Глава первая

…К НАШИМ ОКНАМ ДАВНО НЕ СЛЕТАЮТСЯ ЧЕРНЫЕ ПТИЦЫ…

    Мама любила повторять, что я - единственная в своем роде, и если не брать в расчет то, что подобные вещи своим детям говорят все родители, я склонна согласиться с Корделией, поскольку в созданном Камиллой Центре Притяжения, где нашли свой приют угодные ей смертные, новая жизнь зародиться априори не могла, однако, as we know, наличие строгих правил не предотвращает появления исключений, и я, выражаясь корректным языком, являюсь тому подтверждением.
    My mother, давно покинувшая мир живых и воссоединившаяся со своим возлюбленным post mortem, не подозревала, что в один прекрасный день у нее начнет расти живот, а когда восемь месяцев спустя из ее чрева вырвался сгусток серого тумана и трансформировался в лежащего на полу младенца, невозмутимо взирающего на удивленно склонившиеся над собой лица родителей, Корделия, дрожащими от волнения руками подняла меня, закутанную в желтенькое одеяльце и, прижав к груди, обратилась к супругу с просьбой доложить о случившемся хозяйке этого места.
    Маршалл, бледный как простыня, нащупал стоящий на туалетном столике тиелефон и, сшибая баночки с кремом, выдернул из гнезда трубку, набрал короткий номер и тихим голосом поведал девочке-смерть о происшествии, справедливо полагая, что их ждет наказание за нарушение спокойствия. Все это время моя мама, скрывая беременность, сидела в квартире, боясь высунуться наружу. Она представляла, какой переполох поднимется среди жителей Нулевой Точки, если вдруг выяснится, что впервые за весьма продолжительный период существования this place, населенного, по сути, призраками, смутно помнящими vita, канувшую тяжеленным камнем в Лету, на свет появилось дитя. Многие женщины, лишенные возможности познать радости материнства, считали себя неполноценными, и оттого my parents решили скрыть от общественности истинную причину моего возникновения. Официально я - приемная дочь, безымянная малышка, которую Корделия нашла на пяже и с разрешения Камиллы взяла под свое крыло.
    - Назовите ее Кеммой, - велела младшая госпожа La Mort, ничуть не изумленная ошеломляющей новостью. - Ее будущее уже предопределено, так что наслаждайтесь моментом, пока птенчик не вылетел из гнездышка.
    Задав несколько наводящих вопросов, father выяснил у спешащей по своим делам и оттого не шибко словоохотливой девочки-смерть, что мне уготована участь стать обладательницей божественного сердца. Не вдаваясь в подробности, Камилла, завершив разговор, отключилась, а Маршалл, рухнув на колени перед сидящей на кровати женой, баюкающей мирно посапывающую крошку, передал Корделии суть of strange talk и, полученная от всемогущей богини информация значительно повлияла на наши отношения. Mother тряслась надо мной так, словно я была соткана из воздуха, и если поначалу мне нравилось находиться в центре внимания, воображая себя central point of small Universe, то со вступлением в подростковый возраст стало недоставать личного пространства. Постоянно интересующиеся моим мнением отец с матерью, готовые исполнить любой каприз, действовали на нервы, и хотя я знала о чувствах все, на деле испытывала лишь слабые их отголоски по той причине, что живой никогда не являлась, и, следовательно, мне не дано понять, зачем устраивать истерики из-за пустяков, если можно спокойно обсудить ту или иную ситуацию и прийти к консенсусу.
    Корделия, не любившая вспоминать о своей real life, откровенничала редко, а папа, опасающийся вывести меня из душевного равновесия, отшучивался, что his memories подернулись дымкой забвения, и острота эмоций, терзавших его при жизни, утеряна безвозвратно. Справив восемнадцатилетие, я, жаждущая знаний и уединения, взмолилась, чтобы родители прекратили опекать меня и позволили распоряжаться свободным временем по своему разумению.
