Ч-1. Глава 9. Красный Город

"Нехорошее Место" часть 1
Глава 9
-----------------------------------

Сам по себе фонтан был невероятно красивый, изящный, с позолоченными форсунками и большой многоуровневой чашей на ножке, выложенной изнутри мелкой кораллово-красной мозаикой, однако то, что плавало в его центральном резервуаре, вызывало изумление, отвращение и страх одновременно. Вода в нём медленно двигалась и пузырилась, отчего на поверхность то и дело всплывали бледные куски мяса, бывшие некогда человеческими кистями и ступнями. Кожа с них полностью сошла и плавала теперь отдельно, окаймляя гранитную чашу рыхлой серой массой.
От панического бегства Пикту останавливало лишь болезненное любопытство – она никак не могла взять в толк, почему эта мерзость пахнет не страшнее какого-нибудь прокисшего кобб-салата.
"Может всё же бутафория?" – с надеждой подумала она и сглотнула пересохшим горлом.
- Ннстаящее, – капризно отклячив пухлую нижнюю губу, протянул стоящий рядом Оффа и попытался окунуть в фонтан палец.
- Не надо, не делай так, – Пикта поймала его за запястье, он с негодованием вывернулся.
- Ненастоящее! – громко и внятно повторил Оффа и энергично зашлёпал ладонью по воде.
Пикта наморщилась, отодвигаясь в сторону, чтобы брызги ни в коем случае на неё не попали, и смерила спутника усталым взглядом.
Этот не по возрасту рослый подросток с покатыми плечами, массивным задом, мягким как подушка лицом и потерянным взглядом раскосых глаз за толстыми стёклами очков уже начинал её заметно подбешивать, но она держалась, понимая, что Оффа творит свои глупости не со зла.
За те несколько часов, что они провели вместе, он уже трижды идентифицировал окружающие аномалии как "ненастоящее" и сразу лез их трогать. Упрямства и целеустремлённости в нём с лихвой хватило бы на десятерых, малейший интерес моментально превращался в идею-фикс, а отговорить, отпугнуть или отвлечь его было невозможно. Девушка попыталась сделать это лишь раз, в самом начале знакомства. Они тогда только покинули заброшенный посёлок и на выходе из него увидели полуразрушенный сарай, заросший изнутри жуткими сгустками, похожими на облитых нефтью мышей, которых кто-то непонятно зачем связал хвостами и подвесил в таком виде на стену. Разумеется, "мыши" эти оказались никакими не мышами, а чёрт знает чем вообще, которое к тому же пребольно билось током. Со второй аномалией, напоминающей высоченный высохший улей, им повезло куда больше. Конструкция лишь выглядела страшновато, но реальной опасности в себе не несла, и Пикта в итоге позволила неугомонному подростку спихнуть улей в канаву.
- Пойдём, пожалуйста, – сказала она и потянула Оффу за рукав его разноцветной толстовки. – Здесь стрёмно.
На самом деле она не представляла, куда им следует идти, а также в принципе не понимала, что вокруг происходит, но солнце уже почти укатилось за крыши домов и вокруг ощутимо похолодало. Это значило лишь одно – им нужно срочно искать ночлег. После недавнего тревожного сна на влажном земляном полу случайной лачуги, посреди океана колышущейся как желе шепчущей непонятные слова темноты, ей очень хотелось оказаться в нормальном человеческом доме, где есть потолок, четыре стены, красивый паркет и одна крепкая, запертая изнутри дверь.
Город, который Пикта с первого взгляда окрестила "Красным", состоял сплошь из невысоких каменных строений, выполненных в стиле минималистичной и в то же время этакой открыточной готики. Улицы были чистые, стройные, вымощенные крупными гранитными плитами, чередующимися со стриженными газонами и ухоженными деревьями. Вдали виднелось что-то вроде крепостных стен и башен типичного средневекового замка, чуть ближе располагались ратуша с длинным шпилем и памятник на постаменте.
Архитектура этого места создавала ощущение помпезного театрального мероприятия, на котором нужно принять подобающую осанку и изобразить на лице крайнюю степень торжественности. Пожалуй, здесь было действительно красиво. Однако было также и что-то нестерпимо пугающее в этих идеально ровных пурпурно-коричневых проспектах, сказочных флюгерах на черепичных крышах, кованых решетках, узких арочных окнах с отполированными до блеска витражами и уютных скверах с плавающей в фонтанах человечиной.
- Мы с тобой знаешь, как сейчас поступим, – задумчиво проговорила Пикта, – мы сейчас осторожненько войдём в какой-нибудь дом… ну хоть бы вон в тот… и немножко там походим. Если внутри окажется пусто, переночуем. А если…
- Сегодня надо кушать, – перебил её Оффа. – Или я тебя стукну.
Лицо у него было удивлённым, точнее заранее готовым начать удивляться при получении отрицательного ответа, в уголке вечно приоткрытого рта застыли пузырьки слюны.
"Какой же противный ребёнок, ей-богу", – подумала девушка.
Она ещё при встрече определила у паренька слабоумие, но не сразу поняла, насколько всё плохо. А бросать его теперь было бы подло, хотя она совершенно не представляла, что с ним таким делать.
- Надо кушать. Ужин, – с прежней интонацией повторил Оффа. – Надо пить чай с конфеткой.
- Да-да, конечно, мы скоро и покушаем, и чаю выпьем, и даже выспимся, наверное, – терпеливо согласилась она. – Только давай договоримся никого не бить, бить людей очень плохо.
В выбранном доме обнаружились широкие раздвижные двери на сенсорных датчиках. От этого всё вокруг начало казаться ещё более подозрительным. Хотя в целом здание, конечно, выглядело роскошно – спиральные лестницы, полированные перила, узорные багровые обои на стенах… и никого.
Только обойдя полдома, они наткнулись на первое живое существо. Чумазый мальчик лет семи-восьми в безразмерном свитере тихо копошился в одном из коридоров, сидя прямо на полу возле громадного тюка, в котором угадывалась смятая бархатная гардина из холла на первом этаже. При их появлении мальчик быстро упал лицом в гардину и замер. Они тоже остановились.
Мальчик молчал и не двигался. Наверное, если бы он успел заметить их на несколько секунд раньше, чем они его, путники ни за что бы не догадались, что в коридоре вообще кто-то есть.
С улицы не доносилось ни звука, в доме тоже стояла редкостная тишина, лишь из-за полуоткрытой двери в лоджию доносилось едва слышное постукивание развевающейся на сквозняке занавески из круглых деревянных бусин.
- Эй, мальчик, – негромко позвала Пикта, продолжая озираться по сторонам. – Мальчик, ты здесь один?
Мальчик не отвечал.
- Мы тебя не обидим. Мы с другом просто ищем безопасное место, чтобы отдохнуть.
Она подождала ответа ещё минуту, после чего оглянулась на стоящего рядом Оффу. Тот со скучающим видом изучал лепнину на потолке. Пикта вздохнула и сделала шаг в сторону прячущегося возле тюка мальчишки, но тот вдруг, не отрывая лица от гардины, поднял вверх правую руку и быстро замахал ею, словно бы прогоняя девушку.
