Глава 9. Красный Город

Часть 1 "Нехорошее Место"
Глава 9-1
-----------------------------------

Сам по себе фонтан был красивый, с позолоченной каймой и большой лепной чашей на ножке, но то, что в нём плавало, вызывало дурноту. Хотелось отойти, однако Пикту останавливало болезненное любопытство – она никак не могла взять в толк, почему эта мерзость не пахнет.
Позади фонтана виднелись два широких, выложенных кораллово-красной плиткой бассейна. В них булькало и бурлило, отчего на поверхность то и дело всплывали разваренные до полной потери формы куски мяса, бывшие некогда человеческими конечностями. Кожа с них полностью сошла и теперь плавала отдельно, покрывая пузырящуюся поверхность воды рыхлой розовой кашицей.
- Деревянные, – не то вопросительно, не то утвердительно отозвался стоящий рядом Оффа.
Пикта машинально прикусила нижнюю губу и опустила голову, чтобы он не увидел её выражение лица.
Этот рыхлый юноша лет тринадцати с плоским как блин лицом и вечно расфокусированным взглядом раскосых глаз уже начинал её раздражать.
За сутки, которые они провели вместе, Оффа несколько раз идентифицировал окружающие аномалии как «деревянное», то есть ненастоящее. Переубедить его было невозможно. Впрочем, девушка попыталась сделать это лишь раз, в самом начале знакомства, когда они уже покинули заброшенный поселок, но ещё не вышли на дорогу, ведущую к Городу, который она с первого же взгляда окрестила «Красным».
- Пойдём, – сказала Пикта и потянула спутника за рукав. – Здесь стрёмно.
На самом деле она понятия не имела, куда идти, она вообще не знала, какого фига здесь происходит, но солнце уже почти укатилось за крыши домов, а это значило, что нужно срочно искать ночлег. После недавнего тревожного сна на холодном земляном полу случайной лачуги, посреди океана колышущейся как желе темноты, ей очень хотелось оказаться в нормальном человеческом доме, где есть потолок, четыре стены, красивый паркет и одна запертая изнутри дверь.
Город состоял сплошь из невысоких каменных строений, выполненных в стиле этакой минималистичной, но в то же время какой-то открыточной готики. Улицы были пустые, стройные, вымощенные большими гранитными плитами. Вдали виднелось что-то вроде крепостных стен и башен средневекового замка, чуть ближе располагались ратуша с длинным шпилем и памятник на постаменте.
Вообще, и архитектура этого места, и сама атмосфера создавали ощущение помпезного и крайне важного мероприятия, на котором хочется принять подобающую осанку и изобразить на лице крайнюю степень торжественности.
Однако было и что-то нестерпимо пугающее в этих идеально чистых пурпурно-коричневых проспектах, сказочных флюгерах на черепичных крышах, узорных кованых решетках, узких арочных окнах с отполированными до блеска витражами и ухоженных скверах с варящимися в фонтанах трупами.
- Мы с тобой знаешь, что сейчас сделаем, – задумчиво протянула Пикта, – мы сейчас осторожненько войдем в какой-нибудь дом… ну хоть бы вон в тот… и немножко внутри походим. Если там окажется пусто, переночуем. А если…
- Сегодня надо есть ужин, – перебил её Оффа.
Лицо у него было удивленным, точнее заранее готовым начать удивляться при получении отрицательного ответа.
«Как маленький, ей-богу», – подумала девушка.
Она ещё при встрече определила у паренька слабоумие, но не думала, что всё настолько плохо. А бросать его теперь было бы подло.
- Надо есть ужин, – с прежней интонацией продолжил Оффа, – пить сладкий чай.
- Да-да, конечно, – согласилась она.
В выбранном доме обнаружились двери на сенсорных датчиках. От этого всё вокруг начало казаться ещё более подозрительным.
Здание выглядело роскошно – спиральные лестницы, позолоченные перила, узорные багровые обои на стенах… и никого.
Только обойдя полдома, они натолкнулись на первое живое существо.
Чумазый мальчик лет пяти-шести в безразмерном свитере тихо копошился в одном из коридоров, сидя прямо на полу возле громадного тюка, в котором угадывалась смятая бархатная гардина из холла на первом этаже. При их появлении мальчик быстро упал лицом в гардину и замер.
Они тоже остановились.
Мальчик молчал и не двигался. Наверное, если бы он успел заметить их на пару секунд раньше, чем они его, путники ни за что не догадались бы, что в коридоре вообще кто-то есть.
С улицы не доносилось ни звука, в доме тоже стояла редкостная тишина, лишь из полуоткрытой двери в лоджию доносилось едва слышное постукивание развевающейся на сквозняке занавески из деревянных бусин.
- Эй, мальчик, – негромко позвала Пикта, продолжая озираться по сторонам. – Мальчик, ты здесь один?
Мальчик не отвечал.
- Мы тебя не обидим. Мы с другом просто ищем безопасное место, чтобы отдохнуть.
Она подождала ответа ещё минуту, после чего оглянулась на стоящего рядом Оффу. Тот со скучающим видом разглядывал лепнину на потолке.
Пикта вздохнула и сделала шаг в сторону прячущегося возле тюка мальчишки, но тот вдруг, не отрывая лица от гардины, поднял вверх правую руку и быстро замахал ею, словно бы прогоняя девушку.
Она остановилась.
- Послушай, я всего лишь хотела спросить…
Мальчик резко сел и замахал обеими руками. На его сером от пыли и грязи лице был написан ужас.
- Что ты, не бойся… мы вовсе не хотим тебя обидеть, – опешив от неожиданности, повторила Пикта и тут же услышала позади себя мягкие шаги.
Не раздумывая, она схватила за рукав Оффу и, затолкав вглубь просторного балкона, силой усадила на мозаичный пол. Хотела было рвануть назад за мальчиком, но идущий уже миновал предшествующий коридору холл – его шаги стали более отчетливыми, когда он ступил с ковра на плитку. Некоторое время она не слышала ничего, кроме этих шагов. Затем идущий остановился.
Пикта вжалась спиной в грубо оштукатуренную стену балкона и затаила дыхание, молясь, чтобы Оффе не приспичило что-нибудь учудить.
- С кем ты разговаривал? – донесся до неё тихий голос.
