Гардеробщик

1.
Мне далеко за пятьдесят, а если без смехотворного кокетства, то шестьдесят два. Что за жизнь может быть в этом возрасте? Да обычная жизнь: такая же бессмысленная, как и в юности. Однако замечу, что есть очень важное отличие, которое cо временем становится очевидным преимуществом. Логическое завершение жизни грамотно обставлено, в то время, как юность пущена на самотёк.
Мой отец – тучный баритон местной филармонии. Девственник до тридцати двух лет,  скоротечно взятый в оборот матерью, маникюршей из городского баннопрачечного треста. От всех её выкрутасов у бати снесло крышу, и через девять месяцев на свет появился я. Следует отдать должное матери: она была отличной воспитательницей и до пятнадцати лет, я свято верил во всю эту книжную дребедень. Для себя лично мама придерживала нечто другое, повкуснее. Отец самозабвенно пел, и всё было у него хорошо.  Это, что касается моих родителей. 
Проживали мы в уркаганском районе. Мама получила коммуналку по наследству от своей матери. Позже завезла туда папашу. 
- Боря, во дворе его не оставляй, в театр бери! - строго наказала мать, уходя в свой трест во вторую смену.
Так я впервые, в самый разгар зимы, попал в филармонию, куда впоследствии таскался чуть ли не каждый божий день.
Батя голосил популярные арии, а я сидел в его гримёрке, куда время от времени забегали коллеги отца и угощали меня конфетами и фруктами.
Со временем мне надоела гримёрка, и я как опытный следопыт излазил весь театр. Спустя неделю таких путешествий знал каждый закуток и каждый тёмный угол.
В один из своих походов, я проник в гардероб, к дяде Тимофею, дремавшему на старом венском стуле. Я тихо затворил дверцу и прошмыгнул в мир шуб и пальто.
- Не будь фраером, бери только деньги, - учил меня дружок по двору Петька.
- Кто там? – услышал я голос дяди Тимофея.
Я затих и едва дыша, втягивал в себя тяжёлые испарения мокрой одежды.
- Ты что здесь делаешь? – раздвинул шмотки гардеробщик Тимофей.
- Ничего, - ответил я.
- Карманы! – нахмурился дед.
- Ничего нет, - ответил я и выпростал карманы. На пол посыпались конфеты и какой-то мусор.
- Чистый! - перевёл дух гардеробщик, - счастье твоё!
- Я так просто! Скучно стало! 
- Не твоё это, Мишка! Душка нет! Дуй отсюда, и помни: ты хороший!

2.
Итак, я гардеробщик. У меня есть свой венский стул. Я такой же чуткий, как покойный дядя Тимофей.
Я опрятен, я инвалид.
Жена, снаряжая меня в первый раз на работу, оценивающе поглядела и сказала:
- Это всё, что я могу для тебя сделать. Вперёд!
Душистые дамы, серьёзные мужчины, и тонны одежды заполняющей вешалки гардероба.
Словами «ваш номерок» одежда принималась и с теми же словами возвращалась обратно.
Гардеробщик – работа сезонная. При желании, что-то можно сдать в гардероб и летом. Например, плащ или лёгкую куртку.
То, что случилось со мной, никак не могло произойти летом. На гастроли приехала столичная труппа отменных певцов. Выступали они в сопровождении наших музыкантов. Аншлаг за аншлагом. Зал филармонии переполнен, от верхней одежды ломаются вешалки. Очереди в гардероб чудовищные, руки буквально отваливаются. Вместе со мной трудится уборщица Женя.
В самый последний, завершающий день гастролей произошло небывалое:
осталось невостребованным мужское зимнее пальто. Знаете, такое большое, тяжёлое пальто с меховым воротником.
- Нужно подготовить соответствующую бумагу, - подумал я, - и что это за бумага? О потере жетона знаю, о забытых пальто ничего в инструкции не сказано. Я открыл дверь тумбочки, достал чистый лист и написал заявление. Я распахнул пальто, и оценил подкладку. В нос ударил запах мокрой шерсти.
С трудом опустился на полку для обуви, как тогда, в детстве, когда прятался от дяди Тимофея. Запахнул полы, и, удерживая пальто изнутри, погрузился во мрак.

