Ещё раз о плагиате

   Если кто-то ещё скептически относится к тому, что Ф.Крюков написал первооснову "Тихого Дона" (потом ткань романа пытались перекроить и замаскировать плагиаторы), то предлагаю посмотреть на левую картинку. Между написанием двух отрывков, представленных на ней, фактически прошло более двадцати лет. Первый фрагмент из раннего рассказа Крюкова «Гулебщики» (подписан псевдонимом А.Березинцев, «Исторический Вестник», октябрь 1892), а второй из «Тихого Дона». Для большей наглядности позволил себе использовать цвет.

   Перед нами не только похожие интонации, но и почти дословный (дюжина одинаковых слов!) перенос композиции. Крюков через два десятилетия точечно воспроизвёл в романе мотивы из своего раннего рассказа. Здесь нет красивых метафор, которые бы стоило запоминать для будущего использования, а лишь бытовая зарисовка — курган, легли, родитель–покойничек (царство ему небесное), желание поджиться, обращение рассказчика «братцы» и внезапная болезнь живота. Такое запоминается, если случалось с самим автором или он слышал (записал) чей-то рассказ. В «Гулебщиках» глагол «поджиться» употребляется в литературе впервые и он уникален. Желание поджиться вполне соотносится в романе с поисками клада, хотя в контексте рассказа смысл иной. Находим этот глагол и его производные в других работах Фёдора Дмитриевича ещё 15 раз (!). В «Тихом Доне» он звучит четырежды, включая: «...Я, сынок, поджился там неплохо» (ТД: 6,IX, 93).

   Эту микросюжетную параллель надо встроить в рамочку, повесить на стену и показывать всякому сомневающемуся в шолоховском плагиате.

   «Адепты Шолохова» часто твердят: «если бы Крюков готовил такой масштабный роман, то его современники о том знали бы непременно, а так тишина». ЭТО  НЕПРАВДА!. Современники не только знали, но и писали, что Фёдор Дмитриевич занимается созданием большого произведения о жизни казаков. На правой картинке тому доказательство.
   
  (Это фрагмент заметки «По станицам. (Дорожные впечатления)» в газете «Вольный Дон» № 127 от 8 сентября 1917, стр.4.)
 
  Упомянутые в газетной заметке «Русские Записки» (жёлтое подчёркивание), это переименованный в сентябре 1914 журнал «Русское Богатство». Под таким названием он выходил до марта 1917 (издание было приостановлено петроградским градоначальником), но после небольшой паузы вновь обрёл довоенное название.
 
   Прокомментирую подчёркнутое красным: важно понимать, что корреспондент газеты (его подпись отсутствует) сам выдумать это не мог, а значит, услышал от писателя. Крюков же со своей стороны не мог делиться с интервьюером о задуманном, будучи на «нулевой отметке». Безусловно, к тому моменту работа над «Тихим Доном» шла уже полным ходом…, и как минимум добрая половина романа вчерне была создана. Всё писалось почти «он-лайн», но время вносило свои коррективы, шло переосмысление событий, а потому делались вторые и даже третьи редакции текстов.

   Некоторые мои оппоненты говорят, что плагиатом нельзя назвать пересказ Шолоховым протографа Крюкова. Господа, во-первых, пока протограф сокрыт за семью замками, мы не можем судить — это пересказ или точечная обработка. А во-вторых, если я вижу, что в совершенно постороннем тексте Крюкова наличие 50% таких же слов, что и «Тихом Доне», то проценты в прямом протографе романа априори будут гораздо выше, что позволяет мне смело заявлять о плагиате. Докажите обратное, и тогда я прислушаюсь к вашему экспертному мнению.

   Читатели могут справедливо спросить — а как же быть с «Поднятой целиной» и с другими произведениями Шолохова? Этим вопросом многие задавались и раньше. Исследователь «Тихого Дона» Алексей Неклюдов пишет о высказывании писателя Сергея Семанова — шолоховского апологета:

   «Семанову принадлежит еще одно немыслимое при жизни Шолохова признание (в "Новом мире", 1988 г., № 9): " Итак, «Поднятая целина» была написана за исключительно сжатый срок" (контекст у Семанова таков, что - не более 3-4 месяцев; речь, конечно, идет о первой книге ПЦ). Думаю, что в обозримом будущем общественность узнает о причинах "исключительно сжатого срока" написания 1-й книги ПЦ, и о том, кто дал Шолохову по меньшей мере первоисточник ПЦ".

   Спешу «порадовать» читателей — недавно мне удалось найти базового автора повести «С кровью и потом», то есть «Поднятой целины». Он уроженец Верхнего Дона, в 1931 году был молодым журналистом. Его имя (оно мало что скажет широкому кругу читателей) с изложением всех подробностей я открою в подходящее для этого время, которое пока не пришло. Есть вероятность, что сей «литнегр» работал на Шолохова и дальше, но это надо будет ещё проверять.