Я буду ждать на темной стороне. Книга 3. Глава 8

Не став искать работу по специальности в силу отсутствия опыта, Евгения устроилась работать секретарем, продолжая заочно посещать учебу. Этот момент как раз совпал со сменой владельца холдинга. И не успев застать Лисова-старшего, робкого нрава девушка была шокирована нравом его преемника, с первых дней ощутив на себе методику его управления.

Мириться с начальством было непросто, но научившись закрывать глаза на некоторые его проступки, она бы давно уволилась, если б не размер зарплаты, которую ей вряд ли бы стали платить где-то в другом месте на такой же должности и… личность самого шефа, чье имя, как, собственно, внешность с момента первой встречи показались ей знакомыми.

Её лицо Лисову тоже показалось знакомым, однако списав свою подозрения на  разыгравшееся воображение, он вскоре убедился, что это было отнюдь не так, стоило ему раскрыть перед собой резюме будущей секретарши, чье имя и фамилия указывали на его бывшую одноклассницу, и оттого почему-то ассоциировавшихся у него со школьными временами, которые он был рад вычеркнуть из своей памяти раз и навсегда.

Глупо было упускать подобной шанс, но вопрос о трудоустройстве этой девушки был давно решен. И возложив все свои чаяния на благосклонность этого парня, Евгения до последнего не верила, что из всех списка кандидатур выберут именно её, пока в дело не вмешался случай, который и помог ей добиться желаемого.

Невинная и немного наивная, отправляя на эту вакансию свое резюме, она даже подумать не могла, что времяпровождение с главой холдинга за пределами офиса будет также входить в круг её неотложных обязанностей. И пусть напрямую об этом в тексте вакансии ничего не говорилось, будучи не совсем дурой, она должна была догадаться, что между условиями «модельные параметры» и «необходимости быть с начальством на связи в режиме 24/7» как раз подразумевалось исполнение определенных обязанностей, превышающих рамки служебных.

Так что потеряв после приобретения новой должности не только невинность, но и бывшего ухажера, (довольно быстро нашедшего ей замену), у неё не оставалось другого выхода, кроме как стать любовницей своего шефа на постоянной основе, выполняя его требовании не только в пределах офиса, но и в его спальне, где тот не скупился на проявление инициативы в ролевых играх, окончательно привязав к себе подчиненную, ни разу не воплощавшей в жизни что-то похожее.
 
Первый раз встретив его на собеседовании, Евгения сильно удивилась, что её не предупредили перед устройством на работу об одной немаловажной вещи. 

«О чем же»? — допытывался он позже у бывшей одноклассницы, надолго запомнив тогда брошенный ею на него взгляд, стоило ей переступить порог его кабинета.

«Что на должности директора будет такой привлекательный парень», — смело ответила она, не став скрывать от него своей симпатии. В конце концов, это все меняло. И строчки в вакансии «модельные параметры» наряду с «необходимостью быть с начальством на связи в режиме 24/7» после знакомства с ним уже не выглядели такими удручающими.

Пропустив мимо ушей её комплимент, да и вообще восприняв этот намек за некую банальность, Лисов попытался перевести разговор в иное русло. И снова сосредоточив свой взор на резюме, теперь он окончательно признал в этой девушке бывшую одноклассницу, до последнего сомневаясь, что это была именно она. Девочка из хорошей семьи, выглядевшая тогда именно так, как он успел её запомнить перед переходом в очередное учебное заведение после драки. Во всяком случае она не производила впечатление «забитой овцы», но и не тянула на «главную королеву школы». Впрочем, на тот момент у неё хватало мозгов не связываться с проблемными парнями наподобие него.

Уверенный, что за это время он сильно изменился и она его не узнает, Лисов даже не стал выстраивать во время беседы с ней каких-либо искусственных преград, прячась за кипой папок, либо кося под кого-то другого. Это было бесполезно. По той простой причине, что она все равно бы его узнала. По тембру голосу, проницательному взгляду карих глаз и свойственных только ему бесшабашной манере общения и невозмутимому спокойствию одновременно.

Да и вообще, с чего он взял, что заканчивая четвертый курс, он станет прямо совсем неузнаваемым для бывших одноклассников?!

