Шуточка

Пётр Семёнович, да впрочем какой это Пётр Семёнович,
если ему ещё и тридцати не стукнуло, просто Петя, сломя голову
промчался сквозь здание Московского вокзала и всё-таки успел
вскочить в один из последних вагонов отходящей электрички.
Жарища, пыль, в городе дышать нечем, а тут короткий день, пят-
ница, сам Бог велел ехать на дачу. По правде говоря, нелюбимой
была для Петра Семёновича эта самая дача. И дом ему достался
в наследство вроде бы крепкий, даже красивый, на участке —
яблони, по весне в цвету, а к осени — в аппетитных красно-ро-
зовых яблоках. Дорожка, ведущая от калитки к дому, выложена
весёлой цветастой плиткой. Да только какой от всего этого толк,
если он вот сейчас приедет на дачу, а там пусто, одиноко и ни
души. Никто не встретит его, никто не побежит навстречу. Оди-
ноким бобылём так и просидит он на этой своей даче до самого
отъезда. Был бы он человеком семейным, другое дело, тогда бы
и дача была в радость. Да куда ему с его невезением.
Он долго в задумчивости смотрел в окно: мимо про-
неслись скучно-серые привокзальные строения, мелькнула
придорожная надпись «Счастливого пути» и, вырвавшись на
волю, поезд что есть духу понёсся среди утопающих в зеле-
ни весёлых дачных домиков. Он невольно оторвался от окна.
Какой-то рыжеволосый паренёк вдруг остановился на самом
входе в вагон и с резким звуком, демонстративно, раскрыл над
головой пёстрый стреляющий зонт. Все головы почти одно-
временно обернулись на этот звук. Некоторое время паренёк
молча стоял под раскрытым зонтом, словно наслаждаясь про-
изведённым эффектом, потом закрыл зонт.
— Сегодня вот прекрасная погода, но уже завтра возмо-
жен дождь. Будьте предусмотрительны. Застрахуйте себя от
превратностей погоды. Купите зонт. Самая низкая цена по
России.
Пётр Семёнович полез за кошельком и, сам не зная за-
чем, купил у рыжеволосого паренька стреляющий зонт. Потом
ходили с волшебными чудо-фонарями, потом понесли книги,
газеты, кроссворды. Он всё покупал с радостью. Суета с по-
купками на какое-то время отвлекла его от грустных мыслей,
но вдруг он вспомнил, что в прошлую пятницу он чуть было
не проехал свою остановку: частично разобрали платформу и
пассажиров высаживали только из трёх первых вагонов. Ох,
этот вечный, нескончаемо долгий, чисто российский ремонт,
чтоб ему было пусто. Он заторопился, снял с полки рюкзак,
побросал в него все только что купленные вещи (опять на-
купил всякого барахла) и пошёл, покачиваясь в такт мерному
ходу электрички, из одного вагона в другой.
Везде было одно и то же: кто-то спал, неловко привалясь
к спинке скамьи, кто-то читал очевидно только что купленную
газету, а в одном из вагонов отчаянно, с криками и руганью би-
лась в карты группа явно подвыпивших молодых парней. Он
шёл ни о чём не думая, шагал и шагал из одного вагона в дру-
гой и вдруг остановился. Точно молния, внезапно сверкнув, вы-
светила перед его глазами лицо молодой женщины. Она только
что оторвалась от книги, раскрытая книга лежала у неё на коле-
нях, и, обернувшись к окну, теперь следила глазами за стреми-
тельно проносящимся мимо берёзовым леском в светлом своём
словно весеннем одеянии. Он близоруко прищурился.
— Да это же Верочка, Верочка Фролова… Это она…
Нет, нет, он не мог ошибиться… Он узнал бы её среди много-
тысячной толпы… Верочка… Он никогда не терял надежды,
он знал, что непременно увидит её, где-нибудь встретит, воз-
можно случайно, ну, например, как сейчас. Он всё отлично
помнил. Впервые он увидел её на вступительных экзаменах
в архитектурный. Они вместе сдавали рисунок. Ему вдруг
привиделась большая светлая аудитория, залитая солнечным
светом и множество гипсовых голов — рисуй, какая тебе при-
глянулась. Их мольберты стояли рядом. И он невольно поза-
видовал ей, она выбрала голову Дорифора: чистое, гладкое,
юношеское лицо, а он всё бился над головой Гомера, и ему
никак не давались его густые вьющиеся волосы, выбившиеся
из-под гипсовой шапочки, и, главное, борода. Иногда, отры-
ваясь от своего несчастного Гомера, он украдкой смотрел в
её сторону и видел лёгкое движение её руки и кончик языка,
высунувшийся изо её чуть приоткрытого рта, и солнечные
завитки волос вокруг её наклонённой головы. Тогда-то он и
влюбился в неё, в тот самый день. Потом у них была не то
любовь, не то дружба, а на третьем курсе Петин друг, да ка-
кой это друг, не друг, а подлец, увёл у него Верочку, оставив в
Петиной душе так и не зажившую рану.
Петя снял рюкзак со спины и, поставив к себе на колени,
сел на так удачно освободившееся место как раз напротив мо-
лодой женщины. Она оторвалась от окна, скользнула взглядом
по его счастливо-восторженному лицу, раскрыла книгу, но чи-
тать не стала «Что это с ним? Сияет, словно выиграл милли-
он. Да нет, это ни какая-нибудь пошлая денежная радость, это
другое, это, когда сердце поёт. И у неё сегодня поёт сердце,
начальник, наконец-то, подписал ей долгожданный отпуск.
