Моя работа в сгао висмут

УРАН И ЛЮДИ. История СГАО «Висмут». 1945–1990 – М.: 2022.– 1100 с. с ил. Изд. 4-е, дополненное.. 
 Часть III. Глава 2. Воспоминания советских специалистов СГАО «Висмут». 1954–1990 г.г.

                ПЛАТОНОВ ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ  ( стр.719 – 722)

     Родился в марте 1941 года на станции Платоновка Платоновского района Тамбовской области. Окончил Московский горный институт по профессии горный инженер — механик. Кандидат технических наук. Изобретатель СССР. Ветеран атомной энергетики и промышленности.
     В НТЦ СГАО «ВИСМУТ» работал в качестве руководителя группы с 1985 по 1989 годы. Работы Вячеслава Платонова экспонировались на торгово-выставочной Лейпцигской ярмарке. Награды: Почетная премия Президента Академии наук ГДР, Почетный знак «Золотая Игла» Общества германо-советской дружбы (1988 г.).

      Прозаик и публицист. Значительная часть его произведений посвящена истории страны и семьи в период с XVIII века и до наших дней. Чаще всего обращается к жанру рассказа, но есть в его творческом багаже и повести, и сказки, и иронические миниатюры. Номинант национальной литературной премии «Писатель года».

                МОЯ РАБОТА  В  СГАО «ВИСМУТ»

     08.05.1985 года я был уволен из филиала № 2 института Промниипроект (г. Желтые Воды) или, как было сказано в приказе, «освобожден от занимаемой должности и откомандирован, в порядке перевода, в распоряжение Восьмого управления Минсредмаша для направления на работу за границу».

     13 мая на Ордынке в Министерстве я был зачислен в штат сотрудников загранпредприятия, получил билеты на себя, жену и дочь с отбытием в ГДР 15.05.1985 года. На следующий день в Бресте, когда меняли колесные пары на узкую колею, купил я свою любимую газету «Известия» и был ошарашен, прочитав Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренением самогоноварения», и подумалось «Что-то не ладно в нашем государстве», и кто бы мог подумать, что это было спусковым крючком для развала великой страны. Было видно, что она больна, и ее надо было лечить, но то, что сделали меченые и беспалые, привело страну к развалу, обрушились окраины — захотели быть князьками руководители малых народов, благо Союз сделал все для их просвещения и могущества в ущерб своему большому народу, на который в XX веке много чего свалилось — русско - японская война, брожение умов и две привнесенные революции 1917 года, грабеж России «доброжелателями», гражданская война, репрессии против своего народа, Вторая мировая война, разруха, голод, восстановление народного хозяйства, ядерный шантаж … и вот еще одна напасть. Россия — кость в горле у «просвещенного» Запада, и как только Россия начинает восстанавливаться, «доброжелатели» предлагают ей провести «демократические» реформы (подсылая агентов влияния), а кто против «реформ», то они сами приходят наводить «порядок». Примеров тому не счесть по всему свету, а из последних — Ирак, Ливия, Сирия и т. д.

     Во Франкфурте-на-Одере нас встретил представитель Общества (оказывается, в поезде ехало еще несколько человек по нашему маршруту), усадил в «Икарус», и по ночной ГДР поехали проселочными дорогами в Карл-Маркс-Штадт (Зигмар), где нас ожидали встречающие — Богачевы, Колтуновы, Зорины и др. — и трехкомнатная квартира, а впереди — два выходных дня.

      В понедельник в Гендирекции я был оформлен руководителем группы в горно-механический отдел Проектного института. С советской стороны в отделе работал Луканин Анатолий Павлович, с немецкой — начальник отдела Глезер, а по работе я общался с Хорстом Беккером и Дитером Песлером. Спустя какое-то время из Союза поступили наши вибропитатели, а мы еще не определились с местами их установки: на каких предприятиях и под какие рудоспуски или бункера. Эти вопросы тщательно прорабатывались у технического директора Общества Вернера Гепеля. Установка под рудоспуски была описана в статье «Размещение вибропитателя относительно откаточной выработки и рудоспуска», авторы — кандидаты технических наук Платонов В. Н., Поддубный И. К., Авдеев О. К., опубликованной в «Горном журнале», а для установки под бункера была написана статья в соавторстве с Луканиным, Беккером и Песлером и опубликована (на немецком языке) в висмутовском «Научно-техническом вестнике». И теперь, поскольку коллегам было понятно, что и как делать, за мной оставался авторский надзор за монтажом. Кроме того, передо мной было поставлено несколько других задач — попытаться решить вопрос ликвидации зависаний в рудоспусках на шахте «Дрозен», очистка вагонеток от налипшей горной массы, которая достигала в среднем по предприятиям до 15–20 %. Это значит,  чтобы выполнить заданный объем перевозок, нужно было на каждые 5–6 вагонеток дополнительно покупать еще одну и, кроме того, учесть дополнительные энергозатраты на транспортировку, очистку и т. д., а также к работам по проходческому комбайну ГПКС в помощь Борису Ивановичу Федунцу и Сереже Калашникову.

