К Дню космонавтики - Послесловие к сборнику

ПОСЛЕСЛОВИЕ
к сборнику рассказов "Знаете, каким он Парнем был?"

Дизайн цветной обложки и черно-белых иллюстраций сделаны автором с использованием современных высоких технологий 21 века - нейросетей.

Когда работа над данной книгой была практически завершена, я разместила в соцсетях электронные версии своих мемуаров о Первом космонавте — глазами маленькой девочки.
Получила десятки откликов от писателей, журналистов и просто неравнодушных людей. Незнакомых мне людей, которые, также как и я, помнят, искренне любят и чтят Юрия Гагарина, национального героя, в разных уголках нашей необъятной страны — от Калининграда до Владивостока. Повсюду — на Сахалине и в Приамурье, в Сибири и на Урале, в Поволжье, Заполярье и Закавказье несут цветы к его памятникам, не по указке сверху, а по зову сердца… Помнят в Белорусии и Чехии, в Великобритании и Франции…, помнят на всех континентах.
Ком подступает к горлу, когда читаешь проникновенные строки некоторых отзывов и личных воспоминаний:

«От всего сердца благодарю вас, что записали такие важные моменты жизни замечательного РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА!»

«Тот случай, когда знакомые с детства фотографии первого космонавта планеты оживают, и превращаются в кинохронику. И оттуда — из прошлого, врывается нежная, едва заметная дымка. Она бесцеремонно заполняет пространство вокруг тебя и окутывает, обволакивает незаметно, а после понимаешь, что ты уже в ней. И в ней всего по чуть-чуть. И радости, и счастья, и тревоги. Это дорогого стоит. Спасибо, Лидия!»

«Не дайте умолкнуть вашему живительному Дождю Памяти, дорогая Лидия! Ведь что мы — в конце концов? Только наша память... Вы — маяк для меня и моих американских и британских друзей».

«Мой папа был военным. Жили тогда в глухом селе. И про Юрия Алексеевича, вернее рассказам о нем, герое, в семье говорилось много. Был даже диафильм, который можно было смотреть в проекторе. Там его встречают на Красной площади с цветами и овациями. Диафильм о первом космонавте и его полете! Телевизора тогда ещё в доме не было. Довольствовались малым. Помню счастливое выражение маминого лица, когда, вернувшись из столицы, они с папой наперебой в сотый раз нам, детям, рассказывали, как в ГУМе увидели Юрия Алексеевича, он тоже стоял в одной очереди с простыми смертными, такой значимый человек и вместе с тем, удивительно простой и доступный!»

«К чему без тебя этот мир, этот горестный свет? — спрашивали люди тогда. Помню, как рыдала моя мама, когда его не стало…».

Спустя годы постоянно ловлю себя на мысли, что этот необыкновенный человек мог погибнуть еще раньше…, при выполнении своего первого полета в космос. И мир никогда не узнал бы о НЕМ. Сказать, что риск был огромным и техника была в то время еще несовершенной, ничего не сказать. В детстве я краем уха слышала от отца о возникшей нештатной ситуации. На завершающем этапе и при спуске все неожиданно пошло не так. И только благодаря прекрасной предполетной подготовке, высокому интеллекту и невероятному мужеству Гагарин остался жив. Он справился с честью! Как никто бы не смог на его месте!

Кровь застывает в жилах, когда прочитала в мемуарах Аллы Валько, выпускницы и аспирантки МВТУ им. Н. Э. Баумана, в последствии сотрудницы ЦНИИАГ, тесно связанной с космонавтикой, какие трудности пришлось преодолеть нашему первопроходцу, и насколько это было ужасно на самом деле. С ее позволения привожу лишь некоторые выдержки:

«12 апреля 1961 года вся страна, в том числе и я, ликовала и гордилась своей могучей космической техникой и восхищалась бесстрашным сыном Родины Юрием Гагариным. У нас создалось впечатление, что тогда всё происходило, как по мановению волшебной палочки. Мы и не подозревали, какие технические, физические и психологические трудности преодолел первый космонавт планеты. А ведь их было чрезвычайно много. На завершающем этапе запуска не сработала система радиоуправления ракетой Восток, которая должна была выключить двигатели третьей ступени. Их выключение произошло только после срабатывания дублирующего механизма — таймера, но к тому времени корабль уже поднялся на орбиту, высшая точка которой, апогей, оказалась на сто километров выше расчётной. Сход с такой орбиты с помощью «аэродинамического торможения» мог занять по разным оценкам от двадцати до пятидесяти дней.