Она услышала, что мальчик что-то ответил, но не сумела разобрать.
- Я предупреждал. Следуй правилам, – продолжал вошедший, – на месте не шуметь. Время впустую не тратить. Так?
Говорил вошедший странно. Тембр его голоса был густой, ленивый, словно бы размазанный, он слишком растягивал слоги и напрочь игнорировал ударения в словах, тем не менее, речь его воспринималась чётко и ясно. Голос мальчишки казался на его фоне невнятным суетливым писком.
- Хорошо, – послышалось негромкое шуршание, словно бы по полу волокли что-то тяжёлое, и шаги начали удаляться.
Когда они миновали коридор и погасли, заглушенные ковром в холле, Пикта подползла к двери и осторожно выглянула наружу.
Коридор со стороны, куда ушел незнакомец, был пуст.
Она оглянулась в другую сторону и уткнулась взглядом в ряд выцветших ромбов на заношенном свитере мальчика. Тот молча стоял возле двери и внимательно смотрел на девушку.
Она медленно поднялась.
- Пойдемте, – произнес мальчик и, развернувшись, резво заковылял вглубь дома на выглядывающем из-под длинного как платье свитера деревянном протезе, заменяющем ему левую ногу.
Не говоря друг другу ни слова, все трое поднялись на третий этаж здания. Мальчик, не оглядываясь, шел впереди.
Дойдя до одной, ничем не примечательной двери, он остановился и всё так же серьезно посмотрел на Пикту. Оффу мальчик стойко игнорировал.
- Здесь безопасно, – сказал он, кивком указывая на дверь, – наши сюда уже не зайдут. Еды здесь нет, но можно спать. Тебе лучше закрыть шторы и не выглядывать, когда услышишь крики. Поняла?
- Поняла, – ошарашено отозвалась девушка. – А ты кто?
- Мы – собиратели! – с достоинством ответил мальчик и быстро заковылял обратно к лестнице.
Когда он исчез из виду, Пикта с сомнением приоткрыла указанную дверь и скользнула в темную комнату, таща за собой Оффу.
Внутри был красиво обставленный интерьер, аналогичный уже виденным в доме. От всех прочих его отличало лишь одно – многочисленные вышитые подушечки, покрывала с кистями, расписные тарелки, статуэтки, лампы, вазы и легкие этажерки словно бы недавно побывали в центре тайфуна. Они были разбиты вдребезги, разорваны на мельчайшие кусочки, перекручены, истерзаны и искромсаны, словно кто-то с маниакальной дотошностью уничтожал малейшее о них напоминание. Более крупные объекты и мебель тоже были повреждены, но хотя бы стояли на своих местах.
Девушка осторожно обошла комнату, заглянула в уборную с ванной комнатой, проверила большой платяной шкаф, задёрнула плотные бордовые шторы на панорамных окнах и только после этого позволила себе немного расслабиться.
- Странно всё это, да? – сказала она, ещё раз оглядывая окружающую разруху. – Как ты считаешь, чего всё-таки испугался мальчик? Нас или того чувака со странным голосом?
Оффа не ответил. Пикта оглянулась на него и увидела, что он спит, съёжившись на обтянутой бархатом кушетке возле двери.
- Быстро ты, – протянула она и растерянно опустилась на край высокой двуспальной кровати в центре комнаты.

Несмотря на смертельную усталость, заснуть ей так и не удалось.
Она битых три часа провалялась поперёк кровати, слушая монотонное сопение Оффы, глядя в тёмный потолок и по сотому разу прокручивая в уме события этих двух сумасшедших дней. Затем решила всё-таки раздеться и лечь спать по-человечески. Пошла, сполоснулась в душе – благо, вода оказалась не слишком ледяной.
Дом казался вымершим, снаружи тоже не доносилось ни звука.
От нечего делать, Пикта решила порыться в разбросанных по комнате вещах, но даже тусклый свет, падающий из приоткрытой двери в уборную, ей в этом не помог не помог.
Всё в этом месте было настолько измельчено и изуродовано, что она зачастую даже не могла понять, фрагмент какой вещи держит. В многочисленных ящиках платяного шкафа, стола и пары прикроватных тумбочек было пусто. Единственной её находкой оказалось лишь необъятного размера женское вечернее платье с оборванным подолом, которое кто-то частично умудрился затолкать за зеркало в ванной комнате.
«Что же такое, интересно, здесь произошло? – размышляла она, неторопливо заплетая влажные после душа волосы в длинную упругую косу. – Если на город напали какие-то монстры и поубивали всех жителей, то почему в зданиях так чисто? Тут, по идее, просто жуть, что должно твориться, особенно на нижних этажах. Может быть, люди заболели или по какой-либо другой причине сбежали из города. Тогда мальчик с тем непонятным чуваком, наверное, мародёры…»
Оффа завозился и что-то невнятно проговорил во сне. И тут же ей показалось, будто со стороны окна донесся какой-то звук. А может и не было никакого звука, вот только атмосфера неуловимо изменилась.
Пикта затаила дыхание, внимательно прислушиваясь.
Да, на нижних этажах однозначно что-то происходило – какой-то едва различимый шум то нарастал, то стихал до звенящей тишины. Ей начало казаться, будто она слышит топот перебегающих с места на место ног, сдавленные стоны, скрип сдвигаемой мебели.
Девушка осторожно поднялась с кровати и на цыпочках прокралась к двери, убедилась, что та заперта и снова прислушалась.
Тишина. Лишь в ванной комнате подтекал плохо завернутый кран.
Стараясь даже дышать тише, она пересекла комнату и оказалась у высокого зашторенного окна.
«Прямо как в детской страшилке, – подумалось ей, – не смотри, девочка, там смерть твоя…»
Сдерживая нарастающую дрожь в руках, Пикта ухватилась за край тяжёлой шторы и, медленно отогнув край, выглянула на улицу.
Сперва она не видела ничего, одну лишь струящуюся мглу. Затем в этой мгле что-то шевельнулось, и она похолодела.
Из-за стекла на неё смотрело лицо.
Огромное, во весь оконный проем величиной. Оно смотрело, не моргая.
У него был узкий брезгливо скривившийся рот, тонкие трепещущие ноздри и блестящие кроваво-красные глаза, будто бы до краёв наполненные слезами. Плавающий внутри одного из них зрачок размером с человеческую ладонь скользнул в её сторону и резко расширился.
