Последняя воля

                Ах, как сложно устроена жизнь! Как хочется быть удачливой, счастливой, красивой и конечно, любимой и любить самой! Но, эта программа максимум не всем по плечу, даже им, сестрам-близнецам Виктории и Элеоноре. Вот похожи они друг на друга внешне - абсолютно, а характеры и жизненный путь  - полная противоположность! Виктория, старшая на  одиннадцать минут сестра Элеоноры, спокойная, рассудительная, рациональная, имела наклонности к точным наукам. Элеонора – импульсивная, хаотичная, терпеть не могла учиться, или заниматься каким-либо делом. Единственное, что ее забавляло  это гонки на байках, клубы, вечеринки и деньги.


                Пока с ними жила мать и отец, все было как в обычной семье. Но, потом мать влюбилась в иностранца и, оставив дочерей отцу, выехала в Аргентину и, больше о ней никто ничего не знал и не слышал.  Отец, тоже создал новую семью, а девочек отправил жить к своим родителям. Бабушка и дедушка любили внучек, баловали, на этом все их воспитание заканчивалось.   После окончания школы Виктория поступила в университет на архитектурный факультет, Элеонора была рада, что теперь не нужно ходить в школу и подчиняться деду с бабкой, жила с кем хотела и где хотела. Почти пять лет Виктория не знала о сестре ничего. И вот…


              Виктория была на четвертом месяце беременности. Они с мужем Антоном, так ждали этого малыша. Сначала не хотели иметь детей, нужно было обустроить быт, квартиру, машину, а потом уже думать о малыше. Беременность была запланирована. Виктория обошла всех врачей, пролечила все свои и мужа, хронические недомогания, чтобы ребенок формировался в здоровом организме матери  и от здорового отца.  В дверь позвонили.  Виктория открыла дверь. За дверью стояла исхудавшая,  в грязной, поношенной одежде Элеонора с двух-трехлетним мальчиком на руках.

            - Ну, что сестра, пустишь нас с племянником переночевать? Денег у меня нет, документов тоже – в поезде ограбили. Мы с Прошкой, под дождем промокли насквозь, боюсь,  как бы не заболел!  Узнала, что деда с бабулей уже нет, а дом и дачу отец продал. Вот нам и деваться некуда. Пустишь?

             - О чем ты говоришь, Элли? Конечно, заходи без разговоров! Мы же родные сестры!- ответила Виктория.

             Она накормила, выкупала и сестру и племянника, и уложила спать. Виктория была рада, что Элеонора нашлась. Завтра она все расскажет, где она пропадала.

             Утром Виктория проснулась с головной болью, ее слегка знобило. За стеной, в комнате, которую они приготовили для будущего ребенка, плакал Прошка. Почему, Элли, не успокоит его? Виктория с трудом встала и прошла в детскую. Прошка сидел на полу почти голенький,  только в памперсах. Все его тело было покрыто  малиновой мелкой сыпью. Ребенок температурил - это было понятно и без градусника. Виктория  обошла комнаты, но не нашла Элеоноры. В шкафу-купе не было ее чемодана, зимнего  мехового пальто и сапог, а в другой его части – многих ее вещей и белья.  На тумбочке лежала записка : –« Прости, Вика, я нуждаюсь в помощи! Ты сестра и обязана мне помочь! Тряпок не жалей – еще заработаешь! Прошку оставляю тебе – он твой племянник, мне он не нужен! Можешь сплавить его в детский дом! У него все равно нет отца, а в метрике я твои данные записала. Кстати, твой паспорт я тоже умыкнула. Мой остался в залоге у одного »козла» и забрать его нет никакой возможности! Прости, сестра! Элли…»


             Виктория была в шоке! Но, Прошка,  плакал и она вызвала врача на дом. Доктор определил у ребенка краснуху и обеспокоено посмотрел на беременную Викторию:

             - Я думаю, что вы тоже больны. В вашем положении это очень опасно! Для вашего старшего ребенка это не так опасно, как для плода. Беременность может прерваться из-за краснухи  и вызвать выкидыш.


