских книг немало,
Но эта книга – первая из книг,
В которой тюрки слышат свой язык .
Название поэмы является выражением главного  принципа Жусупа Баласагуна, который гласит, что опорой жизни является «кут», то есть, нравственное, светлое существование. В поэме описываются обычаи, традиции, верования племён, живших в Х-ХI вв. на территории Семиречья.
Солнце и Луна в древние времена обожествлялось всеми народами Центральной Азии. Главный герой поэмы Кунтуды – земное воплощение небесного божества, справедливого правителя; этот образ заимствован с рунических письмен «Кюгельтин» («Слово о тюркском каганате») и является образом идеальной личности в тюркской культуре, о которой мечтали аль-Фараби и Кожа  Ахмет Иасауи.
Характер следующего персонажа раскрывается в  образе Айтолды (полнолуние), везиря ,  воплощения справедливого правителя, ума и высокой нравственности, приносящего народу «кут» – счастье и достаток.
В образе сына везиря, мудрого Угдульмиша (понимание), проявляются лучшие черты разумного, спокойного, уравновешенного, образованного и нравственного человека.
Диалог Угдульмиша и дервиша Одгурмиша (огонь сердца) является частью философско-познавательного поиска  основы мироустройства.
Мыслителей Востока волновала проблема гармонии ума и чувств, любви и истины; хотя и  приглашали  дервиша Одгурмиша в  Жеруйык (ханский дворец),  он не хочет лишиться своего священного дара – свободы. И только  когда Кунтуды в третий раз пригласил его, суфий-дервиш является во дворец хана, но только с целью беседы.
Одгурмиш правильно ответил на вопросы хана, но не соблазнился мирскими наслаждениями, а повесив на плечо старую суму, вновь отправился  бродить по горам.
Как отмечают исследователи, это не было мистическим актом или проявлением аскетизма, но стало победой духовного величия.
Повседневная рутина подобна труду Сизифа, который   был  вынужден бесконечно вкатывать в гору свой камень.
Наши предки знали, что достижение счастья не в накоплении богатства и не в обмане. Почти тысячу лет назад Жусуп Баласагун  сделал глубокомысленное предположение  о будущности человеческой цивилизации .
Основной принцип, по мысли Баласагуна, должен основываться на том, что «счастливый» и «праведный» государь – это  точное соблюдение законов, в союзе с разумом, счастьем («кут», точнее «благодать») и праведной жизнью.
В поэме описаны качества, необходимые визирю, полководцу, секретарю, послу, казначею, повару, ученому, лекарю, толкователю снов, землепашцу, кочевнику-скотоводу и многим другим.
Ходжа Ахмет Яссауи (1093-1166) – мыслитель, поэт, признанный глава тюркской ветви суфизма. Главное произведение Яссауи «Диуани хикмет» («Книга мудрости») является духовным достоянием всех  тюркских народов. В этой книге, в авторском толковании, изложены основные правила и догмы ислама. Без высочайшего духовного напряжения, вплоть до готовности  пожертвования жизнью, считал Яссауи, невозможно построить общество социальной справедливости. Религия, по мнению мыслителя, является  цементирующей основой социума, и не теряет при этом своей  внутренней, сакральной сущности.
Значение философско-религиозной системы Яссауи в том, что он приблизил к тюркскому миру ценности  ислама, а с помощью учения суфизма  тюркские народы познали восточную философию и духовное наследие арабского мира .
Асан-кайгы (1361-после 1465) – выдающийся казахский жырау и поэт-философ. Настоящее  имя – Хасан-Сабитулы, данное имя Асан, переводится как печальный. Годы его жизни и творчества совпали с  периодом формирования казахской нации.
Будучи влиятельным  сановником при дворе хана Алтын Орды Улу-Мухаммеда, Асан-кайгы поддержал  казахских султанов Жанибека и Керея в  противостоянии хану Абулхаиру, которое закончилось их уходом  и образованием Казахского ханства.
Асан-кайгы глубоко проникал в стержневые вопросы общественного бытия. Пророческий дар Асан-кайгы находил свое выражение в философско-дидактических формах творчества – тол;ау, терме, шешендік  с;здер (крылатые слова), назидания и афоризмы.
Размышления о бесконечности  пространства и времени, о бренности жизни человека на земле, мудрец заключал в  свои стихи-песни:
Что в жизни считать несчастьем?
Степь, где тесно пасти, – несчастье.
Доброе слово, которое мы
Не успели сказать, – несчастье.
Старцы, утратившие родных
И заботу близких, – несчастье .

С именем  виртуозного певца-жырау связана легенда о поиске им  Жер-Уйык – земли обетованной – места, где нет ни войн, ни бед, ни болезней, где все люди равны, здоровы и счастливы.
Согласно легенде,  Асан-кайгы верхом на верблюдице Жермая объездил весь белый свет, но искомой земли нигде не нашел. Вернувшись из странствия, мыслитель-жырау  сделал вывод о том, что земля обетованная там, где человек честен перед собой и   своим народом .
Сложной была не только внешняя, но и внутренняя жизнь казахских ханств в XV-XVIII вв. по своему социальному происхождению все  люди делились на  две большие категории – ак-суйек (белая кость) и кара-суйек (черная кость). Белую кость составляли наследники ближайших потомков Чингис-хана, султаны и торе, ходжи (кожи); привилегированной частью общества были бии, батыры,  старшины-аксакалы и др., которых называли мурзами (господами), но они нередко были представителями черной кости.
В XVI веке Касым-хан  рядом своих судебных решений подтвердил  важность и  правовую силу древних норм. Как гласит предание, он на одном из собраний знати, баев  и влиятельных степных вельмож объявил о необходимости придерживаться многих из этих норм и использовать их в разбирательствах-спорах. Таким образом, комплексу норм, обычаев была придана сила закона, этот акт вошёл в историю как «Установление Касым-хана».
Так, например, по  праву собственности весь скот делился на 2 категории: мал – скот, и мульк – остальное имущество. Скот был особым богатством хозяина и  имел важное значение, на него ставился знак собственности – тамга. Кража скота считалась более опасным преступлением, чем кража прочих вещей.
Браки по обычному праву заключались по нормам сходным с регулированием имущественных сделок. Брак считался юридически состоявшимся после уплаты калыма – вознаграждения, выкупа за невесту. Размер калама нормами обычного права  подразделялся на 3 разряда:  высший калым равнялся 77, средний – 47 и низший – 17 лошадям.
Как размер, так и состав калыма менялись. Если в XVII веке в высший калым, кроме скота, включались ружьё, кольчуга, раб, то в XIX веке калым уменьшился, его можно было уплатить деньгами, вещами, по частям.
Чтобы узаконить обычное казахское право Хан Тауке (ум.1718) предпринял попытку собрать  единый  Адат  «Жеты-Жаргы» («Семь установлений»).
Расторжение браков по адату допускалось по воле мужа в случае неверности жены или её «непочтительности». В этом случае муж отправлял жену к ее родителям.
Как отмечает видный правовед, академик С. Сартаев, «Жеты-Жаргы»  не было писаным правом, но представляло собой собрание устных пословиц и изречений, которые был обязан знать каждый бий-судья, и вообще всякий старейшина и аксакал казахских родов, отделений и аулов. В этом собрании были закреплены основные принципы и нормы средневекового казахского общества .
Обычно-правовой сборник «Жеты-Жаргы» составлен для организации отпора вторгшимся вглубь казахской степи джунгарских калмыков. Созданное с объединительной целью, уложение предусматривало суровые наказания для тех, кто разжигал межродовую рознь, выступал против своих родителей, биев и батыров, занимался воровством и хищением скота.
Со ссылкой на казахские предания, творцом «Жеты-Жаргы» принято называть хана Тауке. Будто бы он собрал для совета  трёх биев – Толе-би из Улу Жуза, Казбек-би из Орта Жуза, Айтбек-би из Киши Жуза и, обсудив с ними случавшиеся между казахами частые ссоры, составил и утвердил некоторые законоположения.
Согласно другому преданию, Тауке хан собрал в урочище Куль-Тобе семь биев, и эти Бии соединили старые обычаи ханов Касыма и Есима в новые обычаи, называемые «Жеты-Жаргы». В научной литературе «Жеты-Жаргы» именуются также «Уложением» или «Законами» хана Тауке.
«Закон возмездия: за кровь мстить кровью, за увечье таким же увечьем.
– За воровство, грабёж, насилие, прелюбодеяние – смерть. Родственники убитого имеют право лишить жизни убийцу; а отрубивший руку, ногу, ухо и прочее должен быть лишён той же части тела или платя кун, т.е. отдавая за каждого убитого мужчину 1000, а за женщину 500 баранов. Большой палец стоит 100 баранов, мизинец – 20.
– Кто убьёт султана – торе (чингисида) или ходжу (потомка Мухаммеда), тот платит родственникам убитого кун за семь человек. Обида султана или ходжи словами, наказывается в 9 скотин; а за побои 27 скотин.
– Если жена умертвит мужа, то она непременно предаётся смертной казни, от которой не может спасти выплата куна, если родственники не простят её. Из правила сего исключаются беременные жёны, которые за убийство мужей не наказываются; но навсегда предаются презрению и почитаются бесчестными. Если муж убьёт, то он может избавиться от казни, заплатив кун.
– Родители за убийство своих детей не наказываются; но женщина, умертвившая даже незаконно прижитого младенца, предаётся смерти.
– Самоубийцы  погребаются в отдельных местах.
– Изнасилование равняется убийству, и потому подвергают виновного смертной казни, или выплате куна мужу за жену, и родственникам за девицу; но женитьба на изнасилованной девице и уплата за неё калыма избавляет преступника от смертной казни и от куна.
– Муж, заставший жену в прелюбодеянии, может  её убить и, если сделает сие тотчас по открытии преступления, остаётся безнаказанный. Он может просить судей о приговоре к смертной казни неверной жены и её соблазнителя, если преступление их доказано; если 4 благонадёжных человека присягнут за них в невинности, то суд не подвергает их никакому  взысканию.
– Кровосмешение  подлежит смертной казни.
– Богохульника, изобличённого семью свидетелями, должно убивать каменьями.
– Над рабами владельцы имеют неограниченное право жизни и смерти. Жалоба раба на господина не приемлется.
– Сына, осмелившегося злословить или бить отца или мать, сажают на чёрную корову, лицом к хвосту, с навязанным на шею старым войлоком: корову сию водят вокруг аулов и сидящего на ней бьют плетью; а дочь связывается и предаётся  матери для наказания по её произволу.
– Кто сделал и воровство и убийство вместе,  тот платит за два преступления.
– Жена и дети, знавшие о воровстве мужа или отца и не донёсшие на него, не подвергаются никакому взысканию, ибо на  старейшего  в семействе не позволено доносить.
– Духовные завещания делаются при родственниках и муллах.
– Судьям и посредникам, за решение дела, положено давать десятую часть всего иска.
– Если осуждённый не исполняет приговора, то истец  получает право ехать домой к осуждённому и производить баранту, т.е. тайно отгонять  себе его скот, и по  возвращении объявляет, что возмездие соразмерно было иску.
– Безоружный не имеет голоса в народном собрании, и младшие могли не уступить ему места.
– Чтобы всякий, могущий носить оружие (кроме  султана), платил хану и правителям народным в подать 20-ю часть своего имущества ежегодно.
– Всякому поколению, роду и отделению, иметь свою собственную тамгу (знак, заменяющий герб) с обязанностью накладывать его на весь скот и  имущество, для различения, что кому принадлежит» .
В обычном праве казахов сохранились демократические начала, формы и институты, распространяющиеся на  широкий круг отношений от семейных до политических. Так обычно-правовая традиция избирать ханов и удельных правителей – «малых ханов» - на народном собрании с участием свободных граждан, способных  носить  оружие, с поднятием избранного представителями родовых объединений на белой кошме, неукоснительно соблюдалось в период ханской власти вплоть до середины XIX и даже начала XX веков.
Институт акынства. Философские идеи в Казахской степи находили  свое выражение в творениях акынов и жырау. Темой  дастанов и сказаний становились изображение жизни предков, беззаветная любовь к Родине.
Акынство, как особая форма отражения действительности, появилось в Казахстане вместе с образованием  Казахских ханств. Словесное искусство жырау и акынов было, что называется, на злобу дня; подавалось в виде смеси многих  народных жанров – пословиц, поговорок, сказок, легенд, стихов, песен, аллегорий, а также фантастических вымыслов о чудесных силах природы и человека. Импровизации здесь отводилось едва ли не главное место, но те, кому она особо  давалась, пользовались почетом и уважением всех членов рода, как правителей, так и простых людей.
На протяжении  многих веков музыкальное искусство казахского народа существовало только в виде сольного пения или игры на музыкальных инструментах – домбре, кобызе, сыбызгы. Распространённым музыкальным инструментом у казахов был кылкобыз, смычковый двухструнный инструмент.
История кобызового исполнительства связана с религиозно-магическими ритуалами баксы-шаманов. Кобыз служил средством общения баксы с духами-помощниками (аруахами). Кобызовая традиция связана с творчеством жырау (сказитель, советник, предсказатель), которые являлись военными и политическими советниками ханов. Они воспевали героические подвиги ханов, батыров, соплеменников.
Представителем знатного рода, батыром, выдающимся человеком своего времени  являлся Кожаберген жырау Толыбай сынши улы (1663-1763). Кожаберген – певец народной жизни, им написаны такие сочинения, песни  и поэмы как: «Столетие», «Молодость», «Старость», «Ата тек», «Кызылжар», «Койлыбай-ясновидец», «Четыре джигита», «Дуние» («Вселенная»), «Белая кольчуга», «Язык предков», «О, родина моя», «Батыр Кокше», «Батыр Косай», «Батыр Сырым» и др.  Эти произведения распространялись  в среде  казахского народа письменно и устно через певцов и сказителей.
Из поколения в поколение в казахском народе передавалась легенда о том, как один  хан отправил  на войну командовать  войсками своего  единственного сына. Сын погиб в бою. Но никто не решался  сказать об этом  хану. Долго думали советники, как сообщить правителю страшную весть, ведь жестокий хан обещал залить расплавленным свинцом горло того, кто известит его о гибели наследника.
Наконец, один мудрый жырау решился поведать о том, что каждый боялся произнести, взял кобыз и отправился к хану. Он ничего не говорил, только сел, положил на колени кобыз и заиграл… Звуки кобыза  долго волновали сердце хана, то оно как бы взмывало ввысь, то, замирая, будто бы падало в пропасть. Жырау не произнёс  ни слова, но за него это сделала мелодия. Тогда  свирепый хан  приказал залить горячим свинцом горло кобыза.
Кожаберген родился в местности Гултобе  («цветущий холм»), близ нынешнего села  Благовещенка Жамбылского района Северо-Казахстанской области. Его отец Толыбай Дауленулы (1603-1680) был знаменитым батыром, командовавшим войсками Среднего жуза; впоследствии  справедливым бием (судьёй) и хорошим оратором (шешен); имел почетное звание сынши – ясновидца, предсказателя, лекаря, знатока лошадей и птиц.
Отец, имевший от двух жен 24 сына,  отдал Кожабергена  (младшего от первой жены) на воспитание своему дяде, батыру Жалантосу Сейткулулы из рода Торткара племени Алимулы  Младшего жуза. Молодой человек учился в духовных медресе Бухары, Самарканда и Ургенча. Затем старший брат Карабас-батыр обучает  Кожабергена  военному искусству, и  уже с 17 лет он принимает  участие в походах и сражениях.
Знание восточных языков позволили ему заняться дипломатической работой у известнейшего объединителя  Казахского государства Тауке хана.
Высокоодаренный юноша проявил себя и как выдающийся полководец, поэтому руководители казахских родов во главе с Тауке ханом избрали 25-летнего  Кожабергена ордабасы (главнокомандующим всеми войсками хана) и подняли на белой кошме. В этот момент Кожаберген с Кораном в руках поцеловал саблю и при всем народе дал клятву:
Клянусь! Победами чело покрою,
Со слабостями  незнаком.
Век не носить мне шлем героя,
Если не стану вожаком.
В период «актабан шубырынды» – «годы великого бедствия» казахского народа (1723-1725 и др.), последовавшего за наступлением джунгар, Кожаберген жырау, под впечатлением  всего увиденного сложил песню (а затем и поэму с одноименным названием) «Елим-ай!» («О, родина моя!»), в которой выразил всю  свою горечь и боль от времени «безначалия, беспорядочной паники; но вернется ли счастливое прошлое, близкие и родные, Родина осталась позади; тоскую по ним, испускаю из глаз море слез».
Кожаберген с братьями принимал участие в сражениях на обширной территории между Иртышом и Ишимом. Несмотря на то, что джунгары были лучше вооружены,  казахские воины сумели остановить их наступление в районе селения Исилькуль (ныне Омская область), а затем полностью  изгнать с родины предков.
В дастане «Кызылжар»  батыр и жырау  воспевает свой родной край с его степями, реками, озёрами и колками. Здесь  он  также упоминает  о том, что его отец Толыбай батыр осенью жил обычно в южной стороне реки Есил (Ишим), и что высокий яр на правом берегу реки   называл Кызылжаром («Красный яр»).
За несколько лет до основания крепости святых Петра и Павла, Кожаберген писал:
Отец мой Толыбай был знаменосцем,
Голубой Есиль его кочевья.
Крутой берег Кызыл-Жаром назовётся,
Здесь потомки получат благословенье.

В 1752 г.  здесь и был  основан  г. Петропавловск.
О подвигах Кожабергена батыра в течение 22-х лет (1688-1710)  слагались дастаны (поэмы), стихи и легенды. Наконец, уставший от беспрерывного труда в качестве ордабасы Кожаберген, обратился к Тауке хану с просьбой об отставке.
В 1745 году Кожаберген лично принимал участие в освобождении земель  от джунгар в районе рек  Иртыш, Тобол, Ишим, урочища Кызылжар, особо подчеркивая, что в это время даже женщины сели на коней; о себе же писал,  что «более 60 лет находился на коне  как воин».
Знаменитый Бухар жырау Калкаманулы (1693-1787) посвятил своему учителю и другу дастан «Мой наставник» и стихотворение «Справедливый батыр»  .
Статус придворного певца Бухар-жырау обязывал его хвалить хана и его окружение. Но мудрость  и знание жизни вывели его далеко за пределы ханского двора. Он рассуждал легко и свободно. Его стихи-песни  летели по бескрайним степям:
Хан  Аблай – серый волк степной,
Взмыл, как сокол, взлетел стрелой…
…………………………………………
И как сокол, как ястреб, взлетел!
И разбил он врага в тот день,
И рассыпался враг, как тень.
И сломал он врагу хребет,
Дело сделал на много лет,
Возвратился домой Аблай,
Отомстил он за годы бед.
……………………………….
А когда хан недоволен им, то иначе:
Но не мечи ты на меня свой гнев,
Ты с русскими воюя, Аблай,
Вражды к степям родным не вызывай.
С народом не  живи ты во вражде.
…………………………………………
Пусть враг обходит вас все время стороной –
Вы – братья  по крови от матери одной .

