Ву-а-ля

Действующие лица:
ЭЛИОТ БОСКЕРБАУМ – инспектор полиции (детектив).
УИЛЬЯМ (БИЛЛИ) МИЛЛИГАН – подозреваемый, человек с множественным раздвоением личности.
КЛЕБЕРГ (ШЕФ) – комиссар полиции.
ГАРИ ШВЕЙКАРТ – адвокат.
КРЕЙГ – сержант полиции.
ДОРОТИ ТЕРНЕР – полицейский психолог.
ЛАЙЗА – жена Элиота, дочь шерифа - высокопоставленного чиновника полиции.
ДОКТОР УИЛЛИС К.ДРИСКОЛЛ – доктор психиатрической клиники
САНИТАРЫ
КАНВОИР


Сцена 1.

Действие происходит в конце семидесятых годов. В кабинете полицейского участка Элиот сидит у телевизора и увлечённо играет в игровую приставку, дёргается в такт движениям джойстика, которым он управляет.

ЭЛИОТ (тонким детским голоском). Ну, что? Съели? Грубые взрослые дядьки! Неотёсанные неповоротливые глупцы! Да вам меня никогда не поймать. С таким проворством и такой изобретательность я десять раз от вас убегу, пока вы повернёте свои грузные за.., грузные зажирелые тела. Ты сюда, а я вот так. Ты здесь меня ловишь, а я отсюда вылезу. Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи!

Элиот не замечает, как входит шеф полиции Клеберг и замирает в недоумении.

ЭЛИОТ (визжит пронзительно, как маленькая девочка). А-а-а. Убери свои грязные лапы от меня! Всё равно я не дамся! А-а-а. Вот и вывернулась! Э-э-э! (Показывает в телевизор язык и прыгает вправо-влево на стуле.) Не догонишь, не догонишь. Тупой, безмозглый дядька!

Клеберг открывает дверь и громко захлопывает. Элиот подпрыгивает от неожиданности.

КЛЕБЕРГ. Боскербаум, ты совсем спятил?
ЭЛИОТ (не выйдя из роли, детским голосом). Извините, шеф! Ой! (Опомнившись переходит на обычную речь.) Извините, заигрался!
КЛЕБЕРГ (подходит к экрану). Чем ты тут занимаешься?
ЭЛИОТ. Господин Клеберг, это новая игровая приставка «Атари 2600». Такая увлекательная вещь! Вот, решил перед работой расслабиться. Новинка. Подключаешь к телевизору и можешь управлять человечками.
КЛЕБЕРГ. А зачем говорил таким голос как у пи.., как бы тебя не обидеть, писклявым таким?
ЭЛИОТ. Я в этой игре девочка. В образ, так сказать, вошёл. Убегаю от преследователей.
КЛЕБЕРГ. Вот этот шарик на треугольнике с двумя палками внизу и двумя по бокам?
ЭЛИОТ. Ну, да. Это силуэт, контур девочки, сгенерированный компьютером на экране.
КЛЕБЕРГ. Тебе лечиться пора. Заканчивай, пора приступать к делу. (Выдёргивает провод телевизора из розетки.) У нас уже трёх девочек один и тот же дядька поймал, изнасиловал и ограбил.
ЭЛИОТ. Да уж, слышал.
КЛЕБЕРГ. Вчера вечером его взяли. Дело шито белыми нитками, но он скользкий тип. Я решил поручить его тебе. Раскрутишь подробности, хорошо бы добиться признания. Понял?
ЭЛИОТ. Без проблем.
КЛЕБЕРГ. Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Он не такой простачок - всю ночь голову морочил дежурной смене. Крейг с утра даже отпуск недельный попросил. Этот проходимец прикидывается сумасшедшим. Твоя задача вывести его на чистую воду. Вот его дело. (Бросает папку на стол.)
ЭЛИОТ. Шеф, ставлю ящик пива, что обработаю его за четыре дня.
КЛЕБЕРГ. Ты точно не в себе. Вызов принимаю - охотно попью в пятницу пивка! Короче, подозреваемый – Уильям Миллиган. Опознали по фотографиям, документам и отпечаткам, но он настаивает, что его зовут Аллен, и что никакого Миллигана не знает. Понятно, что косит под чокнутого, хочет отделаться дуркой вместо тюрьмы. Всё, я пошёл. Ни пуха!
ЭЛИОТ. К чёрту! О! Простите, шеф!
КЛЕБЕРГ (останавливаясь перед дверью). Да. Его адвокат будет настаивать на медицинском освидетельствовании. Так что времени у тебя может оказаться ещё меньше.
ЭЛИОТ. Тогда я работаю каждый день до упора, а в пятницу выходной, с пивком. Годится?
КЛЕБЕРГ. Договорились, если раскрутишь, конечно. (Выходит.)
ЭЛИОТ (открывает дело). Так, что там? 26 лет. Рост 183 сантиметра – неплохо. 83 килограмма. Левша. (Вынимает фотографию.) О, да ты красавчик, какой симпатяга! Такое впечатление, что я его где-то раньше видел. Может…? Да нет, Вадасковинич шире в плечах и настоящий мужик, а этот так себе. Хотя я его всего лишь один раз и видел, когда кассу брали. Но нет, не он, Вадасковинич гораздо старше. Что там дальше? Осуждён два года назад за ограбление аптеки. Освобождён условно-досрочно. Понятно. Меланхолик. Склонен к суициду. Без вредных привычек. (Захлопывает папку.) Ну, что ж, приступим. (Набирает телефон.) Приведите Миллигана.

Кладёт трубку, тут же раздаётся телефонный звонок.

ЭЛИОТ. Да, Боскербаум слушает…(Заискивающе.) А, это ты дорогая!.. Да, ушёл пораньше сегодня на работу – важное дело поручили… Да, нет, что ты, что ты? Мне всё понравилось. (Фальшиво радуясь.) И так здорово, что перешли на плеть – было бесподобно!.. Да, я даже хотел тебя попросить, чтобы перед работой хлестнула меня ещё несколько раз, но ты так крепко спала, что решил не будить…Сегодня? Сегодня буду поздно, наверное, не получится как вчера – ты ложись, не жди… Ну, дорогая, не каждый же день. Тебе нужно выспаться после почти бессонной ночи… Всё, всё, не могу больше говорить – шеф идёт. Целую, целую. (Кладёт трубку. В изнеможении опирается на стол, свесив голову. Потом рычит от злобы. Несколько раз бьёт ладонью по столу в такт словам.) Сука! Сука! Сука! Как я иногда понимаю этих Миллиганов. (Потирает отбитую ладонь, потом ягодицы.) Ремня ей мало было, нет – купила плётку. Скорее бы твоего папочку в отставку выперли, надоело уже терпеть эти унижения.

Стук в дверь.

ЭЛИОТ. Да, входите.

Гаснет свет. Прожектор выхватывает в углу сцены прозрачный барабан с шарами и гонг. Выходят мужчина в котелке, фраке и девушка в короткой юбке, Мужчина крутит барабан, достаёт оранжевый шар, показывает всем, читает: «Аллен». Девушка бьёт в гонг. Мужчина ставит шар на полку, уходят. Включается свет. В кабинет входит конвоир и рослый молодой мужчина с перекошенной от наглости физиономией (Миллиган). Гримаса делает его красивое лицо отталкивающим и неприятным. Мужчина входит вразвалочку, большие пальцы рук засунуты в задние карманы, чуть сгорблен. Элиот молча показывает на стул. Мужчина сплёвывает, садится не спеша и закидывает ногу на ногу на стоящий рядом табурет. Элиот тут же сбивает его ноги на пол. Мужчина нагло смотрит на следователя и, не отводя глаз, опять медленно закидывает ноги. Элиот с размаху хочет сбить их, но в последний момент мужчина убирает ноги, и инспектор, промазав, чуть не падает.

МИЛЛИГАН (с ухмылкой). Промашка вышла.
ЭЛИОТ. Всё в точку – никакой промашки, тебя опознали. А будешь хамить – посажу на пару дней в холодную.
МИЛЛИГАН (поднимает руки). Всё понял, не дурак.
ЭЛИОТ (садится, пишет протокол). Итак, имя? Фамилия? Возраст?
МИЛЛИГАН. Аллен, 18 лет.
ЭЛИОТ. Стоп! Хватит дурочку ломать. Тебя опознали по фотографиям и отпечаткам. Повторяю: имя, фамилия, возраст?
МИЛЛИГАН (удивлённо). А кто я по-вашему?
ЭЛИОТ. Уильям Миллиган. (Кидает перед ним раскрытое дело.)
МИЛЛИГАН (не спеша заглядывает в дело, немного читает, небрежно отодвигает папку. Спокойно). Это не я.
ЭЛИОТ. Папа римский?
МИЛЛИГАН. Да, чувак очень похож на меня, но староват.
ЭЛИОТ. Староват? Да это твоя фотография два года назад, сделанная, когда тебя взяли за ограбление аптеки.
МИЛЛИГАН (не обращая внимание на слова Элиота). К тому же я никогда не впадал в меланхолию, и ко всему прочему... Посмотрите на фото внимательнее, вы же детектив. У этого парня пробор зачёсан направо, а у меня налево. Я праворукий, а в деле написано, что левша.
ЭЛИОТ. Какой наглец! А вот это как раз несложно проверить. (Передразнивает.) Праворукий он. (Кидает лист бумаги и авторучку.) На, пиши. Я, Уильям Миллиган…
МИЛЛИГАН. Но я не Уильям.
ЭЛИОТ. Пиши Аллен, какая разница. Я, Аллен, похитил трёх девушек, изнасиловал их, заставил снять с чековых книжек деньги и выгреб из сумочек все драгоценности. (Издалека смотрит как Миллиган пишет. Сомнительно.) А мы с тобой нигде раньше не встречались?
МИЛЛИГАН (бегло пишет правой рукой). Избави Бог. Готово.
ЭЛИОТ (выдёргивает у него листок. Изумлённо). Этого не может быть? Написано идеальным почерком. А-а-а! (Кладёт листок в папку.) Всё понятно. Ты умеешь писать с двух рук.
МИЛЛИГАН. Бред какой-то. Можно сигаретку?
ЭЛИОТ. Хочешь показать, что курящий? На, кури.
МИЛЛГАН. Благодарствую. (Берёт сигарету.) О, что это у вас, магнитофон? (Успевает несколько раз нажать на кнопки.)
ЭЛИОТ. Прекратите! (Убирает руки Миллигана.) Сядьте на место!
МИЛЛИГАН. Не надо так нервничать. (Закуривает.)
ЭЛИОТ (глядя как Миллиган всласть затягивается). Ну, ты и фрукт!
МИЛЛИГАН. Посудите сами: Уильям без вредных привычек, а я курю. Так?
ЭЛИОТ (неуверенно). Ну, так.
МИЛЛИГАН. Уильям левша, а я праворукий. Так?
ЭЛИОТ. Так.
МИЛЛИГАН. Уильям красавчик, а я почти Квазимода. Так?
ЭЛИОТ. Так.
МИЛЛИГАН. Поймите, Вы не за того меня принимаете. Вот посмотрите, (Указывает на фото.) не находите, что сами смахиваете на этого Миллигана больше чем я?
ЭЛИОТ (в замешательстве. Пауза. Но всё же берёт фото Миллигана и внимательно вглядывается. После небольшой паузы). Да, есть некоторое сходство. Но это ничего не доказывает. Ты намного больше смахиваешь на этого красавчика.
МИЛЛИГАН. Вот! Я нахожусь здесь только потому, что похож на некоего подозреваемого. Можно сказать, незаконно задержанный. Что будет с Вами, когда найдётся настоящий преступник? Подумайте.
ЭЛИОТ. Да, но отпечатки пальцев.
МИЛЛИГАН. Все отпечатки совпадают?
ЭЛИОТ. Нет, три пальца найдены.
МИЛЛИГАН. Экспертиза подтвердила?
ЭЛИОТ. Нет ещё, дело времени, но там и так всё понятно.
МИЛЛИГАН. Чудесно! Вы допускаете одну процессуальную ошибку за другой. Мне кажется, что это будет Ваше последнее дело.
ЭЛИОТ (в замешательстве). Экспертиза будет готова через три дня.
МИЛЛИГАН. Кстати, где мой адвокат? Я требую адвоката! Он поставит вас на место.
ЭЛИОТ (приходя в себя). Не пугай, пуганые уже. Будет тебе адвокат. А вот как ты объяснишь, что тебя взяли в доме Миллигана? И не просто в доме, а вытащили тёпленьким из постели. А?
МИЛЛГАН. Ну, хорошо, хорошо. Придётся признаваться: на самом деле я знаю, кто такой Миллиган, однако, не встречался с ним ещё ни разу. Понимаете, мне не хотелось говорить об этом. Всё дело в том, что я сплю с его матерью. Сами посудите, выдавать на показ эту историю, порочить имя дамы – так не поступают. А он, этот Миллиган, затюканный рохля, попросту боится меня, и поэтому не появляется, когда я бываю у них дома. Только и всего.
ЭЛИОТ. Хитёр, хитёр. Так я и поверил. Ну, ничего, сейчас мы выведем тебя на чистую воду. (Снимает трубку.) Крейг ещё не ушёл? Пригласите его. (Миллигану.) Думаешь не заметил, как ты пытался манипулировать мною? Этот фокус со мной не пройдёт. Я доверяю только фактам, а не эмоциям. Сейчас мы узнаем: Аллен ты или Уильям. Посмотрим, как тогда запоёшь?
МИЛЛГАН. Только теряете время. Если Вам нужен Миллиган, то ищите его, зачем морочить голову мне и себе?

