Как я тренировал бросок в кольцо

Я уже писал, как в нашем северном поселке начался баскетбол.  Вот ссылка на эту мою заметку. http://proza.ru/2023/02/11/484

И в числе тех, кто был пионером в его появлении, был я.  Просто я был большим поклонником практические всех видов спорта, которые культивировались в нашей огромной и многонациональной стране.  Баскетбол в ней появился после войны, после присоединения к СССР трех прибалтийских республик, где этот вид культивировался еще до войны с некоторым успехом.  Считался этот вид уделом высоких людей, правда, в те годы высокими считались все, кто ростом выше 180 см.  И тогда мне руки попала (я её купил в книжном  магазине в  Хабаровске во время школьных каникул) книга Александра Гомельского, в те годы еще только тренера команды СКА (Рига). Я, как это обычно со мной бывает, прочитал её от первой до последней страницы, и понял, что за океаном, т. е. в Северной Америке, баскетбол один из популярных видов спорта. А так как книга была написана в конце 60-х годов, в ней упоминались звезды послевоенных лет.  Одна фамилия мне запомнилась особо. Это Боб Коуси, невысокий по баскетбольным мерками защитник с ростом всего 185 см, которые обладал потрясающе точным броском по кольцу.

И хотя я был в это время ( мне было лет 13-14) самым высоким в классе мальчиком, но к этому времени я уже знал, что очень высоким не буду точно, потому что никто их моих родственников такой рост не имел.  И хотя я  своими глазами никогда не видел, как играют настоящие баскетболисты, и что кроме точного броска нужен хороший дриблинг  мяча, умение видеть площадку и отдавать пасы, а также умение бороться с соперником под щитами за отскоки, решил пока освоить точный бросок. Правда, я знал, что в баскетбол играют специальным мячом, которого у нас в поселке не было, но зато был мяч волейбольный в нашей семье. И это было неспроста.

Мой родной дядя Витя, один из младших братьев моей мамы, был сильнейшим волейболистом в Хабаровском края, и я даже видел его игру в товарищеском матче сборных команд Хабаровского и Приморского краев, куда ходил вместе со своим дедушкой. А вот то, что дядя был на заре своей молодости еще и членом сборной команды края по баскетболу, узнал только при чтении его мемуаров. Продолжить карьеру баскетболиста ему помешала травма коленного сустава.

Так что волейбольный мяч у меня был. Осталось сделать что-то подобное баскетбольному кольцу. В те годы уроки физкультуры  в холодное время года проходили в актовом зале школы, всю третью четверть мы бегали на лыжах вокруг поселка, так что ни о каким щите с баскетбольных кольцом в актовом зале и речи не могло быть.  Но голь, как говорят, на выдумки хитра.  Я решил сделать импровизированный щит с кольцом из обруча от деревянной бочки нужного диаметра у себя во дворе.

Двор наш имел деревянное покрытие от крыльца до входной калитки. Доски были не очень ровные, так что тренировать ведение мяча было невозможно, он отскакивал куда ему вздумается.  Но вот с такого покрытия можно было бросать мяч почти все теплое время года, и это я решил использовать.  Найти в поселке щит было проще всего. Я сходил к магазину, где на улице валялась тара от привезенных продуктов, нашел подходящий по размеру деревянный ящик, и притащил его домой.   Мне требовалось лишь дно от ящика, оно подходило по размерам. Две боковые стенки ящика я сбил между собой и прикрепил сзади дна, чтобы импровизированный щит не вибрировал при попадании мяча. Сделал и упоры, но пока они у меня были длиннее, чем нужно, ведь все я делал на глазок. Нашел подходящий обруч от деревянной бочки и через деревянную прокладку прикрепил с лицевой стороны  щита

Свой импровизированный баскетбольный щит я собрался прикрепить к крыше пристройки к дому, где была кладовка и сени дома у входа.  Но это было довольно высокого, ведь было и высокое крыльцом почти метр высотой, да и сама пристройка на высоте дома, т. е. 2,5 метра.  Но самое главное, до такой высоты не доходила ни одна лестница ни у нас, ни у соседей.  И я долго думал, как забраться на покатую крыши пристройки, на углу которой я собрался установить щит.  И выход все же нашелся. Я посоветовался с отцом, и тот решил, что шанс забраться на крышу пристройки у меня есть.