Бухар-жырау был праведным мусульманином,   и содержание его произведения «Пожелание» – наглядное тому доказательство. Как старший в роде, Бухар-жырау даёт наставления молодёжи. Всего их одиннадцать. Первое  гласит «Жить, как велел Аллах». Пятое велит соблюдать  святой и древний пятикратный намаз. Третье требует неукоснительно поддерживать культ предков, «верить предкам своим». Остальные пожелания носят светский характер, являясь продуктами житейской мудрости.
Проблема времени  ставится Бухар-жырау в контексте его преходящести: всё возникает, достигает расцвета, дряхлеет и, наконец, исчезает. Вещь, явление непрерывно меняют форму  своего существования, превращаясь в свою противоположность:
Тюльпан, что утром ранним распахнётся,
Завянув, станет хворостом степным.
«Время… мчится во «вчера», и всё бренное уходит в прошлое навсегда и безвозвратно… «жарко пышущий костёр» затухает,  остаются только «пепел и зола». Но это не пессимизм, поэт-философ видит здесь не сверхъестественный рок, а естественную закономерность, и его мысль простирается вдаль. Так, если люди будут благоразумны, то это может предотвратить преждевременную гибель их самих и целостность состояний .
 «Мышь, рождённая на мельнице, не боится её грохота», - мысль жырау  нередко оказывается завуалированной, может, он имел  ввиду, что народ, рождённый  в грохоте бурь и  битв, не должен бояться ни того, ни другого?
Жизнь «потомка Чингиз-хана» Чокана Чингизовича Валиханова (1835-1865) была такой же короткой и яркой, как полёт звезды на ночном небосклоне, поэтому исследователи  его творчества так и выразились: «Промелькнувший метеор».
Родина Чокана – аул Срымбет, одно из красивейших мест на Кокшетау. Сибирский кадетский корпус в городе Омске, где учился  Валиханов, считался одним из лучших учебных заведений России.
Приезжая в родные степи, Чокан имел возможность присмотреться поближе к народной жизни. Он  записывал народные песни, сказки, легенды, обычаи, делал зарисовки с натуры. В Омске он познакомился с выдающимися людьми того времени – Ф. Достоевским, С. Дуровым, П. Семеновым-Тян-Шанским, Г. Потаниным и др.
За свою короткую жизнь Ч. Валиханов сделал немало научных изысканий в области истории, этнографии, географии, фольклора стран Востока, совершил полные опасностей путешествия в загадочные тогда страны (например, в Кашгарию).
После окончания кадетского корпуса, Валиханов как член делегации  генерал-губернатора Западной Сибири Гасфорта,  принял участие в поездке по Центральному Казахстану, Семиречью и Тарбагатаю. В августе 1856 г. он был направлен с дипломатической миссией в город Кульджу для налаживания торговых отношений с Китаем.
Научные результаты его путешествий нашли отражение в его работах: «Дневник поездки на  Иссык-Куль», «Географический очерк Заилийского края», «Западная провинция Китайской империи и г. Кульджа», «Записки о кыргызах» и др.
Его называли гением востоковедения. Он был первым, кто проник в Кашгар –  самое сердце Восточного Туркестана, и первым, кто вернулся  оттуда живым.
Почти одновременно с ним вступил на эти земли английский разведчик Шлагинтвейн: Чокан, въезжая в Кашгар, видел голову англичанина, венчавшую пирамиду из отрубленных голов, выставленную на площади .
Труды Чокана признаны  мировой наукой, они переводились на  английский, немецкий, французский языки. В 1904 г. Географическое общество России издало его сочинения, в предисловии к  которым академик Н. И. Веселовский писал: «Как блестящий метеор, промелькнул над нивой востоковедения Чокан Валиханов. Русские ориенталисты единогласно признали  в лице его феноменальное явление и ожидали от него великих и важных откровений о судьбе тюркских народов, но преждевременная кончина Чокана лишила нас этих надежд» .
Ибрай (Ибрагим) Алтынсарин (1841-1889) – замечательный казахский  просветитель, одним из первых осмелившийся заявить о преимуществе светского знания перед религиозным мировоззрением. Светское образование, по его глубокому убеждению, дороже всякого богатства; более того, только оно может дать человеку  настоящее, а не мнимое счастье – отмечает известный специалист  в области истории мировой и казахской философии О.А. Сегизбаев .
И. Алтынсарин  первым в истории культурной жизни казахов предпринял попытку создать казахский алфавит на основе русского, подготовил ряд учебников на материалах русской культуры, особенно используя произведения  И.А. Крылова и Л.Н. Толстого для казахских  детей. Также И. Алтынсарин внёс значительный вклад в исследование устного народного творчества казахов, их  обычаев и традиций.
Хотя просветитель и потратил  немало сил на борьбу  со священнослужителями, высмеивая  их за невежество, корыстолюбие и лукавство, и не признавая Бога в качестве силы, властвующей над миром, И. Алтынсарин признавал его как создателя  и творца всего сущего .
Будучи горячим сторонником  светского образования, И. Алтынсарин  предметом познания считал естественный мир, а не сверхъестественный дух. Целью познания мыслитель считал изучение не только виденного, т.е. того,  что дано человеку в ощущениях, но и «невиденного», т.е. того, что вскрывает закономерности объективно существующего мира .
Мудрый Абай Кунанбаев (1845-1904) любил повторять слова пророка Мухаммеда: «Хороший человек тот, который приносит пользу людям» («Гаклия» – «Слова назидания», Слово тридцать восьмое); к нему самому, как к  никому другому, можно отнести эти слова.
Сочинение «Гаклия» («Слова назидания») или «Кара сёзь» («Слова в прозе»),  занимает  особое место в творчестве Абая, – под этим наименованием объединены  сорок пять «Слов» – небольших, тщательно обработанных, художественно-стилистических,  законченных фрагментов. Термин «кара» (чёрный)  в сочетании с термином «сёзь» (слово) чрезвычайно многозначен: это и обозначение печали,  и обозначение прозы, в отличие от рифмованной речи и текста, а также идущее от тюркской традиции, обозначение  чего-то значительного, важного, первостепенного. «Кара-сёзь» – это и непосредственное обращение к  читателю, как бы собеседование, и откровенный разговор, своеобразный плод «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет» (А.С. Пушкин), и философия жизни отдельного человека на фоне судьбы народа.
Сорок пять «Слов назидания» это философские раздумья поэта о волнующих его жизненных проблемах и глубоко грустная беседа «с глазу на глаз» со своим слушателем. И, обращаясь к нему, поэт вопрошает себя: может быть, «править мне народом»? «умножать ли мне знания»? «заняться исполнением обрядов религии»? «заняться воспитанием детей»?
Наконец, так Абай объясняет решение записать «свои мысли»: «Бумага и чернила станут отныне моим утешением… Может быть, кому-то придётся по душе какое-нибудь моё слово и он перепишет его для себя или просто запомнит, если нет – мои слова, как говорится, останутся при мне». (Слово первое).
Абай впитал в себя многое из того, что несли восточная и арабская культура: Коран, Тысяча и одна ночь; был  знаком с творчеством Фирдоуси, Низами, Саади, Навои, изучал  труды Аристотеля, Сократа, Спинозы и Спенсера. Известно, что Абай  хотел познакомить соплеменников с вершинами мирового духа – переводил Пушкина и Лермонтова, Гёте и Шиллера, Байрона и Мицкевича.
Бессмертными стали многие строки из «Книги слов»: «Человек  рождается на свет с плачем и уходит  скорбя» (Слово четвертое); «Человек набирается ума, запоминая слова мудрых» (Слово девятнадцатое); «Тот, кто ищет похвалы у близких, уверен, добьётся её, расхваливая и вознося до небес самого себя» (Слово двадцать первое); «Ученый и мыслитель – гордость человечества. Ими становятся те, у кого больше чувств и ума. И мы не придумываем науку, она появляется как результат наших ощущений, наблюдений и размышлений о созданном вокруг нас и организованном для нас мире». (Слово сорок третье). 
Если бы только в науке все было так ясно, чтобы можно было с уверенностью знать, в каком направлении следует двигаться, и что делать. Когда мы в затруднении, нам всегда придет на помощь мудрый, стоит только обратиться к нему: «Сила, Разум, Сердце поспорили, кто из них нужнее человеку. Убедившись, что не могут прийти к согласию, они обратились за помощью к Науке… Соединитесь же вместе, и, как я уже говорил, пусть вами руководит сердце! Если это произойдет, и вы сойдетесь в одном человеке, то он станет праведником. Пыль с подошв его ног будет исцелять слепых.  В этом – в гармонии и чистоте человеческой жизни и заключается смысл  существования великого мира. Если вы не сможете объединиться, то я отдам предпочтение Сердцу – царю человеческой  жизни. Так решила спор Наука». (Слово семнадцатое).
«Кара-сёзь» («Гаклия»)  это как бы и вывод, и  итог жизни: «Хорошо ли я прожил до сегодняшнего дня, но пройдено немало: но вот когда уже виден конец пути, когда обессилел и устал душой, я убеждаюсь в бесплодности своих благих стремлений, в суетности и бренности человеческой жизни».
«Хоть и существую я, но поистине мёртв. Не могу разобраться, в  чём причина: то ли в бессильной досаде на сородичей, то ли в отверженности от самого себя, то ли ещё в чём-то. По внешнему виду я вполне здоров, изнутри же мёртв. Смеюсь ли, не чувствую радости. Что бы ни делал, говорю ли, смеюсь ли – всё это как совсем не моё, а кого-то иного».
«Не пойму, как я отношусь к своему народу: питаю к нему неприязнь или люблю? – Если  б любил, то без малейшего сомнения одобрил бы его нравы и среди всех черт нашёл бы хоть одну, достойную похвалы. Моя любовь не давала бы погаснуть вере, будто мои соплеменники обладают качествами, присущими великому народу. Но нет у меня этой веры», – подводит черту Абай.
«Кара-сёзь» по жанру близки к тому, что в чингизовской традиции называлось «биликом» – метким изречением, рассказом о жизненном примере, имеющем форму образца.
По европейской традиции, «Кара-сёзь» относится к жанру афоризмов и максим, а по сути, это – исповедь – «обнажение души» -- чрезвычайно глубокий и, в известной степени, ответственный жанр, требующий от писателя искренности и предельной  честности (слова «исповедь», «искренность»,  как это можно заметить, имеют общее начало со словом «истина»). 
Прошло девять лет, прежде чем Абай написал все сорок пять «Слов»-бесед, и высказал в них сокровенные думы, чаяния, скорбные жалобы на  равнодушных к голосу поэта современников. «Прожита жизнь – спорил я, боролся, судился, имея одни хлопоты, и в них обессилел, устал и убедился в бесцельности всего сделанного»:

Я с утёса кричал,
Мне простор отвечал –
Отвечали горы и дол.
Но услышав звук,
Я искал вокруг:
Как, откуда тот звук пришёл?
Был всё тот же утёс иной, --
Отклик есть, но отклик пустой.

***
Велика у меня,
Широка родня, --
Одиноким быть нет причин,
Велика семья, но не понят я
И живу средь людей один.
Как могила шамана, я
Одинок – вот правда моя!

Внимательное  и вдумчивое чтение и изучение «Слов», -- это и будет  данью памяти великому и мудрому Абаю, к которому вполне можно  отнести  некогда написанные  им строки:
Можно ли того назвать умершим,
Кто  миру дал  бессмертные слова.

Шакарим Кудайбердиев (1858-1931) родился в 1858 году в Чингистауском районе Семипалатинской области. Его отец Кудайберды – старший брат Абая Кунанбаева. Оставшись без отца, Шакарим воспитывался у Абая, что наложило отпечаток на его мировоззрении и  творческие способности.
Он размышлял над социальными вопросами своего времени, мечтал  о справедливом устройстве жизни без насилия власть имущих. Лишь к сорока годам Шакарим, по совету своего наставника Абая, начинает  сочинять стихи и поэмы.
Стихотворение, написанное им в память об учителе, исполнено душевной теплоты и раздумий о взаимоотношениях поэта и общества .
В ранних стихотворениях он воспевал любовь, молодость, женскую красоту, природу. Шакарим написал романтические поэмы «Калкаман-Мамыр», «Енлик-Кебек» (1912), трактат по истории  и религии казахов «Родословная тюрков, киргизов, казахов и ханских  династий». При жизни  Шакарима  был опубликован сборник его стихов «Зеркало казахов» (1919).
Исследователь творческого наследия Шакарима  Кудайбердиева  Б. Каирбеков писал: «Можно смело назвать Шакарима Кудайбердыулы первым казахским ученым-историком, который подверг критике известные к тому времени сведения, как устные, так и письменные, о происхождении тюркских народов» . 
Занимаясь самообразованием, Шакарим изучал литературу, историю, географию, философию, естественные науки, особенно физику элементарных частиц; кроме того,  увлекался оккультными науками, магией, спиритизмом и т. д.
Он говорил: «Найди себе кумира для подражания. Кумиром для меня стал покойный Абай. Следуя ему, рано отрешился я от межродовой распри и унизительных междоусобиц, избрал путь истины и справедливости, занялся науками» .
По совету и  при материальной поддержке Абая Шакарим посетил  Турцию, побывал в Аравии, совершил хадж в Мекку, работал в библиотеках Стамбула и Парижа. После смерти Абая и его сыновей, Шакарим стал отшельником, уединился в дальних местах родного  Чингистау (ныне Семипалатинская область); писал стихи, излагал свои научные открытия.
Изучая труды древнегреческих атомистов Демокрита и Эпикура, Шакарим стал на путь материализма. В  «Трех истинах» он приводит пять аргументов в пользу материализма. Последним годом его жизни стал 1931 год, когда по нелепому обвинению в организации нападения группы бандитов на районный центр, отряд НКВД расстрелял Шакарима без суда и следствия .
Ахмет Байтурсын (Байтурсынов) (1873-1938) – выдающийся казахский просветитель, поэт, писатель, ученый, философ. Среди видов художественного творчества Ахмет Байтурсын особое внимание  отводит словесному искусству, которое, по  его мнению, опирается на три основания человеческого сознания – ум, фантазию и настроение.
Однако, чтобы довести мысль до сознания других так, как она у тебя сформировалась необходимо обладать большим искусством  слова. Известно, что великие мастера слова,  писатели и поэты  тщательно отрабатывали тексты  своих произведений, правили их по многу раз, доводя их  до совершенства.
Ссылаясь на эти примеры, А. Байтурсынов  убеждал своих читателей в том, что цена слов может стать великой тогда, когда они предельно адекватно отражают чувства, переживания и мысли говорящего или пишущего. Говорить могут все, но не всем удается передать в словах точный смысл вещей, это происходит потому, что мысли  людей, выраженные в словах, не всегда совпадают, и чаще не совпадают. Слово и мысль должны  совпадать, понять и раскрыть связь  между мыслью и словом – вот благородная задача философии.
Исходя из соображений эстетичности языка, А. Байтурсын предпринял попытку усовершенствования казахского  алфавита. Всё дело в том, насколько гармонично звукосочетание в слове, если это сочетание неблагозвучно, то  слово не может звучат красиво и приятно  для уха.
Во всяком  слове имеется соотношение двух равнозначных начал – гласного и согласного, сбалансированность которых и делает речь эстетически выразительной.
Идея просветителя была проста и гениальна, чтобы сделать казахскую речь доступной, экономичной и эстетичной, он предлагал убрать из казахского алфавита лишние звуки и их графические изображения. А. Байтурсын считал, что казахский язык вполне может обойтись тридцатью семью звуками и их  обозначениями, и это могло  упростить фонетику и морфологию.
Человек, как существо социальное, выражает мысль не для себя, а для  другого. Источником мысли является мир, в котором он живет, и мир, который живет в нём самом .
Найти гармонию между предметным миром природы и миром вещей, созданных самим человеком, это и значит решить важнейшую задачу, связанную с системой мировосприятия.
Ахмет  Байтурсын внес большой вклад в развитие казахской литературы и  письменности, он написал ряд учебников для обучения детей родному языку, тезисы «О терминологии в тюркских языках». Будучи  редактором  газеты «Казах», А. Байтурсын сплотил вокруг газеты таких видных деятелей казахского народа как А. Букейханов, М. Дулатов, Ш. Кудайбердиев, М. Жумабаев и др.
Байтурсын, как и многие другие  видные  люди того времени,  стал жертвой сталинских репрессий, по некоторым данным, он был расстрелян в октябре 1937 г. Реабилитирован лишь в 1988 г .
Мыржакуп Дулатов  (1885-1935) родился в местечке Сарыкоп  Тургайского  уезда, в семье  аульного мастера. Мать  умерла, когда ему было два года; отца он лишился в 12 лет. Учился в аульной школе, затем в Тургайском  двухклассном  русско-казахском училище.
Окончив педагогические курсы, с 1902 г. учительствовал в ауле, посвящая свободное время самообразованию, изучая творчество казахских,  русских и зарубежных писателей.
Значительную часть  творчества  М.  Дулатова  составляют переводы  на казахский язык сочинений А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф. Шиллера, Г. Тукая. Бесценны исследования М. Дулатова  о творчестве Абая Кунанбаева, Чокана Уалиханова, Ахмета Байтурсынова; им написаны  объёмистый труд  «История происхождения казахов и киргизов», «Библиографический  указатель казахских книг» в двух  частях.
М. Дулатов – выдающийся общественный деятель, поэт, историк, мыслитель, философ. Вместе с А. Букейхановым они наладили издание первой в Казахстане газеты «Казах».  С группой казахской интеллигенции он создает национально-демократическую партию «Алаш-Орда».
После  роспуска этой партии, он занимался культурно-просветительской, преподавательской, журналистской работой. Написал учебные пособия по истории, языку, литературе.
В 1928 г., во время гонений на представителей алаш-ордынской интеллигенции, он был арестован и приговорён к расстрелу, замененному десятью годами каторжных работ на строительстве Беломорско-Балтийского канала. Мыржакуп Дулатов  умер в лагерном лазарете в 1935 г. .
Продолжателем традиций великого Абая уже при жизни был назван выдающийся казахский поэт Магжан Жумабаев (1893 – 1938). Из всех нынешних писателей только  слово Магжана   устремлено в будущее, и останется в памяти грядущих поколений, – писал  Мухтар Ауэзов.
Учась в  Литературном институте в Москве, Жумабаев преподавал восточные языки в Коммунистическом университете трудящихся Востока; занимался переводами сочинений  Горького, Мамина-Сибиряка, Иванова.
Человек энциклопедических знаний, Магжан в совершенстве владел русским, арабским, турецким персидским языками, многими тюркскими диалектами. Он переводил на казахский язык стихи Гёте и Гейне, Пушкина и Блока, Цветаевой и Ахматовой.
 «Поэтическое творчество М. Жумабаева  является наиболее философичным. В лирических произведениях М. Жумабаева последовательное развитие получили идеи  свободы, проблемы бытия человека и смысла жизни. Мировоззрение М. Жумабаева ближе всех к философии экзистенциализма» .
Не всякий философ – поэт, как, например, римский Тит Лукреций Кар, но всякий поэт непременно немного философ; так, философом жизни является выдающийся казахский поэт Магжан Жумабаев. Не море в мире глубоко, а человеческая  душа, – нужно  быть глубоким философом, а равно хорошим психологом-человековедом, чтобы понять, что человеческая душа неизмеримо глубже моря. А глаза человеческие, особенно женские, подобны пропасти – всякий, кто посмотрит в них, считай, пропал, причем, добровольно. Женщина может вознести человека до небес, а захочет, обратит в прах.
Восток – Запад. Легко любить все человечество, полюбить ближнего своего гораздо трудней, – так говорит Запад. Для того, чтобы быть настоящим Человеком, недостаточно любить лишь самого себя, своих близких, обязательным условием является любовь ко всему человечеству, – писал наш великий земляк, наша гордость, сын  родных,  бескрайних степей Магжан Жумабаев. Так,  его  устами говорил Восток, и это еще большой вопрос – кто на кого оказывал и оказывает большее влияние: Запад на Восток или Восток на Запад?
Разве Бог или Аллах любит одно свое дитя больше другого? Если у человека единый предок, так он же и дитя своей эпохи, – писал Магжан. Новый век настает, другое  рождается время, – за тысячу лет до этого писал  его собрат по перу, римский поэт Вергилий. И разве герой нашего времени есть герой прошедшего?
Национальное и религиозное всегда тесно смешивалось и переплеталось в душах людей, но, прав великий Магжан:  обязанность человека – любить, помимо представителей своего народа, и людей других народов. Нам следовало бы любить людей различных вероисповеданий  так же,  как и людей различных национальностей.
Поэзия Магжана Жумабаева принадлежит человечеству, пишет Бахытжан Канапьянов и, действительно, как не бывает национальной науки, так не может быть и национальной поэзии, ибо поэтом можно назвать того, кто устремлен ввысь. В стихотворении «Всему миру» он пишет:

Всему миру известна отвага моя,
Я не тот, кто боится воды и огня.
Окрыленный стихами, я – сын поднебесья
Мне вздохнуть от врагов нет ни ночи, ни дня.
В его стихах степной ветер, ковыль и вечное небо над головой:
Плыли тучи, и дожди стучали.
А теперь иная полоса.
Если мы устали от печали, –
Душу просветляют небеса.

Слова знающего – лекарство. В нем – великодушие и благосклонность. Нужно было быть самому великодушным и знающим, чтобы запечатлеть свою мысль так,  как это делал Магжан. Здесь вспоминается древнее изречение:  если мудрый нальет тебе яду – прими, если глупый подаст тебе лекарство – вылей; и этим все сказано, ибо мудрый дает всегда больше, чем это порой представляется. Если учесть, что слово – тоже действенное лекарство, что словом можно человека возвеличить и убить, то тем более следовало бы принимать всей душой слова мудрого Магжана. Сын  вольной степи, таким он и останется в людской памяти. В стихотворении «Эй, Сарсембай!» он выплескивает всю свою тоску по родному аулу:
Я в городе не прожил бы и дня,
Когда бы не учеба.
………………………………….
Лишь об еде заботы все, -
Желаний нет иных в обжорах,
Исчадье ада, дети тьмы ночной,
Они не знают радости иной,
Чем жить в вонючих норах.