Она остановилась.
- Послушай, я всего лишь хотела спросить…
Мальчик резко сел и замахал обеими руками. На его сером от пыли и грязи лице был написан ужас.
- Что ты, не бойся. Мы вовсе не хотим тебя обидеть, – опешив от неожиданности, повторила Пикта и тут же услышала позади себя мягкие шаги.
Не раздумывая, она схватила Оффу за рукав и, затолкав вглубь просторного балкона, каким-то чудом усадила на мозаичный пол. Хотела было рвануть назад за мальчиком, но идущий уже миновал предшествующий коридору холл – его шаги стали более отчетливыми, когда он ступил с ковра на плитку. Некоторое время она не слышала ничего, кроме этих шагов. Затем идущий остановился. Пикта вжалась спиной в грубо оштукатуренную стену и затаила дыхание, молясь, чтобы Оффе не приспичило что-нибудь учудить.
- С кем ты разговаривал? – донесся до неё тихий голос.
Она услышала, как мальчик что-то ответил, но не сумела разобрать слов.
- Я предупреждал. Следуй правилам, – продолжал вошедший, – на месте не шуметь. Время впустую не тратить. Так?
Говорил вошедший странно. Тембр его голоса был густой, ленивый, словно бы размазанный, он гнусавил, растягивал слоги и напрочь игнорировал ударения в словах, тем не менее, речь его воспринималась чётко и ясно. Голос мальчишки казался на его фоне невнятным суетливым писком.
- Хорошо, – послышалось негромкое шуршание, словно бы по полу волокли что-то тяжёлое, и шаги начали удаляться.
Когда они миновали коридор и погасли, заглушённые ковром в холле, Пикта подползла к двери и осторожно выглянула наружу. Коридор со стороны, куда ушёл незнакомец, был пуст. Она оглянулась в другую сторону и уткнулась взглядом в ряд выцветших ромбов на заношенном свитере мальчика. Тот молча стоял возле двери и внимательно смотрел на девушку. Она медленно поднялась.
- Пойдёмте, – произнёс мальчик и, развернувшись, резво заковылял вглубь дома на выглядывающем из-под длинного свитера деревянном протезе, заменяющем ему левую ногу.
Не говоря друг другу ни слова, все трое поднялись на третий этаж здания. Мальчик, не оглядываясь, шёл впереди. Дойдя до одной, ничем не примечательной двери, он остановился и всё так же серьёзно посмотрел на Пикту. Оффу мальчик будто бы намеренно игнорировал.
- Здесь безопасно, – сказал он, кивком указывая на дверь. – Наши сюда уже не зайдут. Еды здесь нет, но есть вода и можно спать. Тебе лучше закрыть шторы и не выглядывать, когда услышишь крики. Свет тоже не зажигай. Поняла?
- Поняла, – ошарашено отозвалась девушка. – А ты кто?
- Мы – собиратели! – с достоинством ответил мальчик и быстро похромал обратно к лестнице.
Когда он исчез из виду, Пикта с сомнением приоткрыла указанную дверь и проскользнула в тёмную комнату, таща за собой Оффу.
Внутри был красиво обставленный интерьер, аналогичный уже виденным в доме. От всех прочих его отличало лишь одно – многочисленные вышитые подушечки, покрывала с кистями, расписные тарелки, статуэтки, лампы, вазы и лёгкие этажерки словно бы недавно побывали в центре тайфуна. Они были разбиты вдребезги, поломаны, разорваны на мельчайшие кусочки, перекручены, истерзаны и искромсаны, словно кто-то с маниакальной дотошностью уничтожал малейшее о них напоминание. Более крупные объекты и мебель тоже были повреждены, но хотя бы стояли на своих местах.
Девушка осторожно обошла комнату, заглянула в уборную с ванной комнатой, проверила большой платяной шкаф, задёрнула плотные бордовые шторы на панорамных окнах и только после этого позволила себе немного расслабиться.
- Странно всё это, да? – сказала она, ещё раз оглядывая окружающую разруху. – Как ты считаешь, чего всё-таки испугался мальчик? Нас или того чувака со странным голосом?
Оффа не ответил. Пикта оглянулась на него и увидела, что он спит, съёжившись на обтянутой бархатом кушетке возле двери.
- Быстро ты, – пробормотала она и с потерянным видом опустилась на край высокой двуспальной кровати в центре комнаты.

Несмотря на смертельную усталость, заснуть ей так и не удалось. Она битых два часа провалялась поперёк кровати, глядя в тёмный потолок, слушая как урчит её пустой желудок под аккомпанемент монотонного сопения Оффы и по сотому разу прокручивая в уме события этих двух сумасшедших дней. Затем решила-таки раздеться и лечь спать по-человечески. Пошла, сполоснулась в душе – благо, вода оказалась не слишком ледяной.
Дом казался вымершим, снаружи тоже не доносилось ни звука.
От нечего делать, Пикта решила порыться в разбросанных по комнате вещах, но даже тусклый свет, падающий из приоткрытой двери в уборную, ей в этом не помог. Всё здесь было настолько измельчено и изуродовано, что она зачастую даже не могла понять, фрагмент какой вещи держит.
В многочисленных ящиках платяного шкафа, стола и пары прикроватных тумбочек было пусто. Единственной её находкой оказалось лишь необъятного размера женское вечернее платье с оборванным подолом, которое кто-то частично умудрился затолкать за зеркало в ванной комнате.
"Что же такое здесь произошло? – размышляла она, неторопливо заплетая влажные после душа волосы в длинную лохматую косу. – Если на город напали какие-то монстры и поубивали всех жителей, то почему в зданиях так чисто? Тут, по идее, просто жуть, что должно твориться, особенно на нижних этажах. Может быть, люди заболели или по какой-либо другой причине сбежали из города. Тогда мальчик с тем непонятным чуваком, наверное, мародёры…"
Оффа завозился и негромко пукнул во сне. И тут же ей показалось, будто со стороны окна донёсся какой-то звук. А может и не было никакого звука, вот только атмосфера неуловимо изменилась. Пикта затаила дыхание, прислушиваясь.
Да, на нижних этажах однозначно что-то происходило – едва различимый шум то нарастал, то стихал до звенящей тишины. Ей начало казаться, будто она слышит топот перебегающих с места на место ног, сдавленные стоны, скрип сдвигаемой мебели.
Девушка поднялась с кровати и на цыпочках прокралась к двери, убедилась, что та заперта и снова прислушалась. Тишина. Лишь в ванной комнате подтекал плохо завернутый кран. Стараясь даже дышать тише, она пересекла комнату и оказалась у высокого зашторенного окна.
"Прямо как в детской страшилке, – подумалось ей. – Не смотри, девочка, там смерть твоя…"
С трудом сдерживая нарастающую дрожь в руках, Пикта ухватилась за край тяжёлой шторы и, аккуратно отогнув край, выглянула на улицу. Сперва она не видела ничего, одну лишь струящуюся мглу. Затем в этой мгле что-то шевельнулось, и она похолодела.
