Говна на лопате - пять

     Шагин, основывая митькизм, изначально подразумевал минимальный вкурсизм, дабы любой, кто услышит идиотическую цитату из говенного совкового кино, сразу же понимал, что избранный шестой частью суши курс - самый верный, ходи в тельняшках, не брейся тупо по лени, пей портвешок, поминая великих, как и все тута, посмешанцев, не забывая про съеденных с говном. Изобразительный примитивизм, утрированный инфантилизм и общий устойчивый привкус на хрен не нужной жизнедеятельности никак не взрослеющих мудаков с крахом Союза и внедрением как обычно западных технологий привел к другому феномену, имеющему основой все те же привычные исторически посиделки крепостных на завалинках. Соцсетям. Странные существа сбивались в утробно мычащие отары, кучкуясь по интересам, а они у всех разные, потому - то, видимо, присущее животным желание чуять теплый бок неспешно пережевывающего информационную жвачку соседа и преобразилось во взрывающие  " Твиттер" анонсы новостишек, в бездумные лайки, заценивающие пальцем показанный х...й или иную часть тела, строго продуманные рыгания несвежей бужениной очередной кошмарной истины, забываемой уже в процессе ознакомления; чортова круговерть ахинеи, не дарующей ни познания, ни развлечения, вихреобразно закручивается в спираль чисто джаповского ужастика со смешно приседающими от ужаса кошелками, чоткими потомками самураев, ковыряющих у себя в мозгах фрейдизмом и хвостиками синтоизма для тех, что почище - с, с изъятием, конечно, философической составляющей, ибо не хрен нагружать излишне - то и так скудные рассудки потребителей, знающих, мать вашу, что же это такое - дювэ.
     - У него костлявые колени.
     Шагин недоуменно посмотрел на гнусавого Володарского, разливающего лиловый советский портвейн по стаканам. В их прокуренной кухне еще было вино, стояли сурово у холодильника марки  " Донбасс " ( хороший, чугунный, неприподъемный ) гитары, по восточной привычке снятые при входе в помещение коци радовались импортному линолеуму, добытому с кровью и скрежетом зубовным при помощи дедушки - блокадника, имеющего право, даже дерзкая мини - юбка ужасающе стремной супруги Шахрина не так уж колола порядочно хмельные глаза творческих интеллигентов, валящих друг друга понтами лошадиными.
     - Нет такого кина, - рубанул колбаски на газетке Шагин, наставляя на длинного евреюгу неопрятную бороду.
     - Да есть, - вздохнул Володарский, раскладывая на столешнице чуть подмокшие сигареты  " Стюардесса " за полтинник пачка, - я его как раз сегодня ночью синхронно переводил, это, Митя, слова Элизабет Тейлор.
     - Срал я на твоих Тейлоров ! - заорал Шагин, подозревая мертворожденность возникшей в его всклокоченной голове идеи движения. - Кин, может, и до х...я, но у нас в условиях искусственно ужатой конкуренции - и так сойдет.
     Наверное. Даже, можно сказать, возможно. Тем более, что имеются вот еще ведь и анекдоты. Ходят смутные слухи о проворовавшемся первом секретаре горкома, намекают в очередях на лиловые кальсоны Нины Ургант, возглавившей Ашхабадский фронт, товарищи инженера, перешептываясь в курилке, договариваются об очередности чтения новейшей новеллы Стругацких. Все это было. Но самое смешное не в этом, самый угар в том, что ни х...я не изменилось. Просто и тупо подставляй другие имена и иные поводы, под новые песни и цитаты из ставших вдруг доступными фильмов, суть не изменится. Более того. Суть не изменяется от времен Бальзаминова, от сестры моей дуры и Белого Арапа. Еще кошмарнее скажу : суть не меняется с эпохи Ваньки Каина, торчавшего в трактире за Рогожской, посетители коего между водкой и селедкой обсуждали ровно все то же самое.
     Или, формулируя иначе, но также объемно, говна на лопате уже без счета и смысла.