Революционный пересмотр истории кочевых империй

    Степная Евразия с эпохи бронзы имела традиции политической и административной организации. А к II веку до н.э. скотоводческие экономики изобрели новые формы политической организации и были способны, как и экономики, основанные на сельскохозяйственном производстве, поддерживать развитие сложных обществ.
    Ученые оказываются от доминировавших в недавнем прошлом, взглядов на скотоводческие государства Евразии, как производные от более ранних оседлых сельскохозяйственных соседних государств Китая и Персии. Американский археолог и антрополог J. Daniel Rogers отмечает, что отличительные черты ранних государственных образований, такие как оседлое население, города, сложная бюрократия, определенные границы и сельское хозяйство играли меньшую роль в степной Евразии, нежели в Европе или Персии. Вместо этого мобильность, масштаб, экстралокальные взаимодействия, нефиксированная собственность, рассредоточенные иерархии аристократического контроля и экономика многоресурсного скотоводства лежали в основе их социальных систем и политий (1).
    В предисловии книги «Кочевые империи Евразии: особенности исторической динамики», под редакцией Б.В. Базарова и Н.Н. Крадина (2), мы видим:
    «Номады не только заимствовали изобретения у своих оседлых соседей и активно распространяли их по ойкумене, но и сами внесли важный вклад в историю человечества в связи с доместикацией, появлением колесниц и верховой езды, распространением бронзолитейного производства в Старом Свете, изобретением стремян, созданием тяжелой кавалерии, распространением индоевропейских и тюркских языков и т.д.».
    Сегодня ставиться под сомнение ведущая роль сельского хозяйства в возникновении государств и империй и признается, что сельское хозяйство было частью степной экономики. Н. Ди Космо высказал мнение, что главным заблуждением сторонников жестокого противопоставления мира кочевников миру оседлого населения было отрицание знакомства кочевников с земледелием (Di Cosmo 2015). В решении государственных задач степные правители привлекали экспертов из завоеванных или соседних государств для делопроизводства, налогообложения, торговли или производства сельскохозяйственной продукции. В том числе хунны, по мнению J. Rogers, вероятно, приглашали специалистов сельского хозяйства из Китая.
    А.В. Давыдова, руководившая археологическими работами на Иволгинском городище в Бурятии, еще в середине прошлого столетия опровергала тенденциозные свидетельства письменных источников, отмечавших примитивность «варварской» культуры хунну. Она установила хронологические границы существования городища и могильника от III в. до н.э. до I в н.э. Основная масса обнаруженных там предметов датируется II – I вв. до н.э. Причем, бронзовые и железные изделия были местного производства, что подтверждалось находками железоплавильного горна, шлаков капелек металлов, образующихся при литье (3).
    Известный российский историк, кочевниковед Николай Николаевич Крадин, на работы которого сегодня ссылаются многие зарубежные исследователи, в свое время выделил три модели кочевых империй, в зависимости от взаимоотношений с земледельческими обществами. Он называет кочевые империи продуктом интеграции и следствием конфликта между номадами и земледельцами, нечто вроде «надстройки» над осёдло-земледельческим «базисом». А к трем способам производства у древних обществ по А.И. Фурсову (рабовладение, феодализм и азиатский способ производства) он добавил четвертый, принадлежащий кочевым империям, предложив именовать его экзополитарным или ксенократическим способом производства (4). Вместе с тем Н.Н. Крадин указывает, что нет ни одной кочевой империи, которая бы возникла раньше соседних оседло-земледельческих империй, и это, с его точки зрения, является главным доводом в пользу того, что существовала реальная взаимосвязь между централизацией в степи и в оседлом мире (2).
    Разные формы социальных систем и экономической адаптации, лежавшие в основе ранних степных государств, появились после одомашнивания лошади, в первую очередь после того, как лошади стали использоваться для верховой езды. Outram, A. K. с соавт., указывают, что уже к 3500 г. до н.э. население культуры Ботай, на севере современного Казахстана, потребляло лошадиное молоко и мясо, а также использовало упряжь, которая, вероятно, облегчала езду верхом (5). Но только в середине III тыс. до н.э. верховая езда становится обычным явлением в Центральной Азии, а стадные животные, ранее одомашненные на Ближнем Востоке, включаются в смешанное скотоводство. Верховая езда стала транспортным прорывом, который способствовал распространению культур, языков и технологий вдоль различных торговых путей. Лошадь становится основной боевой единицей для ведения войны. На что указывают многие авторы.