Из-за стекла на неё смотрело лицо. Огромное, во весь оконный проем величиной. Оно смотрело, не моргая. У него был узкий брезгливо скривившийся рот, тонкие трепещущие ноздри и блестящие кроваво-красные глаза, будто бы до краёв наполненные слезами. Плавающий внутри одного из них зрачок размером с человеческую ладонь скользнул в её сторону и резко расширился.
Пикта тут же задёрнула штору и опёрлась рукой о стену, чтобы устоять на внезапно ослабевших ногах. Теперь она слышала грохот на нижних этажах, слышала блуждающие вскрики, слышала топот ног людей, пробегающих мимо их запертой комнаты, и своё шумное сдавленное дыхание.
- Оффа! – задыхаясь от страха, прошептала она. – Оффа, проснись!
Тот даже не шевельнулся. В дверь грохнуло.
- Оффа! – в два прыжка она оказалась рядом со спящим спутником, начала его тормошить. – Вставай сейчас же!
Кровь стучала в висках, перед глазами всё ещё стояло то ужасное лицо за стеклом.
Оффа шевельнулся, посмотрел на неё бессмысленным взглядом, по его отвисшему подбородку стекала тонкая струйка слюны, очки повисли на одном ухе.
- Нам сейчас же надо уходить! – шептала она, безрезультатно пытаясь заставить его сесть. – Или нет, нам нужно забаррикадироваться и придвинуть к окну шкаф!.. Да вставай же ты! Неужели ты не слышишь, что там происходит?! – ей показалось, что последняя фраза прозвучала слишком громко, она испуганно зажала рот руками. – Хотя нет, мы спрячемся в ванной, они вряд ли туда сунутся.
- Ладно, – безразлично произнес Оффа.
Девушка вдруг заметила, что из одежды на ней лишь трусы с лифчиком, начала судорожно натягивать на себя сложенные у кровати вещи. Пальцы не слушались, и ей никак не удавалось справиться с молнией на джинсах.
- Нет, нет, только не засыпай! – заметив, что спутник снова обмяк, яростно зашипела она. – Ты должен мне помочь! Я одна не справлюсь… Оффа, я не хочу оказаться в том фонтане!
Где-то этажом ниже раздался протяжный вопль, сместился в другое крыло и погас.
Оффа наконец сел и спустил ноги на пол.
- Вот умница, не надо засыпать, надо сперва помочь Пикте, а потом уже делай, что хочешь, – она, наконец, сумела влезть в кеды и, не завязывая шнурков, побежала в ванную.
Одного беглого взгляда хватило, чтобы понять – если кто-нибудь ворвётся в комнату, в ванной им спастись не удастся. Щеколда держалась на паре тонких винтиков, да и сама дверь могла защитить разве что от любопытных глаз. Девушка выскочила из ванной и застыла посреди комнаты, обхватив голову руками. Она совершенно не представляла, что делать.
Тем временем шум внутри дома постепенно начал стихать, блуждающие крики переместились наружу и двинулись вверх по улице, сопровождаемые разрозненными хлопками, похожими на выстрелы. Оффа восседал на кушетке, сосредоточенно оправляя на себе измятую толстовку.
В этот самый момент в дверь постучали.
Пикта машинально попятилась и остановилась, упёршись спиной в дверцу платяного шкафа. Среди раскуроченного хлама на полу, она заметила крупный обломок деревянной этажерки, который, при желании, можно было использовать как оружие. В дверь опять постучали, уже более настойчиво.
- Тётенька, – раздался тихий детский голос, – это я, тётенька. Откройте.
Думала она недолго. Знаком приказав Оффе молчать, Пикта подобрала с пола кусок этажерки, подкралась к двери и прислушалась.
- Мальчик? Ты что там делаешь? – открывать дверь было страшно. – Почему ты не прячешься?
Из-за двери послышалось смущённое покашливание.
- Я неправильно сказал вам, тётенька, – отозвался мальчик, – здесь сейчас тоже опасно. Пойдёмте, я покажу, где можно спрятаться. Я не вру, и я живой. Меня зовут Парвус.
Девушка чуть помедлила, затем отперла замок и, придерживая дверь плечом, выглянула в образовавшуюся щель. Мальчик казался нормальным, в коридоре было темно и пусто.
- Хорошо, – она отодвинулась, пропуская его в комнату, – меня зовут Пикта, а его Оффа. Ты расскажешь нам, что здесь происходит?
Едва различимый в полумраке мальчик кивнул.
- Это вам не поможет, – он указал на деревяшку в руке девушки. – Такая палка сразу сломается. Лучше брать ножки от стульев, они крепкие и иногда с гвоздями. Или вот, – он запустил руку в складки своего свитера и вытащил короткий стальной прут. – Им надо бить прямо по голове, это ненадолго их останавливает. Берите.
- Кто там за окном, Парвус, ты ведь знаешь? – не двигаясь с места, спросила Пикта.
- Ты смотрела в окно? – помрачнел мальчик. – А пузодёр тоже тебя видел?
- Пузодёр? – растерянно переспросила она.
- Берите, – грубо ответил мальчик и ткнул протянутым прутом в живот Пикты, она послушно его взяла. – Вчера по этапу шли шестеро, но одного путника убили и проводника их тоже, а четверо заблудились. Они сейчас бегут в сторону окраины и дохлые все отправились туда, но пузодёры далеко от центра Города не уходят. А если один из них тебя видел, значит видели и остальные.
- Парвус, я ничего не понимаю.
Он смерил её долгим пристальным взглядом.
- Ты не проводник, да?
- Я обычный человек, – убитым голосом отозвалась Пикта.
- Тогда тебе надо идти к Кукловоду и просить взять с собой. Но сейчас нельзя, а то непременно убьёт. Надо спрятаться и подождать правильного момента. Я покажу, где стоит автобус, а с Кукловодом сама будешь говорить. У нас нет женщин, он будет доволен. Но не сейчас, утром.
- Подожди, зачем нам какой-то Кукловод? Может быть ты просто…
- Пойдёмте, – нетерпеливо перебил мальчик. – Путники могут опять прибежать сюда и тогда дохлые прибегут за ними. А дохлых очень много. И Кукловод сейчас с ними, – он осторожно приоткрыл дверь, выглянул в коридор, потом поманил за собой.
- Послушай меня, Парвус, может ты просто покажешь нам, как выйти из города?
- Дурачка с собой не бери, – с неожиданным отвращением сказал мальчик, проигнорировав её вопрос. – Он слабее меня, а мешает больше. Проводник правильно от него отказался.
Девушка машинально оглянулась на плетущегося позади Оффу. Лицо того ничего не выражало.
- Как это "не бери"? – возмутилась она. – Нельзя же его просто взять и бросить! Он ведь живой человек, как ты и я!
- Нет, – сердито отозвался мальчик, не оборачиваясь. – Он дурачок.

На улице было тихо и вместе с тем удивительно тягостно.
