Столп был еси Православия, Божественными догматы подтверждая Церковь, священноначальниче Афанасие: Отцу бо Сына Единосущна проповедав, посрамил еси Ария. Отче преподобне, Христа Бога моли даровати нам велию милость.
Тропарь святителю Афанасию Великому, глас 3
Православия насадив учения, злославия терния изсекл еси, умножив семя веры одождением Духа, преподобне, темже тя поем, Афанасие.
Кондак святителю Афанасию Великому, глас 2
Святой Афанасий Александрийский – великий отец и учитель Церкви, за свою верность апостольскому Преданию, мудрость и святость жизни нареченный «Великим», он – ревностный защитник Православия, живший во время арианских смут, его имя неразрывно связано с победой Церкви над лжеучением Ария, а его возвышенный и могучий нравственный облик, как нерушимая скала и столп Истины возвышался над мятущимся морем ересей, просвещенный светом премудрости Христовой он как яркий маяк указывал верный путь христианской жизни и Богопознания «в тумане сомнений и колебаний». По замечанию выдающегося русского патролога И.В. Попова: «противоарианская деятельность святого Афанасия Великого запечатлена безграничным самоотвержением и пламенным энтузиазмом. Это указывает на необыкновенную близость вопроса о личности Спасителя к самым глубоким и задушевным религиозным чаяниям его и надеждам». Святой Афанасий Великий – это бесстрашный защитник никейского учения о Божестве Иисуса Христа, не боящийся ни клеветы, ни гонений, ни смерти, он – убежденный почитатель монашества, вдохновенный духовно-нравственным идеалом Евангелия и почитатель святого Антония Великого, написавший его житие. С безграничной самоотверженностью и пламенным энтузиазмом святой Афанасий Великий выступил на борьбу с арианством как «твердый и пламенный защитник Православия», главную задачу своей архипастырской и литературной деятельности он видел в защите и утверждении догмата «о равенстве и единосущии Сына Божия с Богом Отцом», в противоположность ересиарху Арию и его последователям, отрицавшим Божественное достоинство Христа Спасителя. По замечанию протоиерея Георгия Флоровского святитель Афанасий Великий исповедовал веру в Святую Троицу не как отвлеченную истину, а как святыню веру, основу всего христианского миросозерцания и всей христианской жизни, как тайну нашего спасения, ибо в догмате единосущия Отца, Сына и Святого Духа александрийский архиерей защищал действительность спасения человека Богочеловеком Иисусом Христом, поэтому для Афанасия Великого «тринитарный вопрос о рождении и единосущии Сына Божия есть, прежде всего, христологический и сотериологический вопрос». Для святого Афанасия Великого дело спасения совершается всей единой и нераздельной по природе и воле Святой Троицей – Отец совершает искупление грехов мира и наше спасение через крестную смерть и воскресение из мертвых Сына, а усвоение плодов искупительной жертвы Христа Богочеловека совершается в Святом Духе, действующем в Церкви и являющемся Совершителем всех ее таинств через иереев и архиереев. Святой Афанасий Великий – выдающийся богослов и исповедник веры в Святую Троицу – в единосущие, равночестность и совечность Отца, Сына и Святого Духа: «Единородный Сын Божий есть истинный Бог, единосущный Отцу. Дух Святой, равночестный Отцу и Сыну, есть истинный Бог, единосущный Обоим». До нас дошел Символ Веры, именуемый Афанасьевым и содержащий в кратком виде исповедание веры в Святую Троицу: «Иже хощет спастися, прежде всех подобает ему держати Кафолическую веру, ея же аще кто целы и непорочны не соблюдает, кроме всякаго недоумения во веки погибнет. Вера же Кафолическая сия есть: да единаго Бога в Троице, и Троицу во единице почитаем, ниже сливающе ипостаси, ниже существо разделяюще. Ина бо есть ипостась Отча, ина Сыновня, ина Святого Духа: но Отчее, и Сыновнее, и Святого Духа едино есть Божество, равна слава, соприсносущно величество». В богословии Афанасий Великий опирался на Священное Писание, апостольское Предание и святоотеческую мысль, он был строгим ревнителем благочестия и бескомпромиссным борцом за чистоту Православия в эпоху религиозных волнений и смут, догматических споров и взвинченных страстей, но в то же время Афанасий был кротким и долготерпеливым по своему нраву – терпеливым к немощам и слабостям других людей, но не на йоту не отступающим от своего религиозного идеала; он – блестящий и вдохновенный полемист и проповедник, чье огненное слово звучало то с раскатами грома, поражая еретиков силой, убедительностью и красноречием, то с нотами милосердия и прощения, кротким увещеванием к покаянию. По словам святителя Григория Богослова святой Афанасий Александрийский был высококультурным и ученым человеком, одаренным умом, красноречием, великолепной памятью и многими иными талантами, он «рано был напоен божественными правилами и уроками, употребив немного времени на изучение наук общеупотребительных, с тем только, чтобы и в этом не казаться совершенно неопытным и не знающим того, что почитал достойным презрения. Он не потерпел, чтобы благородные и обильные дарования души были упражняемы в предметах суетных; не захотел подвергнуться участи неопытных борцов, которые, поражая чаще воздух, нежели противников, не достигают наград. Изучив все книги Ветхого и Нового Завета, как другой не изучал и одной, он обогащает себя умозрительными сведениями, обогащает и светлостью жизни, и удивительным образом сплетает из того и другого эту подлинно золотую, для многих неудобосплетаемую цепь, употребив жизнь в руководство к умозрению, и умозрение, как печать жизни. Ибо правило, что «начало мудрости страх Господень» (Пс.110:10; Притч.1:7), есть как бы первая только пелена; мудрость же, превозмогшая страх, перешедшая в любовь, делает нас Божиими друзьями и из рабов сынами». Как глубокий религиозный мыслитель, для которого тайна Святой Троицы – это не предмет философского умозрения и тонких диалектических рассуждений, а святыня религиозной веры и предмет молитв и созерцаний, Афанасий Великий как воплощенный Херувим с огненным мечом стоял на страже догматического и нравственного вероучения Церкви, почитая ее догматы и заповеди не отвлеченными идеями и изобретением ума человеческого, а богооткровенными истинами и законами Православия. Как справедливо замечает епископ Владимир Сарапульский: «Обладая несокрушимой верой, Афанасий соединял с ней великое практическое искусство – проникать в дела самые запутанные и располагать их в порядке. Замечательное хладнокровие уживалось в нем рядом с неодолимой энергией, в нем удивительно сочеталась невинность голубя с мудростью змия. Всегда снисходительный к немощи человеческой, святой Афанасий с отеческой любовью прощал человеку временные заблуждения и не терпел лишь одного – фарисейства как в вере, так и в жизни. Из нежелания оскорбить кого-нибудь святой отец Церкви, в полемике с еретиками, не называл никогда их по имени, но в то же время со всей силой нападал на тех, кто, будучи развращен в глубине сердца, пользовался церковью, как средством для достижения дурной цели. Святой Афанасий Великий стоял в Церкви как могучий дуб под солнцем, который далеко и глубоко постирал свои корни; он смотрел на себя как на члена Церкви, принадлежавший к ней во всю свою жизнь, и учил, что Иисус Христос внутренне был соединен с Церковью точно так же, как и с человеческой природой. Единство Отца и Сына было для Афанасия, как и для апостола Иоанна, образом единения и единства в Церкви». Святой Афанасий Великий – аскет и архипастырь Александрии, чья жизнь и нравы должны быть образцом и правилом для всех иереев и архиереев Церкви; он – образцовый христианин, явивший непоколебимую твердость веры в защите Божественной Истины и обличении еретических лжемудрований и лжеучений, терпение и стойкость духа в многократных изгнаниях, рассудительность и мудрость в речах и руководстве паствой; он – страдалец за исповедание веры во Христа Богочеловека, написавший блестящий богословский трактат – «О воплощении Бога Слова», с дней юности и до последнего вздоха верный Православию.
Значение святого Афанасия Великого в истории Церкви неоспоримо – во дни гонений и бедствий, которые предсказал Сам Иисус Христос – Божественный Учитель и основатель Вселенской Церкви, на Церковь – этот новозаветный Ковчег спасения – как яростные волны бушующего житейского моря обрушились лжеучения – с века мужей апостольских многочисленные еретики возмущали мир в Церкви, пытались осквернить чистоту Православия и извратить святые истины веры своими лжеучениями, выдавая себя за новоявленных проповедников Истины, но являясь лжепророками, они посягали на Святая Святых Церкви – на ее веру, идущую к нам от Самого Христа и Его апостолов, а одной из самых опасных и изощренных ересей было лжеучение Ария, отвергающего Божественность Христа Спасителя и ересь его стала распространяться по миру, она нашла себе исповедников и защитников на Востоке и на Западе, но на исторический вызов арианского лжеучения Православная Церковь ответила явлением святого Афанасия Великого, которого по силе проповеднического слова, глубине богословской мысли и аргументации, неутомимой деятельности – архиерейской и литературной, можно смело назвать первым и самым блестящим борцом с лжеучением Ария; он – гроза арианства и та несокрушимая скала, о которую разбились волны этого лжеучения. Миросозерцание святителя Афанасия Великого христоцентрично – из всех неисчислимых загадок мироздания и сокровенных Божественных тайн в центре его внимания стоял догмат о Боговоплощении – о пришествии предвечного Бога Слова по плоти и искупительной жертве Иисуса Христа, вопрос о том, зачем Господь избрал воплощение Сына Божиего и Его крестную смерть на Голгофе для спасения человечества. По церковному воззрению Афанасия Великого искупительная жертва Иисуса Христа – это основа нашего спасения, ибо если через грехопадение Адама мы потеряли царственное достоинство и стали тленны и смертны, а грех стал гнездиться в наших сердцах и никто из людей не мог войти в Царство Небесное и обрести спасение, то через Боговоплощение Христос – предвечное Слово и ипостасная Премудрость и Сила Божия – нисходит в наш мир, чтобы искупить грехи рода человеческого и соединить нас с Богом, спасти нас от тления и смерти, от греха и дьявола, открыть нам врата горнего Иерусалима и обожить человеческое естество, Он делается для нас Святынею и Жизнью, Дверью и Пастырем, Путем и Царем, Вождем и Спасителем. Центральное место в богословии святого Афанасия Великого занимало учение о Логосе – ключевая идея александрийского богословия, а провозглашая равенство и единосущность Сына Божия с Богом Отцом, Афанасий преодолел субординационизм Оригена и учил, что Логос есть истинный, всецелый и совершенный Бог, единосущный Отцу и Святому Духу, не имея ничего общего с тварным миром, Он Сам является Творцом и Зиждителем вселенной. Как ученейший и просвещенный человек своего времени, святой Афанасий Великий знал не только Библию и сочинения святых отцов и учителей Церкви доникейского периода, но и многие философские учения – идеи Платона и Аристотеля, Плотина и неоплатоников, но он их не механически заимствовал, а творчески перерабатывал в духе Божественного Откровения – понимая, что Церковь нуждается в четких и ясных догматических формулировках, он переводил вековечные истины Библии с профетического и поэтического языка пророков и апостолов на язык эллинской философии, чем предвосхитил жизненное дело святого Василия Великого, святого Григория Богослова и святого Григория Нисского, он был золотым звеном, связующим доникейских исповедников и учителей Церкви с тремя легендарными каппадокийцами, на страницах его писаний оживает малоазийская богословская традиция, утвержденная ее великим представителем – святым Иринеем Лионским, но здесь же – предвосхищение и начало «золотого века святоотеческой письменности». Святитель Афанасий Великий был не только ученым и выдающийся богословом, но и великолепным христианским антропологом, изложившим глубокие раздумья о двойственной природе человека и образе Божием в нем – разумности, духовности и царственном достоинстве, о первозданно состоянии Адама и Евы – их счастливой и блаженной жизни, не знающей смерти, мирских забот и скорбей, созерцании славы Господней и непрестанном молитвенном общении с Богом, о грехопадении и пагубных последствиях богоотступничества как для Адама и всех его потомков – омрачения образа Божиего в людях, их смерти – духовной и физической, так и для всего космоса – «проклятие земли», но в то же время, антропология Афанасия новозаветна по духу – он не останавливается на историческом предании и пророчествах Ветхого Завета, но указывает на то, что Христос есть воплотившийся и вочеловечившийся Бог, через Него совершается спасение мира и открывается возможность осуществления нашего предназначения, Он дает смысл нашей жизни и провозглашает ее наивысшую цель – обожение. В центре догматического богословия святителя Афанасия Великого стояло учение о Христе и проблема сотериологии, он провозглашал, что Христос – единственный Спаситель мира и наш Божественный Искупитель, Он открыл миру истинное знание о Боге и избавил нас от тирании дьявола, Он – всемогущий Зиждитель неба и земли, уничиживший Себя и пострадавший за грехи наши, пришедший освятить нашу жизнь и ниспослать нам благодать Святого Духа, Своими чудесами Он продемонстрировал Свое всемогущество и то, что Он – Спаситель вселенной, в притчах и Нагорной проповеди открыл нам Свою Божественную Премудрость и возвестил Свое небесное учение, житием Своим, описанным в Евангелии, Он явил идеальный образец святой жизни. Сотериологическое значение имеет не только крестная смерть Сына Божиего, но и Его Воскресение и Вознесение. Вся земная жизнь Христа есть единый спасительный подвиг любви.
В историю Церкви святой Афанасий Великий вошел как рассудительный богослов, в центре раздумий которого была великая и предивная тайна Боговоплощения и искупительной жертвы Иисуса Христа – «догмат искупления»; он проявил себя как ревностный защитник Никейского Символа Веры и неутомимый борец с арианской ересью, ведь со времени избрания на Александрийскую кафедру и до конца своих земных дней он пламенно исповедовал веру во Христа Богочеловека и Его единосущность Богу Отцу, а в последний период своей архиерейской деятельности – в письмах Серапиону, епископу Тмуйскому, он ясно и вдохновенно писал о Божественности Святого Духа. По свидетельству святителя Григория Богослова именно святой Афанасий Александрийский «первый и один, или с весьма немногими, дерзнул стать за истину... исповедав единое Божество и единосущность Трех Лиц». Все козни Ария и его сторонников, в том числе и венценосных – таких как император Юлиан Отступник и император Валент – разбились о несокрушимую веру Афанасия Великого, он отстоял Никейский Символ Веры в бурные дни ожесточенных догматических споров, а торжество Никейского Собора и его вероопределения – было личным торжеством святого Афанасия, проложившим трем великим каппадокийцам путь к дальнейшему раскрытию догмата Святой Троицы. В своей книге «Столп и утверждение Истины» выдающийся русский религиозный философ, богослов, ученый и священник о. Павел Флоренский справедливо и хвалебно называл святого Афанасия Александрийского «столпом церковного жизнепонимания», исключительным носителем церковного сознания, из православных православнейшим. Со всей пылкостью апостольской веры борясь за чистоту Православия и отстаивая догмат о Святой Троице, святитель Афанасий Великий в своих творениях затрагивал самые животрепещущие вопросы своей исторической эпохи – вопросы о Триедином Божестве и Боговоплощении, об искупительной жертве Иисуса Христа и Божественности Святого Духа, а в особенности о тайне спасения. Все догматы Вселенской Церкви неразрывно связаны с тайной спасением, а православное богословие по своему характеру сотериологично, в его центре стоит тайна спасения – соединения человека с Богом, вершина которого – обожение. Земная жизнь святого Афанасия Великого была полна скорбей и испытаний, он испытал многочисленные гонения и много страдал от клеветы, но в самых тяжелых и страшных жизненных испытаниях он никогда не терял надежду на Бога и Его благой Промысел, проявил героизм духа и самоотверженно исповедовал веру во Христа Спасителя, хранил священные заветы Евангелия и высоко держал знамя Православия, более всего дорожа Божественной Истиной как драгоценным небесным сокровищем и верую, что настанет день и Свет Христов воссияет над всем миром, а тьма лжеучений навеки рассеется. Имя святого Афанасия Великого окружено ореолом благоговейного почитания – уже при жизни его называл великим учителем Церкви Христовой и непобедимым защитником православной веры. Святитель Василий Великий в письме к Афанасию Александрийскому писал: «Если бы ты знал, какая польза от твоих писем, то никак не преминул бы ни одного представившегося случая писать к нам». Хвалебный отзыв о богословских произведениях святого Афанасия Великого оставил преподобный Козьма: «Если встретится тебе слово святого Афанасия и не будешь иметь при себе бумаги, возьми и запиши его на своей одежде». С изумлением читая сочинения Афанасия Великого Кирилл Александрийский признавался, что «своими писаниями как бы целительным бальзамом он оживлял всю вселенную», а патриарх Фотий видел в его творениях источник вдохновения для величайших богословов Православной Церкви – святителя Григория Богослова и святителя Василия Великого. Размышляя об историческом значении архиерейского служения святого Афанасия Великого преподобный Иоанн Дамаскин назовет его «краеугольным камнем Церкви Божией», а святитель Григорий Богослов наречет его «оком вселенной».