      Да, отвлекаясь от работы, в 1/32 финала Кубка УЕФА сошлись по жребию «Висмут» (Ауэ) и «Днепр» (Днепропетровск), и первая встреча происходила на висмутовском стадионе 18.09.1985 г. Мы с Песлером заключили пари на чашку кофе — кто победит и с каким счетом. Мой прогноз 2:0 в пользу «Днепра», его — выиграет «Висмут», с каким счетом — не помню, и мы смотрели эту встречу, победил «Днепр» со счетом 3:1. Во второй встрече в Союзе 02.10. я дал тот же прогноз, «Днепр» выиграл 2:1.
 
     Со 02.01.1986 года меня переводят руководителем группы в горную лабораторию научно-исследовательского института. В это время я близко познакомился с доброжелательными Скрипкой Петром Ивановичем и Дорожкиным Василием Ивановичем, которые предлагали места установки вибропитателей, и однажды они ознакомили меня с одной очень актуальной и интересной проблемой. Под городом Роннебург разведали богатую залежь урана на глубине 30–35 метров, и очень желательно было бы взять эту руду, но чтобы дома не оседали, нужно было подать в выработанное пространство закладку (бетон). В практике для улучшения текучести закладки в нее добавляют бОльшее количество воды, чем требуется по рецепту, а чтобы получить необходимую прочность закладочного массива, необходимо увеличение расхода вяжущего (цемента, золы и т. д.), что в значительной степени сказывается на себестоимости закладки.

 Закладку подавали через специально пробуренные скважины, и она самотеком растекалась только на 5–6 высот, то есть в данном случае не более чем на 200 метров, а нужно было, по крайней мере, на порядок дальше. И вопрос — нельзя ли увеличить длину доставки закладки по горизонту с помощью вибрации? Насколько мне было известно, что-то похожее пытались делать на Норильском комбинате, но у них не получилось. А в это время наша лаборатория во втором рудоуправлении ВостГОКа в Кировограде начала проводить подобные опытные работы. В Гендирекции «Висмута» тоже заинтересовались (было доложено главному инженеру Общества Бородину Льву Павловичу и первому заместителю генерального директора по науке Вернеру Рихтеру) и, в конечном счете, решили отправить меня в командировку в Желтые Воды, чтобы я на месте разобрался, что к чему, и если результаты опытных работ положительные, то выяснить возможность заключения контракта на поставку элементов установки (вибровозбудителей, амортизаторов, упругих соединителей и т. д.).

     28.04.1986 года в понедельник над Зигмаром (Карл-Маркс-Штадт) стал бороздить небо вертолет с подвешенной на тросе какой-то болванкой, а после обеда пришел из дома Герт Нойберт и сказал: «Слава, у Вас в Союзе взорвалась атомная электростанция». Оказывается, вертолет проводил замеры радиационного фона. Не знаю, насколько фон повысился над Зигмаром, но когда я 12 мая выехал в командировку в Союз и купил по дороге газету «Berliner Zeitung», то в ней увидел табличку превышения фона над Берлином — в первые три дня после аварии максимум (превышение естественного фона примерно в восемь раз), а потом в течение последующих десяти почти пришло в норму.

     А Желтые Воды привели меня в смятение — я уезжал год назад из цветущего города, на нашей улице цвели катальпы, распространяя свой дурманяще-медовый запах; цвели абрикосы, вишни, черешни; цвело все и радовалось жизни, на улицах веселые люди, а теперь все в сером цвете — и деревья, и люди, и дома. На улицах почти нет людей, а если встречаются, то в масках — респираторах, нет распахнутых окон, задраены форточки. До Чернобыля всего четыреста километров, и, мне кажется, это был переломный момент для города, народ потихоньку стал оттуда мигрировать.
 
     Испытания виброустановки во втором рудоуправлении шли в вялотекущем режиме, но результаты обнадеживали. Провели предварительные переговоры и в нашем институте, и в ВостГОКе о заключении контракта на поставку комплектующих, и что особенно интересовало оба местных предприятия — оказание техпомощи, то есть поездки специалистов — желтоводцев в «Висмут». Были решены и другие не менее важные сопутствующие дела и в Желтых Водах, и в Днепропетровске, и в Москве, а уже 24 мая в субботу я вернулся в Зигмар.