Входит Крейг.

ЭЛИОТ. Крейг, день добрый! Скажите, кто перед вами? (Показывая на Миллигана.)
КРЕЙГ (полувопросительно). Видимо, Миллиган?
ЭЛИОТ. То есть, … Вы не уверены?
КРЕЙГ. Этот человек очень похож на Миллигана. Заверяет, что он Аллен.
ЭЛИОТ. Крейг, на чём основаны ваши сомнения? (С усмешкой.) Это же он, кто же это ещё может быть?
КРЕЙГ. Я тоже сначала был убеждён в этом не меньше вашего, но когда переговорил с матерью Миллигана, то потерял свою уверенность и теперь не могу заявлять так же однозначно.
ЭЛИОТ. Что Вы имеете в виду? Может поясните?
КРЕЙГ. Когда арестовали этого Ми…, э-э, этого гражданина, то обратились с таким же вопросом, как и вы, к миссис Миллиган, на что она ответила так: это Аллен, он очень похож на моего сына. Схожесть она видит абсолютно во всём, даже родинки в интимных местах одинаковые. Но всё же она не уверена, что это её сын. Это совсем другой человек, уж своего-то сына она знает, как облупленного. Впервые Аллен появился как раз, когда Уильям вышел из тюрьмы. Дня через три после его возращения, когда Уильяма не было дома, в комнату к миссис Миллиган ворвался этот Аллен и изнасиловал её. Она призналась, что до этого момента секса у неё не было несколько лет, и такой поворот событий очень ей понравился. Единственное, что её смущало и не давало покоя – удивительное сходство Аллена и Уильяма, но она почти на сто процентов уверена, что это совсем разные люди. Аллен стал навещать её, приходил раза два в неделю. Уильям, на удивление, каждый раз в это время отсутствовал. Через какое-то время это обстоятельство стало её беспокоить, и она поделилась своими сомненьями с Алленом. На что тот сказал…
МИЛЛИГАН. Эту часть сюжета я уже рассказал.
ЭЛИОТ. Значит мать не признаёт в этом человеке своего сына?
КРЕЙГ. Мне показалось, что где-то в глубине души у ней всё-таки есть сомненья, но, видимо, они безнадёжно рушатся о страх потерять отношения с Алленом.
ЭЛИОТ. Я сразу понял, что он отличный манипулятор – даже мать ввёл в заблуждение. Молодец: пять баллов!
МИЛЛИГАН. Вспомните эти слова, когда вас снимут с должности.
ЭЛИОТ. Помолчите. Не мешайте следствию. Я понимаю, что женщине удобно не признавать в нём сына, но вы - то, Крейг, опытный опер.
МИЛЛИГАН. Я попросил бы не оскорблять в моём присутствии женщину!
ЭЛИОТ. Ничего противозаконного не было сказано.
МИЛЛИГАН. Мне придётся подать на вас жалобу!
ЭЛИОТ. Извините!
МИЛЛИГАН. Допрос окончен, теперь только с адвокатом.
ЭЛИОТ. Хорошо. Я хотел дать тебе шанс скостить срок чистосердечным признанием, но вижу, что не нахожу понимания.
МИЛЛИГАН. Когда придут результаты экспертизы, просто извинения вам не помогут.
ЭЛИОТ. Поразительно! Такой самоуверенной наглости я ещё ни разу не встречал. Спасибо, Крейг, вы свободны. (Крейг выходит. Поднимает трубку.) Уведите задержанного.
МИЛЛИГАН (встаёт). У вас всего-то и доказательств, как это фото. (Кивает на папку и медленно тянет к ней руку).
ЭЛИОТ (в испуге рукой прихлопывает папку). Но, но!
МИЛЛИГАН (с усмешкой). Спокойно, я только показать хотел.
ЭЛИОТ. Топай. Посидишь – образумишься малость.

Входит охранник. Миллиган опять сплёвывает и вразвалочку не спеша выходит.

ЭЛИОТ. Чёрт, чего я так разволновался? Мерзкий тип, умеет кишки крутить, ему бы следователем работать. Так, ладно, что мы имеем: похожий – это плюс, но не совсем, правша – минус, мать его не признаёт - минус, курит – минус, явно не меланхолик – минус. Четыре минуса на один полуплюс. Не густо. Надежда только на пальчики, но они будут через три дня, а это уже поздно. Тогда плакал мой выигранный выходной в пятницу. Так-так, так-так, так-так, так-так, так. Надо устроить ему пресс-хату. Подсажу в камеру Жбана, он своё дело знает туго – живо выбьет из него признание. А, собственно, чего я так разволновался? Не посадим Миллигана, так посадим Аллена, ведь у меня есть его собственноручное признание. Надо отдать на почерковедческую экспертизу, и дело в шляпе. Позвоню Клебергу, пусть закупает ящик пива. (Набирает номер.) Алло! Шеф, это Боскербаум. Остались кое какие формальности, но самый главный козырь у меня уже есть – признание написано собственноручно. Вы не забыли про пиво? Очень хорошо! (Кладёт трубку. Потирает руки.) Ну, вот, выходной с пивком обеспечен!

Сцена 2.

Камера, четыре койки, трое заключённых (Перекатиполе, Хеллоуин и Жбан) играют в карты.

ПЕРЕКАТИПОЛЕ. А мы тебя валетиком.
ХЕЛЛОУИН. А вот ещё восьмёрочка.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. И эту валетиком.
ХЕЛЛОУИН. Так у меня не последняя – вот ещё восьмёрочка.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. И ещё валетик.
ХЕЛУЛОИН. Валетик? Ну, держи валетика.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Думаешь управы не найдём – десятка козырная.
ЖБАН. О-о-о, десяточками мы богаты. На-ка, червей ты не любишь – ваши не пляшут.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Беру, не вопрос. А ты, Жбан, помнишь карту-то!
ЖБАН. А то как же. Вот у Хеллоуина три короля осталось. Правильно?
ХЕЛЛОУИН. Правильно.
ЖБАН. А у меня тоже три козыря. Ходи под меня, я всё крою, а ты, Перекатиполе, остался в дураках. (Кроет карты.) Сдавай.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Вот это память!
ЖБАН. Ха! Ты сколько в отсидках?
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Четыре года уже за две ходки.
ЖБАН. Я семнадцать лет уже отмотал. Посидишь с моё – карточным богом станешь.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ (мешая карты). Жбан, а чего тебя сюда-то сунули? Ты же в угловой хате чалился.
ЖБАН. Есть маза с крючка сойти: следак обещал дело моё закрыть, если я одного фраера раскручу на признание. Короче, надо ему язык развязать. Сутки сроку. Фраер этот отмазки клеит, надо с него кулёк сбить. Скоро его подсадят к нам, а я уж из него выпрессую что нужно.
ХЕЛЛОУИН (ловко и быстро тыкая в стол ножом между пальцев). Жбан, так ты что, в ментовские барабаны записался?
ЖБАН (хватает за горло Хеллоуина). Следи за метлой, а то за предъяву ответишь. (Отпускает.) Думаешь я скурвился? Живу по понятиям – воровские законы блюду. А дубак ему заказали - сходняк определил уронить этого фраера. Он насильник, паханы таких не жалуют.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Слушок есть, что фраер этот тоже срок мотал.
ЖБАН. Было дело. Терпилой на зоне был, чморили его. Так что сломаем за пару часов. Вы тоже впрягайтесь, волчары тряпочные. Перекатиполе, зайдёшь сзади. Ты, Хеллоуин держись чуть слева от него, тогда ему будет трудно тебя достать - он правша. Базар поднимешь, наедешь на него. Как только огрызнётся – покажем ему пятый угол, а там дело техники.

Лязгает затвор двери.

ЖБАН. Ведут. Все по шконкам.

Зеки быстро ложатся на кровати. Гаснет свет. Прожектор выхватывает в углу сцены прозрачный барабан с шарами и гонг. Выходят мужчина в котелке, фраке и девушка в короткой юбке, Мужчина крутит барабан, достаёт красный шар, показывает всем, читает: «Рейджен Вадасковинич». Девушка бьёт в гонг. Мужчина ставит шар на полку, уходят. Включается свет. В камеру входит Миллиган. Облик его сменился до неузнаваемости: распрямлённый торс, гордый взгляд, правильное каменное лицо, одежда туго обтягивает мускулистое тело.

МИЛЛИГАН (с сербским акцентом, спокойно и уверенно). Мир в хатуу! Кто главни Из вас? Как этО? БасИло?
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. А ты, мил человек, кто будешь?
МИЛЛИГАН. Я Вадасковинич.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Румын что ли?
МИЛЛИГАН. Нет, серб. Рейджен Вадасковинич.
ХЕЛЛОУИН (вставая с кровати). О-о, да ты артист – с порога горбатого лепишь.
МИЛЛИГАН. Нет надобнОсти говорити врАнье. ПрохОжу по подозренью в коммунистичка подрЫвной деятельнОсти.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. А нам малява пришла, что никакой ты не коммунист, а уже не одной бабочке крылышки помял.
МИЛЛИГАН. Это нЕ так. Я нЕ силователь, не нАсильник. Я коммунист и слабИй пол только мОгу зАштитити.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ (спрыгивает с верхней койки, обходит Миллигана). Сладко поёт. Только ты следаку фуфло толкать будешь, а нам всё как на духу – давай исповедуйся.
МИЛЛИГАН. Я всьё скАзал, мне добавить нечЕго.
ХЕЛЛОУИН. Харе восьмёрки кружить! Нас на понт не возмёшь.
МИЛЛИГАН. Я всЕгда кАжу истину.
ЖБАН (привставая). Короче! Утомил порожняк гнать.
МИЛЛИГАН. Сразу заЯвляю, шта ворОвские зАкони не прИзнаю, и не сАветую мЕнья принудити на послушность.
ЖБАН (вскакивает). Утомил хилять. Пора тебе бестолковку отремонтировать.

Хеллоуин, как условлено, наскакивает с боку, но тут же получает от Миллигана оглушительный удар с левой – летит в стену и сползает по ней.

ПЕРЕКАТИПОЛЕ (растерянно Жбану). А ты говорил правша.
ЖБАН (Перекатиполю). Гаси его!

Перекатиполе опомнившись, кидается сзади на Миллигана, тот резко уходит в сторону и Хеллоуин попадает в объятья Жбана. Жбан отталкивает его с пути. Разминая мощные руки и шею поворотами головы идёт на Миллигана.

ЖБАН. Ну всё, сейчас я тебе рога пообломаю.

Мощно бьёт с левой и с правой. Миллиган пригибается, при втором ударе захватывает руку Жбана и наносит удар ногой в живот. Жбан падает на колени чуть сзади противника, Миллиган не глядя вырубает его.

МИЛЛИГАН. Я предупрЕждал.
ХЕЛЛОУИН (очухиваясь, вставая). Перекатиполе! Полосни его заточкой!

Перекатиполе выхватывает из-под матраца заточку и делает несколько рубящих движений перед Миллиганом, тот уворачивается, и при очередном замахе перехватывает руку, ловким приёмом выкручивает её так, что Перекатиполе оказывается в глубоком наклоне. Миллиган спокойно забирает заточку.

МИЛЛИГАН. Есчо раз Увижу нож в рУках, то нАйду для нЕго ножны. (Хлопает заточкой несколько раз по ягодицам Перекатиполе.) ПОнятно?
ХЕЛЛОУИН (видевший, как ловко Миллиган дерётся, закрывает ягодицы руками и бочком пробирается к кровати, резко садится на неё). ПОнятно, пОнятно, братан. Да мы чо? Мы ничо.
МИЛЛИГАН (с силой втыкает заточку в стол, ведёт Перекатиполе в согнутом положении к кровати и пинком укладывает его). А тЕперь по шконкам и нЕ питюкать.
ЖБАН (очухиваясь встаёт). А-а-а! Сука! Завалю! (Хватает заточку и безрезультатно питается вытащить её из стола.)
МИЛЛИГАН (спокойно наблюдая за вознёй Жбана). ПрЕдставь, шта это мечь корОля Артура. Если вытАщишь – бити тЕбе корОлем в хате, а нЕ вытАщишь – нЕ бити тЕбе главни хазаром, будешь на цирлах хОдить.
ЖБАН (устав вытаскивать). Да я тебя голыми руками потрошить буду!

Кидается на Миллигана и тут же падает от резкого удара ногой противника. Миллиган поднимает его, ставит, поднимает голову, чтобы точно попасть, замахивается, но в это время Жбан как мешок опять падает, не придя в сознание.

МИЛЛИГАН (разводя руками). СлабОват. (Перекатиполю.) ОсвОбоди плацкарту. (Ложится на нижнюю кровать.) Чучело занЕсите в амбар.

Хеллоуин и Перекатиполе послушно тащат бесчувственного Жбана на кровать.

ХЕЛЛОУИН. Кажись ошибочка вышла. Не того подсадили.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Да уж, не в цвет. Хорошо фиксы нам не выставил.
МИЛЛИГАН. Управились? А тЕперь по шконкам и не питюкать – пОра спать.
ХЕЛЛОУИН. Вадасковинич, ты уж извини нас! Перепутали мы.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Не держи зла!
МИЛЛИГАН. Проехали. На дрУги раз нЕ пожалею. Спать!

Гаснет свет, некоторое время тикает метроном. Прожектор выхватывает в углу сцены прозрачный барабан с шарами и гонг. Выходят мужчина в котелке, фраке и девушка в короткой юбке, Мужчина крутит барабан, достаёт желтый шар, показывает всем, читает: «Кристин». Девушка приподнимает лежащий на полке красный шар: «И Рейджен Вадасковинич». Кладёт шар на полку и бьёт в гонг. Мужчина ставит шар на полку. Уходят.

