До конца Отцу-Богу верный

Тьма Вселенную накрыла
покрывалом из сапфира
И ночную жизнь с Луной
в вечности безвременной
Жизнь однажды предложила
с непорочной тишиной.

В ней встревожилось семейство,
стихли арфа, флейта и кимвал;
Сын страдает, смолкло Небес пенье,
в страшной схватке ум, душа.
Лишь бы втуне не остался
труд спасительный, слова —
Те, что с Господом звучат
для полезного плода...

Кипарисный дух разнёсся,
день потух, спустилась мгла,
Из пустыни ветер с ночью
закрутил свои дела.
Братья все укрылись в соне,
влажность ветра возросла;
Леса дух спустился к трону,
плещет сплин Кедрон в волнах.

Кроток южный тёплый вечер,
манит ум к краю земли,
Ох! Напрасно были речи:
Спят в саду — и соловьи.

Передать Христу хотели:
Что Миссия тверже, чем гранит,
Ведь на Подвиг преосвященный —
Сам Всевышний благословил.

Послужить все Богу не смогли,
где же пыл Его учеников?
Стали в миг закрыты их глаза,
кто-то сказал сквозь сон:
«За что же Тебе опять»?
«Рабби прав»,— подумал другой.

Все в чистоте ответы нам
Душечка-Луна пусть даст,
Отразит как зеркало сполна
свой в тайне странный лик:
Сонм житейских вечных драм
в ней как сборник старины.

Время в будущем катилось,
в роще Путь остановился;
Незаметен след с крылом,
в звёздочках движенье всё.
Внял Спаситель тягость смерти
в ночь мрачнее скорби, в пот
Взвесил труд души безмерной,
но Сам паству поведёт.

День утих, в ночи вечеря,
ввысь стремится почерк гор;
В них пещеры в низу были,
ароматных трав ковёр.
Рядом тут же камень в крови
от Иисусова плаща,
С потом он покрылся в боли
от страданий — из-за нас.

Не коснутся Христа звёзды,
с пеной движется шатёр.
К долу речка проходила,
весь рябил Кедрон в узор...
Он печально тихо-тихо
играл песню с тростником:

"Для спасения от скуки
нам дана цель по любви.
Главная задача духа —
с Богом связь свою блюсти,
От сентенций изречений
пусть по воле душа грезит;
Справедливость есть у цели,
когда Господу мы верим".*)

Выбор дан, не развернуться,
Творец вещает: «Царство грядёт!
В Духе Свята с крещеньем спасутся,
к Жизни душа расцветёт»

Тихо движется на вёслах
одинокая Луна,
Созерцая все страданья
от агонии без сна —
В Гефсимании от ран
Бог страдал наш Предвечный,
Он же Сын и Человеческий
до конца Отцу-Богу верный.