Скорее всего, немалую роль в формировании у него такого мнения сыграл тот факт, что на некоторых школьных фотографиях он перестал, к примеру, узнавать отдельных одноклассников, обрывая общение с этими людьми после перехода в очередное учебное заведение. Остальных Лисов и вовсе не помнил, особенно если учесть, что ни в одной школе он надолго не задерживался, вступая в прямую конфронтацию с местным коллективом.

Нельзя было сказать, что он не изменился. Его внешность тоже претерпела определенные изменения, только с годами он стал ещё лучше, оформившись не просто как юноша, а молодой парень, который заматерев через пару лет, со временем мог превратиться в привлекательного мужчину.

Узнав его первой, одноклассница не стала ломать комедию, признавшись позже, что была влюблена в него ещё в школе, но боялась ему в этом признаться, а самому Лисову тогда тем более было не до неё, хотя он и не отрицал того, что всегда являлся чьим-то пределом мечтаний. Вот только мордобитье, дедовщина и издевательство над одноклассниками, за чей счет он любил самоутверждаться в подростковые годы, выплескивая, таким образом, накопившуюся агрессию, имело для него куда больше значения, чем общение с противоположным полом.

К последнему он пришел позже остальных, быстро наверстав упущенное накануне поступления в университет, связавшись по просьбе отца с подругой губернаторской дочкой. Мирандой. С ней он и лишился невинности, в то время как его одноклассники сменили за этот период немало партнерш, начав таскаться за девушками лет с четырнадцати, если не раньше.

Естественно, все предпосылки для начала интимной жизни чуть раньше, чем в выпускном классе, у него тоже были, но приглашать избранницу на дом, где к нему комнату по любому поводу ломились любознательные родители, было как-то не солидно, а для того, чтобы снять отдельный номер в каком-нибудь отеле, требовались лишние деньги.

Жестко контролировавший на то время все его расходы отец мог быстро догадаться, куда он спустил столько денег, шатаясь невесть где и невесть с кем, а после устроить сокрушительную головомойку с последующим чтением морали. Это он позже научился перегонять деньги с одной карты на другую, маскируя расходы так, что вечно занятому родителю было некогда вникать в его дела, расшифровывая тот или иной посыл его действий. И продолжая оставаться на тот период невинным как в день собственного рождения, изощряясь в своих сочинениях, Лисов, тем не менее, не уставал рассказывать одноклассникам, сколько девушек пропустил через свою постель, что, разумеется, было чушью собачьей, но впечатление на собеседника она производила отменное.

Парни охотно верили его рассказам, отказываясь понимать, что с таким отцом, как у него, на этой почве особо не забалуешь. И довольно поздно лишившись невинности по меркам развращенного мира, тогда он ещё не догадывался, что поступая в универ, и сменив его позже на ещё один, на третьем курсе он встретиться с девушкой, которой придется расстаться с собственной девственностью только благодаря ему. И эта красавица придет потом к нему сначала на день рождение, а потом в больницу, куда он попадет из-за неё, употребив накануне все, что только можно было употребить ради желания забыться.

Он не знал, что их будет ждать в начале нового учебного семестра, при каких обстоятельствах состоится их встреча, но до Нового года не проходило и дня, чтобы он не отправил ей сообщение с очередным признанием в любви, пока она не внесла его в черный список, до сих пор находясь под впечатлением его выходки в свой день рождения.

Со стороны все выглядело так, будто она не собиралась его прощать, но сам Лисов был уверен: стоило ему пресечься с ней в стенах университета, как все тут же станет на свои места. И в который раз не устояв перед его настойчивым вниманием, она согласится переехать к нему, чтобы навсегда остаться рядом с ним, деля кров и наполненные страстью ночи.
 
Будучи теперь в курсе тогдашних к нему чувств одноклассницы, выглядевших, однако, наивно на фоне изменений в их жизни, Лисов мысленно ухмыльнулся, стараясь не афишировать свои эмоции перед будущей секретаршей. И окончательно утвердив на эту должность одноклассницу, он долго не спешил отпускать её домой, болтая о всякой ерунде. Будто предоставляя ей возможность выговориться и наверстать упущенное за период школьных лет, в чем сама бы она вряд ли решилась ему признаться.