    - Дети так быстро растут, - сокрушенно вздохнула мама, с мягкой улыбкой погладив меня по волосам. - Мне безумно тяжело отпускать тебя, darling, но я обязана сделать это, потому что матушка Fate дала понять, что наступит время, и ты отправишься ы уготованное Судьбой путешествие, так что глупо стоять на твоем пути. Но как же мне хочется, чтобы time замерло хотя бы на пару мгновений!..
    - Мы даем тебе свободу, Кемма, - ободряюще кивнул сидящий в гостиной за ноутбуком Маршалл. - Только пообещай ради нашего спокойствия, что будешь беречь себя.
    Легкая досада тенью скользнула в моем сознании, кольнула мозг хлестким «ты сделала им больно», но поскольку бурные эмоции не имели власти надо мной, я, заперевшая thoughts о том, что Кемма - плохая дочь в самый дальний сундук, отвесила шутливый поклон и, юрнув к себе, углубилась в чтение, поскольку питала слабость к знаниям, пытаясь представить, каким могло быть мое существование на Эмбле среди сотен миллионов людей, населяющих эту планету. Моя духовная наставница, Марни Морион повторяла, что Центр Притяжени лищшь отдаленно напоминает города, которые она посещала при жизни. По словам великой актрисы, в ее родном Лос-Демоньосе лазоревое sky, освещенное жаркими лучами похожего на небесный костер солнца, являло собой прекрасное зрелище, а в Нулевой Точке, к сожалению, над головами простирается покрытое пеленой плотных облаков пространство, излучающее нейтральный, ненавязчивый light, так разительно отличающийся от неистового flamme du soleil. Жадно разглядывая картинки с ярко-желтым шаром, парящим над горизонтом и окрашивающим все вокруг в золотистые тона, я мечтала хоть раз побывать в world, откуда пришли все обитатели Центра Притяжения, чтобы обзавестись новыми впечатлениями, которых мне, ведущей размеренную vie (если это вообще можно назвать жизнью), так не хватало. Every day был до отвращения предсказуем, даже смена суток и времен года не радовала глаз. Зажигающиеся в вышине синие точки, лишь имитирующие блеск звезд, казались мне настолько неестественными, что я в конце концов перестала проводить вечера на балконе, любуясь открывающимся видомс высоты сорок пятого этажа.
    После триумфального возвращения Артемиды и Аполлона в мир богов наступил предсказанный оракулами конец света: сошедший с ума элозийский правитель, вздумавший расширить границы своих и без того необъятных земель, развязал жестокую, бессмысленную войну, которая закончилась взрывом, приведшим к ядерной зиме. Если я правильно поняла, весь человеческий род, обреченный на неминуемую гибель, стремительно вымирал из-за недостатка етпла и чистого воздуха, которые необходимы живым организмам.
    Из-за наступившего апокалипсиса в Нулевой Точке сделалось многолюдно, и я, раньше знавшая в лицо практически каждого жителя of our small city, похожего на центр Нью-Моргкса, обладавшего статусом столицы мира, теперь, шагая по улочкам, сталкивалась с кучей растерянно озиравшихся мужчин и женщин. Некоторые из них радовались предоставленному великодушной Камиллой шансу начать все с чистого листа, но находились и недовольные своей участью невежды, жадущие слиться в вековеном покое с первозданной энергией и положит конец сомнениям и стаданиям. Моя матушка, вновь взвалившая на свои плечи обязанности так называемого куратора, успокаивала плачущих, объясняла, что к чему, а я, привыкшая, что в наших апартаментах постоянно тусуются people, с которыми Корделия проводила разъяснительные беседы, пропадала у Ширли Кей, остроумной дамы, проживающей в соседнем районе, застроенном шикарными виллами.
