Про Изведение

Письмо некоему Сергею Михалычу от неустановленного лица.



Привет, Сергей Михалыч!

Это письмо я собираюсь послать вдогонку за первым, потому что в том письме не коснулся темы, на которую могу поговорить лишь с тобой. Больше меня никто не поймёт, я уверен, и из нижеследующего ты поймёшь, почему.

Слишком не вовремя ты уехал, а впрочем — у тебя ещё всё впереди. Вещи, о которых пойдёт далее речь, я назвал так или иначе весьма и весьма условно: видимо, ты их будешь воспринимать совершенно по-другому, но менее удивительными от этого они не станут.

Дело в том , что это — ... чудо? сказка? сон?

Не знаю...

I. Про Лог.  (Лог. Суть Изведения).

Итак, Сергей Михалыч, прямо рядом с нами (не надо никуда ехать, не надо транжирить деньги — деньги тут вообще ни при чём), находится чудесное место, которое называется Лог. Это нечто вроде перехода, окна в параллельный мир, хотя это не параллельный, а наш мир, кусок нашего реального мира, который просто ещё никто не открыл, а значит не изучил под дурацким микроскопом, не изгадил, не изнасиловал с научными всякими целями, не изуродовал, дабы "найти новые пути и магистрали к прогрессу, к процветанию и счастью человечества", будь оно неладно, это человечество, вместе со своим счастьем.

Не торопи, Серёг, я всё объясню.

Значится, Лог. Дело в том, что именно там, в Логу, и возможно Изведение — самое удивительное явление, свидетелем и, главное, участником которого был я, и (обязательно!) будешь ты, мой друг.

Мне очень затруднительно объяснить тебе, что же это такое — Изведение. Суть его — в переходе от обычного восприятия мира к необычному, но единственно правильному, единственно достойному внимания. Это тебе не галлюцинации какие-нибудь! Это — выход за рамки самого себя, взгляд не на суть вещей, а из глубины этой сути.

Извини, но если я не буду по порядку, я и сам запутаюсь, и тебе ничего не смогу объяснить.

2. На Чало!  (Путь к месту Изведения. Пров Одник).

В общем, само это Изведение бывает крайне редко и, возможно, только лишь в одном месте — на берегу довольно неприглядненького запаршивевшего полуозерца-полуболотца со звучным былинным названием Чало. Итак, нам предстоит путешествие на это самое озерцо. (А его-то, между прочим, и на карте ни на одной нету. Но я, чтобы не забыть, зарисовал те места, уж мы-то с тобой всё что надо, найдём, не беспокойся, мон шер!)

Меня же в первый раз туда привёл преинтереснейший человек со старинным славянским именем Пров. Не менее звучное у него и прозвище. За сочинение стихотворных любовных посланий в юности его прозвали Одником (оды писал).
Итак, Пров Одник показал мне наикратчайшую (хотя наикратчайший её грех называть) дорогу на это затхлое Чало, а значит, и к Логу.

Скажу я тебе, не знал я, что в наших местах (в наши-то времена!) можно найти такие девственные джунглеобразные дебри. Заблудиться в таких местах — проще простого. И уж не знаю, как насчёт сказочной смерти в зубах хищников, а вот прозаически заплутав там зимой или свернув шею в одном из малоприметных овражков, там помереть — элементарно.

Одним словом — это нечто неописуемое и трудновообразимое, сам увидишь, не буду я тут в описаниях изощряться. Но факт остаётся фактом, мы не пропали в лесной чаще, хоть блуждали долго по хитроумным извивам "наикратчайшего пути". Уже через каких-то несколько часов блужданий мы неожиданно вышли на берег почти совершенно заросшего камышом, кувшинками и прочей зеленью водоёмчика, лишь центр которого - идеальный круг - был свободен от растительности.

3 Про Должение.  (Должение, как часть Изведения).

Ну, ты уж, наверно, понял, что всё дело в форме и её идеальности.

Она такова, что Чало это затхлое — есть совершенная, единственная в своём роде ЛИНЗА, при помощи которой происходит ДОЛЖЕНИЕ (так называется первая часть Изведения, название придумал Пров).