Я решил забраться наверх по деревянной входной двери перед входом в сени.  Мы с отцом открыли эту дверь под углом 90 градусов, отец стал её держать в таком положении, а я, тогда еще совсем щуплый мальчишка, по поперечинам двери  забрался вверх и потом перебрался на деревянную крышу пристройки. Сделанный щит мне было по силам затащить по веревке наверх, также отец передал мне инструменты — молоток и ножовку, а длинные гвозди лежали у меня в кармане.  Все это сооружение я осторожно, чтобы не свалиться с крыши на 3 метровой высоте, закрепил гвоздями (тогда о шурупах мы понятия не имели), и потом с помощью отца также по двери спустился на крыльцо.  Кольцо было на месте. Правда, оно было чуть выше положенного расстояния в 305 см, но это ничуть не мешала мне начать тренировать бросок.

Из книги Гомельского я знал, что терпение и труд все перетрут. Коуси часами продолжал шлифовать свой бросок. И добился выдающихся результатов. Однажды в игре, когда его команда «Бостон Селтикс» проигрывала очко сопернику за  несколько секунд до финального свистка, он решался на бросок. Отошел на пару метров от своего щита и бросил по другому. И попал!!! Ему устроили пятиминутную овацию, я партнеры чуть на задавили в своих объятиях.

Вообще Гомельский написал немало книг о баскетболе за свою долгую и славную карьеру. Он воспитал немало выдающихся  игроков, первым из которых был 218 см гигант с ростом в 140 кг Янис Круминьш,  лесник из Латвии. А его огромных руках мяч был не виден, а от такого богатыря другие центровые отлетали, как от стенки.  Еще бы, на Олимпиаде 1952 года наш центровой был ростом всего 190 см, на следующей Олимпиаде  1956 года рост центрового Виктора Зубкова был 203 см.  Правда, на той Олимпиаде Гомельский увидел американского негра Билла Рассела с ростом 207 см, который на тренировке рукой доставал до верхнего края щита. Правда, Круминьш не обладал высоким прыжком, но, подняв вверх руки, он мог забираться все отскоки у своего щита, и половину от щита соперника. А в баскетболе есть правило — кто выигрывает щит, выигрывает и матч. Так что с таким высоким центровым наша сборная стала выигрывать у всех сборных, кроме американцев.

И хотя первое олимпийское золото наши баскетболисты выиграли под руководством другого тренера, Владимира Кондрашина, на Олимпиаде 1972 года в Мюнхене, но и Александр Яковлевич Гомельский тоже успел выиграть Олимпиаду 1988 году с Сеуле. И тогда в его команде играл знаменитый Сабонис, центровой с ростом 223 см. 

Дотошные читатели могут задать вопрос: «А зачем эти 200-300 бросков в день по импровизированному кольцу? Что они дали вам? Ведь можно было с большей пользой проводить время.»  Я отвечу так: «Времени у меня хватало на всё — и на школу, выполнение домашней работы парня, живущего в сельской местности (как мне потом сказали, офицерское троеборье человека, живущего на съемной квартире в частном доме — вода, дрова, помои), и на чтение книг вне школьной программы, и на редкие походы в кино (3 раза в неделю). А вот на свидания я не ходил, это точно. У меня в комнате на стене висел девиз — «Первым делом тренировки, ну а девушки потом», взятый из фильма «Небесный тихоход» и немного перефразированный.

Но зато, когда баскетбол появился в школьном спортзале,  правда, небольшом и невысоком,  в здании на месте школьных мастерских, я стал местным «королем баскетбола», никто не мог набрать больше меня очков ни на тренировках, ни на школьных соревнованиях.  Однажды точный бросок пригодился и на первенстве медицинского института, куда я поступил после школы.

С первого и по шестой курс наша команда курса выигрывала все чемпионаты института по волейболу. И членом этой сборной был я. Но не менее успешно играла и сборная курса по баскетболу, где был свой лидер, обладающий точным броском Костя Левченко. Я не помню всех, кто играл в этой сборной курса, лишь невысокого толстяка Валеру Кенигфеста, плеймейкера команды, и высокого Романчука, играющего в нападении тяжелого форварда. Он умело боролся под щитом за отскоки.  Помню невысокого и юркого Славку Потапова. Но игроков в команде хватало.  Но вот когда я учился уже на пятом курсе,  по причинам, которые я уже не помню, не было парней для замены, и тогда кто-то из сборной обратился ко мне с просьбой сыграть на первенстве института.  Не помню, выходил ли я на площадку в других играх, но вот в поединке со сборной преподавателей (они  тоже выставляли свою команду), меня послали на площадку.  Я неважно водил мяч и также пасовал, правда, хорошо видел поле. Но вот по кольцу также точно попадал, как и в школе.  Мои партнеры поняли, что у меня пошел бросок и стали чаще пасовать на периметре. Бывают такие дни, что у одного игрока не идут броски, а у другого «горячая» рука.  И я завелся. И когда после своего промаха полез под щит,  в борьбе за отскок сцепился в центровым преподавателей Островским. Мы рвали мяч друг у друга и толкались локтями. Я, будучи моложе, вырвал из рук Островского мяч, и мы обменялись нелицеприятными репликами.  Я уже не помню, кто тогда выиграл, по-моему, студенты, но главное случилось на следующий день.