Возжелав прославить подвиги святого Афанасия Великого и изобразить его доблести в похвальном слове святитель Григорий Богослов говорил, что Афанасий «совмещал в себе все добродетели в их совокупности», он пламенно веровал в Бога Авраама, Исаака и Иакова и исповедовал Иисуса Христа – истинным Спасителем мира, он унаследовал мудрость ветхозаветных пророков от Моисея до Давида, Соломона и Исайи, он превзошел эллинских философов и стал хранителем апостольского Предания, он сделался служителем алтаря и свершителем таинств, он был прост в нраве и мудр в слове, являлся заступником просящих и примером для каждого христианина: «пусть разделит со мной его доблести всякий, кто хочет быть вещателем ему похвал и свидетелем; пусть все вступят в прекрасное друг с другом состязание – мужи и жены, юноши и девы, старцы с юными, священники и народ, отшельники и подвизающиеся в общежитии, любители простоты и строгой точности, ведущие жизнь созерцательную и деятельную! Пусть восхваляют – кто как бы бесплотность и невещественность его в пощениях и молитвах, а кто бодрость и неутомимость во бдениях и псалмопениях, один предстательство за нуждающихся, другой противоборство превозносящимся, или снисходительность к смиренным; девы – невестоводителя, супруги – наставника целомудрию, пустынножители – окрыляющего, пребывающего в общежитии – законодателя, любители простоты – руководителя, ведущие жизнь созерцательную – богослова, живущие в веселье – узду, бедствующие – утешителя, седина – жезл, юность – детовождение, нищета – снабдителя, обилие – домостроителя! Думаю, что и вдовы восхвалят покровителя, сироты – отца, нищие – нищелюбца, странники – страннолюбца, братья – братолюбца, больные – врача, оказывающего помощь при всякой болезни, здоровые – охранителя здоровья, и все – «для всех сделавшегося всем» (1Кор.9:22), да всех, или как можно большее число людей, приобретет». По блестящей характеристике святителя Григория Богослова Афанасий Великий – истинный христианский мудрец и подвижник: «Он был высок делами, но смирен сердцем; в добродетели никому не доступен, в обращении же весьма доступен; кроток, несклонен к гневу, сострадателен; приятен в слове, еще приятнее нравом; ангелоподобен наружностью, еще более ангелоподобен сердцем; когда налагал взыскание, оставался спокоен, когда хвалил кого-либо, был назидателен. Притом ни одного из этих качеств он не портил неумеренностью, но и выговоры делал он по-отечески и хвалил как подобает начальнику; и мягкость не была у него слабостью, и строгость не была жестокостью; напротив, первая была снисходительностью, а вторая – благоразумием, обе же вместе – философией». Всей своей праведной жизнью, самоотверженным и самозабвенным архиерейским служением своим святой Афанасий Великий явил высокий образец архипастыря Церкви и идеал духовного пастыря и церковного писателя. Для святителя Афанасия Великого догматы Церкви были неоспоримыми истинами веры, а заповеди Евангелия – нравственными правилами жизни, его жизнь была всецелым выражением его религиозной веры, а вера – смыслом и счастьем его жизни, драгоценнейшим сокровищем – чистейшим алмазом и той жемчужиной, которой обретается Царство Небесное; поэтому он хранил православную веру как зеницу ока, выдержав неистовый натиск бури еретических лжеучений, проповедуя веру в Святую Троицу от Александрии до Константинополя, от Антиохии и Иерусалима до Рима, и оставив нам свои бесценные творения – вековечные памятники древнецерковной литературы, свидетельства несокрушимости Православия и Церкви, которую не одолеют никакие враги, исходящие от врат адовых.
Святой Афанасий Великий родился в знаменитой и блистательной Александрии, являвшейся средоточием наук и культуры и славящейся своей библиотекой, в промежутке между 293 и 297 годом, незадолго до жестокого гонения римского императора Диоклетиана на христиан. Родителями Афанасия Великого были бедные, но благочестивые и добродетельные люди – христиане, которые по всей вероятности умерли в ранней юности Афанасия, а их имена не дошли до нас. В отроческие дни Афанасия Великого произошел случай, предзнаменовавший его будущую великую святительскую деятельность. По свидетельству церковного писателя и историк Руфин, посетивший Александрию при жизни святого Афанасия Великого: «Однажды благочестивый архиепископ Александр праздновал день рождения своего замученного предшественника архиепископа Петра и ожидал некоторых из своего духовенства на духовное торжество. Окна его дома выходили к морю, и когда он стоял, смотря из них по направлению к гавани, то увидел на берегу толпу мальчиков. Они играли в церковные церемонии. Полагая, что дети зашли в своих играх очень далеко, архиепископ приказал некоторым из духовенства посмотреть за этими играми и затем велел привести мальчиков в свое присутствие. Мальчики сознались, что они сделали Афанасия епископом и что он крестил тех из них, которые были оглашенными, чрез погружение в море со всеми установленными формами. Находя, что вопросы задавались должным образом и ответы давались правильно, архиепископ решил признать это крещение действительным, но дополнил его миропомазанием. Он позвал родителей мальчиков, действовавших в качестве пресвитеров, и посоветовал им, чтобы они воспитывали их для священства. Афанасию он позволил закончить свое образование и затем удержал его в своем доме подобно тому, как Самуил был воспитан в скинии Господней». Воспитанный в духе христианского благочестия Афанасий Великий получил превосходное светское образование – изучил разнообразные науки, грамматику, риторику и юридическое дело, познакомился с произведениями эллинских мудрецов и поэтов, знал «Диалоги» Платона и поэмы Гомера – «Илиаду» и «Одиссею». Как ученый и образованный человек Афанасий Великий знает, что «финикияне изобрели письмена, Омир – героическую поэзию, елеатец Зенон – диалектику, сиракузянин Коракс – риторическое искусство, Аристей ввел в употребление пчелиный мед, Тринтолен – сеяние жита, спартанец Ликург и афинянин Солон издали законы, Паламид изобрел словосочинение, числа, меры и весы, а другие, по свидетельству историков, сделали известными иные различные и для человеческой жизни полезные вещи». По выражению святителя Григория Богослова на изучение светских наук и мирской мудрости Афанасий Великий употребил «немного времени», но из его богословских творений видно, что он блестяще знал античную философию и особенно неоплатонизм, а самое главное – он углубился в изучение книг Ветхого и Нового Заветов, до тонкостей знал библейские тексты и усвоил церковное Предание. Рано замеченный святым Александром, епископом Александрийским, святой Афанасий Великий жил в его доме и под его руководством изучал Священное Писание, стал писцом, в течении шести лет исполнял обязанности чтеца в храме, а затем был рукоположен в диакона, став клириком Александрийской Церкви. По замечанию епископа Никанора Каменского: «Быть может, что теперь Афанасий, как юный клирик, не мог как прежде посещать знаменитейшую Александрийскую библиотеку того времени, состоявшую из десятков тысяч рукописных книг, где языческие риторы и философы охотно предлагали свои знания и руководство всем ищущим мудрости и красноречия, но зато он теперь мог ближе стать к зависимой от архиепископа христианской Александрийской школе, в которой к этому времени накопилось свое великое книжное сокровище, обогатившееся от одного ее знаменитого учителя и руководителя Оригена 6000-ми рукописей». В то время Александрия – «столица учености и морской торговли» – была одной из великих церковных митрополий, основанной апостолом и евангелистом Марком, а власть епископа Александрийского простиралась над Египтом и Ливией, над Фиваидской, Симайской и Нитрийской пустынями – колыбелью монашества, где подвизались отцы монашества и великие подвижники Церкви – святой Пахомий, Антоний Великий и его ученик – преподобный Макарий Египетский. Облаченный в белый овчинный плащ старец Антоний Великий периодически посещал Александрию, где перед могущественным префектом бесстрашно и мудро защищал христиан от гонений. Познакомившись с пустынником Антонием Великим и воочию увидев его непреклонную твердость в православной вере, святой Афанасий Великий возжелал всецело посвятить себя служению Богу и Его Церкви, в его юном сердце возгорелось неугасимое пламя ревностной любви ко Христу, которое пылало до конца его дней, излучая свет веры и надежды. Святой Афанасий Великий был глубоко церковным человеком необычайно цельного характера – получившим блестящее образование и духовно просвещенным Словом Божиим, многократно видевшим и беседовавшим с преподобным Антонием Великим, ведшим строгую жизнь подвижника и возведенным на служение клирика. По свидетельству Кирилла Александрийского уже в те дни, кода Афанасий Великий еще не был епископом, он «по остроте ума своего, по своей кротости и весьма тонкому и беспримерному благоразумию, был принят блаженной памяти епископом Александром как свой, и жил со старцем, как сын с отцом, руководя его ко всему полезному, и во всяком деле указывая ему лучший путь». Святой Афанасий Великий по праву почитается Церковью как выдающийся церковный писатель и борец за чистоту Православия – с дней юношества и до последнего вздоха он самоотверженно боролся с еретиками – особенно с арианством. Обладая проницательным умом и сердцем, пылающим ревностью о православной вере, Афанасий Великий уже в сане диакона написал свои первые богословские сочинения – «Слово против язычников», где он изобличал ложь идолопоклонничества, в кратких, но резких чертах продемонстрировав нелепость и безнравственность языческих мифов, указывав на естественные пути к Богопознанию и провозглашая веру в единого истинного Бога, и великолепный трактат «О воплощении Бога Слова», где убедительно доказывалось, что воплощение предвечного Слова и Сына Божиего было необходимо для спасения падшего человечества, а Христос – воплотившийся и вочеловечившийся Бог, безгрешный Искупитель грехов мира и единственный Спаситель. В молодых летах Афанасий Великий сопровождал епископа Александра Александрийского на первый Вселенский Собор, созванный в 325 году в Никею, где с такой пламенностью, ясностью и голубиной мысли и силою слова опровергал лжеучение Ария, защищал единосущность Сына Божия с Богом Отцом, что ариане стали считать его главным виновником своего поражения.
Ересиарх Арий был одним из приходских священников Александрии, он получил образование в Антиохии и славился тонкостью своих диалектических рассуждений, но вопреки Новому Завету и церковному Преданию – вопреки православной вере за которую проливали свою кровь и отдавали свои жизни тысячи верующих христиан, начиная от апостолов и мужей апостольского века – священномученика Игнатия Богоносца и святого Поликарпа Смирнского, он начал проповедовать, что Христос не истинный Бог Слово, единосущный Богу Отцу и Святому Духу, а сотворенное существо, подрывая саму основу христианства и распространяя свое лжеучение среди народа. Святой Александр Александрийский с Афанасием Великим пытались увещеваниями убедить Ария в том, что его учение несовместимо с христианской верой и противоречит Священному Писанию и апостольскому Преданию – диалектика Ария и вся вкрадчивость его речи стушевались перед проницательностью ума и ясностью доводов святого Афанасия, но, не желая признавать свое богословское поражение, Арий продолжал исповедовать свое лжеучение. Когда епископ Александр созвал на собор священников и диаконов своей епархии для того, чтобы совместно увещевать Ария и всех заблуждающихся собратьев, то Арий с его единомышленниками – двумя епископами и одиннадцатью диаконами – был осужден как еретик и низложен, за то, что он проповедовал что «было такое время, когда Сына Божиего не было», что «Отец и Сын крайне неподобны, до бесконечности», а Сын – не Бога и Творец, а всего лишь творение. По воззрению ересиарха Ария Сын Божий не родился предвечно от Бога Отца, а сотворен Им из небытия во времени, не единосущен Небесному Отцу, не совечен и не равночестен Ему, а потому арианство отвергало Божественность Иисуса Христа и действительность нашего искупления Единородным Сыном Божиим, являясь ниспровержением всего христианства. Пламенно защищая веру в то, что Христос есть воплощенный Бог, и ясно доказывая, что лжеучение Ария отвергает саму сердцевину христианского вероучения и является ересью христоборчества, святой Афанасий Великий с грустью и нравственным негодованием сказал об арианах: «Они называют себя христианами и в то же время изменяют славу Божию в подобие образа тленного человека». По властолюбивым побуждениям за ересиарха Ария вступился его товарищ по антиохийскому училищу – епископ Евсевий Никодимийский, он защищал Ария в письмах к Александру и иным епископам, способствовал распространению арианства, которым временно увлекся даже Евсевий Кесарийский – человек, знаменитый своими учеными трудами, но не твердый в догматических воззрениях. На протяжении трех лет лжеучение Ария производило волнение в Церкви – многих он смутил своими еретическими песнями и поэмами, вышедшими под названием «Фалия», его песни проникли в народную среду – их пели рыбаки и разносчики, богословские споры христиан стали осмеиваться язычниками в театрах, а слух о смуте, раздирающей Александрийскую Церковь дошел до императора Константина Великого, который сначала послал в Александрию убеленного сединами старца и епископа Осию Кордубского, а затем в 325 году в Никее состоялся первый Вселенский Собор, на котором арианство было предано анафеме, провозглашалось единосущность Сына Божиего и Бога Отца и был составлен никейский Символ Веры. Как писал протоиерей Александр Горский: «Святой Собор, призвав Ария, с терпением выслушал его новое учение, рассмотрел его и отверг как богохульное. Епископы, оказывавшие благосклонность к Арию, или разделявшие его нечестивые мнения, старались поддержать. Но живое сознание истины, одушевлявшее святых пастырей, из которых многие недавно проливали свою кровь за нее, и ученые доказательства просвещенных Святителей, опиравшихся на ясное учение Слова Божия и писания древнейших отцов и учителей Церкви, скоро восторжествовали над заблуждением нечестия». Обратившись к Александру, епископу Александрийскому, престарелый, но проницательный епископ Митрофан указал на Афанасия Великого и сказал: «Ты также, брат мой, будешь иметь хорошего преемника. Вот доблестный поборник Христа! Много борьбы вынесет он в сообществе не только с моим преемником Александром, но и с моим следующим преемником Павлом».
Со времени первого Вселенского Собора за непоколебимую твердость в вере и неотразимую силу мысли и слова святой Афанасий Великий обрел мировую известность – он стал почитаться как ревностный исповедник никейского Символа Веры, скончавшийся вскоре после собора епископ Александр перед смертью своей указал на Афанасия как на своего приемника, равно как и все множество христиан Александрии единодушно требовали избрать Афанасия Великого епископом их Церкви и «всенародно молили о сем Христа в продолжении многих дней и многих ночей». После смерти епископа Александра началось архиерейское служение святого Афанасия Великого, оно проходило среди гонений и изгнаний, в которых он явил себя несокрушимым столпом Православия, пламенный исповедник веры во Христа, не страшившийся страданий и смерти, рассудительный пастырь и выдающийся богослов, с именем которого неразрывна история Церкви. Архиерейское служение свое Афанасий Великий начал с обозрения своего архипастырского округа – как проповедник он изобличал ересь Ария и обращал ко Христу язычников, как аскет и подвижник с восторгом смотрел на пустынных иноков, видя в них воинство Господне, борющееся с дьяволом и аггелами его, хранящее своими молитвами мир. Когда святитель Афанасий Великий встетился со смиренномудрым аввой Пахомием – одним руководителей и основоположников монашеского жития, то престарелый и многоопытный в духовной жизни подвижник пророчески воскликнул: «Вот человек Божий, которому придется много перенести за дело истинной веры». Святой Афанасий Великий избирал между иноками пастырей Церкви – рукополагал их в священнослужителей, вверяя в их руки попечение о пастве Христовой и устраняя всякий предлог от уклонения от иерейского служения, что великолепно видно из его письма к Драконтию, который любил пустынную жизнь, но был поставлен в епископа против своего желания и при самом рукоположении клятвенно объявил, что долго не пробудет на кафедре, вскоре оставив свой архиерейский престол. Когда известие об этом дошло до Афанасия Великого, то он отправил к Драконтию своего пресвитера с посланием, в котором убеждал его вернуться к своей пастве: «Не ты один поставлен из монахов, не ты один был прежде настоятелем, и любим был монахами. Ты знаешь, что и Серапион (тмуитский) – монах, и был прежде начальником над множеством иноков. Не безызвестно тебе, скольких монахов отцом был Аполлос: знаешь Агафона и Аристона; помнишь Аммония, с Серапионом отшедшего; конечно, слыхал и о Муите в верхней Фиваиде; можешь узнать и о Павле латопольском и о многих других. Все они, после своего поставления, не противоречили, но, имея в виду пример Елиссея и Илии, последуя ученикам и Апостолам Господним, приняли возложенное на них попечение, не пренебрегли служением, и не стали хуже самих себя, но еще большей чают награды за труд, преспевая, и увещевая других преспевать в добродетели. Сколько людей они обратили от идолов? Сколько своими увещаниями отвлекли от бесовских обычаев? Сколько представили рабов Господу? – Так, что видящие эти знамения не могут не удивляться. Разве не велико знамение – девицу утвердить в девственной жизни, юношу сделать воздержным, идолослужителя – христианином?». Увещание святого Афанасия Великого достигло своей цели – Драконтий возвратился к своей пастве, показал себя достойным архиереем и стойким исповедником веры во Христа, претерпев гонение и изгнание от ариан.