            Прошку забрали в стационар и, Виктория поехала с ним.  Уже вечером у нее поднялась очень высокая температура и она сама еле выжила. Ребенка она потеряла. Сильное маточное кровотечение поставило крест на ее дальнейшее материнство. Антон был в бешенстве! Мало того, что он потерял своего ребенка и других у него с Викторией не будет, так еще и подкидыша воспитывай! Сестричка ее не только их обокрала, так еще и своего «кукушенка» на Викторию зарегистрировала. Нет! Этого ему не надо! Еще на чужого ему ребенка придется алименты платить! Женщин вокруг - тысячи и не проблемных! Антон ушел.  Из больницы Виктория с Прошкой, вернулась в пустую квартиру. Спасибо Антону, что хотя бы стены и крышу ей оставил. Все нужно было начинать сначала -  восстанавливать паспорт, покупать мебель, белье, устроить Прошку в ясли-сад, чтобы продолжать работать. Ведь теперь, хочешь–не хочешь, а она мать Прошки и ничего не докажешь, они с сестрой однояйцовые близнецы  и у них одинаковые  ДНК. Виктория брала заказы на дом на проектировку  домов, делала чертежи, курсовые и дипломные проекты студентам строительных институтов.


            Прошло три года.  Прошка подрос и все больше становился похож на мать Элеонору, значит и на Викторию. Виктория души в нем не чаяла. Он был замечательным, спокойным и умным ребенком. В тот воскресный день, Виктория повела Прошку в зоопарк. Мальчик очень любил слонов и мог часами наблюдать за этими большими животными:

            - Мама, пошмотри , какой у шлоника длинный нош. Нош зовут  - хобот. Он как лука у шлоника! Он вше  белет хоботом – и хлеб, и яблоки и водичку!  И купается он водичкой из хобота! А мы купаемшя  из душа!


             Когда они подошли к своей квартире,  с верхнего этажа соседка, стала возмущаться, что она  - безответственная мать. Грудной ребенок уже час кричит-заливается, а она где-то шастает! Какой грудной ребенок? Откуда? Дверь в квартиру была открыта. Виктория быстро  забежала в квартиру, подхватив на руки Прошку. В детской комнате, в Прошкином манеже, лежали двое малышей – мальчик и девочка. Девочка была крупнее и спала, несмотря на кричащего рядом братика.  На тумбочке в прихожей лежали в файле  несколько листов бумаги -  два свидетельства о рождении на имена Алены и Никиты ( в графе »мать» было напечатано  « Воронцова Виктория Анатольевна»,  справка из роддома о рождении детей неделю назад. Спустя час раздался звонок телефона. Виктория сняла трубку:

          - Сестричка, привет! Я тебе еще детишек принесла! Понимаешь, у меня сейчас крутой мужик, его это дети, но воспитывать их он не хочет. Дела у него опасные и детей ему по статусу иметь не положено. Обеспечена будешь от и до! Пока! Под мусорным ведром, в конверте,  найдешь банковскую карту. Код – наш год рождения. Туда их папаша будет перебрасывать каждый месяц деньги на детишек! Целую, Вики! -  в трубке зазвучали короткие гудки. Виктория прошла на кухню. Действительно, под мусорным ведром лежал конверт  с банковской карточкой. Каждый месяц, в течение двенадцати лет,  платежи поступали регулярно и довольно большие в долларовом эквиваленте. Потом платежи прекратились. Виктория поняла, что отец «ее» двойняшек либо умер, либо пропал.


          Год за год в трудах и заботах Виктория растила своих племянников, которым она была больше родной матерью, чем  Элли. Она оставила работу  и посвятила себя детям. Любимую свою архитектуру она не оставила и интернет предоставлял ей возможность работать дома. Жила она хорошо. Денег было достаточно, она и сама зарабатывала немало, и  деньги на карте отца двойняшек лежали и обрастали процентами. С детьми было полное взаимопонимание. Она любила их, они любили ее, даже не подозревая, что их родила другая женщина, пусть даже и сестра их любимой мамы.


            Ночью, в дверь ее квартиры позвонили. Виктория в глазок увидела женщину с мальчиком  на руках. Она  решила, что женщина нуждается в помощи и открыла дверь. Женщина, не переступая порога, просто швырнула на руки Виктории  спящего малыша, захлопнула дверь и бегом спустилась по ступенькам.


