Часть вторая

— ДО СЧАСТЬЯ ОБЫЧНО КАКАЯ-ТО МАЛОСТЬ, - МЫ ЕГО ПРОСКОЧИЛИ И ВЫШЛИ С ДРУГОЙ СТОРОНЫ. ВПРОЧЕМ, КАК ОЖИДАЛОСЬ —

    Колби никому не рассказывал, что Альмира Пэттон является его приемной матерью, а на свет он появился в колонии на острове Шорт-Айленд, который от Нью-Моргкса отделял пролив Эндсмит, в грязных водах которого кроме затонувших стеклянных бутылок не водилось ничего. His mother, Фелиция Оберли, родившаяся в многодетной семье, в четырнадцать лет пошла на панель после того, как ее родная сестра, накачав девушку кокаином, отдала сутенерам, и те проэксплуатировали бедолагу до тех пор, пока она не утратила человеческий облик.
    Поначалу зашуганная, просящаяся отпустить ее домой Фелиция очень скоро осознала, что на выручку ей никто не прискачет, а ублажать воняющих застарелым потом бизнесменов желанием она не горела, поэтому, соблазнив Зейна Вульфа, промышлявшего сбытом синтетического героина, она сбежала из Джаннады в Шорт-Айленд, и когда ее, арестовав за хранение и распространение запрещенных препаратов, посадили в тюрьму, нарушительница закона, будучи глубоко беременной от своего подельника, пыталась давить на жалость, но поскольку присяжные единогласно признали госпожу Оберли виновной, и суд постановил, что девушка отправится отбывать наказание в колонию строгого режима и на свободу сможет выйти только через семь лет.
    Так и не выдавшая своего возлюбленного, Фелиция до последнего надеялась, что Зейн будет посылать ей передачки и позаботится о ребенке, однако мисер Вульф, сбежавший в Монтеаудио, оборвал все связи с бывшей сообщницей и, разродившись здоровеньким мальчиком весом в полтора килограмма, мисс Оберли, безропотно подписав отказ от материнских прав, попросила тюремных надзирателей передать сынишку в дом малютки. Он был до такой степени отвратителен собственной матери, что та не захотела кормить его грудью, ну а когда Колби исполнилось шесть лет, его усыновила мисс Пэттон, являвшаяся театральным режиссером и не желавшая приносить в жертву карьеру, а когда муж, хотевший детей, развелся с амбициозной Альмирой, та, уверенная, что успеет запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда, не сильно огорчилась, и лишь в сорок лет, забеременев с помощью экстракорпорального оплодотворения и не сумев выносить плод, поняла, что уже слишком стара, чтобы рожать самостоятельно и, наведавшись в приюты, дабы выбрать приглянувшегося малыша, женщина, изначально планировавшая удочерить девочку трех-четырех лет, приметив тихо сидящего в углу белобрысого мальчика с огромными фисташкового цвета глазами и худыми коленками, переменила свое решение и забрала очаровашку Колби.
    Little boy на тот момент побывал в приемной семье и был возвращен обратно. Он почти потерял веру в добрых людей. Паола Солис, показавшаяся ему прекрасной феей, пообещала пареньку, что не даст его в обиду, но стоило Колби подаловаться «маме Паоле», что ее брат по ночам заглядывает в его комнату и лапает между ног, приговаривая « pretty whore, nice slut», та словно по мановению волшебной палочки превратилась в разъяренную гарпию и, обозвав приемного сына неблагодарным мерзавцем и врунишкой, заперла в чулане, а на следующий день за ним явилась воспитательница из детского дома. Опасаясь, что взрослые обвинят его в клевете, Колби принял решение молчать о домогательствах со стороны взрослого мужчины, и даже психолог, вызвавший малыша на беседу, не добился внятных объяснений, а миссис Солис, когда ей позвонили из приюта, на вопрос «what’s up?» рявкнула «без комментариев» и бросила трубку.
    Уже достигнув половой зрелости, fellow, прокручивая в голове детские воспоминания, пришел к выводу, что Paola’s brother является педофилом, и ему стало жутко от мысли, что эта мерзопакостная сволочь могла творить с ним куда более ужасные вещи, чем поглаживание промежности. К мисс Пэттон мальчик отнесся настороженно, в любой момент ожидая подвоха, однако Альмира, в отличие от слащавой госпожи Солис, строящей из себя невинную овечку, а на деле оказавшуюся злобным волком, вела себя более чем корректно: не заставляла есть противную манную кашу с комочками, уверяя, что это полезно, дважды в год водила в парк аттракционов, подарила игровую приставку на день рождения и не ругала за плохие оценки, приходя с родительского собрания.
    Даже разменяв пятый десяток, эта женщина выглядела максимум на тридцать пять, и этому способствовали не сколько бьюти-процедуры, к коим Альмира, безусловно, прибегала, сколько radiance in eyes. Не ставя перед собой цели контролировать каждый шаг приемного ребенка, она не читала сыну нотаций, поощряла свободолюбие и, слушая рассказы школьных друзей о том, как their parents регулярно отбирают тетрис, грозят лишить карманных денег, до Колби наконец дошло, как ему повезло с mother. Они проживали в роскошном коттедже в пригороде Нью-Моргкса, и парень часто опаздывал на первый урок, поскольку допоздна читал комиксы и едва мог заставить себя встать с кровати в половине восьмого, чтобы вовремя добраться до нужной станции метро на электричке.
