Без названия

Покойники зимой малоподвижны, а к весне начинают оттаивать и ползать. Вот и сегодня пригрело
солнце и покойник, видимо, с дачного поселка рядом, заполз на крышу, движимый какой–то тягой из прошлого и рухнул оттуда вместе с грудой снега и льда. Вышедши посмотреть на грохот, увидел, что из–под упавшей кучи торчат только покойницкие дешевые туфли, в которых хоронят из экономии. Что ж! Пускай теперь лежит до весны, а там уж он сам как–нибудь уползет. Это, конечно, печальное зрелище — когда покойники, оттаяв, ползут, повинуясь давно прошедшим, но как–то застрявшим в них мотивам оставившей их жизни. Когда–то был человек, мужчина ли, женщина ли, ребенок, ходил, думал, мечтал, переживал, делал какие–то поступки, работал — а сейчас, в виде сутулого мерзкого пугала, стоит около сарая, бессмысленно перебирая инструмент. Нет ни цели, ни какого–то последовательного действия в этих движениях — нет, это неизвестное прошлое через него шевелит руками, прикасаясь к стенам, инструментам, дровам. Вот криво, шатаясь, подходит к нему ещё один, охватывает его руками — что это? может, это какие–то прошлые чувства, может, это бывшие возлюбленные? увы, нет ничего в их пустых глазницах, только комья земли. Схватившись, стоят они возле сарая и можно только догадываться, что было за прошлое, привязанность, любовь — протянувшаяся сквозь время и землю к тем, в ком личность давно угасла, оставив лишь тлён. Взяв вилы, я вытолкал их в кусты. Прошлого нет; но логика говорит мне, что тогда нет и настоящего; но что это тогда? Не знаю. Так или иначе, покойников лучше гнать — потом трудно найти то, что они растащили, да и вид у них не особо приятный.