Непутевая

          На скамейке  в больничном парке сидела пожилая женщина. Она сидела одна и, несмотря на жаркий день,  куталась в махровый банный халат. На вид ей было лет шестьдесят.  Она была худощавой, с короткой стрижкой и абсолютно седая. Только брови, еще сохранили цвет ее волос -  черные, как смоль. Было видно, что женщина недавно плакала. Почему? Ей было больно? Ее тревожили какие-то события  в ее жизни? Казалось бы, почему это должно  меня   беспокоить? Но, я не прошла мимо и не из праздного любопытства! Я почувствовала, что этой женщине не с кем поговорить, высказать то, что накипело в душе.


         День был таким чудесным, хотя и жарким. Деревья от жары сворачивали листочки, чтобы меньше терять влаги. Птицы не хотели петь и, наверное, тоже прятались от жары в своих гнездах в тени ветвей. В больничном парке я оказалась не случайно. Пришла  навестить свою давнюю приятельницу, а ее уже выписали. Я привезла ей фрукты, отличные круасаны и минеральную воду. Нести все это опять домой, не было желания. Я присела к женщине рядом на скамью, хотела предложить пакет с продуктами ей. Некоторое время мы обе   молчали, потом женщина достала из кармана таблетки и положила одну из них в рот, но проглотить ее было трудно без воды. Я открыла бутылку минеральной воды и протянула ее женщине:

           - Возьмите воду. Запейте таблетку. Без воды таблетки принимать нежелательно – сказала я. Женщина взяла бутылку и отпила несколько глотков. Это простое действие и послужило началом нашего общения. Женщину звали Софией. Она  уже почти три недели лечилась в отделении кардиологии после инфаркта. Мы познакомились и разговорились. София рассказала мне, почему с ней случился инфаркт и оказывается, что ему предшествовали два микроинфаркта, как установили врачи.

           - Вот как получается,  Наталья (это мое имя). Мы даем детям своим жизнь, а они у нас ее отбирают. У меня была хорошая семья, муж, дочь. Я работала в школе завучем, преподавала химию. Очень любила свою работу, свой предмет, детей. Конечно, у педагога времени на семью остается немного, но я каждую свободную минутку отдавала дочери и мужу. Муж у меня тоже был педагогом, только он работал в техникуме преподавателем электротехники. Дочь Лора была нашей радостью и гордостью, отлично училась, занималась спортом. Ей было четырнадцать лет, когда их волейбольная команда отправилась на сборы в Карпаты. Там должна была проходить и их встреча с командой соперников. Ах, если бы я знала, я бы никогда не отпустила бы ее на эти сборы! Лора вернулась домой совсем другой – угрюмой, замкнутой. Куда исчезла моя птичка-певунья, хохотушка Лора? Она часами сидела в своей закрытой комнате, бросила свой волейбол, не общалась с подругами и одноклассниками. Я – педагог и мать видела это ее  состояние и не находила времени, чтобы поговорить с дочерью!


         Прошло четыре месяца, после той поездки на сборы. Лора пришла домой из школы и сказала, что больше в школу не пойдет и, если я ее заставлю – она выбросится из окна. Вот тогда мне стало страшно! Какая-то пелена спала с моих глаз, и я увидела, что у Лоры темные круги под глазами, она бледная и, несмотря на ее высокий для подростка рост – у нее выпирающий вперед живот! Господи, только не «это»! Но это было «это»! Лора была беременна! Я била ее по щекам! Впервые в жизни я подняла руку на дочь! А она, захлебываясь слезами, рассказала, что  идя после  игры в гостиницу, увидела привязанную в глубине аллеи к дереву собачонку, которая плакала как человек. Лора оставила сумку на аллее, а сама подошла к дереву и стала распутывать веревку, которой была привязана собачка. Потом удар сзади по голове. Когда Лора пришла в себя, собачки не было, а она была раздета. Ее тренировочный костюм и спортивная форма лежали в стороне. Болел низ живота и, все между ног, было в крови. На голове была большая  гематома. Лора оделась и еле-еле дошла к своему номеру. Она ничего никому не сказала ни соседке по номеру, ни тренеру. Утром они уехали назад в свой город. Она боялась сказать и мне о том, что случилось.