Пикта тут же задернула штору и опёрлась рукой о стену, чтобы устоять на внезапно ослабевших ногах.
Теперь она слышала грохот на нижних этажах, слышала блуждающие вскрики, слышала топот ног людей, пробегающих мимо их запертой комнаты, и своё шумное сдавленное дыхание.
- Оффа! – задыхаясь от страха, прошептала она. – Оффа, проснись!
Тот даже не шевельнулся. В дверь грохнуло.
- Оффа! – в два прыжка она оказалась рядом со спящим спутником, начала его тормошить. – Вставай сейчас же!
Кровь стучала в висках, перед глазами всё ещё стояло ужасное лицо за стеклом.
Оффа шевельнулся, посмотрел бессмысленным взглядом, по его отвисшему подбородку стекала тонкая струйка слюны.
- Нам сейчас же надо уходить! – шептала она, безрезультатно пытаясь заставить его сесть. – Или нет, нам нужно забаррикадироваться и придвинуть к окну шкаф!.. Да вставай же ты! Неужели ты не слышишь, что там происходит?! – ей показалось, что последняя фраза прозвучала слишком громко, она испуганно зажала рот руками. – Хотя нет, мы спрячемся в ванной, они вряд ли туда сунутся.
- Хорошо, – безразлично произнес Оффа.
Девушка вдруг заметила, что из одежды на ней лишь трусы с лифчиком, начала судорожно натягивать на себя сложенные у кровати вещи. Пальцы не слушались, и ей никак не удавалось справиться с пуговицей на джинсах.
- Нет, нет, только не засыпай! – заметив, что спутник снова обмяк, яростно зашипела она. – Ты должен мне помочь! Я одна не справлюсь… Оффа, я не хочу оказаться в том фонтане!
Где-то этажом ниже раздался протяжный вопль, сместился в другое крыло и погас.
Оффа наконец сел и спустил ноги на пол.
- Вот умница, не надо засыпать, надо сперва помочь Пикте, а потом уже делай, что хочешь, – она, наконец, сумела влезть в кеды и, не завязывая шнурков, побежала в ванную.
Одного взгляда хватило, чтобы понять – если кто-нибудь ворвется в комнату, в ванной им спастись не удастся. Щеколда держалась на паре тонких винтиков, да и сама дверь могла защитить разве что от любопытных глаз.
Девушка выскочила из ванной и застыла посреди комнаты, обхватив голову руками. Она совершенно не представляла, что делать.
Тем временем шум внутри дома постепенно начал стихать, блуждающие крики переместились наружу и двинулись вверх по улице.
Оффа восседал на кушетке, сосредоточенно оправляя на себе измятую толстовку. В этот самый момент в дверь постучали.
Пикта машинально попятилась и остановилась, упершись спиной в дверцу платяного шкафа. Среди раскуроченного хлама на полу, она заметила крупный обломок деревянной этажерки, который, при желании, можно было использовать как оружие.
В дверь опять постучали, уже более настойчиво.
- Тётенька, – раздался тихий детский голос, – это я, тётенька. Откройте.
Думала она недолго. Знаком приказав Оффе молчать, Пикта подняла с пола кусок этажерки, подкралась к двери и прислушалась.
- Мальчик? Ты что там делаешь? – открывать дверь было страшно. – Почему ты не прячешься?
Из-за двери послышалось смущенное покашливание.
- Я неправильно сказал вам, тётенька, – отозвался мальчик, – здесь сейчас тоже опасно. Пойдёмте, я покажу, где можно спрятаться. Я не вру, и я живой. Меня зовут Парвус.
Девушка чуть помедлила, затем отперла замок и, придерживая дверь плечом, выглянула в образовавшуюся щель.
Мальчик казался нормальным, в коридоре было пусто.
- Хорошо, – она отодвинулась, пропуская его в комнату, – меня зовут Пикта, а его Оффа. Ты расскажешь нам, что здесь происходит?
Едва различимый в полумраке мальчик кивнул.
- Это вам не поможет, – он указал на деревяшку в руке девушки, – такая палка сразу сломается. Лучше брать ножки от стульев, они тяжелые и с гвоздями. Или вот, – он запустил руку в складки своего свитера и вытащил короткий стальной прут. – Им надо бить прямо по голове. Берите.
- Кто там за окном, Парвус, ты ведь знаешь? – не двигаясь с места, спросила Пикта.
- Ты смотрела в окно? – помрачнел мальчик. – А пузодёр тоже тебя видел?
- Пузодёр? – рассеянно переспросила она.
- Берите, – грубо ответил мальчик и ткнул протянутым прутом в руку Пикты, она послушно его взяла. – Вчера по этапу шли шестеро, но одного путника убили и проводника их тоже, а четверо заблудились. Они сейчас ближе к окраине и мёртвые все побежали туда, но пузодёры далеко от центра Города не уходят. А если один из них тебя видел, значит видели и остальные.
- Парвус, я ничего не понимаю.
Он смерил её долгим пристальным взглядом.
- Ты не проводник, да?
- Я обычный человек, – убитым голосом отозвалась Пикта.
- Тогда тебе надо идти к Кукловоду и просить взять с собой. Но сейчас нельзя, а то непременно убьёт. Надо спрятаться и подождать правильного момента. Я покажу, где стоит автобус, а с Кукловодом сама будешь говорить. У нас нет женщин, он будет доволен. Но не сейчас, утром.
- Подожди, зачем нам какой-то Кукловод? Может быть ты просто…
- Пойдёмте, – нетерпеливо перебил мальчик. – Путники могут опять прибежать сюда и тогда мёртвые прибегут за ними. А мёртвых очень много. И Кукловод сейчас с ними, – он осторожно приоткрыл дверь, выглянул в коридор, потом поманил за собой.
- Послушай меня, Парвус, может ты просто покажешь нам, как выйти из города?
- Дурачка с собой не бери, – с неожиданным отвращением сказал мальчик, проигнорировав её вопрос, – он слабее меня, а мешает больше. Тот проводник правильно от него отказался.
Девушка машинально оглянулась на плетущегося позади Оффу. Лицо его ничего не выражало.
- Как это «не бери»? – возмутилась она. – Нельзя же его просто взять и бросить! Он ведь живой человек, как ты и я!
