Лекция1. Аристотель о добродетели и справедливости

Лекция в видеоформате: https://youtu.be/x8yHhMUyJcM

Аристотель – один из немногих древнегреческих философов, знание взглядов которого крайне важно для понимания современных представлений о справедливости и современных политических теорий. Но что сам Аристотель говорил о справедливости?
В первую очередь надо сказать, что Аристотель является разработчиком особого этического подхода – этики добродетелей. Это такой подход, который в центр размышлений о правильном и неправильном ставит понятие добродетели. Но почему именно это понятие является центральным?
Дело в том, что Аристотель задается самым главным вопросом: в чем высшее благо? Вот этот вопрос по сути основополагающий.
Благо, говорит Аристотель, это вообще то, к чему всё стремится, что-то объективно хорошее. Блага могут относиться к телу (например, здоровье), к душе (то есть какие-то качества души, то есть какие-то добродетели, разумность, наслаждение) и к внешним обстоятельствам (например, власть или богатство – это внешние блага). Но высшее благо – это счастье, или блаженство, или благополучие, или хорошая жизнь (все эти термины можно использовать для перевода греческого слова «эвдемония»). Счастье является высшим благом, потому что если ты счастлив, то ты уже ни к чему не стремишься, счастье – это самоцель, а все остальные блага – это обычно только средство для достижения этой высшей цели.
Так или иначе, если человек хочет достичь счастья, то он должен развивать определенные качества своей души. Аристотель называет их добродетелями. Таким образом, при первом приближении мы можем определить добродетели как средства достижения счастья. То есть, что ведет к счастью – то, по определению, и есть добродетель. И тогда всё просто. Следовать добродетелям по определению значит стремиться к счастью. А если быть точнее – практиковать добродетели – это значит делать что-то, что доставляет удовольствие само по себе. Дело в том, что человек по природе существо со свободной волей, обладающее душой, и поэтому человек задается вопросом, как поступить в той или иной ситуации. Так вот добродетельный человек – это по определению тот, кто знает, как поступить в той или иной ситуации, чтобы достигнуть счастья.
Но тут есть нюанс. Аристотель считает, что на самом деле никто точно не знает, что именно ведет к счастью. Добродетели ведь имеют отношения к нашей психике, к душе, но есть ведь ещё и внешние факторы, от которых счастье тоже зависит. Тут мысль Аристотеля такова, что если человек сможет развить в себе какие-то добродетели, то даже какие-то случайные невзгоды и превратности судьбы вряд ли помешают человеку быть счастливым. Поэтому добродетели – это не прямо 100%-ная гарантия счастья, но что-то близкое к этому (потому что в основном наше счастье определяется состоянием души). По крайней мере, без добродетелей счастье, по Аристотелю, точно невозможно. Но вообще для счастья нужны как развитые добродетели, так и достаточное количество внешних благ и определенного везения, от того, что Аристотель ещё называет благами-возможностями.
Пока всё прекрасно. Добродетели оправдываются высшей целью - счастьем. Добродетели – это то, без чего счастливая жизнь невозможна.
Но вообще-то, когда смотришь на перечень добродетелей, которые выделил Аристотель, не совсем понятно, почему они должны рассматриваться как залог счастья. Тут и мужество, и благоразумие, и уравновешенность, и щедрость, и благородство, и негодование, и чувство собственного достоинства, и скромность, и чувство юмора, и правдивость. И вообще, когда Аристотель выделяет те или иные добродетели, главным критерием отнесения к добродетелям выступает то, хвалят ли обычно человека за определенное качество души или нет. Но тогда получается, вопрос не в том, ведет ли это качество к счастью, а одобряется ли оно другими людьми! То есть тут Аристотель делает шаг от счастья к нравственности. Якобы счастье заключается в нравственном совершенстве – калокагатии. Но с чего это вдруг счастье состоит в социально одобряемых характеристиках? Почему нельзя просто сказать, как говорят многие современные «психологические тренеры», что для счастья нужно уметь принимать то что есть, и видеть во всем положительные стороны, вместо того, чтобы развивать целую систему добродетелей?