3.
- Вставай рыцарь! Смерть прошла стороной. Тебе ничто не угрожает!
Я отведу тебя туда, где ты ни разу не был, и где тебя не знает никто.
Прелестная молодая дева протянула мне руку, призывая подняться с мокрой, липкой земли.
- Но я весь в крови, - обратил я взор на деву.
- На доспехах кровь врагов твоих, Ми Ха Эль, - отвечала дева, - встань и следуй за мной.
Я сжал хрупкую девичью ручку и с лёгкостью поднялся с земли.
- Тот, Кто Как Бог, - не может принять смерть ни от кого, кроме Бога.
- Как зовут тебя, прекрасная дева?
- Варвара, мой рыцарь. Я призвана защищать тебя, даже ценой собственной жизни. Одна Вар, служит тебе, другая Вар, которая моя, тоже для тебя.
- Отчего на сердце моём так радостно и светло, прекрасная Варвара? Ведь столько крови вокруг и смерть чёрной птицей кружит над полем.
Варвара высвободила руку, наклонилась и сорвала дикий цветок.
- «Царь – трава, смертельна стрела твоя!», - пропела дева.
Оттого, что смерть не приняла в чертоги свои. Оттого, что муж мне навек. Без тебя нет меня.
Они покинули поле брани и углубились в прохладный лес.
- Где же прежде была, Варвара? Отчего не встретилась в годы юности моей?
- Подойди ближе и загляни в глаза мои. Что видишь ты, возлюбленный мой?
- Удивительная картина открывается. Нет больше старика в глазах твоих.
- А был ли старик?
- Ясно помню, был один, ненаглядная Варвара.
- Лишь день сегодняшний - правда. Прошлое - миф. Будущего вовсе нет, потому как впереди нас быстрее ласки бежит. Ни поспеть, ни настичь.
- Ты будто я сам, моя Варвара. Нет усталости, слушать тебя, нет хитрости, говорить с тобой. Отчего так?
- Это от того, драгоценный мой, что я все истинные желания твои, и я же их исполнение.
- Я люблю тебя, Варвара!
- Знаю, Михаэль! И счастлива от этого безмерно!
Варвара взяла Михаэля за руку, развернула ладонью вверх и поцеловала.

4.
Варвара и Михаэль шли по сумрачному лесу. Тихо было в лесу и сыро.
Неожиданно из-за деревьев показались женские фигуры.
Варвара остановилась и рукой сделала знак остановиться.
- Это лесные демоны похоти и порочной страсти. Ни один мужчина не уходил от них живым.
- Заёбывали что ли? – поинтересовался Михаэль.
- Не говори так, мне неприятны слова твои, - нахмурилась Варвара.
- Прости, любовь моя, два года армии даром не проходят!
Между тем демоны в женском обличии неотвратимо надвигались на путников. Некоторые негромко пели, раскачиваясь согласно нежнейшей мелодии, другие будто плыли по воздуху, бесстыдно поигрывая глазами. Их длинные белокурые власы ниспадали до самой земли.
- Варвара, возлюбленная моя, что делать, как мне быть? Всё естество моё будто кипит и поднимается, не в силах сдержать себя, так мне хочется возлечь с каждой из них.
- Опасны демоны эти для вашего брата. Не виню тебя в мыслях твоих. Не слабость говорит в тебе, а сила демонов.
Нежнейшие девы приближались всё ближе и ближе, напевая сладчайшую песню. Они ссыпали с себя лёгкие одежды, оголяя девственные прелести свои.
- Варвара, любимая, нет сил моих, сопротивляться зову плоти. Я изнемогаю от желания. Не выдержать томления души моей.
- Терпи, терпи мой бедный Михаэль, пусть ближе подойдут!
Девы ласкали себя, сопровождая бесстыдные действия рук своих сладострастными стонами и вскриками.
Демоны похоти обступили Варвару и лежащего на траве Михаэля.
Однако их песню погасил порыв ярости Варывры. Она вскинула руку и прокричала:
- Стопэ, девчонки, где вы мужика видите? Мы с подружкой по ягоды вышли, да по грибы.
Демоны порочной страсти умолкли и недоумённо стали рассматривать распростёртую фигуру Михаэля. Да только не Михаэль это был вовсе, а какая-то непонятно откуда взявшаяся деваха.
- Маняша, душа моя, и чего же ты в самую морошку улеглась? Вот и девчонкам непонятно. Ведь так, девочки?
Михаэль уселся на траву и вытянул из-под себя несколько веточек с оранжевыми ягодами.
- Ну, Маняша, и я о том же. Всё девушки, расходимся! Сами видите: никаких мужиков здесь нет. А лесбиянками быть вам не по правилам.
Демоны постояли в нерешительности и стали лопаться, как лопаются мыльные пузыри на детском празднике.