МИЛЛИГАН (хнычет и всхлипывает в темноте по-детски). А-а-а! А-а-а.
ХЕЛЛОУИН (спросонья). Кто?! Что случилось? Где!?
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Кажись Вадасковинич плачет.
МИЛЛИГАН. А-а-а! А-а-а.
ХЕЛЛОУИН. Да зажги ты свет наконец!
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Сейчас, не видать ни черта!

Зажигается свет. Вадасковинич сидит на койке, забившись в угол, поджав босые ноги и закрыв лицо ладонями.

ХЕЛЛОУИН. Вадасковинич, что с тобой?
МИЛЛИГАН. А-а-а!
ПЕРЕКАТИПОЛЕ (подходит, трогает за плечо). Что случилось?
МИЛЛИГАН (дёргает плечом как ошпаренный, визжит). А-а! Не трогай меня! Я тебя боюсь!
ПЕРКАТИПОЛЕ (отходит испуганно). Да я чо? Я ничо.
МИЛЛИГАН. Ты кто? Не трогай меня! Рейджен скоро придёт, он не даст меня в обиду.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Да я и не думал.
ХЕЛЛОУИН. Что случилось?
МИЛЛИГАН. Вы вон какие огромные, я вас боюсь.

Жбан показывает сокамерникам жест, мол, спятил.

ХЕЛЛОУИН. Вадасковинич, очнись, приснилось что?
МИЛЛИГАН. Я не Вадасковинич, я Кристин.
ЖБАН. Ну, точно с катушек слетел.
ПЕРКАТИПОЛЕ. Какая Кристин? Что с тобой?
МИЛЛИГАН. Такая.
ЖБАН. Да, чо с ним базарить. У него кровля поехала. Надо пользоваться моментом: печёнки отбить пока он мешком пуганый. (Хватет Миллигана за шиворот, вытаскивает из кровати.) Иди сюда, сука.
МИЛЛИГАН. А-а-а! Убери свои грязные руки!
ЖБАН. Заткнись, курва. (Бьёт Миллигана.)

Миллиган падает, Жбан бьёт его ногами пока тот не замолкает. Жбан опирается на стол отдышаться.

ЖБАН. Ну, вот и всё. А я уж думал не прокатит. Теперь методично выколачиваем его до признания.

Подходит к Миллигану, замахивается чтобы ещё раз пнуть. Миллиган перехватывает ногу Жбана и приёмом опрокидывает его. Сокамерники видят опять в нём мощного Рейджена Вадасковинича, который начинает метелить Жбана. Никто не осмеливается вступиться. Жбан прижат к спинке кроватей, выключается от ударов Миллигана. Миллиган прекращает бить - пауза. Какое-то время Жбан стоит покачиваясь, потом падает к ногам Миллигана.

МИЛЛИГАН (отскакивает, поджимая ноги, визжит по-детски). А-А! (Запрыгивает на скамейку у стола, испуганно смотрит на упавшего Жбана.) Я говорила, что Рейджен не даст меня в обиду.
ХЕЛЛОУИН (после паузы, подстраиваясь под ситуацию). Девочка, мы тебя не тронем, мы хорошие.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Да, мы тебе понравимся. Скажи Рейджену, чтобы он больше не приходил – мы сами будем тебя защищать.
МИЛЛИГАН (недоверчиво). Правда!
ХЕЛЛОУИН. Да, да! Мы будем дружить с тобой и играть.
МИЛЛИГАН. Вы такие большие.
ПЕРКАТИПОЛЕ. Но мы хорошие. Рейджен тоже большой, но хороший.
МИЛЛИГАН. Рейджен хороший.
ХЕЛЛОУИН. И мы хорошие. Давай дружить?
МИЛЛИГАН. А вы меня не обидите?
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Не-ет! Мы теперь твои друзья.
МИЛЛИГАН. Да? Это хорошо.
ХЕЛЛООУИН. Тебя Кристин зовут?
МИЛЛИГАН. Да.
ХЕЛЛОУИН. А сколько тебе лет?
МИЛЛИГАН. Мне уже три года - я большая.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ (перемигиваясь с Хеллоуином). Да, большая! Поэтому пусть Рейджен больше не приходит.
МИЛЛИГАН. Он редко приходит, Аллен чаще.
ХЕЛЛОУИН (пугаясь). Аллен? А он зачем?
МИЛЛИГАН. Он меня учит чисать и питать.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Читать и писать?
МИЛЛИГАН. Да.
ХЕЛЛОУИН. Но ты ещё маленькая, чтобы писать.
МИЛЛИГАН. Я большая. Только болею и путаю буквоки, а Аллен мне помогает вылечиться – он научит меня чисать, и буквоки встанут на место.
ЖБАН (очухивается, трясёт головой). Фу! Чуть шарабан не отшибли.
МИЛЛИГАН. А-а! Он опять сейчас махами рукать будет!
ХЕЛЛОУИН. Не бойся! Мы с тобой. (К Жбану.) Жбан, хорош наезжать, а то опять по черепушке тебе настучат, ещё и мы под раздачу попадём.
ЖБАН (поднимая руку). Не, я тоже пас. А вы теперь под его дудку поёте? То есть, под её дудку?
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Ну, надо же как-то выживать в одной камере с шизиком.
ЖБАН. Согласен. Девочка, ты меня не боишься?
МИЛЛИГАН. Боюсь, ты злой.
ЖБАН. Всё, я уже добрый стал, не бойся - только не дерись.
МИЛЛИГАН. Боюсь.
ЖБАН. Ну, что мне сделать, чтобы успокоить тебя?
МИЛЛИГАН. Закрой рот с той стороны.
ЖБАН. Хорошо, помолчу, может привыкнешь ко мне. (Уходит на кровать.)
ХЕЛЛОУИН. Кристин, давай баиньки ложиться.
МИЛЛИГАН. Нет, сначала поиграем.
ХЕЛЛОУИН. Пора уже спать.
МИЛЛИГАН. Что делаю, то и хочу.
ХЕЛЛОУИН. Хорошо, давай поиграем, только недолго.
МИЛЛИГАН. Несите кандараш и бумагу, я вас буду учить питать и чисать.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ (достаёт бумагу). По-моему, у него, то есть у неё, дислексия – это когда, либо строчки путают, либо буквы в словах.
ЖБАН. Если ещё раз по тыкве съездят, то у меня точно дислексия начнётся.
ХЕЛЛОУИН. А ты ж с одного раза не понимаешь.
МИЛЛИГАН. Вот так пишется буква «Ж». Теперь ты пиши.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Так?
МИЛЛИГАН. Так. Какое слово ты знаешь на букву «Ж»?
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Хе! Знаю. Жж… Э-э, Жбан.
ЖБАН. Чего?
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Ничего, мы играем.
ЖБАН. Играйте в нормальные игры, в больницу или в парикмахерскую.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Можно в семью!
ЖБАН (оживляясь). Точно, я буду папа, а ты мама.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Не годится.
МИЛЛИГАН. Давайте. Дядя, который всё время на кровати лежит, будет папой. А ты хороший (гладит по руке Перекатиполе), будешь мамой.
ЖБАН (радуясь). Слыхал? Это судьба.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Хорошо. Давай я тебя причешу дочка.

Расчёсывает волосы Миллигану. Нечаянно дёргает.

МИЛЛИГАН. Ай!
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Терпи казак, атаманом будешь.
МИЛЛИГАН. Не хочу так, давай я теперь буду чесать. (Чешет, нарочно дёргает.)
ПЕРКАТИПОЛЕ. А-а! Ты что?!
МИЛЛИГАН. Терпи коза, а то мамой будешь.
ЖБАН. Ха-ха-ха, вот и я говорю – быть тебе мамой.
МИЛЛИГАН. А правда, папа и мама, давайте купим мне сестричку или братика.
ЖБАН (довольный, вставая). Желание дочки – закон.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. С дуба рухнули!
ЖБАН (тащит Перекатиполе к кровати, пытается стянуть с него штаны.) Давненько я барышень не мацал. Да ты расслабься – тебе же легше будет.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ (отбиваясь). Жбан! Убери грабли. Жбан!
ЖБАН. Ты выдохни, я быстро.
МИЛЛИГАН. Не трогай маму! Иди спать.
ЖБАН. Да, ладно, ладно, я ничего. (Скидывает Перекатиполе с кровати и ложится.)
МИЛЛИГАН. Мамочка, иди сюда, я тебя пожалею. (Гладит Перекатиполе по голове.) Терпи, коза, терпи. (Замечает морщины на лбу, водит по ним пальцем.) Ну, не расстраивайся. Я не хочу, чтобы у тебя были такие большие сердитки.
ХЕЛЛОУИН. Раз не спим, давайте поедим чего-нибудь.
МИЛЛИГАН. Давайте, кормите меня.
ХЕЛЛОУИН. Сейчас посмотрю, что у нас в заначке.
МИЛЛИГАН. Я люблю кашевую рису, (перечисляет, загибая пальцы) сгущённую варёнку, салат из помирцов и огудоров, рулиный кюрет, белку булого хлеба.
ХЕЛЛОУИН. Из всего списка только каша, и то пшённая.
МИЛЛИГАН (стучит ножками по полу). Кормите скорее, а то на желудный голодок я не усну.
ХЕЛЛОУИН (подносит ложку каши). Ну, давай, за маму.
МИЛЛИГАН. Нет, хочу, чтобы мама.
ПЕРКАТИПОЛЕ (берёт ложку). Сейчас мама тебя покормит. Открывай рот, вот, молодец. Теперь давай ещё за папу. Вот, хорошо. Теперь давай за маму.
МИЛЛИГАН (показывает на полный рот). Подожди, там ещё папа.
ЖБАН. Что я паханам скажу? Что с ложки его кормили – не поверят же.
ХЕЛЛОУИН. Я тоже ложечку за папу.
ЖБАН. Э! Вы там не очень-то налегайте. Папе оставьте.
МИЛЛИГАН (прожевав). А папу кормить не будем: зачем ему есть – он уже вырос.
ХЕЛЛОУИН (поперхнувшись от смеха). Ха, Жбан слыхал?
ЖБАН (обиженно поворачиваясь к стенке). Не больно-то и хотелось.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Давай за маму. Вот.
МИЛЛИГАН. Запить.
ПЕРКАТИПОЛЕ (Хеллоуину). Подай чай. (Миллигану.) Вот сахарок положу, и серебряной ложечкой размешаю.
МИЛЛИГАН. Зачем серлебленной?
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Серебро убивает микробов.
МИЛЛИГАН. Не хочу. Я что, должна чай с дохлыми микробами пить?
ХЕЛЛОУИН. Мы же играем. Это он так просто сказал, откуда здесь серебряная ложечка?
МИЛЛИГАН. Всё равно не хочу.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Ну, тогда пей без ложечки.
МИЛЛИГАН. И без ложечки не хочу!
ПЕРЕКАТИПОЛЕ (взрывается). Чего капризничаешь!
МИЛЛИГАН. Я не карпизничаю – нормальное женское поведение.
ПЕРКАТИПОЛЕ. Ну, ладно, раз не хочешь есть, тогда давай вытру тебе моську, а то измазалась как поросёнок. (Вытирает.) Знаешь, кто такой поросёнок?
МИЛЛИГАН. Да, мамочка. Поросёнок – это сын свиньи.
ХЕЛЛОУИН (смеётся). Сейчас ещё грудью кормить будешь.
МИЛЛИГАН. Нет, я наелась и меня в клон сонит. Неси дочу в постельку.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Хеллоуин, помогай.
МИЛЛИГАН. Нет, мама!

Перекатиполе с трудом поднимает Миллигана и несет на кровать.

ЖБАН. Жалко, что камеры нет, клёвое кино получилось бы.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ (укладывая). Лучше бы помог, папаша.
МИЛЛИГАН. Укрой, не видишь, что я вся босая.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ (укрывая). А теперь - спать.
МИЛЛИГАН. Спой мне песенку на ночь про мышь-шумелку.
ПЕРКАТИПОЛЕ. Я такой не знаю.
МИЛЛИГАН. Ну, как же? Такая красивая и грустная. Все её поют.
ХЕЛЛОУИН. Я тоже не слышал.
МИЛЛИГАН. Тогда я вам её спою. Шумелка-мышь, деревья гнулись…

Хеллоуин и Перекатиполе хватаются за животы.