    Мобильность, коммуникации важны для всех обществ. Однако для скотоводов мобильность стала важнейшим компонентом социального мира, хотя и далеко не единственным. Как отмечалось выше, имели значение и определенные виды сельскохозяйственной деятельности. Скотоводческие государства создавали места, которые квалифицируются археологами как городские центры. Вначале это были центры сбора аристократических элит для принятия важных решений. Позже в таких центрах появляется то, что действительно можно называть городом.

    Традиции степной иерархии с древних времен способствовали организации государств и евразийских империй
    Традиции степной иерархии были заложены в аристократических родословных, из которых происходили лидеры.В соответствии с родословными население, как правило, было строго стратифицировано и контролировалось. Централизованные иерархии управления являются типичным механизмом, с помощью которого осуществлялась власть на уровне государств. Но сосредоточение значительной власти у отдельных аристократических элит нередко служило и причиной децентрализации с распадами конфедераций. При всем этом, отказ от подчинения лидеру был опасным предприятием для тех, кто шел на это. Уход семейства, рода и даже целого племени означал отказ от покровительства и защиты того, что можно называть государством и подчиненной ему воинской силы. А потому эти «уходы» возможны были лишь в случаях нахождения нового покровительства.
    Социальное разделение (стратификация) кочевого общества не укладывалось в представления о возникновении государств, сформировавшиеся в науке XIX – XX вв. Если оседлое население достаточно просто было разделить, например, начиная с легендарных ариев, на касты духовенства (брахманов), власти и воинов (кштариев) и тех, кто производит материальные блага, торгует и пр. (вашьи), то с кочевниками сложнее. Ведь по сути, все их мужчины были воинами, за исключением малочисленного духовенства… В том числе это могло служить причиной отказа в признании у кочевых обществ полноценных государств, а к формулировкам «империя» неизменно добавлялось слово «кочевая». Тогда как именно скотоводство создавало широкие возможности для возникновения социального неравенства, лежавшего в основе возникновения государства, призванного защищать распределение ролей в обществе. Какие-то аристократические роды в определенные исторические периоды могли уходить на второй план и вновь появляться во власти новообразованных политических союзов спустя десятилетия.
    Археологические свидетельства, полученные из степных регионов Евразии, показывают, что традиции властной иерархии возникли здесь еще в III тыс. до н.э. Получены свидетельства о преемственности социальных традиций у кочевых обществ с древнейших времен, которые сохранялись, порой в неизменном виде, вплоть до II тыс. уже новой эры. Свидетельством преемственности степных культур является и переходный период от позднего бронзового к раннему железному веку в центре Азии в обширном культурном комплексе, называемом скифским (800 - 400 гг. до н.э.).  Показательны в этом отношении археологические находки в царских курганах Аржан-1, Аржан-2 в Республике Тыва и в Пазырыкских захоронениях Алтая. Их явно поспешили отделить от степных кочевников.
    Воины-варвары
    Образ конных воинов-варваров, несущихся по степи, укоренился и остается распространенным стереотипом в воображении народов многих странах мира.  Считается, что главной причиной, по которой этот образ остался таким прочным, стало то, что монголы действительно были невероятно успешны и разрушительны в своих победах, а историю того времени писали те, кто был побежден. В том числе и поэтому возник некритичный в отношении кочевых государств термин «орда», в котором есть скрытое отрицание государства.
    В Китае традиционная точка зрения на то, что центральные равнины Китая были колыбелью китайской цивилизации, сегодня подвергаются критике и принята мультирегиональная концепция, отражающая более сложную региональную историю, основанную на недавних археологических исследованиях (Keightley 2000; Liu and Chen 2003, 2006). Сделаны важные выводы о роли и значении кочевых обществ в истории Китая.
    Также пересматриваются взгляды на значение сроков существования кочевых государств Евразии. Оказалось, что в среднем продолжительность жизни каждого из них была около 155 лет и колебалась от 18 до 354 лет. Что сопоставимо со всеми другими государствами и мировыми империями (1).
     Первым признанным степным политическим образованием в степной Евразии, которое идентифицировано как империя, называют государство хуннов. Империя Хунну, как и другие последующие империи, было многонациональным и многоязычным. Государственным языком предполагается тюркский (пратюркский).