      И вот примерно в это время встречаю я случайно в Гендирекции моего давнего знакомого профессора А. Я. Тишкова — официального оппонента моей диссертационной работы. Коротко обменялись приветствиями, и, поскольку у каждого были свои дела, разошлись до вечера — я пригласил его на «рюмку чая». Вечером был какой-то нейтральный разговор об общих знакомых вибрационщиках и проводимых ими работами. Позже я узнал, что он был приглашен для экспертизы нашего проекта и выразил сомнение в его реализации.

     В конце концов, после всесторонних обсуждений на разных уровнях, был разработан другой проект — более актуальным оказалась закладка отработанных блоков 826, 1026, 1126 на шахте «Шмирхау». Контракт на поставку комплектующих из Союза был заключен, и тема «Вибротранспорт закладки» была зарегистрирована 09.09.86 г. в плановом отделе, а 14.10. утверждена Вернером Рихтером для исполнения. Ответственными исполнителями этой работы были назначены Dr. Daenecke и Dr. Platonow, срок окончания работ — 30.06.1989 года. Вскоре смонтировали виброустановку, и были проведены испытания, которые показали, что закладочная смесь устойчиво транспортировалась при конусе 9, а в отдельные периоды и с конусом 8,5 (вместо 11 при самотечном режиме), то есть виброустановка успешно обеспечивала доставку жестких смесей, практически невозможную любыми другими способами, тем самым достигалась значительная экономия дорогих расходных составляющих закладки, улучшалась культура производства — не было лишней воды или цементного молочка в выработках и т. д.

     Деятельное участие в работах в это время принимал коллега Герт Нойберт, с которым все эти годы, после моего отъезда из ГДР, мы переписывались и четырежды встречались — два раза в России (он со своей женой Зиглиндой и ее братом Хансом приезжали по турпутевкам) и два раза в Германии. Первый раз в 2010 году мы с женой отдыхали в Карловых Варах и Герт на своей машине приехал за нами и привез к себе домой, где нас ожидали Эрик Грушвиц с женой Соней, Ханс Шайбе, Ханс Гломп с Кристель и, конечно, хлебосольная Зиглинда, Хорст Тауберт был в отпуске. Второй раз мы с ними встречались в Вайсенфельсе и на обратном пути снова заезжали ненадолго к Нойбертам.

      Коллеги изготовили модель нашей виброустановки для доставки закладки в выработанное пространство с описанием технологии и достигнутого экономического эффекта и выставили в 1988 году на Лейпцигскую ярмарку «Мастера будущего». В газете «Junge Welt» от 15 ноября 1988 года на странице «Доска Почета» было отмечено, что наша работа «Транспорт закладки с помощью вибрации» награждена Почетной премией Президента Академии наук ГДР; Общество германо-советской дружбы наградило нас почетным знаком «Золотая Игла» с вручением почетной грамоты, а первый секретарь Центрального совета Союза свободной немецкой молодежи (FDJ) Эберхард Аурих — дипломом. Наша виброустановка, как мне сказал Герт при встрече в 2017 году, работала до самых последних дней существования рудника. В этой же газете также было напечатано, что награждается золотой медалью Артура Беккера Вернер Гепель — заместитель Генерального директора СГАО «Висмут» по технике, и это тоже было приятно.

      Хотелось бы немного коснуться культурной жизни в Обществе. Прежде всего это совместные с коллегами вечера по случаю Нового года, государственных дней того или другого государства, вечер горняка в городском Клубе Геры, бригадные вечера, летом — выезды на природу на выходные. Иногда коллеги приглашали к себе на дачу на шашлыки. По советской линии — приезды с концертами звезд эстрады. Например, в 1986 году — 5–го января выступал Иосиф Кобзон: «Не нужно мне аплодировать после каждой песни» и работал почти четыре часа без перерыва. «Будете в Москве, заходите ко мне в гости, ключевое слово «Висмут». Правда, адреса не назвал, его, наверно, нетрудно было найти. Больше никто к себе в гости не приглашал. Потом были Винокур, Лещенко со «Спектром». Очень приятное впечатление оставила о себе Алиса Фрейндлих в противоположность Хазанову и Гурченко, фантастическая игра «Виртуозов Москвы» и другие, всех не упомнишь. Кроме того, экскурсии по стране, собственная художественная самодеятельность с выездами на другие предприятия и в другие города. Сначала меня определили в хор, но после того, как я взял какую-то «терцию», предложили поработать звукорежиссером при театральной мастерской. Хочется думать, что я ушел на повышение.