ЖБАН. Вот клоуны. Давайте уже спать.
МИЛЛИГАН. Нет, песенку.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. (отходя от смеха). Ну, ладно, слушай. (Поёт.)
Сон приходит на порог,
Крепко - крепко спи ты.
Сто путей,
Сто дорог
Для тебя открыты!
ЖБАН. Как бы не так. В камере-то.
МИЛЛИГАН. Не мешай.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ.
Всё на свете отдыхает:
Ветер затихает,
Небо спит,
Солнце спит,
И луна зевает.
Спят медведи и слоны,
Дяди спят и тети.
Все вокруг
Спать должны,
Но не на работе.
МИЛЛИГАН. Мам, а кто такой Ноне?
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Какой Ноне?
МИЛЛИГАН. Который на работе спит.
ПЕРКАТИПОЛЕ. На какой работе?
МИЛЛИГАН. Ну, ты поёшь: Дяди спят и тёти, Ноне на работе.
ПЕРКАТИПОЛЕ (хватаясь за голову). Боже за что мне это наказание. Вот отмотаю срок – завяжу, брошу воровать.
МИЛЛИГАН (соскакивая). Мам, а ты знаешь, что Рейджен дальтоник.
ЖБАН. Не надо Рейджена!
МИЛЛИГАН. Понимаешь, он цветов не видит. Я ему бабочки рисовала и цветочки, а он говорить, что всё серое. (Укладываясь на бочок.) Мне его жалко. Я смотрела альбом с бабушкиными фотографиями. Когда она была молодая, у них тогда тоже весь мир чёрно-белый был. Вот. (Зевая, засыпая.) Я, когда вырасту, женюсь на Рейджене. Одену белое платье из кружевных наволочек, перчатки и простыню на голову. А Рейджену подарю коледаскоп – пусть он тоже всё в цветном видит. (Засыпает.)
ХЕЛЛОУИН (крестится). Господи! И не знаешь кто из них лучше – Кристин или Рейджен.
ПЕРЕКАТИПОЛЕ. Тихо. Хоть бы до утра проспала. (Подумав.) Проспал.
ЖБАН (вскакивает. Стучит кулаком по голове, показывая, что Перекатиполе болван.) Сейчас проснётся. Проспала, конечно!
ХЕЛЛОУИН. Гасите свет уже.

Сцена 3.

Кабинет Боскербаума. Элиот входит, звонит телефон, берёт трубку.

ЭЛИОТ (по-деловому). Алло! (Расплывается в улыбке, говорит слащаво, жеманно.) А, это ты, мой милый! Я так давно ждал твоего звонка!
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ (грубый, но ласковый). Почему, ждал? - Ждала!
ЭЛИОТ. Ну, что ты, счастье моё, я же всё-таки мужчина.
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. Ха, ну да, ну да. Однако ведёшь себя со мной необычно.
ЭЛИОТ. Чего же тут необычного? Как мы ещё можем любить друг друга?
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. Ты на что намекаешь? Надоело быть ответной частью? Хочешь, чтобы я к тебе спиной повернулся?
ЭЛИОТ. Что ты, не сердись. У нас с тобой всё чудесно. Ты меня любишь?
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. В данный момент – нет. Как я могу любить тебя? Секс по телефону, что ли? Вот заглянешь ко мне после работы, тогда и полюблю.
ЭЛИОТ. Дурак, я не об этом. Я о чувствах. Любишь?
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. Смотря в каком месте.
ЭЛИОТ. Ну, прекрати, а то обижусь.
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. На обиженных воду возят, и…
ЭЛИОТ. Дурак, я обиделся!
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. Ладно, ладно. Придёшь сегодня?
ЭЛИОТ (обиженно). Вот теперь не знаю.
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. Приходи. Люблю, люблю. Сегодня так тебя… э-эх - про все свои обиды забудешь.
ЭЛИОТ. Когда наконец уволят этого старого пня? Я бы переехал уже к тебе насовсем. Лайза просто достала меня своими изысками в сексе.
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. Потерпи, уже скоро. А ты не жди, переезжай ко мне вместе с Лайзой – меня на двоих хватит. Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!
ЭЛИОТ. Фу, пошляк. Так вот как ты меня любишь? Всегда знал, что только я за порог, ты сразу на сторону смотришь.
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. Успокойся, я пошутил. Меня женщины не интересуют. Мне с тобой хорошо.

Элиот не замечает, как в кабинет входит адвокат Гарри Швейкарт.

ЭЛИОТ. А точно, когда её папашу уволят, то тебя на его место назначат?
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. Значит, ты только из-за этого со мной?
ЭЛИОТ. Конечно, нет! Просто надоели эти издевательства Лайзы. Хочется поскорее освободиться от неё. (Игриво.) Ну, и само собой, я рассчитываю на повышение по службе, наконец.
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. На последнее слово ты точно можешь рассчитывать. Ха-ха-ха!
ЭЛИОТ. Дурак, дурак, дурак! К тебе всем сердцем, а ты! Не представляешь, как я измучился: Лайзин папаша только обещаниями кормил пять лет. И ты такой же!
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. Не волнуйся! Всё будет. Я слов на ветер не бросаю. Будь спокоен. Давай, жду тебя вечером.
ЭЛИОТ. Целую! (В трубку.) М-уа, м-уа! (Кладёт трубку, замечает Гарри и вздрагивает. Грубым голосом.) Ты как здесь оказался? Вообще, в своём уме? А если кто-нибудь увидит?
ГАРРИ. Ну и что?
ЭЛИОТ. Как что? Ты ставишь под удар всю нашу организацию.
ГАРРИ. Не волнуйся, у тебя же есть (игриво) защитник.
ЭЛИОТ. Так ты ещё и подслушивал!?
ГАРРИ. Очень-то мне нужно? Просто стал невольным свидетелем разговора.
ЭЛИОТ. Всё равно это мерзко!
ГАРРИ. Я не виноват, что так вышло.
ЭЛИОТ. Прекрати иронизировать!
ГАРРИ. Да мне всё равно. Я толерантен даже к мазохистам и эксгибиционистам.
ЭЛИОТ. И не подумай, это так - увлечение. Идеалы нашей организации превыше всего!
ГАРРИ. Понимаю. К тому же коммунистические воззрения не ограничивают сексуальные свободы.
ЭЛИОТ. Вот именно. Зачем пришёл? Завтра собрание - нельзя было подождать? Твоё появление здесь очень опасно, вызовет лишние вопросы. И потом, как ты прошёл через охрану?
ГАРРИ. Да уймись ты, наконец. Я тут по работе.
ЭЛИОТ. Не понял?
ГАРРИ (показывает удостоверение). Я адвокат. Не знал? А ты думал, что я только коммунистической пропагандой могу заниматься? Должна же у меня быть работа. Кстати, тоже удивился, увидев тебя в таком амплуа.
ЭЛИОТ. Не волнуйся, я не засланный. Тут просто работа, а там – убеждения, и предать я их не в силах.
ГАРРИ. Знаю: видел тебя в деле, когда брали кассу, поэтому нет оснований не доверять или сомневаться в тебе.
ЭЛИОТ. Я бы никогда не пошёл на грабёж, но для нашей подпольной коммунистической организации могу поступиться любыми принципами.
ГАРРИ. Аналогично. (Подаёт руку. Крепко жмут руки.)
ЭЛИОТ. Кого защищать будешь?
ГАРРИ. Миллигана.
ЭЛИОТ. Не советую. Там всё прозрачно - доказательная база исчерпывающая. Показания жертв его преступлений, экспертиза отпечатков пальцев скоро будет готова – всё по полной программе. Я сам веду это дело.
ГАРРИ. Посмотрим.
ЭЛИОТ. Да тут и гадать нечего:(достаёт из папки листок) я продиктовал ему признание, и он с дуру его написал. Вот.
ГАРРИ (читает). Я, Аллен, констатирую, что в полицейском участке следователи, как и раньше, курят настолько дерьмовые сигареты, что перестают соображать уже с самого утра.
ЭЛИОТ (выдёргивает листок, читает). Чёрт! (Комкает и бросает листок в урну.) Жулик! Кстати, ты не обратил внимание, что он очень похож на нашего Вадасковинича?
ГАРРИ. Тебе показалось. У меня была такая мысль, но уж больно разные характеры и комплектности.
ЭЛИОТ. Да, согласен.
ГАРРИ. Я изучил дело Миллигана, есть надежда увести его от суда.
ЭЛИОТ. Бесполезно. Слишком грубо изображает шизофрению. Сегодня с ним займётся наш психолог, Дороти Тернер. Думаю, что к вечеру твои услуги уже не понадобятся.
ГАРРИ. Что ж, посмотрим. Ты немного раздражён?
ЭЛИОТ. Есть такое. Просто этот мошенник меня уже достал! Он каждый раз представляется другим именем, причём настолько правдоподобно всё обставляет, что и придраться не к чему. Сначала заявил, что он Вечный жид, и что его нужно отпустить, поскольку наступил как раз тот срок, когда он раз в пятьдесят лет должен явиться в Иерусалим, чтобы замаливать свой грех.
ГАРРИ. Что значит «Вечный жид»? Не понимаю.
ЭЛИОТ. Агасфер, библейский персонаж.
ГАРРИ. В этом я слабоват, не слышал про такого.
ЭЛИОТ. Если коротко, то история там такая: Иисус нёс свой крест на Голгофу и в изнеможении хотел облокотиться на стену дома ремесленника, но тот его оттолкнул, да ещё и добавил: «Иди, на обратном пути отдохнёшь». Ну, это с тем подтекстом и издёвкой, что раз ты сын Божий, то смерть тебе не страшна – воскреснешь. За это Всевышний лишил Агасфера покоя и смерти, и теперь он скитается по земле, призираемый людьми. Вот тут я и хотел подловить этого проходимца Миллигана, говорю: «Агасфер был ремесленником, каким же ремеслом обладаешь ты?» Он отвечает: «Я вырезаю скульптуры из дерева.» Ну, всё, думаю, попался. Принёс ему кусок дерева, нож, а он заявляет нагло так, что таким только хлеб резать. Я так разозлился, пошёл купил ножи для резьбы, денег не пожалел. (Нервно закуривает.)
ГАРРИ. И как? Вывел на чистую воду?
ЭЛИОТ. Чёрта с два! Вот. (Подаёт вырезанную из дерева собаку.) На память от «Вечного жида».
ГАРРИ. Поразительно! Как настоящая.
ЭЛИОТ. Это ещё не всё: пока резал, всю дорогу какие-то сказки мне рассказывал на древнем иврите.
ГАРРИ. Не может быть!
ЭЛИОТ. Вот именно. Я потом всю ночь не спал – думал, кто из нас двоих сумасшедший? (Затягивается.) Вчера опять меняет имя, возраст, профессию. Спрашивая про увлечения, узнаю, что играет на саксофоне. Долго я колебался, но всё же раздобыл саксофон.
ГАРРИ. И что?
ЭЛИОТ. Что, что? Три часа весь участок слушал концерт, два раза на бис вызывали.
ГАРРИ. Ты шутишь?
ЭЛИОТ. Какие уж тут шутки. (Затягивается, нервно гасит сигарету в пепельнице. Молча показывает на картину, висящую на стене.)
ГАРРИ (смотрит на картину). Этого не может быть! (От удивления плюхает на стул.)
ЭЛИОТ (перегнувшись к Гарри через стол и вытаращив глаза.) Маслом!
ГАРРИ (после немой паузы.) Могу я его увидеть?
ЭЛИОТ. Давай завтра. Я обещал Дороти, что предоставлю Миллигана в её распоряжение сегодня на всю вторую половину дня.
ГАППИ. Хорошо. Зайду завтра.
ЭЛИОТ. Ну, что ж, до встречи!
ГАРРИ. Не до встречи, а до встреч – завтра же ещё собрание нашей ячейки.
ЭЛИОТ. Собрание - это главная тема дня, остальное всё ничтожно.

Провожает Швейкарта до двери. Набирает телефон.

ЭЛИОТ. Дороти пришла? Пригласите её ко мне. Да, и приведите Миллигана. (Кладёт трубку.) Эх, Дороти, Дороти, когда же ты найдёшь свою половинку? Надо же природе так позабавиться над тобой? И почему мужчины не различают души, а смотрят либо на стройные ножки, либо на смазливое личико. Эх, будь я не обременён карьерой, или имел хоть какую-нибудь финансовую свободу, непременно сделал бы тебе предложение. Иногда даже имею страстное желание затуманить ей голову и переспать с ней. Думаю, на это не понадобится особых усилий – простушка так наивна. Не встречал человека большей душевной чистоты, чуткости и благородства. Воистину, говорят, что одним Бог даёт красоту, а другим великодушие. И кому больше повезло – неизвестно. Зачастую, первые, наделённые пленительной миловидностью, восхищаются последними, их богоугодным складом души и кротостью поступков, но ни за что не хотят с ними меняться местами, в то время как последние осознают своё боговдохновенное предназначение, но всю жизнь завидуют первым, способным без всякого усилия, одной только пустой картинной наружностью добиваться результата без особых усилий. Как они все ошибаются! (Возится с магнитофоном.) И те, и другие одарены милостью божьею, но не умеют разглядеть в этом своего счастья. Одержимые завистью, мы не ценим дарованного, и от этого оно скудеет до ничтожности. Что далеко ходить, сам такой: ищу счастье непонятно в чём. (Стук в дверь.) Да!
ДОРОТИ (входит). Добрый день, Элиот!
ЭЛИОТ (радостно). Дороти! Очень рад, давно не виделись!
ДОРОТИ. И я рада! Как ты, как Лайза?
ЭЛИОТ. О-о, не говори мне о ней.
ДОРОТИ. Что случилось? Вы поссорились? Она же чудесная девушка.
ЭЛИОТ (иронически). Как-нибудь устрою тебе ночку с этой чудесной девушкой.
ДОРОТИ. О чём ты говоришь? Я же не лесбиянка, и потом, вы - семья.
ЭЛИОТ. Значит, если бы не семья…
ДОРОТИ. Фу, какая пошлость. Прекрати, а то поссоримся.
ЭЛИОТ. Я пошутил. Не обижайся.
ДОРОТИ. Чем ты тут так занят, что это за аппарат?
ЭЛИОТ. Магнитофон, новая модель. Очень удобно для допросов. Записал, а потом можно прослушать, проанализировать. (Перематывает.) Хочешь послушать? Мы пока разговаривали, он записывал. (Включает.)
ЗАПИСЬ МАГНИТОФОНА. Как ты, как Лайза? / О-о, не говори мне о ней. / Что случилось? Вы поссорились? Она же чудесная девушка. / Как-нибудь устрою тебе ночку с этой чудесной девушкой. / О чём ты говоришь? Я же не лесбиянка, и потом, вы - семья. / Значит, если бы не семья…
ДОРОТИ. Сотри запись от греха подальше.
ЭЛИОТ. Оставлю для истории. Вдруг, ты как-нибудь под шефе не откажешь мне. Потом вместе посмеёмся.
ДОРОТИ. Фу, пошляк.
ЭЛИОТ. Да шучу, шучу. Давай к делу.
ДОРОТИ. Я изучила документы и могу с определённой степенью уверенности констатировать, что Миллиган страдает раздвоением личности. Причём, это раздвоение множественное: в нём живут несколько разных личностей. Раздвоение очень частый случай в практике психиатрии. Это некая защитная реакция организма на внешние угрозы. Становясь другой личностью, человек отводит от себя нежелательное, переключает все проблемы на придуманного индивида, тем самым разгружая свою психику, не давая организму сорваться в нервное расстройство.
ЭЛИОТ. А, по-моему, всё гораздо проще: Миллиган попался по своей глупости и теперь пытается вместо тюрьмы отлежаться в психушке.
ДОРОТИ. Я и сама сначала так подумала, но факты указывают на другое. Я проведу обследование, и всё станет окончательно ясно.
ЭЛИОТ. Это твоё право. Не буду вам мешать. Сейчас его приедут. Потом скажи конвоиру, чтобы отвели его в камеру.
ДОРОТИ. Хорошо, рада была тебя видеть.
ЭЛИОТ. Удачи! (Открывает дверь.) О, а вот и он. (Пропускает Миллигана и выходит.)

