Сто лет гнева 5. Гнев Мани

Сто лет гнева – 5. Гнев Мани.

Праздник Бемо

Индия. Век пятый. Большая толпа людей собралась на большой площади возле небольшого монастыря последователей Мони. Собирались от нешгодования тому, счто сначала царь царей Ирана принял Мони и его веру, и новая вера распостранилась пл всему Востоку. Мони считал высшим сушеством душу, а тело считал лишь формой, и чтобы убедиться правду его учения, по приказу царя отделили тело от души Мони. 

Мани; (14 апреля 216 в Мардине, Ктесифон, Парфянская империя — 274 или 277, Гундешапур, Сасанидская империя) — духовный учитель, основатель манихейства, древнеперсидский художник и поэт. Настоящее имя — Сураик, сын Фатака (др.-греч. ;;;;;;;;). В середине 3 века он создал свою веру Манихе;йство, дуалистическое религиозное учение, сочетавшее элементы христианства, зороастризма, буддизма и некоторых других верований; по манихейским источникам, оно представляет собой восстановление первоначальной истинной религии. Название – по имени основателя Мани.
Manichaeorum haeresi) — синкретическое религиозное учение, возникшее в III веке в государстве Сасанидов (на территории современного Ирана). Названо по имени своего основателя — Мани с добавлением эпитета «живой» (M;n; ;ayy;').
Мони первоначально проповедовал свою веру в Индии, как дальние восточные окраины Ирана, в которых в то время процветал буддизм. Правителем сасанидского Ирана, он был принят. Но по приказу следующих царей Ирана Мони был казнен. И все же в течение несколько веков в Индии и часть Китая поклонники новой веры отмечали день рождения Мони.
Гнев мони превратился в праздник надежды на всепрощание Бога…
В Индии он назывался праздник Бема.
В Индии праздник Бема отмечается в последний день поста, в память о мученической смерти Мони на престоле Бема (от греч. ;;;; «ступень, возвышение, алтарь»; это слово заимствовано в семитские языки). Бема — пятиступенчатое воз¬вышение в храме, на котором, согласно источникам, восседал Мани при жизни, когда читал свои проповеди.
Оно также символизирует престол эсхатологического судьи, на который он воссядет после конца света. Праздник отмечался весной (февраль/март) и начинался в вос¬кресенье; ему предшествовал строгий 30-дневный пост.
В праздничную ночь избранные собирались вокруг трона Мони (висячего ложа Мони), состоявшего из пяти ступеней, и исповедовались в своих грехах в течение года. По их словам, Мони спускается в полночь, восседает на троне и прощает грехи исповедующимся верующим.
Добродушный рассказчик начал торжество незримо, привлек внимание толпы, выполнил различные таинственные действия, тьма вечера и волна света от огня свечей и множества благовоний создали неповторимую церемонию и великолепный эффектный спектакль, который сделал не оставить никого равнодушным.
Рассказчик вышел на середину большой площади, стал перед горящим огнем и пропел Богу хвалу:
- Я разрываюсь вместе с тобой и падаю ниц с сердцем, полным чистоты, и с языком, богатым правдой, восхваляю тебя, о Великий Боже, о Отец Света и субстанция всех светов.
О Господь, Ты объект нашей хвалы и благословения.
Любящий Тебя есть тот, кто любит Твоих ангелов, Твоих избранных, Твое слово, славу Твоего величия и то, что хорошо и прекрасно в Твоих очах, как Ты Бог, от Которого вся истина, жизнь, свет и святость берёт начало
Его коллеги и все последователи Мони стояли на каждом углу площади и повторяли молитву, прочитанную Рави.
- Я разрываюсь вместе с тобой и падаю ниц с сердцем, полным чистоты, и с языком, богатым правдой, восхваляю тебя, о Великий Боже, о Отец Света и субстанция всех светов..."
Рассказчик еще раз поклонился огню, сложил руки в приветственном жесте и сказал сначала тихо:
- Мони, привет...
Потом крикнул громче:
- Хаййо, Мони! (Есть Мони)
Последователи Кеша радостно пожимали друг другу руки и повторяли:
- Хаййо, Мони!
Рассказчик повернулся к народу и сказал с радостью:
- Хаййо, Мони! Мони есть! Мони вечный!
И повторили его последователи.
- Хаййо, Мони! Есть Мони! Мони вечный!
Рассказчик продолжил:
- Приветствую тебя, кто придет из тьмы!
Подписчики повторили.
- Этим вечером появляется дух Мони и очищает нас от греха.
- Тот, кто совершил грех и намерен очиститься, должен омыться в водах Ганга и отдохнуть посреди этой площади. Это не обычная вода, это вода жизни. Цель интерпретации Мони термина «вода жизни», которую он много раз использовал в своих трудах, - это духовная вода, которая ведет к чистоте человеческой души.
Помощники вели людей к реке.
Рассказчик приказал:
- Очищаем себя водой.
Тысячи мужчин и женщин, старых и молодых, двинулись к воде. Такое празднование повторялось каждый год, а основное предназначение его было известно большинству. Несведущие люди тоже шли невольно в надежде избавиться от своих грехов.
Малайамин взял жену за руку и указал на Гангу. Мохмохан подчинилась приказу мужа, но на самом деле вошла в воду с желанием своего сердца. Затем они оба надели сухую одежду и сидя на коленях слушали слова ведущего.
Под музыку мираданга и флейты рассказчик вспомнил слова Мони:
- Не люби ни золота, ни серебра, ни мира. Не будь сыном только своих родителей, не привязывайся к благоухающему венку и не наслаждайся красивой улыбающейся женой, не привязывайся к похоти тела и ложным теням...
Последователи повторяли:
- Не привязывайся к похоти и ложным теням"...
Рассказчик резюмировал:
- Потому что "Ты не из этого места и корни твои не из этого мира", сказал наш великий мудрец Мони.
И все люди повторяли:
- Потому что "Я не отсюда и корни мои не от мира сего"
После того, как все ученики омылись водой Ганга, рассказчик небрежно сказал:
- О, тот, кто брызгал водой и думал, что ты очистился от всех своих грехов. Знайте, что тело — это одно, а ум — совершенно другое.
Все повторяли.
- О вы, плескавшиеся в воде и думавшие, что очистились от всех своих грехов, знайте: Мони ушел из секты муггтасила, потому что не считал омовение в воде и физическую чистоту истинной чистотой. Он считал, что омовение возможен только через одухотворенность и просветление. Он ставил духовное влияние выше физического. Уход от мирских стремлений, погашение потребности тела, приближает человека к Богу и самопознанию, делает путь к своей сущности чистым и праведным. Он считал мир долиной крови и слез, а человека птицей, обреченной на плен, скитания и бездомность.
Мохмохан, который слушал речь рассказчика, как только церемония была совершена, прошептал:
- Это учение полностью противоречит учению религии Маздаясно.
Малаямин закрыл её рот пальцем:
- Грех нам с тобой выступать в этом клубе с великими мира сего.
Вынуждена была замолчать женщина.