           Малыш проснулся и заплакал. Ему не было и года. Виктория, чтобы не разбудить детей, зашла в свою комнату, раздела ребенка. На животике малыша лежало свидетельство о рождении. Ему было семь месяцев. Лежало и письмо. Даже не читая, Виктория поняла, что там в этом письме. Сестра писала, что она попала в нехорошую историю и вынуждена выехать со своим любовником-дипломатом  из страны. За ними «охотится» его жена-«старуха», поэтому ребенка она с собой взять не может. А Вике, что? Где трое – там и четверо! Ну, что поделать? Такова  «се ля ви»! На этом письмо заканчивалось. Малыша звали Алексеем.


               Так Виктория стала матерью четверых детей – у нее было три сына и дочка, так похожая на свою маму Вику.  Пролетели еще  двадцать лет. Пролетели, как облака над землей. Всю себя отдала Вика своим детям! Да, именно, своим! Она не судила сестру. Она потеряла своего ребенка из-за той краснухи, который с больным Прошкой, внесла в ее дом Элеонора. Но, она была благодарна сестре за счастье -  быть матерью детям, ее детям, а не детям Элли! Это были ее дети, дети Вики!

             Прохор уже давно жил своей семьей и воспитывал сына. Он, как и мама стал архитектором.  Алена – художница, у нее две дочери-двойняшки. Никита  окончил  полицейскую академию  и работает   в прокуратуре. Еще не женат. Алеша  -  курсант военно-морского училища в Севастополе.  У Виктории есть друг, любимый человек, но жить вместе она не согласилась. Так и живут порознь, уже почти десять лет, хотя очень любят друг друга. Дети знают о нем и уважают Николая Васильевича, подполковника инженерных войск в отставке. Дочь все советует матери выйти замуж за него, ведь дети выросли, разъехались, у всех свои семьи, своя жизнь,  а Виктория все не может решиться.


               В это утро, Викторию разбудил телефонный звонок. Звонил  Прохор.

             - Мама, как ты? Что с тобой? На мою электронную почту пришло письмо, что моя мать находится в больнице и  с меня требуется порядочная сумма денег на лечение! Если я не приеду, то мать подаст иск на взимание с меня алиментов на ее содержание и лечение. Мама, я ничего не пойму! Разве я могу тебе отказать в чем-то? И Алена с Никитой, и Алешка получили подобные письма! Мамочка, что это, что случилось? Мы все едем к тебе!


            Виктория сначала сама не могла сообразить, откуда такие письма? Ведь она не писала, да и со здоровьем у нее все нормально! Шантаж какой-то! И тут вновь зазвонил телефон. Глухой женский голос произнес:

          - Привет, сестрица! Что, отобрала у меня моих детей, а теперь используешь их, бабки с них стрижешь! А я подыхай здесь на больничной койке и баланде! Отдавай мне моих детей! Небось, не сказала им, что родная мать у них есть? Так вот, чтобы все у меня в палате, у кровати моей стояли! Я им жизнь дала и воспитывала, деньги высылала, а ты теперь -  им мама, а я -  чужачка, без роду и племени! Не выйдет, сестричка! Теперь они мне обязаны по гроб моей жизни! Не приедут  - судом их приведут! – и положила трубку.  Поняла Виктория, от кого эти письма  детям пришли. Перезвонила она дочери и сыновьям. Попросила  приехать, собраться у нее дома.  Приехали дети. Все им рассказала Виктория. Все письма, что прилагала к детям своим Элеонора, она сохранила и прочитала им. Знала, что такой вот момент наступить может. Да  и сами старшие помнили, как Алешка у них появился.


            Элеонора лежала  на больничной койке. Виктория узнала у лечащего врача, которая и написала по просьбе Элеоноры эти письма детям, что у Элеоноры последняя, неоперабельная, злокачественная опухоль мозга. Элеонора следила за жизнью своих взрослых детей, ведь надвигалась старость и болезни, а кто ее досматривать будет?


           Три сына и дочь смотрели, на лежащую на больничной койке женщину, которая их родила, бледную, исхудавшую, злыми, недовольными глазами смотревшую на них. В этих глазах не  было любви или радости от встречи с ними. Они вспоминали глаза их мамы Виктории, ее ласковые руки, теплые губы, когда она целовала их при встречах и прощаниях. Ничего в этой женщине не говорило о том, что она их мать.


