Всего один

                Гера  был зол, как черт! Ленка все испортила! Он надеялся, что сегодня будет умопомрачительный секс, как и всегда за полгода их знакомства. Но, Ленка завела разговор сначала о любви, потом о свадьбе и, на десерт выложила, что она беременна – уже шесть недель! Ну, конечно, тянула, чтобы аборт  поздно было делать, а ему, как порядочной сволочи, нужно обязательно на ней жениться! Сейчас, размечталась! Он встал, вынул из бумажника двести долларов и положил ей на грудь:

              - Ты, Ленка, меня на понт не бери, не мальчик чай, а ты не лолита несовершеннолетняя! За такие бабки тебе  все в лучшем виде эскулапы сделают,  и оглянуться не успеешь! В ближайшие, минимум десять лет,  ЗАГС для меня – табу! Жениться нужно перед пенсией, чтобы жена кормила, поила и меньше пилила! – и он рассмеялся своему удачному,  как он считал монологу.


               Ленка заплакала, на «жалость стала давить», мол, беременность первую прерывать нельзя, потом может детей вообще не быть. И она не будет этого делать. Она взывала к чувствам отцовства у Геры, что это его ребенок, сын или дочка, неужели ему не жалко убивать собственного ребенка? Гера отпарировал, что после каждого секса он выбрасывает в мусорное ведро миллионы сперматозоидов, поэтому одного, проныру, ему не жалко, тем более  то,  что в ее животе завелось и ребенком еще не назовешь!


           Ленка вскочила с постели, натянула свитер и джинсы и пулей вылетела из квартиры Геры, несмотря на то, что была поздняя ночь, метро уже было закрыто, а на такси у студентки, денег явно не было. Двести долларов так и остались лежать на скомканном шелковом покрывале. - «Ну, и черт с ней! – подумал Гера и спокойно заснул.


           Прошло, нет, даже пролетело, как курьерский поезд, пятнадцать лет. Как-то не сложилось у Геры в жизни – ни карьеры, ни семьи. Было два гражданских брака, но детей не было, хотя в первых браках у его гражданских жен были дети – у Верки была дочка Маринка, а у Лады – сын Леонид. Общих детей не было, да и рад был Гера тому, что алименты никому платить не надо. Не факт, что общие дети с его подругами могли бы быть его! Сейчас наука доказала, что генетически стопроцентно родной по крови ребенок у мужчины и женщины, может быть, если женщина до беременности была девственницей. Вот потому в прошлых столетиях, позором было, если невеста не была девственницей, запрет был и брать в жены вдов.  А если у женщины были партнеры до мужа, а еще большая вероятность, если она беременела от них, то в генах ребенка от мужа в браке будет настоящий генетический винегрет. Этот постулат он твердо взял на вооружение.


           В настоящее время он был одинок. Но, в сорок девять лет – это «мужская зрелость», опыт,  четкое понимание своих потребностей и достижения целей. Время было вечернее, но, в июне ночи короткие, а вечера длинные. Гера пошел парк,  в надежде познакомиться, с какой-нибудь не очень капризной особой. Он присел за столик в летнем кафе парка и заказал коктейль. Его взгляд остановился на женщине с девочкой, лет десяти, которая явно кого-то ждала, постоянно оглядываясь по сторонам. Женщина была красива. На вид ей было где-то чуть меньше сорока, может тридцать пять-тридцать шесть лет. Она была высокой, стройной, длинноногой. Волосы каштанового цвета были густыми и волнами прикрывали лопатки на ее спине, оголенной глубоким декольте шелкового платья. Что-то знакомое мелькнуло в ее жесте, когда она поправляла свои волосы, что-то далекое-далекое. Но, в жизни Геры было столько подруг, что упомнить все их жесты было нереально.


         Наконец к женщине подошли мужчина и подросток лет пятнадцати. Они присели за соседний столик. Сделали заказ и ждали его исполнения. Женщина и девочка, сидели к нему спиной, мужчина напротив, а юноша вполоборота. Гера слышал хорошо их беседу. Женщина, вполголоса уговаривала дочь,  есть мороженое понемногу, иначе опять будет ангина. Мужчина и юноша увлеченно разговаривали о спортивных достижениях юноши. Он занимался борьбой, и Гера слышал, как он сказал мужчине:

           - Отец, поверь, я возьму золото, обязательно! Я не могу быть недостойным тебя и как тренера, и как отца! Ты всегда будешь моим кумиром! Я так благодарен маме, что она выбрала мне такого отца! – в глазах юноши светилось такое восхищение, что не передать словами. Мужчина улыбнулся и похлопал сына по плечу – «Я верю, в тебя, сынок и горжусь тобой!»


