Неразлучники

У меня не хватило силы духа попрощаться с ним.
Так больно прощаться навсегда  с тем, кого ты искренно любил, кто был другом и членом семьи. Прошла неделя, а я все не могу успокоиться. Тоска черной змеей точит сердце, не дает закрыться ране. Иногда это невозможно терпеть, тогда я с отчаянием решаю: «Все! Никогда! Никогда в жизни я не буду заводить питомца. Это слишком больно. Надо жить легко, без потрясений!»

А потом приходит мысль, что питомец – это страница твоей жизни. И ее надо суметь закрыть. Для него – ты целая жизнь. Ты за ним ухаживал, радовался его проделкам, лелеял, воспитывал. Питомец ушел -  ты в этом не виноват, это неизбежно. Ты сделал для него все, что мог, чтобы твоя душа была спокойна: он жил  хорошо и ушел в свой собачий рай. Возможно, твой друг вернется к тебе в своем новом воплощении следующей страницей в жизни. Но как же больно переворачивать эти страницы! И вот уже приходят мысли о новом питомце.

Рекс закрыл свою страницу и страницу Греты. А начиналась история так.
Я люблю животных. Я готова им помогать, устраивать в хорошие руки. По значимости я отношу животных к группе детей. Взрослые люди – созидатели своей жизни. Они могут заработать, могут, если захотят, горы свернуть. Животные, как и дети, нуждаются в уходе, в пропитании, им нужен дом и любящие их люди.

С детства я страдаю, как я сама это называю, психологической травмой. Тогда я жила с родителями в квартире. Как и всякий нормальный ребенок,  тащила домой с улицы брошенных котов и собак. Мама ругалась и не позволяла их оставить. Мы отдавали этих животных тому, кому они были нужны. Сейчас, когда я взрослый человек и живу в частном секторе, своим детям  не запрещаю приносить животных с улицы. У нас много их дома. Я также помогаю пристроить животных или найти их при помощи разных социальных сетей.

Однажды  увидела объявление: женщина по имени Юля отдавала  взрослую немецкую овчарку в добрые руки. Там же была фотография: умные, грустные глаза собаки смотрели прямо в душу. Я решила: это моя овчарка.

Я позвонила по данному в объявлении номеру. Приятный женский голос сообщил, что собака уже пристроена. Через несколько дней Юля повезет овчарку на место нового жительства сама, чтобы посмотреть на хозяев и условия содержания. Она рассказала историю этой собаки. Юля, гуляя в роще, узнала от гуляющих, что там живет собака со своими щенками.  Животное агрессивное, не подпускающее никого. Женщина нашла собаку и долго ее приручала, принося еду и ласково разговаривая. Собака привыкла к Юле и позволила забрать себя и приплод. Щенков Юля раздала в добрые руки. Теперь пристроена и их мамка.

Эта история запала в душу, и я снова позвонила Юле и попросила отдать собаку мне. Снова услышала отказ.
- Это собака моя! Она будет моей! – самоуверенно почему-то сказала я и положила трубку.
Через несколько дней Юля позвонила сама и попросила адрес. Будущие владельцы не устроили ее условиями содержания. Мы договорились о встрече.
Вот и наступил день, когда приехал наш будущий питомец – взрослая немецкая овчарка. Юля – невысокая белокурая женщина – вынесла корзинку-переноску с младенцем. За ней шла собака. Мы поговорили. Юля осмотрела домовладение и осталась довольна. Собаку оставила.

Дети были счастливы. Тут же назвали собаку Гретой.
А вот период адаптации проходил тяжело. Грета все время старалась убежать. Приходилось содержать ее в доме. Гулять водили на поводке. Несколько раз Грета пыталась выбить окно. Дикая жизнь давала о себе знать. Так прошло полгода. Долгие усилия и хороший уход сделали чудо. Грета стала членом нашей семьи. Ладила со всеми обитателями дома:  куры клевали из ее миски, кошки нисколько не боялись собаки.

Грета очень любила детей и их шумные игры. Мы выезжали на пикники у реки, на Азовское море, на пруды. Всегда компанию нам составляла собака.

Однажды с сыном мы возвращались из гостей домой по трассе Ростов – Таганрог. Я обратила внимание, что по полю бегает какой-то зверь. Мы остановились и вышли. Через несколько минут к нам подбежала овчарка, красивая и большая. Повиляв хвостом, она прыгнула в открытую дверь на заднее сидение. Мы удивились, а потом засмеялись. Видно, собаке было привычно там сидеть. Мы постояли еще немного – вдруг кто-то будет ее искать. Никто не появился, и мы отправились домой.
Дома овчарку мы назвали Рексом, это молодой красивый кобель, возрастом не больше одного года.

Грета сразу подружилась с Рексом. Всюду они были вместе. Их дружба была трогательной. Когда раздавались миски с кашей, Рекс вылавливал кусочки мяса и переносил Грете в миску. Когда мяса не оставалось, он принимался есть кашу. Мы удивлялись таким ухаживаниям. Вскоре мы называли собак «неразлучниками». Как нитка за иголкой, так и Рекс за Гретой.

Детей Рекс очень любил. Я как раз родила малыша. Бывало, на несколько минут отлучалась, и нос Рекса сразу уже был в коляске. Овчарка сторожила малыша.
Все хорошее когда-то кончается. Однажды утром мы нашли Грету мертвой.
Собака не болела, никаких признаков недомогания. Просто умерла. А Рекс затосковал, так затосковал, что появился асцит. Два года мы возили его в поликлинику, откачивали транссудат из брюшной полости. Постепенно собака угасала. А мы ничего не могли сделать. В жаркое лето Рекс жил в подвале, потому что там было прохладно. У него уже отказали ноги. Я кормила его с рук:
- Кушай, Рексик, кушай мальчик!

Часто я плакала от жалости к нему, а он мучился. Диагноз ветеринара был страшным приговором – собака умрет. Мы не могли видеть, как он мучится и на семейном совете решили усыпить. Муж увез Рекса, а я не могла найти себе места. У меня не хватило смелости, силы воли с ним проститься. Я не хотела, чтобы он видел мои слезы.

Прости меня, Рекс!