Коробочка с сюрпризом

      Я неторопливо шла по улице, когда со мной поздоровалась идущая навстречу молодая женщина с ребенком. Машинально ответив на приветствие, я попыталась вспомнить, кого же она мне напоминает. Впрочем, стоит ли слишком заморачиваться, мало ли знакомых и не очень встречаются на пути. Особенно, если учесть количество учеников, с которыми пришлось заниматься все эти годы. Ученики... Да ведь это же бывшая ученица, она стала совсем взрослой, вот и не узнала, но, конечно, сразу вспомнила ту очень давнюю историю.

     Однажды моя бывшая коллега попросила немного подтянуть английский у своей дочурки.  Конечно, пришлось согласиться, знакомая все-таки, как тут откажешь?
 
     Жили они довольно далеко от моего дома, и девочку приводил папа вечером, после работы. Обычно родители оставляют ученика, а сами уходят на время урока. Но на улице было холодно, машины нет, и мне стало жалко выгонять уставшего работягу болтаться целый час по темным улицам, поэтому он устраивался в кресле, стоявшем неподалеку от нашего стола и, наверное, просто дремал. Ведь смартфонов тогда еще ни у кого не было, так что усталость и английские времена на кого угодно подействуют расслабляюще.
       Дочка же, назовем ее Танечка, оказалась милой худенькой малышкой, лет девяти. Ну да, третий класс. Крайне старательная, аккуратная  и смышленая, она мне очень понравилась. Несмотря на довольно поздний час, когда позади был школьный день, уроки, еще какие-то дела, наши занятия ее, казалось, отнюдь не напрягали. Эта умница внимательно слушала объяснения, запоминала довольно сложные конструкции и безропотно выполняла все предлагаемые ей упражнения. Иногда я давала ей домашние задания, и на следующий урок они неизменно красовались в ее чистенькой тетрадке.
 
     В общем, заниматься с этой симпатичной маленькой ученицей было легко и приятно. Мы часто шутили и смеялись. И английская грамматика продвигалась «на ура»!

     Можете себе представить, в какой ступор я впала, когда однажды, по окончании такого урока, после ухода папы с Танечкой, моя  собственная дочка, которой в то время тоже было лет восемь-девять, заявила:

     - Эта твоя ученица – воровка! Она крадет мои игрушки! У меня пропали несколько киндеров. Пусть она перестанет!

     Надо сказать, что некоторое время назад Танюша, по окончании занятия, очень вежливо попросила у меня разрешения посмотреть на дочкин уголок, в котором стоял самодельный домик, населенный фигурками из «Киндер-сюрприза». Конечно я разрешила. И пока мы с ее папой буквально пять минут поговорили об успехах дочки в английском, девочка разглядывала игрушки, усевшись на полу, за креслом.

     С тех пор это вошло в привычку: после урока, с моего разрешения,  она несколько минут играла в уголке.
 
     И вдруг такое страшное обвинение! Я хорошо знаю мою дочку и отлично понимала, что ее слова – вовсе не пустой звук. Но ведь она вполне могла просто ошибиться. Поэтому мне на ум пришли другие варианты:

     - Может быть, фигурки просто куда-то завалились? Такое ведь бывало! Поищи получше. А потом, почему ты думаешь, что их взяла именно Таня? Ко мне приходит много учеников, да и твои подружки нередко здесь бывают. Разве я могу вот так огульно обвинить девочку в краже? Сама подумай!

     Марина вроде бы согласилась с моими доводами, но все-таки, как потом оказалось, предприняла кое-какие меры для защиты своих любимых киндеров.
 
     После очередного занятия с Таней,  моя дочка,  со слезами на глазах, потянула меня за кресло, к своему уголку:
 
     - Вот! Это точно она! Воровка! Украла  мой любимый домик с привидением!


      В уголке красовался кривовато пришпиленный листок с крупными печатными буквами: « НЕ БЕРИ МОИ ИГРУШКИ! А ТО ТЕБЕ БУДЕТ...». Дальше шло изображение рожицы, напоминающей черепушку с костями, типа предостережения: «Не влезай – убьет!»

     - Вот тут было мое привиденьице! Оно всю неделю тут стояло, а теперь пропало! Я его специально рядом поставила, чтобы отпугнуть!

     Мда... ни грозное объявление, ни игрушечное привиденьице не помогли... А я поняла, что Марина вовсе не ошиблась. Пора в корне пресечь это безобразие. Конечно, киндеры – копеечные фигурки, но для моей дочки это был – целый мир, со своей жизнью, волшебными историями! У нее вообще было крайне мало игрушек – годы-то какие были бедные. Да и невозможно мириться с каким бы то ни было воровством!

     Но для начала мне все-таки хотелось убедиться самой. Того урока я ждала с камнем на душе. Как же хотелось, чтобы мы ошибались!  Да, я сама посадила симпатичную киндеровскую птичку-прищепку на самый край крыши киндер-домика. Занятие шло своим чередом, умненькая Танечка добросовестно писала предложения, папа, как обычно, дремал в кресле. А я изо всех сил старалась вести себя как обычно, и пыталась немного расслабиться, надеясь, что все это – какое-то дикое недоразумение. Сейчас урок закончится и мы с Маринкой будем ужинать, а вечером, уложив ее спать, я, как обычно начну писать волшебную историю, на этот раз - про голубенькую птичку-прищепку.