Для них, слепцов, и небеса пусты.
А нам мигают звезды с высоты,
Луна свой лик не прячет.
Как в городе мечталось о степи!
Лошадку, Сарсембай, поторопи!

Вот чего не хватает поэту,  сыну степей – звездного неба! Дольки луны.
Для человека недостаточно видеть только себя,  и не хлебом единым жив человек. Магжан Жумабаев хотел видеть мир, а не себя одного, поэтому и отправился в город, навсегда сохранив в своем сердце любовь к родной степи. Он пишет в стихотворении «Родная земля»:
Мне, как мать , земля родная
Подарила белый свет,
Словно солнце, озаряя
Годы юношеских лет.

Но он никогда, куда бы  ни бросала его судьба – в Петропавловск,  Казань, в Москву или  Ташкент,  не забывал о своей, полной горестей и печалей, но такой прекрасной Родине:
Мы судьбе подвластны – знаю,
Но и в дальней стороне
Будет родина степная,
Как березка жить во  мне.

В его молодой душе все бурлило и клокотало, ибо ему довелось родиться в суровое время, когда рушился  весь вековой уклад и, казалось, открывается новая эра мира. И в жизни он был борцом – храбрым, яростным, бесстрашным, не желавшим смиренно ждать от судьбы подарков. В стихотворении «Мое желание» он пишет:
Слышишь, судьба, не хочу подаяний!
Полною мерой отмерь мне страданий!
Жги на огне, в три погибели гни!
Если народ разбужу я стихами,
Горе отступит, и жаркое пламя
Высушит слезы, к чему мне они!

Магжан  тоже было молодым, и тоже хотел жить, тоже смотрел на звездное небо, и тоже «покупал звуки неба» дорогой ценой, слишком дорогой ценой:
Может, в думах о далеком прошлом,
Я смогу тебя в том убедить,
Что нас жизнь отравою нарочно
Учит ненавидеть и любить…
(Вступление к поэме «Батыр – Баян», перевод Аската Сагандыкова).
Магжан Жумабаев умер молодым, он был расстрелян по приговору НКВД  в 1938 г.; его имя долгие годы было предано забвению. Но это время прошло, сегодня Магжану Жумабаеву  поставлены памятники, его имя  увековечено  не только в народной памяти, но и в названиях  районов, родных поэту населенных   пунктов.

4. Казахские пословицы и поговорки
как слиток народной мудрости

Автором  пословиц и поговорок является народ. Причем, очевидно, что не могло быть так, чтобы весь народ в один  вдруг собрался  и  изрёк ту или иную мудрую мысль. Напротив, каждая из пословиц  и поговорок слетела, в своё время, с уст безвестного мудреца, была принята, подхвачена народом и пронесена им через века. В этом, поистине, вековом пути мудрое изречение оттачивалось, шлифовалось, пока, наконец, не обрело известную нам форму.
Разумеется, подобная мудрость, заключённая в пословицы и поговорки, есть у любого  другого народа и притом, в  знакомом уже виде, но это неудивительно, а наоборот, свидетельствует в пользу того, что они  появились неслучайно, и носителями их  является уже не отдельный народ, а все народы и всё человечество. Ведь, если то или иное изречение верно, то оно останется равно верным как на все времена, так и для всех людей.
Данное обстоятельство говорит также  о том, что народные афоризмы, мудрые пословицы и поговорки отвечают  едва ли не на все вопросы, которые ставит перед человеком жизнь. Очевидно, что даже самая  мудрая мысль не может считаться окончательно установленной истиной, поговорки и пословицы живут и применяются только в связи с конкретной ситуацией.
В одной ситуации приходит на ум одна мысль, в другой – другая, и иногда может сложиться мнение, что мудрые мысли противоречат друг другу, но это не так. Нам  следует искать не противоречащие друг другу изречения, а понимать, что двух абсолютно  одинаковых ситуаций просто не бывает, что мир человека богат и разнообразен, и лучше попытаться  увидеть во всех  случаях  что-то одно удивительно дорогое и близкое, чем  чужое и тёмное. Как говорится, в мире достаточно света для того, кто хочет видеть и достаточно тьмы для тех, кто не хочет видеть.
1
Счастье где? Под облаками!
Где несчастье? Рядом с нами!
2
Чем жить и унижение терпеть,
Уж лучше победить и умереть.
3
Битвы – испытанье храбреца.
Споры – испытанье мудреца.
4
Одолеет одного храбрец.
Одолеет тысячу мудрец.
5
Только делами благими
Делается доброе имя.
6
Голодный угостит того,  кто сыт,
Стыдливого бесстыдный устыдит.
7
Невыдержанность – это тот изъян,
Которым отличается шайтан.
8
Пять – много кажется дающему.
Шесть – мало кажется берущему.
9
От верного человека – деянья.
А от неверного – лишь обещания.
10
Нам не приносит счастье никогда
Богатство, что досталось без труда.
11
Друзья неверные похожи
Скорей всего на нашу тень:
Что неотступна в день погожий,
Которой нет в ненастный день.
12
Что птенец видит  в гнезде,
То и творит в полёте.
13
Как ни светла  твоя мечта,
Но даже и она,
Когда пройдёт через уста,
Становится черна.
14
Речь, что сходит с языка,
Хороша, когда кратка.
15
Людская речь –
Острей, чем меч.
16
От сабли рана поздно или рано,
Но зарастёт.
От языка полученная рана
Не заживёт.
17
Если мы одно и то же
Слово будем повторять,
То былую цену может
Это слово потерять.
18
Даже если говоришь ты в шутку,
Все равно подумай хоть минутку.
19
Что хочешь, но короче говори:
Кто мудр, поймёт, хоть скажешь мало.
А глупый не поймёт, хоть повтори
Всё, что сказал, пять раз ему сначала.
20
От размышлений и от боли
Ты сам становишься умней.
От развлечений и застолий
Твой ум становится скудней.
21
Из мудрых может  быть,
Наимудрейший тот,
Чьё слово будет жить,
Хоть сам мудрец умрёт.
22
Краса подбородка – борода, краса речи – пословица.
23
Дорогу знаний осилит тот, кто, хоть и неторопливо, но идёт.
24
Слово человека может раздробить камень, если не камень, то голову человека.
25
Глаз действует так же, как и слово.
26
Хорошая песня нужна во все времена.
27
Бий спросил у острослова: «Что выше гор, глубже воды, острее огня?» И краснобай ответил: «Выше гор – чувства, глубже воды – наука, учение, а острее огня – горе».

5. Философско-литературное произведение О. О. Сулейменова «Аз и Я»

Олжас  Омарович Сулейменов (род. 18.05.1936 г.) в предисловии к своей, давно ставшей всемирно известной книге «Аз и Я», опубликованной впервые в 1975 г. писал: «В моей небольшой библиотеке сохраняются лишь те книги, к которым я постоянно возвращаюсь.
Книжный запой детства и юности сменяется штилем. В толпе уличных  знакомых и приятелей  находишь друзей, с которыми пройдет твоя жизнь. В море полиграфической продукции определяешь несколько книг, воспитывающих в тебе читателя» .
В 1960 г. студенту Ленинградского Литературного института О. Сулейменову предложили для курсовой работы тему: «Тюркизмы в «Слове о полку Игореве».
В рамках своего исследования  Сулейменов переработал множество работ по «Слову…», а также массу русских летописей, тюркских, скандинавских, монгольских письмен. В результате  кропотливой работы исследователь  обнаружил в «Слове…» гораздо больше тюркизмов, чем было принято считать.
Однако, у Сулейменова была и своя, более глубокая причина для изучения  темы. Дело в том, что в советской науке господствовало мнение о незначительном влиянии тюркоязычных народов на Русь.
Сулейменов попытался утверждать, и эта мысль проходит красной нитью сквозь всё его повествование, что   данное мнение не соответствует действительности, ибо длительное сосуществование  двух культур не могло не наложить отпечаток  как на Русь, так и на её восточных соседей.
С другой   стороны, совместное проживание народов в рамках  вначале Московского царства,  а затем Российской империи и,  наконец, Советского Союза  так и не привело  их к всеобщему единению.
Великая мысль в данном случае вылилась в  великое  произведение «Аз и Я».
Начало книги «Аз и Я» О.О. Сулейменов предваряет стихотворением «МЫ – КОЧЕВНИКИ» посвящённом поэту А. Вознесенскому, в котором в квинтэссированном виде выражает суть и смысл сочинения:
Это кажется мне:
Махамбет – как стрела в китайской стене,
головою – в кирпич,
а штаны с бахромой – оперенье.
Грозный мой Махамбет,
ты давно – персонаж в оперетте,
я тебе не завидую, не позавидуешь мне.
Ты не пытайся понять нашу странную речь,
вылезай из треклятой стены:  уже сделана брешь,
лезь в колчан, библиотек –  жить эпосом в царстве прозы,
исправляя метафорный мир,
выпрямляя вопросы.
Андрей! Мы с тобою кочевники,
нас разделяют пространства  культур и эпох,
мы бродяжим по разным маршрутам,
как бог и религия.
Я хочу испытать своим знанием
веры великие,
о которых  мой гордый рубака
и ведать не мог.
Я шепчу по-этрусски о будущем,
ты расшифруй
крик и предназначение
в стены вонзаемых рун,
невегласам ученым доверь истолкованный бред,
да мудреют они, узнавая познания вред.
Я  хожу по степи не сгибаясь,
Как указательный палец
(указательный палец сгибается только курком).
Это кажется мне: Аз и Я – Азия, ошибаюсь:
мы кочуем навстречу себе, узнаваясь в другом .

Как это часто бывает, неординарное сочинение  вызвало и необычную реакцию, за нестандартные взгляды, высказанные в книге,  она была запрещена, подвергалась несправедливым нападкам со стороны партийных органов.
В предисловии к книге, взбудоражившей официальную советскую пропаганду, О. Сулейменов  писал:
«Имею право ошибаться и признавать, и искать новые решения.
Имею возможность высказывать свои суждения по табуированным проблемам. В этом есть определённые преимущества не только для меня лично.
Я отказался от темы «Тюркизмы в  «Слове» - понял, что узкая специализация продуктивна в математике, а не в человековеденьи. «Слово» нужно читать не коллективом МЫ (Славист, Тюрколог, Историк, Поэт и др.), а коллективом Я. Те же персонажи, но объединённые в одной личности» .
Своей книгой О. Сулейменов будоражил и волновал общественную мысль, книга явилась  смелым и неожиданным выпадом против господствовавшей тогда точки зрения на постоянную вражду между Русью и Степью.
Мы читаем название книги как «Аз и Я», но  называя  книгу «Азией», официальная советская пропаганда  вновь проводила невидимую черту между «Европой» и «Азией», по сути, между Востоком и Западом.
Сулейменов «протестовал против попыток, а точнее, традиций рассматривать историю народов вне связи с человечеством». Но на заседании Академии наук СССР, посвящённой обсуждению новой книги, выступил академик Б.А. Рыбаков, который назвал «Азию» «самой антирусской книгой».
На самом деле ничего антирусского в ней не было, просто поэт, писатель, филолог и философ заставил людей по-новому взглянуть на свои корни. Русский язык, как и любой  другой язык, складывался постепенно и на его формировании не мог не влиять  язык соседей, поэтому в русском языке столько явных и неявных,  скрытых и открытых тюркизмов.
Сулейменов высказал и попытался  доказать, идею  вполне мирного сосуществования двух  разных миров –  кочевого и осёдлого, так, например, он приводит сведения о многочисленных  браках русских князей с дочерьми степных владык, проводит лингвистический анализ  некоторых  древних  русских поселений и т.д.
В журнале «Культура» издаваемом ЮНЕСКО в Париже (1978 г.), в статье «Кочевники и культура: казахский эксперимент» О.О. Сулейменов писал: «Моральный кодекс выражается в пословицах и притчах, которые играют важную роль в воспитании, начиная с детства и до старости.
Слово играло особую роль в жизни казахов. И  не путать «культура» и «цивилизация», культура это искусство быть Человеком среди людей. «Будь с гордым горд: он не сын пророка; будь с робким робок: он не раб твоего отца». Вот один из фундаментов моей личной культуры, внушённый матерью.
Через какие тяжёлые испытания должен был пройти мой народ, чтобы, как вывод из тысячелетнего опыта, высказать эту мудрую поговорку: «Если бьют камнем, ответь угощением» («Таспен урса, аспен ур!»)
Хочу знать, с каким багажом  мы пришли в ХХ век. «С котомкой нищего!» – ответили мне историки. …Странная вещь… для них кочевники только нехристи (не христиане), следовательно, не люди. Или, если люди, то сыны дьявола, выпавшие из ада…
Кто такой кочевник? Для ума, воспитанного историческими  трудами, кочевники – это скитающиеся орды, которые не имели никакого понятия  о границах или о собственности на землю.
Они питались, главным образом, сырым мясом, которое отбивали в скачке под седлом своих лошадей. Исчезали с лица земли города, имевшие несчастье вставать у них на пути, и повсюду, где они проходили, оставалась пустыня. Они не были знакомы ни с моралью, ни с правом.
И естественно, не ведали таких высоких духовных категорий, как вера, честь, совесть, любовь.
…Скороспелая гипотеза превратилась в аксиому.
…Отныне  я выступаю не только в качестве защитника, но даже как  осуждаемый кочевник, который требует права последнего слова после приговора, вынесенного историками.
…Желая восстановить летопись мира, которую никто не писал, я начал прибегать к словарям, чтобы в них найти подтверждение своим идеям о существовании вековых традиций  сотрудничества между кочевыми тюрками и славянами.
Язык – наиболее богатый резервуар исторической информации, избежавший произвола писцов. Источник наиболее беспристрастный. Он дает полную картину взаимодействия культур, которая противоречит безжалостному наброску историков»  .
Пытаясь отстоять  право на собственное миропонимание и определить своё место в присутствии учителей, О.О. Сулейменов пишет: «Ты обязан быть предельно свободным в оценках работ своих учителей. Аксиома, но требующая ежечасных доказательств практикой творческой жизни. …Ибо путь к сути лежит через суд, через непрерывно заседающий в тебе трибунал мысли» .
В интервью корреспонденту газеты «Правда» О.О. Сулейменов сказал: «Не осознавая прошлое, заблудимся в настоящем, как Иваны и Ахметы, не помнящие родства друг с другом…» .
Эта фраза представляется  ключевой в понимании сущности книги, ибо здесь налицо идея смешения традиций, культур, народов. О.О. Сулейменов отмечал, что только «попытался найти следы этих богатейших взаимодействий», утверждая, что «контакты Руси и Поля нельзя сводить  только к крови, пролитой во вражде. Кровью и роднились».
И если работу мысли представить не как  результат, но как процесс, то становится ясно, что это непрерывный, как сама жизнь, труд.
Неблагодарное это дело комментировать  сочинение великого человека, – когда  так и кажется – всё, что им  написано, не подлежит толкованию, здесь каждое слово знает своё место, и – ни убавить, ни прибавить.
Недаром говорится: «Большому кораблю – большое плаванье». А казахскому народу – светлое будущее.

Термины и понятия

Акын – народный поэт, певец, импровизатор.
Айтыс – словесные, творческие состязания акынов.
Амулет (лат. amuletum-привеска, ладанка) – тумарша, бой тумар, то же, что и обереги; то, чему приписывались  магические свойства, средство предохраняющее от болезней, ран, колдовства и т.д.
Анимизм (лат. anima-душа) – представление древних народов, согласно которому каждая вещь имеет свой дух, душу; одухотворение и олицетворение сил и явлений природы; лежит в основе религиозных верований.
Жырау –  певец-сказитель; сочинитель поэм; иногда говорил притчами; служил при дворе, в его обязанности входило передавать слова хана.
Номадизм (греч. nomas, nomados-кочующий; кочевничество) – перемещение человеческих  групп в пространстве, образ жизни скотоводов.
Обереги – перья филина, треугольные кожаные футляры тумар с  отрывками из коранического текста и т.п., оберегающие ребенка от несчастий и злых духов.
Талисман (греч. telesma-посвящение, чары) – предмет, который по представлениям верующих приносит счастье, удачу.
Тотемизм (на языке оджибве-от-отем-его род) – комплекс верований родового общества, связанный с представлениями  о родстве группы людей с   тотемом – животным-первопердком.
Фетиш (франц. fetiche-идол, талисман) – культ неодушевленных предметов – фетишей, наделенных по представлениям верующих сверхъестественными свойствами.
Чингисхан (1155-1227) – собственное имя – Тэмуджин, Темучин – полководец, основатель единой монгольской империи; на курултае степной аристократии в 1206 г. провозглашен великим ханом (каганом) над всеми племенами с титулом «Чингиз-хан» - от тюрко-монгольского  тенгиз – океан, море.
Шаманизм (эвенкийское шаман, саман – возбуждённый, исступлённый) – ранняя форма религии; основывается на представлении связи шамана с духами во время камлания (ритуал, приводящий в экстатическое состояние, сопровождается пением и ударами в бубен).

Дополнительная литература

1. Абай. Книга слов. Алма-Ата, 1992.
2. Есим Гарифолла. Философия слов. Алматы, 2005.
3. Жолдубаева А. К. Краткий курс философии. Учебное пособие. Алматы, 2004.
4. Казахские пословицы и поговорки: Изреченье – речи украшенье. Перевод с казахского Н. Гребнева. Алма-Ата, 1987.
5. Орынбеков М. С. Предфилософия протоказахов. Алматы, 1994.
6. Поэты пяти веков: Казахская поэзия   XV – начала ХХ века. Алматы, 1993.
7. Сегизбаев О. А. История казахской философия: От первых архаичных представлений древних до философии развитых форм первой половины ХХ столетия: Учебник для вузов. Алматы,  2001.
8. Сулейменов О.О. Эссе, публицистика. Стихи, поэмы. Аз и Я.  Алма-Ата,  1990.
9. Философия: Учебник для вузов / Н.Ж. Байтенова, Гарифолла Есим, Т.Х. Габитов, Ж.А. Алтаев, Г.К. Абдигалиева, З.Н. Исмагамбетова, А.Т.Кулсариева; сост. Н.Ж. Байтенова. Алматы, 2006.
10. Философская и общественно-политическая мысль Казахстана. Хрестоматия. Составитель: Сураганова Х. Н. Петропавловск, 2003.





















ТЕМА 18. ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ

ПЛАН
1. Происхождение и сущность человека. Вселенная и человек. Человек и Вселенная.
2. Роль труда в становлении человека.
3. Проблема человека, жизни и смерти в истории философии: античность; средние века;  эпоха Возрождения; Новое и Новейшее время.
4. Личность или  единство биологического, социального и психического. Я и Ты.
5. М. К. Мамардашвили или «Как я понимаю философию».