- Нет, – сердито отозвался мальчик, не оборачиваясь. – Он дурачок.

На улице было тихо и вместе с тем удивительно тягостно. Живая мгла сумерек вяло колыхалась в узких проулках между зданий. Казалось, всё пространство погрузило под грязную воду или завалило рыхлым, едва пропускающим свет слоем пепла.
В сгустившейся темноте Красный Город выглядел иначе. Он уже не казался девушке столь помпезным, как днём. Весь его иллюзорный кукольный пафос сошёл на нет, сейчас он скорее походил на большую заброшенную стройку, где по ночам поднимается жирный чад от горящей резины и пластика, где воют помойные псы и справляют нужду бродяги, где нестерпимо воняет гниющим мусором и сыростью.
Мальчик вёл их вдоль стены, то и дело посматривая наверх. Пикта пару раз пыталась проследить за его взглядом, но так и не заметила ничего подозрительного. Лишь один раз ей послышался негромкий перестук, как если бы по полу рассыпались порванные бусы. Она не придала этому значения, однако Парвус вдруг встал как вкопанный. Его цыплячья шея под светлыми завитками свалявшихся волос, вытянулась, он бешено завертел головой.
- Пузодёры, – испуганно зашептал мальчик, – они…
Окончание фразы Пикта не расслышала.
Низкий и какой-то неживой, словно бы его издавал огромный сломанный механизм, рев, настигший их у самого угла здания, был такой мощи, что всех троих разом впечатало в стену. В окнах задребезжали стекла, посыпалась мелкая каменная пыль.
Сквозь свивающуюся дымными кольцами мглу на них плыл гигант.
Они видели лишь его очертания – массивное шарообразное тело и три непропорционально короткие суставчатые конечности, которыми он поочередно упирался то в землю, то в стены домов.
Монстр снова заревел, издали ему откликнулся ещё один, потом ещё.
- Надо бежать! – визжал мальчик, в ужасе дергая её за рукав.
Чудище с трудом протиснулось в узкий проулок. Его туловище сплюснуло словно огромный воздушный шар, напрягшиеся ножки заскрежетали по мостовой. Свет от случайного фонаря выхватил из темноты его бок и Пикта увидела девять уже знакомых красных глаз.
У монстра было целых три лица, которые подмигивали, гримасничали и надменно кривились, вминаясь в окружающие стены.
И вот тогда девушка побежала.
Она буквально не могла дышать, её оглушило, перед глазами замелькали черные точки. Куда бежит, она не понимала. Тротуар, плиты, стена, ступени, перила, опять тротуар, опять стена, витая ограда, дверь, заперто, камни, небольшой арочный мост…
Она несколько раз падала, но вставала и бежала дальше, слыша лишь гулкие удары собственного сердца и незатихающий топот позади.
«Мальчик, мальчик, Оффа, мальчик с протезом», – пульсировало в её мозгу, но остановиться она не могла.
Потом Пикту сбили с ног.
Она охнула, больно ударилась коленями о мостовую и забарахталась, однако сбивший и поваливший её на землю, уже обмяк.
Из последних сил, задыхаясь от страха и нахлынувшей со всех сторон нестерпимой вони, она оттолкнула его от себя и поползла в сторону, скользя в вязкой и черной как нефть жиже. Рядом закричали, кто-то грузно перелетел через неё и упал навзничь. В мостовую неподалеку ударил поток яркого света и тут же сместился вбок.
Девушка увидела, что барахтается посреди груды искромсанных человеческих тел. Большинство из них вяло шевелились. А со всех сторон пёрли новые люди, но жизни в них не было – глядящие вперед глаза были пустыми, остекленевшими.
Где-то поблизости раздался смех и весёлое улюлюканье.
Из узкого, похожего на бойницу окна ближайшего здания высовывался полуголый молодой мужчина, он управлял лучом прожектора, выхватывая из полумрака отдельные фигуры, фрагменты стен и залитые кровью тротуарные плиты.
Пикта, не раздумывая, поднялась на четвереньки и шустро поползла туда, куда свет прожектора не попадал – к невысокому крыльцу, окаймленному аккуратно подстриженным кустарником.
Выбор ей показался удачным. Крыльцо отгораживало от толпы, текущей со стороны уже знакомого здания с шпилем и памятником, а сквозь ветви кустарника можно было следить за происходящим, не опасаясь, что тебя заметят.
Некоторое время она сидела, с ужасом всматриваясь в лица бредущих мимо мертвецов, затем услышала яростные крики.
Луч прожектора одновременно с её взглядом устремился в сторону кричащего, и пятно света выделило группу борющихся тел. Очевидно, где-то среди них был один из упомянутых мальчиком путников, который продолжал бороться за свою жизнь.
Несколько минут она заворожённо смотрела на эту свалку, куда стекались всё новые и новые мертвецы, словно бы подчиняющиеся указующему лучу света, а потом увидела странного человека, которого не замечала до этого.
Тот стоял чуть в отдалении под уличным фонарем и, похоже, просто наблюдал. Бредущие мимо мертвецы его не трогали, хотя он в корне от них отличался.
Да он вообще от всех отличался.
Человек этот был очень высоким – на вид метра два с лишним, одет в потёртый резиновый комбинезон и камуфляжную куртку, но главное, что поражало, это его телосложение. Казалось, его перекрутили и сплющили, а затем уродливо растянули в длину, отчего все его суставы стали шиворот-навыворот, тело приняло форму вопросительного знака, шея удлинилась, а лицо так и вовсе потеряло любое сходство с человеческим. Впрочем, даже цвет его пергаментно тонкой кожи был неестественно-розовым, словно у новорожденного младенца, и будто бы слегка светился изнутри.
Из свалки тел, отмеченной потоком света, снова донёсся крик – только теперь он был полон ужаса и боли, в унисон ему раздалось бодрое улюлюканье.
- Хозяин! – опасно свесившись из окна, позвал из соседнего здания жизнерадостный голубоглазый мужчина, управляющий прожектором. – Я видел на соседней улице ещё одного, возможно он решил спрятаться у ратуши. Но там сейчас стопудово пузодёры, так что далеко не убежит. И ещё их явно больше, чем мы сперва насчитали. Человек семь или даже восемь.
- Восемь? – переспросил странный человек уже знакомым девушке ленивым тоном.
