Тачка

Страстная неделя. Среда. В среду полагается обязательно мусор выкидывать, знающие люди говорят.

В доме мусора не нашлось. Пришлось идти в сад. Там  найдется, сами знаете. Да хоть скворечник ненужный. Три года под яблоней валялся. Дырочка маленькая,  сам огромный и тяжеленный, кто-то добрый непрошенным притащил.  Передвинуть проблема. Кошкам ни к чему, осам не нравится, мыши  игнорируют.

Взгромоздила кое-как на тачку. Тачка хорошая. Крепкая. Ничего не болтается. Советских времен. Советское – значит отличное. Цена выбита навечно – 20руб. До помойки ровно 130 метров. По карте проверяла. Всё точно.

Тачка замечательная, но с одной интересной особенностью. Загруженная едет беззвучно. Пустая – наоборот.  Ночью лучше не пользоваться – соседей   перепугаешь.

И вот  доехала тачка до помойки, тихо доехала, как обычно. Пора возвращаться. Путь свободен, на дороге между домов никого нет. Гражданин откуда-то образовался. Ему в ту же сторону. Пропустила вперед, метров  на десять. Дала фору и стартовала.

Освобожденная пустая тачка возрадовалась как никогда. Уж на что привычная, но даже я такого не ожидала.  Визг, лязг, бетонный грохот во всех регистрах, барабанные перепонки  не выдерживают. Звуки заполняют пространство, хочется задрать голову и озираться, чтоб понять причину и масштаб катастрофы.  Что и где рушится.

Что делать? Вперед, только вперед. Эхо от стен домов усиливает плотность звуков. Нереальная катастрофа.

Наблюдаю за гражданином: что делать будет? Пригнулся.  Понял, что  не  помогает. Заметался: в какую сторону бежать? Рывок вперед.  Недалеко. Сообразил, что придется олимпийский рекорд на стометровке ставить. Повернулся. Встал.

И я остановилась. Улыбаюсь, пожимаю плечами – ничего поделать не могу. Смазать надо – рекомендует гражданин. Смазывала – опять плечами пожимаю – не помогает. Я вижу, где смазывать – вдвоем заглядываем под тачку – вот тут! Тут и смазывала.

Гражданин испарился, а мне еще сто метров громыхать.  На горизонте  появилась группа товарищей  трех - четырех - пяти лет с  двумя мамашами. Мамаши пешком, остальные на крошечных самокатиках и велосипедиках без педалей. 

Я таких смирных детей ни разу в жизни не видела. С окаменевшими лицами. Лица ничего не выражали, даже если бы захотели. Лица мамаш выглядели аналогично.  Осуждение-возмущение-негодование наружу не пробивались. Ори, протестуй -  все равно  никто не расслышит.

И пусть мне говорят что угодно, я люблю свою тачку. Настоящей любовью. Всем известно, чем настоящая любовь отличается от ненастоящей. Настоящая – когда любишь   таким, как  есть, и ничего  менять не собираешься.


С наступающей Пасхой, дорогие товарищи писатели!