Происшествие в уездном городе, продолжение

Разбуженный воплем доктора, урядник бросился к нему. В тот же момент что-то темное, гибкое, как щупальца спрута, обвилось вокруг его плеч и потащило к окошку. Урядник не успел даже закричать. Голова его оказалась прижатой к отверстию в стене. В лунном свете перед ним мелькнуло чье-то чудовищное, словно порождение бреда, лицо. Будто какая-то ледяная рука сдавила сердце, урядник дернулся раз, другой и потерял сознание. Александр Михайлович подбежал и попытался оттащить его от оконца, однако тело несчастного, безжизненно повиснув, не двигалось, удерживаемое какой-то непонятной силой. Доктор, молодой, крепкий человек, ничего не мог с этим поделать.

– Да помогите же! Хозяин! Кто-нибудь! – в отчаянии закричал он громко, как только мог. В сенях послышались поспешные шаги босых ног, – его наконец-то услышали. Дверь распахнулась: в дверном проеме показался староста, встрепанный, с горящей свечой в одной руке и топором в другой. За ним белела рубахой жена, перепуганная, с распущенными косами.

– Чегой-то тут у вас, господа? – начал староста растерянно...

– Чего-чего! – завопила его более догадливая жена. – Упырь припожаловал! Не видишь, что-ли?

Она кинулась обратно в горницу и мигом вернулась с большим серебряным распятием и склянкой воды в руках. Оттолкнув мужа, она плеснула в окошко. Там что-то ухнуло, застонало... Тело урядника скользнуло на пол, словно чья-то доселе держащая рука выпустила его... Женщина прижала распятие к окошку. Губы ее шевелились, она быстро читала молитву...

Доктор наклонился над урядником. Тот был жив и медленно приходил в себя. На его шее чернели пятна, из порезов на лице и небольшой ранки под ухом сочилась кровь.

– Что это было, черт побери? – начал он, озираясь. – Где я?

Он приподнялся. Доктор и хозяин помогли ему встать, но он был слаб, как ребенок, его шатало.

– Тащите его в горницу, – сказала жена старосты. – На бабкину постелю положи, – приказала она мужу, – там белье чистое, сегодня стелила. Старая у соседки ночует сегодня, та рожать собралась, – пояснила она доктору, который еще днем показался ей более располагающим к себе.

Урядника уложили, доктор занялся им, а староста вернулся в чулан и стал доской забивать окошко. Женщина к тому времени закончила читать молитву и собрала с пола разбитое стекло. На осколках густо чернела запекшаяся кровь...

***

Только за полдень следующего дня урядник немного пришел в себя и подозвал к себе старосту:

– В город посылали?

– А как же! Парень вчера еще уехал и доселе не вернулся. Боюсь, сгинул в лесу, так же, как Михайла и Серега, его сынок. Сами ведь видели, что у нас деется! – промолвил староста, отводя глаза.

– Покойник где?

– Так похоронили уже! Доктор вот бумагу написал, – староста протянул уряднику лист. – Не можно ждать было, уж дух пошел...

Урядник пробежал бумагу глазами и взглянул на Александра Михайловича:

– Что это за «действие непреодолимой силы", послужившее причиной смерти?

Тот сердито вздернул подбородок:

– А что же я должен был написать, по-вашему? Нападение оборотня? Смертельный укус вампира? Я осматривал тело, – ни зверь, ни человек не могли такое сотворить. Не понятно, как он прожил еще несколько часов с такими травмами...

– А тело парня искали? – помолчав, спросил исправник у старосты.

– Искали! Лес весь кругом облазили, – отвечал тот. – Нашли место, где с Михайлой беда случилась, – это верстах в девяти от деревни. Он мужик был могутный, не сразу дался. Тамо все кусты у дороги изломаны, трава кровью забрызгана. На пути в город можете посмотреть, господин урядник. Только я уж никого из мужиков с вами посылать не буду. Хватит с нас троих...

– Мне в город надо возвращаться, – сказал доктор. – Если вы в состоянии ехать, Иван Иванович, нам, пожалуй, стоит поторопиться.

– Лошадка ваша отдохнула, овса ей с утра задали. Да если надо, я и свою могу дать в пристяжные, быстрее довезут. Отправите назад с оказией, – поспешно сказал староста. – Вот только мою родственницу не подвезете ли до города?

Александр Михайлович быстро взглянул на него. Он понимал, что хитрый мужик торопится спровадить их поскорее, пока урядник не узнал, что похоронили беднягу Михаила вовсе без разрешения, накануне, пока городские гости спали в чулане, одурманенные хмельной медовухой. Что касается заключения о смерти, то оно было написано по слезному прошению старосты и других мужиков этим утром, после завтрака, которым угощала его Анюта, молоденькая родственница хозяев, та самая, о которой шел теперь разговор.