1. Происхождение и сущность человека.
Вселенная и человек. Человек и Вселенная

Не знать самих себя – крайнее безумие, хуже помешательства, последнее есть болезнь невольная, а первое – следствие развращённой воли, – писал Иоанн Златоуст. Издревле человек пытался определить себя и свое место в мире. Проблема  смысла жизни теснейшим образом связана с проблемой сущности человека.
Г.Р. Державин выразил свои мысли о происхождении человека в стихотворении «Бог»:
Я  связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам  повелеваю,
Я царь – я раб – я червь – я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшёл? – безвестен;
А сам собой я быть не мог .
Широкое распространение по вопросу  о происхождении людей, имеют, по крайней мере, две главные теории: 1. божественная; 2. эволюционная. Первая излагается на страницах всех Священных Писаний, вторая в главном труде Чарлза Дарвина (1809-1882) «Происхождение видов путем естественного отбора» (1859).
О человеке нельзя сказать всё, но нельзя  ничего не сказать о нём. Если человек действительно дитя природы, как это и подтверж¬дается всем ходом эволюционного развития, то, очевидно, что мы ничего не можем ни прибавить, ни убавить. С другой стороны, считая себя совершенно особыми созданиями природы, люди видят смысл жизни, например, в творчестве, благодаря коему они способны выходить за пределы свои. Можно сказать, что, действительно, человек это совершенно особое создание, познающее само себя и таким образом, раздвигающее свои собственные границы.
«Письмо к учёному соседу» А. П. Чехова в парадоксальной, гиперболической форме рисует картину понимания дарвиновской теории видов «насекомым еле видимым» и «нелепой душой человеческой».
Нижеследующий абзац можно было бы озаглавить так: «Учёный сосед и опровержение животного происхождения человека».
 Представляется показательным отношение «простого народа» (в художественной литературе) о сущности и происхождении людей. Некий помещик, Василий Семи-Булатов, услышал  сообщение о том, что их «учёный сосед»  «сочинил и напечатал» одно  «умное  соченение» (орфография и пунктуация соблюдены – В. Г.), в котором изволил «изложить не весьма существенные идеи на щот  людей и их первородного состояния и допотопного бытия», и о том, «что человек произошёл от обезьянских  племён мартышек, орангуташек и т. п.» (намёк на эволюционную теорию происхождения видов Ч. Дарвина). 
Можно понять возмущение этого порядочного человека, а лучше сказать, человечека, ошарашенного  дарвиновским  «открытием»: «Простите меня старичка, но я с Вами касательно этого важного пункта не согласен и могу Вам запятую поставить. Ибо, если бы человек, властитель мира, умнейшее из дыхательных существ, происходил от глупой и невежественной обезьяны то у него был бы хвост и дикий голос». Убийственная логика.
«Если бы мы происходили от обезьян, то нас бы теперь водили по городам Цыганы на показ и мы платили  бы деньги за показ друг друга, танцуя по приказу Цыгана или сидя за решеткой в зверинце».  Автор  «письма» как бы просит пощады и взывает к «разуму»: «Разве мы покрыты кругом шерстью? Разве мы не носим одеяний, коих лишены обезьяны? Разве мы любили бы и не презирали бы женщину, если бы от нее хоть немножко пахло бы обезьяной, которую мы каждый вторник видим у Предводителя Дворянства? Если бы наши прародители происходили от обезьян, то их не похоронили бы на христианском кладбище; мой прапрадед например Амвросий, живший во время оно в царстве Польском был погребен не как обезьяна, а рядом с аббатом католическим Иоакимом Шостаком…»
Парадоксальность ситуации в том, что хотя, как представляется, в голове автора «Письма» - круто заваренная каша,  тем не менее, сквозь нагромождения слов  просматривается позиция,  выраженная несколько ниже фразой, давно ставшей крылатой: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».
Вселенная и Космос – это в известном смысле тождественные понятия. Космоцентризм – это учение о сущности мира и месте человека в нем. Человек в рамках космоцентризма, в рамках Вселенной рассматривается как микрокосм. Другими словами, человек – это маленькая Вселенная (гипотезу о происхождении Вселенной см. в теме 14, вопр.2), если иметь  в виду первую часть слова. Если перенести центр тяжести на слово  «косм» («космос»), то человек вырастает до размеров Вселенского всемогущего, всеобъемлющего начала, разумеется, прежде всего, в собственных глазах. Тогда  атрибуты Вселенной, – безграничность, бесконечность, вечность, - применимы и к человеку .
Впервые осуществил тончайший анализ жизненного пути человека – разработал философскую антропологию  один  из «отцов церкви» Августин  Аврелий, более известный как  Блаженный (IV – V вв.) .  Мы рассматриваем проблему сущности человека, скорее, в широком смысле, нежели в узком, ибо последнее может стать  темой отдельного исследования. Первым шагом на этом пути, представляется наблюдение. Наблюдение за человеком в действии, в поступках,  в каждой конкретной ситуации позволяет подмечать  некоторые весьма существенные  характеристики, помогая составить, так сказать, обобщённый  психологический  портрет.
У всякого времени, у каждого автора    свой   человек: человек-царь и человек-раб; вот человек  Диогена;  человек-воин  Спарты; вот христианский человек Августина Блаженного;  человек восточного мудреца О. Хайяма; вот человек-волк Т.  Гоббса, человек-государь Н. Макиавелли,  человек-учёный Ф. Бэкона; человек  Ж.Ж. Руссо и Вольтера; вот человек-машина Ж. О. Ламетри, или предприимчивый человек Б. Франклина; вот  сверхчеловек Ф. Ницше; человек-пролетарий К. Маркса; маленький человек Н. В. Гоголя; человек-преступник Ф. М. Достоевского; моральный человек Л. Н. Толстого; вот смешной человек А. П. Чехова; гордый человек М. Горького, мужественный человек Н. Островского; человек-социум П. Сорокина; настоящий человек  Б. Полевого; лагерный человек А. И. Солженицына и бунтующий человек А. Камю, вот современный человек,  и   всякое  время рождает  своих героев.

2. Роль труда в становлении человека

Рассматривая вопрос о происхождении людей, нельзя не сказать о работе Ф. Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека»: «Труд – источник всякого богатства, утверждают политэкономы. Он действительно является таковым наряду с природой, доставляющей ему материал, который он превращает в богатство. Но он еще и бесконечно большее, чем это. Он – первое  основное условие всей человеческой   жизни, и притом  в такой степени, что мы в известном  смысле должны  сказать: труд создал самого человека» .
Можно сказать, что Ф. Энгельс сделал в этом случае больше, чем кто-либо. Действительно, вместо того, чтобы заниматься бесплодными спорами о происхождении человека, и о том, что было, а чего не было (ответить на этот вопрос, значит, ответить на другой: что было раньше – курица или яйцо?). Ф. Энгельс ясно указывает, что сделало человека человеком, и что делает его человеком.
Первым орудием труда учёные археологи называют нам каменное рубило. Вряд ли кто сегодня из наших современников сможет путём ударения камень о камень изготовить подобное рубило; или получить нуклеусы (каменные отщепы), годные для производства  скребков, наконечников  стрел или наконечников копий. Сможет ли кто сегодня изготовить лук, подобный тому, который изготавливали в древности? И  сумеет ли стрелять так, как умели древние? Даже лук «хитроумного» Одиссея, как известно, не мог натянуть ни один из претендентов на звание жениха Пенелопы.
Ответить на вопрос, когда впервые человек изготовил своё орудие труда, значит, ответить на вопрос о происхождении человека; потому что человек стал человеком именно тогда. Здесь нет ни малейшей натяжки – человека сделал человеком труд. И наши предки прекрасно понимали это.
«Много сотен тысячелетий тому назад, в еще не поддающийся точному определению промежуток времени того периода в развитии  Земли, который геологи называют третичным, предположительно к концу этого периода,  жила где-то в жарком поясе – по всей вероятности, на обширном материке, ныне погруженном на дно Индийского океана – необычайно высокоразвитая порода человекообразных обезьян. Дарвин дал нам приблизительное описание этих наших предков (заметим, не «прапрадедов»! – В. Г.). Они были сплошь покрыты волосами, имели бороды и остроконечные уши и жили стадами на деревьях» .
Что касается  «остроконечных ушей»,  то это, вероятно,  для того, чтобы хорошо слышать, хотя мы знаем, что не уши  делают человека человеком.
Если между нами и животными нет, и не может быть никакой связи, то  почему  мы   любим наблюдать за животными, и называем их  «братьями нашими меньшими»? Общение  с животными, как правило, улучшает наше самочувствие. Мы не устаём от лошадей, собак, кошек и  других домашних животных, они прекрасно снимают негативные состояния, возникающие  при отрицательных, стрессовых ситуациях.
Не может не поражать глубокая эрудиция помощника и друга К. Маркса в этом вопросе. Для  интересующихся  вопросом о происхождении людей,  можно порекомендовать  прочесть всю работу Ф. Энгельса (всего 14 стр.), отметим только, что автор  ссылается на Дарвина, как на ученого, авторитет которого  представляется непререкаемым.
Правда, вопрос, вероятно, останется вопросом,  ибо, что бы ни говорил Разум, Сердце  всегда говорит другое. Фрейд, вероятно, был прав, замечая, что разум далеко не всегда господствует нашей душой.

3. Проблема человека, жизни и смерти в истории философии:  античность;
средние века; эпоха Возрождения; Новое и Новейшее время

В различные исторические эпохи проблема человека, его отношения  к жизни и смерти рассматривалась неодинаково. В Древней Греции философская  мысль отводила человеку то роль микрокосма, «песчинки на морском берегу», «капли в океане», подчинённому высшему началу – Судьбе, то роль героя, вступающего в борьбу с самою Судьбой; в средневековье человек воспринимался как неразрывно-противоречивое («греховное») существо,  состоящее из двух  начал – души и тела;  человека и Бога. Августин Блаженный, например, отождествлял  душу и человека,  как  бы  не зависящих от тела. Фома Аквинский рассматривал человека как единство души и тела, как существо промежуточное между ангелами и животными .
Махатмы считали, что человек имеет биоэнергетическую природу, социальный (земной) и духовный (космический) аспекты своей сущности;
Эриуген, характеризовал духовную сущность человека следующим образом: тело + душа + дух;
Философ  Нового времени Ж. О.  Ламетри иначе:  «Человек – одушевлённый механизм»;
Материалист Л. Фейербах соответственно:  «Человек имеет биологическую природу и сущность»;
Экономист К. Маркс несколько иначе: «Человек имеет биологическую  природу, но социальную сущность» . («Жизнь есть способ существования  белковых тел»).
Дать определение человеку, значит, по сути,  раскрыть его сущностные черты (некоторые определения человека см. ниже). Августин мыслил так: «Всем нравится прекрасная лошадь, но почему-то  совершенно нет желающих ею стать»; «Всякий, кто сознает, что он сомневается, сознаёт это своё сомнение  как некоторую истину»; «Кто ненавидит мир? Тот, кто растерзал истину» .
Эриуген полагал  сущностное тождество ангельской и человеческой природы. Фома Аквинский считал, что душа не просто «двигатель»  тела, но его субстанциальная форма .
Интересны мысли «человека-машины» Ж. О. Ламетри: «Человек настолько сложная машина, что совершенно невозможно составить себе о ней ясную идею, а следовательно, дать точное определение. …Остановимся подробнее на этих пружинах человеческой машины. Все жизненные, свойственные  животным, естественные и автоматические движения происходят благодаря их действию.
Действительно, тело машинально содрогается, поражённое ужасом при виде неожиданной пропасти; веки… опускаются под угрозой удара; зрачок суживается при свете в целях сохранения сетчатой оболочки и расширяется, чтобы лучше видеть предметы в темноте; поры кожи машинально закрываются зимой, чтобы холод не проникал во внутренность сосудов; нормальные функции желудка нарушаются под  влиянием яда, известной доли опиума или рвотного; сердце, артерии и мускулы сокращаются во время сна, как и во время бодрствования; лёгкие выполняют роль постоянно действующих мехов» .
Уподобление человека машине  может вызывать (и вызывает) однозначно ироничные ассоциации (и здесь не нужно быть специалистом-душеведом), однако,  насквозь материалистическая позиция Ж. О. Ламетри заострила проблему человека, которая связана, прежде всего, с проблемой души.
Немецкий философ-материалист Л. Фейербах оставил нам в назидание следующее наставление: «Заповедь – «ты должен быть счастливым!» – нелепа. Но разве не таков отсвет известнейших к нам требований – «ты должен быть моральным», «ты должен быть добродетельным»?! это в основе своей гибельное, общественно вредное представление, что будто бы мораль зависит только от воли…
Там, где не даны условия для счастья, там не хватает и условий для добродетели. Добродетель так же, как и тело, нуждается в питании, в одежде, в свете, в воздухе, в жилище. Там, где люди скучены друг с другом, как, например, на английских фабриках и в рабочих жилищах, если только можно назвать жилищами свиные стойла, где людям недостает в достаточном количестве  даже кислорода воздуха.., там для морали совсем не оставлено места» .
Согласно логике философа, выходит, что счастье есть не только «внутреннее дело» самого человека, не только результат  его силы воли, но  зависит также и от внешних условий и обстоятельств, создаваемых другими людьми.
Даже если бы французский философ-моралист Никола-Себастьен де  Шамфор оставил нам только одну фразу (это были его последние слова, некогда им у кого-то подслушанные): «Мой друг, я ухожу наконец из этого мира, где человеческое сердце должно или разорваться,  или оледенеть» ; (другая вариация перевода: «…где сердце должно разбиться либо окаменеть» ); то и тогда это имя  стало бы достойно того, чтобы быть навечно вписанным  в историю  философской мысли.
К счастью, за свою короткую жизнь (всего 53 года)  Шамфор  успел сделать немало. Один пример: «В «Риторике» у Аристотеля  есть отличная мысль о том, что всякая метафора, основанная на аналогии, должна быть убедительной и в том случае, если ее  перевернуть. Так, мы говорим, что старость – зима жизни. Переверните метафору, сказав, что зима – это старость года, и она  прозвучит столь же убедительно . 
Хорошо умереть, это и значит хорошо жить, - писал Сенека. Перевернём выражение и скажем, что хорошо жить, значит и хорошо умирать: смысл, как видим, сохраняется. Действительно, мышление по аналогии превосходно рисует предмет, позволяя вычленить незначительную, на первый взгляд,  деталь,  увидеть за ней нечто новое, дотоле  скрытое.
Слова  Эпикура давно стали хрестоматийными: «Самое  страшное из зол, смерть,  не имеет к нам  никакого отношения, так как, пока мы существуем,  смерть еще отсутствует; когда же она приходит, мы уже не существуем» .  Можно сказать, когда горе есть, мы есть, а когда нас нет, горя нет, нет ничего, тогда выходит, что горе не ничто,  но кое-что…
Кто ест и пьет, тот без преувеличения обеспечивает себе жизнь за счет другого живого существа. Идея жертвы хорошо понималась и в глубокой древности.  С другой стороны, всякий живущий как бы проедает и пропивает свою жизнь, с каждым днем все больше приближаясь к небытию («что ни день, то ближе к смерти»); т.о., лишая чью-то жизнь в зародыше, сам  движется в небытие: «…жизнь можно определить как систему ценностей, состоящую из витальных и танатальных ориентаций и тенденций. Коротко говоря, жизнь – это система витального и танатального»; и: «…потеря ценностей означала смерть».  В подтверждение сказанному приведем цитату, принадлежащую З. Фрейду: «Живое существо, так сказать, сохраняет свою собственную жизнь, разрушая чужую» .
 «Когда народы между собою дерутся, это называется войною» , –  тогда, вероятно, все правила человеческого общежития попираются  сами собой  просто  и незаметно, их как бы и не существует. Но, если уже гибель неизбежна, то человек хочет, по крайней мере  знать, -  за что он умирает. Но  это все равно, что ответить на главный вопрос: для чего человек живет?
Как замечал исследователь проблемы этики: «Со смертью друзей мы не только теряем, но и приобретаем, так как в горестные минуты прощания в нас переходит лучшее из того, чем они обладали» ; (правда, некто заметил: «Кто живёт борьбою с врагом, тот заинтересован в том, чтобы враг сохранил жизнь» ).
Это напоминает слова  старой, доброй, послевоенной песни:
Льют дождинки по щекам  впалым
Для Вселенной двадцать лет мало.
Даже не был я знаком с парнем,
Обещавшим: «Я вернусь, мама!»
……………………………………
Обещает быть весна долгой,
Ждет отборного зерна пашня
И живу я на земле  доброй
За себя и за того парня.
Я от тяжести такой горблюсь,
Но иначе жить нельзя если
Всё зовёт меня его голос,
Всё звучит во мне его песня .

И опять во всей своей грозной силе встаёт вопрос: «Как надо жить, чтобы «за себя и за того парня»?

4. Личность или  единство биологического,  психического и социального. Я и Ты

Почитание мудреца есть великое благо для почитающих , –  замечал Эпикур; Омар Хайям в своём рубаи подверг сомнению такое утверждение. Что мы можем знать о себе и о мире?
Дураки мудрецом почитают меня,
Видит бог: я не тот, кем считают меня.
О себе и о мире я знаю не больше
Тех глупцов, что усердно читают меня .
Время – самое большое богатство человека, отнюдь не много ему отпущено, но в той же мере время неумолимо, и потому оно самый безжалостный враг. Наш, почти что современник, заявил вполне определенно: «Я хочу, чтобы мне либо объяснили все, либо ничего не объясняли. Разум бессилен перед криками сердца» ;  «Я бунтую, следовательно, мы существуем» .
Повсюду человек дорожит только тем, что даётся ему с великим трудом – что это парадокс или закономерность? Так кто же он человек – тень, бледная тень божества или отражение Бога, вместилище Творца, искра Божия?
Чувствует себя всякий живущий, но нужно было быть Рене Декартом, чтобы провозгласить: «Goqito, dubаto, erqo sum – Я мыслю, сомневаюсь, следовательно, существую»; иначе, мышление, разумение – существеннейшая характеристика человека: «Будем же стараться хорошо мыслить: вот начало нравственности» , – писал Б. Паскаль.
Человек есть существо если не моральное, то морализирующее, в этом проявляется его стремление к благу, и когда слышишь, что «хотели как лучше», то вспоминается древнее утверждение: благими намерениями мостится дорога в ад. «Человек есть мера всех вещей», – такое определение «человеку разумному» дал древний софист Протагор, и здесь трудно что-либо возразить, разве что теперь нуждается в определении само слово «мера».
На самом  же деле, человек – существо многомерное, и поэтому нелегко дать ему точное определение. Добр ли он? Если учесть, что и звери испытывают нежность к своему детенышу, то разве человек меньше зверь, чем тот? Зол ли он? Зная его, легко согласиться и с этим, если предположить, что представитель рода homo sapiens, видимо, взял кое-что весьма существенное и от своих животных предшественников. Вообще, все люди разные, каждый глубоко индивидуален, о каком соревновании можно говорить, когда у каждого своя мера? Что для одного нормально, то для другого экстремально.
Человек часто действует  под впечатлением, руководит им сердце, «страсти», но, хотя это и кажется странным, побеждает «здравый смысл». Мудрый неустанно  зовёт к миру, и к  «чувствам добрым», и здесь велика роль учителя.  Начало жизни, молодость можно сравнить с опьянением, а вторую половину жизни – с отрезвлением, недаром великий поэт Востока  А. Навои писал: «Старость – это похмелье от вина юности» .
Значительно расширил представление о человеческой субъективности Кант, он детально рассмотрел различие разума и рассудка. Важнейший компонент внутреннего мира человека – это его собственное представление о себе, Кант писал: «То, что человек может иметь представление о своём Я, бесконечно возвышает его над другими существами, живущими на земле».
Чем больше размышляешь о человеке, тем больше возникает вопросов. Чего в нем больше психологического или физиологического?
Вероятно, человек многое  может, вмещает в себя частицу, искру Бога, но только не совсем понятно, когда говорят о  человеке «был»: «Жил – жил человек, а потом взял и умер», –  и тогда уже его как бы и не было, и что напоминает о нем? «Непонятно, зачем он жил, еще менее понятно, зачем он умер?» И если человек – Бог, то как можно говорить о нём в прошедшем времени, разве он не тот, кто есть всегда? Мы желаем, порой, человеку долгих лет жизни, хотя, представляется, лучше было бы пожелать ему больше мужества. Мы  каждый день умираем, – писал древний  мудрец-стоик  (Сенека), но это может означать только одно – что умирают живые. И сердца здесь либо рвутся, либо разбиваются.
Память – удивительнейшая особенность человеческого  мозга, позволяющая порой видеть даже то, чего нет. И вот память можно уподобить следу, проходит человек по жизни и оставляет след, подобный  следу метеора, что прочертил  ночное небо. Кто-то  справедливо  заметил:  «Думая о другом человеке,  каждый думает о себе самом».
Человек хочет покоя, и мудрый служит здесь примером, но по сути, человек хочет спокойствия посреди бушующего океана, ибо жизнь есть не что иное, как полный опасностей, безбрежный океан. Памятуя, что «клин клином вышибают», он еще и «просит бури»; («А он, мятежный, просит бури, / Как будто в бурях есть покой!» - М. Ю. Лермонтов); «и вечный бой – покой нам только снится» (А.А. Блок). Но и это не что иное, как способ занять себя и, возможно, найти себя и свое место.
Почему человек  идет в горы, почему забирается на вершину или учится, или трудится день и ночь? Не  потому ли, что с высоты лучше смотреть на все, что происходит внизу?
Все лучшие слова повторяются десятки, сотни, тысячи и миллионы раз, но человек не любит повторений – слишком все очевидно, для него предпочтительнее доходить до всего своим собственным умом, поэтому умный оратор водит слушателей подобно тому, как Моисей водил евреев по пустыне, или как говорит гётевский  Фауст:

