F-86

Однажды знакомая девушка, удивившись тому, что я опознал на фото F–86 "Сейбр", спросила: "Ты так много знаешь... тебе нравится военная история?" Я ответил: "Когда-то нравилась". Она спросила: "А потом?". "А потом,– ответил я,– повзрослел. Налёт романтики куда-то ушёл, зато я очень отчётливо осознал, что она состоит из неимоверно огромной груды лжи вокруг очень мерзкой и неприглядной правды". И сам на ходу понимая про себя что-то новое и удивляясь себе, рассказал ей вот что:

Я, как и практически все, рождённые в СССР, был воспитан на героизме Великой Отечественной. И вся последующая информация, которую в СССР предпочитали не афишировать, сделала парадную глянцевую картинку реальной и далеко не столь красивой – но не изменила и не сможет изменить главного. Тем не менее, переломной точкой, определившей моё отношение к войне в целом, стала передача, которую я увидел по советскому телевидению примерно в 89-м году, когда мне было 14 лет. Тогда были очень популярны телемосты, обмены опытом и прочие подобные мероприятия, крепившие и подчёркивавшие нарождающуюся советско-американскую дружбу. И вот, по телевизору заслуженный военный лётчик, орденоносец, рассказывал, как для них организовали встречу с "коллегами" – американскими лётчиками, воевавшими в Корее. Как ветераны, воевавшие с обеих сторон линии фронта, братались, пили-ели, травили военные байки, выясняли, кто с кем мог встретиться в небе... И совершенно неожиданно по мере рассказа об этой идилии оказалось, что мне всё больше хочется задать этому военному лётчику, герою, ветерану и орденоносцу, простой и важный вопрос: "Скажи, а когда именно ты был мудаком? Тогда, когда давил на гашетки и убивал вот этих славных ребят, твоих новых друзей? Или, может быть, сейчас, когда сел за один стол с теми, кто убивал твоих предыдущих товарищей?".

Конечно, изменение мировоззрения – процесс не одного дня. Но именно та передача привела меня к отчётливому пониманию: на войну можно идти тогда и только тогда, когда ты абсолютно и полностью уверен, что с другой стороны – люди, которые жить не должны. Такие, что ты им и через пятьдесят лет вцепишься в глотки. Ну ладно, пусть не вцепишься – но за один стол точно не сядешь. Как ни один из моих дедушек не сел бы за один стол с матёрым эсэсовцем. Если ты идёшь на войну, если ты как угодно этой войне помогаешь и поддерживаешь – ты становишься массовым убийцей. Прямым или косвенным. Берёшь на себя моральную ответственность и за намеренные, и за случайные, и за косвенные жертвы. И оправдать тебя может только абсолютная уверенность в том, что с другой стороны – преступники, которые заведомо заслужили "вышку", и их пособники. Чем заслужили? Я вижу только один бесспорный вариант: заслужили, если пришли с оружием убивать твоих близких. Все прочие – существуют скорее теоретически и очень напоминают ту самую гору лжи.

Высказывая эту точку зрения в последующие годы, я неизменно слышал, что полностью неправ, что если бы побывал на войне – сам понял бы, насколько это глупо, что солдаты – люди подневольные, идут куда скажут и бьют кого скажут, и вроде как военный должен даже гордиться своей готовностью к подобному, а чисто по-человечески с другой стороны – точно такие же солдаты, которые ничего плохого не сделали, просто есть такая профессия – "Родину защищать". Особенно часто и ярко в этом духе высказывались члены семей так называемых "профессиональных военных".

После университета меня неоднократно приглашали в различные силовые структуры. И там была бы возможность заниматься довольно интересными вещами на довольно приличных условиях. Я отказался от тех предложений и не жалею об этом. Причиной отказа стало то, что там требовалось надеть форму и пообещать выполнять приказы. Именно это меня не устроило. В те годы у меня выкристаллизовалась чеканная формулировка: "В мире есть только один человек, который вправе определять, когда и в кого я буду стрелять – я сам. Никому другому я этого права никогда не доверю".

Есть много вещей, в которых я с огромной радостью оказался бы неправым – но время убедительно подтвердило мою правоту. Четырнадцать месяцев назад такой  вещью стало решение ни в каком виде не иметь дела с подобными структурами. А "подневольным людям" я могу сказать только одно: мы не выбираем, в какие времена жить, но в любое время каждый из нас может выбрать – останется ли он человеком. И я благодарен той передаче за то, что она помогла мне принять такое решение.

(c) Softwarer,
апрель 2023