Безвкусная удушливая мгла сумерек вяло колыхалась в узких проулках между зданий. Казалось, всё окружающее пространство до самого неба затопило грязной водой или завалило рыхлым, едва пропускающим свет слоем пепла.
В сгустившейся темноте Красный Город выглядел иначе. Он уже не казался девушке столь помпезным, как днём. Весь его иллюзорный кукольный пафос сошёл на нет, сейчас он скорее походил на большую заброшенную стройку, где по ночам поднимается жирный чад от горящей резины и пластика, нестерпимо воняет гниющим мусором и сыростью, где воют помойные псы, справляют нужду бродяги и ходят опасные люди.
Мальчик вёл их вдоль стены, то и дело посматривая наверх. Пикта пару раз пыталась проследить за его взглядом, но так и не заметила ничего подозрительного. Лишь один раз ей послышался негромкий перестук, как если бы по полу рассыпались порванные бусы. Она не придала этому значения, однако Парвус вдруг застыл как вкопанный. Его цыплячья шея под светлыми завитками свалявшихся волос вытянулась, он бешено завертел головой.
- Пузодёры, – испуганно зашептал мальчик, – они…
Окончание фразы Пикта не расслышала.
Какой-то неживой, словно бы его издавал громадный сломанный механизм, низкий и в то же самое время пронзительный рёв, настигший их у самого угла здания, был такой мощи, что всех троих разом впечатало в стену. В окнах задребезжали стёкла, с крыши посыпалась мелкая каменная пыль.
Сквозь свивающуюся пыльными кольцами мглу на них плыл гигант. Они видели лишь его очертания – массивное шарообразное тело и три непропорционально короткие суставчатые конечности, которыми он поочередно упирался то в землю, то в стены домов.
Монстр снова заревел, вдалеке ему откликнулся ещё один, потом ещё.
- Надо бежать! – визжал мальчик, приседая и в ужасе дёргая Пикту за рукав.
Чудище с трудом протиснулось в узкий проулок. Его туловище сплющило словно огромный воздушный шар, напрягшиеся ножки заскрежетали по мостовой. Бледный жёлтый свет случайного фонаря выхватил из темноты его бок и Пикта увидела девять уже знакомых красных глаз. У монстра было целых три лица, которые подмигивали, гримасничали и надменно кривились, вминаясь в окружающие стены.
И вот тогда девушка побежала. Она буквально не могла дышать, её оглушило, перед глазами замелькали чёрные точки. Куда бежит, она не понимала. Тротуар, плиты, стена, ступени, перила, опять тротуар, опять стена, витая ограда, дверь, заперто, камни, небольшой арочный мост… Она несколько раз падала, но вставала и бежала дальше, слыша лишь гулкие удары собственного сердца и незатихающий рёв позади.
"Мальчик, мальчик, Оффа, мальчик с протезом", – пульсировало в её мозгу, но остановиться она не могла.
Потом Пикту сбили с ног. Она охнула, больно ударилась коленями о мостовую и забарахталась, однако сбивший и поваливший её на землю, уже обмяк. Из последних сил, задыхаясь от страха и хлынувшей со всех сторон дикой вони, она оттолкнула его от себя и поползла в сторону, скользя в лужах вязкой и чёрной как нефть жижи. Рядом закричали, кто-то грузно перелетел через неё и упал навзничь. В мостовую неподалёку ударил поток яркого света и тут же сместился вбок. Но за эти доли секунды девушка успела увидеть, что барахтается посреди груды искромсанных человеческих тел. Большинство из них вяло шевелились. А со всех сторон пёрли новые люди, но жизни в них не было – глядящие вперёд глаза были пустыми, остекленевшими, мутными будто свернувшийся яичный белок.
Сверху раздался смех и весёлое улюлюканье. Из узкого, похожего на бойницу окна ближайшего здания высовывался полуголый молодой мужчина, он управлял лучом прожектора, выхватывая из полумрака отдельные фигуры, фрагменты стен и залитые кровью тротуарные плиты.
Пикта, не раздумывая, прямо на четвереньках шустро поползла туда, куда свет прожектора не попадал – к невысокому крыльцу, обрамлённому фигурно подстриженным кустарником. Выбор показался ей удачным. Крыльцо отгораживало девушку от толпы, текущей со стороны уже знакомого здания с шпилем и памятником, а сквозь ветви кустарника можно было следить за происходящим, не опасаясь, что её заметят.
Некоторое время она сидела, с ужасом всматриваясь в едва различимые лица бредущих мимо мертвецов, затем услышала яростные крики. Луч прожектора одновременно с её взглядом устремился в сторону кричащего, и пятно света выделило группу борющихся тел. Очевидно, где-то среди них был один из упомянутых мальчиком путников, который продолжал бороться за свою жизнь.
Несколько минут она заворожённо смотрела на эту свалку, куда стекались всё новые и новые мертвецы, словно бы подчиняющиеся указующему лучу света, а потом увидела странного человека, которого не замечала до этого. Тот стоял чуть в отдалении под уличным фонарём и, похоже, просто наблюдал. Бредущие мимо мертвецы его не трогали, хотя он в корне от них отличался. Да он вообще от всех отличался.
Человек этот был очень высоким – на вид метра два с половиной, одет в потёртый комбинезон, резиновые сапоги и камуфляжную куртку, но главное, что поражало, это его телосложение. Казалось, его перекрутили и сплющили, а затем уродливо растянули в длину, отчего все его суставы стали шиворот-навыворот, тело приняло форму вопросительного знака, шея удлинилась, а лицо так и вовсе потеряло любое сходство с человеческим. Впрочем, даже цвет его пергаментно тонкой кожи был неестественно-розовым, словно у новорожденного младенца, и будто бы слегка светился изнутри.
Из свалки тел, отмеченной потоком света, снова донёсся крик – только теперь он был полон ужаса и боли, в унисон ему раздалось бодрое улюлюканье.
- Вождь! – опасно свесившись из окна, позвал из соседнего здания жизнерадостный голубоглазый мужчина, управляющий прожектором. – Я видел на соседней улице ещё одного. Похоже, он решил спрятаться у ратуши. Но там сейчас стопудово пузодёры, так что далеко не убежит. И ещё их явно больше, чем мы сперва насчитали. Человек семь, может даже восемь.
- Восемь? – переспросил странный человек уже знакомым девушке ленивым тоном.
- Типа того, ага. А ещё малой говорил, что видел бабу в одном из домов. Сказал, вроде как даже симпотная.
Странный человек ничего не ответил, лишь сделал незаметное движение рукой, и борющаяся куча посреди улицы распались на отдельные расползающиеся в стороны изуродованные тела. Мужчина в окне присвистнул, разглядывая единственное, оставшееся лежать неподвижно. Это был человек в красной от крови футболке со сделанной от руки надписью "нопасаран".
- Славно повоевали, пацаны, удачи в другой раз, – подытожил мужчина и выключил прожектор.