    За десятилетия, предшествовавшие возникновению империи Хунну, в этом регионе присутствовали три крупные степные конфедерации: юэчжи на западе, хунну - в центре и дунху - на востоке. Дунху считают монголо-язычными. Относительно языка тохаров до настоящего времени ведутся споры. Были здесь и другие группы кочевников, в том числе племена усуней. Хунны, по-видимому, смогли поглотить все эти народы.  У хуннов уже была развитая традиция аристократической иерархии и военной организации, которую на протяжении веков повторяли многие их степные преемники, включая монголов (1).   
    В период своего расцвета империя Хунну контролировала регион, охватывающий всю современную Монголию и простиравшийся на юг до региона Ордос, в петле Желтой реки на севере Китая. На севере контроль распространился на бореальные леса Сибири, включая Туву и Бурятию в Российской Федерации. На западе – степи, вплоть до Каспийского моря. Более поздняя европейская Империя гуннов рассматривается отдельно.
    Кочевой империей в степной Евразии называют и Тюркский каганат VI –VIII вв. В рунических надписях начала VIII в. сюжет о покорении кочевых племен Азии занимает одно из центральных мест. Эта империя имела яркие специфичные черты по сравнению с ее предшественниками. В первую очередь масштабность завоеваний от Маньчжурии и до Черного моря, взаимодействие на равных с крупнейшими цивилизациями раннесредневековой Евразии (Китай, Персия, Византия), военно-политическое обеспечение транзитной торговли шелком и другими престижными товарами, контроль над земледельческими государствами и анклавами в Восточном Туркестане, Семиречье, Средней Азии, разнообразие форм управленческих практик. (С.А. Васютин. 2, с. 166 - 199).
    В XIII – XIV вв. Чингисханом и его внуками была создана крупнейшая в истории сухопутная Монгольская империя. Имперский период экспансии длился около 150 лет, хотя монгольские ханы продолжали править Внутренней Азией и частями Центральной Азии еще 300 лет, вплоть до эпохи современных национальных государств (Этвуд, 2004). Экономика Монгольской империи в конечном счете была столь же разнообразна, как и завоеванные ими регионы. Но изначально монгольское государство при Чингисхане было основано на скотоводстве с использованием различных ресурсов, включая сельское хозяйство, как и в случае почти со всеми другими степными государствами.
    Так, важнейшей статьей экономики Золотой Орды был сельскохозяйственный экспорт, включая пшеницу. Известно, что как только из-за внутренних междоусобиц или засухи сокращалась торговля Орды с Византией, там, в Византии, наступали голодные времена (5).
    Последним государством в череде степных государств и империй Евразии (всего 17) называют государство Джунгар.  Базовая экономика его была многогранной. В основе лежало скотоводство, но широко практиковалось и сельское хозяйство. С падением этого государства в 1694 году политическое противостояние в сей части Евразии продолжилось между Россией и Китаем. Сегодня здесь возникли национальные государства Центральной Азии.
    Литература:
1. J. Daniel Rogers. Inner Asian States and Empires: Theories and Synthesis // J. Archaeol. Res. (2012) 20:205–256 DOI 10.1007/s10814-011-9053-2.
2. Кочевые империи Евразии: особенности исторической динамики / отв. ред. Б.В. Базаров, Н.Н. Крадин ; Ин-т монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН ; Ин-т истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН. — М.: Наука — Вост. лит., 2019. — 503 с.
3. Давыдова А.В. Иволгинский комплекс (городище и могильник) - памятник хунну в Забайкалье. // Л.: Изд-во ЛГУ, 1985. 111 с.
4. Крадин H. H. Кочевые общества // Крадин Н.Н. Структура власти в государственных образованиях кочевников//Феномен восточного деспотизма: структура управления и власти. М., 1993 // Крадин Н.Н. Империя Хунну. Владивосток, 1996 // Кардин Н.Н. Кочевники в мировой истории. https://www.socionauki.ru/journal/articl les/258187/.
5. Outram, A. K., Stear, N. A., Bendrey, R., Olsen, S., Kasparov, A., Zaibert, V., Thorpe, N., and Evershed, R. P. (2009). The earliest horse harnessing and milking. Science 323: 1332–1335. // Rogers J.D. Inner Asian States and Empires: Theories and Synthesis, 2012.
6. Bratianu, 1929, С. 15 – 41 // Шамильоглу Ю. Указ: Торговля Улуса Джучи со странами Средиземноморья // История Татар с древнейших времён в семи томах. Т. 3: Улус Джучи (Золотая Орда). XIII – середина XV в. Казань, 2009. С. 287 - 294.

Венгерский художник Арпад Фести. "Обретение родины». Круговое панорамное полотно (1800 кв. м.). Фото из открытых источников