Надо же, как все сложилось! А он, оказывается, понятия не имел, что в те времена его вообще мог кто-то любить и он кому-то нравился. Так что если бы у неё хватило духу признаться ему в своей симпатии, кто знает, возможно их жизнь устроилась бы по-другому. Но скорее всего, он просто посмеялся бы над её чувствам, заставив девушку усомниться в собственной адекватности. На что она и указала, открыто заявив, почему боялась с ним связываться, обходя его компанию десятой дорогой, — таким наглухо отбитым он казался ей в ту пору. А когда она все же решилась заявить ему о своих чувствах, наплевав на то, что подумает о ней одноклассники после такого признания,  была огорчена, узнав, что его перевели в другое учебное заведение из-за новой драки с мальчишкой, чей папа был птицей высокого полета. 
 
«Но теперь-то ты меня не боишься?» — не без иронии поинтересовался у неё Лисов, которую она могла истолковать на свой собственный лад.

Улыбнувшись, девушка лишь отрицательно кивнула в ответ, не представляя себе, что судьбе будет угодно вновь свести её с объектом своих девичьих грез, когда она давно успела выбросить из головы его образ.
 
«Я рад», — поджав губы, равнодушно бросил он, переводя взгляд на лежавшую перед ним на столе папку с отчетами для налоговой.

«Ты классный парень, но порой кажешься таким недоступным, — не выдержав, поспешно добавила одноклассница, словно боясь, что сейчас он укажет ей на дверь и их неплохо начавшийся диалог прервется на этой ноте навсегда. — Ты как закрытая книга с привлекательной обложкой, но прочитать тебя невозможно. Ты отталкиваешь всех, кто хочет к тебе приблизиться. И удерживая  людей на расстоянии, подпуская к себе только тех, кто заслужил доверию. Над остальными же предпочитаешь издеваться, усложняя до невозможности простые вещи».

Его мозг воспринял только первую часть её размышлений. В остальное он даже не пытался вникать, пропустив добрую часть её высказываний мимо ушей. Так уж была устроена его нервная система, реагируя только на положительные вещи и строго пропуская то, что не имело для неё никакого значения. Но эта девушка оказалась вообще первой, кто соизволил назвать его классным. Обычно его критиковали, либо посылали по конкретному адресу. Так что привыкнув слушать от людей одну критику, на редкие комплименты он реагировал крайне скупо, отмечая про себя тех, кто искренне восхищался его действиями, доводя это до его ведома.

«Да уж, одарила тебя судьба характером!» — неоднократно намекал ему сначала отец, а затем и отчим, с ходу раскусивший тяжелый нрав своего пасынка. И убедившись через время, что сын его новой женщины отнюдь не сахар, не покидал надежд наладить с ним общение, понимая, что заменить отца ему вряд ли получиться. Впрочем, сам он и не стремился к этой цели, заметив, что этот парень не особо горюет по погибшему папаше.
 
Что касается самого Лисова, то его всегда бесило, что к каким методикам ни приходилось бы ему прибегать, заметая за собой следы, для своего отца он всегда оставался открытой книгой. И что бы он не задумал, пытаясь воплотить очередной безумный проект, какие бы действия не предпринимал, стремясь уйти от наказания, заранее предугадывая все «телодвижения» своего предприимчивого чада, Лисов-старший опережал его на пару шагов, вмешиваясь во все его планы и предвосхищая все его действия. Ибо знал своего сына как облупленного, а тот, злясь на родителя за такую проницательность, все равно не мог ничего ему противопоставить, как не пытался убедить его в обратном. 

Порывшись в своем столе, Лисов вытащил оттуда какие-то документы, на которых в свое время он соизволил поставить личную подпись, и, ознакомившись внимательно с каждым из них, порвал часть на кусочки, швырнув все это дело в мусорку, после чего открыв тонкий подобно стеклу ноутбук, принялся знакомиться с отчетами, до которых вчера он так и не успел добраться, вырубившись раньше времени.