    Не особо любящий учиться подросток обожал физкультуру и изобразительное искусство, и неулыбчивая, всегда носящая черные платья миссис Монтгомери, ставящая положительные оценки даже остряку Майки Келлерсу, рисовавшему квадратики вместо облаков, безумно нравилась Колби, поскольку от нее исходила аура спокойствия, настраивающая на мирный лад, и он прикладывал все усилия, чтобы порадовать или хотя бы удивить favorite teacher, но та оставалась невозмутимой даже когда юноша, скопировав одну из известных работ Сандро Боттичелли, на которой гениальный творец изобразил нагую деву, бегущую за устремляющимся ввысь ангелочком, госпожа Монтгомери, слегка приподняв уголки губ в подобии улыбки, одобрительно изрекла:
    - Очень недурственно, мистер Пэттон, - и вывела в своем журнале «A» напротив его фамилии.
    Учительница по рисованию была единственной во всей школе, обращавшейся на «вы» дпже к первоклассникам и за это получила прозвище «миссис Соблюдайте Дистанцию». Многие педагоги могли себе позволить время от времени разбавить свою лекцию шуткой или смешной историей из жизни, но Дорис Монтгомери четко следовала плану занятий, и когда провокатор и балагур Келлерс просил ее рассказать анекдот, чтобы разрядить атмосферу, та, поджимая и без того узкие губы, качала головой, едко замечая, что они не в цирке, а она - не клоунесса, и в ее задачи не входит веселить толпу подростков, которым скучно творить в тишине.
    Когда Колби исполнилось шестнадцать, он, еще не задумываясь о своей ориентации, задерживал взгляд на сидящем сбоку от него парне, с усердием переписывающего с доски lesson of the day, а однажды ему приснился сон, в котором Келлерс, прижимая его к стене, опалял дыханием шею, покусывал мочку уха и теребил ремень на джинсах. Смортфонов в эпоху юности Колби пока не изобрели, так что fellow приходилось тайком пробираться в кабинет Альмиры, где стоял подключенный к Интернету компьютер и удовлетворять свое любопытство, рассматривая медленно загружающиеся картинки, на которых богоподобные качки сливались в страстных объятиях.
    Однажды, уезжая в срочную командировку, мисс Пэттон попросила своего бойфренда, тридцатидвухлетнего мистера Родда присмотреть за сыном, и при виде мускулистого торса кареглазого бодибилдера, обтянутого черной майкой, Колби, ощущая сладостное томление внизу живота, постарался как можно реже контактировать с Илаем, но тот, отличающийся веселым нравом, постоянно нарушал личное пространство, и когда они по вечерам смотрели футбольные матчи, их бедра постоянно соприкасались, а спустя три дня совместного проживания случилось то, о чем юноша не смел даже мечтать. Захмелевший от баночки пива мужчина, навалившись на паренька, поцеловал его прямо в губы. Колби судорожно вцепился в плечи ластящегося к нему young man, не зная, чего хочет больше - оттолкнуть негодяя или же открыть рот пошире, чтобы язык Родда соприкоснулся с his tongue. Не проронив ни слова, они разделись, легли на ковер и под льющиеся из динамиков выкрики болельщиков, терлись друг о друга, пока не достигли разрядки, и если туго соображающий Илай, кончив на живот партнеру, мометально вырубился, то впервые испытавший оргазм подросток долго лежал, сжимая в горсти уменьшающийся в размерах пенис.
    Собрав себя в кучу, он, накрыв храпящего мужчину пледом, выключил ревущий бизоном телевизор, убрал в холодильник тарелку с нарезанными фруктами и, приняв контрастный душ, проворочался в постели до самого утра. Колби безмерно уважал мисс Пэттон, считал ее самым близким человеком и корил себя за то, что практически переспал с ее бойфрендом. Конечно, можно успокоить сою совесть, что петтинг сексом не считается, однако сам факт, что он, как герой из dirty porn movies, всхлипывал от наслаждения, пока ухажер его матери творил невесть что, тыкаясь членом между его сведенных бедер, теребил его фаллос, проводя большим пальцем по сочащейся смазкой головке.
    Приготовивший на завтрак яичницу с беконом Родд, of course, сделал вид, что ничего не случилось, но по стыдливому румянцу на щеках мужчины Колби понял, что тот отлично помнит, какими непотребствами они занимались вчера, и именно в тот злополучный вторник, когда юноша погряз в лавине отчаяния и вины, прилипчивой Рамоне Кларксон вздумалось подбросить ему любовное посланьице и, в ярости разорвав матово полбескивающее в лучах полуденного солнца corazon, он не мог преположить, что спустя несколько лет эта откровенно некрасивая девчонка, ставшая криминалистом, узнав в потерпевшем свою first love, потеряет самообладание и, прижимаясь лопатками к кирпичной стене, разразится беззвучной истерикой, пока в паре кварталов от места преступления выскочившая из night club вдребезги пьяная девица, перекрикивая басы тяжелого рока, поднесет к уху «раскладушку» с корпусом, украшенным вульгарными стразами и завизжит что есть мочи:
    - Натуси-и-ик! Залетай на шампу-у-усик!