"Они знают, что я здесь, – осторожно отодвинувшись от куста, Пикта забилась впритык к крыльцу и поджала под себя ноги. – Я думала, мальчишка хочет помочь, а он сдал нас с потрохами. Оффа, – она непроизвольно начала грызть ноготь на большом пальце. – Надеюсь, он хотя бы недолго мучился…"
- Ползи сюда, – еле слышно прошептал чей-то голос поблизости. – Скорее, пока тебя не заметили.
Пикта в ужасе отшатнулась и хотела было дать дёру, но её тут же поймала за плечо крепкая рука неразличимого в темноте незнакомца, лежащего на животе поперёк крыльца.
- Спокойно, – сдавленно зашипел тот сквозь закрывающую нижнюю половину его лица повязку. – Я не с ними. Ни с кем из них. Я тут сам по себе и вполне мог бы пройти мимо, но ты спряталась в настолько плохом месте, что это ну просто ни в какие ворота. Давай, медленно и аккуратно подтянись и залезай ко мне.
Его жёсткие пальцы чуть ослабили хватку, а затем возле лица девушки появилась вторая рука с раскрытой ладонью.
- Я помогу, держись.
Не видя иного варианта, она ухватилась за протянутую руку. Незнакомец одним рывком затащил её на крыльцо и указал на приоткрытую дверь.
- Я здесь уже больше двух часов за всем наблюдаю и даю почти стопроцентную гарантию, что никто сюда больше не заявится. Оглянись.
Действительно, основная волна ходячих мертвецов схлынула, даже убитый на её глазах "нопасаран" поднялся и, спотыкаясь, ушёл вслед за ними, странный человек в комбинезоне тоже исчез из виду и лишь редкие тёмные силуэты тёрлись около дальних домов, что-то подбирая с залитого кровью асфальта. Совсем неподалёку протяжно заревел гигант, но на этот раз ему никто не откликнулся.
- Не поднимайся, ползи за мной.

Внутри дома было ещё темнее, чем на улице, но воздух казался здесь намного чище.
Незнакомец прикрыл входную дверь, плавно задвинул её чем-то тяжёлым и остановился, будто бы раздумывая, что ему делать дальше. Пикта едва различала его очертания в окружающей мгле и не понимала, на что именно тот смотрит. Возможно, он тоже был каким-нибудь чудовищем и прямо сейчас решал – сожрать ли её сразу или сперва избить и изнасиловать. При других обстоятельствах она наверняка ни за что не согласилась бы пойти с ним, но сегодня мертвецы снаружи пугали её куда больше.
- А эти бандиты, однако, шустрые ребята, – еле слышно проговорил незнакомец и стянул с лица повязку. – Ты видела того, кто управляет зомбяками? Хорошо, что они тебя не спалили. Я смотрел из окна наверху, они легко загнали и переубивали пять здоровых вооружённых мужиков. Ты была с ними или ты из тех, о ком они изначально не знали?
Девушка молчала. Её трясло и подташнивало, мысли путались, джинсы липли к телу, пропитавшая их мерзкая вонь настойчиво лезла в ноздри, потому она старалась дышать только ртом.
- Ты там вообще живая ещё? – в голосе незнакомца послышалась тревога. – Они тебя не заразили?
- Чем? – испуганно спросила Пикта, вскидывая голову.
Незнакомец с облегчением выдохнул.
- Зомби вирусом, – серьёзным тоном заявил он. – Ну или что там происходит после укуса ходячим мертвецом. Но даже если тебя укусили, не переживай, превращение не сразу происходит. А может здесь это вообще не так работает. Меня покусали несколько часов назад, и я вроде в порядке. Ну, в относительном.
Девушка почувствовала, как в её животе что-то сжалось, отчего резко захотелось в туалет, а по шее побежали мурашки, занырнули под футболку и расползлись, приподнимая волоски по всему телу. Совершенно одна, в неизвестном страшном городе, среди чудовищ, злобных мародёров и толп мертвецов, в темноте чужого дома, наедине с человеком, который утверждает, что в любую секунду может стать зомби…
Она обхватила себя за поджатые колени, но сразу же с отвращением отдёрнула руки – штанины джинсов были холодными и склизкими.
Незнакомец, чуть прихрамывая, отошёл к противоположной стене и тяжело опустился на пол.
- Как же жутко хочется курить, – проговорил он. – И наверняка совсем скоро захочется есть. Еды я, кстати, нигде не нашёл. Непонятно, где её вообще добывать.
Он хмыкнул.
- Вот странно, да? Мы уже настолько привыкли, что можно просто пойти и купить себе еду в магазине, что в незнакомом месте совершенно теряемся. Я ведь даже охотиться не умею. Наверное. Не пробовал. А макароны здесь на деревьях, к сожалению, не растут. Кстати, как вообще понять, что тут можно есть, а что ни в коем случае не стоит? Меня до этого момента кормила Лу. Потом монашка. Потом братья. Они все знали, где достать пищу. А я вот такой бесполезный, – он вздохнул. – Зато в доме имеется водопровод, и он работает. Жаль, вода здесь не очень хорошая. И вообще, зачем вся эта тема с едой в посмертии? Нет, ну вот правда.
Пикта молчала.
- Думаю, надо уходить их этого города, – продолжал рассуждать вслух незнакомец. – Вот только я уже пытался добраться до леса засветло, и у меня почему-то ничего не вышло. Там невидимый заслон или типа того.
- У меня есть сигареты, – чуть повременив, сказала девушка.
- Что? Серьёзно? Сигареты?
- Да. Немножко. Я пытаюсь бросить.
Её собеседник несколько секунд не издавал ни звука, затем Пикта услышала его сдавленный смешок.
- А что, бросить это хорошая идея. Иначе в дальнейшем придётся курить подорожник. Не поделишься?
Девушка двумя пальцами выудила из заднего кармана джинсов сплющенную пачку с вложенной в неё зажигалкой и толкнула по полу в сторону незнакомца.
- Вот спасибо, – искренне поблагодарил тот.
На несколько мгновений вспыхнул огонёк, разгоняя окружающую мглу, и в его неровном свете Пикта успела худо-бедно разглядеть своего собеседника. Это был молодой жилистый парень на вид немногим старше неё, с рыжими словно апельсин волосами, одетый в какую-то рваную хламиду неопределённого цвета.
Пламя зажигалки погасло и в воздухе повисла мерцающая красная точка зажжённой сигареты. Незнакомец с наслаждением затянулся и неторопливо выдохнул.
- Так и когда вы превратитесь в зомби? – робко спросила Пикта.
Рыжий хмыкнул.
- Надеюсь, что никогда. Но я обязательно предупрежу, если это вдруг начнётся. Кажется, здешние зомбяки чувствуют, когда начинают превращаться, – в его голосе послышались едва уловимые нотки грусти. – И к тому моменту они уже совсем неважно выглядят. Сам видел. Я был в замке, там их тоже полно. Чудом сбежал. Так что туда ходить не надо, в замке вообще мрак что творится. Кстати, меня зовут Инауро, я человек и без понятия, как здесь оказался.
Девушке вдруг стало очень смешно.