- Типа того, ага. А ещё малой говорил, что видел бабу в одном из домов. Сказал, что вроде как даже симпотная.
Странный человек ничего не ответил, лишь сделал незаметное движение рукой, и борющаяся куча посреди улицы распались на отдельные расползающиеся в стороны изуродованные тела.
Мужчина в окне присвистнул, разглядывая единственное, оставшееся лежать неподвижно. Это был человек в красной от крови футболке со сделанной от руки надписью «нопасаран».
- Славно повоевал пацан, удачи в другой раз, – подытожил мужчина и выключил прожектор.
«Они знают, что я здесь, – осторожно отодвинувшись от куста, Пикта забилась к самому крыльцу и поджала под себя ноги. – Я думала, мальчишка хочет помочь, а он сдал нас с потрохами. Оффа, – она непроизвольно начала грызть ноготь на мизинце. –  Надеюсь, он хотя бы не слишком долго мучился…»
- Ползи сюда, – еле слышно прошептал чей-то голос поблизости. – Скорее, пока тебя не заметили.
Пикта в ужасе отшатнулась и хотела было дать дёру, но её тут же поймала за плечо крепкая рука незнакомца, лежащего на животе поперёк крыльца.
- Спокойно, – сдавленно прошипел тот сквозь зубы. – Я не с ними. Ни с кем из них. Я тут сам по себе и вполне мог бы пройти мимо, но ты спряталась в настолько плохом месте, что это ну просто ни в какие ворота. Давай, медленно и аккуратно подтянись и залезай ко мне.
Его жёсткие пальцы чуть ослабили хватку, а затем возле лица девушки появилась вторая рука с раскрытой ладонью.
- Я помогу, держись.
Не видя иного варианта, она ухватилась за протянутую руку.
Незнакомец одним рывком затащил её на крыльцо и указал на приоткрытую дверь.
- Я здесь уже больше двух часов за всем наблюдаю и даю почти стопроцентную гарантию, что никто сюда больше не заявится. Оглянись.
Да, действительно, основная масса ходячих мертвецов схлынула, даже убитый на её «нопасаран» поднялся и ушёл вслед за ними, и лишь редкие тёмные силуэты тёрлись около дальних домов, что-то подбирая с залитого кровью асфальта. Совсем неподалёку протяжно заревел гигант, но на этот раз ему никто не откликнулся.
- Не поднимайся, ползи за мной.

Внутри дома было ещё темнее, чем на улице, но воздух почему-то казался здесь чище, даже стало полегче дышать.
Незнакомец осторожно прикрыл за ней входную дверь и поднялся, отряхиваясь. Пикта едва различала его очертания в кромешной мгле.
- Мда... А мародёры, однако, шустрые ребята. Ты видела того, кто управляет мертвяками? Хорошо, что они тебя не спалили. Я смотрел из окна наверху, они легко загнали и переубивали пять здоровых мужиков. Ты была с ними или ты из тех, о ком они изначально не знали?
Девушка по-прежнему молчала. Её трясло.
- Ты вообще живая ещё? – в голосе незнакомца послышалась тревога. – Они тебя не заразили?
- Чем? – испуганно спросила Пикта.
Незнакомец с облегчением выдохнул.
- Зомби вирусом, – серьёзным тоном заявил он. – Ну или что ещё там происходит после укуса ходячим мертвецом. Но даже если тебя укусили, не переживай, превращение не сразу происходит. А может это вообще не так работает. Меня покусали уже почти пять часов назад, и я вроде в порядке. Ну, в относительном.
Девушка почувствовала, как по шее пробежали мурашки и нырнули выше, приподнимая волоски на затылке.
Совершенно одна, в неизвестном страшном городе, среди чудовищ, злобных мародёров и толп мертвецов, в темноте чужого дома, наедине с человеком, который утверждает, что в любую секунду может стать зомби… Она обхватила себя за поджатые колени, но сразу же отдёрнула руки – штанины джинсов были липкими и влажными.
Незнакомец, чуть прихрамывая, отошёл к противоположной стене и осторожно опустился на пол.
- Прости, у тебя случайно нет сигарет? – чуть повременив, спросил он. – Жутко хочется курить. Даже больше, чем пить.
- Есть, – тихо сказала девушка, с отвращением вытирая испачканные руки о жёсткое ковровое покрытие.
- Что есть?
- Сигареты есть. Немножко. Я пытаюсь бросить.
Он несколько секунд не издавал ни звука, затем девушка услышала сдавленный смешок.
- Да, действительно, хорошая идея. Здесь как-то очень непросто найти магазин, где продают сигареты. Ну так что, поделишься?
Пикта двумя пальцами выудила из заднего кармана джинсов сплющенную пачку с вложенной в нее зажигалкой и толкнула её по полу в сторону незнакомца.
- Спасибо, – поблагодарил он.
На несколько мгновений вспыхнул огонек, чуть разогнав окружающую мглу, и девушка успела разглядеть своего собеседника. Это был худой парень с рыжими словно апельсин волосами, одетый в какую-то рваную хламиду неопределённого цвета.
Пламя зажигалки погасло и в воздухе повисла мерцающая красная точка зажжённой сигареты.
Незнакомец с наслаждением затянулся и медленно выдохнул.
- Так и когда вы превратитесь в зомби? – дрогнувшим голосом спросила Пикта.
Рыжий хмыкнул.
- Надеюсь, что никогда. Но я обязательно предупрежу, если это вдруг начнется. Думаю, все здешние мертвецы чувствуют, когда начинают превращаться, – в его голосе послышались нотки грусти. – И к тому моменту они, кстати, уже неважно выглядят. Сам видел. Я был в замке, там их тоже полно. Еле сбежал. Так что туда ходить не надо, в замке та ещё дичь творится. Хотел уйти в леса, но почему-то не вышло, там невидимый заслон или вроде того. Лес будто бы всё время отодвигается… Ах да, меня зовут Инауро, я человек и без понятия, как здесь оказался.
Девушке вдруг стало очень смешно.
- У нас уже какой-то клуб анонимных потеряшек получается, – нервно захихикала она и тут же машинально прикрыла рот рукой. – Простите. Я тоже человек, зовут Пикта, но мне кажется, это не мое имя, а что-то типа прозвища.
- Позывной, да. Так ты одна здесь или с кем-то?