На основе предоставленной информации ему надо было составить отчет о деятельности предприятия за год, но имелся один нюанс.

Этот отчет следовало сдать ещё в конце декабря, но каждый раз откладывая это дело на потом, он надеялся закончить его хотя бы до начала занятий, но учитывая напряженный график, в котором ему пришлось просуществовать последние два дня, в к очередной раз приступая к подготовке отчета, ему все больше начинало казаться, что если он закончит его хотя бы до конца января, такой подвиг можно будет считать за маленькую победу. И причин для подобных размышлений хватало. Потому что стоило ему сосредоточиться на работе и напечатать пару строк текста злосчастного отчета, как на его телефон начинала поступать куча звонков, оставлять которые без ответа не имело смысла. В результате чего возвращаясь к брошенному на полпути тексту, он долго потом вспоминал, что хотел напечатать, начиная все сначала. И так на протяжении всей недели.

Все же, как ни тяжело было вникать ему в нюансы деятельности холдинга, теперь он чувствовал себя в этой сфере намного уверенней, чем раньше, будучи убежден, что даже если такой как он научился управлять предприятием, то теперь подобным премудростям можно было научить даже лохматого Тузика из-под забора. Осталось только доделать отчет, а потом принимать у себя начальника налоговой, не боясь опростоволоситься там, где требовалось скрыть подлинную сумму заработанной им прибыли за полгода. Однако стоило ему вернуться к открытому ноутбуку, как с ним вышел на связь финансовый директор, напомнив о необходимости отчислений в местный бюджет, чтобы к ним снова не пришли с проверками.

— Ладно, ахинею, которую я услышал от тебя, спишем на побочный эффект твоих антидепрессантов, — процедил Лисов, меньше всего расположенный сейчас вести разговоры о пополнении бюджета за счет холдинга, — но в следующий раз ты должен будешь прислать мне нормальные данные. Не подделанные. Чтобы я мог посмотреть на реальную картину наших доходов, и уже потом, на основе полученной информации, думать, что делать дальше, и куда перегонять эти деньги.
 
Финансовый директор лишь развел руками в ответ, терпеливо ожидая его окончательного решения. Чтобы в случае чего он мог свалить на него всю вину за провал. Прикинув в голове сумму, с которой ему было не жалко расстаться, Лисов назвал вслух первое пришедшее ему на ум число.

- А сколько процентов брать? — продолжал настаивать подчиненный, не имея понятия, откуда тот берет такие цифры. 

Презрительно скривившись и посмотрев на этого типа как на своего заядлого врага, Лисов хотел было высказать ему вслух все, что думает по этому поводу, но сдержав в глубине души свой порыв, выдал следующее:

— В моем мозгу, увы, и без того много всякой ненужной ***ни. Мы договорились, что предыдущий твой вопрос будет последним и ты не еб№шь мне больше мозг!

Собеседник был согласен с его утверждением, но без согласования с ним отдельных решений он не мог распоряжаться финансами на свой лад, намекнув на это молодому и дерзкому управленцу.

— Ладно, остановимся на цифре десять, — сдался Лисов, решив больше не спорить с ним накануне визита начальницы налоговой службы.
   
После его слов в помещении воцарилось длительное молчание. И впав в какое-то странное состояние полузабытья, финансовый директор ещё долго отмалчивался, не спеша напоминать о своем существовании, дабы в очередной раз не нарваться на ворох неконструктивной критики. Названная им сумма отчислений выглядела неубедительно на фоне результатов поданной отчетности, отчего у служб могли возникнуть в будущем претензии к холдингу.

— Тогда рисуй двенадцать! — настоял на своем решении Лисов, приготовившись дотянуться до заветной кнопки программы и оборвать связь со столь настырным подчиненным. 

— Но двенадцать было в прошлый раз, сейчас ставки выросли. Вы же сами в курсе, что после недавнего визита налоговой мы не можем больше перечислять в бюджет так мало, иначе Лариса Ивановна нас просто загрызет!

— Хорошо, пусть будет пятнадцать, и больше я не отправлю в бюджет ни копейки!

Книга 3. Глава 9

http://proza.ru/2023/04/14/514