Криминальный курьез

              Не люблю я этих телефонных звонков под конец рабочего дня. В голове уже рисуется дорога домой и незатейливый ужин тех времен. А речь пойдет о временах еще советских, периода правления Горби, когда с продуктовой корзиной уже образовался достаточный напряг, и на тот же ужин надо было как-то изворачиваться в плане съестного. Но в день, о котором пойдет речь, телефон на моем рабочем столе районной прокуратуры в Ленинградской области зазвонил требовательным, именно служебным переливом, в котором явно ощущалась серьезность информации, каковую хотел донести до меня звонящий. Я вздохнул и взял трубку, мрачно выдавив в нее служебное:
-            Старший следователь Петров, слушаю!
-            Добрый вечер, дежурный Стеценко! У нас труп женщины в Куттузи (деревня в Ломоносовском районе Ленинградской области- Прим.Авт.). Сообщили соседи. Участковый пока не добрался, у него еще несколько деревень в поднадзоре, так он в самой дальней. От Вас кто с группой поедет?
-           Кто-кто, я в кожаном пальто! – нервически отвечаю я,  прекрасно зная, что в прокуратуре в этому времени не осталось кроме меня никого из сотрудников, а  прокурор укатил на нашем служебном «Москвиче» на очередное совещание в Ленинград, и тащится в эту чертову деревеньку мне придется на милицейском «бобике» с опергруппой, - Давайте подъезжайте, выхожу!
           Я с досадой бросаю трубку на рычаги. Вот минут бы несколько назад рвануть отсюда, поставив помещение на сигнализацию, отчего в той же дежурной части сразу же бы загорелся соответствующий огонек на пульте и не звонили бы они  сюда, а обошлись бы своими силами. Не думаю, что в деревне  совершено уж невероятно жестокое злодейство. Покойную, наверняка, прихлопнул топоришком или иным сельхозинвентарем «любящий» супруг, хвативший лишнего по случаю пятницы. По крайней мере, вызовы на криминальные трупы в нашем районе, как правило, оканчивались этим. Раскрытие не занимало много времени, и возвращалась опергруппа обычно, скрутив злодея или злодеев. В деревнях трудно утаить криминал такого рода, вся жизнь проходит на виду.

             Вот уже более часа мы трясемся по сельским дорогам к нашей деревеньке, поднимая клубы пыли на проселках, когда асфальтированные куски районных дорог обрываются. Эксперт, водитель и я слушаем балагура Серегу Васильева, опера угрозыска нашего районного ОВД, который просто напичкан похабными и политическими анекдотами того времени, причем предпочтение он отдает смешению этих жанров.
           Деревня Куттузи, несмотря на карело-финское название, доставшееся ей еще с допетровских времен, производила нерадостное впечатление, как, наверное, и все маленькие населенные пункты того времени. Обладала она десятком домов, все жители которых трудились в соседнем совхозе, из которого собственно и сообщили информацию о случившемся в РОВД, так как в самой деревне не было даже телефонной будки, не говоря уже о личных телефонах.
              Труп женщины, средних лет, достаточно полного телосложения лежал на спине поперек садовой дорожки во дворе одного из домов, как выяснилось соседского с домом покойной. Голова со спутанными волосами была вся в крови.
-           Так вот! – горячась от пережитого, хотя после события прошло уже несколько часов, учитывая наш неблизкий путь, рассказывала соседка покойной и хозяйка дома  места происшествия. – Надя живет в доме рядом с моим, и часа в четыре слышу, что она кричит дурниной. Ну, так бывает, когда с Колькой они ругаются. А потом слышу, ко мне в окно кто-то стучит, да сильно так. Я занавеску отдернула, а там Надька! Лицо все в кровище! Кричит что-то, а потом сразу и осела на землю. Я выскочила, подбежала к ней, а она все –уже без сознания!
-           Колька, я так понимаю, муж Надежды? – уточняю я.- Где он сейчас,  знаете?
-           Да, где ему быть! Пьяный, поди, дома валяется! Ох, Надюшка, сколько она с ним запойным мучилась! – запричитала свидетельница.