В архиерейской и богословской борьбе с арианами закалялся мощный дух Афанасия Великого, вера его была крепка как гранит, а сердце – пылала ревность о Православии, суждения его отличались глубокомыслием и ясностью, а речи – неотразимой силой и убедительностью, что возбуждало ненависть среди ариан, распространявшем самую низкую и гнусную клевету про святого Афанасия о том, что он «поставлен шестью или семью епископами, тайно от прочих», и утверждая, что «Афанасий еще слишком молод для того, чтобы занимать архиерейский престол». Спустя некоторое время после первого Вселенского Собора арианстующие иерархи, прибегнув к лицемерному смирению и выразили согласие с никейским Символом Веры и православным вероучением Вселенской Церкви, они добились от императора Константина Великого разрешения возвратиться из ссылок, а затем вновь стали распространять свое лжеучение, сумели низложить святого Евставия Антиохийского, распространяли клевету в отношении Афанасия Великого и опирались на поддержку епископа Евсевия Никомидийского. Воспользовавшись возникшей ситуацией, Евсевий Никомидийский призвал святого Афанасия Александрийского принять в церковное общение ересиарха Ария и еретиков, осужденных Вселенским Собором, а когда святой Афанасий ответил отказом, Евсевий объединился с мелитианами и для дискредитации личности Афанасия Великого всячески содействовал распространению клеветнических обвинений в незаконном обременении египтян льняным налогом, поставках золота заговорщику и мятежнику Феломену, безнравственности и бесчинстве, в том, что якобы по приказанию Афанасия был избит пресвитер Исхира, опрокинут престол в храме, разбита Евхаристическая Чаша и сожжены священные книги. Как руководитель коварного замысла оклеветать Афанасия Великого Евсевий Никомидийский, чье сердце было сосудом нечестия и лукавства, стремился изобразить Афанасия виновником церковных смут и очернить его имя в глазах императора Константина Великого, а ариане прилагали все усилия, чтобы низложить Афанасия Великого с архиерейского престола, они «прилагали к одной козни – другую, к одной лжи – еще новую», подкупали людей, чтобы они клеветали на епископа Александрии и производили смущение в народе. Несмотря на полную невиновность святого Афанасия Великого и лживость обвинений, Арий и его сторонники смогли добиться у императора Константина Великого вызова Афанасия на собор в Тире, его низложения и изгнания в Трир – многолюдный и цветущий город в Галлии, где его приняли с честь и любовью, и откуда он писал к своей пастве. В 336 году загадочная смерть ересиарха Ария потрясла Александрию, по слову святителя Димитрия Ростовского она расценивалась христианами как праведный Суд Божий: «Хитрый и коварный Евсевий с великою честью ввел в Константинополь Ария на большое прельщение и соблазн верующих, ибо тогда не было там никого, кто бы противостал Арию, после того как к нему присоединились многие из властей, так как Афанасий находился в заточении. Но Бог, премудро свыше все устраивающий, разрушил планы их, пресекши злобу и жизнь Ария. И с какою силою язык его при жизни извергал хульные слова на православие, с такою же и даже большею силою лопнуло чрево его, внутренности его выпали, и, он, окаянный, валялся в своей крови в нечистых местах. Так свершился достойный суд над необузданным языком и злым сосудом, напоенным зловонным гноем еретичества, каковым был Арий!».
После смерти императора Константина Великого в 337 году Афанасий Великий возвратился из ссылки и был с ликованием встречен христианами Александрии, но ариане и мелетияна вновь воспламенились желанием низложить его, обвинив Афанасия в незаконном возвращении на Александрийскую кафедру без отмены низложения на Тирском соборе. Святой Афанасий Великий собрал собор, состоявший почти из ста епископов, где было отвергнуты обвинения ариан, но евсевиане собрали Антиохийский собор в 340 году и избрали епископом Александрии арианина Григория Каппадокийца, который на страстной седмице ворвался в Александрию с войском и с кровопролитием захватывал храмы, веля заключать в темницу, бить, сечь и истязать православных христиан. Видя начавшиеся гонения, святой Афанасий Великий покинул Александрию и из тайного убежища написал воззвание епископам вех Церквей, где изобразил все ужасы нечестия и кровопролития, умоляя защитить Александрийскую Церковь: «Оскорбление нанесено не мне только, но и всем вам. Страждет вера, проповеданная Господом и Его апостолами. Если виновен в чем епископ Александрийский, то его должны судить свои, православные епископы, а не еретики». В таинственном видении святому Афанасию Великому открылось, что жертвенник Господень будет осквернен и на время ариане воцарятся в Александрии, но утешая и ободряя православных христиан, он говорил: «Не унывайте, чада! Как Господь прогневался, так Он же паки и исцелит, и Церковь восприимет прежнюю красоту. Увидите изгнанных восстановленными: только не оскверняйте себя общением с арианами». По приглашению римского патриарха Юлия святой Афанасий Великий прибыл на собор в Рим, где был оправдан от всех клеветнических наветов, вокруг него собирались «ревнители иноческих подвигов, привлеченные славой египетских пустынников», здесь он написал «Изложение веры», а затем отправился в Галлию, а оттуда – на собор в Сердику, который подтвердил его невиновность. По приглашению императора Констанция святой Афанасий Великий вернулся в Александрию в 346 году, но уже после 353 года с новой силой возобновилась арианская смута, сам император проникся арианским лжеучением и на время Александрий стала аранским центром – здесь начинали свою проповедь Аэций и Евномий, а святой Афанасий был низложен на соборах в Арле и Милане и в течение шести лет скрывался от императорских солдат в египетской пустыне, где жил уединенной жизнью, написал «Житие святого Антония Великого», и продолжал наставлять свою паству рассылая полемические и апологетические сочинения «из отдаленных пустынь, горных пещер и заброшенных гробниц». Со смертью императора Констанция в 361 году на престол взошел Юлиан, нареченный Отступником за то, что, он отрекся от Иисуса Христа и пытался восстановить язычество через мистерии и утонченную неоплатоническую философию. По ироничному замечанию Фаррара Юлиан Отступник совершенно не понимал смысл своей исторической эпохи и предшествующих столетий, он думал, что может повернуть время вспять – «повернуть назад тень на циферблате истории». На короткое время Афанасий Великий вернулся в Александрию и ревностно принялся за восстановление Православия, но его усилия вызывали раздражение императора Юлиана и в 362 году Афанасий вновь стал изгнанником и удалился в Фиваидскую пустыню. После смерти Юлиана Отступника на престол взошел Иовиан, с которым святой Афанасий Великий был снова восстановлен в правах, но вскоре Иовиан умер и императором стал арианин Валент, начавший новый виток преследования православных христиан, а Афанасию Великому пришлось снова покинуть Александрию и скрываться до тех пор, пока в результате народного волнения Валент не разрешил Афанасию вернуться в Александрию и не приказал оставить православного исповедника в покое. По разъяснению святителя Димитрия Ростовского, когда зараженный арианской ересью император Валент вступил на престол, то вновь начались бедствия Церкви: «Нечестивый император, приняв власть, заботился не об общем мире, не о победах над врагами, но начал снова стараться, как бы распространить и утвердить арианство. Православных архиереев, несоизволяющих на его ересь, он низлагал с их кафедр. Таким образом, он изгнал прежде всего святого Мелетия, архиепископа антиохийского. Когда эта внутренняя борьба, утесняющая повсюду Церковь Христову, достигла Александрии, и, по повелению епарха, воины должны были взять под стражу святого Афанасия, – блаженный тайно вышел из города и, скрывшись в семейном склепе, пребывал там в продолжение четырех месяцев, – и никто не знал, где он. Тогда вся Александрия, скорбящая и сетующая о святом Афанасии, подняла большой мятеж, тревожимая от царей столь великими и столь многими скорбями. Александрийцы хотели уже отпасть от Валента и приготовили оружие для восстания. Узнав об этом, царь, боясь их отпадения, и мужества, и междоусобной войны, позволил Афанасию, хотя и вопреки желанию, безбоязненно управлять Александрийскою Церковью».
Последние годы своей земной жизни святитель Афанасий Великий провел в Александрии – в литературных и пастырских трудах; он изъяснял непостижимую тайну Боговоплощения и сотериологический смысл искупительной жертвы Иисуса Христа, вел идейно-богословскую борьбу с арианством и оставался ревностным защитников никейского исповедания о Сыне Божием, провозглашал учение о Святой Троице и руководил своей паствой, ободрял исповедников и обличал заблудших, одобрил и благословил святителя Василия Великого и святителя Григория Богослова как новых защитников Церкви и ее богословов, призывал епископа Диодора Тирского «не спорить с еретиками, но молчанием побеждать их многословие, а кротостью – их злобу», дружески советовал Епифанию Кипрскому перестать гневаться и молиться, чтобы в Церкви водворился мир, заботился о восстановлении мира между Церквами Сирии и малой Азии с Римской Церковью. На протяжении сорока семи лет святитель Афанасий Великий исполнял свое архиерейское служение – от бремени старости и великих трудов каштановые волосы его заблестели снежной белизной, он был ветхим старцем, но ум его сохранял ясность и проницательность, а сердце – как и прежде пылало огнем любви ко Христу. Предвидя свою кончину, Афанасий Великий сделал своим приемником своего верного друга и участника во всех своих бедствиях – Петра, а в ночь со 2-го на 3-е мая 373 года сердце престарелого воина и исповедника Христова остановилось и он почил, присоединившись к сонму святых Царства Небесного – к ветхозаветным патриархам и пророкам, к апостолам Иисуса Христа, мученикам и исповедникам. По разъяснению протоиерея Александра Горского: «За пять дней до кончины своей, он рукоположил на свое место одного из старейших пресвитеров своей Церкви, Петра: потому что ариане только и ждали кончины блаженного Святителя, чтобы ввести в Александрию своего, уже поставленного ими епископа, Люция. Но и это не спасло ее от страшного нашествия арианского. Церковь александрийская оплакивала сугубое бедствие: лишение пастыря, которого никто заменить для нее не мог, и расхищение стада Христова волками. Девятнадцать пресвитеров и диаконов и двадцать три инока из Александрии, одиннадцать епископов из Египта, немедленно были разосланы в разные места в заточение. Сам Петр вынужден был бежать в Рим. Снова настало для Александрии царство ужасов – поругания святыни, насилий, жестокостей. Но оставивший, по воле Божьей, паству свою в страданиях на земле, пастырь истинный тем сильнее ходатайствовал за нее на небесах, содействуя своими молитвами сонму святых, подвизавшихся тогда за православие: Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского». Святителю Афанасию Великому не суждено было дожить до торжества Православия над арианством на Константинопольском Соборе 381 года, но он умирал, верую, что Церковь Христову не одолеют врата адовы, и исполненный надежды, запечатленной в его последних письмах, ибо видел, что на смену ему пришли еще более выдающиеся богословы, известные в истории Церкви как три легендарных каппадокийца.
По справедливой оценке Фаррара: «святой Афанасий Великий представляет пример столь чистого и благородного человека, какого когда-либо видела Церковь с того времени, как Апостол Павел был отведен из своей Римской тюрьмы на мученическую смерть. Он был адамантом для поражающих, магнитом для враждующих, человеком, который, с одной стороны, был не более способен уступать, чем мраморная скала, а с другой – привлекал к себе необычайною кротостию и великодушным терпением». «С силой у него сочеталась кротость, и насколько царственен был его темперамент, настолько же кроток был его дух. Его биография есть лучший его панегирик». Святитель Афанасий Великий был образцовым пастырем Церкви и бесстрашным исповедником веру во Христа Богочеловека, которая вдохновляла и озаряла всю его жизнь – внутреннюю и внешнюю; в жизни он являл умеренность, в испытаниях – мужество, в вере – стойкость,. Сердце его было воспламенено любовью к Богу, а ум отличался проницательностью и рассудительностью, он был образованным и культурным человеком, знающим философские произведения Платона, Аристотеля и неоплатоников, читавшим Гомера и иных античных поэтов, но выше всего он ставил Божественное Откровение, вместе с тем полагая, что вера не противоречит знанию, а равно и знание не противоречит вере, но напротив – через созерцание красоты природы человек может познать премудрость, благость и всемогущество Творца мира и бытие единого Бога: «Святой Павел пишет к Римлянам: «Невидимое Божие с сотворения мира сделалось видимым чрез рассматривание тварей» (Рим.;1:20). В самом деле, кто, – смотря на свод небесный, на течение солнца и луны, на разнообразные пути звезд, сохраняющих в самом разнообразии движения постоянный, одинаковый порядок, – не заключит сам собою, что они не сами по себе существуют, но есть Некто Другой, устроивший их, Творец? Кто, примечая, как зима уступает весне, весна – лету, лето – осени, и как, будучи противоположны по своему влиянию (ибо зима охлаждает, лето согревает, весна производит, осень разрушает), одинаково служат на пользу человеку, – кто не согласится, что есть Некто Превосходнейший всего этого, все уравновешивающий, всем управляющий, хотя Он и не видим? Кто, – замечая плодородие земли, падающий с неба дождь, течение рек, быстроту ручьев, рождение животных от различных полов, замечая во всем этом, что предметы совершенно разные и даже противные один другому, подчинены одинаковому постоянному порядку, – кто не убедится, что есть Единая Сила, все сие сочетавшая и всем по воле своей правящая? Если бы кто вошел в город, где в добром порядке живет множество разных людей, больших и малых, богатых и бедных, молодых и старых, ученых и необразованных, и притом живет так, что все состояния прекрасно уравновешены, и ни богатые не оскорбляют бедных, ни сильные слабых, ни юноши старцев: то конечно он отнес бы этот порядок к тому, что здесь есть начальник, хотя бы его и не видал; Поелику беспорядок есть выражение безначалия, а порядок обнаруживает начальника. Так и прекрасивое устройство вселенной открывает нам верховного правителя всего – Бога, и притом не многих богов, но единого. Ибо если бы много было правителей мира, тогда бы не было настоящего, прекрасного порядка». В учении о познании святой Афанасий Великий провозглашал, что человек есть разумное существо и через познание самого себя и мира он восходит к познанию Бога Творца – к познанию бытия Божиего, но не Его сокровенной Сущности, находящееся за гранью познания, а величайшие истины веры – непостижимы и открываются Самим Богом через Откровение. В области богословия христиане призваны руководствоваться Священным Писанием и Священным Преданием – имея громадную эрудицию и незаурядную силу ума, и используя диалектику и искусство красноречия в борьбе с ересями, Афанасий Великий говорил, что самая изощренная диалектика Платона и отточенная логика Аристотеля, самая колоссальная светская ученость меркнет в сравнении с Евангелием, где запечатлена Божественная Мудрость, а потому – пророки и апостолы выше ученых и мудрецов мира сего, они – вестники Божии, а их писания боговдохновенны. Вселенская Церковь есть столп и утверждение Божественной Истины, она – хранительница апостольского предания и толковательница глубочайших тайн Библии, а посему – чтобы быть христианином, правильно понимать Слово Божие и обрести спасение, человек призван жить литургической жизнью Церкви, усвоить ее Предание. Все Писание боговдохновенно – книги двух Заветов были написаны пророками и апостолами по наитию Святого Духа, а для того, чтобы понимать Слово Божие нужно стяжать благодать Святого Духа жизнь по заповедям Евангелия, отсюда – предостережение Афанасьево о том, что «без чистого ума и без подражания жизни святых никто не может уразуметь словеса святых».
