Ирония судьбы. Человек, Божье создание

Вот он, тупик Декабристов. «Хрущевский» дом на отшибе. Темный двор. Парадная, естественно, пахнет кошками и мочой. Серые стертые бетонные ступени ведут на четвертый этаж. Квартира под №15. Над звонком медная табличка, на которой выгравировано: «Удальцов С.Н.». Русский, значит. Это хорошо. Дверь открывает пожилая женщина.

— Сергей Порфирьич, тут до вас пришли...

Появляется и хозяин. Он в возрасте. Одет по-домашнему, в теплую пижаму, хотя и не зима, и не холодно. Неказист и неприметен. Лысоват, круглолиц, розовощек, утконос.

— А вы проходите, молодой человек...

Двухкомнатная квартирка стандартной площадью 27 кв.м. Совмещенный санузел. Низкие потолки. Стены обклеены обоями под «русские березки». Тахта, двухстворчатый платяной шкаф с зеркалом. Три изрядно потрепанных и обглоданных псом кресла, обеденный стол. Диван. В углу кадка с фикусом.

— Чем могу служить?
— Я по объявлению. У вас записывают в кружок игры на гитаре?
— Это вы опоздали-с. Кружок закрыли по распоряжению властей. Чтобы пресечь вольнодумство и незаконное песнопение, сказали. Но могу записать вас в шахматный, не желаете?
— Чудненько. Какая, впрочем, разница.
— С любезностями все в порядке. Так что вас привело ко мне?
— Я недавно в вашем городе, столице, то есть. Не обвык еще. Расскажите мне, что знаете об Обществе любителей маджонга.
— Да вы садитесь... Чай, кофе?
— От кофе бы не отказался, если не затруднит.
— Отчего же... Маша! Два кофе нам, пожалуйста... Я на минутку...

Сергей Порфирьич ненадолго исчезает в соседней спальне, возвращается с плотным пакетом.

— Это вам. Деньги, оружие, визитки, документы. На всякий случай, вдруг пригодятся. Так… Что я знаю о маджонге? Есть у нас такое общество. Скрытное. Членство по приглашению. Чем занимаются? По моим сведениям, политическое подполье. Публика разношерстная, но главари — известные в городе бизнесмены при деньгах, заработанных на черном рынке. Миллионеры и ура-патриоты. Впрочем, кого нынче этим удивишь?
— Сергей Порфирьич, а вы не задавались вопросом, как туда, к ним в здание негласно проникнуть?
— Э, батенька... Охрана серьезная, из бывших военных. Вооружены. Это вряд ли... Вот и кофе поспел. Спасибо, Машенька! Оставишь нас, разговор у нас с гостем...
— Я о том, кого вы могли бы знать из их правления? Человечка, которого можно бы посадить на крючок, а потом вытащить на солнышко, дознание собственноручно провести тщательное?
— Ну, если вы об этом... Я бы остановился на каптенармусе. Он должен все знать. Доверенное лицо руководства. Вот со знакомством не смогу помочь, уж извините.
— Что вы, что вы... Премного благодарен за содействие. Дальше я сам как-нибудь. Желаю здравствовать! Спасибо за кофе. Очень вкусный.
— И вы не болейте, уважаемый...

Задание, которое мне было поручено, представлялось еще одним звеном в цепи подобных. Не скажу, что оно было оригинальным, приемы, методы его исполнения, несомненно, страдали однообразием. Это как если бы каждый вечер выходить в колпаке клоуна на арену цирка и произносить одни и те же шуточки-прибауточки. Зрители смеются, они довольны, и всем хорошо. Нам не привыкать нести вздор с умным видом или наоборот, паясничать, проникая в самую суть, — так ведь, признайтесь?

Нет разницы между прошлым, настоящим и будущим в подлунном мире. Человек останется все тем же, кем был, если его, конечно же, не заменят роботы. Что, кстати, не исключено. Ирония заключается в том, что человек, Божье создание, Божье творение, по сути есть животное, и ничего тут не попишешь, и его поведение во многом определяется его животными страстями. Выбор невелик: или тело, или душа... Человечество, — прошу понять меня правильно, — само копает себе могилу. Без помощи Сатаны или Дьявола.

Если вы хотите знать, что происходит с нами после смерти, то меня лучше об этом не спрашивать. И хотелось бы стать бессмертным, да грехи не пускают. С другой стороны, но почему, почему Ты не оставишь меня в живых, меня одного? Мне нет дела до остальных. Разве это не в Твоей власти? Что Тебе стоит? Молчит...

Жаль, конечно, что моя бессмертная душа когда-то и куда-то низвергнется, а куда и сам не знаю. Это на самом деле печально и наводит на грустные размышления. Для человека верующего, богобоязненного физическая смерть не конец, а всего лишь дверь в другой мир. Таинственный, неизвестный, неведомый. Ну когда же, когда, Ты заберешь меня к Себе? Или я недостоин хоть одним глазком заглянуть в Рай? Однако почему ты уверен, что непременно окажешься в Раю, разве тебе там забронировали одноместный номер со всеми удобствами?

Но я, кажется, увлекся... Как это говорил начальник кафедры физических форм воздействия на попавшего в плен противника в моем незабвенном Институте холодильной промышленности, дай бог вспомнить: «Как должностное лицо я не одобряю пыток, но как человек интеллигентный я готов понять и закрыть на это глаза.»