            Я киваю Сереге, и мы направляемся к дому погибшей, эксперт остается рядом трупом, продолжая осмотр. Серега достает табельный ствол. Я качаю головой:
-           Что, думаешь, сельского алкаша так не повяжем?
-           Эх, Юрич, ты ж недавно у нас еще. Этот гидролиз, если белку словил, да так жену оприходовал, вполне может в доме с ружьишком засесть. Завалит нашу группу с пьяного глазу и все, привет ромашке! В моей и твоей конторе фото с черной полоской и поминки   в кафешке «Эсмеральда», если талонов на водку хватит!
-           Точно! – отвечаю. – Это меня на сельской ниве так расслабило!
            Подходим к дому, дверь заперта. Стучим и как положено встаем по по бокам двери на случай если действительно подозреваемый сдуру выпалит  через дверь. У селян почти в каждом доме охотничьи ружья. Ответа нет, несмотря на наши призывы к Николаю выйти или впустить нас, как представителей закона. Потеряв терпение, Серега дырявит выстрелом врезной замок и вышибает с ноги дверь. Осторожно заглядываем внутрь. Запах сивухи перебивает пороховую гарь от недавнего выстрела. Осторожно, держа оружие в руках, входим внутрь. Но наша осторожность оказывается излишней. Валяющегося поперек кровати Колю эти звуки не разбудили, он спит мертвецки пьяным сном, опорожненная четверть зеленного стекла валяется рядом с кроватью на полу. Похоже, употребленный Колей самогон обладал удивительными свойствами отключать сознание. Так как привести его в чувство всеми доступными нам способами не удалось. Однако поспешивший на шум эксперт, извлек из своего чемоданчика  нашатырь и, накапав на ватку несколько капель, быстренько оживил нашего злодея, который непонимающе таращился на людей в его доме, но не мог, правда, произнести ничего членораздельного. Серега, не теряя времени, ловко нацепил ему наручники и с трудом  потащил скованного преступника к «бобику», которого водитель подогнал к крыльцу.
-          Семен Маркович, что скажешь предварительно о причине смерти?- спрашиваю я эксперта.
-          Видимых телесных не обнаружил. На голове есть гематома, но от удара или падения там уже на месте происшествия, сейчас не скажу.
-          Странно, все лицо в крови, - сомневаюсь я.
-          У нее вполне возможно, внутренние органы повреждены, при сильном ударе на мягких тканях брюшной полости не остается кровоподтеков, а, допустим, та же печень или селезенка разорвана. Так что вскрытие покажет, - закончил он свое заключение стандартной фразой экспертов всех времен и народов.
-          Юрич, что с трупом делать будем? – спрашивает подошедший Серега. – Рация еле берет. Но я услышал, что дежурный проорал в эфир, вроде труповозка сломалась у медиков. Не оставлять же здесь жмуричку?!
-         Вот, блин! – чертыхаюсь я. – В совхоз что ли сгонять, их транспорт задействовать?
-         Придется, хотя кого там сейчас из начальства найдешь! – вздыхает Серега и к чему-то прислушивается, - Погоди-ка!
          Он указывает мне рукой на движущийся по дороге к деревне трактор с кузовом впереди кабины. Обыкновенная «Беларусь», которых полным полно было в совхозах тех времен. Я непонимающе пожимаю плечами. Серега же бежит к дороге, и, добежав до сельхозтранспорта, машет красным удостоверением, призывая тракториста остановиться. Тот, по какой-то причине, чуть не наезжает на Серегу, отчего тот с матом отпрыгивает в придорожную канаву. После этого, правда, метрах в десяти останавливается. Я подхожу к машине. Серега, весь в грязюке, потрясая табельным «Макаровым» вытаскивает тракториста из кабины, обещая устроить ему «светлую» жизнь на ближайшую пятилетку. Как оказалось, тракторист по случаю пятницы тоже был хорошо навеселе, не в той консинстенции, что задержанный Коля, но тоже употребивши явно не бокал пива.
-        Да, брось ты его! – говорю я Сереге. – Что еще и этого в отдел тащить?!