И вот тут важно понимать, что Аристотель не мыслит человека в отрыве от других людей. Для Аристотеля счастье – это реализация «природы человека». А природа человека состоит не просто в том, что человек – это разумное животное, но и в том, что человек – это животное политическое (т.е. коллективное, социальное).
Почему человек не мыслим в отрыве от общества:
Не просто потому, что
- без общества человеку сложно выжить, и общество предоставляет ему какие-то внешние блага,
И не только потому что
- человек как личность формируется обществом; и все качества, которые у нас есть и которые можно называть человеческими (разум, речь и так далее), формируются через воспитание и социализацию.
А ещё (и для Аристотеля это самое важное) потому, что
- человек «по своей природе» стремится жить с себе подобными. Он реализует себя, свой потенциал, только в обществе. Без общества невозможно реализовать себя, невозможно почувствовать себя счастливым. Человек без общества не самодостаточен и его разумная природа не может реализоваться!
Поэтому счастье возможно только в сообществе. И получается, что добродетели – это такие свойства души, которые по сути говорят нам о том, как мы должны вести себя с другими людьми. Добродетельный человек – это тот, кто правильно себя ведет в обществе!
И причем полностью добродетельным является не просто тот, кто поступает согласно тому, что требует добродетель, но тот, кому доставляет удовольствие следовать добродетелями (раз уж цель не просто в том, чтобы «ужиться» с другими, но и в том, чтобы реализовать себя, развить свой потенциал, свою природу).
И тут всё переворачивается с ног на голову. Вроде как сначала мы говорили, что добродетель – это то, что ведет к счастью. Ты просто должен понять, какие качества души тебе необходимы, чтобы получать полноценное удовольствие от жизни, и развивать их. Но теперь получается, что всё наоборот: у нас есть перечень качеств, которые необходимы для жизни в обществе, и ты должен развивать себя так, чтобы получать удовольствие от того, что ты выражаешь эти свои качества на практике. Не в том добродетель, что ведет к счастью, а счастье определяется как то, что соответствует добродетелям: не добродетель определяется счастьем, а счастье – добродетелями.
Вообще, если человек – существо общественное, то тогда всё в принципе логично. Тебе нужно развивать не те качества, которые нужны лично тебе (типа оптимизма или что-нибудь в этом роде), а качества, которые нужны всему обществу. Если человек вне общества немыслим, то значит высшее благо человека равно благу общества, в котором он живет. Отсюда и все добродетели. Отсюда и наука «политика», которая, по Аристотелю, изучает, как достичь благо общества. И эта наука - политика, по Аристотелю, является главной наукой. Цель политики – привить гражданам хорошие качества души, то есть добродетели.
Вот только с позиции сегодняшнего дня представление о том, что человек должен развивать какую-то свою «природу», и только развив её, он станет счастливым, могут показаться сомнительными. На самом деле человек может быть счастливым и без развития всех этих добродетелей, и даже без существования в обществе! Конечно, общество нужно человеку, чтобы стать человеком и обрести какую-то самостоятельность, но вряд ли общество так уж необходимо, чтобы достигнуть блаженства: тут порой требуется как раз уединение. Но если так, то нельзя сказать, что «идеал общества» и «идеал человека» совпадают. А значит, «общее благо» (благо общества как целого, как своего рода организма) может противоречить благу индивида. Но Аристотель подобную возможность, к сожалению, вообще не рассматривает.