- Выходит, у нас клуб анонимных потеряшек, – нервно захихикала она и тут же машинально прикрыла рот тыльной стороной ладони. – Извините. Вы ведь меня не обманываете сейчас, нет? Просто я тоже не понимаю, что происходит. Наверное, нас похитили и чем-то накачали, потому что я вот совершенно ничего не могу о себе вспомнить. Кроме того, что меня зовут Пикта. Только, по-моему, это не совсем моё имя, а что-то типа прозвища.
- Позывной, да. Здесь у всех только позывные, – немного помолчав, отозвался рыжий. – Так ты одна сюда пришла или с кем-то?
- Ну, – она замялась, – со мной был Оффа, но мы разминулись. Наверное, он уже мертв. Не думаю, что он вообще способен выжить в одиночку. Он умственно неполноценный.
- Понятно, – мрачно проговорил Инауро.
- Так и что же нам теперь делать?
Собеседник не ответил, лишь молча притушил докуренную сигарету. Пикта поняла, что идей у него нет.
Она заёрзала на твёрдом полу, прислонилась к стене и вытянула ноги.
"Ну окей. Пожалуй, пора смириться с тем фактом, что я действительно потерялась, – подумала она. – У меня нет телефона, нет выхода в интернет. Мне не у кого спросить дорогу, да я и не знаю, куда мне надо, потому что у меня амнезия. На помощь спасателей или военных рассчитывать не приходится, нет здесь никаких спасателей, здесь только монстры и такие же заблудившиеся люди как я. Наверное мы каким-то образом попали в жуткую параллельную вселенную. И теперь мы здесь попросту умрём…"
Пикте стало очень жалко себя, но слёз почему-то не было. Видимо, адреналин её ещё не до конца отпустил.
Несколько минут они молчали, затем снаружи снова раздались умноженные эхом крики.
- Пойду, пожалуй, посмотрю, – шепнул Инауро, поднялся и быстро захромал куда-то в темноту.
- Подождите меня! – тонко пискнула Пикта, вскочила и засеменила следом.
Когда она наконец нагнала его, вскарабкавшись по лестнице на второй этаж, он уже выглядывал в огромное не зашторенное окно.
- Осторожнее, – прошипел парень, отодвигая её в сторону. – Они на соседней улице, но всё равно могут нас заметить. Вон там, видишь? Свет скачет…
Яркий луч прожектора метался за домами напротив то влево, то вправо, словно бы управляющий им никак не мог решить, в какую сторону светить. В промежутках поток света то и дело выстреливал в тёмное небо.
- Возможно, там двое, – еле слышно проговорил Инауро. – Шестой путник… и твой Оффа.
Она прикусила нижнюю губу, с силой вцепившись пальцами в локоть незнакомца. А затем увидела светловолосого человека, который с трудом, согнувшись, перемещался вдоль стены одного из домов. Он брёл, держась руками за живот и чуть подволакивая ногу. Его то и дело заносило, видимо он был серьёзно ранен.
- Надо ему помочь, – в ужасе прошептала Пикта.
Инауро лишь покачал головой.
- Всё, поздно.
Из проулка текла толпа тел. Мертвецы валились будто поставленные в ряд шашки домино, следующие ряды шагали по головам и спинам своих упавших собратьев, а те продолжали ползти, не останавливаясь. Их были там сотни, если не тысячи. Мужчины, женщины, старики, худощавые подростки. Голые, одетые, оборванные. С вырванными конечностями, пробитыми головами, разлагающиеся и целёхонькие, отличные от живых лишь своими противоестественно смазанными и вместе с тем подрагивающими в неконтролируемом припадке движениями.
Всех их вёл жуткий Кукловод, невозмутимо стоящий в отдалении со сложенными на впалой груди руками.
Путник упал, но смог подняться. Стряхнул с плеч не нужный более рюкзак. Расстояние между ним и толпой неумолимо сокращалось.
В окне дома напротив мигнул и сразу же ослепительно вспыхнул прожектор, выделяя идущего большим световым овалом. Будто актера на сцене театра.
Инауро вздрогнул и оттащил Пикту от окна. Порывисто дыша, они прижались спинами к погружённой во мрак стене. Потом снова осторожно по очереди выглянули наружу.
Толпа уже нагнала путника, но он продолжал идти вперёд, таща за собой целую вереницу вцепившихся в его ноги мертвецов. Остальные шли прямо по ним.
Кто-то схватил его за растрёпанные волосы. Его голова запрокинулась, рот широко раскрылся, но крика не было. Путник повалился на колени и его, ещё живого, начали потрошить.
Пикта в ужасе отвернулась и закрыла лицо руками. Инауро же наоборот продолжал смотреть, не отрываясь.
Стекло задрожало от рёва шарообразного гиганта, следом в поле зрения появился и он сам. Словно наполовину сдувшийся дирижабль, он протиснулся между двумя рядами домов и будто чудовищный слизень пополз вниз по улице, оставляя за собой след из размозжённых, но всё ещё подёргивающихся тел.
- Это ужасно, – со слезами в голосе проговорила Пикта.

- Это прекрасно! – всплеснула руками библиотекарь. – Настолько интересного запроса мне уже давно не поступало! Шагающий Монолит, говорите? Так-так, давайте посмотрим, – она начала суетливо рыться в огромном библиотечном каталоге, погромыхивая деревянными ящичками и то и дело поднимая на Лускус свои сияющие от восторга глаза. – Марксизм, марля, марсиане… Нет, мо… мозаика, молебен… Сейчас-сейчас, секундочку. Монотеизм… А, вот! Монолит! Так, посмотрим.
Она плавно сместилась к соседнему каталогу и, ведя пальцем по алфавитным указателям, поднялась на три метра вверх.
- Монолит, – с удовольствием причмокнув, повторила она и снова загремела, двигая ящички. – Бетонный, гладкий, гигантский. Нерушимый. Нет, всё не то… Нашла! Шагающий. А труды какого именно автора по этой теме вас интересуют, подскажите, пожалуйста?
- Ээ, – растерянно отозвалась Лускус, – да всех, наверное.
- Изумительно!
Библиотекарь вытащила один из длинных ящиков и, победоносно потрясая стопкой потемневших от времени бумажных карточек, опустилась вниз.
- Ну вот, извольте. Для начала могу предложить вам ознакомиться с умопомрачительным научно-фантастическим романом Мизуро Канибуро и не менее впечатляющим исследованием палеоастрийского археолога Йона Жеравина Дек Фуна. У нас также имеются в наличии два бесподобных альбома с репродукциями работ художников…
Лускус схватилась за голову.
- Вот это всё, – она указала пальцем на плотно уложенные в ящике карточки, – литература по теме Шагающего Монолита?
- Разумеется, – горделиво вскинула подбородок тётушка. – Нашей библиотеке буквально нет равных по количеству абсолютно удивительных печатных изданий. И это я вам даже ещё не предложила каталог с периодикой.
- Так, стоп, погодите, – Лускус помассировала пальцами свои стремительно наливающиеся тяжестью виски. – Давайте, пожалуй, начнем с репродукций… или как их там. Честно, даже не представляла, что будет такой объём информации.