Я, конечно, тоже не особенный какой-нибудь специалист в этой области — не физик я, а лирик — но, насколько я понял, Должение — это своеобразная форма искривления пространства-времени. Это и позволяет видеть скрытую от любопытных глаз суть, всю изнанку мира, явлений, вещей, одним словом  — всего. Более того, ты не просто видишь эту изнанку, но как бы растворяешься в ней, слившись, становишься её частью. Как это описать?

В моём случае Должение касалось обычных механических часов. Я как бы превратился в заряд энергии, передаваемый от заводной пружины колёсикам и стрелкам, и в то же время я был Вечностью, и Музыкой Времени, множеством отрывистых нот... Частицы меня разлетались прочь друг от друга с невероятной скоростью... Я был до смерти напуган, но в то же время — наверху блаженства: я был гармоничен со всем окружающим меня.

Мыслительный процесс прервался, как во время глубокого сна, но это был не сон, всё было ярко, ново, настояще.  Я, наверно, чересчур возвышенным тоном пишу, а? Ты, уж, того, извини...

Тут, видимо, Должение и достигло своего апогея. Всё вдруг прекратилось. (Не спрашивай - что я хочу этим сказать! Прекратилось и всё!) Я чувствовал себя то ли висящим в космической невесомости, то ли падающим с огромной скоростью куда-то в тар-тарары, но в состоянии наивысшего блаженства... Откуда-то издалека до меня еле доносились звуки, которые теперь я смог бы назвать музыкой, тогда же я просто ничего не понял.

И вдруг я увидел Окна.

4. Окон Чание.

Вот теперь, Сергей Михалыч, ты извини, но я вообще не знаю, как объяснить то, что же я увидел.

Я увидел в темноте светящиеся Окна, или то, что можно по ошибке принять за окна, или то, что совершенно не похоже ни на какие окна. Конечно же, я забыл о падении, хотя продолжал лететь куда-то вниз, набирая скорость. Свет из Окон целиком завладел моим вниманием. Он был нисколько не ослепителен, хотя достаточно ярок.

Сквозь Окна был виден другой мир! О нём я ничего не могу рассказать вообще.
Ничто из увиденного мною сквозь Окна не поддаётся описанию. Теперь, по прошествии некоторого времени, меня ужасно мучит сознание того, что я безвозвратно забываю увиденное. Память не держит эти фантастические неописуемые образы, потому что они не имеют ничего общего с нашим миром и нашим восприятием

Они не прекрасны!
Они не пугающи!
Но они совершенно ДРУГИЕ.

Вот, а потом началось ЧАНИЕ этих самых Окон. Я и сам не знаю, почему - ЧАНИЕ, можешь не спрашивать. Просто, когда ЭТО началось, я понял, что оно называется "Чание", будто не то видел уже это, не то слышал такое слово, хотя ничего подобного, конечно, не было.

Одник тоже об этом не знал, он не рисковал поддаваться воздействию Окон, но со мной он ничего поделать не мог.

ЧАНИЕ. ЧАНИЕ. ЧАНИЕ. ЧАНИЕ. ЧАНИЕ.
ЖИЗНЬ - ЭТО ЧАНИЕ. ЛЮБОВЬ - ЧАНИЕ. ЧУДО - ТОЖЕ ЧАНИЕ.

Я бессилен передать ЭТО словами. Ты должен всё увидеть сам.

Когда я был на пике душевного подъёма, волнения, страсти, когда я забыл о самом себе, о прошлом, о земном, обо всём, вдруг Изведение закончилось.

Я вдруг ощутил себя сидящим на земле. Рядом был Пров. Мы были на берегу Чала, и Одник плескал мне в лицо чальской тухлятиной, чтобы я пришёл в себя.

На обратном пути мы не обсуждали случившегося, но я знал, что Пров считает Изведение единственно правильным путём познания мира, и после всего увиденного я был с ним согласен, хотя и не мог объяснить, почему.

От всего произошедшего впору сойти с ума, но я вроде пока в норме, хотя утверждать ничего не могу. Вопрос этот мы оставим до твоего приезда. Ты должен увидеть всё сам, своими глазами.

Короче, приезжай скорее, разберёмся вместе со всякими этими Изведениями.

1995 г.