Когда все кающиеся закончили церемонию омовения и дождались прихода Мони на площадь, продолжилась зрелищная церемония, включающая в себя самые важные моменты жизни Мони.
Ароматный ладан постепенно сжигался в сотнях мест и делал воздух приятными. Музыка играла тихо. Рассказчик стоял перед светом камина и свечей, его золотые одежды сияли сотней цветов, и он казался больше, чем был. Он оставался неподвижным и лишь немного открывал губы, но громким сильным голосом подбирал слова с определенным ритмом, и казалось, что Рассказчик молчал и от его имени говорил ангел.
С одной стороны некоторые из приверженцев веры заняли место сбоку от сцены, подвергая свои тела страданиям и отвлекая внимание публики от Рави.
В конце ведущий заключил:
- Смотри, какое великое учение заповеди Мони. Итак, Мони с нами.
Все повторяли:
- Мони с нами!
- Мони жив! – сказал ведущий
Все повторяли:
- Мони жив!
- Мони наш спаситель!
Все повторяли:
- Мони наш спаситель!
- Хаййо, Мони!
Все повторяли:
- Хаййо, Мони!
- Хаййо, Мони!
- Хаййо, Мони!

Тогда монах объявил, что сейчас начнется обряд покаяния людей, который будет продолжаться почти до утра. Потому что вечный дух Мони уже присутствует и ходатайствует перед Богом, чтобы люди могли быть помилованы.
Тайный советник царя Малаямин ждал этого момента больше всего на свете. Он думал, что молодая, красивая, но нелюбимая жена поймет свою ошибку и подготовится к семейной жизни и рождению детей. Но оказалось, что это только его желание. Поговорим об этом позже.
В целом пестрота мнений и сект, сильно отличавшихся друг от друга, приводила к ослаблению веры и доверия людей. Но познание этой важной доктрины была не единственная цель сыщика Малаямина в ту ночь. На самом деле предводитель индийских мудрецов проводил много времени на этом многолюдном празднике не только для расширения своих религиозных взглядов. Конечно, у него было много обязанностей, и в следующей главе мы видим, как ему удавалось их выполнять.
(продолжение следует)