Гаснет свет. Прожектор выхватывает в углу сцены прозрачный барабан с шарами и гонг. Выходят мужчина в котелке, фраке и девушка в короткой юбке, Мужчина крутит барабан, достаёт зелёный шар, показывает всем, читает: «Артур Смит». Девушка достаёт чёрный шар, читает: «И Томми». Девушка бьёт в гонг. Мужчина и девушка ставят шары на полку. Уходят. Включается свет.

ДОРОТИ (доброжелательно). Здравствуйте! Вас зовут Билли? Уильям?
МИЛЛИГАН (с заметным английским акцентом). Нет, это какая-то ошибка.
ДОРОТИ. Тогда кто же вы, Аллен?
МИЛЛИГАН. Что вы, я Артур, Артур Смит.
ДОРОТИ. Артур? Но в вашем деле…
МИЛЛИГАН (учтиво перебивает). Послушайте, милая девушка… кстати, как вас зовут?
ДОРОТИ. Дороти. Дороти Тернер.
МИЛЛИГАН. Дороти. Какое очаровательное имя! (Повторяет нараспев.) До-ро-ти (Дороти слегка краснеет и опускает глаза.) Как оно вам идёт - вы такая же милая и кроткая.
ДОРОТИ (заливается краской). Ну, что вы.
МИЛЛИГАН. Я вполне серьёзно, в вас какое-то скрытое очарование. Не каждому дано увидеть всю прелесть вашей души.
ДОРОТИ. Вы же совсем меня не знаете, а говорите такие слова.
МИЛЛИГАН. Мне не обязательно узнавать человека, а достаточно взглянуть на него, чтобы понять, чего он стоит.
ДОРОТИ. Вот как? Очень интересно.
МИЛЛИНАН. Да. Хотите угадаю про Вас? Вы психолог?
ДОРОТИ. Да, но это вы могли узнать у конвоира или у сокамерников.
МИЛЛИГАН. Дороти, только один взгляд, и ваши глаза расскажут мне в тысячу раз больше, чем кто-либо. Посмотрите на меня.
ДОРОТИ (смотрит больше приличного, немного любуясь красивым лицом Миллигана). И что же рассказали вам мои глаза?
МИЛЛИГАН. Дороти, Вы очень хороший человек – это несомненно. Таких выразительных глаз я давно не встречал, а выразительные глаза – признак отзывчивости и доброжелательности. К тому же они широко расположены, значит терпимость к людям характерная ваша черта. Но самое ценное – они неровно расположены, а это прямой признак, что вы способны взглянуть на вещи с разных точек зрения.
ДОРОТИ. А вы неплохой аналитик. Учились где-нибудь?
МИЛЛИГАН. Зовите меня по имени.
ДОРОТИ. Хорошо. Артур.
МИЛЛИГАН (ласково, задумчиво). Дороти.
ДОРОТИ (как бы боясь спугнуть). Артур, я спросила.
МИЛЛИГАН (любуясь, задумчиво). Да, Дороти.
ДОРОТИ (отворачивается в смущении). Я спросила, вы учились где-нибудь психологии?
МИЛЛИГАН. Нет, точнее учился, но не психологии. Дороти, а нельзя снять наручники? Мне очень неловко. Я ведь всё равно не убегу, тут охрана.
ДОРОТИ. Да, но…
МИЛЛИГАН. Или вы боитесь меня?
ДОРОТИ (поспешно). Нет. Я вас нисколько не боюсь. К тому же я слышала про вашу способность освобождаться от наручников.
МИЛЛИГАН. Вы меня с кем-то путаете – я вовсе не Гарри Гудини. Но раз вы не боитесь, тогда будьте так любезны: (Протягивает ей руки в наручниках.) сделайте шаг навстречу.
ДОРОТИ. Вот. (Руки немного трясутся, не сразу открывает.) Пожалуйста.
МИЛЛИГАН. Какое счастье. (Трёт запястья.) Вы не представляете, как скверно чувствовать себя в оковах. Были когда-нибудь в наручниках?
ДОРОТИ. Нет.
МИЛЛИГАН. Вам, как психологу необходимо обязательно попробовать эти ощущения.
ДОРОТИ. Вы правы, обязательно попробую.
МИЛЛИГАН. Так за чем же дело? Давайте.
ДОРОТИ (немного испуганно). Как? Прямо сейчас?
МИЛЛИГАН. Да, чего тянуть? Или вы всё же не доверяете мне?
ДОРОТИ. Почему? Доверяю.
МИЛЛИГАН. Так давайте руки. (Берёт наручники, протягивает в открытом виде.) Давайте, давайте, или боитесь всё-таки?
ДОРОТИ (колеблется, потом со страхом вкладывает руки в наручники). Нет, не боюсь. (Закрывает глаза.)

Миллиган ловко захлопывает наручник. От щелчка Дороти немного съёживается, так и стоит с вытянутыми руками и закрытыми глазами.

МИЛЛИГАН. Готово… А? Каково? (Ходит вокруг.) Вот что чувствует лишенный свободы человек. Не говорите пока ничего – запоминайте ощущения. (Заходит сзади, склоняется к уху, громким зловещим шёпотом.) Ну как? Страшно?

Дороти ещё больше съёживается, мелко утвердительно кивает головой.

МИЛЛИГАН (участливо.) О, Дороти, да вы не на шутку испугались. (Поворачивает её за плечи, прижимает голову к груди.) Простите, простите меня! (Берёт руки в свои ладони, целует ей пальцы.) Я совсем не подумал, что вы такая ранимая. (Прижимает её руки к своему лбу.) Дурак, дурак. (Качает головой.) Какой же я дурак.
ДОРОТИ (с нежностью глядит на Миллигана). Артур.
МИЛЛИГАН (поднимает взгляд). Что, Дороти?
ДОРОТИ (показывает руки). Откройте.
МИЛЛИГАН. Да, конечно. (Бросается за ключом, открывает.) Вот, вы свободны.
ДОРОТИ (в смущении отворачивается). Спасибо!
МИЛЛИГАН. Это вам спасибо! Я не ошибся в вашей благосклонности. Вы замечательная, чуткая женщина! (Легко касается руками плеч. Дороти чуть-чуть поворачивает голову в ответ на прикосновение.) Вы даже не представляете, насколько я счастлив, повстречав вас.

Дороти счастливо улыбается и, не веря своему счастью, качает головой.

МИЛЛИГАН. Не верите!? (Поворачивает её лицом к себе, держит за плечи на вытянутых руках, хочет заглянуть в глаза.) И очень даже напрасно. (Начинает нервно ходить по комнате.) Ну, вот как вам доказать? Что мне сказать, чтобы поверили? Нет, вы просто не представляете, почему я настолько быстро проникся к вам такой симпатией. А ведь всё очень просто. Вы же сами психолог. Вот, к примеру, опять же ваши очаровательные глаза. (Останавливается в двух метрах, резко вытянув руку, как бы указывая на глаза.) Что мы ещё видим? (Сморит заворожённо.) Вот эта складка на веке, её форма говорит о том, что у вас аналитический склад ума. (Понемногу приближается с вытянутой рукой, говорит медленно, словно гипнотизируя.) Не зря же вы избрали свою профессию. И вы дружелюбны, это подтверждает большое расстояние от верхней части глаз до бровей. (Чутко касается одним пальце и показывает круговыми движениями.) Вот здесь. Смотрите как высоко у вас брови: отсюда досюда. (Дороти прикрывает глаза.) Обалдеть. Впервые вижу такую прелесть. А какая нежная кожа. (Медленно обводит пальцем вокруг глаза.) И такая приятная на ощупь. Будто бархатная, мягкая. И лицо. (Обводит чуть больше.) Лицо тоже умопомрачительно приятное, тёплое, мягкое, притягательное.

Дороти теряет самообладание и начинает осторожно купаться лицом в его ладони.

ДОРОТИ (опомнившись). О, Боже! Что я делаю? (Отворачивается, закрывает лицо ладонями.)
МИЛЛИГАН (берёт её за плечи). Дороти!
ДОРОТИ (высвобождается, отходит). Нет, нет, не надо. (Поднимает руки, помахивая ладонями, и пряча взгляд.) Давайте прекратим это.
МИЛЛИГАН (делает решительный шаг к ней). Дороти!
ДОРОТИ (кричит). Охрана!

Врывается конвоир, но видя, что всё спокойно, вопросительно глядит на Дороти.

ДОРОТИ. Всё в порядке. Я просто хотела спросить, сколько у нас ещё есть времени?
КОНВОИР. Около двух часов.
ДОРОТИ. Хорошо, спасибо. Я вас позову, когда закончим.
КОНВОИР. Могу идти.
ДОРОТИ. Да, спасибо!

Конвоир уходит. Дороти, не глядя в глаза Миллигану, жестом приглашает его присесть и садится сама.