И теперь она свободна, свободна, как птица. Правда, провожая
её, он всё же сказал: «Светлана Ивановна, набирайтесь сил, ба-
ланс за вами…» Ну это потом. А сейчас на даче её ждёт Кирю-
ша. Завтра с мужем они заберут Кирюшу и с утра — на озеро.
А можно и за земляникой. Может ягоды уже поспели. Тогда
одну ягодку — в кружку, а другую — Кирюше в рот».
Эта мысль обрадовала Светлану, и она снова посмотрела
на сидящего напротив мужчину: «Какой смешной… Будто с
луны свалился». Внезапно, осветив вагон, солнце сделало яр-
ко-красными его большие оттопыренные уши. «Правда, какой
смешной…» И, не сдержавшись, засмеялась.
Петя так и привскочил на месте.
— Вер, значит узнала? Это я Петя, Петя Захаров. — Вер-
ка, Верка, ну как же я рад тебя видеть…
Ей надо было бы сказать, что он обознался, что она вовсе
не Вера, но настроение у неё было лёгким, праздничным… Ну
и что, ради шутки, пусть для него она сейчас будет этой самой,
очевидно не безразличной ему, случайно встреченной Веркой.
Ну, можно ведь пошутить... Интересно, какая она, эта Вера,
красивая или такая же смешная, как он?»
Светлана помедлила, закрыла книгу и посмотрела на него
смеющимися глазами.
— Петь, и я рада тебя видеть…
А он снова повторил.
— Верка, Верка, как же я рад тебя видеть…
Потом близоруко прищурился и со вниманием осмотрел
её: знакомая ямочка на щеке, полные, слегка подкрашенные
губы, когда-то он целовал их, и светлые словно бы выгорев-
шие на солнце почти белые волосы. Он помнил, раньше во-
лосы были тёмными, но это всё женские хитрости, сегодня
тёмные, завтра светлые.
Сказал с нежностью в голосе:
— Совсем не изменилась, всё такая же красивая…
Светлана отвела глаза от его лица: «Ну что ж, значит,
Вера красивая…»
Петя спросил:
— Вер, а помнишь, ты мечтала стать великим архитекто-
ром… Получилось?
— Ну как тебе сказать… может ещё и стану, какие наши
годы…
И, хитровато прищурившись, посмотрела в окно.
Мимо окон электрички в стремительном беге пронеслись
какие-то серые скучные здания, а потом опять узким пояском
побежал весёлый кудрявый лесок.
Помолчали. Вдруг Петя спросил:
— Вер, ты замужем? И с нескрываемой неприязнью на-
звал фамилию своего бывшего друга-предателя, — за Глебом
что ли?
Света обернулась к нему. Какая-то робкая надежда была
написана на его смешно взволнованном лице с полуоткрытым
по-детски ртом. Она вдруг поняла, что не сможет ответить иначе.
— Нет, не замужем.
Он облегчённо-счастливо выдохнул.
— Вер, так значит ты…
— Да, я… — электричка замедлила ход, и за окнами ва-
гона сначала быстро, а потом всё медленнее и медленнее побе-
жала серая станционная платформа и промелькнуло название
остановки. — Ой, моя следующая…
Светлана положила книгу в сумочку и закрыла молнию.
— Вер, ну как же так… Слушай, давай поедем ко мне,
посидим, поговорим… Сколько не виделись… А потом я тебя
провожу…
— Нет, нельзя… меня тётка будет встречать, расстроится
бедная…
— Ну, тогда давай телефон.
Он выхватил из рюкзака свежекупленную газету и подал
ей. Светлана помедлила, потом быстрым решительным почер-
ком написала на белой, незанятой печатным текстом газетной
полосе несколько цифр.
А когда Светлана вышла из электрички на перрон, он по-
махал ей этой газетой вслед.
— Жди моего звонка.
На перроне Светлану встречал муж.
— Светк, ты чего так поздно, я ждал тебя поездом рань-
ше… Ну, давай сумку…
Она с трудом сдерживала смех. Рассказать мужу? Какая
смешная забавная история…
Они сошли с платформы и по тропинке, протоптанной
множеством прошедших здесь ног, вышли на дорогу, ведущую к
дачному посёлку. Внезапно Светлана остановилась. И вдруг всё
то, что до этого казалось ей смешным и забавным, обернулось к
ней другой, стыдной стороной. Да ведь этот самый Петя навер-
ное несчастный, одинокий, явно обиженный жизнью человек.
А она… Ей вдруг захотелось побежать назад, вернуть поезд и
попросить у этого смешного и обиженного ею Пети прощение.
Но она знала и другое — уже ничего нельзя изменить.
— Свет, ты меня не слушаешь…
— Да-а…А что?
— Сегодня Кирюша отказался пить молоко и плевался
манной кашей.
Она опять не услышала слов мужа.
«Как же она могла так поступить? И телефон дала, по
которому он никогда не сможет позвонить этой своей Верочке.
Лесок, мимо которого они шли, был насквозь пронизан
ярко горящим предвечерним солнцем. Светлана не увидела
этого. Она шла, не видя дороги. И всё думала, всё пыталась
понять, зачем она так зло, так некрасиво пошутила?