У нас начинались занятия по терапии.  На каждом курсе, начиная с третьего, есть своя терапия. Чем они отличаются одни от другой, я не знаю, как и хирургия, которую мы изучали тоже 4 года.  Помню лишь больницы, где проходили занятия.  На третьем курсе краевая клиническая больница, которая была еще в старых корпусах (сейчас там детская краевая), на четвертом курсе больница № 3, что стояла на площади Ленина (сейчас там больнице нет, лишь какие-то офисы). На пятом — больница № 10 в Краснофлотском район, на шестом железнодорожная больница. 

Городская клиническая больница № 10, где мы занимались на семинарских занятиях по терапии, находится далеко от центра города, и добираться туда долго.  То ли дело больница № 3, в самом центре города, рядом с основным корпусом мединститута.  Так что нам не нравилось ездить на занятия в 10-у больницу, к тому же и транспорт в те годы ходил с большими перебоями. По иронии судьбы, через 7 лет после окончания медицинского института мне предложили занять должность главного врача этой больницы, и я с большим трудом отбился от этого назначения. 

Но вернемся к нашим баранам.  Приехала в больницу, узнали,  в какой аудитории будут занятия нашей 7-й группы. Рассаживаемся и ждем ассистента. Но когда он зашел, у меня упало сердце. Это был тот самый Островский, с которым мы накануне сцепились в борьбе за мяч. Я решил, что теперь уж он мне припомнит это. Но Анатолий Борисович оказался выше этого.  Он никак не выделял меня среди других студентов, по-крайней мере, не придирался.   Уже потом, когда я работал врачом-рентгенологом и ходил играть в волейбол в спортзал мединститута вместе с преподавателями, играли с Островским мы всегда в одном команде. Ему нравилось, как я ему пасовал на нападающий удар. А когда я стал краевым чиновником, Анатолий Борисович пригласил меня на свой 60-летний юбилей, а еще через 3 года мы вместе с ним ездили в составе одной делегации медицинских работников в японскую префектуру Аомори, и во время этой поездки еще больше сблизились

А последний раз продемонстрировать свой точный бросок по баскетбольному кольцу мне довелось перед моим внуком Костей. Однажды он попросил составить ему компанию на баскетбольную площадку в школе недалеко от дома, где они с матерью, мой дочерью Наташей, жили. М мы пошли.  Костя промахивался по кольцу и я решил ему показать, как надо выполнять бросок. Правда, в начале я пару раз промахнулся, но потом вспомнилось, как я бросал в юности, и я стал попадать. Процентов 80, а то и больше, было точных попаданий, и я понял, что в глазах внука стал пользоваться еще большим уважением. Согласитесь, это важно для взаимоотношений дедушки и внука.

Вообще, вспоминая свои детские и юношеские годы, удивляюсь, какая тяга к занятиям физкультурой и спортом была у нас, послевоенного поколения. Ведь в магазинах спортивного инвентаря не было. Мы прикручивали сыромятными ремешками коньки к своим валенках, делали самодельные хоккейные клюшки и гоняли ими не шайбу или мячик,а пустую консервную банку.  И на лыжах ходили в валенках, потому что в наши 40-50 градусные морозы в лыжных ботинках ноги замерзали, да они и были редкостью.

Прочитав в каком-то журнале об игре в бадминтон, увидев в нем, как можно самому сделать ракетку и волан, я так и поступил. Из мягких и гибких ивовых прутьев сделал ракетку, из рыболовной лески натянул струны, а волан сделал из пробки от шампанского, вставив с одной стороны перья от курицы. И мы с моим кузеном и одногодком Яном Щербаковым на зависть другим кидали этот импровизированных волан друг другу.  И таких случаев из моего детства полным полно.