- Да, так обычно и случается, – согласилась библиотекарь и снова заулыбалась. – Ну, художники так художники.
Она ловко выхватила две карточки из стопки и поплыла вглубь рядов со стеллажами.
- Я вам и старых мастеров принесу, и новых, – крикнула она издалека.
Лускус с тоской огляделась по сторонам. Потом опустилась на потёртый стул, дотянулась до деревянного ящика и начала наобум перебирать плотные картонные квадратики. "Шагающий Монолит и эффект КанталО", "Теория физического вакуума, сталкивающиеся абсолюты и Шагающий Монолит", "Шагающий Монолит в призме народного творчества коренных палеоастрийских народов".
- Мрак, – только и смогла произнести она.
Рядом зашуршала, аккуратно снимая с книг суперобложки, незаметно вернувшаяся библиотекарь.
- Можете присесть за любым понравившимся вам столом в читальном зале и ознакомиться, – она протянула проводнице два увесистых альбома с иллюстрациями.
- Благодарю, – пробормотала та.
"Репродукции работ старых мастеров" она осилила быстро – мутные снимки каменюк с выдолбленными на них закорючками и глиняные дощечки с примитивными изображениями некоего куска чего-то плотного с человеческим лицом её почти не заинтересовали. А вот на современных художниках Лускус залипла. Местами это было действительно красиво и впечатляюще. Особенно ей понравились картины автора с именем, состоящим практически из одних согласных. На них Монолит изображался в виде космически масштабной скалы с двумя арочными выступами по бокам и раззявленным ртом посередине. По выступам его будто ползли извилистые вены, подножье терялось в плотном желтоватом тумане, а возле него копошились неясные силуэты в саванах, исступлённо тянущие вверх многочисленные костлявые руки.
"Ну, в общем, да, – думала она, медленно листая альбом, – очевидно, это и правда объект почитания какого-то культа".
После беглого просмотра работ художников Лускус попросила библиотекаря отыскать ей исторические справки по теме вместе с трудами археологов и не прогадала.
Практическое руководство под названием "Шагающий Монолит в свете законов мироздания" за авторством некоего "пр. и д-ра техн. наук" по фамилии Энкильш зацепил её особенно. В нём было много непонятных отсылок, терминов и формул, однако именно там она вычитала, что культ действительно имел место быть. И Монолит правда шагал. В том смысле, что он постоянно, без чьей-либо помощи перемещался по какой-то запретной для рядовых странников локации и поймать его, судя по всему, представлялось той ещё задачкой.
Его почитатели обозначались в книге странным словом "затиджи", иногда заменяемом на смутно знакомый проводнице термин "архитекторы", и выдавались автором за потомков самой первой расы людей, которые, собственно, построили и Шагающий Монолит, и до кучи все прочие значимые объекты междумирья. Люди эти якобы были чрезвычайно высокоразвитыми существами и однажды сумели наполнить целый новый мир всевозможными и невозможными структурами, текстурами и фактурами. Об этом упоминалось очень коротко и вскользь, но Лускус невольно вспомнила сказочку, рассказанную ей Джубой перед самым их расставанием. А ещё эти затиджи верили, что в Монолите заключена отдельная сжатая до точки инфернальная вселенная, где сокрыт не кто бы то ни было, а сам Создатель изначальной материи. И потому затиджи не столько поклонялись жуткому камню в чёрной пустыне, сколько горевали по утраченной мудрости Создателя.
"Это тело – всего лишь тень. Его не возродили, а оживили, и не Бог, а существа, способные восстановить тело, но не душу. Душа же, до поры витает потерянная, печально взирая с высоты на своё страдающее в лишениях тело, – утверждалось в одном из абзацев книги. – Однако разум, будучи однажды пробужден, не способен более выносить разлуки с душой и потому неумолимо стремится ввысь".
Далее было что-то про то, что проникнуть в физическую суть "эффекта Монолита" пока не удаётся. Мол, установлены лишь его отдельные проявления.
"По всей видимости, – писал автор, – его форма является наилучшим концентратором излучения, обусловленным влиянием извне и взаимодействием с Сущностью Мира и окружающим вакуумом. Данное излучение обладает высокой проникающей способностью и специфическим воздействием, способным изменять физико-химические и биологические свойства объектов".
В общем, исходя из текста, воздействие это было преимущественно таким, что всё живое вокруг него быстро портилось и дохло.
- Так. Это, конечно, очень интересно. Но Инауро-то здесь причём? – пробубнила себе под нос Лускус, чуть подумала, затем вытащила из внутреннего кармана рюкзака упакованную в вощёную бумагу копию схемы Шагающего Монолита и аккуратно разложила её перед собой.
Рядом еле слышно зашелестело. Проводница оглянулась.
Библиотекарь нависала сзади, с любопытством заглядывая ей через плечо. В руках у неё была перьевая метёлка для смахивания пыли.
- Простите, – смущённо отодвинулась тётушка, прикрываясь метёлкой будто веером. – Вы так увлечённо читали сложную научную литературу, что я буквально заразилась вашим энтузиазмом и немного подсмотрела. Не могли бы вы сказать, что за занимательную рукопись вы сейчас достали? У нас я таких не видела.
- Это мне лесные ведьмы дали, – хмуро ответила Лускус, машинально прикрывая схему Монолита ладонью. – По той же теме.
- А, понятно, – прикусила губу библиотекарь. – Очень хочу попросить вас позволить мне, когда вы закончите, снять с неё ксерокопию, чтобы внести её в каталог тоже. Если вас, конечно, не затруднит. Уверяю, в нашей библиотеке даже ксерокопии представляют научную ценность. А вообще, у меня мысль возникла… – вид её стал слегка заискивающим, – время позднее, утро нескоро, за окном чёрная чернотуха… так что я взяла и кофейку нам зернового сварила. Уж не отказывайтесь.
- Честно говоря, не планировала кому-либо эту схему вообще показывать, – начала было Лускус, но потом решила не нагнетать. – Впрочем, надо в ней сперва разобраться, может она для меня вообще никакой ценности не представляет, и я просто отдам её вам, без всяких ксерокопий. А вот от кофе не откажусь, мысль и правда дельная.
Тётушка всплеснула руками и оперативно прикатила откуда-то из глубины библиотеки небольшую сервировочную тележку с кофейником, тарелкой с плюшками и двумя крошечными стеклянными чашками.
- Вы какой кофе предпочитаете? – засуетилась она. – Чёрный, со сливками или с сахаром?
- И с тем, и с другим, наверное…
- Ой, приборы забыла! – воскликнула библиотекарь и снова умчалась вдаль.
"Видимо, и правда чересчур истосковалась по живым собеседникам", – подумала Лускус, сдвигая на край стола свою подборку книг.
Библиотекарь вернулась порозовевшая и чуть запыхавшаяся, на расписном деревянном подносе в её руках стояла фарфоровая сахарница.