           Мы плакали вместе – Лора от  боли моих пощечин, а я – от вины перед ней! Муж пришел в тот день рано и застал нас в таком виде. Пришлось все ему рассказать. Он выслушал и, молча, ушел из дома. Больше он не возвратился. Спустя месяц я получила повестку из суда о разводе.  Я с Лорой уехала  в маленький городок к своей институтской подруге. Там Лора родила дочь. Мы дали ей красивое имя Виолетта. Мне стоило больших усилий, чтобы ребенка оформили на меня, а Лоре  дали справку, что она нуждалась в перемене климата из-за проблем с легкими. На спорте Лора поставила «жирную точку». С таким диагнозом, ей была противопоказаны даже школьные уроки физкультуры. Я продала квартиру и с детьми переехали в другую область, подальше от прежней жизни.



             Прошло  пятнадцать лет. Я была их мамой. Лора была «старшей сестрой» Виолы. Они очень любили друг друга. Лора вышла замуж, но после рождения Виолы она не могла больше забеременеть. И от нее, как и от меня ушел муж. Вот так и жили мы опять втроем. Но, как правильно говорят «Шило в мешке не утаишь». Лора заболела гриппом. Болела тяжело с высокой температурой, которую невозможно было сбить. У нее начался бред. Пока приехала скорая помощь, Виола, услышала, как Лора просила у нее прощения, что она обманывает ее, что Виола - ее дочь, а не сестра.


          С этого момента в наш дом пришла беда! Виолетта не давала мне проходу, требуя рассказать ей правду, о ее рождении, о том кто ее отец. Я молчала и запретила Лоре  говорить на эту тему. Но, это только усугубило ситуацию. Виола перестала ходить в школу, надолго пропадала из дома, у нее появились подозрительные друзья, а однажды я нашла в ее пудренице, пакетик с каким-то белым порошком. Это оказался кокаин. Дважды мы забирали ее из полиции. Она была настолько пьяной, что не стояла на ногах. Мы обе поняли, что потеряли девочку. Лора решила рассказать ей тайну ее рождения, но было поздно! Виола кричала нам в лицо, что мы  - сволочи и испоганили ей жизнь, что она – «выродок» от отца-насильника и видеть нас не желает никогда!


               Виолетта исчезла ночью, забрав все наличные деньги и банковские карты и мои и Лоры. Мы искали ее. По всей области были расклеены ее фото с информацией о розыске.  Спустя два года к нам позвонили из полиции. Нас вызывали на опознание трупа. Вот тогда и случился мой первый инфаркт. На опознание поехала Лора, а меня забрала машина скорой помощи в больницу. Да, это была Виолетта! Все руки  и подколенки были багрово-синие от уколов. Ее нашли в каком-то подвале, в котором «тусовались» подростки. В информации, которую они предоставили полиции, говорилось, что Виола была проституткой и наркоманкой и умерла от передозы. Мы похоронили Виолу – семнадцать лет ей было всего, всего семнадцать лет!


               Еще   пять лет  мы не жили, а существовали с Лорой. Лора угасала у меня на глазах, во всем обвиняя меня. В чем же я виновата, скажите? Виновата в том, что хотела облегчить жизнь своей дочери? Разве мог бы пятнадцатилетний ребенок, воспитать грудного малыша? Виновата в том, что скрыла от внучки, что не я, а Лора  ее мама, не  страшась сломать психику ребенка?  Три недели назад умерла во сне моя  Лора. Она не хотела жить, я понимаю это! Я боялась, что она может, что-то сделать с собой и не оставляла ее одну ни на минуту. Если ходила в аптеку или в магазин, оставляла с ней соседку. И все же она ушла!  Утром я пришла позвать Лору к завтраку. Ее рука безжизненно свисала с края кровати, а на лице застыла виноватая улыбка, как будто она просила меня простить ее, что она уходит раньше меня из жизни. Очнулась я уже здесь, в больничной палате! Я просила раньше Бога, чтобы он наказал самой страшной карой того негодяя, который изнасиловал мою дочь и сломал три наших жизни! Я проклинала его, и проклинаю его сейчас и в этом мире и буду проклинать в том!  Вот так, Наталья! Я рассказала вам свою невеселую историю, и мне стало легче, как будто,  дышать! Спасибо вам, что выслушали меня».


             София поднялась со скамьи, я помогла ей. Навстречу нам бежала молоденькая медсестра и грозно кричала, почему  больная ушла из палаты без разрешения врача.

            Я еще долго сидела в парке на скамье, и поверьте, в этот жаркий, летний день, мне тоже стало зябко…