5.
- Михаила увезли в больницу, - покачал головой администратор филармонии Илларионов.
- Инвалид, что тут скажешь, - откликнулся завхоз Полупанов и запалил сигарету.
- Не кури здесь, на улицу иди, - нахмурился Илларионов.
- Я ему говорил, тяжести таскать, это не твоё, - на ходу бросил завхоз.
- Какие тяжести, он что грузчик? - откликнулся Илларионов.
- Пальто в гардеробе видели? С десяток таких пальто и ты в больнице.
Илларионов взял с тумбочки листок, пробежал по нему глазами и тихо произнёс:
- Не по форме написано.
Затем пошарил глазами по пустому фойе и наконец, заметив уборщицу Женю, закричал:
- Это пальто ко мне в кабинет!
Женя с трудом сняла пальто с вешалки и, кряхтя, потащила по направлению к лестнице на второй этаж.
- Пол не подметай! Подними выше, вещь дорогая! - выкрикнул вдогонку Илларионов, - чёрт его знает, чьё оно.
Администратор ещё раз перечитал заявление гардеробщика и поспешил вслед за уборщицей.

6.
Тем временем Михаэль принял прежний вид и добрые четверть часа приставал к Варваре с вопросами «что, да как?». Лес не кончался. Темнело. Михаэль поинтересовался: если вдруг появится дракон, чем его можно победить?
- Мой милый Михаэль! - обратилась к рыцарю Варвара, - тебя чуть не засношали до смерти, а ты уже драконом интересуешься. На подвиги потянуло? Нет в этом лесу драконов, будь спокоен.
Её длинное холщёвое платье намокло у самых щиколоток. Ткань потемнела от росы и неприятно холодила ноги.
- Расскажи, Михаэль, как ты жил до нашей встречи? У тебя жена была, дети?
- Мне показалось, что ты всё обо мне знаешь.
- Мне интересны не столько факты... Был ли ты счастлив?
- Спокойно и радостно брести по этому сумрачному лесу. Только с тобой я по-настоящему счастлив.
Варвара покраснела от удовольствия.
- Нет надобности хитрить, лукавить, делать мучительные усилия, чтобы понравиться тебе.
Михаэль привлёк к себе Варвару.
В её глазах увидел он молодого, красивого себя, нескончаемую девичью любовь и безграничную её нежность. Он поцеловал Варвару в губы и целовал ещё долго не в силах оторваться.
- Я очень люблю тебя, Варвара. Чувство моё безгранично. Жаркие поцелуи мои - свидетельство непреходящей страсти и неутолимой жажды обладать тобой.
Варвара убрала со лба Михаэля завиток волос.
- Хороший мой, я так счастлива! Мы скоро будем у цели. В месте сокрытом от глаз мы соединим тела наши и будем пить чашу безграничной любви.

7.
Привезли Михаила в больницу на скорой помощи и прямиком в реанимацию.
- Похоже, инсульт, - повернулся к сёстрам терапевт Пустовский. Откуда больной?
- Из областной филармонии, Семён Ильич.
- Претензия на смерть актёра?
- Нет, сцена тут не причём. Работник гардероба.
Пустовский перевёл взгляд с сестёр на Михаила, подключённого к всевозможным приборам, и заметил:
- Вроде не старый человек, хотя гипертония не выбирает.
- Как не старый? – удивилась одна из сестёр, - седой весь и морщины.
- Ладно, Светочка! Возраст не по волосам определяется.
С этими словами доктор Пустовский, чтобы никто не видел, погладил сестричку по попке.

8.
К утру лес стал редеть. Сквозь густую крону деревьев стрельнули золотые лучи.
- Ну вот, мы почти у цели, - сжала руку Михаэля Варвара.
Они вышли в чистое поле, где струился прозрачный воздух. Где клонились к земле яркие, свежие цветы.
- Если тебе станет скучно, я знаю, где искать драконов.
- Мне по душе место, где на драконов охотятся от скуки.
- И хорошие дела и плохие только от скуки.
Варвара улыбнулась и, воспарив над травой, долго целовала Михаэля.
Михаэль обнял Варвару и притянул к земле.
- Ты прекрасна, любовь моя! И всё здесь прекрасно. Не сон ли это?
Солнце освещало путь. Свежий ветер подгонял туда, где счастье не ощущение, а сама жизнь.
- Я больше не вернусь туда, в море скорби и боли! - произнёс Михаэль.
- Не говори так, любимый. Ничто не напрасно. Всё имеет свой тайный смысл. Тебе не составит труда оставаться самим собой. Я всегда буду рядом. Ты не разочаруешь меня. Я всё для этого сделаю, и мне не будет трудно.

9.
Доктор Пустовский усадил сестричку на колени и со вздохом заметил:
- Боюсь, до утра не дотянет.
- Всё так плохо?
- Томограмма головы покажет.
С этими словами он запустил руку в лифчик девушки и плотоядно улыбнулся:
- Мясо!
Он втянул губки медсестрички.
Света хихикнула и соскользнула на пол, к коленкам доктора Пустовского.

Эпилог.
- Ну, что я говорил? Готов! – покачал головой доктор Пустовский и накрыл тело простынёй.