     Про себя я уже решила, что буду стоять рядом с игрушечным уголком и сделаю все возможное, чтобы у девочки не возникло соблазна сунуться туда. Мне было так стыдно за свои подозрения и за приготовленную «приманку».
 
     Что бы вы думали?  Танечка попросила попить. И когда я вернулась из кухни со стаканом, птички уже не было на месте! С грацией робота я протянула ей воду, девочка торопливо сделала глоток и спешно засобиралась домой. Я с упавшим сердцем наблюдала, как ученица долго и неуклюже возилась в прихожей с сапожками, а потом одной рукой никак не могла справиться с пальто. Ведь другой рукой, напряженно прижимаемой с телу, она помочь себе не могла. Было совершенно ясно, что именно там, в рукаве кофточки, она прятала довольно крупную злополучную птичку.
 
     Я прямо-таки всей кожей ощущала эту наэлектризованную атмосферу. От напряженных неестественных движений девочки, ее нервно стиснутых губ и бегающего взгляда пробивал озноб. Ничего не замечающий папа, явно предвкушающий домашний отдых, добродушно журил дочурку, помогая ей надеть пальто, застегивал пуговицы и даже сам завязал шарфик. А та, наконец-то, опустив руку с добычей в карман, слегка расслабилась, но, прощаясь, обожгла меня настороженным взглядом широко распахнутых темных глазищ.
 
     Все это время я на полном автомате говорила какие-то обычные, ничего не значащие, слова, лихорадочно прокручивая в голове варианты. Как же повести себя? Строго попросить показать спрятанное в рукаве? Как не допустить этой совершенной беспардонной кражи?
 
     Но мне становилось плохо уже от одной только мысли о том, как все это будет выглядеть. Да папа, наверное, тут же скончается от инфаркта! Позорище-то какой!

     Прекрасная,  дружная, неплохо обеспеченная, довольно известная семья. Они как раз недавно победили в каком-то городском семейном конкурсе: все играют на разных музыкальных инструментах, отлично поют, танцуют. Уважаемые  родители, умница старшая дочь, воспитанная, подающая надежды младшая... на уроке, практически на глазах у двоих взрослых нагло обворовывает дочку учительницы... А ведь с ее мамой мне еще порой приходится встречаться на работе. Как мы поглядим друг другу в глаза?

     Кляня себя самыми последними словами, я так и не нашла силы не позволить маленькой воровке уйти безнаказной.
 
     - Паршивая интеллигенция! – ругала я себя. - Почему я отчетливо представляю, какую бомбу взорву, схватив за руку негодяйку, и при этом не защищаю родную дочку? А то я не знаю, как дороги ей эти игрушонки, почти что члены семьи!
 
     Наверное, по моему лицу Марина сообразила, что меня пока лучше ни о чем не спрашивать. Но я сама твердо заверила ее, что смогу разрулить эту ситуацию и пусть она не беспокоится.
 
     На следующий урок я была спокойна и полна решимости. Провела его, как обычно, разве что не шутила. И когда занятие закончилось, дала Тане небольшую  пластиковую коробочку от плавленого сыра, велела ее убрать в рюкзачок и открыть дома, сказав, что это – специальное домашнее задание для следующего раза. Сославшись на неотложные дела, я проводила визитеров без долгих разговоров.

      И вот опять четверг. Воспитанная Танечка с папой, Уставший родитель дремлет в кресле, а старательная ученица покорно выводит английские фразы. Правда, она ни слова не говорит о домашнем задании. Ну что же, не будем торопиться. Урок подходит к концу, и мне ничего другого не остается, как спросить:

     - А домашнее задание ты сделала?

     Ни слова не говоря, девочка вынимает знакомую коробку, и затравленно смотрит на меня.

     - Положи ее вон туда на стол, - я  спокойно складываю учебники и тетрадки, и девочка поспешно устремляется в прихожую. На этот раз папе вовсе не приходится помогать шустрой дочурке. Она оделась в две минуты.
 
     Закрыв за ними дверь, я с замирающим сердцем подхожу к столу и беру коробку. Тяжеленькая. Открываю. На самом верху, среди киндеровских фигурок  лежит голубая птичка-прищепка, из под нее виднеется домик с привиденьицем,  а под ними всеми, на самом дне, маленький листочек, на котором написано моей рукой: « Положи сюда все, что ты взяла!»

     Я больше не видела эту ученицу. Сначала она заболела, потом были длинные каникулы, потом еще что-то. Марина получила свои игрушки с забавными рассказиками. Все свела к тому, что они просто «совершили волшебное путешествие»...

     Я никому и никогда не рассказывала эту историю. Да, честно говоря, ее бы и не вспомнила, если бы не эта неожиданная встреча... Какая-то маленькая деталь позволила мне узнать выросшую девочку, и в голове яркой молнией высветилось это воспоминание.
 
     Пройдя несколько шагов, я не удержалась и оглянулась. Та симпатичная молодая женщина, будто почувствовав мой взгляд, тоже повернула голову и тревожно глянула широко распахнутыми темными глазищами. Мы синхронно слабо улыбнулись друг другу, а я поняла, почему мне вспомнилась эта история. Ребенок, сидевший у нее на руках весело помахал мне обеими ручонками, в которых были зажаты «Киндер-сюрпризы».