Святой Афанасий Великий был выдающимся церковным экзегетом – толкователем Библии, до наших дней дошли отрывки его толкований на книгу Иова и Песнь Песней, на Псалмы и Евангелия от Матфея и Луки, особенно превосходны его мысли о Псалмах – он говорит, что Псалтырь есть литургическая книга, а Псалмы содержат в себе особую благодать, в них совмещаются закон и пророки, а каждый Псалом – сокровищница мудрости, образец высокой поэзии и назидательный пример для всех нас. В своих праздничных посланиях Афанасий Великий призывал читать Библию и избегать апокрифов, напоминая, что «всех книг Ветхого Завета числом двадцать две (а по преданию, как слышал я, у евреев столько же и букв). Книги сии следуют каждая в таком порядке и под таким именованием: во-первых, Бытие, потом Исход, потом Левит, за нею Числа, и наконец Второзаконие; вслед за сими Иисус Навин и Судии. После книги Судей Руфь, и опять вслед за сим четыре книги Царств и из них первая и вторая считаются за одну книгу, а подобно третья и четвертая также за одну; после них первая и вторая книга Паралипоменон, считаемые также опять за одну книгу, потом первая и вторая книга Ездры, принимаемые также за одну книгу. После сих книга Псалмов, и вслед за нею Притчи, потом Екклесиаст и Песнь Песней. Сверх сего есть книги Иов и наконец Пророки, и именно двенадцать, считаемые за одну книгу, а потом Исаия, Иеремия и с ним вместе Варух, Плач и Послание, и после Иеремии Иезекииль и Даниил. Доселе поименованы книги Ветхого Завета. Но не поленимся сказать и о книгах Нового Завета; они суть следующия. Четыре Евангелия: от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна; потом после них Деяния Апостольския и семь Апостольских Посланий, называемые Соборными, именно: одно Иаковлево, два Петровы, потом три Иоанновы и после них одно Иудино. Сверх сего есть четырнадцать Посланий Апостола Павла, перечисляемые в таком порядке: первое к римлянам, потом два к коринфянам, после них к галатам, и вслед затем к ефесянам, потом к филиппийцам и к колоссянам, а после сих два к фессалоникийцам и Послание к евреям и непосредственно затем два к Тимофею, одно к Титу и последнее к Филимону, и еще Апокалипсис Иоаннов. Вот источники спасения, чтобы заключающимися в них словесами напоеваться жаждущему. В них одних благовествуется учение благочестия. Никто да не прилагает к ним и не отъемлет от них чего-либо. Сии-то Писания разумея, Господь пристыжал саддукеев, говоря: прельщаетеся, не ведуще Писания (Мф.22:29), и увещевал иудеев: испытайте Писаний, яко та суть свидетелствующая о Мне (Ин.;5:39). Но для большей точности (пиша и это по необходимости) присовокупляю, что кроме сих книг есть и другие, не внесенные в канон, которые однако же установлено отцами читать вновь приходящим и желающим огласиться словом благочестия, таковы: Премудрость Соломонова, Премудрость Сирахова, Есфирь, Иудифь, Товия, так называемое Апостольское наставление, и Пастырь. Впрочем, возлюбленные, тогда как одни книги внесены в канон, а другие предлагаются для чтения, нигде не упоминается о книгах апокрифических; они суть выдумки еретиков, которые пишут их, когда хотят, но приписывают им давность и прибавляют лет, чтобы, выдавая их за древние, иметь случай к обольщению тем людей простодушных». Святой Афанасий Великий – один из знаменитейших писателей Древней Церкви, он отличался глубоким знанием Священного Писания и богословским складом ума и литературным талантом, а все его произведения составляют: «Слово к язычникам», «Слово о воплощении Бога-Слова и о пришествии Его к нам во плоти», «Слова против ариан», где Афанасий дает опровержение всех их возражений, четыре письма «К Серапиону, епископу Тмуисскому», в которых он доказывает Божественность Святого Духа и Его равночестность и совечность Отцу и Сыну, осуждая македониан, учивших, что Святой Дух есть не Бог, а служебное творение, «Защитительное слово» и «Защитительное слово перед императором Констанцием», два «Слова против Аполлинария», «Послание о вере к императору Иовиану», «Праздничные послания» и «Житие преподобного Антония Великого». Вся литературная деятельность святого Афанасия Великого была направлена на защиту Православия, а в центре всех его философских раздумий была великая тайна воплощения Бога в чудесном Лице Иисуса Христа и совершенного Им искупления людей, ее Афанасий исповедовал как возвышенную и богооткровенную истину, непостижимую для ограниченного разума человека, но открывающуюся верующему и любящему сердцу, рассеивающую небесным светом тьму лжеучений, она – начальный пункт и цель всех его богословских исследований.
Одним из самых назидательных сочинений святого Афанасия Великого было житие святого Антония, которое святитель Иоанн Златоуст советовал читать всем христианам, а сам Афанасия предлагал в назидательных целях читать вслух собратьям монахам и мирянам, а в миссионерских – язычникам и иудеям. «Житие святого Антония Великого – это первое в истории церковной письменности житие, послужившее образцом для всей агиографической литературы. В своем житийном сказании Афанасий Великий подчеркивал, что святой Антоний Великий ходил в храм и участвовал в литургической жизни Церкви – в ее таинствах и богослужениях, в основе его решения стать монахом лежала любовь к Богу и стремление к единению с Ним, желание жить по заповедям Евангелия, а его главным делом было подвижничество: «По смерти родителей остался он с одною малолетнею сестрою, и будучи восемнадцати или двадцати лет от роду, сам имел попечение и о доме, и о сестре. Но не минуло еще шести месяцев по смерти его родителей, он, идя по обычаю в храм Господень и собирая воедино мысли свои, на пути стал размышлять, как апостолы, оставив все, пошли вослед Спасителю, как упоминаемые в Деяниях верующие, продавая все свое, приносили и полагали к ногам апостольским для раздаяния нуждающимся, какое они имели упование и какие воздаяния уготованы им на небесах. С такими мыслями входит он в храм; в чтением тогда Евангелия слышит он слова Господа к богатому: «...Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф.;19:21). Антоний, приняв это за напоминание свыше,... выходит немедленно из храма, и что имел во владении от предков, дарит жителям своей веси, чтобы ни в чем не беспокоили ни его, ни сестру; а все прочее движимое имущество продает и, собрав довольно денег, раздает их нищим, оставив несколько для сестры. Но когда, вошедши опять в храм, услышал, что Господь говорит в Евангелии: «Не заботьтесь о завтрашнем дне» (Мф.6:34), ни на минуту не остается в храме, идет вон и остальное раздает людям нуждающимся; сестру, поручив известным ему и верным девственницам, отдает на воспитание в их обитель, а сам перед домом своим начинает упражняться в подвижничестве, внимая себе и пребывая в терпении». Уйдя из мира и избегая его соблазнов, Антоний Великий боролся со страстями и вступил в духовную борьбу с дьяволом и его аггелами, осеняя жизнь свою молитвой: «Так изнуряя себя, Антоний удалился в гробницы, бывшие далеко от селения, и сделал поручение одному знакомому, чтобы, по прошествии многих дней, приносил ему хлеб; сам же, войдя в одну из гробниц и затворив за собою дверь, остался в ней один. Тогда враг, не стерпя сего, даже боясь, что Антоний в короткое время наполнит пустыню подвижничеством, приходит к нему в одну ночь со множеством демонов и наносит ему столько ударов, что от боли остается он безгласно лежащим на земле; и как сам Антоний уверял, весьма жестоки были его страдания, и удары, нанесенные людьми, не могли бы, по словам его, причинить такой боли. Но по Божию Промыслу ... на следующий день приходит тот знакомый, который приносил ему хлеб. Отворив дверь и видя, что Антоний лежит на земле, как мертвый, берет и переносит его в храм, бывший в селении, и полагает там на земле. Многие из сродников и из жителей селения окружили Антония, как мертвеца. Около же полуночи приходит в себя Антоний и, пробудившись, видит, что все спят, бодрствует же один его знакомый. Подозвав его к себе знаками, Антоний просит, чтобы, никого не разбудив, взял и перенес его опять в гробницу. Так Антоний был отнесен им и, когда, по обычаю, дверь была заперта, остается снова один в гробнице. От нанесенных ему ударов не в силах он еще стоять на ногах и молится лежа: «Здесь я, Антоний, не бегаю от ваших ударов. Если нанесете мне и еще большее число, ничто не отлучит меня от любви Христовой». Потом начинает петь: «Если ополчится против меня полк, не убоится сердце мое» (Пс.;26:3)». По разъяснению протоиерея Иоанна Мейндорфа: «гробницы в Египте устраивались в пещерах, и по тогдашним представлениям это было место, где царят тьма, смерть и дьявол. Также и пустыня – место, где нет источника жизни, воды, – была обиталищем дьявола. Уносящего на себе грехи Израиля «козла отпущения» выгоняли в пустыню, где ему предстояла смерть. Иисус Христос удалился в пустыню для молитвы и поста, подвергся там искушению дьявола и победил его. Таким образом, гробницы и пустыня обозначали присутствие злого Духа, и именно туда направлялись монахи: не для спокойного, мирного, созерцательного существования, а на страшный бой с князем мира сего. Поэтому богослужебные тексты в дни поминовения святых аскетов часто говорят о том, что вследствие монашеских усилий «пустыня процвете». Имеется в виду и духовное, и материальное процветание, ибо, поселяясь в пустыне, монахи помимо духовных подвигов занимались земледелием, и их усилиями сухая земля, прежде завоеванная «человекоубийцей дьяволом», начинала приносить плоды человеческих трудов – так осуществлялось начало Царства Божия». Когда гонения на христиан прекратились, то Антоний Великий оставил Александрию и уединился в монастыре, «где ежедневно был мучеником в совести своей и подвизался в подвигах веры», его аскетические труды были велики, нрав был добр, а наружность – приятна, по мудрости он превзошел языческих философов, и хотя нигде не учился грамоте, он отличался рассудительностью и проницательностью ума, о чем свидетельствуют эпизоды его встреч с эллинскими философами – представителями светской учености: «Однажды пришли к нему два языческие философа, думая, что могут искусить Антония. Был же он на внешней горе и, догадавшись по лицу шедших, какие это люди, вышел к ним и сказал через переводчика: «Почему столько беспокоитесь вы, философы, для человека несмысленного?» Когда же ответили они, что Антоний человек вовсе не несмысленный, а, напротив того, весьма умный, тогда продолжал он: «Если шли вы к человеку несмысленному, то напрасен труд ваш. А если почитаете меня разумным, то будьте такими же, каков я, потому что хорошему должно подражать. Если бы и я пришел к вам, то вам стал бы подражать. Если же вы ко мне пришли, то будьте такими же, каков я, а я – христианин». Философы удалились с удивлением. Они видели, что и демоны боятся Антония. Когда еще встретились с ним на внешней горе иные подобные сим философам и думали осмеять его в том, что не учился он грамоте, тогда Антоний спрашивает их: «Как скажете: что; первоначальнее: ум, или письмена? И что чему причиною: ум ли письменам или письмена уму?» Поелику же ответили они: ум первоначальнее, и он изобретатель письмен, то Антоний сказал: «Поэтому, в ком здравый ум, тому не нужны письмена». Ответ сей поразил и философов и всех бывших при сем, и они ушли, дивясь, что в неученом нашли такую проницательность. Ибо Антоний не грубый имел нрав, как возросший и состарившийся на горе, а, напротив того, был приятен и обходителен. Слово его растворено было Божественною солью, а потому никто не имел к нему ненависти, все же приходившие к нему паче о нем радовались... Вера происходит от душевного расположения, а диалектика от искусства ее составителей. Поэтому в ком есть действенность веры, для того не необходимы, а скорее излишни доказательства от разума. Ибо что уразумеваем мы верою, то вы пытаетесь утверждать из разума и часто бываете не в состоянии выразить то словом, что мы разумеем ясно; а посему действенность веры лучше и тверже ваших великомудрых умозаключений. Итак, у нас, христиан, таинство Боговедения не в мудрости языческих умствований, но в силе веры, даруемой нам от Бога Иисусом Христом. И истинно слово мое; ибо вот ныне мы, не учившись письменам, веруем в Бога, из творений познавая Его о всем промышление. И действенна вера наша; ибо вот ныне мы утверждаемся на вере во Христа, а вы на велемудрых словопрениях, и ваши идолы не чудодействуют более, а наша вера распространяется повсюду; и вы своими умозаключениями и своим велемудрием никого не совращаете из христианства в язычество, а мы, уча вере во Христа, отвращаем людей от вашего суеверия, потому что все признают Христа Богом и Сыном Божиим; вы своим красноречием не можете положить преград учению Христову, а мы именем Христа распятого прогоняем всех демонов, которых страшитесь вы как богов, и где знамение крестное, там изнемогает чародейство, бездейственно волшебство. И то еще удивительно, что ваша вера никогда не была гонима, но чествуется людьми в городах; исповедники же Христовы гонимы, и однако же наша вера паче вашей цветет и распространяется. И ваша вера, хвалимая и прославляемая, гибнет, а вера христианская и учение Христово, вами осмеиваемые и часто гонимые царями, наполнили собою вселенную. Ибо когда просияло так Боговедение? Или когда появились в такой силе целомудрие и добродетель девства? И когда люди в такой мере стали презирать смерть? Не со времени ли креста Христова? Никто не усомнится в том, видя мучеников, ради Христа презирающих смерть, видя дев церковных, ради Христа сохраняющих тела свои чистыми и неоскверненными. И сих доводов достаточно в доказательство, что вера Христова есть единое истинное богочестие. Доныне еще нет веры у вас, ищущих доказательств от разума… Вот и здесь находятся страждущие от демонов» (в числе пришедших к Антонию были и мучимые бесами). И Антоний, изведя их на средину, сказал: «Или вы своими умозаключениями и каким угодно искусством и чародейством, призвав идолов ваших, изгоните из них бесов, или, если не можете, перестаньте препираться с нами и увидите силу Креста Христова». Сказав сие, призвал он имя Христово, в другой и в третий раз запечатлел страждущих крестным знамением, и вдруг они избавились от страданий, стали здравы умом и возблагодарили наконец Господа. А так называемые философы дивились и подлинно изумлялись, видя и благоразумие Антония и совершенное им чудо. Антоний же сказал им: «Что дивитесь сему? Не мы делаем это, творит же сие Христос чрез верующих в Него. Посему и вы уверуйте; тогда увидите, что у нас не искусство владеть словом, но вера, сильная действенною ко Христу любовью. Если бы и вы имели веру сию, то не стали бы искать доказательств от разума, но почли бы достаточною для себя веру во Христа». Так говорил Антоний».