Тут ещё такой момент. По Аристотелю, человек – существо деятельное. Поэтому для достижения счастья нужно не просто иметь какие-то качества души, но и практиковать их. Ты получаешь удовольствие именно от практики (по крайней мере, так считал Аристотель). А практиковать их можно только в обществе. Причем для этого требуется какой-то минимальный набор внешних обстоятельств. Нельзя практиковать щедрость, например, если тебе нечем делиться. Опять же, здесь ключевым является представление о том, что человек – существо общественное. Потому что, как мне кажется, если бы это было не так, то наверное можно было бы говорить, что для счастья просто нужны какие-то черты характера, качества души сами по себе, а не собственно их практика. Не понятно, почему счастье должно заключаться именно в практике качеств души, а не в обладании этими качествами самими по себе.
Но, конечно, практика в любом случае нужна, чтобы познать, в чем именно состоят нужные нам качества души, и в том, чтобы укрепить эти качества.
Тут Аристотель вполне логичен. Он говорит две вещи.
Во-первых, ни одна из добродетелей не дана нам от природы, а все они развиваются через обучение или через формирование привычки. Добродетель – это приобретенное качество. Но это значит, что для того, чтобы достичь блаженства, надо практиковать определенный образ жизни, а не просто абстрактно знать, в чем он состоит. Через учебники ты ничему не научишься. А через практику ты обретаешь особую (практическую) мудрость, которую Аристотель называл «фронезис». Короче говоря, чтобы плавать – надо плавать.
Во-вторых, как мы можем понять, что является добродетелью, а что нет? Аристотель говорит, что добродетель – это середина между двумя крайностями. И показывает это на различных примерах. Каждую добродетель он описывает как такую середину. Например мужество – это середина между трусостью и бесстрашием. Но вот только точнее определить добродетели вряд ли получится. Потому что дальнейшие уточнения достигаются только через практику, через опыт.
Вот почему практика всё-таки нужна. Во-первых, чтобы понять, в чем добродетель, во-вторых, чтобы укрепиться в ней.
После такого анализа этики добродетелей можно перейти ко взглядам Аристотеля на справедливость. А справедливость по Аристотелю – это просто одна из добродетелей, которая относится к неразумной части души, а именно к страстям, и справедливость – это по сути нрав, привычка поступать по отношению к другим людям определенным образом. Но эта привычка, конечно, должна направляться разумом. Поэтому как справедливость, так и другие добродетели, связанные со страстной частью души, тесно связаны с фронезисом, с практической мудростью, как добродетелью разумной части души. Они по сути взаимозависимы В любом случае, это такая добродетель, которая приносит благо скорее другому лицу, а не тебе лично.
Но справедливость, по Аристотелю, можно понимать двояко. С одной стороны, справедливость состоит в подчинении закону. Здесь предполагается, что закон предписывает нечто правильное, в частности закон предписывает исполнять добродетели. А значит, соблюдая закон, мы следуем всем остальным добродетелям, и достигаем совершенства. Собственно, в воспитании и обучении добродетелям Аристотель и видит сущность государства. И в этом смысле справедливость как следование закону есть вообще центральная добродетель. Причем тут справедливость приносит благо и тебе, и другим. Это такое общее понимание справедливости.
И ещё Аристотель тут выделяет понятие правды. Дело в том, что иногда закон, который содержит общее правило, которое вроде как справедливо, в применении к конкретному случаю дает несправедливый результат. Так вот поступить по правде – это значит вопреки закону, но во имя справедливости.
Ну а с другой стороны, справедливость может пониматься как равенство. И это уже такое специальное понятие справедливости, «собственно справедливость». Так вот в этом специальном смысле справедливость бывает двух видов: уравнивающая и распределяющая.
Распределяющая справедливость – это справедливость, которая касается сферы распределения. Распределять можно, например, награды и почести, деньги и богатства. Тут основное правило в том, что тот, кто большего достоин, должен получить больше. Распределение происходить согласно заслугам, достоинству.