- Ну, – она замялась, – со мной был Оффа, но мы разминулись. Наверное, он уже мертв. Не думаю, что он вообще способен выжить в одиночку. Он умственно неполноценный.
- Понятно, – мрачно проговорил Инауро.
- Так и что же нам теперь делать?
Собеседник не ответил.
Не прошло и получаса, как снаружи снова донеслись умноженные эхом крики.
- Пойду, пожалуй, посмотрю, – шепнул Инауро, вскочил и быстро зашагал куда-то в темноту.
- Подождите меня! – тонко пискнула Пикта и засеменила следом.
Когда она наконец нагнала его, вскарабкавшись по лестнице на второй этаж, он уже выглядывал в огромное не зашторенное окно.
- Осторожнее, – зашипел парень, чуть отодвигая её в сторону. – Они на соседней улице, но всё равно могут нас заметить. Вон там, видишь? Свет скачет…
Яркий луч прожектора метался за домами напротив то влево, то вправо, словно бы управляющий им никак не мог решить, в какую сторону светить. В промежутках поток света то и дело выстреливал в тёмное небо.
- Возможно, там двое, – еле слышно проговорил Инауро. – Шестой путник… и твой Оффа.
Она прикусила нижнюю губу, с силой вцепившись пальцами в локоть незнакомца. А затем увидела путника, который с трудом, согнувшись, перемещался вдоль стены одного из домов. Он брёл, держась руками за живот и чуть подволакивая ногу. Его то и дело заносило, видимо он был серьезно ранен.
- Надо ему помочь, – в ужасе прошептала Пикта.
Инауро лишь покачал головой.
- Всё, поздно.
Из проулка текла толпа тел.
Они валились будто поставленные в ряд шашки домино, следующие ряды шагали по головам и спинам своих упавших собратьев, а те продолжали ползти, не останавливаясь. Их были там сотни, если не тысячи. Мужчины, женщины, старики, худощавые подростки. Голые, одетые, оборванные. Без рук и ног, разлагающиеся и целёхонькие. Отличные от живых лишь своими противоестественно смазанными и вместе с тем подрагивающими в неконтролируемом припадке движениями.
Их вёл жуткий Кукловод, всё так же невозмутимо стоящий в отдалении со сложенными на впалой груди руками.
Путник упал, но смог подняться. Стряхнул с плеч не нужный более рюкзак. Расстояние между ним и толпой неумолимо сокращалось.
В окне дома напротив мигнул и сразу же ослепительно вспыхнул прожектор, выделяя идущего большим световым овалом. Будто актера на сцене театра.
Инауро вздрогнул и оттащил Пикту от окна.
Тяжело дыша, они прижались спинами к погружённой во мрак стене. Потом снова осторожно по очереди выглянули наружу.
Толпа уже нагнала путника, но он продолжал идти вперед, таща за собой целую вереницу вцепившихся в его ноги мертвецов. Остальные шли прямо по ним.
Кто-то схватил его за отросшие светлые волосы. Его голова запрокинулась, рот широко раскрылся, но крика не было. Путник повалился на колени и его, ещё живого, начали потрошить.
Пикта в ужасе отвернулась и закрыла лицо руками. Инауро же наоборот продолжал смотреть, не отрываясь.
Стекло задрожало от рёва шарообразного гиганта, следом в поле зрения появился и он сам. Словно наполовину сдувшийся дирижабль, он протиснулся между двумя рядами домов и пополз вниз по улице, оставляя после себя след из раздавленных, чуть подёргивающихся тел.
- Это ужасно, – со слезами в голосе проговорила Пикта.

- Это прекрасно! – всплеснула руками библиотекарь. – Настолько интересного запроса мне уже давно не поступало! Шагающий Монолит, говорите? Так-так, давайте посмотрим, – она начала суетливо рыться в огромном библиотечном каталоге, погромыхивая деревянными ящичками и то и дело поднимая на Лускус свои сияющие от восторга глаза. – Марксизм, марля, марсиане… Нет, мо… мозаика, молебен… Сейчас-сейчас, секундочку. Монотеизм… А, вот! Монолит! Так, посмотрим.
Она плавно сместилась к соседнему каталогу и, неспешно ведя пальцем по алфавитным указателям, поднялась на три метра вверх.
- Монолит, – с удовольствием причмокнув, повторила она и снова загремела, выдвигая ящички. – Бетонный, гладкий, гигантский. Нерушимый. Нет, всё не то… Нашла! Шагающий. А труды какого именно автора по этой теме вас интересуют, подскажите, пожалуйста?
- Ээ, – растерянно отозвалась Лускус, – да всех, наверное.
- Изумительно!
Она вытащила один из длинных ящиков и, победно потрясая стопкой потемневших от времени бумажных карточек, опустилась вниз.
- Ну, извольте, для начала я могу предложить вам ознакомиться с изумительным научно-фантастическим романом Мизуро Канибуро и не менее удивительным исследованием палеоастрийского археолога Йона Жеравина Дек Фуна. У нас также имеются в наличии два бесподобных альбома с репродукциями работ художников…
Лускус схватилась за голову.
- Вот это всё, – она указала пальцем на плотно уложенные в ящике карточки, – литература по теме Шагающего Монолита?
- Разумеется, – горделиво вскинула подбородок тётушка. – Нашей библиотеке буквально нет равных по количеству абсолютно удивительных печатных изданий. И это я вам даже ещё не предложила каталог с периодикой…
- Так, стоп-стоп, погодите, – Лускус помассировала пальцами свои наливающиеся тяжестью виски. – Давайте, пожалуй, начнем с репродукций… или как там. Честно, даже не представляла, что будет такой объем информации.
- Да, так обычно и случается, – согласилась библиотекарь и снова заулыбалась. – Ну, художники так художники.
Она выхватила две карточки из стопки и поплыла вглубь рядов со стеллажами.
- Я вам и старых мастеров принесу, и новых, – крикнула она издалека.
Лускус с тоской огляделась по сторонам. Потом опустилась на потёртый стул, дотянулась до деревянного ящика и начала наобум перебирать плотные картонные квадратики.
«Шагающий Монолит и эффект КанталО», «Теория физического вакуума, сталкивающиеся абсолюты и Шагающий Монолит», «Народное творчество коренных палеоастрийских народов».