В богословской борьбе с арианской ересью святой Афанасий Великий приступил к догматическому раскрытию неизъяснимой и высочайшей тайны Святой Троицы. На страницах своих творений, он разбирал и опровергал лжеучение Ария, ссылаясь на Священное Писание, и исповедовал догмат о Святой Троице как святыню христианской веры и упование на спасение, ибо человек не уверовавший в единого Бога в трех Лицах не может даже именоваться христианином. По церковному воззрению Афанасия Великого арианское лжеучение ниспровергала все искупительное дело Христа, ведь если Христос не Единородный Сын Божий и не истинный Бог вочеловечившийся, то Он не искупил грехи мира и не обожил естество человеческое, а значит – не спас нас и не победил смерть и Ад, не открыл миру истинное Богопознание и не соединил нас с Богом: «Если бы Слово, будучи тварью, соделалось человеком, то человек не обожился бы, не сочетавшись с Богом». На тайне единосущности, совечности и равночестности Отца, Сына и Святого Духа зиждется все христианство, вся литургическая жизнь Церкви ее таинства и богослужения, ее догматы и Символ Веры, ибо только единосущный Богу Сын мог искупить грехи мира и победить смерть и Ад, только единосущный Богу Святой Дух может соединять нас с Богом и освящать – делать святыми гражданами горнего Иерусалима и верными сынами Небесного Отца. В богословской борьбе за догмат Святой Троицы Афанасий Великий писал «…могли бы мы и пристыдить предателей иудеев, и отразить обвинение эллинов, когда они говорят и думают, будто бы в учении о Троице и мы признаем многих богов. Ибо, как показывают самые подобия, не вводим мы трех начал, или трех отцов, как последователи Маркиона и манихеи. Не трех солнц представляем образ, но солнце и сияние, и один свет от солнца в сиянии. Так знаем единое начало и говорим, что зиждительное Слово имеет не иной какой образ Божества, но Божество единого Бога, потому что рождено от Бога. Посему ариане гораздо справедливее могут быть обвиняемы в многобожии или безбожии, потому что суесловят, будто Сын есть тварь отвне и Дух из ничего. Ибо говорят, что Слово – не Бог, или и называя Его Богом по причине написанного, но не собственно принадлежащим Отчей сущности, по разнородности Отца и Сына, вводят многих богов, если только не осмеливаются утверждать, что и Слово нарицается Богом по причастию, в каком смысле и все может быть так названо. Но и так думая, равно нечествуют, говоря, что Слово есть одна из всех тварей. А нам и на ум никогда не приходило сего. Ибо один вид Божества, который есть и в Слове, и один Бог Отец самосущий, потому что Он над всем, (Рим.;9:5), являющийся в Сыне, потому что проницает чрез всяческая (Прем.7:24), и в Духе, потому что во всех действует о Нем чрез Слово. Так исповедуя Троицу, исповедуем единого Бога и гораздо благочестивее рассуждаем о Боге, нежели еретики, признающие многовидное и многочастное Божество; потому что признаем единое в Троице Божество». Со всей огненностью и силой своего архиерейского слова святой Афанасий Великий провозглашал, что единый Бог существует в трех Лицах – Он не замкнутая в Себе монада неоплатоников – не абстрактное и безличное Единое Плотина, а живой Бог Авраама, Исаака и Иакова, Бог пророков и апостолов, надмирная Личность и Единственный, Непостижимый и Сущий в трех равных, вечных и единосущных Лицах – Отца, Сына и Святого Духа. Как Сын единосущен Отцу и Святому Духу, так и Святой Дух единосущен Отцу и Сыну, ибо Святая Троица единосущна и нераздельна. Богословски раскрывая тайну догмата Святой Троицы, святитель Афанасий Великий учил, что Бог есть наивысшее совершенство – Он есть абсолютная Истина, бесконечная Сила, высочайшее Благо и неизреченная Красота; в совершенном Боге нет изменений, от вечности Он существует как Святая Троица – единая и нераздельная, иными словами Бог имеет одну Божественную Сущность – сокровенную и непостижимую для нас, находящуюся выше всего познания, но в то же время Бог имеет три Ипостаси, каждая из Которых – всецело Бог. Возвещая о непостижимости Божественной Сущности и пламенно защищая догмат Святой Троицы, святой Афанасий Великий вдохновенно писал, что даже высшие Ангел – Херувимы и Серафимы «не только не смеют взирать или предстоять в прямом положении, но даже не с обнаженными, но как бы с прикровенными лицами произносят славословие, немолчными устами в трисвятой песне прославляя не иное что, а только Божие неизреченное естество. И никто из богомудрых пророков, особенно сподобившихся сего ведения, не возвещал нам, что, произнося первое свят, серафимы восклицают громким голосом, а второе произносят тише, а третье ж еще слабее и потому собственно величают только первую Святыню, вторую же подчиняют ей и третью поставляют еще ниже. Да не приближается к нам сие безумие богомерзких и безрассудных еретиков! Всепетая, досточтимая и достопокланяемая Троица есть единая, нераздельная и неописуемая. Сочетавается же неслитно, и как Единица, делится несекомо. Почему досточтимые сии живые существа троекратным возношением славословия, взывая свят, свят, свят, показывают три совершенные Ипостаси, а единым произношением слова Господь выражают единую сущность. Посему умаляющие Единородного Сына Божия хулят Бога, имея ложное понятие о совершенстве и несправедливо называя Его несовершенным, делают себя достойными самого жестокого наказания, потому что произносящие хулу на одну из Божественных Ипостасей не получат отпущения грехов ни в сем веке, ни в будущем. Но Бог силен отверзть сердечные очи их к познанию Солнца правды, да познав Того, Кого прежде отвергали, вместе с нами и они прославят Его неослабно благочестивым разумом; потому что Его есть Царство – Отца и Сына и Святого Духа, ныне и во веки».
По замечанию протоиерея Иоанна Мейендорфа догмат о Святой Троице имел для Афанасия Великого не умозрительный, а сотериологический смысл: «Афанасий не вдавался в богословские тонкости. Сражаясь с арианством за единосущие, он отстаивал самый смысл, самое существо христианства. Воплощение, смерть и Воскресение Христа принесли миру спасение. Отрицая единосущие Христа Отцу, арианство угрожало разрушить самое сущность и основание христианской веры: человечество нуждается в спасении, но спасение возможно только от Бога, поэтому Христос – и человек, и Бог, а иначе мы не спасены». Размышляя о том, каким образом в три самостоятельных Лица Святой Троицы обладают единой Божественной Сущностью, Афанасий Великий говорил, что каждое из Лиц Святой Троицы обладает Им сполна всеми Божественными совершенствами и есть всецело Бог, каждая Ипостась является самостоятельны Лицом, но все Ипостаси взаимопроникают Друг Друга: Отец пребывает в Сыне и Святому Духе как в Своем образе и сиянии, Сын – в Отце и Святому Духе, а Святой Дух – в Отце и Сыне, Они неразлучны и всегда действуют вместе, поэтому Христос и сказал: «Я и Отец Мой – одно». Когда православные христиане, опираясь на Священное Писание и Священное Предание, исповедуют веру в Святую Троицу, то они не признают существование трех разных Богом, а выражают веру в единого Бога в трех Лицах – единого, безначального и невидимого Бога Отца, предвечно рожденного Им Сына – Его Силу, Премудрость и Слово, и совечного и равночестного Им Святого Духа, предвечно исходящего от Небесного Отца, а потому – отрицающий Божественность Сына и Святого Духа – богохульствует и клевещет на Бога, он хулит не только Сына и Святого Духа, но хулит и Бога Отца, ибо кощунственно отрицает предвечность Святой Троицы и утверждает, что Отец был без Своего Слова, Силы и Премудрости, в то время как если Бог вечен, то вечна Его Премудрость и Сила – Сын, вечен и Святой Дух, от вечности образующие единую и нераздельную Святую Троицу. По тонкому рассуждению Афанасия Великого вся тайна арианства заключается в отрицании догмата Святой Троицы – это рецидив отвлеченного монотеизма и отречение от христианской веры, попрание Нового Завета и истинного ведения о Боге как о Пресвятой Троице, уклон в иудейство, а потому ересиарх Арий хуже иудейского первосвященника Каиафы, ибо тот был открытым врагом Иисуса Христа Богочеловека, а Арий – скрытый и хитрый враг, использующий коварство и диалектику, чтобы сеять свое лжеучение среди христиан, он – окаянная плевела, проросшая в золотистом пшеничном поле Господнем – Церкви, волк в овечьей шкуре, губящий паству Христову. По православному исповеданию Афанасия Великого Христос есть истинный Сын Божий, Он – ипостасная Премудрость и Сила Божия, в Нем наше спасение, освящение и избавление от греха и смерти, от дьявола и Ада: «Единородный имеет жизнь в Себе, как имеет Отец, и Он один знает, кто есть Отец, потому что во Отце пребывает и Отца имеет в Себе. Он есть Отчий образ; следовательно, в Нем, как в образе, есть все то, что принадлежит Отцу. Он есть равнообразная печать, показывающая в Себе Отца; Он – живое, истинное слово, сила, премудрость, освящение и избавление наше». «Благочестиво же будет сказать, что существа созданные пришли в бытие по благоволению и хотению, а Сын – не привзошедшее, подобно твари, создание воли, но собственное по естеству рождение сущности, ибо будучи собственным Отчим Словом, не позволяет думать о каком-либо предшествовавшем Ему хотении, потому что сам Он есть Отчий совет, Отчая сила и Зиждитель угодного Отцу... Итак, если создания произошли по хотению и благоволению... все же получило бытие Словом, то Слово состоит вне получивших бытие по хотению».
По глубокомысленному и справедливому замечанию протоиерея Георгия Флоровского святой Афанасий Великий – это первый церковный писатель и богослов, удовлетворительно раскрывший учение о Святой Троице, преодолев субординатизм Оригена и полностью освободившись в догматическом богословии от всех неоплатонических мотивов, для него догмат о Троичности единого Божества – вечная и неоспоримая истины библейского Откровения. По убеждению Афанасия Великого Отец, Сын и Святой Дух пребывают Друге в Друге неслиянно и неразлучно, их нельзя разделить как нельзя отделить сияние от света; Бог Отец – начало Божества, от Него предвечно получают бытие Сын и Святой Дух, Они совечны и равночестны Отцу, Который никогда не существовал без Них, подобно тому, как солнце никогда не существовало без сияния и света, на Них отпечатлен Его царственный образ, Они имеют не только единую Сущность, но и единую Божественную волю, а значит – Святая Троица едина и нераздельна, а Ипостаси различаются между Собой по ипостасном свойствам: ипостасное свойство Отца – «отцовство» и «нерожденность», Сына – «сыновство» и «рожденность» не во времени, а от вечности, а ипостасное свойство Святого Духа – «исхождение» и «освящение». По богомудрому изречению Афанасия Великого Христос «есть источная Премудрость, источное Слово, источная, собственно Отчая Сила, источный Свет, источная Истина, источная Правда, источная Добродетель, Отпечатление, Сияние, Образ; короче сказать, всесовершенный плод Отца, единственный Сын, неизменяемый Отчий Образ». По слову Афанасия Великого троичность Божия таинственно отпечатлелась и на человеке, созданном по образу и подобию Божиему, ибо как Отец есть предвечный Ум, Сын – Его Слово, а Им совечен и единосущ Святой Дух, так и у человека есть ум, слово и дух, но Божье Слово не подобно нашему слову, ибо мы – творение, а Бог – Творец, а то, как Слово предвечно родилось от Бога Отца невозможно понять даже через самые тончайшие диалектические рассуждения, это – тайна, превосходящая всякую философию: «Не должно же доискиваться, почему Слово Божие не таково, как наше, потому что, как сказано уже, и Бог не таков, как мы. Неприлично также доискиваться: как Слово от Бога, или как Оно – Божие сияние, или как рождает Бог и какой образ Божия рождения. Кто отваживается на подобные исследования, тот безумствует, потому что желает истолковать словами, что неизреченно свойственно Божию естеству и ведомо одному Богу и Сыну Его. Это то же самое, что и доискиваться: где Бог, почему Он – Бог и каков Отец. Но как предлагать подобные вопросы – нечестиво и свойственно неведущим Бога, так и непозволительно отваживаться на подобные исследования о рождении Божия Сына, и Бога и Премудрость Его измерять своим естеством и своею немощью. Поэтому же и не следует представлять о сем вопреки истине; и если кто при этих исследованиях приходит в недоумение, то не должен не верить и написанному. Лучше недоумевающим молчать и веровать, нежели не верить по причине недоумения». Христос есть совершенный Бог и Сама Жизнь, Он – источник излившаяся от Отца река жизни, которой животворится все сущее, чрез Свое предвечное Слово, Силу и Премудрость Бог Отец сотворил небо и землю – «Отец творит все Словом в Духе, ибо где Слово, таи и Дух, Бог Слово – Творец и Зиждитель вселенной, а Святой Дух – Бог Освятитель и Животворитель. По свидетельству святителя Григория Богослова святой Афанасий Великий «первый и одни с весьма немногими дерзнул стать за истину и ясно и открыто, на письме исповедовав единое Божество и единую сущность Трех», возвещая о Божественности не только Отца и Сына, но и Святого Духа. «О Духе же Святом Бог говорит, что Он не просто Дух, а Дух Его, и что Им обновляется наш дух, как и псалмопевец в сто третьем псалме говорит: «отнимешь дух их – умирают и в персть свою возвращаются. Пошлешь Дух Твой – созидаются, и Ты обновляешь лицо земли» (Пс.;103:29,30). Если же обновляемся мы Духом Божиим, то не Святой Дух, а наш дух именуется здесь созидаемым. И если на том основании, что все приводится в бытие Словом, прекрасно рассуждаете, что Сын – не тварь, то не хула ли именовать тварию Духа, которым Отец чрез Слово приводит все к совершенству и обновляет». «Нечестиво также утверждать, что Дух Божий создан или сотворен, когда все Писание Ветхого и Нового Завета присоединяет Его к Отцу и Сыну и с Ними прославляет; потому что Дух того же Божества, той же власти и сущности». По слову Афанасия Великого, опирающегося на Евангелие и апостольские послания, Святой Дух испытует все глубины Божества, Он знает все тайны и для Него нет ничего сокровенного, Он обладает всеми Божьими свойствами – всеведением и всемогуществом, благостью и святостью; солгать Святому Духу – значит солгать Самому Богу, Он предвечно исходит от Бога Отца и есть исхождение Отчее, Он сопутствовал Христу и неразлучен с Ним, от Него все дары и пророчества, Он совершает все таинства и основал Церковь огненными языками в день Пятидесятницы, Он делает нас храмами Всевышнего, а без благодати Святого Духа спастись невозможно, через Святой Дух человек обретает величайший дар – обожение; Святой Дух принадлежит Сыну – Он Дух Истины, Премудрости и Откровения и нисходит в мир от Отца по ходатайству Сына, и если мы не исполнимся Святого Духа, то останемся чужды Богу, поэтому смысл всей христианской жизни – стяжать благодать Всесвятого Духа и уподобиться Христу: «Итак, по данной нам благодати Духа и мы бываем в нем, и Он в нас. И поелику Дух, который бывает в нас, есть Божий, то и мы, имея в себе Духа, справедливо почитаемся пребывающими в Боге, а таким образом и Бог бывает в нас. Следовательно, мы пребываем в Отце не так, как – Сын. Сын не делается причастником Духа, чтобы чрез это быть Ему в Отце. Не Он приемлет Духа, а паче Сам подает Его всем, и не Дух сочетает Сына с Отцом, но паче Дух приемлет от Слова. И Сын в Отце, как собственное Его Слово и сияние. А мы без Духа чужды Богу и далеки от Него, причастием же Духа сочетаемся с Божеством». В защиту догмата Святой Троицы Афанасий Великий приводит и крещальный аргумент – святое таинство крещения совершается во имя Отца, Сына и Святого Духа, а потому крещен может быть лишь тот, кто верует в Святую Троицу, ибо наше спасение и все таинства, в том числе и крещение, совершаются Троичным Божеством – «кого крещает Отец, того крещает Сын и кого крещает Сын, тот святится Духом Святым».