Я богословьем овладел,
Над философией корпел,
Юриспруденцию долбил
И медицину изучил.
Однако я при этом всем,
Был и остался дураком.
В магистрах докторах хожу
И за нос десять лет вожу
Учеников, как буквоед,
Толкуя так и сяк предмет .
Известный немецкий философ Эрих Фромм в своей работе «Бегство от свободы» пишет: «Таким образом, можно сделать вывод, что важен не конечный результат, а сам процесс деятельности. Почему то в современном обществе  принято совершенно противоположное положение… При этом внимание акцентируется … не на удовлетворении творческого начала, а на денежном  эквиваленте… и человек утрачивает единственную радость в жизни – радость от наслаждения  самим процессом деятельности…Человек начинает понимать, что он – полноценная, активная, творческая личность, и что единственный смысл жизни – это сама жизнь» .
Следует смеяться и философствовать, – учил Эпикур. Не исключено, что смеяться над другим – стихия человека (вспомним, например, жанр эпиграмм, пародий, художественные произведения Н. В. Гоголя, М. Е. Салтыкова-Щедрина, М. Твена и др.). Может быть, смеясь, он  сам становится лучше? Возможно, если это смех сквозь слезы, не иначе. Может, смеясь, он забывает себя? Высмеять же просто так, чтобы посмеяться, вряд ли это достойно человека. Если  принять столкновение мнений за движение  вперед, то  возражений не может быть. Но не является  ли критика еще, порой, ложкой  дегтя в бочку меда?
Та или иная причина, или вирус поражает тот или иной орган, но страх поражает все органы сразу, парализует волю: «Я поразила, как и обещала пять тысяч, остальные умерли от страха», – сказала Чума,  после того, как  опустошила город.
Еще древние евреи отмечали, что повсюду очевидна несправедливость Божия, у кого бриллианты маленькие, а  кому мало бобов в супе; однако, возможно, зерно справедливости существует в самой несправедливости? У бедного человека, как правило, хороший аппетит, настолько хороший, что он не всегда может удовлетворить его, у богатого, напротив, казалось бы, есть все, кроме аппетита. Всё же лучшей следовало бы считать пищу, съеденную с аппетитом. Первый еще может порадоваться какой-нибудь мелочи, но что может  порадовать богатого? Неужели у человека надо прежде отнять  всё, чтобы он смог оценить немногое?
Если бы человек сегодня понял – зачем он живет, понял  смысл своей жизни, если бы он знал, что исполнил свое предназначение, то завтра мог бы спокойно умереть. Что значит жить? Жить – значит успевать, и может, главное не долго жить, а всё успеть?
Художник или поэт живет в своих творениях, подобно тому, как предки живут в нас, а мы – в наших детях. Так как же относиться к умершим – как к тем,  кто есть  или как к тому, чего нет? И, если их нет, то были ли они вообще? А если их не было, то есть ли мы?
Мы жертвуем самым дорогим, своею жизнью, но вряд ли найдется хотя один, кто был бы в состоянии оценить такую жертву. Врагам никогда  не понять самого  главного:  что когда их нет, то нам от этого не  легче. Но все это только намёк – не более того.
Голос «горлана-главаря» революции В. В. Маяковского, человека, знавшего, «что такое хорошо и что такое плохо», доносится до нас не из  такого уж «прекрасного далёка».  «Гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире крепче гвоздей», –  действительно, когда иной  говорит, то как гвозди в стену вбивает; прав человек и поэт, но ничего о том, когда эти гвозди вбивают прямо в сердце, впрочем, и здесь уместно будет вспомнить немца-филолога, утверждавшего устами своего героя: «Человек должен становиться все лучше и злее…», «Надо, чтобы больше погибало вас и чтобы гибли самые лучшие, ибо должно становиться вам все хуже и хуже» .
Жить означает не только любить  (как это и заповедано), но и ненавидеть:
Той бездны сам я не  хотел бы видеть,
Которую ты можешь осветить…
То сердце не научится любить,
Которое устало ненавидеть .

Так спокойно человеку в большом городе, как зверю в диком лесу; выходит, прав  философ Томас Гоббс, имея в виду «естественное состояние людей»?  Установления же и законы призваны задавить в человеке зверя. Кто же может быть настолько  силен, чтобы победить свою собственную природу?
Древний мудрец, когда его осенило, вскричал: «Эврика!», что означало: «Нашел!»;  Декарт выразился более сдержанно: «Я мыслю», - ты, казалось бы, существуешь и не существуешь. Л. Фейербах рассматривал эту проблему несколько иначе: «Моя совесть есть не что иное, как мое  Я, ставящее себя на  место оскорбленного Ты»; «Истинная диалектика не есть монолог одинокого мыслителя с самим собой, это диалог между Я и Ты» .  Ф. Ницше свое отношение к данной проблеме выразил предельно ясно: «Горе, если мы столкнемся и все кончено, если мы упадем».
В книге Г. Гачева «Центральная Азия»  есть такое описание отношений между «я» и «ты»: «Известный декартовский  тезис:  «Я мыслю – следовательно, существую», если перефразировать его по Абакиру, звучал бы так: «Оскорбляю другого – следовательно, я существую» (что, кстати, находится в полном соответствии с утверждением Дж. Беркли: «Существовать, значит, быть воспринимаемым»).
Его брань – это выпячивание от собственной неуверенности. Абакир цепляет бесхребетного юношу за живое- и возбуждает в нем внутреннюю активность и волю к сопротивлению…провоцирует… вынуждает  встать на  путь  доказывания себя: «в лепешку разобьюсь… В конце концов надо доказать, что я ничем не хуже других». Вот она почти формула…Абакир кричит Садабеку: «ты еще узнаешь, кто такой Абакир», в смысле «я=не такой, как ты». И как логическое завершение полных драматизма отношений: «Вот он секрет становления личности: задумайся о другом человеке – и ты узнаешь, кто ты.
В этом смысле знаменитый древний принцип: «Познай самого себя», – осуществить можно через дополнительное правило: «Полюби и познай другого». …личность человека есть сгущение окружающего мира в богатый внутренний мир…» 
Русский  религиозный философ и психолог С. Л. Франк самым большим чудом, доступным человеку, считал явление другого, второго  Я. И это чудо, по его словам, осуществляется, конституируется  в феномене любви, которая помогает человеку «выскочить  из собственной кожи», прорвать скорлупу  своего  эгоизма… В любви  Ты – не просто мое достояние… Я не вбираю Ты в себя. Напротив, сам  «переношусь» в него, здесь открывается возможность познания другого изнутри, «в его инаковости и единственности через сопереживание» .
 «Я и Ты» в вечном противоречии: «О нашей мысли обольщенье,/Ты, человеческое Я» . Есть люди, и есть люди. Одни смотрят во все глаза, но ничего не видят, потому что у них нет ничего своего –  ни своего «я», ни своего стержня, ни своих мыслей. Другие, не смотрят, но все видят, обладая неким внутренним  зрением, чутьём. И «я и ты» в вечном единстве: твоя радость – моя радость; твоё горе – моё горе, если мы – одно.
Я существую необходимо (еще и мыслю), а Ты всегда случаен.
Я колодец чистый и глубокий, а  Ты только прохожий.
Существует только два мнения, моё и неправильное; вот МЫ посоветовались, и Я решил.
Этика и эстетика это, по сути, одно. Этика недавнего прошлого ставила вопрос «ребром»: «Быть или казаться?»  Этот вопрос по силе и глубине можно  поставить рядом с гамлетовским «Быть или не быть?» Но где граница, которая разделяет эти два понятия? Как доказать (или опровергнуть) то, что доказать нельзя (или опровергнуть)? Иногда даже, эти два понятия (быть или казаться) рассматривают как тождественные; т.е., казаться, это и значит быть, тогда делать вид (например, что работаешь), значит,  работать действительно  почти.

Некоторые  сущностные определения
представителя рода homo sapiens

Человек это:
– песчинка, капля (индийские махатмы);
– мера всех вещей (Протагор);
– воин (в Др. Греции);
–   двуногое животное без перьев (Платон);
– разумное, политическое  животное (Аристотель);
– существо греховное (в ранней христианской традиции);
– образ и подобие Бога (в христианской религии в эпоху Возрождения);
– его ум; собственное царство, свободное и благородное (Н. Кузанский);
– мыслящий тростник (Б. Паскаль);
– творец самого себя (Мирандола);
– смертный Бог (Гермес Трисмегист);
– животное, делающее орудия труда (Б. Франклин);
– больное животное; самый  лучший хищный зверь; животное, переставшее быть животным, следовательно, переставшее быть человеком;  канат, между животным и сверхчеловеком; в  человеке ценно то, что он мост, а не цель (Ф. Ницше);
– неудовлетворённое животное (М. Шелер);
– воплощённый половой инстинкт (А. Шопенгауэр);
– животное с ограниченными возможностями и безграничными желаниями (Н. Буаст);
– существо на двух ногах и неблагодарное (Ф. М. Достоевский);
– вместе божество и ничтожество; тот, кто никогда не бывает самим собой; животное стыдящееся (В. Соловьёв);
– животное, замечающее, что убивает  (Э. Канетти);
– культурное животное;
– точка пересечения двух миров… отражает в себе мир высший и низший… (Н. А. Бердяев);
–    представитель рода homo sapiens (человек разумный);
–  существо творческое (А. Бергсон);
– единственное животное, которое краснеет или, при определенных обстоятельствах должно краснеть  (Марк Твен);
– звучит гордо (М. Горький);
– эротическое, желающее существо  (З. Фрейд);
– неполноценное и социальное существо (А. Адлер);
– архетипное и самостное существо (К. Г. Юнг);
– оргазмное и природно-социальное (В. Рейх);
– существо, стремящееся к самореализации (К. Хорни);
– существо играющее  (Й. Хейзинга);
– незавершённое, стремящееся к оптимальному развитию существо (Э. Фромм);

– единственное существо, которое не хочет быть самим собой (А. Камю);
– будущее человека (Ж.П. Сартр);
–    гармоничная, упорядоченная система (С. Ф. Денисов);
– совокупность общественных отношений;
– единственное животное, обладающее способностью смеяться и заслуживающее того, чтобы смеялись над ним (Поль Валери);
– тот, кто умеет смеяться;
–  существо желающее (молодой человек страстно хочет жить: «И жить торопится и чувствовать спешит» - кн. П. А. Вяземский; немолодой, напротив, скорее, готов повторить слова Н. А. Некрасова: «Жадно желаю скорей умереть», - болезни и страдания «помогают»  ему в этом; возможно, для него это еще и способ вернуться в платоновское «царство чистой истины»);
–  мера сущего;
–  материя мыслящая;
–  существо  чувствующее, эмоциональное;
–  тот, кому чего-то не хватает (то жизненного опыта, то самой жизни, и так всегда, везде и во всем);
–  существо, ограниченное местом, временем и пространством;
–  существо, мстящее за собственное несовершенство;
–  существо, пытающееся восполнить свою ущербность за счёт другого существа;
– существо, органично сочетающее в себе стремление к  совершенству внутреннему и внешнему;
– тот, кто одной ногой  в прошлом, а другой – в будущем;
– тот, кто  стремится извлечь выгоду даже из безвыходного положения и др.
Скульптор Эрнст Неизвестный, пытаясь определить свое место в мире, чертил две линии – вертикальную и горизонтальную и пояснял: «Вертикальная линия это Бог, горизонтальная линия это Жизнь, а точка, где они пересекаются, это Я».
Всякое определение, хотя бы и глубокое, видимо, не является «единственно верным», так Лауреат Нобелевской премии по медицине (1912 г.)  Алекси Каррель (1873-1944) дал еще и такое  определение: «Человек – это неизвестное» (и даже назвал так свой большой труд).
Множество определений человека  показывают, что он есть еще нечто весьма неопределенное.  Это позволило  М. Шелеру сделать следующий вывод: «Человек есть нечто столь обширное, пёстрое, многообразное, что все известные определения вряд ли могут считаться удачными».  Человек, можно сказать, изначально беременен смыслом,  и возможно,  в этом кроется его будущность.

5. М. К.  Мамардашвили или
«Как я понимаю философию»

Философ ХХ в. Мераб Константинович Мамардашвили  (1930-1990) считал, что «…у философии есть свой  собственный язык и сфера деятельности, связанные, прежде всего, с выявлением познавательных возможностей человека, которые  он сводит к «первоэлементам мысли» и считает, что последние добываются философом всякий раз заново в процессе работы с самой же мыслью. Философия, по его мнению, есть мысль мысли, или сознание возможности большего сознания»; в его работах «…раскрывается своеобразие и уникальность философии в человеческой жизни, ее место в культуре. Подчеркивается непреходящее значение, в наше время  в качестве фундаментального средства  познания и освоения мира» .  Следует сомневаться похлеще, чем Декарт – писал Ф. Ницше, – но из зерна сомнения  нередко   возникает росток отрицания.
Лучшие авторы  всегда помогают рождению собственной  мысли, так,  по словам М. К. Мамардашвили: «Люди должны узнавать себя в мысли философов…Философ просто профессионально вслух высказывает то, от чего нельзя отказаться. А отказаться нельзя от сознания, от сознания вслух» .
М.К. Мамардашвили в своем труде «Необходимость себя» указывает, что у человека есть как бы две жизни. Одна – в которой он живёт, приспосабливаясь к окружающему миру, природе и обществу, вторая – в которую он впадает в редкие моменты или дни своего бытия – когда творит и любит.
Человек находится  между двумя этими мирами – природным миром, благодаря которому он существует и неприродным, искусственным и сверхъестественным миром, миром, в котором нет в чистом виде ни добра, ни совести, ни любви, ни красоты. Все эти вещи являются сверхъестественными, потому что не имеют никаких естественных причин. Этот мир человеческих ценностей и смыслов,  в котором он волнуется, живёт, радуется, переживает, печалится  или скорбит – и есть его истинная жизнь.
М. К. Мамардашвили, «…всегда волновал (в качестве именно философа) единственный вопрос: как можно  помыслить то, чем мыслишь? Или подумать то, чем думаешь?... Разумеется, это невозможно, хотя из этой невозможности и рождается философия как некое профессиональное занятие». В одной из лекций он замечает: «Существуют предметы и существует еще бытие существующего. На первый взгляд, очень странная вещь, указывающая на то, что есть, видимо, еще нечто в мире, что требует своего особого языка для того, чтобы это «нечто» выразить. И этот особый язык…есть метафизика. Или философия, что в данном случае одно и то же» .
Наш современник, Б. Ш. Окуджава,  автор и бард  многих своих стихов-песен,  совсем по-философски  замечал:
Мгновенно слово. Короток век.
Где ж умещается человек?
Где, и когда, и в какой глуши?
Распускаются розы его души?
Как умудряется он успеть
Свое промолчать и свое пропеть,
По планете просеменить
Гнев на милость сменить?
И  вопросов здесь, как водится, больше, чем ответов.
«Тяжкие испытания души и плоти давали духу глубоко выстраданный экзистенциальный опыт, недостижимый в комфортной обстановке. На краю бездны, на грани жизни и смерти, перед лицом вечности приходят совсем иные мысли, нежели за письменным столом», – отмечал М.Н.Громов .
Академик В. П. Зинченко в статье «Живое время (и пространство) в течении философско-поэтической  мысли» писал: «Когда я говорю о философско-поэтической мысли, то в равной степени подразумеваю философские мысли поэтов и поэтические мысли философов… И. Бродский верил, возможно, наивно, что обращение поэта к каждому человеку  «превращает его из общественного животного в личность»…хотелось бы, чтобы в контексте разговора взыграло время: ушедшее – в любимых поэтах, а настоящее – в нас»… О. Мандельштам говорил, что любовь к стихам – это прививка от пошлости» . Вот бы нам  в детстве делали такую прививку, как  некогда прививали от оспы. Все же хочется верить поэту, однажды заметившему:
Жизнь – нечаянная радость,
Счастье,  выпавшее мне…

Термины и понятия

Антропоморфизм (греч. anthropos-человек + morfe-вид, форма) -  1) донаучное представление, будто животные, растения и различные явления природы (стихии) обладают человеческими свойствами: мыслями, чувствами; 2) религиозные представления божества в человеческом образе.
Герменевтика (греч. hermeneutikos-истолковывыющий) – восходит  к древнегреческим мифам, согласно которым в обязанности вестника олимпийских богов  Гермеса, покровителя пастухов и плотников, бога торговли и прибыли, входило толкование и объяснение людям божественных вестей.
Зооморфизм (греч. zoon-животное + morfe-вид, форма) – представление древними богов в образе зверей, предшествовавшее, а иногда сопутствовавшее антропоморфизму.
Космос (греч. kosmos) – синоним астрономического определения  Вселенной.
Повседневность – это форма непосредственной экономической деятельности, которая осуществляется в конкретной фактичности событийных ситуаций и представляет собой совокупность  повседневного бытия, т. е. того, чем занимаются люди в своей обыденности  в целях удовлетворения обычных потребностей   и  обыденного сознания, т. е. того, в виде каких мыслей и  эмоциональных переживаний  это бытие отражается в психической деятельности людей.
Редукция (лат.reducere-приводить обратно, возвращать) – сведение мышления к ощущению (Ламетри).
Философская антропология – в широком смысле философское  учение о природе (сущности) человека, который служит исходной точкой и центральным предметом рассмотрения; в узком смысле – течение западно-европейской,  преимущественно  немецкой философии.
Философская рефлексия (лат. reflexio-обращенный назад) – философское отражение реальной действительности; самонаблюдение, самопознание, размышление личности о самой себе, когда она вглядывается в сокровенные глубины своей внутренней духовной жизни.
Этика (лат. ethica; греч. ethos-обычай, характер) – философское учение о морали и нравственности; система норм нравственного поведения людей.

Дополнительная литература

1. Фромм Э. Человек для себя. Минск. 1992.
2. Фуко М. Слова  и вещи. М., 1997.
3. Чаша мудрости: Афоризмы, изречения, высказывания отечественных и зарубежных авторов / Композиция Вл. Воронцова.  М., 1978.
4. Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир  - эпоха Просвещения / Редкол.: И. Т. Фролов и др.; Сост. П. С. Гуревич.  М., 1991.










ТЕМА 19. ФИЛОСОФИЯ  НАУКИ И ТЕХНИКИ

ПЛАН
1. Зарождение научных знаний. «Аристотелевская» и «галилеевская» науки.
2. Что такое наука? Понятие и предмет науки. Критицизм К. Поппера.
3. Функции науки. Истина как сущность научного знания.
4. Истоки  и эволюция  понятия техники. Природа технического знания.
5. Роль техники  в человеческой истории. Римский клуб и «Сложное положение человечества».
6. Техника и искусство.

1. Зарождение научных знаний. «Аристотелевская» и «галилеевская» науки

В европейской культуре собственно научные знания появились около 2, 5 тысяч лет назад. Первые античные мыслители – Фалес, Пифагор, Анаксимандр и др. многое почерпнули из  сокровищницы мудрости древнейших цивилизаций Египта, Месопотамии, Индии. Хранителями  биологических, астрономических, медицинских и др. видов практического знания в этих странах были  жрецы. На протяжении веков и тысячелетий такое знание сакрализировалось, и  передавалось  устно  из поколения  в поколение. Существовало мнение о некоей предзаданности  хранения и  накопления таких знаний избранной свыше касте жрецов.
Однако, античные мыслители пошли дальше, и в своих учениях о природе попытались представить накопленное человечеством знание в виде согласованных и логически связанных систем – теорий .
Древние греки за сравнительно короткое по историческим меркам время (всего несколько веков, это примерно, VI-I вв. до н.э.) заложили основы  целого ряда  наук – математики, физики, биологии, истории, психологии, социологии  и др.
Первым философом науки по праву  считается Аристотель, который в своем труде «Органон»  впервые изложил  законы формальной логики – инструмент (орудие) для рационального научного рассуждения. Аристотелевская логика не потеряла  своего значения и по сей день, так,  четыре основных этапа работы ученого звучат по-прежнему актуально:
1) изложение истории изучаемого вопроса, сопровождаемое критиков  предложенных предшественниками точек зрения и решений;
2)  чёткая постановка проблемы, которую нужно решить;
3)  выдвижение собственной гипотезы – вероятного способа решения проблемы;
4)  обоснование этого решения с помощью логических аргументов, обращений к данным наблюдений, демонстрация преимуществ предложенной  точки зрения перед предшествующими .
Ограниченностью аристотелевской науки  считается, прежде всего, описание замкнутой и сравнительно небольшой Вселенной,  центром которой является Земля.
Галилео Галилей, в отличие от Аристотеля был убежден, что подлинным языком, на котором могут быть выражены законы природы,  является язык математики. Так, он писал: «Философия написана в величайшей книге, которая всегда открыта перед нашими глазами (я разумею Вселенную), но ее нельзя  понять, не научившись сначала понимать ее язык и не изучив буквы, которыми она написана. А написана она на математическом языке, и ее буквы это – треугольники, дуги и другие геометрические фигуры, без каковых невозможно понять по-человечески ее слова; без них тщетное кружение в темном лабиринте». Но как выразить бесконечно разнообразный мир на математическом языке? Галилей считал, что  это возможно, если ограничить предмет естествознания только объективными «первичными» качествами вещей:  формой, величиной, массой, положением в пространстве, характеристикой их движения. «Вторичные качества» - цвет, вкус, запах, звук – не являются объективными  свойствами вещей, но есть только результат воздействия реальных тел на органы чувств, и в том виде, как они переживаются, существуют лишь в сознании воспринимающего их субъекта .