ДОРОТИ (виновато). Что-то мы увлеклись. Давайте всё же поговорим о вас. Так вы говорите, что вас зовут Артур?
МИЛЛИГАН. Вы мне опять не верите?
ДОРОТИ. Верю, но прошу всё же отвечать, таков порядок. Не обижайтесь, но нужно во всём разобраться.
МИЛЛИГАН. Я готов.
ДОРОТИ. Как вы объясните целый ряд фактов? Задержали вас как Уильяма Миллигана. Когда вас везли, вы ловко освободились от наручников и утверждали, что вас зовут Томми. На первом допросе вы представились Алленом. Сейчас же утверждаете, что ваше имя Артур. Где правда?
МИЛЛИГАН (задумавшись). Знаете, Дороти, вы мне очень симпатичны…
ДОРОТИ. Я прошу вас!
МИЛЛИГАН. Не волнуйтесь, я к тому, что другому бы ни за что не рассказал. Но вам почему-то хочу открыться.
ДОРОТИ. Буду вам очень признательна.
МИЛЛИГАН. Да, зачем вам трудиться, раскручивать меня, применять всяческие психологические приёмчики? Я вам просто расскажу всё как есть. Пусть это будет мой подарок вам, поскольку в моём положении не могу рассчитывать на нечто иное.
ДОРОТИ. Спасибо! Я вас внимательно слушаю.
МИЛЛИГАН. Я, Артур, мне двадцать два года. Англичанин. Предприниматель. Увлекаюсь физикой и химий. Пишу и читаю по-арабски. Что ещё? Атеист, придерживаюсь консервативных взглядов. Ну, вот, пожалуй, и всё про меня.
ДОРОТИ. А другие? Аллен и прочие?
МИЛЛИГАН. Да, они тоже есть, но всё подчинено мне – иначе будет хаос. Я решаю, когда кто появляется. Я первый обнаружил существование остальных, и поэтому решил взять всё в свои руки. Вот, например, Аллен. (Во время повествования смешно изображает описываемые личности, забавляя Дороти.) Он ещё молод, всего-навсего восемнадцать лет, но незаменим как мошенник и манипулятор. Обычно он первый общается с посторонними, чтобы распознать собеседника и не наломать дров. Он по сути хороший малый: играет на ударных, рисует неплохие портреты, но до конца я ему не доверяю – аферист.
ДОРОТИ. Почему же тогда сейчас не он со мною разговаривает?
МИЛЛИГАН. Дороти, он просто бы заморочил вам голову, а я сразу понял, что вы чудесная девушка, и с вами стоит общаться по-другому.
ДОРОТИ. Давайте оставим комплименты.
МИЛЛИГАН. Я без корысти, поверьте. Так вот. Если ситуация патовая, и необходима грубая мужская сила, то разрешаю завладеть сознанием Вадасковиничу. Он серб, коммунист, долго состоял в боевых ячейках, прекрасно владеет оружием и боевыми приёмами, сильный как бык, рослый, но справедливый. Дети и женщины для Рейджена Вадасковинича святое. Ко всему прочему он умеет ловко управлять выбросами адреналина, и в такие минуты становится невероятно могучим и яростным как вепрь.
ДОРОТИ. Поразительно.
МИЛЛИГАН. Томми, тот вообще ещё сопляк - шестнадцать лет. Единственное его достоинство - умеет освобождаться от оков. Его можно спутать с Алленом, но Томми настолько враждебен, что опасен для общества. Хотя у него и есть неплохие черты: хорошо играет на саксофоне, рисует приятные пейзажи, разбирается в магнитофонах и приёмниках – может починить любой электронный аппарат. Вам ничего не надо починить?
ДОРОТИ. Ха-ха-ха, нет.
МИЛЛИГАН. А может кто обидел? Так пойдём, наваляем с Вадасковиничем.
ДОРОТИ. Ха-ха-ха. Прекрати… те.
МИЛЛИГАН. Есть ещё Адалана – молодая, сочная брюнетка, кареглазая. Э-эх, красавица. Но лесбиянка. Любит уединение, на людях стесняется больше приличного. У неё получаются неплохие стихи. Кроткая. В сексе взрывная, просто чума. Замечательно готовит, и мы все ей обязаны, поскольку домашние дела в основном на ней. Но соблазнительная, чертовка: как взглянет своими карими бегающими глазками. У неё нистагм – заболевание такое, это когда глазные яблоки мелко-мелко так туда-сюда бегают. Очень сексуально. Из-за этого Миллиган и погорел: по этому самому нистагму его и опознали.
ДОРОТИ. У Миллигана тоже нистагм?
МИЛЛИГАН. Да, иногда.
ДОРОТИ. Ещё кто-то есть?
МИЛЛИГАН. Есть. Самуэль, Эйприл, Марк, Дэнни, Кристин, Филипп, Дэвид, Кевин, Уолтер, Кристофер.
ДОРОТИ. Ка-ак!? Все в одном?!
МИЛЛИГАН. Да.
ДОРОТИ. Как это возможно?
МИЛЛИГАН. Вы не пугайтесь, всё под контролем. Когда я взял всё в свои руки, то стараюсь не выпускать нежелательные личности, те, которые по моему мнению не достойны проявляться. Вот, например, Кевин. Это он спланировал ограбление аптеки, и из-за него Миллиган попал в тюрьму. Он писатель, а в душе мелкий криминальный элемент. Филипп, тот вообще бандит. На людях так матерится, что становится стыдно и за него, и за всех остальных. Стараюсь сдерживать их и не давать завладеть сознанием.
ДОРОТИ. Кто же из них изнасиловал девушек?
МИЛЛИГАН. Извините, Дороти, этого я вам не скажу.
ДОРОТИ. Неужели это вы?
МИЛЛИГАН. Господь с вами!
ДОРОТИ. Кто же?
МИЛЛИГАН. Давайте сменим тему?
ДОРОТИ. Хорошо. Расскажите о том, с чего всё началось, ведь не родился же Миллиган стразу и Алленом, и Эйприл, и Кристин? Ничего, что я говорю о Миллигане в третьем лице?
МИЛЛИГАН. Это нормально: Миллиган – это Миллиган, а я – это я. Мы совершенно разные личности, у нас разные характеры, разные привычки, разные умственные и физические способности. У всех у нас есть что-то индивидуальное: кто-то рисует, кто-то играет на музыкальных инструментах, а кто-то говорит на других языках. Все мы разного пола, разных убеждений, желаний, разные в интеллектуальном и социальном плане.
ДОРОТИ. Да, но все в одном теле?
МИЛЛИГАН. Я бы так не сказал. Мы по-разному физически развиты, более того, Дэнни чувствует себя юношей, Рейджен – взрослый мужчина, Эйприл –девушка, Самюэль – бородатый еврей, а Кристин вообще ощущает себя трёхлетним ребёнком. Это только кажется, что нас напичкали в одну шкуру. У индийского бога Вишну было двадцать две аватары - двадцать два разных обличия, двадцать два разных воплощения. Вишну так и переводится с санскрита - «проникающий во всё», «всеобъемлющий», «тот, кто свободен от оков и ничем не связан». Почему такое невозможно для человека – уподобленного богам. Да вы и сами, наверное, бываете разной в разных жизненных ситуациях. Вспомните себя яростную или спокойную, кокетливую или благопристойную, кроткую и своенравную. Вы тоже можете быть непохожи на себя в зависимости и соразмерно положения. Кстати, один из астероидов назван в честь бога Вишну. Период его обращения чуть меньше четырёхсот суток. Относится к опасным астероидам, поскольку достаточно большого размера – сорок два километра в диаметре, и пересекает орбиту Земли. Почти каждый год мы гадаем в каком обличии придёт к нам Вишну на этот раз: однодневной звездой, вызывающей вдохновение поэтов и восхищение влюблённых, пылающей мимолётной кометой – исполнительницей желаний, или разрушительным всеуничтожающим апокалипсисом.
ДОРОТИ. Как интересно… Что-то мы отвлеклись – вы так и не ответили на мой вопрос.
МИЛЛИГАН. Как всё началось? По правде сказать, Уильям не Миллиган: его отцом был комик Джонни Моррисон. Но он долго не протянул: из-за жизненных неурядиц впал в депрессию, запил, несколько раз пытался покончить с собой и, о чудо, это ему, наконец-то, удалось. Вдовушка с тремя детьми нашла другого мужа, но неудачно. Вот тут-то нарисовался ещё один муженёк – Чалмер Миллиган. Тот ещё гусь. Это случилось, когда Билли было всего восемь лет: Чалмер поймал его в сарае, связал и изнасиловал. Но этим дело не закончилось. Чтобы Билли не выдал его, Чалмер решил припугнуть мальчишку и зарыл его в земле, оставив на поверхности лишь тонкую трубочку через которую паренёк дышал. Потом вытащил его из земли и пригрозил, что зароет навсегда, если тот разболтает. Вот тогда-то и появился Шон – двойник личности Миллигана, который брал на себя всю психическую нагрузку при очередных домогательствах папашки. Шон – молчаливый дурачок, не понимающий добра и зла, одинаково радостно принимающий мир во всех его проявлениях. Даже когда ему причиняют боль, он думает, что так и надо, и только виновато улыбается. Обидного и постыдного он вообще не понимает, поэтому Билли, когда не в силах сам противостоять судьбе, всегда чувствует себя в безопасности, передавая своё сознание Шону.
ДОРОТИ. А как появились вы?
МИЛЛИГАН. Не помню. Но, скорее всего, моё предназначение - навести порядок в этом хаосе. Я сам вычислил, что не один в теле Миллигана. Потом научился управлять выходом остальных личностей, некоторых вообще объявил нежелательными и стараюсь чтобы они никогда не появлялись. Но не всегда получается. Многие мне уже подчинились. Понимаете, здесь как в волчьей стае – надо взять верх и установится дисциплина. Кстати, знаете, что альфа самцом становится не всегда самый физически развитый, но всегда самый внутренне сильный волк.
ДОРОТИ. Но вы совершаете, так сказать, насилие над другими личностями. Вы убиваете их полноценную жизнь.
МИЛЛИГАН. Это неизбежно. В стае, чтобы сохранить её от голода, может размножаться только альфа самец и его подруга. Если он отпустит вожжи, то всем народившимся пищи не хватит, и вымрет вся стая. Порядок установлен такой, что у остальных самок даже течки не бывает. Когда подруга вожака щенится, то у всех самок стаи появляется молоко, и они все вместе выкармливают волчат. Так выживает стая. Я взял на себя миссию возглавить построение системы в отношениях всех личностей Миллигана.
ДОРОТИ. Это очень трудная задача, и, видимо, неблагодарная.
МИЛЛИГАН. Как говорил великий Рерих: «Считайте счастьем нести светильник среди тёмных и злых.»
ДОРОТИ. Да. Остальные личности появились так же? Когда случались неприятности?
МИЛЛИГАН. Вроде того. На любые превратности судьбы у Миллигана появлялись новые индивидуальности, способные разрешить проблему, либо уклониться от её решения без последствий для психики. Вот и сейчас после суда мотать срок пойдёт не сам Миллиган, а либо Филип, либо Кевин. Для них тюрьма - дом родной.
ДОРОТИ. Поэтому вы мне всё так откровенно рассказываете?
МИЛЛИГАН. Что вы. Сами понимаете, если Миллиган сядет в тюрьму, мне придётся не появляться почти весь присуждённый ему срок. Я откровенен только потому, что вы мне очень симпатичны.
ДОРОТИ. Прекратите.
МИЛЛИГАН. Нет, правда. Мы, англичане, довольно прагматичная нация. Я много посвящаю времени наукам, в частности, медицине и геометрии, поэтому привык оперировать рациональными категориями. А вы так милы и чувственны, что впервые тянет на стихи, хочется каких-то эмоций и лирики.
ДОРОТИ (смущённо). Остановитесь, право!
МИЛЛИГАН. Хорошо, хорошо. Я вижу, что вам неловко при исполнении обязанностей. Позвольте прочитаю только одно стихотворение, чтобы, так сказать, разрядить ситуацию и снять излишнее напряжение?
ДОРОТИ (и неохотно, и радостно). Ну, хорошо.
МИЛЛИГАН.
Как хочется забыться в мире снов,
На несколько замков дверь запереть в квартире,
И оказаться в незнакомом мире
У сотни заколдованных листов.

Взять карандаш со стёртою резинкой,
Водить им в воздухе, и в нем писать слова,
Сдувать задумчиво на потолке пылинки,
Следить как падают они на рукава.

Забыв о музыке, о посторонних звуках,
Прислушаться как сменит выдох вздох.
Всё растворяться в утонченных буквах,
Не слыша ни стук в дверь, и ни звонков.

И все писать, писать об этом чуде,
О тишине мелодии внутри,
И о сложении друг с другом разных судеб,
О расставании, о встрече, о любви.

Пауза.

ДОРОТИ. Артур, как жаль, что мы с вами встретились при таких обстоятельствах… Вы меня простите, но нужно продолжить нашу с вами беседу.
МИЛЛИГАН. Нет проблем, Дороти.
ДОРОТИ (виновато). Вы понимаете, что в такой ситуации я ничего для вас не смогу сделать. Есть только одна надежда избежать срока заключения – признать вас психически нездоровым. Поверьте, в клинике куда лучше находиться, чем отбывать наказание в тюрьме. Как только вас вылечат и смогут признать психически здоровым, так сразу выпустят. Мне кажется, что это неплохой вариант. Вы согласны?
МИЛЛИГАН (полушёпотом). А у меня другое предложение. Хотите послушать?
ДОРОТИ. Нет, нет! И даже не заикайтесь. Ничего противозаконного я не поддержу.
МИЛЛИГАН (после раздумий). Раз нет других вариантов, то… Я согласен.
ДОРОТИ (вставая). Вот и чудесно! Я знала, что вы разумный человек. Вчера я связалась с центром психического здоровья в Колумбусе, чтобы провести психиатрическую экспертизу. Они утром уже выехали, чтобы забрать вас на обследование. Если всё пройдёт успешно, то и суд будет там же. Теперь мне нужно оформить кое-какие бумаги для вашего переезда.
МИЛЛИГАН. Отлично! Наконец-то я освобожусь от этого кретина Элиота.
ДОРОТИ. Не говорите так. (Собирается уходить.) Он всё-тики мой коллега и друг.
МИЛЛИГАН. Простите, просто привык называть вещи своими именами. Дороти, можно последнюю просьбу?
ДОРОТИ. Да, конечно.
МИЛЛИГАН. Вы сейчас уйдёте, не говорите конвоиру, что мы закончили. Хочу ещё побыть тут, а не в камере – там такая мрачная и гнетущая обстановка.
ДОРОТИ. Но…
МИЛЛИГАН. Сделайте вид, что только отлучаетесь на некоторое время, а там, глядишь, и из Колумбуса за мной приедут.
ДОРОТИ. Я даже не знаю. Ну, хорошо. Я вас пристегну наручниками к столу. (Цепляет наручники за кольцо в столе, защёлкивает на руках Миллигана.)
МИЛЛИГАН. Спасибо вам, милая Дороти!
ДОРОТИ. Не стоит.

Дороти уходит. Заглядывает конвоир. Видит, что Миллиган пристёгнут, успокоившись, закрывает дверь.

МИЛЛИГАН. Ну, давай, Томми, твой выход. Наручники нам ни к чему.

Некоторое время возится с наручниками, потом освобождается от них.

МИЛЛИГАН. Вот и всё, молодец, Томми. Теперь опять мой выход. (Прячется за шторой.)

Сцена 4.

Слышится шум за дверью. В кабинет Боскербаума стремительным шагом в плаще входит Лайза.

ЛАЙЗА (разгорячённо). Он ещё мне будет указывать, куда я могу входить, а куда нет! Ну, и где этот обманщик? Чёрт знает что! (Берёт трубку.) Боскербаум в участке? Тогда найдите его срочно, чтобы сию минуту был у себя в кабинете. Кто говорит? Лайза! Ты меня по голосу должен узнавать, болван! И заберите к себе в дежурку конвоира от дверей кабинета, ещё не хватало, чтобы нас подслушивали. (Бросает трубку.) Они все тут похоже забыли чья я дочь. Совсем от рук отбились. (Нервно ходит по комнате.) А этого подлеца где носит? И тут небось шуры-муры умудряется крутить? (Видит наручники, хватает.) О, это как раз кстати. Сейчас мы разберёмся в какой такой джентельменский клуб он ходит, устроим допрос. Кому я поверила, кому? Подлец!

Вбегает Элиот.