По церковному воззрению святого Афанасия Великого, существует один Бог, являющийся всемогущим Творцом неба и земли – духовного и материального мира, а языческие идолы – ложные боги и кумиры, возникшие в результате грехопадения и помрачения разума человеческого: «по всей справедливости не могут быть истинными богами ни солнце, ни луна, ни другая какая часть твари, а тем паче – изваяние из камней, из золота и из других веществ, и также вымышленные стихотворцами Зевс, Аполлон и другие. Напротив того, одни суть части творения, другие – вещи неодушевленные, а третьи были только смертные люди. Потому служение им и обоготворение их есть внушение не благочестия, но безбожия и всякого злочестия и доказательство великого уклонения от ведения единого и единственно истинного Бога, разумею же – Отца Христова. А когда изобличено сие, и доказано, что языческое идолослужение исполнено всякого безбожия и введено не на пользу, а на погибель человеческой жизни, теперь по изобличении заблуждения пойдем, наконец, путем истины и обратим взор к Вождю и Создателю вселенной – Отчему Слову, чтобы чрез Него уразуметь нам и Бога Отца Его и показать язычникам, сколько удалились они от истины. Сказанное доселе клонилось только к изобличению заблуждений в мире; путь же истины будет иметь целью действительно сущего Бога». Бог ясно дает познать Себе через красоту природы и гармонию во вселенной – особенно через созерцания великолепия звездного неба, отсюда – каждый человек может познать, что Бог один и нет Ему подобного: «взирая на небесный круг, на течение солнца и луны, на положения и круговращения прочих звезд, совершающиеся различно и по противоположным направлениям, впрочем так, что при всем разнообразии соблюдается звездами одинаковый порядок, кто не придет к той мысли, что не сами себя привели оне в устройство, но есть иной приводящий их в устройство Творец? И видя, что зима уступает место весне, весна – лету, лето – осени, что сии времена года по природе противоположны, одно охлаждает, другое палит, одно питает, а другое истощает, однако же, все они равно и безвредно служат к пользе людей, кто не подумает, что есть Некто совершеннейший всего этого, и Он, приводя все в равенство, всем правит, хотя и не видишь ты Его? Итак, вещи, по природе одна другой противоборствующие и противоположные, не соединились бы между собою, если бы не был совершеннее их связавший их Господь, Которому уступают и повинуются и самые стихии, как рабы послушные владыке…. И самый порядок мироправления и согласная во всем стройность доказывают не многих, но единого Мироправителя и Вождя-Слово. Если бы тварь имела многих правителей, то не соблюдался бы такой во всем порядок, но все пришло бы опять в беспорядок, потому что каждый бы из многих наклонял все к своему намерению и противоборствовал другим. И наоборот, единый порядок и единомыслие многих и разных доказывают, что у них один начальник. Так, Поелику в целом мире есть всестройный порядок, ни горнее не восстает против дольнего, ни дольнее против горнего, но все стремится к одному порядку, то следует представлять себе не многих, а единого Правителя и Царя всей твари, Который все озаряет светом Своим и приводит в движение. Не должно думать, что у твари много правителей и творцов, но с строгим благочестием и истиною согласно веровать в единого ее Создателя, чт; ясно доказывает и самая тварь. Во-первых, если бы один мир произошел от многих, то показывал бы бессилие сотворивших, потому что одно дело совершено многими, а это немаловажный признак, что сведение каждого в деле творения было несовершенно. Ибо если бы и одного было достаточно, то не стали бы взаимных недостатков восполнять многие. Сказать же, что в Боге есть недостаток, не только нечестиво, но и крайне беззаконно. Надобно же знать и то, что если бы мир произведен был многими, то имел бы различные и несходные между собою движения, потому что, имея свои отношения к каждому из сотворивших, имел бы и столько же различных движений. От различия же, как говорено было и прежде, опять произошли бы расстройство и во всем беспорядок. И корабль, управляемый многими, не поплывет прямо, пока кормилом его не овладеет один кормчий. Итак, Поелику тварь одна, и мир один, и порядок в нем один, то должно представлять себе и единого Царя и Создателя твари Господа. Ибо и Сам Создатель для того сотворил один всецелый мир, чтобы устроение многих миров не привело к мысли о многих создателях. Поелику же творение одно, то веруем, что и Творец оного один».
Размышляя о тайне сотворения мира из ничего, святой Афанасий Великий провозглашает, что акт миротворения – это дело свободной воли Всемогущего, а это означает, что для Бога было необязательно творить мир – Он есть совершенный и всемогущий Дух, Господь ни в чем не нуждающийся и самобытный. В основе миротворения лежит свободная воля всемогущего Бога, Который совершенно свободен и не скован никакой необходимостью, Он мог бы не творить мир, но Он возжелавшего сотворить все сущее – воззвать нас из небытия и все мы существуем по воле Бога, а наши жизни – Его бесценный дар. Задаваясь вопросом – «зачем всемогущий и самодостаточный Господь сотворил мир?», Афанасий Великий утверждал, что Бог создал мир и все нас, чтобы одарить Своей любовью и ожидая нашей ответной любви, с любовью Он промышляет о вселенной и поставил высшей целью и предназначением – единство творения с Творцом через свободу и любовь. Все богословие Афанасия Великого зиждется на Библии и имеет строго церковный характер – нигде он не отступает от духа и буквы Священного Писания – ни в учении о Троице и христологии, ни в этике и сотериологии, ни в космологии и онтологии, где он решительным образом отвергает античную идею совечной Богу материи, которая провозглашалась Платоном и Аристотелем, равно как и неоплатоническую концепцию эманации, напротив – он ясно и четко учит, что весь мир – творение Божье, произведение Божественного искусства и Божественной Премудрости, а сам акт миротворения – это совершенно и безусловно свободный акт создания неба и земли из небытия. Бог есть Творец, а все мы – Его создания, это – две несравненные величины, поэтому «все сотворенное не имеет ничего подобного по сущности со Своим Творцом», ибо Бог есть самобытное и вечное бытие, а мы – воззваны из небытия и сотворены из ничего. Ключевое различие между Творцом и тварью состоит в том, что Бог самобытен и существует вечно, а все сотворенное Им вызвано к бытию творческим словом из небытия; отсюда – характерными признаками твари служат: «текучесть, слабость, смертность». «Всякое сотворенное естество, насколько это зависит от заключающихся в нем самом причин, есть нечто текучее и разрушающееся». Все сотворенное не имеет опоры само в себе, оно нуждается в Боге для своего существования – Бог не только Творец, но и Зиждитель и Художник бытия, Он премудро устроил мир – гармония, порядок и красота царили на небе и земле, ибо все было причастно Богу и Его благости, а Его Слово и Дух хранили все существующее и не давали сотворенному мира обратиться в небытие. На всей природе отпечатлелся отблеск величия Создателя и Его премудрости, а дисгармония была внесена в первозданный мир Божий через грехопадение трети Ангелов на небесах, а затем и первозданных людей на земле. Рассуждая о зле, Афанасий Великий замечает, что оно не совечно Богу и не существует в Боге, ибо Господь благ и свет, зло не является самостоятельной сущностью и не существует само по себе, ибо все сущее – это творение Господне, а Бог благ и все созданное Им благо по природе, Он не является Творцом зла, но Он одарил Своих разумных созданий свободной волей, а свобода предполагает самоопределение и выбор – каждый из Ангелов и людей может быть верным Богу или отпасть от Бога и враждовать с Богом, но если все Ангелы самоопределились на заре времен, о чем повествует Апокалипсис апостола и тайнозрителя Иоанна Богослова, то люди самоопределяются по отношению к Богу в своей земной жизни, после которой – всех ожидает Господень суд и воздаяние.
По воззрению святого Афанасия Великого человек есть венец всего творения – он царь и священник всего видимого мира, сотворенный по образу и подобию Божиему, а его высшее назначение – обожение и уподобление Богу, осуществление свободного союз любви между Богом и миром. Человек создан по образу и подобию Божиему и через уподобление Богу мог стать созерцателем величайших Божественных тайн и обожиться, а образ Божий в человеке – это разумность, совесть, свободная воля и царственное величие. Первозданный Адам жил блаженною и безмятежною жизнью, в чистоте своей он непрестанно созерцал славу Бога и был молитвенником и подвижником, сердце его пылало любовью к Творцу и он был причастен Древу Жизни и пребывал в нетлении, не зная страданий и смерти. Святой Афанасий Великий уточняет, что «по закону собственного бытия человек не имеет сил пребывать всегда». «Человек по природе смертен, потому что произошел из ничего». «Люди по природе были тленны, но свойственного им по природе избегли бы по благодати, как причастники Слова, если бы остались добрыми; по причине соприсущего им Слова не приблизилось бы к ним естественное тление, как говорит и Премудрость: Бог создал человека в неистление и во образ собственной Своей вечности». «Бог сотворил людей по образу Своему, сообщив им и силу собственного Слова Своего, чтобы, имея в себе как бы некоторые оттенки Слова и став разумными, могли пребывать в блаженстве, живя истинной жизнью». Как пояснял новомученик и патролог И.В. Попов: «Если же Адам и Ева до своего грехопадения были свободны от предвестников смерти – болезней, если они были бессмертны и нетленны, то это было обусловлено тем, что кроме естественного отношения к Логосу, как своему Творцу, они находились еще в более тесном, благодатном общении с Ним. В душе и теле первых людей обитало Само Слово в Духе Святом. В общение с человеком и прочими тварями Сын Божий всегда вступает не иначе, как через посредство Святого Духа». В сотворении человека Афанасий Великий различает два момента – не хронологически, а логически – сотворение человека из горсти праха земного всемогущим Богом и его запечатление образом Божиим и ниспослания «дыхания жизни» – Святого Духа, через Которого мог жить святой и духовной жизнью, он усыновлялся Богу через Сына в Духе и дерзать взывать к Богу, именуя Его своим Небесным Отцом. «Ясно, что Бог, в начале создав Адама, вдунул в лицо его Духа Святого, как говорит Моисей: и вдунул Бог в лицо Адама дыхание жизни и стал человек душой живой. Но вдунутое Богом не есть душа, как баснословят иудеи. (Душа иногда осуждается вечному огню), но каким образом Бог стал бы осуждать вечному огню вдунутое Им от Себя? Это – животворящий Дух, о котором и Павел говорит: «Дух животворит». Итак, дыхание жизни есть Святой Дух и теряющие Его мертвы, хотя они еще и живы». «Адам, приняв дыхание жизни, стал душой живой, и, имея в себе Духа Святого, был духовным, так что и пророчествовал», он «пророчески предсказал, что взятая от его ребра жена станет матерью всех живущих, и что человек ради жены будет оставлять отца и матерь». Святитель Афанасий Великий убежден, что через самопознание человек может возвыситься до познания своего Творца – Бога, а отрицание бытия Божиего есть безумие: «К познанию же и точному уразумению истины имеем нужду не в ком другом, а только в себе самих. Путь к Богу не так далек от нас, как превыше всего Сам Бог; Он не вне нас, но в нас самих. Спаситель, давая разуметь и подтверждая это, сказал: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:21). Внутри же себя имея веру и Царствие Божие, можем вскоре узреть и уразуметь Царя вселенной – спасительное Отчее Слово. Да не отговариваются служащие идолам эллины, и вообще никто другой да не обольщает сам себя, будто бы нет у них такого пути, а потому и имеют они предлог к своему безбожию. Все мы вступили на путь сей, и всем он открыт, хотя и не все им идут, но многим желательно оставлять его; потому что влекут их coвне житейские удовольствия. А если кто спросит, что же это за путь? Отвечаю: душа каждого, и в ней ум; потому что одним умом может быть созерцаем и уразумеваем Бог. Разве нечестивые как отреклись от Бога, так откажутся и от того, что имеют душу? Это и всего справедливее было бы сказать им; потому что не имеющим только ума свойственно отрицаться от его Творца и Создателя Бога». «Ибо, если кто захочет воззреть на небо, – пусть увидит благоустройство его. А если не может взирать на небо, приникает же только взором на людей, – пусть видит силу Его в делах, несравнимую с силами человеческими, и познает среди людей сего единого Бога – Слово».
Человек есть небывалое создание, соединяющая собой небо и землю, он имеет двоякое естество – духовное и физическое, он имеет свободную разумную, невидимую и бессмертную душу, и животворящееся ей тело. Душа первозданного Адама была предана созерцанию славы Господней, ум – занят возвышенными и духовными предметами, а жизнь – была праведной и святой: «Творец мира и Царь царей Бог, превысший всякой сущности и человеческого примышления, как благий и все превосходящий добротою, сотворил род человеческий по образу Своему собственным Словом Своим, Спасителем нашим Иисусом Христом и чрез уподобление Себе соделал его созерцателем и знателем сущего, дав ему мысль и ведение о собственной Своей вечности, чтобы человек, сохраняя сие сходство, никогда не удалял от себя представления о Боге и не отступал от сожития со святыми, но, имея в себе благодать Подателя, имея и собственную свою силу от Отчего Слова, был счастлив и собеседовал с Богом, живя невинною, подлинно блаженною и бессмертною жизнью. Ни в чем не имея препятствия к ведению о Боге, он, по чистоте своей, непрестанно созерцает Отчий образ, Бога Слово, по образу Которого и сотворен, приходит же в изумление, уразумевая Отчее через Слово о всем промышление, возносясь мыслью выше чувственного и выше всякого телесного представления, силой ума касаясь божественного и мысленного на небесах, Когда ум человеческий не занят телесными предметами, и не примешивается к нему со вне возбуждаемое ими вожделение, но весь он горе и собран в себе самом, как было в начале, тогда, преступив за пределы чувственного и всего человеческого, парит он в горних и взирая на Слово, видит в нем Отца Слову, услаждаясь в созерцании Его и обновляясь в любви к Нему. Так и Священные Писания о первом сотворенном человеке, который на еврейском языке назван Адамом, говорит, что в начале с непостыдным дерзновением устремлен был он умом к Богу и сожительствовал со святыми в созерцании мысленного, какое имел в месте, которое святой Моисей в переносном смысле наименовал Раем». Для того, чтобы жить святой и духовной жизнью Адама должен бы подвизаться и хранить верность Богу – быть живым храмом Слова и носителем Святого Духа, пророком и иереем, сожителем Горних Сил на земле и подвижником, предвосхищающим подвижников, описанных в произведениях великих православных богословов и мистиков – преподобного Макария Египетского, Преподобного Симеона Нового Богослова и преподобного Григория Паламы, но, как нам известно из книги Бытия, Адам пал, прельстившись коварной речью змея и не устоял в праведности и верности Творцу своему, воля его склонилась в сторону зла и он отвратился от созерцания Бога, стал смертным и тленным изгнанником из Эдема: «люди, вознерадев о совершеннейшем и поленившись постигнуть оное, охотнее взыскали того, что ближе к ним; ближе же к ним было тело и телесные чувства. Уклонившись от созерцания мысленного, употребляя во зло частные телесные силы, услаждаясь рассматриванием тела, замечая, что удовольствие для него есть нечто доброе, душа в обольщении своем злоупотребила наименованием доброе, и подумала, что удовольствие есть самое существенное добро. Полюбив же удовольствие, душа начала различными способами воспроизводить оное; потому что, по природе будучи деятельною, хотя отвращается от доброго, однако же не прекращает своей деятельности и потому обращает свою деятельность уже не на добродетель, и не на то, чтобы созерцать Бога, но, остановясь мыслью на не сущем, употребляет способности свои превратно, пользуясь ими для измышленных ею вожделений; ибо сотворена свободной и может как преклоняться на доброе, так и отвращаться от доброго; отвращаясь же от доброго, непременно останавливается мыслию на противном тому. Потом, усматривая свои способности и злоупотребляя ими, воображает, что может обратить и телесные члены на противоположное. Потому и руки подвигнув на противное, стала ими убивать, и слух употребила на преслушание, и иные члены вместо законного чадородия – на прелюбодеяния, и язык вместо благохваления – на хулы, злословие и ложные клятвы, опять и руки – на татьбу и на то, чтоб бить подобных нам человеков, и обоняние – на разнообразие благовоний, возбуждающих к похотливости, и ноги – на скорость излияти кровь (Притч.1:16), и чрево – на пьянство и на пресыщение без меры». В результате грехопадения Адама произошла мировая катастрофа – весь видимый мир попал во власть смерти и тления, стал лежать во зле, а его потомки отвратились от духовного и пристрастились к чувственному и мимолетному, их умы помрачились – утратилась мудрости и истинное Богопознание, возникло идолопоклонничество и безбожие, забылись истинные критерии различия добра и зла, сама мысль человеческая осуетилась и стал приземленной, в сердцах людей возгорелись низменные страсти, начались войны и грабежи, убийства и прелюбодеяния, народы восставали на народы, вся вселенная была раздираема мятежами и раздорами, всюду воцарились беззаконие и несправедливость. Все катастрофическое состояние вселенной, равно как смерть и тление – это горькие плоды грехопадения и возмездие за грех, на которое человек сам обрек себя, а Господь, являясь не только наивысшей Правдой, но и вечной Любовью, не оставил Свое падшее творение, но от вечности предвидя трагедию грехопадения вознамерился спасти человечество от смерти и Ада: «Когда же смерть более и более овладевала ... людьми и тление в них оставалось, тогда род человеческий растлевался, словесный же и по образу созданный человек исчезал, и Богом совершенное дело гибло: потому что ... смерть превозмогала над нами по силе уже закона, и невозможно было избежать закона, так как он, по причине преступления, поставлен был Богом. Выходило нечто в подлинном смысле ни с чем не сообразное и вместе неприличное. Ни с чем не сообразно было Богу, изрекши слово, солгать... Тогда не было бы в Боге правды, если бы, когда сказано Богом, что умрешь, человек не умер. Но также и неприлично было, чтобы однажды сотворенные разумные существа и причастные Слова Его погибли и чрез тление опять обратились в небытие. Это недостойно было бы благости Божией, чтобы сотворенное Богом растлевалось от обольщения людей дьяволом. С другой стороны, всего неприличнее было в людях, или по собственному их нерадению или по бесовскому обольщению, уничтожиться Божию художеству. Итак когда истлевали словесные твари и гибли такие Божия произведения, что надлежало сделать Богу, который благ? Попустить ли, чтоб тление над ними превозмогло и смерть ими обладала? Какая же была нужда сотворить их в начале? Надлежало бы лучше не творить, нежели сотворенным оставаться непризренными и гибнуть. Если Бог, сотворив, оставляет без внимания, что произведение Его истлевает, то из такого нерадения в большей мере познается бессилие, а не благость Божия, нежели когда бы не сотворил Он людей в начале... Итак, надлежало не попускать, чтоб люди поглощались тлением, потому что это было бы неприлично Божией благости и недостойно ее». «Своему правосудию Господь наказывает нарушителя, но в силу Своей безмерной благости не допускает, чтобы человек, причастный Его Слову, пребывал в смерти и тлении, вечно находился в отчуждении от Бога и страдал. Благость требовала, чтобы человек не лишился даров, которыми она его наделила». После грехопадения люди утратили способность созерцать славу Божию, ибо только чистые сердцем удостаиваются опыта Боговидения; кроме того, хоть люди стали страстны и смертны, но у них сохранились разум, совесть и свободная воля, образ Божий в них не истребился, а помрачился, в душе сохранилась тоска по вечности и Богу, тяга к небесному, жажда счастья и поиск смысл жизни, и, чтобы очистить и восстановить лик человеческий и образ Божий в каждом из нас, Сам предвечный Бог Слово добровольно принял на Себе образ человеческий – вочеловечился через Святую Деву Марию, облекся в плоть и сделал тело Свое пречистым храмом.