2. Что такое наука? Понятие и предмет науки. Критицизм К. Поппера

В мире духовной культуры существует около 150  научных определений  понятия «наука». Остановимся на этимологическом  основании этого слова, хотя очевидно, что этим вряд ли  может быть исчерпано такое ёмкое понятие.
Этимологически слово «наука» означает бытие подле указанного предмета  и овладение этим предметом.
Русское слово «наука» имеет общеславянские корни и состоит из приставки «на» и корневой основы «ук», которая произносится твёрдо и может ассоциироваться с «укр», проявляющееся в словах  «укрепление», «укрытие», означающее  что-то неявное, скрытое, укреплённое.
Отсюда и понимание  слова «наука»: взятие укреплений, овладение скрытыми смыслами. Процесс учения также можно представить в форме трудного процесса постижения знаний, уподобленного «взятию крепостей».
Аналогично строение латинского слова «сциента» (наука). Корень «сц» характеризует «сквозной процесс» («сцинцилляция» - просвечивание насквозь, свет, блеск), а также механическое вскрытие чего-либо, например, «скальпель», «скальпирование». Слог «ент» или «онт» переводится как «сущее», «онтическое».
В английском языке  слово «наука» звучит как «сайенс», в котором «энс», «енс»  означает «сущее», «тварное».
Немецкое «виссеншафт» связывает два слова «виссен» («визуальное»,  «видеть», «знать») и «шафт» («стержень», «делать»). Из этого можно заключить, что слово «виссеншафт» - это видение основания, скрепляющего собою различные предметы. Слова «наука», «виссеншафт», «сциента», «сайенс» первоначально означали приближение к предмету и  видение его оснований .
Наука, как известно,  призвана отвечать на вопросы: «где?», «когда?», «почему?», «как?» Научному познанию, как правило, сопутствует «живая» причинно-следственная связь, наличие условия обозначаемого словом «если» и  результата,  обозначаемого словом «то» или «значит». Например: «Если мы возьмём ряд необходимых компонентов, таких как: сера, магнезия и др., то получим взрывоопасную смесь»; «Если звёзды зажигаются, значит, кому-то это нужно»; «Если есть место, то найдётся и то, что может (и должно) помещаться в нём».
Нередко даже при отсутствии посылки «если»  и следствия «то», оба понятия, тем не менее, подразумеваются, например: «Хочешь мира – готовься к войне»; «Назвался груздем – полезай  в кузов»; «Взялся  за гуж – не говори, что не дюж»; «Уходя – уходи»; «Сказано – сделано»; «Наличие пустоты (дао) можно считать необходимым условием существования  вещей» и т.д.
  Своеобразным выводом  может служить утверждение: «Где есть одно, там обязательно есть и другое». Например: «Где есть добро, там есть и зло»; «Где шипы, там и розы / Где любовь, там и слёзы»; «Где любовь, там и ненависть»; «То сердце не научится любить, / Которое устало ненавидеть» (Н. А. Некрасов); «Чем выше скорость движения, тем меньше требуется времени для преодоления данного расстояния» и т.д.
Но все это,  разумеется,  только подходы к науке, потому что всякое  определение неизбежно «страдает»  самым широким обобщением, например: «Наука это целевая обработка информации». Очевидно, что для того, кто не понимает предмета, это наверняка, просто «набор слов». Для того, кто понимает, тоже, потому что он уже давно прошел школу ученичества, и не может находить в данном словосочетании ответ на вопрос, который преимущественно занимает его в данное время.
Настоящий ученый это, скорее, «молчун», предпочитающий слову дело, чем популяризатор  идей. Примером здесь может служить Исаак Ньютон, который, будучи много лет депутатом английского парламента, был услышан коллегами лишь однажды, когда попросил сторожа закрыть форточку. Известно, что Аристотель был шепеляв. Создатель водородной бомбы А. Д. Сахаров, после возвращения из  свердловской ссылки, на вопрос журналистов ответил: «Я не умею говорить». Думается, подобных примеров можно привести немало.
Выдающийся философ науки ХХ в. Карл Поппер (1902-1994) основным методом науки и наиболее рациональной стратегией ученого считал критицизм. Книга К. Поппера «Открытое общество и его враги», написанная в годы Второй мировой войны сделала автора всемирно известным. Критерием демаркации науки и не-науки К. Поппер считал фальсифицируемость – принципиальную опровержимость любого утверждения, относимого к науке. Не верифицируемость, которую выдвигали члены Венского кружка  может служить критерием научности, но самая серьезная проверка может и должна служить истинной оценкой подлинности научной теории. Теории Маркса, Фрейда, Адлера являлись, по мнению  К. Поппера  неопровержимыми по причине их «объяснительной силы». Настоящая же наука не должна бояться опровержений: рациональная критика и постоянная корреляция фактами является сутью научного познания. Все человеческое знание имеет предположительный характер, и любые его положения всегда должны быть открыты для серьезной  и всесторонней критики  .

3. Функции науки. Истина как сущность научного знания

Научное познание характеризуется следующими моментами:
– систематичностью, а также логической выводимостью одних положений из других;
– объектами научного (теоретического) познания выступают  не  сами по себе предметы и явления реального мира, а их своеобразные аналоги – идеализированные объекты;
– осознанным контролем над самой процедурой познания;
– высокими требованиями, предъявляемыми к науке и языку описания исследуемых объектов; неопределенность и многозначность понятий естественного языка заставляет  науку вырабатывать свой специальный язык с чёткой фиксацией смысла и значения понятий и т.д.
Функции  науки можно представить в следующем виде:
– познавательная;
– объяснительная;
– практически-действенная;
– прогностическая;
– мировоззренческая и др.
Нельзя  все время сомневаться в истинности научного знания, в противном случае, познающий субъект попросту будет неспособен принять то или иное решение. Только следует иметь ввиду, что истина эта изменчива, подвижна и зависит от выбранной точки отсчёта. Истина по  определению, это то, что соответствует действительности, например, знание о том, что Земля движется вокруг  Солнца определяется объектом познания (названными планетами), а не субъектом (человеком). И все же, истина есть еще знание познающего субъекта. Здесь мы, казалось бы, впадаем в неразрешимое противоречие, с одной стороны, утверждаем объективность истины, а с другой, что знание по природе своей субъективно. На самом же деле, это не две различные, объективная и субъективная истины, но единая истина, обладающая двумя противоположными характеристиками, слитыми воедино в любой научной  теории .
Критерием истины, как известно, является практика, т.е., материальная, чувственно-предметная деятельность  людей. Но и практика не может  считаться абсолютным критерием. В таком случае, уместно применение принципа, известного как «бритва Оккама»: «Не следует умножать сущности  без необходимости». Смысл его в том, что из всех возможных объяснений наиболее  вероятно самое простое. Например, если  человек шел и упал, то скорее всего, потому, что «поступь была не тверда», а не потому, что кто-то плохо подумал о нем в этот момент (об истине см. тему 15 «Проблемы онтологии и гносеологии», вопрос  6 «Сущность и смысл познания»).
Несколько слов об истории открытий в науке. О.О. Сулейменов писал, что «время от времени все науки испытывают счастливые (в конечном счёте) для науки покушения  со стороны  «дилетантов» (о «дилетанте» К. Ясперсе см. тему 14  «Современная западная философия», вопрос 4 «Экзистенциализм Ф. М. Достоевского, Н. А. Бердяева, К. Ясперса, Ж. П.  Сартра, А. Камю»).
При этом, как справедливо замечает писатель, естественно затрагиваются интересы учёных, посвятивших науке многие годы. И вот со стороны этих учёных  любое сомнение воспринимается как ненаучное, а критерием научности, (истинности),  служат установления  господствующей школы.
Как ни печально для специалистов, отмечает О.О. Сулейменов, но большинство открытий, качественно подвигающих вперёд науки, особенно историко-лингвистические, были сделаны не специалистами, которые не  загромождали сознание верой в догматы школ, а подходили к ним критически.
Английский офицер, не лингвист, открыл тайну древнеперсидской письменности, а банковский клерк расшифровал ассирийские клинописи, что позволило прочесть и шумерские письмена.
Академик  Остроградский  остался в истории науки фразой, которую он произнёс на обсуждении работы дилетанта Лобачевского: «В этом, с позволения сказать, труде  всё, что верно, то – не ново, а  всё, что ново, то – неверно» .
Сказанное  ещё раз подтверждает слова Маркса о том, что в науке нет широкой столбовой дороги, и только тот  может достинуть её сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по её каменистым тропам.

4. Истоки  и эволюция  понятия техники.
Природа технического знания

Истоки понятия «техника» уходят в глубь веков. Слово «techne» древнегреческого происхождения и понималось достаточно широко: от умения ремесленника до мастерства в области высокого искусства. К области techne относились земледелие и охота, мореплавание, ткацкое и оружейное дело, врачевание, театральное искусство и т.д. Аристотель рассматривал это понятие в трактате «Никомахова этика», обращая внимание на различие techne от других видов знания: empeireia –  опытное знание; и  episteme –  знание теоретическое). Техническое знание является как бы связующим звеном между опытным знанием и теоретическим. Особенностью технического знания является его направленность на производство и конструирование.
В эпоху научно-технических революций (XVII в.) в Европе понятие «techne», трансформированное в  латинское technika ars (искусство умелого производства), переходит во французский, немецкий и др. языки .
Энгельс писал в «Диалектике природы»: «…какую бы позу ни принимали естествоиспытатели, над ними властвует философия» ;  философские идеи являются важной предпосылкой в создании физических теорий. Конечно, новые физические идеи не выводятся из философии, но истинные философские предпосылки направляют ход мысли ученого, определяют характер и  направление научного поиска. Лихтенберг, сам тоже физик, однажды заметил: «Тот, кто понимает только физику, не понимает и её».
Для чего, например, Галилей начал конструировать телескоп?  Его целью была защита  учения  Коперника. Для этого надо было опровергнуть аристотелевские воззрения на мир, а этого можно было достигнуть, наблюдая небо  глазом, вооруженным оптикой. Почему Галилей выдвинул принцип инерции и  принцип относительности?
Определение философии, данное И. В. Ф. Гегелем,  стало классическим: «Эпоха, схваченная в мысли». Народные традиции и обычаи,  орудия труда,  украшения, оружие, вещи, книги и т.д., - все  является «продуктом» минувших эпох;  песни – эпоха, «схваченная» в мелодии, речь –  «схваченная» в словах и произношении; танцы –  эпоха, но «схваченная» в движении, в ритме.
Подобно этому, можно сказать, что техника это эпоха, «схваченная» машиной. Автомобиль в стиле ретро есть частичка минувшей эпохи – начала автомобильной эры. Архимедов рычаг и винт для подъёма воды, система блоков для поднятия тяжестей на высоту, осадные (камнеметательные) машины и др. – все это изобретения древней эпохи. «Самоходная телега» Леонардо да Винчи стала прообразом  современного автомобиля; проект летательного аппарата  стал прообразом вертолёта.
Первая паровая машина непрерывного действия была разработана И. И. Ползуновым в 1763 г. Паровая машина Уатта, созданная в 1774-1784 гг. стала первым и универсальным двигателем, сыгравшим исключительную роль в прогрессе промышленности и транспорта. Первый паровоз был построен в Великобритании в 1803 г.; первый пароход построен в Северной Америке в 1807 г.;  в России первый пароход «Елизавета» был сооружён в 1815 г, а первый паровоз в 1833 г. Паровые машины использовались также на предприятиях и  в сельском хозяйстве. Пар, можно сказать, совершил промышленную революцию. Господство пара продолжалось почти  двести лет, и сегодня мы можем увидеть в пределах городской черты «кладбища паровозов».
Прялка Дженни, изобретенная в середине XVI века  для облегчения труда ткачихи (названа  именем дочери), скоро  навела  изобретателя на мысль о построении прядильной машины, которая и была построена в 1738 г. в Великобритании. Нетрудно заметить, что всякое  изобретение и открытие всегда становилось ступенькой для нового открытия, а машина становилась все более совершенной. Вообще, быть изобретателем, значит, стать вместилищем идей.
Человек, скачущий на лошади, видит мир, вероятно, несколько иначе, нежели  путник. Едущий на автомобиле видит мир иначе, чем скачущий на лошади. Летящий на самолете видит мир  с высоты  своего полёта, и не так, как пассажир  поезда.
Таким образом, создавая машины, человек менял свой собственный мир, и многие вещи сегодня воспринимаются нами не так, как прежде. Техника, можно сказать, меняет мир природы и  одновременно внутренний мир своего создателя.

5. Роль техники  в человеческой истории.
Римский клуб и «Сложное положение человечества»

Всю историю человечества можно представить (хотя и условно) как историю изобретений. Очевидно, что  различные усовершенствования и изобретения привели к появлению того, что мы называем техникой.
К. Ясперс представил картину развития техники и изменения его содержания следующим образом: «Техника как умение применять орудия труда существует с  тех пор, как существуют  люди. Техника на основе знания простых физических законов действовала в области ремесла, применения оружия, при использовании колеса, лопаты, плуга, лодки, силы животных, паруса и огня – мы обнаруживаем  эту технику во все времена, доступные нашей исторической памяти.
В великих культурах древности, особенно в  западном  мире, высокоразвитая техника позволяла перевозить  огромные тяжести, воздвигать здания, строить дороги и корабли, конструировать осадные и оборонительные машины.
Однако эта техника оставалась в рамках того, что  было сравнительно соразмерно человеку, доступно его образованию. То, что делалось, производилось мускульной силой человека с применением животных, силы натяжения, огня, ветра, воды и не выходило за пределы естественной среды человека. Все изменилось с конца XVIII в. именно тогда произошел скачок, охватив всю техническую сторону человеческой жизни в целом» .
Усовершенствования  XVIII в.  стали только  первыми  шагами на пути научно-технического прогресса; что прежде создавалось фрагментарно, то в XIX веке (и особенно в ХХ!) превзошло «все  самые пылкие мечты». То, что раньше делал ремесленник, теперь  делала машина. «Она прядет, ткёт, пилит, стругает, отжимает; она производит весь предмет целиком. Если раньше сто рабочих, затрачивая большие усилия, выдували несколько тысяч бутылок в день, то теперь машина, обслуживаемая несколькими рабочими, изготовляет в день 20 тысяч бутылок» .
Сегодня, когда в странах Европы и Азии появляются домашние электронные работники – роботы, которые могут следить за чистотой, температурой в квартире, передавать информацию на телефон ее владельца и т.д., размышления К. Ясперса представляются «устаревшими». Однако, нельзя забывать, что прежде чем  в ХIХ  и особенно ХХ вв. поднялась «технократическая волна», прежде чем началась научно-техническая революция прошли многие века и тысячелетия; они, без сомнения, стали «фундаментом», «подготовительной базой» для всех великих открытий. Наконец, развитие техники привело к тому, что человек стал «лишним», машина вытеснила его с производства, и тем самым лишила средств к существованию.
Еще в XVIII веке в Англии, как известно, происходило движение луддитов – разрушителей машин. Этот вопрос   подробно изучался в трудах  К. Маркса, Ф. Энгельса («Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического понимания истории»; «Наёмный труд и капитал»; «Капитал») и В. И. Лениным в России («Империализм как высшая стадия капитализма» и др.).
Наметим пунктирную канву  некоторых важных  изобретений, сыгравших решающую роль в жизни человечества.
Майкл Фарадей (1791-1867) родился в Лондоне. Работать начал с 12 лет разносчиком газет и подмастерьем в переплетной мастерской. О себе рассказывал так: «Мое  образование было самым заурядным и включало в себя начальные навыки чтения, письма и арифметики, полученные в обычной школе. Свободное время проводил дома и на улице». Но в 22 года Фарадей попал в лабораторию знаменитого электрохимика Томсона; начиная с этого времени начался его творческий путь, продолжавшийся  более 50 лет. Без открытия Фарадеем явления электромагнитной индукции, была  бы невозможна современная электроэнергетика (генераторы электрического тока, динамо-машина и т.д.).
Для объяснения передачи воздействия на расстоянии им была придумана специальная среда – эфир, заполняющая все пространство между телами. Воздействие передается за счет того, что  вокруг заряженных и намагниченных тел эфир  деформируется и свет распространяется, как звук в твердом теле, деформация эфира передается от точки к точке.
Фарадей сделал вывод о том, что электромагнитное поле сплошь непрерывно, заряды в нем являются точечными силовыми центрами.
Чуть больше двухсот лет назад  был открыт источник постоянного тока –  «вольтов столб», в качестве источника использовалась термопара. Что такое электрический ток никто толком не знал, считалось, что это  нечто, порождаемое источником. Георг  Ом (1787-1854) в 1825 г.  начал опыты с собственноручно изобретенным вольтовым столбом. Еще не существовало понятий «сила тока» и «сопротивление», их ввел сам Ом.
Без открытия  радиоволн  А. С. Попова была бы невозможна современная радиосвязь.
Николай Иванович Кибальчич (1853-1881) писал из тюрьмы:  «Находясь в заключении, за несколько дней до смерти я пишу этот проект… Если моя идея будет признана исполнимой, то я буду счастлив тем, что окажу громадную услугу родине и человечеству» (речь идет о  проекте реактивного двигателя). Прошло  всего несколько  десятилетий и реактивный двигатель был построен. «Наши Катюши» в какой-то степени  и есть, кажется, прообраз реактивного двигателя. Первые  советские спутники Земли не возвращались, надо было найти способ  их возвращения. Сегодня это представляется тем, чем для школьников является азбука, тем не менее, трудно представить себе задачу, грандиознее той, что решали еще «вчера».
Павел Николаевич Яблочков (1847-1894), электротехник, изобрёвший  дуговую лампу без регулятора  –  электрическую свечу («свеча  Яблочкова»), чем положил начало практически используемой системе электрического освещения; всё состояние, полученное от своего изобретения, употребил на выкуп патента на изобретение свечи и принёс этот патент в дар России.
Соединяя воедино тысячи тысяч невидимых нитей, человек овладевал идеей создания счётной арифметической машины, парашюта, автомобиля, самолёта, электрической свечи, реактивного двигателя, компьютера, получения ядерной реакции и т.д.
Идейный  открыватель космической эры К. Э. Циолковский, писал: «Основной мотив моей жизни – не прожить даром, продвинуть человечество хоть немного вперед. Вот почему я интересовался тем, что не давало мне ни хлеба,  ни силы, но я надеюсь, что мои работы, может  быть скоро, а может  быть и в отдаленном будущем, дадут горы хлеба и бездну могущества… человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство» .
Один из создателей квантовой механики,  впервые выдвинувший  идею о волновых свойствах материи,  Луи де Бройль отмечал: «Современная наука – дочь удивления и  любопытства, которые всегда были ее движущими силами».
Следует, вероятно, понять, что хотя наука и производство и занимают сегодня господствующее место в промышленной сфере человечества, однако, из этого вовсе не вытекает, что вокруг текут «молочные реки с кисельными берегами».
Очевидно, что ничего  действительно великое не даётся и не делается без упорного, постоянного труда. К тому же, развитие техники достигло почти катастрофических размеров. К такому выводу более тридцати лет назад пришли представители Римского клуба, ныне всемирно известной международной общественной организации. Их доклад «Пределы роста», подготовленный группой ученых Массачусетского технологического института под руководством Д. Медоуза, стал сенсацией. «Сложное положение человечества» – так называется проект американских ученых.
Теоретики «Римского клуба», желая предотвратить назревающий уже в течении последних 100 лет кризис культуры, возлагают надежды на изменение систем образования и формирование «человеческих качеств».
Президент Римского клуба Аурелио Печчеи еще в 70-х гг. ХХ века  писал: «Любые достижения человечества, включая и то, что обычно подразумевается под «развитием», могут основываться только на совершенствовании человеческих качеств и именно на этом мы должны сконцентрировать свои усилия, если мы хотим действительно «расти» .
Таким образом, опять оказались опровергнутыми (который раз) привычные представления о тенденциях мирового развития, стабильности, благоденствии и перспективах человеческого существования.