В конце полёта тормозная двигательная установка работала успешно, но с недобором импульса, поэтому автоматика выдала запрет на штатное разделение отсеков. В результате, в течение десяти минут перед входом в атмосферу корабль беспорядочно кувыркался со скоростью 1 оборот в секунду.

Гагарин решил не пугать руководителей полёта, в первую очередь Королёва, и иносказательно сообщил о нештатной ситуации на борту корабля. Когда корабль вошёл в более плотные слои атмосферы, то соединяющие кабели перегорели, и команда на разделение отсеков поступила уже от термодатчиков, так что спускаемый аппарат, наконец, отделился от приборно-двигательного отсека. Спуск происходил по баллистической траектории, с восьми-десятикратными перегрузками, к которым Гагарин был готов. Значительно сложнее ему было пережить психологические нагрузки, поскольку температура снаружи при спуске достигала трёх-пяти тысяч градусов и после входа капсулы в атмосферу загорелась обшивка корабля, по стёклам иллюминаторов потекли струйки жидкого металла, а сама кабина начала потрескивать.

На высоте семи километров в соответствии с планом полёта Гагарин катапультировался, после чего капсула и космонавт стали спускаться на парашютах раздельно. После катапультирования и отсоединения воздуховода спускаемого аппарата, в герметичном скафандре Гагарина не сразу открылся клапан, через который должен поступать наружный воздух, так что Гагарин чуть не задохнулся. Последней проблемой в этом полёте оказалось место посадки — Юрий Гагарин мог опуститься на парашюте в ледяную воду Волги. Ему помогла хорошая предполётная подготовка: управляя стропами, он увёл парашют от реки и приземлился в полутора — двух километрах от берега. Эту информацию я узнала спустя много лет после легендарного полёта.

Если бы в то время нам официально сообщили обо всех обстоятельствах этого полёта, я бы ещё выше оценила личный героизм Юрия Гагарина. А тогда, если честно признаться, запуск первого искусственного спутника Земли 4 октября 1957 года психологически потряс меня даже больше, чем первый полёт человека в космос. В школе на уроках физики мы усвоили: чтобы космический корабль вышел на околоземную орбиту, он должен развить первую космическую скорость, при которой сила его притяжения к Земле уравновешивается центробежной силой, возникающей при его полёте по орбите. Величина этой фантастической скорости не укладывалась в моей голове, поскольку составляла 7,9 км/сек. Она казалась мне запредельной, недостижимой при моей жизни. Но человеческий гений преодолел эти технические трудности. Это был качественный скачок и в развитии космонавтики, и в моём сознании.

Дальнейшие полёты космических кораблей, в моём представлении, явились наращиванием количественных показателей — веса корабля, объёма и сложности его конструкции и выполняемых функций.
На самом же деле всё оказалось значительно сложнее, что и показал полёт Юрия Гагарина. А сколько ещё трагедий разыгралось в космосе, вплоть до гибели космических кораблей и их экипажей — космонавтов Владимира Комарова, Георгия Добровольского, Владислава Волкова, Виктора Пацаева! Какие трудности испытали Герман Титов и Алексей Леонов и другие космонавты! Все они получили высокие, заслуженные награды, но мы едва ли догадывались обо всех сложностях, с которыми им довелось столкнуться на орбите и в процессе снижения космического аппарата. Мы не догадывались, насколько незавершёнными, неотработанными были конструкции космических кораблей, которые в «сыром виде» запускались в космос в стремлении не уступить США свой приоритет в космической области»


        Теперь наши воспоминания существуют, как эпизоды, в которых мы отдаем всё, что можем, испытывая непреодолимую потребность чувствовать течение современной жизни в наполненных безграничной любовью сердцах людей.
Память никогда не надо отпускать или превращать в пыль разочарований и печали.  Нужно нести в мир милосердие, добро, тепло и нежность.
Юрия Гагарина и «Время первых» забывать нельзя!