           И в этот момент юноша повернул голову.  – « Бог мой! – чуть не закричал Гера. На него смотрел он сам  в его шестнадцать лет. Вот и на щеке, слева, почти черная родинка, напоминающая запятую и верхняя губа «домиком»!  Геру бросило в пот и, даже охлаждающий коктейль, не успокоил бешено бьющееся сердце. Он смотрел и ловил каждое слово, сказанное за соседним столиком. Наконец мужчина  расплатился и сказал:

        - Ну, что, Леночка, Танюша – домой? У нашего Георгия завтра соревнования. Нельзя нарушать режим и выспаться ему хорошенько надо! Пошли, пора!- и они ушли. Гера пошел за ними. Они жили всего в квартале от парка, и Гера проводил их почти до самого дома. Теперь он не сомневался – у него есть сын - его точная копия! Значит Лена, не сделала аборт. Геру задевало самолюбие, что его сын, его  кровь от крови, плоть от плоти, называет чужого ему  мужчину отцом и с таким восхищением смотрит на него, что его женщина, та знойная Ленка, которая подарила ему столько незабываемых, жарких ночей, теперь такая красавица, принадлежит другому мужику и родила от него дочь! И опять его грызла та же злоба, как и пятнадцать лет назад в их последний вечер!


            Уже с самого утра Гера был у дома Лены и сына. Ждал целых два часа, боялся пропустить ее уход.  Лена вышла из дома ровно в восемь. Подошла к автомобилю и выключила сигнализацию. Пока она укладывала на заднее сидение сумку и пакет, Гера быстро подошел к ней:

           - Здравствуй, Лена! Не узнаешь? Столько лет прошло! Как ты? Я видел тебя вчера в парке с дочерью, мужем и сыном  -  с моим сыном! -  он сделал паузу.  – Ведь, это мой сын, правда? Врать невозможно! Он - точно моя копия! Ты должна познакомить его со мной. Он должен знать, что у него есть родной отец – это мое право!
           Лена смотрела в упор на Геру. Выслушала. Потом сказала:
          -  Ни я, Гера, ни мой сын, тебе ничего не должны! О каком своем праве ты говоришь? У тебя нет права на сына, Гера! Ты помнишь, что ты мне сказал на прощание, что после каждого секса ты выбрасываешь в мусорное ведро миллионы сперматозоидов, поэтому одного, проныру, тебе не жалко, тем более, то,  что в моем животе завелось и ребенком не назовешь!  Поэтому у тебя не может быть сына, наследника твоей фамилии Верхоланцев и отчества Герасимович. Есть Георгий Николаевич Сеничев. Его отец -  Николай Сеничев, который его воспитал с рождения. Это он  подобрал меня на последнем месяце беременности, когда я потеряла от  недоедания сознание у метро. Он носил мне передачи в больницу, он ждал в фойе роддома, пока родился Жора, он забирал меня из роддома, он дал имя и отчество моему сыну! Жора знает всю историю своего появления на свет уже два года. Мы не скрывали от него ничего. Он крепкий парень, закаленный. Знаешь, что ответил он нам, после нашей беседы? Он сказал, что не важно,  чьи у него гены. Важно то, что у него есть замечательный, любимый и любящий отец, о каком можно только мечтать и другого ему не нужно! А «донор» его не интересует! Я думаю, у тебя хватит достоинства не встречаться с Жорой, потому что от него ты воочию услышишь те же слова, но совсем  в другой интерпретации и с другой интонацией - с презрением!


              Лена села в машину и уехала. Гера еще постоял немного в раздумье. Из подъезда вышел муж Лены, Николай и Георгий. Они пошли по направлению к стадиону, а Гера смотрел им вслед, не решаясь приблизиться. В голове пульсировали его слова, сказанные когда-то Лене, что одного, проныру, ему не жалко, тем более,  то,  что в ее животе завелось и ребенком не назовешь!


              Один из многих! Один из сотен миллиардов его клеток, который увидел свет, пришел в этот мир, его частичка, никогда не станет его продолжением, не будет знать, как выглядит он, его отец, хотя ежедневно видит в зеркале свое лицо – лицо своего отца...