6. Техника и искусство

Техника и техническая деятельность стали предметом философской рефлексии еще со времени Аристотеля, однако, возникновение философии техники как  области  человеческого знания, обычно связывается с изданием книги Э. Каппа «Основания философии техники» (1877).
Немецкий философ Х. Бек считает, что сравнение с искусством позволяет точнее раскрыть  сущность техники: «На  современном уровне знания, как известно, отличают строительную  технику от строительного искусства, технику живописи от искусства живописи, технику  любви от искусства любви, различают технику и искусство руководства  людьми, технику ведения войны, игры на фортепиано, ведения бесед и т.д.
Если общее в них заключается в том, что постоянно  существующее естественно заданное изменяется  или же формируется согласно определенной цели, то  отличающее их друг от друга относится к принципиальному смыслу поставленных целей. Если мы  имеем ввиду искусство, то цель здесь явно заключается в выражении или образном отражении определенного идейного содержания; в технике же речь идет главным образом о пользовании природой» .
Всякий считает себя достаточно умным и готовым к восприятию великих истин, которые, образно говоря, «выработало человечество». Почти всякий человек считает, что имеет право на собственное мнение, читай, на понимание  предмета философии. И это действительно так, но отчасти. Действительно, потому что, имея так сказать, голову на плечах, имеет всё для такого понимания. Оставим на время «великие истины» и обратимся к простым вещам и примерам.
Всякий, - писал  Гегель,- считает себя достаточно умным, чтобы судить о вещах, его пониманию недоступных, вернее было бы сказать, судить в меру своего понимания. Это наводит на  следующие размышления. Имея такое совершенное орудие как, например, рука, человек может творить чудеса. Надо только взять материал. Но если мы даже дадим ему кожу и все необходимые приспособления, нужные для того, чтобы сшить, например, сапоги, то это еще не  значит, что он их сошьёт.
Рафаэль действительно творил произведения, ставшие  бессмертными, такие как, например, «Мадонна с младенцем» или «Сикстинская мадонна», или «Автопортрет». Но это ведь не значит, что если  дать нам в руки кисть, полотно и краски, то мы создадим нечто похожее…
В  пятиметровой каменной  глыбе  Микеланджело «увидел» своего «Давида»;  вот уже пятьсот лет скульптура поражает  человеческое воображение (мы говорим: «Как живая»). Но разве это значит, что и мы  тоже, взяв в руки резец и молоток, сумеем создать подобное?
А для того, чтобы петь, и тем более, говорить, у каждого есть голос. Рассказывают, что великий Ф. И. Шаляпин отказывался петь, если зал не был переполнен, а когда  пел, то дрожали  стены. Его голос поражал, уводил, чаровал, внушал, зрители оказывались в полной власти певца. Каждый может попробовать встать на его место и спеть, тем более, что для этого не нужно никаких материалов. Зато необходимы определенные условия, как  то: приличное здоровье, хорошее настроение, подходящая температура, пустой желудок и т. д.; но все же главное –  певческий голос.
Среди  нас есть, возможно, ярые  болельщики нашей футбольной команды, например, «Есиль-богатырь», и о футболе мы знаем немало. Но разве, надев трусы, майку, и выйдя на поле, сыграешь, как  Марадона, Пеле, Харламов или Роналдо? Или будешь стоять на воротах как Л. Яшин или О. Канн?
Если мы возьмем доски и обручи, то еще неясно, сумеем ли сделать из этих материалов простую бочку.
С другой стороны, благодаря  лёгкости поэтического языка, повторяем: «Не терпит мудрость суеты / Прекрасное должно быть величаво…», – и самый простой материал  в руках мастера  становится чудом. Так, горшечник из глины сделает удобный кувшин. А в древнем Китае из смеси специальных сортов глины  и некоторых горных  пород научились изготовлять фарфор. Сосуды из  фарфора полупрозрачны на свету и при лёгком ударе издают мелодичный звон. Китайские мастера говорили, что фарфоровая посуда должна быть «блестящая, как зеркало, тонкая, как бумага, звонкая, как гонг, гладкая и сияющая, как озеро в солнечный день». Но кто взялся бы слепить хотя обычную глиняную чашку?
В  Сирии в средние века научились изготавливать кривые сабли из специальной, особо прочной, и в то же время упругой, «дамасской» стали. Секрет ее производства так берегли, что он был наконец, утерян на века.
Перед каждым  лежит чистый лист бумаги, но кто из  нас  возьмёт ручку и, подобно А. С. Грибоедову или А. С. Пушкину, напишет сияющие совершенством стихи?
О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И  гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель.
Или подобно М. В. Ломоносову,  ученый трактат о минералах? Или трагедию? Просто сказку?
Всякий считает себя  понимающим в философии  (тем более, что, в какой-то  степени каждый человек, действительно, немного философ), по мнению  даже определённой  части интеллигенции технического направления, здесь и понимать-то нечего – говори да и только. Эта ситуация напоминает известный анекдот. Собираются  два друга  провести время полезно и приятно одновременно, и между ними происходит такой разговор:
–  Может, на рыбалку сходим?
–  Пойти-то можно пойти, да  я вот рыбачить не умею.
– А что тут уметь-то – наливай да пей!
Развитие техники было бы невозможно без развития науки, так что эти два понятия обычно  помещаются рядом. Создание телефона, радиоприемника, сотового телефона, атомной бомбы, открытие рентгеновских лучей, компьютера, простая электрическая лампочка  - все это было бы невозможно без такой науки как, например, физика. Причем, слово физика здесь звучит даже чересчур общо, потому что есть механика Галилея и механика Планка и Эйнштейна, кинематика и квантовая механика, специальная теория относительности и физика тепловых процессов, физика молекулярных частиц, ядерная и т.д.
В Новое время физика уступила место своему детищу – механике, роль которой  выросла до невероятности, наконец, Космос, Мир, Вселенная объяснялись с точки зрения механики. В философии  учение о механике получило даже  специальный  термин – механицизм. Наконец, даже вышла книга  под названием «Человек – машина», автор коей Жюльен  Офре де Ламетри перенес за свою жизнь немало насмешек  и издевательств.
Сравнение человека  с машиной – как можно! Абсурд! Здесь, кажется, восстало все  мыслящее человечество, включая церковь и просветителей. Неважно даже прав Ламетри или нет, так это  или не так, важна идея. Даже абсурдная   идея бывает не совсем бесполезной. Сегодня, когда усилиями не одной, а пожалуй, всех наук, создают роботов, могущих выполнять нужную работу, например, домохозяйки, вряд ли кто-то вспомнит незадачливого автора сочинения «Человек – машина».
Человек – не машина, но человек может построить машину, наподобие человека. Сегодня изготавливаются роботы, например, домработники, – они умеют выполнять работу по дому, реагируют на голос хозяина; мало того, даже выражают то, что присуще  только человеку – «проявляют эмоции», т.е., робот, машина может радоваться, печалиться, понимать, сопереживать и т.д.
Тем не менее, несмотря на все сказочное великолепие подобных открытий, человеческая  жизнь, увы, не становится сказкой; по остроумному замечанию Вольтера: «В сущности, мы вовсе и не живём, а только ожидаем, что вот-вот начнём жить».

Термины и понятия

Антропология техники – отрасль науки, изучающая вопросы технического образования и воспитания, формирования системы ценностей, сочетания интеллектуальных и нравственных начал в человеке, роль человека в развитии техники и рационального осмысления технического роста (термин введен нем. уч. А. Хунингом).
Искусство – умение, мастерство, знание дела; само дело, требующее такого умения, мастерства; творческое отражение действительности, воспроизведённое в художественных образах.
Римский клуб – международное сообщество ученых (инициатива  исходила от итальянских ученых, отсюда название), изучающее глобальные проблемы  современности и, в частности, изучение  возможно-допустимого уровня развития промышленности; в качестве альтернативы члены Клуба предлагают отказаться от количества в пользу качества.
Техника (греч. techne-умение, мастерство, искусство) – совокупность исторически развивающихся орудий и навыков средств общественного производства, которые позволяют человеку воздействовать на окружающую природу с целью получения материальных благ;  совокупность приёмов, применяемых в каком-либо деле, мастерстве, а также владение всеми приёмами, например, строительная  техника, музыкальная техника и т.д.; имеет целью облегчение труда и повышения его  производительности; в собирательном смысле – машины, механизмы, орудия, устройства.

Дополнительная литература

1. Денисов С. Ф., Дмитриева  Л. М. Естественные  и технические науки в мире культуры. Омск, 1997.
2. Кинг А., Шнайдер Б. Первая глобальная революция: Доклад Римского клуба. М., 1991.
3. Медоуз Д.  Пределы роста. М., 1991.
4. Митчем  К. Что такое философия техники? М., 1995.
5. Орешников И.М. Философия науки и техники. Уфа, 1999.
6. Печчеи А. Человеческие качества. М., 1985.
7. Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992.

















ТЕМА 20.  ФИЛОСОФИЯ ПРАВА

ПЛАН
1. Предмет и сущность философии права.
2. Классическое определение философии права и категорический императив  И. Канта. Идея вечного мира.
3. Философия права Г.В.Ф. Гегеля.
4. Право собственности. Преступление и наказание Р. Раскольникова.

1. Предмет и сущность философии права

Рим не стал создателем  философских  школ, как это  происходило в Древней Греции, но зато создал свою систему права. Изучение права начинается обычно с изучения курса римского права – системы  права, существовавшей  в Древнем Риме. Оно включало частное право и публичное право. Содержало стройную разработанную систему  норм, регулировавших различные виды имущественных отношений, вещных прав.
Философия права начинается с возникновения идей об объективной природе и смысле права. Эти идеи стали основой для  всех последующих концепций о взаимосвязи и единстве права, свободы и справедливости. Философско-правовые исследования восходят к  истокам философии и юриспруденции.
С точки  зрения позитивного права вся истина о праве в самом позитивном праве, под которым имеются ввиду все властно-признанные источники действующего права, официально установленные, наделенные законной силой. Проблема соотношения права и закона и обозначает предметную область философии права .
Уже в античной философии активно обсуждались такие проблемы философии права, как соотношение права и справедливости,  права и закона, права и силы, о месте права в иерархии  социальных ценностей и др. Значительное  место философия права занимала в философии Просвещения (доктрина естественного права) и в немецкой классической философии («Философия права» Канта и Гегеля), выступая как форма социальной философии, обосновывавшей  определенный общественный и государственный строй .
С конца XVIII в. философы права (прежде всего, во Франции и др. странах) осознают свою работу как важнейший компонент Просвещения. Свою задачу они видели в том, чтобы разъяснить каждому человеку и гражданину ценность и прирожденное достоинство права, продемонстрировать  опасность  гражданской безответственности и нигилистического отношения  к законности, «чтобы уважение к правам стало непременной частью  цивилизованного этического кодекса» .
Вопрос о том, «что такое право», имеет для философии права такое же фундаментальное значение, как  для философии вопрос «что есть истина». И как основной вопрос философии «что есть истина» остаётся всегда открытым и актуальным, так и вопрос, «что такое право» тоже  всегда открыт для исследования.
Целью разума является истина, и философия права занята поисками истины о праве. Философско-правовые вопросы в соотношении с другими видами права и способами изучения проблемы являются высшей  духовной формой познания права.
Объектом изучения предмета философия права является  право и государство в их неразрывной связи. Под законом понимается официально установленное, действующее, «позитивное  право». Это два противоположных типа правопонимания, одно из которых можно назвать юридическим, а другое легистским .
Философия права является высшей формой проявления (и закрепления) экзистенциального бытия. Вопрос о соотношении права и закона, об отождествлении или различении их, также имеет существенное значение для понимания предмета .
Понимание вопроса, как рост, происходит незаметно, но как никогда в философии нельзя сказать: «Я есть истина!» – так и в  праве  никогда  нельзя определенно заявить о конечном, «единственно верном и правильном» понимании термина право.
Вообще право на истину  плохо соотносится с тем, что говорят об истине, ведь представление об истине у верующих людей, например, ассоциируется с Богом, (а «Бог нелицеприятен» – Деяния Святых Апостолов 10:34). Большинство людей  привычно ассоциируют истину с правдой, и опять всё дело в том, какая это правда? Хотя, если иметь в виду истину, то следует различать, по крайней мере,  таковую как научную и как теологическую.
Столь большое по объёму понятие как «правовая норма», по сути, совпадает с объёмом всего действующего, официального, позитивного права. Именно в эпоху складывания абсолютизма для  утверждения монопольных позиций государственного законотворчества, право стали понимать как совокупность  властно установленных норм для общественного регулирования.
По существу, именно для юридического правопонимания вопрос «что такое право» является подлинным вопросом. Для легистского же подхода такого вопроса в подлинном  смысле не существует, поскольку для него право  – официально данное, действующее, позитивное право.
У легизма здесь нет проблем, у него есть лишь трудности с определением (дефиницией) того, что уже есть и известно как право. Отсюда и большая осторожность,  с какой римские юристы относились к определениям и обобщённым характеристикам действующего права и его институтов. Об этом гласит известное изречение: «Всякое определение опасно», – восходящее к положению юриста Яволена: «В цивильном праве всякое  определение чревато опасностью, ибо мало случаев, когда оно не может быть опрокинуто» . «Даже убийство, не допускаемое библейской заповедью и законодательством, в некоторых случаях не считается преступлением» , – таково мнение современного российского цивилиста.
Мораль и право. Если первое отвечает на вопрос что такое хорошо и что такое плохо, то второе указывает – что можно, что нельзя.
Когда мы задумываемся о соотношении этих понятий, то вероятнее всего, приходим к простому выводу: из морали (из общепринятых норм) вышло право (норма-закон), не наоборот. Но это  есть, скорее, проявление норм обычного права, чем законодательно закреплённого. Авторитетное суждение юриста Павла в римском праве звучит так:  «Не из правила выводится  право, но из существующего права  должно быть создано правило» . Другими словами, право (как закон) тогда становится действующим правом (законом), когда  его  соблюдение становится  всеобщим правилом.
Основными   для каждого  человека  от рождения являются  следующие права: на  жизнь; на образование;  на труд; на владение собственностью;  на жилище; на свободу; на здоровье; на  творчество;  на отдых и т.д.
Наиболее общим образом отрасли права в современных юридических системах подразделяются на три группы: а) профилирующие; б) специальные; в) комплексные. Вместе с тем какой бы сложной ни была система права, в ней неизменно незыблемым остаётся комплекс профилирующих (базовых) отраслей, к которому относятся семь подразделений – конституционное право, затем три материальные отрасли – административное право, гражданское право, уголовное право, а также три процессуальные отрасли (гражданское процессуальное, административно-процессуальное, уголовно-процессуальное). С юридической стороны  они образуют  неразрушимое ядро ведущей части правовой системы .
Проблемой философии права занимались многие философы и философские школы: Демокрит; Софисты; Сократ; Платон; Аристотель; Эпикур; Стоики; Цицерон; Римские юристы; Августин Аврелий; Ф. Аквинский;  Ф. Бэкон; Н. Макиавелли; Г. Гроций; Т. Гоббс; Д. Локк;  Д. Юм; Ш. Л. Монтескьё; Ж.Ж. Руссо;  И.Кант; И. В. Ф. Гегель.
И это не удивительно, потому что с понятием права, закреплённом в Основном  Законе (Конституции), связана вся жизнь человека. Происхождение понятия права имеет, вероятно, одно основание с понятием справедливость.
Особо следует сказать о такой отрасли, как гражданское право: «Гражданское право занимает одно из центральных мест в системе российского права (надо полагать, не только российского – В.Г.). Эта отрасль  регулирует  большую часть отношений, возникающих в гражданском обществе. Под гражданским обществом наряду с государственными институтами власти и управления понимается  совокупность социально и экономически независимых субъектов, инициативно осуществляющих различные виды деятельности в своих интересах и в интересах общества. Государство не вправе вмешиваться в сферу жизни  и деятельности  участников гражданского общества  иначе, как осуществляя свои функции в рамках закона» .
Двигаться вперед, значит, идти  от  незнания к знанию, как от тьмы к свету. Уметь отказаться от того, что не нужно, это, по сути, и значит идти верно; подобно тому, как выражения, ставшие   поговорками: «Молчание – золото», и: «Краткость – сестра таланта», - верны не вообще, но  только как способ не говорить то, что не нужно. «Если законодательство будет заниматься только исключениями, игнорируя общее правило, то суть останется недоступной. И напротив, если увлечься общим правилом, не замечая, что в жизни были, есть, будут и должны быть исключения, то это идеализм. Не случайно родилась формула: исключение подтверждает правило. (Другое дело, что иногда исключения (их количество или существо) «ломают» правило. По-видимому, в таких случаях следует констатировать «смерть» общего правила)» , - пишет известный  российский цивилист.
Честный человек всегда готов повторить слова Сократа: «Я знаю, что я ничего не знаю». Обычный человек на это не способен, понимая, что можно и не знать, но надо знать и лучше знать. Так как середины здесь нет, то он «переворачивает»  слова Сократа и говорит: «Я всё знаю!» И не столько потому, что это так, сколько для того, чтобы действительно противопоставить себя другому. Инстинктивно понимая, что хорошее (дело) лёгким не бывает, человек  выбирает «упрямство». Следуя этим путём, преодолевая  тьму,   мечтает о небе,  стремится к  знанию и свету. 


2. Классическое  определение философии права и
категорический императив  И. Канта.
Идея вечного мира