Правда, как определить, кто достоин большего, Аристотель не говорит. Он, наоборот, говорит, что каждый видит достоинство в чем-то своем. Но зато Аристотель очень много внимания уделяет понятиям произвольности непроизвольности (грубо говоря, добровольности и недобровольности), и эти категории очень полезны, когда мы пытаемся определить: заслужил человек чего-то или не заслужил. Если коротко, недобровольно то, что делается под влиянием насилия или по неведению. Соответственно, нельзя поставить в заслугу то, что ты сделал недобровольно. Но вот если ты сделал что-то хорошее из страха или под влиянием особых обстоятельств, то это пограничный случай. В принципе, тут тоже можно говорить о добровольности, потому что насилия же не было, но похвалы за это человек заслуживает уже не всегда. Вообще, поступок сообразно добродетели – это не просто добровольный, но и преднамеренный поступок.
Перейдем теперь к уравнивающей справедливости. Итак, есть распределяющая специальная справедливость, а есть уравнивающая. Так вот уравнивающая справедливость Аристотелем снова делится на две части.
Первая – это справедливость добровольного обмена. Это по сути справедливость договора, или справедливость гражданского оборота. Тут справедливым будет свободный рыночный обмен: ты мне – я тебе. Какую ценность я получаю, такую ценность я должен и отдать. А чтобы понять, равный ли обмен, придумали деньги – и в деньгах измеряют теперь любую ценность. Аристотель выражает это так: в распределении справедливость состоит в равенстве пропорций (чем более ты достоин, тем больше имеешь), а в обмене справедливость состоит в арифметическом равенстве (сколько ты мне, столько я тебе).
Но ещё есть уравнивающая справедливость, которая касается недобровольного претерпевания каких-то страданий, то есть ситуаций, когда ты стал жертвой какого-то преступления или проступка. Это по сути справедливость наказания. Например, когда ты представил другому какое-то благо, но ничего не получил взамен. Или если кто-то причинил тебе вред. Преступление или проступок, по Аристотелю, это нарушение равенства. Но если так, то справедливость состоит в том, чтобы восстановить это равенство! И тут Аристотель критикует так называемое правило талиона: око за око, зуб за зуб. Казалось бы, если справедливость – это равенство, то что, если не принцип «око за око, зуб за зуб» выражает идею равенства? Но Аристотель говорит, что не всё так просто. Потому что задача не в том, чтобы ответить тем же, а в том, чтобы восстановить справедливый порядок. А для этого, возможно, преступнику нужно причинить ещё больше вреда и страданий, чем он сам причинил, чтобы ему было неповадно.
В уравнивающей справедливости, как и в распределяющей, также важны понятия добровольности и недобровольности. Например, Аристотель считает, что если кто-то подарил что-то другому, не получив ничего взамен, то это не означает нарушение принципа равенства. Потому что обычно предполагается, что взамен человек получает какие-то почести и славу, дружбу и благоволение, то есть получает какое-то благо. Иначе он не стал бы заключать такой договор. Главный признак недобровольности – это страдание. Никому не хочется терпеть страданий, и если сделка причиняет тебе страдания, значит она наверняка недобровольна. Короче, если ты получаешь какую-то выгоду, то значит всё было добровольно. И тогда выполняются требования справедливости обмена. Если ты не получаешь выгоду, то значит ты претерпеваешь убыток, ущерб, страдания, и значит можно говорить о недобровольности. А значит в дело вступает справедливость наказания: нарушителя нужно наказать.
При наложении наказания также важны некоторые пограничные случаи. Ты можешь совершить поступок под влиянием страсти, но он всё равно доброволен, потому что ты надеялся получить какую-то выгоду: страсть получить удовольствие гнала тебя. Но вот если ты совершаешь поступок под влиянием какой-то силы, которая не сулит тебе удовольствия, то это уже поступок недобровольный. Один из признаков недобровольности поступка – это последующее раскаяние. Но если ты совершил поступок и не раскаялся тут же на месте, значит наверное тут в чем-то была твоя выгода, и этот поступок доброволен.
А есть ещё проступки, совершенные не под влиянием страсти, а намеренно, то есть по результатам каких-то трезвых размышлений. И это гораздо более тяжкие проступки. Потому что ты не просто заблуждаешься относительно своей природы (думая, что наслаждение от утоления страсти заменит тебе эвдемонию, то есть добродетельную жизнь), а специально преступаешь свою природу.