ЭЛИОТ. Дорогая! Ты давно ждёшь? (Получает пощёчину.)
ЛАЙЗА. Заявился?
ЭЛИОТ (недоумевая, потирая щёку). Что случилось?
ЛАЙЗА. Это я у тебя должна спросить! (Передразнивая.) «Что случилось?» (Наступает.) Ты думаешь, что можешь безнаказанно обманывать меня? Напрасно. Забылся с кем имеешь дело?
ЭЛИОТ (пятится по кругу пока не упирается в стол). Любимая. Ты, наверное, что-то не так поняла.
ЛАЙЗА. Кретин, ты настолько увлёкся, что даже слежки не заметил. Спасибо папочке, хорошего детектива послал наблюдать за тобой. (Прижимает Элиота к столу.)
ЭЛИОТ. О чём ты, милая?
ЛАЙЗА. О чём? Так это ты мне сейчас сам расскажешь. А ну, руки! (Поворачивает его лицом к столу.) Руки, я сказала! (Застёгивает ему наручники.) А теперь развяжем тебе язычок. Рассказывай, с кем из джентльменов ты в своём клубе спишь?
ЭЛИОТ. Это клевета, такого не было. Я только тебя люблю.
ЛАЙЗА. Заткнись! Закрой свой поганый рот! (Вынимает шар с верёвкой, вставляет в рот Элиоту.) Не хочу слышать, как ты сейчас от боли будешь выть!

Сбрасывает плащ, оказывается в кожаных эротичных одеждах, с плёткой в руках. Приподнимает рукояткой плети подбородок Элиота, заглядывая в глаза.

ЛАЙЗА. Настал час расплаты. Что? Страшно? А я чувствовала, неладное, но не думала, что так всё далеко зашло.

Раздаётся чих за шторой. Все замирают. Гаснет свет. Прожектор выхватывает в углу сцены прозрачный барабан с шарами и гонг. Выходят мужчина в котелке, фраке и девушка в короткой юбке, Мужчина крутит барабан, достаёт розовый шар, показывает всем, читает: «Адалана». Девушка приподнимает зелёный шар: «И Артур Смит». Потом приподнимает красный шар: «И даже немного Рейджен Вадасковинич.» Девушка бьёт в гонг. Мужчина ставит очередной шар на полку. Уходят. Включается свет. Лайза идёт и отдёргивает штору, оценивающе смотрит на Миллигана.

ЛАЙЗА. Значит ты уже и на работу его привёл. Совсем стыд потерял. Знал бы мой папочка, что в его департаменте творится. И как нас зовут?
МИЛЛИГАН. Адалана.
ЛАЙЗА. Адалана? Элиот, никогда бы не подумала, что ты можешь быть активный. Это что-то новое.
МИЛЛИГАН. Как раз я и есть активная.
ЛАЙЗА. Вон как у вас всё лихо закручено. Элиот, стало быть, я в тебе не ошиблась. Ну, что ж, Адалана, выходи, посмотрим, чего ты стоишь. (Указывает на Элиота, чуть приподнимает плетью его пиджак.) Вот объект, ждёт тебя, полностью в твоём распоряжении.
МИЛЛИГАН. С удовольствием! Давно мечтала поставить его на место. (Идёт решительно к Элиоту.)
ЭЛИОТ. Аы-моы! (Мычит, ёрзает, несогласно мотает головой.)
МИЛЛИГАН (положил руку на плечо Элиоту, тот замирает). Здравствуй…Элиот. Вот мы и встретились вновь. Только теперь ТЫ в наручниках. Расслабься, и будет не так больно. (Резко хватает Элиота за волосы, выгибает и хищно смотрит в глаза.)
ЭЛИОТ. Аы-моы!
ЛАЙЗА. О-о! Как интересно!
МИЛЛИГАН. Элиот? Как желаете быть порваны? С адвокатом или без свидетелей? (Рычит на ухо Элиоту.) Ар-рррр!
ЭЛИОТ. Аы-моы!
ЛАЙЗА. Адалана, а ты очень сексуальна! Первый раз меня так девушки забавляют.
МИЛЛИГАН (не оборачиваясь). Может попробуем втроём?
ЛАЙЗА. Это что-то новое для нас с Элиотом. (Подходит сексуальной походкой.) А почему бы и нет? (Кивает на Элиота.) Ему можно, а мне нет?
МИЛЛИГАН. Иди сюда! (Резко выдёргивает Лайзу и прижимает между собой и Элиотом.) Элиот, (пожирая Лайзу глазами) это для тебя будет гораздо больнее.
ЭЛИОТ. Моы-ам.
МИЛЛИГАН. Так неудобно. (Сажает Лайзу радом на стол.) Вот так! (Водит головой вдоль тела и лица Лайзы, как хищный зверь, выбирающий, где укусить послаще.) Элиот, ты болван – изменить такой женщине! (Страстно рычит.) Ар-ррр!
ЛАЙЗА (откидывая голову назад, говорит пылким шёпотом). Адалана!
МИЛЛИГАН (замерев и устремив алчный взгляд на выгнутую шею Лайзы). Лайза! (Берёт из рук Лайзы плётку и всё так же глядя на шею, хлещет Элиота.) Лайза!
ЭЛИОТ. А-аы!
ЛАЙЗА (в наслаждении). А-а!
МИЛЛИГАН (хлещет опять и сквозь зубы). Лайза!
ЛАЙЗА. А-а!!!
ЭЛИОТ. Ы-аа!
МИЛЛИГАН (прижимает рывком Лайзу за талию, хлещет Элиота). Лайза!
ЛАЙЗА. О-Оо!
ЭЛИОТ. А-аы!

Миллиган в порыве страсти нечаянно нажал кнопку магнитофона. От внезапного звука все замерли.

ЗАПИСЬ МАГНИТОФОНА. Как ты, как Лайза? / О-о, не говори мне о ней. / Что случилось? Вы поссорились? Она же чудесная девушка. / Как-нибудь устрою тебе ночку с этой чудесной девушкой. / О чём ты говоришь? Я же не лесбиянка, и потом, вы - семья. / Значит, если бы не семья… / Сотри от греха подальше. / Оставлю для истории. Вдруг, ты как-нибудь под шефе не откажешь мне. Потом вместе посмеёмся.

Лайза моментально сатанеет, пытается ударить Элиота. Миллиган её сдерживает.

ЛАЙЗА. Какая же ты сволочь! Ни одной юбки не пропустит. Как я раньше могла верить всем твоим словам о любви! И ладно бы спал со своими джентльменами, так нет, ещё и на чужую бабу лезет!

Внезапно раздаётся телефонный звонок. Все замирают. Миллиган снимает трубку.

МИЛЛИГАН. Алло.
ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ. Сэр, из Колумбуса приехал доктор Дрисколл с санитарами. Он хочет забрать Миллигана.
МИЛЛИГАН. Да, я в курсе. Пропустите их. Пусть забирают. Документы о передаче у Дороти Тернер. (Кладёт трубку. Лайзе, прижавшись щекой к щеке.) Нас немного прервут, но это ненадолго. (Резко отходит.) Оденься, сюда идут.
ЛАЙЗА (одевая плащ, дав увесистого пинка Элиоту). А с этим что?
МИЛЛИГАН (прячет плётку за спиной, заткнув за пояс брюк). Накинем ему пакет на голову.

Надевают Элиоту пакет на голову. Стук в дверь. Входит доктор с санитарами.

ДОКТОР. Можно? Добрый день! Я доктор Уиллис К.Дрисколл.
МИЛЛИГАН. Здравствуйте! А я инспектор Боскербаум.

Лайза недоумевающе смотрит на Миллигана.

МИЛЛИГАН (заметив замешательство Лайзы). А это моя супруга, Лайза. (Подмигивает ей.) Она дочь нашего шерифа.
ДОКТОР. Очень приятно! Наслышан.
МИЛЛИГАН. Лайза, доктор Дрисколл приехал забрать Миллигана (кивает на Элиота) для обследования. Ты ведь не против? Мы, наконец-то, проведём несколько дней наедине.
ЛАЙЗА (осознавая выгоду подмены). Да… Но… Это законно?
ЭЛИОТ. Аы-моы!
МИЛЛИГАН. Это будет полезно и ему и нам. К тому же, как всё выясниться, так он сразу и вернётся.
ЛАЙЗА. Отлично, видеть его не могу больше!
МИЛЛИГАН (доктору). Прошу вас, поработайте с ним конкретно, а то в последнее время он уже стал считать себя инспектором Боскербаумом. Ха-ха-ха!
ДОКТОР. Знакомая картина.

Раздаётся телефонный звонок. Лайза берёт трубку.

ЛАЙЗА. Алло. Что? Пришла Дороти? Она с документами на передачу Миллигана в Колумбус? Пусть оставит их на проходной, сейчас его выведут. (Кладёт трубку.) Документы готовы, доктор Дрисколл, можно ехать.
ДОКТОР. Отлично. (Санитарам.) Забирайте. (Миллигану.) А зачем у него на голове пакет?
МИЛЛИГАН. Понимаете, эти изнасилования взбудоражили общество – люди иногда просто толпами стоят у полицейского участка и требуют отдать на растерзание этого ублюдка. Думаю, будет безопаснее вывезти его как можно скрытнее.
ДОКТОР. Это верно. (Санитарам.) Ведите, ведите.
ЛАЙЗА. Я провожу, чтобы не было проблем с охраной.

Санитары ведут Элиота на выход. Элиот пытается сопротивляться.

МИЛЛИГАН. Какой упрямый, и в тюрьму не хочет, и в психушку не хочет. (Подходит и помогает вытолкать Элиота за дверь. Пока толкает, шепчет.) Я же говорил, что это будет ваше последнее дело.
ЭЛИОТ. Ай-моы!
МИЛЛИГАН. Давай, давай! (Выдворив, доктору.) Естественная реакция, но, коли уж наследил - изволь отвечать.
ДОКТОР (увидев за спиной плётку). Что это у Вас? Вы используете запрещённые методы допроса?
МИЛЛИГАН. Это так, ничего. (Прячет плётку в ящик стола.) Одно из вещественных доказательств по делу.
ДОКТОР. Но зачем прятали за спиной?
МИЛЛИГАН. Хотел увидеть реакцию Миллигана при допросе, когда внезапно достану её.
ДОКТОР. Понятно. А вот насчёт вины Миллигана, думаю, что не всё так просто. Этот человек безусловно болен.
МИЛЛИГАН. Понимаю, понимаю. Но для закона тут всё предельно ясно.
ДОКТОР. Мы сейчас работаем как раз над тем, чтобы дать таким как Миллиган стать самим собой, и чтобы общество было к ним терпимее, а не ставило клеймо преступника.
МИЛЛИГАН. Так или иначе, он совершил преступление и должен понести заслуженное наказание.
ДОКТОР. И всё же не всё так просто. Совершала преступление одна из личностей, которые замещают самого Миллигана. Билли совсем другой человек и никогда бы не сделал подобного. Он достаточно скромен, даже застенчив, скорее причинит вред себе, чем другим. В момент совершения преступления он не контролировал своё тело – другие личности правили бал. Он вообще в это время, так скажем, не существовал. Понимаете, каково это – раз за разом осознавать будто у тебя кто-то постоянно ворует время?
МИЛЛИГАН. Но причём тут общество? В чём виноваты эти прелестные девушки, которых он изнасиловал? То, что он совершил, это же ненормально.
ДОКТОР. Да, это не норма, это патология. Значит, человек нуждается прежде всего в лечении.
МИЛЛИГАН. Доктор, это не медицинская патология, а юридическая.
ДОКТОР. Это комплексная проблема и одними репрессивными мерами тут не обойтись. Мы со своей стороны постараемся оценить, насколько сам Миллиган причастен к преступлениям.
МИЛЛИГАН. Что ж, всего доброго!
ДОКТОР. До свидания! (Уходит.)

Входит Лайза.

ЛАЙЗА. Миллиган и санитары в машине. Сейчас доктор сядет и тронутся. (Пытается обнять за шею Миллигана.)
МИЛЛИГАН. Подожди, подожди. Сейчас не время. (Снимает руки.) Надо придумать теперь, как мне поскорее выбраться отсюда.
ЛАЙЗА. Чепуха. Это без проблем. Сейчас позвоню одному детективу и всё устроим. (Набирает номер.) Уорнер? Это Лайза. Слушай, тут я с приятелем зашла к Элиоту. На проходной меня с ним естественно пропустили, но наряд сменился, и я боюсь, что будут проблемы на выходе. Не мог бы ты выписать пропуск, как будто он приходил к тебе… (Зажимает трубку рукой. Миллигану.) Спрашивает, на чьё имя выписать пропуск?
МИЛЛИГАН. Адалана Миллиган.
ЛАЙЗА (убирает руку от трубки). Адала… (Опять зажимает трубку. Стучит кулаком по лбу. Миллигану.) Ты совсем?
МИЛЛИГАН (смеясь). Выписывай на Артура Смита.
ЛАЙЗА (убирает руку от трубки). Артур Смит. Ага. Сейчас бегу. (Кладёт трубку.) Ву-а-ля! (Гордо виляя бёдрами подходит к Миллигану. Страстный и долгий поцелуй.) Сейчас всё будет. Я за пропуском. (Направляется к выходу.)
МИЛЛИГАН. Лайза! (Перехватывает её за руку.) У тебя нет случайно фотографии Элиота?
ЛАЙЗА. Я всегда носила эту сволочь возле сердца. Но теперь, как ты говоришь, порву в клочья! (Достаёт, хочет порвать.)
МИЛЛИГАН. Стоп! (Берёт за руки.) Стоп, милая! Он нам ещё пригодится. Дай её мне. (Целует руки.)
ЛАЙЗА. Держи, но потом я выколю ему глаза!
МИЛЛИГАН. Беги, колеглазка!