- Знаете, тут порой тишина такая, будто в гробнице, – с печальной улыбкой сказала она, хаотично перемещая по столу принесённую посуду. – Однако на данный момент я - единственный выживший архивариус, а значит на мне одной лежит полная ответственность за все эти сокровища. Очень тяжело порой становится. Совсем никто не заходит, новых поступлений тоже почти нет. Семь циклов назад ещё и охранника на полставки зарезали, он конечно нелюдимый был, но теперь вот совсем поговорить не с кем. Одни лишь книги, книги кругом. И наверху завал всяких неразобранных коробок и папок с документацией.
Она с шумом придвинула к столу ещё одно кресло и села, рассеянно накручивая нитку жемчужных бус на указательный палец. Потом оглянулась на поднос и всплеснула руками.
- А ложки-то не принесла, растяпа этакая. Вот видите, что изоляция с людьми творит.
Библиотекарь опять уплыла и мгновенно вернулась, прижимая к себе молочник со сливками. Ложек при ней по-прежнему не было. Она присела на краешек кресла и замерла, будто пытаясь вспомнить, о чём она опять забыла.
"Странная женщина", – решила Лускус, исподтишка наблюдая за ней.
Тётушка подалась вперёд и мягко коснулась плеча проводницы.
- Так что вы уж простите мою болтливость, – она тут же виновато убрала руку. – Жизнь, так сказать, припёрла меня к крайнему барьеру.
- Ну, знаете, вас не так-то просто найти. Может потому никто к вам и не заходит?
- Да? – удивилась тётушка и на несколько секунд задумалась. – Да, вероятно вы правы. К тому же сейчас всё буквально как на углях раскалённых и не понятно, что день грядущий нам готовит. В старых знаниях нет необходимости, выжить бы.
Она наконец выставила чашки в удовлетворившем её положении и, разлив по ним кофе, щедро насыпала Лускус сахара и бахнула следом сливок.
- Надеюсь, ещё не совсем остыл… Кстати, как вам нравятся наши кресла? Согласитесь, очень удобные? Простейшая конструкция, зато какая надёжность, прочность просто немыслимая. И велюровая обивка. Хотя, конечно, велюр быстро изнашивается. Я подумывала насчёт того, чтобы заменить его гобеленовой тканью, – она отпила кофе, обожглась и торопливо добавила сливок. – Увы, гобелен истирается ещё быстрее, зато рисунок не банальный.
- Прекрасные кресла, – согласилась Лускус.
- Качественная мебель крайне важна при малоподвижном образе жизни, – проговорила библиотекарь. – Когда кости свербят, ноют и болят, жизнь сама по себе праздником не кажется, а на плохой мебели так и вовсе. Гемоглобин, холестерин, давление повышаются, в общем тьма возрастных недугов сразу проявляются. Ещё и погодка старым костям даёт прикурить.
Лускус отпила свой неразмешанный и потому совершенно несладкий кофе, с тоской оглянулась на отставленную в сторону пачку книг.
- А потому, барышня, обязательно следите за своим давлением. Укрепляйте сосуды. Пусть будут эластичными и чистенькими.
- Вы знаете, я, наверное, ещё немного почитаю, – сказала наконец проводница.
- Да-да, конечно! – всполошилась тётушка. – Я ни в коем случае не хотела вам мешать, – она подлила себе порцию свежего напитка. – Сейчас только допью и пойду.
"Это даже как-то грустно, – подумала Лускус, выуживая из стопки книг очередной научный труд. – Она наверняка не первый свой век проживает. И вот рядом совершенно никого. А ведь она стопудово не всегда была такой. Погрязшей в пыльных фолиантах…"
- Рекомендую вам повнимательнее присмотреться вон к той, красненькой книжке с кожаным корешком, – почти не отрывая от губ ободок своей чашки, шепнула библиотекарь.
- Вон к той?
- Да, именно к ней, всё верно. Там, возможно, есть как раз то, что вы ищете. Я случайно подслушала ранее, как вы произнесли имя "Инауро". Это же, насколько я понимаю, имя, да? И переводится оно как "в золоте". Смею предположить, именно поэтому вас и должна заинтересовать легенда о золотом восьмигранном ключе, способном отпереть тайный вход, сокрытый в недрах Шагающего Монолита.
Лускус открыла было рот, но ничего сказала, а просто повернулась и уставилась на съёжившуюся в соседнем кресле библиотекаршу.
- Очень интересная история, – сдавленным голосом уточнила та. – Такая драма. Читала её взахлёб.
- А что ещё по этой теме вы читали?
- Всё, конечно, – тётушка сделала какое-то неопределённое движение рукой и снова отпила из чашки. – Я вообще всегда все поступления просматриваю. На то я и архивариус, чтобы читать, систематизировать и каталогизировать.
Следующие четыре часа они провели в весьма продуктивном диалоге, на протяжении которого Лускус постепенно всё больше мрачнела. Информация, которую ей за это время поведала библиотекарь, в корне меняла вообще всё.
- Батюшки! Уже, оказывается, почти два ночи, – в какой-то момент воскликнула тётушка и поднялась. – Менее чем через полтора часа открывать библиотеку, а я тут пристала со своей старушечьей болтовней. Так и не дала вам спокойно почитать. Всё, ухожу. Попробуйте плюшки, я сама их вечером напекла, они должны быть ещё мягкими.
Стремительный уход архивариуса оставил у Лускус ощущение какой-то недосказанности. Она долила в чашку остатки давно остывшего кофе и залпом выпила вместе с горьким осадком. Затем откинулась в кресле и с силой потёрла ладонями лицо. Конечно, неплохо было бы чуть подремать перед новым днём, но она понимала, что не заснет, даже если очень постарается. Так что она встала, поприседала, чтобы разогнать кровь, и затем более получаса тупо бродила вдоль стеллажей, теребя заскорузлые корешки книг.
"Зачем мне это всё? – думала она. – Нет, ну вот какого чёрта? Высшие замутили очередную грандиозную афёру со сменой власти, а разруливать почему-то должна я. Кто я такая вообще, чтобы лезть в дела Высших? Как я могу им помешать?"
- Если позволите, хотела бы напомнить вам про то, что нужно ещё сделать ксерокопию с вашей схемы, – сказала возникшая вдалеке библиотекарь и сложила руки в умоляющим жесте. – А я пока на своё усмотрение подготовлю для вас несколько изданий, которые вы имеете право взять по своему читательскому билету. Думаю, они вам пригодятся. Только вы уж, пожалуйста, верните их в целости и сохранности.
Над её головой виднелась вырезанная на деревянной балке надпись "Cum omnia evanescunt, sola scientia remanebit".
- Когда всё исчезнет, – машинально перевела Лускус, – останется только знание.
- Именно, – одними губами улыбнулась тётушка и ушла заполнять формуляры.
Покидая здание, проводница на пару секунд задержалась в прихожей, стаскивая с ног истрепавшиеся за ночь бахилы. Из дверного проёма в глубине холла на неё печально смотрела архивариус. Лускус ей отсалютовала, и та сразу бодро замахала рукой в ответ.
- До скорых встреч, милая барышня, – сказала она. – Вы уж заходите к нам почаще, – и вежливо добавила, – будьте так любезны.