      Однажды во время рабочего дня вышел я на улицу покурить, и почти следом за мной вышел экономист — седой крепкий пенсионер, герой труда ГДР — это еще когда он работал проходчиком. Помолчали. Не знаю почему, вдруг он стал рассказывать на неплохом русском о своей жизни: «В восемнадцать лет в 45-м году в составе Гитлерюгенда попал я под Берлином к русским в плен — это было в январе, и примерно целый месяц мы ехали эшелоном в Сибирь, полураздетые и полуголодные. Наконец остановились на какой-то глухой станции, мороз был минус тридцать, и нас погнали дальше пешком, а когда через две недели мы дошли до прииска, осталось четверть пленных от изначального количества. Я был здоровый и крепкий от рождения, но тут стал чувствовать упадок сил и духовный упадок, и понял, что долго я не выдержу. И когда казалось — все, приходит конец, — меня вызвали в контору, накормили, тепло одели и отправили, как потом оказалось, в Москву. Я ничего не понимал, и все происходящее со мной казалось сном. Спустя какое-то время, наверное, когда я принял человеческий облик, мне вручили документы и отправили в ГДР. Только там, у родственников, я узнал, что за меня хлопотал мой дядя — генерал, и меня разыскали и обменяли на кого-то. Дядя жил в западной зоне и туда тогда еще можно было уехать, но я не стал этого делать, почему — не знаю, а пошел в только организовывающийся тогда «Висмут». Кругом безработица, холодно и голодно, а там тарелка горячего супа была обеспечена, кроме того — талоны на еду, одежду, обувь. Да, еще, если у тебя в месяц были все выходы на работу, то ты получал два литра «Кумпельшнапса» — горняцкую немецкую водку, а на нее можно было много чего выменять. Работы я не боялся, стал даже перевыполнять норму, и за это еще давали «Сталинпакет» — дополнительный продуктовый набор. А русских я стал, как мне кажется, понимать…». И в это время его позвали к телефону. Больше к этому разговору он не возвращался.

      По зарплате и социальным льготам это было самое привилегированное предприятие в ГДР. Профилактории и санатории «Висмута» были расположены в красивейших местах. Знаменитая фигуристка Габи Зайферт тренировалась на стадионе «Висмута». Многие немецкие инженеры «Висмута» получали образование в советских вузах. В «Висмут» из СССР приезжали самые высокие гости — космонавты Юрий Гагарин и Валентина Терешкова, нобелевский лауреат, писатель Михаил Шолохов. Здесь часто бывали руководители ГДР — Вальтер Ульбрихт, Эрих Хонеккер, Вилли Штоф.
 
     Со временем уран, который добывался в Восточной Германии, стал использоваться не только в военных целях, но и для производства топлива для мирных АЭС. Атомные станции по советским проектам были построены во всех странах, откуда СССР вывозил добытый уран — в ГДР, Болгарии, Венгрии, Чехословакии. АЭС сооружались, как тогда говорили, на взаимовыгодных условиях, что в переводе на сухой язык экономики означало, что СССР через Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) предоставлял партнерам кредит на льготных условиях. Для этой цели при СЭВ было создано объединение «Интератомэнерго». В некотором смысле можно сказать, что СССР возвращал долги за пользование недрами братских стран в годы ядерной гонки.

    В 1966 году первая атомная электростанция «Райнсберг» в Восточной Европе была построена именно в ГДР. В 1974 году на АЭС «Грайфсвальд (Норд)» было запущено еще 5 реакторов. Кроме того, было начато строительство АЭС «Штендаль» с двумя мощными реакторами по 1000 МВт. Ни один из немецких реакторов не повторял чернобыльскую конструкцию, все они принадлежали к безопасному семейству ВВЭР. Доля атомной энергии в общем энергобалансе ГДР составляла около 30%, что соответствовало уровню высокотехнологичных стран и превышало показатель СССР. Всего «Висмутом» было добыто 230 тыс. тонн урана. На первом этапе Атомного проекта, когда необходимо было разрушить монополию США на атомную бомбу, «Висмут» обеспечил более 50% поставок урана.

     Сегодня в объединившейся Германии от прежнего «Висмута» ничего не осталось. Германия решила отказаться от атомной энергетики, постепенно закрывает АЭС. С 1990 года на месте урановых месторождений начата рекультивация земель. Рекультивация крупных урановых разработок производилась впервые в мире и дала бесценный опыт. В этих работах деятельное участие принимал Герт Нойберт и в Германии на памятной стеле среди других фамилий спонсоров рекультивации есть и его имя. Все экологические проблемы удалось решить, выполнив программу канцлера Гельмута Коля «Цветущие ландшафты» для Восточной Германии. Идиллический тюрингский городок Роннебург, где до конца 1980-х годов велись крупнейшие разработки урановой руды, стал центром ежегодной общенациональной выставки садоводства «Бундесгартеншау-2007».

      И напоминает о прошлом только огромная горняцкая лампа, установленная на самой высокой части рекультивированного отвала («Schmirchauer Hohe» +373 м), и видна за несколько километров  днем и ночью, а вокруг лампы выложены камнями границы шахтных полей рудников Роннебургского месторождения.