    Бывшая первая леди соединенных штатов Гомерики, вышедшая замуж за гомосексуала в дремучие времена, когда однополая любовь порицалась возомнившими себя творцами истории борцами за традиционные ценности идиотами, моментально расположила меня к себе, и я, гостя у нее, боялась пошевелиться, внимая исторям из жизни миссис Кляйнедди, затаив дыхание. Она представила меня своему близкому другу Лигору Соччини, при жизни являвшегося дизайнером женской одежды, и сей эксцентричный старичок с седой бородкой и совершенно лысой макушкой при первом знакомстве схватил меня за руки, с наигранным скептицизмом оглядел со всех сторон и, провозгласив своей музой, раз в несколько месяцев одаривал потрясающими платьями, которые я старательно развешивала в своем шифоньере. Мне было все равно, что носить, - я не имела особых предпочтений, thyat’s why  Кемму можно было увидеть как в подчеркивающем фигуру вычутно-пестром наряде, так и в строгих пышных платьях с оборками и бантами, в которых я, to my mind, походила на фарфоровую куклу, с которыми играли девочки, жившие в Эвропе до изобретения электричества.
    Восхищаясь безупречными манерами царственной Шэрон, я старалась стать такой же обаятельной как она, подражая ей во всем, а также брала уроки актерского мастерства у Марни, примеряя на себя образы пылкой Изольды, влюбленной в Тристана, но, признаться, более всего мне нравилось воображать себя чопорной, равнодушной Каменной леди из одноименной сказки Эндерссона, которая, похитив приглянувшегося ей юношу, разделила с ним свою eternity. Увы, я плохо представляла, как должно вести себя девушке, влюбленной в статного, добропорядочного рыцарпя, готового ради благосклонности прекрасной девы пожертвовать всем, так что госпожа Морион, пафосно курящая одну сигарету за другой, хмурилась при моих неумелых попытках отыграть трагедию, и по окончании занятий усаживала на табурет перед зеркалом, расчесывала мне волосы черепаховым гребнем и, заплетая косу, поворачивала к себе лицом, утешающе бормоча, что выше своей головы мне не прыгнуть, как бы я ни старалась.
    - Это потому, что я - мертвая? - спрашивала я, протестуя против метафор, с помошью которых моя наставшица смягчала суровый приговор. - Простите, я, видимо, недостаточно проницательна и умна, чтобы достичь совершенства.
    - Ну, недостаток ума не так заметен, как недостаток крастоты, - неизменно фаркала my teacher, накручивая на указательный палец свой белоснежный локон. - You’re empty, но положение вещей, не устраивающее тебя сегодня, может измениться уже завтра.
    Надеясь, что эти слова - не пустой звук, и Марни, слывущая близкой подругой Камиллы, с которой мне так и не выпала честь пообщаться лично, ведает о большем, чем знают остальные, а нечаянно подслушав разговор родителей на кухне, я и вовсе перестала посещать миссис Морион, полагая, что нет никакого резона бороться со своей натурой and trying to be a human если я по своей природе всего лишь плод любви Маршалла и Кроделии, посему не лучше ли мне смириться с тем, что такой, как родившиеся на Эмбле people Кеммочке не стать. Сие глупое стремление обусловлено лишь желанием ассимилироваться с crowd, дабы parents не дергались от каждого шороха аки застигнутые в чулане за уничтожением зерна полевки, опасаясь, что их знакомые по моему паоведению поймут, что я - другая, и хотя люди здесь были заняты в основном собственными заботами, мне, белой вороне, при наличии низкого эмоционального интеллекта, стало некомфортно, когда мама гроким шепотом поведала папе, что ее гораздо больше, чем опасность разоблачения пугает мой смех - натянутый, механический, как у пупса с прикрепленным к животу устройством, имитирующим laughing при нажатии на специальную кнопку. Ступая на носочках, я вернулась к себе и, забравшись на подоконник, долго таращилась на затихший внизу призрачный город, и даже легкая горечь от услышанного не смогла отравить безмятежности, являющейся верной спутницей of dead girl, не теряющей надежды познать однажды вкус жизни.