-        Тащить этого – много чести будет, - отвечает он, вытаскивая у пьяницы из нагрудного кармана документы и рассматривая их,- ну что, Вова, прос…л считай ты свои права! Чем заниматься теперь в совхозе своем будешь? Коровам хвосты заносить? Это при условии, что не сядешь за нападение на мента при исполнении…
-         Э-э-э, начальник, слушай, ну, может, договоримся...,- лепечет Вова, явно не ожидавший в своей занюханной деревне такой десант органов правопорядка.
          Серега, прячет документы к себе в карман, зачем-то заглядывает в кузов трактора, потом задумчиво глядит на его хозяина:
-         Так! Давай быстро до ближайшего колодца, колонки или чего-нибудь с холодной водой. Приводи себя в порядок, насколько это возможно и быстро сюда!
-         Ты чего?! – я таращусь на опера. – На тракторе труп везти хочешь?
-         Ну, а чего? Юрич, темнеет уже! Не ночевать же нам тут! Даже если найдем телефон в совхозе и в районе решат с транспортом, когда он сюда доедет?!
-         Тоже верно, - остываю я.
          Перспектива ночевки в целях сохранения места происшествия меня мало устраивает. Тем временем возвращается тракторист Вова. Волосы его мокры, ступает вроде твердо, взгляд приобрел кое-какую осмысленность. Поставленную ему задачу доставки тела новопредставленной Надежды в районный морг он воспринял спокойно, так как его больше интересовал возврат документов и заглаживание проблемы с чуть было не случившимся наездом на милиционера. Он же принял и активное участие в погрузке трупа в кузов и, заверив, что горючки до района ему хватит вполне, двинулся в обратный от своей деревни путь. Мы, перекурив, догнали его на «бобике» и потащились в кильватере.

-         Черт его дери! – ругались все мы через час пути. Трактор «Беларусь», несмотря на все усилия его водителя, выдавал скоростной режим не более километров сорока в час. Уже стемнело, и мы ехали впереди него, указывая  путь, поскольку света от фар трактора было мало, учитывая ухабистость местных дорог. И эксперт справедливо опасался прибавления посмертных повреждений на трупе с учетом «комфортности» тракторного кузова и этой тряски.
          Еще через минут сорок, окончательно впав в уныние, мы остановились перекурить и размять ноги. Вова спустился из своей кабины и тоже подошел к нам, попросив сигарету. Затянувшись, он вдруг предложил:
-        Знаете, что?! Вы езжайте, а я потихоньку довезу ее до морга. Я знаю, где это, бывал там, - он грустно опустил голову,- Вы только своих предупредите, чтобы приняли!
         Мы стали совещаться. Предложение, несмотря на его некоторую пикантность и расхождение с разнообразными инструкциями, пришлось всем по душе.
         Я положил на труп протокол осмотра, на тот случай если Вове пришлось бы с кем-нибудь объясняться по дороге, на фирменном бланке прокуратуры наскоро набросал «сопровод», указав в нем, что водитель такой-то транспортирует труп гр-ки имярек в морг районного центра. Посчитав формальности исполненными и пожелав Вове счастливого пути, мы рванули вперед, задействовав все положенные «бобику» лошадиные силы.

         Не смотря на таковое удачное с нашей точки зрения разрешение проблемы доставки криминального трупа к месту его теперяшнего назначения, ночевать мне пришлось на диване в своем кабинете, поскольку все электрички уже ушли, ведь вернулись мы далеко за полночь и добраться от места работы до дома мне было не на чем, да и не зачем. Ведь через несколько часов начинался новый рабочий день.
         Проснулся я от шума моего заработавшего учреждения. Вяло полежал пяток минут, пялясь в потолок, а потом поплелся в уборную приводить себя в порядок. Умывшись, попив чайку и выкурив сигарету, я почувствовал себя более-менее сносно и решил доложиться прокурору, который явно еще не знал о свалившемся на нас новом деле.