Доктор вспомнил о ней, и его строгие глаза потеплели. Просьба старосты несказанно обрадовала его. Эта девушка произвела на него необычайно сильное впечатление. Он никак не ожидал встретить в деревне такую. Мало того, что она была удивительно красива, – в ней чувствовался незаурядный ум, держалась она свободно и в то же время с достоинством. Не было в ней ни кокетства и жеманности провинциальных барышень, ни развязности или чрезмерной скромности деревенских красавиц. А взгляд ее светлых, русалочьих глаз... Короче, молодой доктор влюбился, хотя до конца еще не сознавал это. Ах, если бы он только знал, что его ждет!
***

Солнце было еще высоко, когда доктор и урядник выехали восвояси. Родственница старосты должна была присоединиться к ним по дороге, у отворота к старой лесной заимке, куда она отправилась еще поутру. День распогодился, по-осеннему ярко синело небо. Лес, сверкающий остатками недавнего великолепия, замелькал по сторонам дороги. Отдохнувшие лошади бежали спорой рысью. Вороная лошадка старосты, молодая и, по всей видимости, плохо выезженная, доставляла беспокойство уряднику, он время от времени стегал ее плетью. Александр Михайлович неодобрительно косился на него, но ничего не говорил. Он волновался, как бы не проехать мимо отворота, и то и дело оглядывался по сторонам. Но его беспокойство оказалось напрасным. На третьей версте лошади неожиданно сами остановились, как вкопанные, – у обочины стояла красавица. Доктор не сразу узнал в ней Анюту, – одета она была по-городскому и выглядела настоящей дамой. В руках у нее был небольшой саквояж. Урядник, не видевший девушку утром, в изумлении уставился на нее: вовсе не такой представлял он себе родственницу хозяев. Доктор опомнился первым, выскочил из пролетки, взял саквояж и, подав девушке руку, помог ей усесться. Он хотел перебраться на козлы, но урядник запротестовал и сам перебрался туда, утверждая, что так ему будет удобнее управляться с лошадьми. Доктор не стал возражать.

После обычных приветствий Анна замолчала и стала смотреть на мелькающие деревья. Она казалась чем-то опечаленной. Густые темные ресница затеняли ее глаза, уголки губ время от времени подрагивали, словно она пыталась сдержать слезы. Прядка волнистых волос, выбившись из-под шляпы, вилась по ветру, и она не поправляла ее. Черты ее лица были тонки и нежны. Маленький, с легкой горбинкой нос и большие, широко поставленные глаза под красивыми темными бровями придавали ей удивительную прелесть. Она была выше среднего роста, тоненькая, гибкая и стройная. Доктор еще утром обратил внимание, как легко, с каким изяществом она держится и двигается.

«Вряд ли кто-то обучал ее, – думал он теперь, украдкой любуясь ею. – Скорее, это врожденное. Но что такая красавица могла делать в Черногузовке?»

Наконец, он решился прервать молчание:

– Вы, наверное, едете к родственникам, Анна?

Не решаясь назвать ее уменьшительным именем, он спросил первое, что пришло ему в голову, смешался и покраснел.

Девушка вздрогнула, словно очнувшись от своих мыслей, повернулась и взглянула на Алексея Михайловича. Темные ресницы поднялись, и доктор увидел ее глаза, светлые, таинственные, похожие на лесные озера... На миг ему показалось, что сердце его останавливается, что он тонет в ее глазах...

Видя смущение молодого человека, Анна улыбнулась:

– Нет, я еду к приятельнице, – просто сказала она. – Вернее, к хозяйке. Я у нее в компаньонках, но она велит мне называть ее приятельницей. Она очень милая и добрая женщина. Да вы, верно, знакомы с ней. Это госпожа Стахова, Нина Сергеевна.

– Увы! Я с недавних пор в городе и еще со многими не знаком.

– Она в городе нечасто бывает. Почти безвыездно живет в своем имении, в Семеринках.

– На днях я слышал что-то об имении некоей госпожи Стаховой, что-то странное, связанное с какой-то мистикой... Это имеет отношение к вашей приятельнице?

– Да самое прямое, Александр Михайлович! – повернулся с козел урядник, неожиданно вмешиваясь в разговор. – Как раз там призрак покойного хозяина, Загорского, чуть не угробил немца-управляющего! Мне Петр Васильевич, тамошний урядник, рассказывал, как все было. Он тогда еще выезжал туда... Жуткие дела, скажу я вам, творились в этом имении в старые времена! Не страшно вам там, барышня?

– Я не из пугливых! – улыбнулась Анна. Улыбка у нее была легкая и капризная, схожая со всем ее обликом, но в глазах девушки мелькнуло что-то странное, насмешливое и недоброе... Казалось, урядник почувствовал это. Он отвернулся и замолчал, сделав вид, что всецело занят лошадьми.

Анна заговорила с доктором. Узнав, что он учился в Петербурге, она принялась расспрашивать о городе. По ее словам, госпожа Стахова собиралась ехать туда и хотела взять ее с собой.

Доктор оживился, заулыбался и принялся рассказывать о столичных красотах и развлечениях. Впрочем, о последних он был, скорее, только наслышан.


***

Главы из повести публикуются на странице автора на Яндекс Дзен, см. ссылку на авторской странице!