После грехопадения никто кроме благого и всемогущего Бога не мог спасти падшее человечество – ни сами люди, ни Ангелы, поэтому предвечный Бог Слово добровольно и из любви к нам воплотился ради нашего спасения через непорочное и чудесное рождения от Святого Духа и Приснодевы Марии, не только чтобы искупить грехи мира и избавить нас от власти греха, дьявола, тления и смерти, но чтобы исполнить нас благодати и обожить: «Посему то бесплотное, нетленное, невещественное Божие Слово приходит в нашу область, от которой и прежде не было далеким, потому что ни одна часть творения не осталась лишенною Его, но, пребывая с Отцом своим, наполняет Оно и всю вселенную во всех частях ее. Но приходит, снисходя к нам своим человеколюбием и явлением среди нас. И видя, что словесный человеческий род гибнет, что смерть царствует над людьми в тлении: примечая также, что угроза за преступление поддерживает в нас тление и несообразно было бы отменить закон прежде исполнения его; примечая и неприличие совершившегося, потому что уничтожалось то, чему само Оно было создателем; примечая и превосходящее всякую меру злонравие людей, потому что люди постепенно до нестерпимости увеличивали его ко вреду своему; примечая и то, что все люди повинны смерти – сжалилось Оно над родом нашим, умилосердилось над немощию нашей, снизошло к нашему тлению, не потерпело обладания смерти и, чтоб не погибло сотворенное и не оказалось напрасным, что соделано Отцом Его для людей, – приемлет на себя тело, и тело нечуждое нашему. Ибо не просто восхотело быть в теле и не явиться только пожелало. А если бы восхотело бы только явиться, то могло бы совершить свое Богоявление и посредством иного совершеннейшего. Но приемлет наше тело, и не просто, а от пречистой, нерастленной, неискусомужней Девы, тело чистое, нимало неприкосновенное мужескому общению. Будучи всемогущим и Создателем вселенной, в Деве уготовляет в храм себе тело и усвояет себе оное, как орудие, в нем давая себя познавать и в нем обитая. И таким образом, у нас заимствовав подобное нашему тело, потому что все мы были повинны тлению смерти, за всех предав его смерти, приносит Отцу. И это совершает Он по человеколюбию для того, чтобы, с одной стороны, Поелику все умирали, закону об истлении людей положить конец тем, что власть его исполнилась на Господнем теле, ... а с другой стороны, людей, обратившихся в тление, снова возвратить в нетление и оживотворить их от смерти присвоением себе тела и благодатию Воскресения уничтожая в них смерть, как солому огнем». Христос пришел в мир, чтобы исполнить пророчества Ветхого Завета и явить Свое человеколюбие – искупить грехи всего рода человеческого и избавить нас от смерти и тления, оживотворить падших и привести их к покаянию, освободить мир от идолопоклонничества и «уврачевать и научить страждущих», привести их к истинному Богопознанию – «привести к познанию Бога-Слова, и через Него к познанию Отца», люди «притекают ко Христу, Ему покланяются как Богу, через Него познают и Отца, которого не ведали». По воззрению святого Афанасия Великого великое чудо и неизъяснимое таинство Боговоплощения – это Святая Святых христианской веры и камень, лежащей во главе угла, основа церковной сотериологии и нашего спасения, ибо Христос Богочеловек есть единственный Спаситель мира, истинный и совершенный Бог вочеловечившийся и воплотившийся: «Почему же не спасти мир Слову, соделавшемуся человеком, когда известно, что в том же естестве, в котором соделан грех, явился преизбыток благодати? Какой же это преизбыток благодати? Тот, что Слово соделалось человеком, пребывая Богом, чтобы, и соделавшись человеком, исповедуемо было Богом; так как Христос, будучи человеком, есть Бог, потому что, будучи Богом, соделался человеком, и в человеческом образе спасает верующих». Для Афанасия Великого догмат – это отвлеченная идея и абстрактная теорема богословия, а живая истина, с очевидной нравственною применимостью в жизни, а на догмате Святой Троицы – единосущий Отца, Сына и Святого Духа, равно как и на догмате Богочеловечества Христа – зиждется наше спасение: «Если бы Слово было Сыном по причастию, а не самосущим Божеством и образом Отца, то Оно не обожало бы, будучи Само обожаемо. Ибо имеющему по причастию, невозможно передавать сие причастие другим, потому что не ему принадлежит то, что оно имеет, но Давшему Отцу, и то, что Оно прияло, то прияло, как едва для Него самого достаточную благодать». Если бы Христос не был Богом, то Он бы не мог никого спасти и взвести к обожению.
Как глубоко церковный человек Афанасий Великий понимал, что сотериология неразрывна с христологией, опираясь на стихи Евангелия от Иоанна гласящие, что «Слово стало плотью», он провозглашал истинность Боговоплощения – Христос воспринял нашу человеческую природу, чтобы исцелить, преобразить, освятить и обожить ее. Евангельский стих «Слово стало плотью» возвещает о вочеловечивании предвечного Бога Слова – Логоса, а слово «плоть», имеющая материальный оттенок для греческого слуха, у апостола и евангелиста Иоанна Богослова имеет библейский смысл и означает всю полноту человеческого естества – духовную и физическую, отсюда – борьба за православную христологию и отвержение Церковью всех лжеучений от докетов, учивших о призрачности воплощения Сына Божиего, и учения Аполлинария Лаодикийского, ошибочно полагавшего, что Бог Слово не воспринял человеческий разум, и несторианства, видящего во Христе две личности – Божественную и человеческую, до монофизитства и монофелитства, где человеческая природа и человеческая свобода растворялись в Божества. Как православный богослов Афанасий Великий, задолго до Ефесского Собора, утвердившего догмат о Богородице, называл Приснодеву Марию Святой Матерью Божией и исповедовал веру во Христа Богочеловека, он видел в Иисусе Христе одно Лицо – Божественное Слово, воспринявшее человеческую природу во всей ее полноте. Во Христе Богочеловеке одна Божественная Личность, но две природы и две воли – Божественная и человеческая, «Он – не только совершенный человек, но и совершенный Бог, Слово и Премудрость истинного Бога», будучи всемогущим Создателем вселенной, в Деве уготовляет в храм Себе тело. Как рассудительный богослов Афанасий Великий избежал как докетизма, так и теопасхизма – он провозглашал, что Бог Слово вочеловечился и имел реальное тело, а утомлялся и вкушал пищу, принял крестные страдания и смерть по Своему человеческому естеству, ведь Божество выше страданий и всякой нужды: «Когда богословствующие о Слове говорят, что Оно ест, пьет, и родилось; тогда знай, что тело, как тело, родилось и питалось приличною пищею, само же сопребывающее в теле Божие Слово, все благоустрояя, и тем, что совершало Оно в теле, показывало в себе не человека, но Божие Слово. Говорится же это о нем потому, что тело, которое вкушало пищу, родилось, страдало, было телом не кого-либо другого, но Господа. И поскольку Господь стал человеком; то прилично было говорить о Нем и это, как о человеке, чтобы явствовало, что действительно, а не мечтательно, имеет Он тело». «Как будучи невидимым, познается Он из дел творения, так, соделавшись человеком и невидимый под покровом тела, делами дает знать, что совершающий сии дела – не человек, а Божия Сила и Божие Слово. Ибо не человеческое, но Божие дело повелевать бесам и изгонять их. И видя, как исцелял Он болезни, в какие ввергнут был род человеческий, кто почтет Его человеком, а не Богом? Он очищал прокаженных, хромым давал силу ходить, глухим отверзал слух, слепых делал зрящими, вообще, отгонял от людей всякие болезни и всякие немощи. А из сего всякий может усматривать Божество Его. Ибо видя, что возвращал Он человеку и т;, чего недоставало от рождения, и родившемуся слепым отверзал очи, кто не заключит из сего, что Ему подчинено и самое рождение человеческое, что Он – Создатель и Творец оного? Кто возвращает человеку, чего не было у него от рождения, о том без сомнения явно, что Он – Господь и рождения человеческого. Посему-то в начале, приходя к нам, созидает Себе тело от Девы, чтобы и в этом показать всем не малый признак Божества Своего, потому что создавший тело сие есть Творец и прочих тел. И видя, что тело происходит от единой Девы без мужа, кто не придет к той мысли, что явившийся в сем теле есть Творец и Господь и прочих тел? Также видя, что сущность воды изменена и претворена в вино, кто не заключит, что сотворивший сие есть Господь и Творец сущности всех вод? Посему-то, как Владыка, ступает Он на море и по оному ходит как по суше, в этом показывая видящим признак Своего владычества над всем. Насыщая же малым количеством пищи великое число людей и из недостатка производя избыток, так что пятью хлебами насытились пять тысяч человек, и еще столько же осталось, не иное что давал сим разуметь, но то самое, что Он Господь промышления о вселенной. Все же благоугодно было сотворить Спасителю, чтобы люди, которые не познавали Его о всем промышления и не уразумевали Божества Его из творения, хотя бы возбужденные телесными Его делами, возвели к Нему взор, а чрез Него приобрели себе понятие ведения об Отце, по сказанному выше, из частного заключая о промышлении Его в целой вселенной. Ибо видя власть Его над бесами или видя, что бесы исповедуют Его Господом своим, кто еще станет колебаться мыслию, что Он – Божий Сын, Божия Премудрость и Сила? Он соделал, что и самая тварь не умолчала, но что всего чуднее, во время смерти, лучше же сказать, во время торжества Его над смертию, то есть на кресте, вся тварь исповедала, что познаваемый и страждущий в теле не просто есть человек, но Божий Сын и Спаситель всех. Ибо когда солнце отвратило зрак свой, земля потряслась, горы распались, все пришли в ужас, тогда показывало сие, что Распятый на кресте Христос есть Бог, а вся тварь – раба Его, страхом своим свидетельствующая о присутствии Владыки. Так Бог-Слово явил Себя людям в делах».
По предвечному Божественному естеству Своему Христос – совершенный, всемогущий и всеведущий Бог, а все уничижительные изречения, употребленные Им по отношению к Самому Себе относятся к Его кеносису – имея власть над небом и землей и являясь Владыкой Ангелов, Он уничижил Себя до «образа раба», стал Сыном Человеческим, не знающим где главы преклонить, отвергнутым и страждущим Мессией, «не за Себя пострадал Он, но за нас; и посему-то восприял на Себя наше уничижение и нашу нищету, чтобы даровать нам богатство Свое. Ибо страдание Его есть наше избавление от страдания; смерть Его – наше бессмертие; слезы Его – наша радость; погребение Его – наше воскресение; крещение Его – наше освящение». С апостольским вдохновением святой Афанасий Великий возвещал: «спасение миру – Сын от Отца; спасение миру – Крест от Сына». Размышляя о страданиях, крестной смерти и славе Христа Богочеловека, святой Афанасий Великий писал: «Язычники обыкновенно возражают нам, укоряя нас распятием Иисуса Христа; но в этом-то самом они и достойны сожаления, что унижают Крест, и им укоряют нас, не примечая того, что сила его наполнила всю вселенную, и что чрез него Божество особенно ясно открыло себя человекам. Ибо если с явлением Креста пало идолопоклонство, прогнаны гибельные мечты, порожденные дьяволом, повсюду покланяются Христу, повсюду чрез Heгo познают Бога, враги Христианства посрамляются, или сами покоряются Евангелию, то спросим их: неужели это есть дело человеческое? Не должно ли вернее согласиться, что восшедший на Крест есть Божие Слово, и Спаситель мира». Велики и неизмеримы блага Креста Христова, ибо Христос есть Древо Жизни, а святая кровь – плод, язвы Его – наше исцеление, бесславие Его – наша слава; «страдание Его есть наше избавление от страдания; смерть Его – наше бессмертие», через распятие Он победил смерть и Крест разрушил Ад, избавил тело от тления и смерти, а душу – от духовной темницы. «Высоко поднятый в воздух на Крест Господь знаменовал победу над демоном, князем области воздушной. Искупительное значение крестной смерти Спасителя определяется Его особым отношением к миру, как Творца мира. Спаситель на земле осудил грех, на древе распял его и отменил клятву, во гробе избавил от тления, во аде разрушил смерть, всюду прошел, чтобы совершить «спасение всего человека, показав в Себе зрак нашего образа». «Как сказуемая о Христе Спасителе смерть была искуплением грехов человеческих и уничтожением смерти,– так сказываемые о Нем воскресение и вознесение чрез Него надежными пребыли и для нас». В понимании святого Афанасия Великого спасение мира – это вопрос жизни и смерти, это не умозрительная философская проблема, не дело справедливого законодательства и науки, не особая миссия искусства, а дело, совершенное Иисусом Христом, ибо тварный мир и каждое создание драгоценны в очах Божиих, и Господь пришел победить могущественных врагов – дьявола и смерть, освободить нас от тления и греха через искупительную жертву и Воскресение. «Нужна была смерть, и надлежало совершиться смерти за всех, во исполнение долга лежащего на всех. Посему-то, как сказано выше, поскольку не возможно было умереть Слову, потому что Оно бессмертно, – прияло Оно на Себя тело, которое могло умереть». «Слово знало, что тление иначе не могло быть прекращено в людях, как только непременною смертью; умереть же Слову, как бессмертному и Отчему Сыну, было невозможно. Для сего-то самого и приемлет Оно на себя тело, которое бы могло умереть, чтобы, как причастное над всеми сущего Слова, довлело Оно к смерти за всех, чтобы ради обитающего в нем Слова пребыло нетленным и чтобы, наконец, во всех было прекращено тление благодатию воскресения. Потому воспринятое Им на себя тело принося на смерть, как жертву и заклание, свободное от всякой скверны, этим приношением сходственного во всех подобных уничтожило немедленно смерть. Ибо Слово Божие, будучи превыше всех, и свой храм, свое телесное орудие принося в искупительную за всех цену, смертию своею совершенно выполнило должное, и таким образом, посредством подобного тела со всеми сопребывая, нетленный Божий Сын, как и следовало, всех облек в нетление обетованием воскресения. И самое тление в смерти не имеет уже власти над людьми, ради Слова, вселившегося в них посредством единого тела... Погиб бы род человеческий, если бы Владыка и Спаситель всех, Сын Божий, не пришел положить конец смерти».