-        Ну, что же, получайте заключение и если смерть насильственная, то возбуждайте дело! – прокурор сочувственно смотрел на мою измочаленную фигуру, следы кабинетной ночевки полностью ликвидировать мне не удалось. – А материал зарегистрировали в РОВД по КУСП? (книга учета совершенных преступлений - Прим.Авт.)
-         А как же…- начал я и тут же вспомнил, что протокол с «сопроводом» находится при покойной, - Не успел еще, сейчас зарегистрирую!
          Прокурор укоризненно покачал головой, но устраивать разноса не стал. Из кабинета я набрал эксперта, но его в морге не было, видать решил отоспаться. Ему проще - сам себе начальник. Патологоанатому я сказал, что сейчас подскочу за протоколом и бумагами, попросив их взять с трупа ночью доставленной гражданки.
-         Так ночью не было никого! Никакого женского трупа не доставляли! – отвечают мне, отчего становится не по себе.
          Я бросаю трубку, начинаю разыскивать Серегу, который , отчаянно зевая, поскольку тоже отсыпался после законного дежурства, в отличие от меня, достаточно случайно попавшего во вчерашнюю историю, долго не мог понять, что случилось. А когда понял, сказал, что он «рвет когти» сейчас же на работу и мы что-нибудь придумаем.
          Что-нибудь придумаем! Наверное, эта пьянь заехала в бледном свете своих тракторных фар в какое-нибудь болото с концами. И теперь мы будем иметь два трупа, служебную проверку и прочие радости такового грубого нарушения установленного порядка осмотра места происшествия со всеми вытекающими!
          Серега появился через минут тридцать в моем кабинете и мы, взяв служебный прокурорский «Москвич» рванули к моргу, решив начать поиски оттуда. В наших душах еще теплилась надежда, что патологоанатом что-то напутал. Мы знали его любовь к «отработке». Так в шутку называли спирт, оставшийся после обработки трупов. Но, увы! Труп Надежды Г. в морг не поступал, а ее муж Коля уже сидел в местном изоляторе предположительно за ее убийство.
-        Ну, что погнали в Куттузи? – Серега курил одну сигарету за другой.
-        Это займет несколько часов, машину надо брать, эту мне на час дали, похоже придется сознаваться! – грустно резюмирую я.
         Серега бессильно ругается. Разворачиваемся и … о, чудо! Во двор въезжает Вовин трактор! Сначала мы проверяем содержимое кузова. Надежда на месте как и выписанные мною бумаги. После это мы требуем (это сказано очень мягко) от Вовы дать объяснения.
         Оказывается он после нашего отъезда, несмотря на то, что его стало поколачивать с похмелья и от присутствия мертвеца прямо перед его взором (кузов у «Беларуси» находится спереди кабины), благополучно добрался до морга, но сколько он не стучал и не звонил в дверь этого заведения, никто ему не отпер.
-       «Отработка!» - переглянулись мы с Серегой.
        Заночевал Вова в кабине, несмотря на жуткое соседство, а рано утром его прогнали со двора сотрудники ГАИ, приказав парковаться где-нибудь в другом, разрешенном месте, и даже не удосужившись заглянуть в кузов. Обрадованный Серега вручил Вове документы. Труп был сдан, материал оприходован. И вроде бы конец истории… Но нет еще один мазок к названию этого рассказа.
        Когда Семен Маркович провел вскрытие, то оказалось, что причина смерти Надежды Г. не криминальная. Несмотря на конфликтную жизнь с пьяницей мужем, в тот день у нее случился приступ имевшегося у ней хронического заболевания с обильным ротовым кровотечением. Теряя сознание и , понимая, что от муженька в его состоянии, помощи она не дождется, Надежда выбежала из дома, успела добежать до соседки и постучать в окно… По заключению уже позднее проведенной экспертизы спасти ее можно было бы в случае приезда бригады «Скорой помощи» в течении хотя бы получаса, но деревня Куттузи находилась и находится здесь ….в Ломоносовском районе Ленинградской области, хотя сейчас, наверное, ее жители уже являются обладателями сотовых телефонов, и может даже дороги стали получше. Я с тех пор там не бывал, но не думаю, чтобы российская глубинка изменилась кардинально и в наше время…