            Элеонора стала вычитывать своим сыновьям и дочери, что их бездушие загнало ее на эту койку. Что все они похожи на своих «козлов»-отцов, которые только и использовали ее, изломали ей ее жизнь!


          Первым не выдержал Прохор:

         - Элеонора Анатольевна, мы узнали, что вы наша биологическая мать! А кто мой отец, отец Никиты и Алены, отец Алеши? Я думаю, мы имеем право знать их имена и кем они были?


           Элеонора вскипела от негодования и от этого вопроса:

          - Хорошо! Твой отец, Прошка, был малолетним пацаном, с которым я познакомилась в ночном клубе. Звали его Вовка Стрельцов. Вместе жили недолго, потом, он украл у товарища-байкера деньги и, нам пришлось два года с тобой вместе, бегать от этих уродов-байкеров по всей Сибири. Потом я вспомнила о Вике и оставила тебя у нее. Тем более я рожала тебя без документов и назвала данные Вики, чтобы меня не отыскали.


           Отец Никиты и Алены был смотрящим, коронованным  и ему семью иметь не полагалась, иначе развенчали бы его. А мне «вычиститься « врачи не разрешили, малокровие у меня было. Итак, еле-еле их выносила.  Я их отцу все рассказала, что сестре их скинула. Двенадцать лет папаша их содержал, пока не застрелили его на стрелке. Фомичев  Михаил, по кличке Вороной, его звали. Крутой был мужчина. Я ведь через два года после вашего рождения сбежала от него.  В Турцию подалась. Там  с одним турком жила,  сына ему родила. Но жениться он не захотел, а сына признал – Мустафа Остриогло, брат ваш. По законам Турции, он турок, мусульманин и гражданин Турции. Прав я на него не имела по их законам. Вот там и жила. Потом в Россию вернулась.

             Алешка, родился в  Москве, потому что его отец был дипломатом. Мы любили друг друга. Жила с ним как в раю и Алешку он любил. Имя его было  Виктор Артемьев. Назначение ему дали в  Таиланд, меня с собой он взять не мог, да еще и с ребенком. Туда, кучу прививок разных нужно было делать, а ребенок маленький. Тут еще и жена узнала о нашей связи. Потребовала, чтобы он у меня ребенка забрал  и в детский дом отдал, а мне денег дала много. Вот я и попросила я ее, Алешку, сестре моей отдать и адресок скинула.


           Вот, все вам рассказала. Знала, что  когда-нибудь  вы должны узнать кто ваши родители. А, сестричка моя, вот видите, скрывала от вас все! Забрала вас у меня, материнское мое сердце   разорвала!  «


            Они стояли  молча,  трое сыновей и дочь – дети одной матери и трех разных отцов. Потом обернулись и посмотрели на Викторию. Она тихо стояла в углу палаты и вытирала слезы. Ей было жаль сестру. Какую непутевую, полную отчаяния и  боли жизнь она прожила – прожила впустую! И только дети, ее дети – самое главное, что она сделала в своей жизни, самое светлое и хорошее!



          Прохор   подошел  к Виктории, взял ее за руки и поцеловал ладони:

         - Мамочка!  Ты - наша мать и по крови и по судьбе! Я целую твои заботливые руки, твое нежное, любящее сердце, я преклоняю свои колени перед твоим  материнским подвигом, мамочка! У нас нет, не было и никогда не будет другой матери, кроме тебя, родная наша!   Я думаю, что так считают и Никита с  Алешкой и Алена! Мы окажем всю необходимую помощь Элеоноре Анатольевне, не потому, что она наша биологическая мать, а потому, что она твоя единокровная сестра! Но никто из нас не простит ее, что она бросала нас  ради своих прихотей и удовольствий! Каждый в жизни получает то, что заслужил!


           Сыновья и дочь обняли свою единственную маму - Викторию,  и вышли из палаты Элеоноры.


           Элеонора слышала, как Прохор и Никита говорили с врачом о необходимых суммах денег на лечение и уход за Элеонорой. Обменивались телефонами, и последней фразой Прохора было:

               - Доктор, все необходимое мы оплатим. Но, посещать не будем. Это чужая для нас женщина. Он украла у нашей мамы не только ее личную жизнь,  но, даже ее имя…