Лайза убегает. Миллиган достаёт из стола дело и сжигает фото и некоторые документы. Напевает.

МИЛЛИГАН. Гори, гори, моя звезда.
Звезда любви приветная!
Ты у меня одна заветная,
(Разглядывая как горит фото. Просто говорит.) О, какой красавчик.
(Поёт.) Другой не будет никогда.
Ты у меня одна заветная,
(Вкладывает фото Элиота в дело. Просто говорит.)
Другой…
(Допевает.) не будет никогда.

Звезда любви, звезда волшебная.
Звезда моих минувших дней.
(Сжигает лист с отпечатками пальцев. Просто говорит.) А вот и пальчики.
(Поёт.) Ты будешь вечно неизменная
В душе измученной моей.
Ты будешь вечно неизменная
В душе измученной моей!

Входят доктор и один санитар.

ДОКТОР. Может объясните, что происходит?! Мы посадили его в машину, сняли с головы пакет, а у него шар во рту! Зачем это?! И потом, он утверждает, и очень даже правдоподобно, что Миллиган это вы, а он Боскербаум.
МИЛЛИГАН. Ха-ха-ха! Я же говорил, что он будет морочить вам голову. Везите его скорее, пока народные мстители не объявились.
ДОКТОР. Нет, я так не могу.
МИЛЛИГАН. Вы что, мне не верите? Бред какой-то. Скоро преступники будут диктовать, как и когда сажать инспекторов. Не верите мне, спросите у Лайзы.
ДОКТОР. А она видела, кто под пакетом?
МИЛЛИГАН. Конечно видела. А вот и она.

Открывается дверь и входит Дороти.

ДОРОТИ. Здравствуйте!
МИЛЛИГАН. Дороти! (Доктору.) Это Дороти, она звонила вам. Дороти, доктор думает, что вместо Миллигана хочет поехать Элиот.
ДОКТОР. Не путайте, я не так сказал. Дороти, (показывает на Миллигана) кто это?
ДОРОТИ (смущённо). Что здесь происходит?
МИЛЛИГАН. Доктор совсем запутался. Он думает, что я Миллиган, но это же не так – вы сами знаете. Я совсем, совсем другой человек. Скажите доктору, что я не Миллиган – это же правда. Вы понимаете меня?
ДОКТОР. Не сбивайте, пожалуйста! Дороти, (показывая на Миллигана) это Миллиган?
ДОРОТИ (после паузы и долгой внутренней борьбы). Нет… Это не Миллиган. Это…
МИЛЛИГАН (перебивает). Ну, вот видите. Идите сюда, доктор. Смотрите.

Подаёт дело с фотографией. Пока доктор разглядывает, припадает к руке Дороти дольше приличного. Дороти сначала млеет, потом, опомнившись, выдёргивает руку.

МИЛЛИГАН (полушепотом). Спасибо, Дороти! Вы меня спасли.
ДОРОТИ. А что тут случилось?
МИЛЛИГАН. Я потом всё объясню.
ДОКТОР. Да. Всё верно. Вы уж извините нас – всякое бывает.
МИЛЛИГАН. Да, да, конечно, излишняя бдительность не помешает.
ДОКТОР (разводит руками). Так получилось. Нам пора.
МИЛЛИГАН. Всего доброго, надеюсь, скоро увидимся.
ДОКТОР (раскланивается). До свидания. Извините ещё раз. (Уходят.)
ДОРОТИ. В чём дело?

Звонок телефона. Миллиган сначала хочет снять трубку, но при Дороти не решается назваться Боскербаумом. После недолгих колебаний трубку берёт Дороти.

ДОРОТИ Алло. Да, его нет. Кто говорит? Дороти Тернер. А-а, Гарри! Да, что случилось? Конечно приходите, я уже давно закончила, Миллиган свободен в полном смысле слова, и можете переговорить с ним. Всего доброго! (Кладёт трубку. Миллигану.) Так в чём же дело? Что имел в виду доктор?
МИЛЛИГАН. Милая Дороти, не обращайте внимание. Среди всех психиатров, одна только вы не псих. Шучу. Мы просто поспорили с доктором по поводу патологии.
ДОРОТИ. Вы, с доктором?
МИЛЛИГАН. А почему бы и нет? Я спросил его: «Почему он не лечится в психиатрической клинике?» Доктор стал утверждать, что он не псих. На это я ему возразил: «Ни один псих никогда не признается, что он псих.» Доктор согласился, но заявил про себя: «Я не псих, так как у меня нет патологии». Тогда я парировал: «Каждого человека можно упечь в психушку, вопрос лишь в том, что считать патологией.» Вот он и разозлился. Потом я ему стал доказывать, что сейчас с ним не Миллиган разговаривает, а Артур Смит. Доктор не поверил. Хорошо, вы меня вовремя поддержали. Спасибо вам!
ДОРОТИ. Почему он не забрал вас?
МИЛЛИГАН. Ему понравился более интересный экземпляр.
ДОРОТИ. А как же с вами?
МИЛЛИГАН. Пока отпустили под залог. Сейчас Лайза принесёт пропуск. И заметь, на имя Артура Смита!
ДОРОТИ. Как это возможно?
МИЛЛИГАН. Это всё Элиот, спасибо ему. Он после предварительного разговора с адвокатом принял правильное решение. Нет надобности держать в заточении Артура, раз он не причастен к содеянному. По правде сказать, адвокат немного припугнул его санкциями за незаконное задержание невиновного, и тот спасовал.
ДОРОТИ. Невероятно. Значит, вы свободны?
МИЛЛИГАН. Да, и мы можем встретиться.
ДОРОТИ (смущаясь и радуясь). Но мы почти незнакомы.
МИЛЛИГАН. Вот и познакомимся.
ДОРОТИ. Да, но…
МИЛЛИГАН. Я же совсем другой человек, я Артур Смит. Я не Миллиган, а Артура вы уже хорошо знаете.
ДОРОТИ. Я подумаю. Знаете, что мне сейчас пришло в голову? Как мы оцениваем людей – хорошие они или плохие? Исключительно по поступкам. И воздаём им так же - по их деяниям. Но никогда не ценим и даже не хотим понимать их стремлений, направленности, порывов. Вот, скажем, один имеет положение в обществе, вроде бы внешне приличный человек, ни в чём не замешан и не замечен, но в голове вынашивает грязные планы, и реализует их, если знает, что останется вне подозрения. А другой уже сделал много плохого, принёс много горя, зачастую не по своей воле, но в душе раскаялся, и хочет исправить себя, стать лучше, добрее, полезнее, искупить свою вину. Кто из них хороший, и кто плохой? Почему же мы судим только второго, а не первого? Что страшнее: уже свершённые, порою невольные, деяния, или осознанные дурные помыслы? Что ценнее: благие намерения или нереализованное зло, ждущее своего часа? Кто опаснее для общества: первый или второй? Мне думается, что в человеке важен вектор, даже не сам он, а его направление: положительное оно, или отрицательное. Куда движется личность - вот что важно! И необходимо поддержать это стремление к добру и свету. Артур, у вас хороший, правильный вектор.
МИЛЛИГАН. Дороти! (Берёт её руку.)
ДОРОТОИ (смущённо высвобождается). Мне надо идти.
МИЛЛИГАН. Стойте! Напишите свой телефон, может быть я найду в себе мужество и позвоню.

Даёт ей листок. Дороти, улыбаясь украдкой, быстро пишет номер и убегает.

МИЛЛИГАН. Ни одного здорового человека. (Крутит в руке записку, как-бы оценивая её значимость.) В сущности, хорошая девушка, но в этих обстоятельствах, скорее всего, наши дороги расходятся – так устроена жизнь. А жаль. Как хотелось бы, чтобы твои слова, Дороти, хоть кто-нибудь услышал. (Комкает листок и бросает в урну.) Стена клиники разделяет нормальных и больных, но, по сути, если её убрать, то различить, где ты находишься на самом деле, будет очень трудно - скорее будешь думать, что в психушке, а не наоборот. Сейчас ещё одна пациентка заявится. О, вот и она.

Входит Лайза. Победно показывая пропуск.

ЛАЙЗА. А-а!? Вот и пропуск!
МИЛЛИГАН (обнимая за талию). Ву-а-ля, говоришь? Ты у меня молодец!
ЛАЙЗА. Но это ещё не всё: я позвонила папочке, наплела, что один хороший знакомый потерял паспорт, и надо ему помочь. Он обещал завтра разрулить ситуацию. А зовут этого хорошего знакомого Артур Смит!
МИЛЛИГАН (обнимает и кружит Лайзу). Ну, ты даёшь!
ЛАЙЗА. Нет, нет! Артуру ни за что! Только Адалане.

Раздаётся телефонный звонок.

МИЛЛИГАН (поднимает трубку). Боскербаум слушает. Что? Какая доставка? Пиво? (Закрывает трубку рукой.) Тут привезли ящик какого-то пива на имя Боскербаума.
ЛАЙЗА. Так отправь его Элиоту в Колумбус, пусть порадуется в психушке. Ха-ха-ха-ха-ха!
МИЛЛИГАН. Ха-ха-ха-ха-ха! (Убирает руку от трубки.) А сколько будет стоить доставка этого заказа в Колумбус? Ага, отлично! Запишите новый адрес: Колумбус, психиатрическая клиника доктора Уиллиса К.Дрисколла, Уильяму Миллигану. Расходы запишите на счёт Элиота Боскербаума. Что? От кого? От любящей жены. (Кладёт трубку.) Ха-ха-ха-ха-ха!
ЛАЙЗА. Ха-ха-ха-ха-ха!

Стук в дверь. Входит адвокат Гарри Швейкарт. Миллиган при виде Гарри преображается.

ГАРРИ. Можно?
МИЛЛИГАН. Да, вОйдите.
ГАРРИ (удивлённо). Рейджен? Какими судьбами?
МИЛЛИГАН. Да, вот зАшёл по дЕлам к Элиоту, а он куда-тО уехал.
ГАРРИ. Никак не ожидал Вас увидеть здесь, господин Вадасковинич!

Жмёт руку. Лайза в недоумении.

МИЛЛИГАН. Я на минуту зАшёл. (Отворачивается, прижимает палец к губам, делая знак Лайзе, чтобы молчала.)
ГАРРИ. А я тут по работе, адвокатской. Защищаю некоего Билли Миллигана. Не слышали?
МИЛЛИГАН. Нет, Откуда нам?
ГАРРИ. Вы много потеряли. Вся пресса уже шумит только о нём. Похоже будет громкое дело. Если ему удастся уйти от тюрьмы, то уж психушки не избежать.
МИЛЛИГАН. Бедный Билли!
ГАРРИ. Кстати, Рейджен, а этот Миллиган очень похож на Вас.
МИЛЛТГАН. Все мы, люди, чем-то пОхожи.
ГАРРИ. Уж и не знаю. Послушайте, что пишет о нём пресса: (Читает газету.) «Мы в любом случае прольем свет на дело Миллигана. Уильям Миллиган – нездоровый человек, ведущий нездоровую жизнь. Он либо обманщик, который одурачил общественность и уходит от наказания за страшные преступления, либо реальная жертва такого заболевания, как расщепление личности. В любом случае всё плохо… И лишь время покажет, оставит ли Миллиган весь мир в дураках или станет одной из его самых жалких жертв…»
ЛАЙЗА. А Миллигана забрали в Колумбус на обследование.
ГАРРИ. Да, мне позвонили несколько минут назад и сообщили, что ему назначат другого адвоката.
МИЛЛИГАН. Слава Богу!
ГАРРИ. Что вы сказали? Не понял?
МИЛЛИГАН. Я говОрю, что хорошо, А то вы так вОинственно настроены, что я даже стал опАсаться за судьбу Эл… э-э, этОго несчастнОго.
ГАРРИ. Не знаю, несчастен ли он, но изолировать его от общества давно пора.
ЛАЙЗА. Это да! Пусть посидит, подумает, какую жизнь он вёл!
ГАРРИ. Не приведи Господь, конечно.
МИЛЛИГАН. Да, все мы пОд Богом ходим.

Долгая пауза. Все задумались о своей жизни.
Лайза решает облокотиться на стол, нечаянно нажимает кнопку магнитофона.

ЗАПИСЬ МАГНИТОФОНА (голос Элиота). Как-нибудь устрою тебе ночку с этой чудесной девушкой. / О чём ты говоришь? Я же не лесбиянка, и потом, вы - семья. / Значит, если бы не семья…/ А-а-а. Убери свои грязные лапы от меня! Всё равно я не дамся! А-а-а. Вот и вывернулась! Э-э-э! Ну, что? Съели? Грубые взрослые дядьки! / Сука! Сука! Сука! Как я иногда понимаю этих Миллиганов. Ремня ей мало было, нет – купила плётку. / Надо устроить ему пресс-хату. Подсажу в камеру Жбана, он своё дело знает туго – живо выбьет из него признание. / А, это ты, мой милый! Я так давно ждал твоего звонка! / Когда наконец уволят этого старого пня? Я бы переехал уже к тебе насовсем. / Я бы никогда не пошёл на грабёж, но для нашей подпольной организации могу поступиться любыми принципами. / Иногда даже имею страстное желание затуманить ей голову и переспать с ней. Думаю, на это не понадобится особых усилий – простушка так наивна. / Ну, вот, выходной с пивком обеспечен! / Вот именно. Я потом всю ночь не спал – думал, кто из нас двоих сумасшедший?


Занавес.