- Полный мрак, – только и смогла произнести она.
Рядом зашуршала, аккуратно снимая с книг суперобложки, вернувшаяся библиотекарь.
- Можете присесть за любым понравившимся вам столом в читальном зале и ознакомиться, – она протянула проводнику два увесистых альбома с иллюстрациями.
- Благодарю, – пробормотала та.
«Репродукции работ старых мастеров» она осилила быстро – мутные снимки каменюк с выдолбленными на них закорючками и глиняные дощечки с примитивными изображениями некоего куска чего-то с человеческим лицом её почти не заинтересовали.
А вот на современных художниках Лускус залипла.
Местами это было действительно красиво и впечатляюще. Особенно ей понравились картины автора с именем, состоящим практически из одних согласных. На них Монолит изображался в виде космически масштабной скалы с двумя арочными выступами по бокам и раззявленным ртом посередине. По выступам его будто ползли извилистые вены, подножье терялось в желтоватом тумане, а возле него копошились неясные силуэты в саванах, исступленно тянущие вверх многочисленные костлявые руки.
«Ну, в общем, да, – думала она, медленно листая альбом, – очевидно, это и правда объект почитания какого-то культа…»
После просмотра работ художников Лускус попросила библиотекаря отыскать ей исторические справки по теме и труды археологов.
Практическое руководство под названием «Шагающий Монолит в свете законов мироздания» за авторством некоего «пр. и д-ра техн. наук» по фамилии Энкильш зацепил её особенно. В нём было много непонятных отсылок, терминов и формул, однако именно там она вычитала, что культ действительно имел место быть. И Монолит правда шагал. В том смысле, что он постоянно, без чьей-либо помощи перемещался по какой-то крупной локации и поймать его представлялось той ещё задачкой.
К слову, в книге почитатели его обозначались странным словом «затиджи» и выдавались автором за потомков самой первой расы людей, которые, собственно, создали и Шагающий Монолит, и до кучи всю прочую видимую вселенную. Люди эти якобы были чрезвычайно высокоразвитыми существами и однажды сумели воплотить целый мир, полный сложной жизни и всевозможных непостижимых структур. Об этом упоминалось очень коротко и вскользь, но Лускус невольно вспомнила сказочку, рассказанную ей Джубой перед самым их расставанием.
А ещё затиджи верили, что в Монолите заключена отдельная инфернальная вселенная, где до поры сокрыт не кто бы то ни было, а сам Создатель. И потому они не столько поклонялись жуткому камню в чёрной пустыне, сколько горевали по утраченной мудрости.
«Это тело – всего лишь тень. Его не возродили, а оживили, и не Бог, а существа, способные восстановить тело, но не душу. Душа же, до поры витает потерянная, печально взирая с высоты на своё страдающее в лишениях тело, – утверждалось в одном из абзацев книги. – Однако разум, будучи однажды пробужден, не способен более выносить разлуки с душой и потому неумолимо стремится ввысь».
Далее было что-то про то, что проникнуть в физическую суть «эффекта Монолита» пока не удаётся. Мол, установлены лишь его отдельные проявления.
«По всей видимости, – писал автор, – его форма является наилучшим концентратором излучения, обусловленным влиянием извне и взаимодействием с Сущностью мира и окружающим вакуумом. Данное излучение обладает высокой проникающей способностью и специфическим воздействием, способным изменять физико-химические и биологические свойства объектов».
Исходя из текста, воздействие это было преимущественно таким, что всё живое вокруг него быстро дохло.
- Так. Это, конечно, очень интересно. Но Инауро-то здесь причем? – пробубнила себе под нос Лускус, затем, чуть подумав, вытащила из внутреннего кармана рюкзака и аккуратно развернула упакованную в вощёную бумагу копию схемы Шагающего Монолита.
Рядом еле слышно зашелестело. Проводник оглянулась.
Библиотекарша чуть нависала сзади, с любопытством заглядывая ей через плечо.
- Простите, – смущенно отодвинулась тётушка, – вы так увлечённо читали сложную научную литературу, что я буквально заразилась вашим энтузиазмом и немного подсмотрела. Не могли бы вы сказать, что за занимательную рукопись вы сейчас достали? У нас я таких не видела.
- Это мне лесные ведьмы дали, – хмуро ответила Лускус, машинально прикрывая ладонью схему Монолита. – По той же теме.
- А, понятно, – прикусила губу библиотекарь. – Очень хочу попросить вас позволить мне, когда вы закончите, снять с неё ксерокопию, чтобы внести её в каталог тоже. Если вас, конечно, не затруднит. Уверяю, в нашей библиотеке даже ксерокопии представляют научную ценность. А вообще, у меня мысль возникла… – вид её стал слегка заискивающим, – время позднее, утро нескоро, за окном чёрная чернотуха… так что я взяла и кофейку нам зернового сварила. Уж не отказывайтесь.
- Честно говоря, не планировала кому-либо эту схему вообще показывать, – начала было Лускус, но потом решила не нагнетать. – Впрочем, надо в ней сперва разобраться, может она для меня вообще никакой ценности не представляет, и я просто отдам её вам, без всяких ксерокопий. А вот от кофе не откажусь, мысль и правда дельная.
Тётушка оперативно прикатила откуда-то из глубины библиотеки небольшую сервировочную тележку с кофейником, тарелкой с плюшками и двумя стеклянными чашками.
- Вы какой кофе предпочитаете? – засуетилась она. – Черный, со сливками или с сахаром?
- И с тем, и с другим, наверное…
- Ой, приборы забыла! – воскликнула библиотекарь и снова умчалась вдаль.
«Видимо, и правда чересчур истосковалась по живым собеседникам», – подумала Лускус, сдвигая на край стола свою подборку книг.
Библиотекарь вернулась порозовевшая и чуть запыхавшаяся, на расписном подносе в её руках стояла фарфоровая сахарница.
- Знаете, тут порой тишина такая, будто в гробнице, – с печальной улыбкой сказала она. – Однако на данный момент я - единственный выживший архивариус, а значит на мне одной лежит полная ответственность за все эти сокровища. Очень тяжело порой становится. Совсем никто не заходит, новых поступлений тоже почти нет. Семь циклов назад ещё и охранника на полставки урезали, он конечно нелюдимый был, но теперь вот совсем поговорить не с кем. Одни лишь книги, книги кругом. И наверху ещё завал всяких неразобранных коробок и пакетов с документами.