Классическим (и навечным) философским определением права можно признать формулу, открытую Кантом: равенство в свободе по всеобщему закону. В статье «О поговорке: может быть, это и верно в теории, но не годится для практики» (1793) эта формула впервые вводится так: «Право (как таковое) есть ограничение свободы каждого условием ее согласия со свободой каждого другого, насколько это возможно по всеобщему закону; право же публичное есть совокупность внешних законов, которые делают возможным такое всеобщее согласие» .
Философское рассуждение Канта, резюмированное в формуле «равенство в свободе по всеобщему закону» «схватывает» три существенных обстоятельства.
1. Свобода человека как таковая, строго говоря, не толкуется и не определяется правом: она (и это начало начал) просто признается им в качестве морально-этической, антропологической реальности.
2. Собственное дело права – точная квалификация меры свободы в социальном общении. Поэтому, даже признавая метафизическую безбрежность свободы, философия права категорически настаивает  на том, что в отношениях человека с человеком частная свобода не может быть неограниченной.
3. …Глубочайший смысл правовой идеи – в лимитации самого ограничения свободы. Частная свобода находит свой предел  в равной (точно такой же) свободе другого, и только в ней одной. А поскольку свобода отдельного человека ограничивается государством, то лимитирующая сила кантовского  «только» (лимитирующая сила равноправия) обращается на само государство. Его публичное право («совокупность общих законов») стоит под властью всеобщего закона, смысл которого – в охране эквивалентного взаимоограничения частных произволов» .
Права и обязанности  – в диалектическом единстве – такова философская  категория права. «Свобода – это когда я делаю то, что хочу!» –  многие так и понимает свободу. Надо дать человеку такую возможность; не для того, чтобы он делал то, что хочет, но чтобы понял, что следует делать то, что он должен делать как человек. Таково, в частности мнение И. Канта.
Сущность  философии права можно  ещё   рассматривать и в аспекте связи прав человека с одной стороны и обязанностей с другой. И здесь нельзя не отметить, что  понятие свободы тесно  связано понятием права. Пытаясь провести мысль о диалектическом единстве  свободы и необходимости, юристы говорят, что нет прав без обязанностей и нет обязанностей без прав.
Однако, наряду с тем и другим  есть ещё и долг совести, который является направляющей силой в жизни и творческой деятельности  человека.
Вольтер  слыл величайшим вольнодумцем, однако, он пришёл к выводу: следовать во всём закону – это и есть истинная свобода. По смыслу этот вывод вполне близок к знаменитому положению Спинозы, трактующего свободу как осознанную необходимость.
Философские воззрения Канта, по мере его духовного развития, менялись; так, если  вначале его интересовали естественно-научные  вопросы, то позднее его дух погружается в метафизические, т.е., общефилософские проблемы бытия, познания, человека, государства и права, этики и эстетики. Человек – вот альфа и омега философского учения мыслителя . «Его принцип, что каждый человек должен рассматриваться сам по себе как цель, является формой учения о правах человека, и его любовь к свободе проявляется в его словах: «Не может быть ничего более ужасного, чем  то, что действия человека  должны быть подчинены воле другого» .
Думается, что после этих слов на Канта вполне можно смотреть уже не только как на ученого философа, но и как на теоретика права. Юридические законы  он выводит из  нравственных, а те и другие носят у него априорный характер.  Можно сказать, что мораль становится источником права, не наоборот.
Одной из древнейших нравственных заповедей, содержащихся в народных пословицах, поговорках и т.д., является так называемое, «золотое правило»: «Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы причиняли тебе». Эта мысль высказывалась древними восточными и греческими мудрецами, вошла в Евангелие. Кант видоизменил ее в своем учении о категорическом императиве . (См.: тема 11, вопрос 1).
Золотое правило Канта это, вопреки ожиданиям,  даже не его категорический императив, но: можешь, значит, должен. Из этого легко заключить, что на первое место в ряду  человеческих добродетелей, Кант ставил долг. Мораль это сфера  долженствования, освящённая веками.
Это принципиальное для кантовской этики положение подверглось критике со стороны знаменитого Ф. Шиллера, который  в стихотворении «Философы» высмеял  ничуть не менее знаменитого кенигсбержца:
Сомнение совести
Ближним охотно служу, но – увы – имею к ним склонность.
Вот и гложет вопрос: вправду  ли нравственен  я?
Решение
Нет тут другого пути: стараясь питать к ним презренье
И с отвращеньем в душе, делай, что требует долг.
Данное стихотворение свидетельствует о том, как неправильно кантовская этика истолковывается .
Высшим началом права является справедливость, можно сказать, ради соблюдения этого принципа и существует собственно право. И. Кант  писал: «Право человека должно считаться священным, каких бы жертв ни стоило это господствующей власти… всей политике следует преклонять колени перед правом».
Неотъемлемой частью философской системы Канта является идея вечного мира. Хотя он сам считал эту идею нереализуемой, тем не мене, считал, что союз государств может приблизить человечество к такому идеалу . Философ убедительно доказывает:  люди не должны воевать не потому, что станут столь воспитанными, «идеальными», а потому, что  всем народам и государствам просто безопаснее,  выгоднее жить в мире.
Первый вид   терпимости вытекает, по Канту, из обязанности благожелательности и доброты, второй из долженствования.  Третий вид не из склонности или прагматических соображений, но покоится на всеобщем законе права: «Единственная статья подобного  рода сводится к следующему: государства, вооружившиеся для войны, должны принять во внимание  максимы философов об условиях возможности общего мира. Это не  означает, что государство должно предпочесть принципы  философа решениям юриста (представителя государственной власти); это лишь означает, что его следует выслушать. …о философии говорят, что она служанка богословия… Но из этого еще не совсем ясно, идет ли она с факелом впереди своей милостивой госпожи или  несет  ее шлейф… Различие религий – странное выражение! Все равно, что говорить о разных моралях, -  и далее, -  религия для всех людей и во все времена может быть только одна» .
Подобно тому, как философия учит видеть в каждом индивидууме, прежде всего, человека – таким, как он есть, так право полагает видеть в преступнике, прежде всего не такового, но человека.  Вспоминается афоризм, подаренный мыслящему человечеству Б. Спинозой: «Non indignari, non admirari, sed intellegere» (лат.) – «Не смеяться, не плакать, не проклинать, но понимать». И не осуждать.
Трудность понимания права есть вопрос о том, что, по сути, «все правы» («парадокс»),  «а этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».
«Если одна сторона имеет право, а другая – обязанность, то такое обязательство считается простым. Например, по договору займа кредитор вправе требовать возврата суммы долга, а должник  обязан вернуть эту сумму (одно право и одна обязанность – простое обязательство). По общему правилу, каждая из сторон обязательства имеет и права, и обязанности, т.е., одновременно является и кредитором, и должником. Так, по договору купли-продажи продавец вправе требовать уплаты покупной цены (кредитор), но обязан передать  вещь (должник). В свою очередь, покупатель вправе требовать передачи вещи (кредитор) и обязан уплатить обусловленную договором денежную сумму (должник). Такого рода обстоятельства (каждая сторона имеет и права и обязанности) именуются сложными»  .
Таково мнение специалистов гражданского права, ученых-правоведов, сочетающих «свою практическую деятельность с научной. Все авторы исходят из понимания того, что противопоставлять теорию и практику юриспруденции нет ни возможности, ни необходимости. Ведь право – не только продукт вековой мудрости, но и социальный регулятор,  в отрыве от  реальной действительности не имеющий своего смысла» .
Право это  моральные нормы, имеющие силу закона, так говорит философия. «Гражданское законодательство основывается  на признании неприкосновенности собственности» . Так говорит цивилист. Но не обязательно юрист. «Не означают ли названные и некоторые иные обстоятельства крах идеи равенства субъектов гражданского права? Или, может быть, они – свидетельство несовершенства гражданского законодательства?
Ни в коем случае!
Регулируемые частным правом отношения весьма сложны по содержанию. Они изменчивы, поскольку изменчива сама жизнь.
Позитивное право есть по сути своей некая теория, «отлитая» в правовые нормы. Но жизнь богаче любой теоретической конструкции… По этому поводу  гениально высказался Гегель: «От официального кодекса требуются, с одной стороны, простые всеобщие определения, а с другой стороны, природа конечного определения ведет к бесконечным дальнейшим определениям… Предъявлять к кодексу требование, чтобы он был абсолютно законченным и не допускал дальнейших определений… и не допускать, вследствие того, что он не может быть завершен, создания  так называемого несовершенного, т.е., действительного, осуществления, значит не понимать природу таких конечных предметов, как частное право, в которых так называемое совершенство есть постоянное приближение…» .
Но Гегель  не был бы философом, если бы не сказал так! Или юристом…
К сожалению, в современных «условиях происходит и закономерно нарастает разъединение морали и права»  , которое,  по мнению известного российского цивилиста С. С. Алексеева: «…приобретет положительное ценностное звучание, если «моралью государства» станет не вообще право, а право человека» .

3. Философия права Г.В.Ф. Гегеля

Философия, поясняет Гегель, «есть наивысший способ постижения абсолютной идеи, потому что ее способ есть наивысший – понятие». Абсолютная идея, как «единственный предмет и содержание философии» имеет различные формации (по Гегелю, это «самоопределения и обособления» абсолютной идеи)  и философское постижение их – «дело особенных философских наук». Такой  «особенной  философской наукой» является и «Философия права».
Понятие «право» употребляется в гегелевской  философии права в следующих основных значениях:
1)право как свобода (идея права);
2) право как определенная ступень развития и форма свободы (особое право);
3)право как закон  (позитивное право).
1) На ступени объективного духа, где все развитие определяется идеей свободы – «свобода» и «право» выражают единый смысл.
2) Система права как царство реализованной свободы представляет собой иерархию особых прав (от абстрактных форм до конкретных).
  Конкретизация понятия права есть определенное наличное бытие свободы, а значит и особое право. Подобная характеристика относится к абстрактному праву, морали, семье, обществу, государству.
На вершине «особых прав» стоит право государства, над ним лишь право мирового духа. Поскольку в реальной действительности «особые права» всех ступеней (личности, ее совести, семьи, государства) даны одновременно в актуальной или потенциальной коллизии, то, согласно гегелевской схеме, окончательно истинно лишь  право высшей ступени.
3) Право как закон (позитивное право) является  одним из «особых прав». Гегель пишет: «То, что есть право в себе, положено в его объективном наличном бытии, то есть определено для сознания мыслью и известно как то, что есть и признано правом, как закон; посредством этого определения право есть вообще позитивное право».
Превращение права в себе в закон путем законодательства придает праву форму всеобщности и подлинной определенности.
Действие законов диалектики распространяется как на природу, так и на общество. Логико-гносеологический смысл  философских понятий и закономерностей в ходе исследования феноменов политики, права и государства обусловлен спецификой рассматриваемых явлений.
Государство как нравственное целое в трактовке Гегеля – не агрегат атомизированных индивидов с их обособленными правами, не мертвый механизм, а живой организм. Поэтому у Гегеля речь идет не о свободе, с одной стороны, индивида, гражданина, а с другой – государства, не о противостоянии их автономных и независимых прав и свобод, а об органически целостной свободе – свободе государственноорганизованного народа (или нации), включающей в себя свободу отдельных индивидов и сфер народной  жизни.
Различные трактовки государства в гегелевской  философии права: государство как идея свободы, как конкретное и высшее право, как правовое образование, как единый организм, как конституционная монархия, как «политическое государство» – являются  взаимосвязанными аспектами единой идеи  государства.
В философии права Гегеля античная мысль о полисном правлении синтезируется с доктриной господства права, результатом этого синтеза и является гегелевская концепция правового государства.
Философско-правовое учение Гегеля оказало огромное влияние на всю последующую историю политико-правовой мысли, ибо давало широкий простор для обоснования как консервативных, так и  критических оппозиционных воззрений.
Гегель, говоря о том, что философия способна  понять, но не омолодить некую устаревшую  форму жизни, уходящую в прошлое  современность, сравнивал свое учение с совой Минервы, начинающей полет лишь с наступлением сумерек. По прошествии более чем полутора веков после начала своего полета, эта птица, бившаяся в силках различных интерпретаций и горевшая в огне  неугасающей критики, напоминает уже не сову Минерву, а скорее птицу Феникс, вновь и вновь возрождающуюся из пепла. Она пережила немало сумерек и рассветов, приобретая все новый и новый облик. Галерея этих обликов обширна, но не исчерпана, поскольку жизнь гегелевской философии права – в оценках, интерпретациях и иных многообразных связях с современностью – продолжается.

4. Право собственности.
Преступление и наказание Р. Раскольникова

Одним из самых острых  правовых вопросов является вопрос о собственности, и это едва  ли не основное направление права.  «Собственность неприкосновенна. Но законом могут быть установлены исключения из общего правила. Собственник по своему усмотрению (своей властью и в своем интересе) владеет, пользуется и распоряжается принадлежащим ему  имуществом. Но законом устанавливаются и должны устанавливаться пределы усмотрения собственника. Это разумно.
С точки зрения житейской до торжества идеи неприкосновенности собственности нас отделяет весьма почтительное расстояние. Живуча идея, в соответствии с которой необходимо «взять все да и поделить…» (слова Шарикова, героя фильма «Собачье сердце» - В. Г.). А чего стоит достаточно активно обсуждаемый  в средствах массовой информации тезис о  том, что нужно бороться с так называемыми неэффективными собственниками? Или брошенный в период предвыборной кампании клич известнейшей партии: «Нерадивых собственников – к ответу!»? (Стенды с этими словами и логотипом партии «украшают» обочины дорог.)
Гегель утверждал, что «равенство, которое хотели бы ввести в распределение имуществ, все  равно было бы через короткое время нарушено, так как состояние зависит от трудолюбия . То, что осуществлено быть не может, не следует и пытаться осуществить… люди часто хотят завладеть имуществом других, но это-то и противоречит праву, ибо право есть то, что остается безразличным к особенности» .
«Вор должен сидеть в тюрьме!», – восклицал герой  известного фильма «Место встречи изменить нельзя». И с этим трудно не согласиться. Но кого  подвести под это  определение? Кого считать вором? Правильно, сорвал яблоко в чужом саду уже вор. Даже если нашел чужой кошелек, то уже «немножко» вор, потому что лучше всего отнести его  в «стол находок». Здесь опять  должна быть установлена законом черта: какое деяние уголовно наказуемо, а  какое классифицировать как  административное, когда будет достаточно, например,  денежного штрафа;  в советское время, в 60-80-х гг. ХХ в. распространенным наказанием провинившихся  перед обществом было заключение под стражу сроком до пятнадцати суток.
Но все же, это одна сторона дела, ибо по замечанию филолога-философа: «Наше преступление против преступников состоит в том, что мы относимся к ним, как к негодяям» .  Что же нам, любить их? Попробовал бы проповедующий любовь осуществить свою идею на практике, в жизни, когда «жизнь богаче любой теоретической конструкции». 
Первое «священное» право человека – право на жизнь (вспомним слова Ф. М. Достоевского: «Все блага мира не стоят слезинки ребёнка»). «Преступник»  имеет точно такое же право на жизнь, что и «герой», и добропорядочный гражданин.
В сочинении Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» глубоко, психологически тонко описан весь механизм преступления и последовавшего за ним наказания. Мыслитель пытался показать, что за первым неизбежно следует второе. Мы говорим:  «Наказание должно следовать  за преступлением так же неотвратимо, как кошка за мышью; преступление должно быть наказано».  В «идеале» же, вероятно, наказание должно заключаться в самом преступлении, т.е., преступник  «наказывается» уже в момент совершения преступления, и уже не нуждается больше ни  в каком другом наказании. Но это в «идеале», и в случае, когда  есть высший судья – его совесть, ибо нет страшнее наказания, чем раскаяние.
Родион Раскольников совершил страшное преступление, – говорим мы. Наверное, это так, но сам Раскольников так не считал, и прежде, чем совершить его, всё  хорошо обдумал. Так говорим мы. Но мы не видим (и не хотим видеть), что ощущение безысходности доводит его «почти до безумия». Причем, страдает Раскольников не только за себя, он «конченый эгоист».
Так, Ф. М. Достоевский (и это порой упускается из виду) пишет о горькой доле детей. Чтобы представить «детскую долю» достаточно вспомнить, например, стихотворения «Плач детей» и «Крестьянские дети» Н. А. Некрасова; «Внезапное горе» и «Дитяти», И. С.Никитина;  картину  В. Г. Перова «Тройка» и др. При встрече с детьми в «бывшем студенте» обостряется ненависть к окружающему миру.
С этой точки зрения, «герой» романа выступает не столько против старухи, сколько против всего общества. Он «бывший студент» (без будущего), а старуха-процентщица, ростовщичка, она деньги  «в рост» давала. Где справедливость? «Сто, тысячу добрых дел и начинаний, которые можно устроить и поправить на старухины деньги, обречённые в монастырь!» «Да и что значит на общих весах жизнь этой чахоточной, глупой и злой старушонки? Не более как жизнь вши, таракана, да и того не стоит, потому что старушонка вредна».
Сам Раскольников себя пока еще преступником не почувствовал, наоборот, это для него способ избавить общество от подобного элемента. Этакий санитар общества (а в лесу волк – санитар). Осознание  тяжести преступления, «греха» приходит к Раскольникову-убийце позже; когда он, наконец, понял (в который раз!)  весь трагизм своего положения: «Ты не старушонку убил (притом, и никому не нужную), ты человека в себе убил».
Вообще, кто преступает закон, кто делает злое, тот, по сути,  не жалеет себя; может ли такой человек жалеть кого-то другого? Вряд ли.
Таким образом, преступник, сам того не желая,  создаёт вокруг себя атмосферу страха, который, в итоге и губит его.  Другими словами, он совершил преступление даже не против общества, но против человеческого существа в  самом себе. И нет ему оправдания. Убивая старуху (топором!), он считал, что это будет справедливо; однако, справедливостью стало не убийство, не преступление, но наказание, и образно говоря, Родион Раскольников «вместе с водой выплеснул и ребёнка».
Раскольников не знал и не думал, что категорический императив Канта имеет своё продолжение. «Не делай другим того, чего бы ты не хотел, чтобы они делали по отношению к тебе» («Поступай с другими так, как бы ты хотел, чтобы они поступали с тобой»), – это то, что слышится. Но: «Поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой не ради них, но ради себя самого», – это то, что нередко, не слышится.
 Школьный учитель однажды заметил: «Когда пройден путь весьма трудный, хочется обернуться и крикнуть идущему следом слова, от которых ему стало бы проще и светлее».
Идти след в след хорошо только в определенное время и в соответственной ситуации. Вообще же, всякий человек, начиная с детских лет, все хочет делать сам. И здесь без шишек, без падений не обойтись. Но все «издержки» с лихвой окупаются полетом фантазии и творчества. Собственно, ради этого, может, и стоит жить.
Если представленный в книге материал показался  в чём-то интересным пытливому и вдумчивому человеку, если появились собственные мысли, и если захотелось с кем-то поделиться ими, если читатель задумался хотя на миг над проблемами познания, бытия  и смысла, то могу считать, что  труд не был напрасным. Смею надеяться, что это так.
Вот и всё.  Курс лекций окончен, а жизнь продолжается, как гласит латинская поговорка: «Primum deinde philosophare» – «Сначала жить, а потом философствовать».

Термины и понятия

Закон (лат. lex) – нормативный акт, принятый высшим органом государственной власти в установленном  Конституцией порядке. Обладает высшей юридической силой по отношению к другим нормативным актам (указам, пост. И др.); основной источник права в современном обществе.
Залог – в гражданском праве способ обеспечения обязательства, при котором кредитор-залогодержатель приобретает право в случае неисполнения должником обязательства, получить удовлетворение за счет заложенного имущества преимущественно перед другими кредиторами за изъятиями, предусмотренными законом.
Источники права – совокупность социальных факторов, создающих право (государство, классы, идеология и т.д.); формы  выражения государственной воли, необходимые для придания ей  характера права (закон, указ, декрет и т.п.).
Правило вывода (лат. regulо-устраиваю, привожу в порядок; здесь + вывод) – правило определяющее  переход от посылок к следствиям;  более точно – правило, устанавливающее определенное соответствие между некоторой совокупностью высказываний  (формул), называемых посылками и одним определенным высказыванием (формулой), называемым логическим следствием из этих посылок.
Право – система социальных норм и отношений, охраняемых силой государства; обусловлено экономическим строем общества, испытывает  влияние исторических традиций, господствующей идеологии  и др. факторов. На ранних этапах развития классового общества  роль государства сводилась по преимуществу к санкционированию  спонтанно складывающихся обычаев и признанию общеобязательными религиозных норм, это  т.н., «обычное право».
Правосознание – совокупность взглядов, идей, выражающих отношение людей, социальных групп к праву, законности, правосудию, их представление о том, что является правомерным или неправомерным.
Правоспособность – признанная государством способность физических  лиц (граждан) и юридических лиц иметь права и нести обязанности, предусмотренные и допускаемые законом; возникает с момента рождения человека; для юридического лица с момента утверждения  (регистрации) его устава или положения.
Правосудие – форма государственной деятельности по рассмотрению и разрешению судом уголовных и гражданских дел.
Философия права – наука о наиболее общих теоретико-мировоззренческих  проблемах правоведения и государствоведения. От юридических наук, изучающих  конкретные правовые системы, отличается тем, что ставит и решает эти проблемы на философском уровне; уже в античности (Сократ, Платон, Аристотель) обсуждали такие проблемы как соотношение права и справедливости, права и закона, права и силы, место права в иерархии социальных ценностей и др.; естественное право  эпохи Просвещения стало важной вехой в становлении правосознания;  в немецкой классической философии  (Кант, Гегель и др.) философия права как форма социальной философии, обосновывала определённый общественный и государственный строй.
Юриспруденция (лат. jurisprudentia) – правоведение, совокупность наук о праве; совокупность норм права в их практическом применении.
Юрист (лат. ius, juris-право) – человек с юридическим образованием, правовед, лицо, посвятившее себя изучению права.

Дополнительная литература

1. Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. С. С. Алексеева; Исследовательский центр частного права. Уральский филиал. Российская школа частного права. Уральское отделение. М., 2000.
2. Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990.
3. Нерсесянц В. С. Право – математика свободы. М., 1996.
4. Соловьёв Э. Ю. И. Кант: взаимодополнительность морали и  права. М., 1992.















СОДЕРЖАНИЕ

ТЕМА 11. Немецкая классическая  философия……….......5
ТЕМА 12. Марксистская  философия ………….................33
ТЕМА 13. Философия иррационализма……...……............57
ТЕМА 14. Современная  западная  философия …..….……87
ТЕМА 15. Проблемы онтологии и гносеологии ……..…..113
ТЕМА 16. Русская  философия ………… ……..…….…...152
ТЕМА 17. Казахская  философия ………….……………..189
ТЕМА 18. Философская антропология…..…….…............255
ТЕМА 19. Философия  науки и техники………….………286
ТЕМА 20. Философия права…………….………………...309
























ВИКЕНТИЙ  МИЧИСЛАВОВИЧ  ГОНГАЛО


Основы  философского  знания:
Учебно-методическое  пособие (Курс лекций)

Часть 2




Компьютерная  вёрстка и редакция текста Гонгало В. М.











Подписано в печать 21.05.2008 г.
Формат 60:84 /16. Гарнитура Times. Ризография.
Бумага  офсетная. Объём   12, 9 уч.-изд. л.; 18,6  усл. п. л.
Тираж 50  экз. Заказ  10.
Отпечатано ТОО «Lytton SK Service»