Иногда человек просто не знает всех обстоятельств, то есть он вроде намеренно совершает поступок, но по неведению. Но только это уже другая классификация поступков: на совершенные сознательно и совершенные по неведению. И это тоже нужно учитывать: на что был направлен умысел преступника.
Подведем итоги.
Во-первых, надо отметить, что развитый Аристотелем подход к решению моральных вопросов с точки зрения добродетелей, то есть с точки зрения развития определенных качеств личности, до сих пор популярен и составляет конкуренцию «этике правил», которая говорит не о качествах личности, а о правилах поведения, а также «утилитаристской этике», которая делает акцент не на правилах и не на добродетелях, а на пользе, которую то или иное поведение влечет за собой.
Во-вторых, сегодня очень популярна мысль Аристотеля о том, что человек не мыслим вне коллектива, и в этом смысле он – существо общественное, политическое. С этих позиций обычно критикуется различного рода индивидуализм.
Во-третьих, в общем и целом можно сказать, что Аристотель уже 23 с лишним века назад раскрыл основные значения термина справедливость. Он показал, что справедливость, с одной стороны, это должное социальное регулирование, с другой стороны, это равное отношение к другим. Он заметил, что справедливое общее правило не всегда дает справедливый результат в конкретном случае. Он выделил основные виды справедливости (правда вряд ли можно сказать, что это все виды справедливости).
В-четвертых, Аристотель сформулировал некоторые категории, связанные с формой вины, которые есть и в современном уголовном праве. И тут очень важен пафос Аристотеля, связанный со свободой человека. Порочный человек сам виноват, что стал порочным, потому что добродетели – это результат постоянной практики, и пороки - тоже. Конечно, теперь, даже если человек осознает свою порочность и захочет исправиться, ему сложно будет совершить добрый поступок. Ведь и больной не исцеляется только потому, что осознал свою болезнь. Но всё-таки мы можем поставить порочному человеку в вину несовершение добрых поступков, потому что этот человек сам довел себя до ситуации, когда ему сложно бороться со своими пороками.
Недостатки этики Аристотеля, как мне кажется, состоят в том, что он считал, что у человека есть какое-то предназначение, и из этого предназначения вытекают все добродетели, а также социальный характер этих добродетелей. И в итоге весьма сложно связать те добродетели, о которых говорит Аристотель, с личным счастьем. Конечно, эвдемонию вообще неверно понимать как личное счастье. Это какой-то собственный идеал Аристотеля, связанный с раскрытием предназначения и сущности человека как разумного и притом социального существа. Но, как мне кажется, с позиций сегодняшнего дня, проблема как раз в том, что это весьма сомнительный идеал. Если бы мы говорили о личном счастье, то этот идеал был бы более очевидным. Ну а если уж говорить о личном счастье, то в Древней Греции были ещё такие философы – киники, вот они как раз не считали социальную жизнь обязательной для того, чтобы быть счастливым.
Ну и конечно, Аристотель устарел хотя бы в том, что он оправдывал рабство и патриархат. По его мнению, на отношения господина и раба и на отношения отца и несовершеннолетнего сына категория справедливости не распространяется. Потому что раб – это вещь гражданина, сын – продолжение отца. И быть несправедливым по отношению к своему сыну это всё равно что быть несправедливым по отношению к собственной руке, что, как замечает Аристотель, явный абсурд. Но сегодня наоборот нам кажется абсурдным рабство и патриархат. И приниженное положение женщин, а также всех работников физического труда у Аристотеля тоже не соответствует сегодняшним представлениям.
Так что частично взгляды Аристотеля устарели, но частично они сохраняют актуальность, и их нужно знать, чтобы анализировать текущие политические теории, потому что сегодня многие мыслители очень часто ссылаются на Аристотеля и черпают вдохновение в его трудах.