Размышляя о том, почему всемогущий Господь не спас человечество мановением всемогущества Своего и милосердной воли Своей, они словом Своим, сотворившим вселенную, а избрал вочеловечивание и воплощение, святой Афанасий Великий говорил, что нет границ всемогуществу Божиему – для бога все возможно и Он мог бы спасти человечество в одночасье, но по премудрости Своей Он от вечности решил, что Боговоплощение явилось самым целесообразным средством спасения человека, ибо «искуплению прилично было совершиться не чрез другого кого, но чрез Того, Кто Господь по естеству, чтобы нам, сотворенным чрез Сына, не именовать Господом иного, и не впасть в арианское и языческое неразумие, послужив паче создавшего всяческая Бога». По заветной мысли Афанасия Великого Бог вочеловечился, чтобы преобразить, исцелить и обожить человеческую природу, Он воплотился, чтобы явить сострадательную любовь к нам, принять на Себя наши скорби и искупить грехи мира Своей святой кровью и пречистым телом, вознесенным на Крест ради нашего спасения. Для нашего спасения была необходима искупительная жертва Сына Божиего, ибо без Креста и Воскресения даже покаяние не могло бы нас спасти: «Если бы прегрешение только было, а не последовало за ним тления, то прекрасно было бы покаяние. Если же люди, вследствие предшествовавшего преступления, однажды сделались подвластными естественному тлению, и утратили благодать Божия образа, то чему иному надлежало совершиться? Или в ком ином была потребность для возвращения таковой благодати и для воззвания человеков, кроме Бога-Слова, из ничего сотворившего вселенную вначале? Ему принадлежало и тленное привести опять в нетление, и соблюсти, что всего справедливее было для Отца». По глубокомысленному замечанию святого Афанасия Великого, размышляя о тайне искупления «надобно иметь в виду полезное для людей, а не то принимать в рассуждение, что Богу все возможно... Что творит Господь, то и полезно людям, тому и быть, иначе не подобало. Что полезно и прилично, о том и промышляет Он. Посему пришел, не «да послужат Ему, но послужити» (Мф.20:28) и соделать наше спасение... Если бы Бог по всемогуществу изрек и разрешилась клятва, то в этом было бы видно могущество Повелевшего, и человек соделался бы таким же, каким был Адам до преступления, приняв благодать совне, без приспособления ее к телу (ибо таковым и тогда человек введен был в рай), но при этом он, может быть, соделался бы еще худшим, потому что научился преступать закон. А в таком состоянии, если бы обольщен был змием, снова настояла бы нужда Богу изрекать повеление и разрешать клятву. И посему потребность в этом продолжалась бы в бесконечность, люди же все еще были бы виновны, раболепствуя греху. Непрестанно согрешая, непрестанно имели бы они нужду в прощении, и никогда не освободились бы от вины, сами в себе будучи плотию, и по немощи плоти всегда препобеждаемые законом».Христос есть Небесный Врач, исцеляющий нас от язвы греха, Он – Архиерей и Агнец, приносящий Сам Себя в жертву за грехи мира – берущий на Себя нашу вину, Он – Художник, пришедший восстановить в каждом из сотворенного человека», обновить и взыскать погибающего, Он родился от Пречистой Девы, «восставив Себе от первого создания человеческий образ», «как все Им сотворено, так все о Нем же могло и обновиться. Ибо не для того, чтобы из бедного стал Он богатым, предается Ему, не для того, чтобы, не имея власти, принять власть, приемлет Он все – да не будет сего! – а напротив того, чтобы Ему, как Спасителю, все обновить: ибо прилично было, как в начале создания «Им», так и при исправлении, о «Нем» же придти сему в бытие с тою разностью в речениях, что в начале Им пришло в бытие, а впоследствии, когда все пало, Слово стало плотию и облеклось в плоть, в Нем все обновилось». «Что Адам низринул с неба на землю, то Христос Спаситель возвел с земли на небеса. Что в Адаме было безгрешно и неосужденно, и им низринуто в тление и осуждение смерти, то Христос показал в Себе нетленным и искупительным от смерти».
Христос воскрес из мертвых и разорвал узы смерти, Своим Воскресением Он попрал смерть и открыл нам врата в вечную жизнь и нетление: «Какое опять преспеяние у Бессмертного, восприявшего на Себя смертное? Или какое усовершение у Вечного, облекшегося во временное? Какая возможна большая награда вечному Богу и Царю, сущему в недрах Отчих? Ужели не видите, что и это ради нас было, и о нас написано, чтобы Господу, соделавшемуся человеком, нас смертных и временных соделать бессмертными и ввести в вечное небесное царство?». Христос воскрес на третий день, чтобы показать, что тело Его осталось нетленным и смерть истребилась силой Его Божества, чудо Воскресения Его – знамение подебды над смертью, ибо воскресшее тело стало нетленным и непричастным страданию, ведь Господь восстал из гроба в обожженной и преображенной плоти: «Храм же Свой – тело не надолго оставил в таком состоянии, но, показав только мертвым от приражения к нему смерти, немедленно и воскресил в третий же день, вознося с Собою и знамение победы над смертию, то есть, явленное в теле нетление и непричастность страданию» «сам Божий Сын показал, что тело, в продолжение трех дней бывшее мертвым, бессмертно и нетленно», «в нетленном теле Своем явив начаток общего воскресения», доказав, «что Он выше и смерти». «Спаситель наш Христос, не от Себя придумал смерть телу, чтобы не показаться боящимся другой какой смерти, но, приемля смерть от других, и именно от врагов, какую они почли ужасною, бесчестною и ненавистною, такую и претерпел на кресте, чтобы, и ее низложив, о себе удостоверить, что Он есть Жизнь, державу же смерти упразднить совершенно. И совершилось весьма чудное и необычайное дело: думали нанести смерть бесчестную, но она то и послужила знамением победы над самою смертью» «Чтобы показать тело мертвым, Слово и пострадало среди дня, и в третий день всем показало тело нетленным. Чтобы показать смерть в теле, воскресило его в третий день; но чтобы, воскреснув после долгого пребывания и совершенного истления во гробе, не подать случая к неверию, будто бы имеет на себе уже не то, а иное тело». После Воскресения Иисуса Христа в нетлении «для всех стало явно, что тело умерло не по немощи естества вселившегося Слова, но для уничтожения в нем смерти силою Спасителя». «Тело, поскольку имело оно общую со всеми телами сущность, и было телом человеческим, хотя, по необычайному чуду, образовалось из единой Девы, однако же, будучи смертным, по закону подобных тел, подверглось смерти; по причине же снисшествия в него Слова, не потерпело свойственного телесной природе тления, а напротив того, ради вселившегося в нем Божия Слова, пребыло вне тления». Воплощенный Божественный Логос «как Жизнь и Сила, Собою укреплял тело», «для принятия смерти имел Он тело и неприлично было воспретить смерти, чтобы не воспрепятствовать и воскресению. А также неприлично было, чтобы и болезнь предшествовала смерти; иначе вменилось бы это в немощь Явившемуся в теле. Но разве не алкал Он? Да, алкал по свойству тела, но не истаевал голодом; потому что облекшийся в тело был Господь. Посему-то, хотя умерло тело для искупления всех, но не видело тления; ибо воскресло всецелым; потому что было телом не кого-либо иного, но самой Жизни». Христос «ожидал смерти, чтобы ее истребить, и наносимой смерти спешил положить конец для спасения всех». «У Господа главною целью было воскресение тела, которое имел Он совершить», и «всех уверить, что совершено им уничтожение тления и даровано уже нетление телам. И как бы всем в залог этого нетления и в признак будущего для всех воскресения, соблюл Он тело Свое нетленным». Для святого Афанасия Великого Воскресение Христово – это адамантовое основание Церкви и всей христианской веры, ибо если бы Христос не воскрес, то вера наша оказалась тщетной и мы бы обманулись в Боге, но Христос воскрес из мертвых и не скрыл воскресшее тело Свое от апостолов, Он укрепил их в вере и показал, что смерть побеждена, тем самым на чуде Воскресения Христова зиждется вся наша вера и все таинства, весь подвиг мучеников и вся стойкость исповедников, вся апостольская проповедь Церкви и надежда на спасение. Воскресение Христово – залог всеобщего воскресения мертвых: воскрес Христос – воскреснем и мы, Его причастники. «В древности, пока не совершилось пришествие Божественного Спасителя, страшна была смерть и самым святым, и все оплакивали умирающих как погибших. Теперь же, поскольку Спаситель воскресил тело, смерть уже не страшна, но все верующие во Христа попирают ее, как ничтожную, и скорее решаются умереть, нежели отречься от веры во Христа. Ибо несомненно знают, что умирающие не погибают, но живы, и через воскресение сделаются нетленными». Христос «упразднил смерть, и всем даровал нетление обетованием воскресения, в начаток сего воскресения воскресив собственное Свое тело, и памятник победы над смертию и ее разрушительностию показав в крестном знамении». Мессианскую миссию Иисуса Христа и Его мироспасительный подвиг увенчивает Вознесение на небеса – Христос вводит человечество «в гору Святую», в небесные обители и горние селения, Он открывает врата Царство Небесного для всех истинно верующих в Него: «И смотри, как естество наше соделалось достославным во Христе. Мы, отринутые за преступление Адамово, приведены пред лице Самого Отца, и Он наш защитник, наша опора». Вся земная жизнь Иисуса Христа имеет сотериологическое значение – от Его чудесного рождения от Святой и Пречистой Девы Марии в Вифлееме до крестного восхождения на Голгофу, воскресения из мертвых и восхождения на небеса.
Как православный богослов Афанасий Великий возвещает, что в основе нашего спасения лежит искупительная жертва Иисуса Христа и благодать Святого Духа – Бога Освятителя, Который всех стремящихся к спасению поставляет на правый путь, делает их причастниками Христа, просвещает людей, животворит, очищает и освящает их, делает сынами Божиими, соединяет их с Богом, дает полноту Богообщения, ибо Сам предвечный Бог Слово вочеловечился, чтобы мы обожились, Христос воплотился, чтобы мы стали носителями Святого Духа: «Кто же не подивится сему? Или кто не согласится, что воистину Божие это дело? Ибо если бы дела свойственные Божеству Слова совершились не посредством тела, то человек не был бы обожен. И наоборот, если бы свойственное плоти не приписывалось Слову, то человек не освободился бы от сего совершенно, но хотя, как сказали мы прежде, избавился бы ненадолго, однако же в нем оставались бы еще грех и тление, как было это с людьми, жившими прежде... Многие соделались святыми и чистыми от всякого греха: Иеремия был освящен от матернего чрева (Иер.;1:15), Иоанн, носимый еще во чреве, «взыграл радостно» от гласа Богородицы (Лк.;1:44). Однако же «смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешившими, подобно преступлению Адама» (Римл.5:14). А таким образом, люди тем не менее оставались смертными, тленными, доступными свойственным естеству страданиям. Теперь же, Поелику Слово соделалось человеком и себе усвоило собственное плоти, сие не касается уже тела по причине бывшего в теле Слова, но истреблено Им, и люди не остаются уже грешными и мертвыми по своим страстям, но восстав силою Слова, навсегда пребывают бессмертными и нетленными. Посему, когда рождается плоть от Богородицы Марии, родившимся именуется тот, кто другим дает бытие, чтобы на себя перенести Ему наше рождение и нам, как единой земле, не отходить в землю, но, сочетавшись со Словом, которое с неба, от Него быть возведенными на небо. Посему, не без причины перенес Он на себя также и прочие немощи тела, чтобы мы уже не как человеки, но как свои Слову, стали причастниками вечной жизни. Ибо не умираем уже по прежнему бытию в Адаме, но поелику бытие наше и все телесные немощи перенесены на Слово, то восстаем от земли по разрешении клятвы за грех Тем, кто в нас и за нас соделался клятвою (проклятием). И это справедливо. Как все мы от земли сущие умираем в Адаме, так, возродившись свыше водою и Духом, все оживотворяемся во Христе, потому что плоть наша есть уже как бы не земная, но с Словом приведенная в тождество самим Божиим Словом, которое ради нас стало плотью». Если основная линия в богословии святого Афанасия Великого – сотериологическая, то, как проницательно замечает архимандрит Кипиан Керн, его богословствование насквозь пронизано идеей обожения человека ибо Господь «усовершает и восстановляет род человеческий, при этом при большей еще благодати, чем в начале была у Адама, потому что мы, восстав из мертвых, уже не убоимся смерти, но всегда будем царствовать с Христом на небесах». Выдающийся русский патролог и номученик И.В. Попов особенно акцентировал внимание, что в лице Иисуса Христа человеческая природа не только возвратилась к своему первозданному совершенству, но достигла наивысшего своего идеала – обожилась, поэтому Христос есть совершенный Бог и совершенный человек, а в полной мере обожение человеческой природы в Христе явилось после Его воскресения из мертвых – тело Его сделалось нетленным, неуязвимым, бессмертным и духовным, а после Вознесения – обоженое человеческое естество Христа Богочеловека было прославлено среди сонма небожителей – стало предметом поклонения для самих Ангелов. По догматической формуле святого Иринея Лионского, определившей всю православную антропологию и унаследованной Афанасием Великим – «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом по благодати», «Бог вочеловечился, чтобы мы обожились». В отличие от католической сотериологии, где спасение мыслится формально и юридически – как нравственное оправдание на Суде Господнем, в Православии спасение есть тайна и таинство обожения, оно понимается мистически и аскетически, ибо каждый из нас призван к высшему совершенству – стать совершенным как Отец наш Небесным, быть храмом Божии, храмом живущего в нас Святого Духа, ибо Святой Дух есть дыхание жизни и помазание на Царство Небесное. С тонким богословским рассуждением Афанасий Великий замечает, что Христос есть «Сын Божий по естеству», а мы призваны стать сынами Божиими по благодати; «Христос есть плотоносный Бог, а мы – духоносные человеки». На страницах своих богословских сочинений Афанасий Великий Святой Дух именуется животворящим Богом, печатью спасения и священным помазанием, наше усыновление Богу совершается Духом Святым, посылаемым в наши сердца, Святой Дух делает нас причастниками Богу, наше освящение и обожение совершается благодатным действием Святого Духа, единосущего и равночестного Отцу и Сыну, без Которого никто не может спастись. Архимандрит Киприан Керн особенно акцентировал внимание на том, что спасение – это не только нравственное очищение, но и обожение, которое невозможно без благодати Святого Духа, а«святой Афанасий Великий далеко опережает своих учителей, платонизировавших александрийцев, и открывает новую, чисто христианскую эпоху в мистической традиции. Стяжание Духа Святого – вот главное в духовной жизни Церкви. Неперестающий подвиг за харизматичность, искание утешения Утешителева. И это еще одна заслуга святого Афанасия». Для того, чтобы спастись нужна синергия человеческой свободы и Божественной благодати – нужен аскетический путь духовного делания и нравственного очищения, борьбы со страстями и молитвы, нужна вера во Христа и церковная жизнь, ибо Святой Дух действует в Церкви, Им совершаются ее таинства, отсюда – спасение невозможно без свободы самого человека и немыслимо вне Церкви и без участия в ее таинствах – без крещения, миропомазания, покаяния и Евхаристии. В понимании Афанасия Великого таинство Евхаристии – величайшее таинство Церкви, в Ветхом Завете были преобразовательные жертвы и вкушения, а в Новом Завете – Христос принес Себя в жертву как истинный Агнец Божий и как Небесный Архиерей даровал всем верующим в Него таинство причастия Святых Тайн Христовых, Которые являются истинным телом и истинной кровью Христа Богочеловека, вкушение их служит залогом вечной жизни и обожения. Христос есть Кормчий христианских душ и Глава Церкви, она – продолжение Его богочеловеческого дела на земле, ее свойства – святость, единство, вселенскость и вечность, а церковная жизнь – это постоянное приближение к Богу умом, волей и сердцем, словом и делом, это – праведная и небесная жизнь на земле.
Святой Афанасий Великий – незыблемый столп Церкви, он – ревностный защитник Православия и догмата Святой Троицы, исповедник веры в Богочеловечество Иисуса Христа, Его единосущность и равночестность Отцу и Святому Духу; он – гроза арианства, а по слову патриарха Фотия его творения – великолепный трофей победы над христоборческой арианской ересью; он – глубокомысленный толкователь Библии и хранитель церковного Предания, опытный пастырь и вселенский учитель Церкви, ее рассудительный руководитель и добродетельный и благочестивый подвижник, для которого Христос Спаситель – это драгоценный камень, являющийся основанием всей Церкви, всех ее догматов и таинств, всех богослужений и заповедей, всего догматического и нравственного учения, всех подвигов ее святых и мучеников. Святой Афанасий Великий – необычайно цельная натура и мужественный человек, красноречивый проповедник и проницательный богослов, до последнего вздоха отстаивавший православную Никейскую Веру, он – носитель Святого Духа и проповедник Слова Божиего, а его жизненный подвиг навеки вошел в историю Православной Церкви.
Святой Афанасий Великий - незыблемый столп Церкви
© Copyright: Руслан Игнашкин, 2023
Свидетельство о публикации №223041500379
Свидетельство о публикации №223041500379
Рецензии