Она с шумом придвинула к столу ещё одно кресло и села, рассеянно накручивая нитку жемчужных бус на мизинец.
Потом оглянулась на поднос и всплеснула руками.
- А ложки-то так и не принесла. Вот видите, что изоляция с людьми творит.
Она опять уплыла и мгновенно вернулась, прижимая к себе молочник со сливками. Ложек при ней по-прежнему не было.
Библиотекарь присела на краешек кресла и замерла, будто бы пытаясь вспомнить, о чём же она опять забыла.
«Странная женщина», – решила Лускус, исподтишка наблюдая за ней.
Тётушка подалась вперед и мягко коснулась плеча проводника.
- Так что вы уж простите мою болтливость, – она тут же виновато убрала руку. – Жизнь, так сказать, припёрла меня к крайнему барьеру.
- Ну вас не очень легко найти. Может потому никто к вам и не заходит?
- Да? – удивилась тётушка и на несколько секунд задумалась. – Да, вероятно вы правы. Сейчас всё буквально как на углях раскалённых и не понятно, что день грядущий нам готовит.
Она наконец выставила на стол чашки и осторожно разлила кофе. Щедро насыпала Лускус сахара и бахнула туда же сливок.
- Надеюсь, ещё не совсем остыл… Кстати, как вам нравятся наши кресла? Согласитесь, очень удобные? Простейшая конструкция, зато какая надёжность, прочность просто немыслимая. И велюровая обивка. Хотя, конечно, велюр быстро изнашивается. Я подумывала насчёт того, чтобы заменить его гобеленовой тканью, – она отпила кофе, обожглась и торопливо добавила сливок. – Увы, гобелен истирается ещё быстрее, зато рисунок не банальный.
- Прекрасные кресла, – согласилась Лускус.
- Качественная мебель крайне важна при малоподвижном образе жизни, – проговорила библиотекарь. – Когда кости свербят, ноют и болят, жизнь сама по себе праздником не кажется, а на плохой мебели так и вовсе. Гемоглобин, холестерин, давление повышаются, в общем тьма возрастных недугов сразу проявляются. Ещё и погодка старым костям даёт прикурить.
Лускус отпила свой неразмешанный и потому совершенно несладкий кофе, с тоской оглянулась на отставленную пачку книг.
- А потому, барышня, обязательно следите за своим давлением. Укрепляйте сосуды. Пусть будут эластичными и чистенькими.
- Вы знаете, я, наверное, ещё немного почитаю, – сказала проводник.
- Да, конечно-конечно! – всполошилась тетушка. – Я ни в коем случае не хотела вам мешать, – она подлила себе порцию свежего напитка. – Сейчас только допью и пойду.
«Это даже как-то грустно, – подумала Лускус, выуживая из стопки книг очередной научный труд. – Она явно не первый свой век проживает. И вот рядом совершенно никого. Она ведь наверняка не всегда была такой. Погрязшей в пыльных фолиантах…»
- Рекомендую вам повнимательнее присмотреться вон к той, красненькой книге с кожаным корешком, – почти не отрывая от губ ободок своей чашки, шепнула библиотекарь.
- Вон к той?
- Да, именно к ней, всё верно. Там, возможно, есть как раз то, что вы ищете. Я случайно подслушала ранее, как вы произнесли имя «Инауро». Это же, насколько я понимаю, имя, да? И переводится оно как «в золоте». Смею предположить, именно поэтому вас и должна заинтересовать легенда о золотом восьмигранном ключе, способном отпереть тайный вход, сокрытый в недрах Шагающего Монолита.
Лускус открыла было рот, но ничего сказала, а просто повернулась и уставилась на съёжившуюся в соседнем кресле библиотекаршу.
- Очень интересная история, – сдавленным голосом сказала та. – Такая драма. Читала её взахлёб.
- А что ещё по этой теме вы читали?
- Всё, конечно, – тётушка сделала какое-то неопределённое движение рукой и снова отпила из чашки. – Я вообще всегда все поступления просматриваю. На то я и архивариус, чтобы читать, систематизировать и каталогизировать.
Следующие четыре часа они провели в весьма продуктивном диалоге, на протяжении которого Лускус постепенно всё больше мрачнела. Информация, которую ей за это время поведала библиотекарь, в корне меняла вообще всё.
- Батюшки! Уже, оказывается, почти пять утра, – в какой-то момент воскликнула тетушка и поднялась. – Всего через полтора часа открывать библиотеку, а я тут со своей старушечьей болтовней. Так и не дала вам спокойно почитать. Всё, ухожу. И попробуйте плюшки, я сама их вечером напекла, они должны быть мягкими.
Стремительный уход архивариуса оставил у Лускус ощущение какой-то недосказанности.
Она долила в чашку остатки давно остывшего кофе и залпом выпила. Затем откинулась в кресле и с силой потёрла ладонями лицо.
Конечно, неплохо было бы чуть подремать перед новым днём, но она понимала, что не заснет, даже если очень захочет. Потому она просто встала и немного побродила вдоль стеллажей, рассеянно теребя пыльные корешки книг.
- Если позволите, хотела бы напомнить вам про то, что нужно ещё сделать ксерокопию с вашей схемы, – сказала издалека библиотекарь и сложила руки в умоляющим жесте. – А я пока на своё усмотрение подготовлю для вас несколько изданий, которые вы имеете право взять по своему читательскому билету. Думаю, они вам пригодятся. Только вы уж, пожалуйста, верните их в целости и сохранности.
Над её головой виднелась вырезанная на деревянной балке надпись «Cum omnia evanescunt, sola scientia remanebit».
- Когда всё исчезнет, – машинально перевела Лускус, – останется только знание.
- Именно, – одними губами улыбнулась тётушка и ушла заполнять формуляры.
Покидая здание, проводник на пару секунд задержалась в предбаннике, стаскивая с ног истрепавшиеся за ночь бахилы.
Из дверного проёма в глубине холла на неё печально смотрела архивариус. Лускус ей отсалютовала, и та сразу бодро замахала рукой в ответ.
- До скорых встреч, милая барышня, – сказала она. – Вы уж заходите к нам почаще, – и вежливо добавила, – будьте так любезны.