Август Грубе. Царский город Петербург

Данный текст представляет собой фрагмент
путевых записок немецкого писателя
Августа Вильгельма Грубе (1816-1884),
сделанные во время его путешествий
по России в 1850-1880 гг.
********************
 
СОДЕРЖАНИЕ

— На пути к Петербургу
— Царский город Петербург. Вступление
— Особенности строительства в Петербурге
— Своеобразие петербургских домов
— Население города
— Невский проспект
— Английская набережная
— Александровский сад
— Летний сад и его обитатели
— Марсово поле
— Джигитовка
— Петербургская зима
— Русские печи
— Невская вода
— Наводнения в Петербурге
— Портомойни
— Рыбные садки
— В Петербургском Гостином Дворе

***************************


НА ПУТИ К ПЕТЕРБУРГУ

Минуя городок Эйдткунен /1/ в Восточной Пруссии, поезд пересекает границу и въезжает в другую область, почти азиатскую. Вирбален /2/ — таможенная станция по ту сторону черно-белых пограничных столбов.

Кусочек Литвы, по которому мы проезжаем, после третьего раздела Польши более десяти лет принадлежал Пруссии. Теперь эта область приобрела некоторую, правда, весьма шаткую, самостоятельность.

В ландшафте видны старолитовские приметы: маленькие отдаленные хутора с большой территорией, огороженной плетеными изгородями; соломенные крыши построек,  двери которых находятся на более теплой южной стороне; церквей мало. Каждый хутор состоит из двух частей: участка при доме и хозяйственного двора. Между ними живая изгородь. Центр придомового участка занят фруктовым садом.

А на краю его стоят жилой дом с горницей, спальней и прихожей с чуланом, а также конюшня. На хозяйственном дворе находятся сараи с сушильней для сена, амбары, где хранится хозяйственный инвентарь и зерно, коптильня с загоном для мелкого рогатого скота, баня.

Хутора окружены еловыми, сосновыми, кленовыми или березовыми рощами. Неман — это Рейн литовцев: на холмах вдоль его берегов находятся старые языческие святилища и руины крепостей.

****************

В Ковно /3/ на вокзале кипит жизнь: повозки и тройки, слуги, носильщики и непременно спорящие из-за чего-то евреи, — все сливается в один немолчный гомон, все теснится друг к другу. Постоялые дворы Ковно в еврейских руках; потому что еврей понимает все языки — больше половины местного населения еврейского происхождения. Ландшафт, в отличие от недавней сельской равнинной местности, другой: здесь множество церковных шпилей. Есть школы и фабрики, а также крупные торговые дома.

На рынке Ковно тут и там можно увидеть попов, крестьян в меховых шапках, крестьянок в пестрых платках, элегантных городских дам. Здесь продается все, что душа пожелает: твердый творог в мешках, куры со связанными ногами, масло, хлеб, яйца, декоративные метелки для украшения помещений, медовуха на дрожжах. Надо сказать, что жизнь и суета местного люда не производят на путешественника того разумного впечатления, что остается у него от посещения западноевропейских городов.

****************

Далее наш путь лежит в Вильно /4/, где также более половины жителей — евреи, а остальное население — в основном поляки-католики, немного православных русских, лютеран или реформатов-прибалтов, а также немцев. Евреи и поляки формируют современный облик этого старого литовского королевского града. Наряду с красивыми столичными торговыми и дворцовыми улочками, богатыми виллами на берегу судоходной Вильни, здесь есть по-восточному тесные и грязные кварталы, и повсюду полно нищих.

На месте старого литовского святилища бога-громовержца Перкуноса над крышами домов этого города на холмах возвышается величественный собор Святого Станислава XIV-ого века. Но самой посещаемой церковью является, конечно же, церковь Остра-Брама с ее чудотворным образом Девы Марии на воротах. Перед ним всегда полно молящихся. Каждый верующий не преминет снять перед этой чудесной иконой Богородицы свой головной убор /5/.

Далее путь лежит на север, в Дюнабург /6/. Через регулярно застроенный город протекает судоходная Дюна /7/.  Население города преимущественно немцы. Город живет торговлей льном и зерном. Наш поезд мчится сквозь бескрайние леса с непроходимыми болотами. Местность негостеприимна и пустынна, везде завалы мертвых деревьев, иногда на полянах виднеются одинокие хижины лесорубов. Локомотив, выпуская клубы пара, упорно тянет наш состав в сторону Петербурга, кое-где на пути попадаются сеносушилки или несколько ульев....

****************

ЦАРСКИЙ ГОРОД ПЕТЕРБУРГ

Если наши европейские города, возникшие в раннем средневековье, с их узкими улочками и кривыми домами самой причудливой формы часто похожи на застывшие каменные джунгли, в застройке которых царила либо случайность, либо военная необходимость, то Петербург — дитя новейшего времени, — все в нем устроено удобно и разумно. Улицы здесь широкие, площади — правильной формы, дворы большие, а дома просторные.

У нас строительные площадки рассчитываются и измеряются дюймовыми линейками, потому что всегда приходится думать об экономии места. Восемьдесят верст /8/, которые Петр Великий в 1703 году определил как территорию для будущего города, позволили строителям действовать более свободно. И если в Вене и Дрездене даже королевские дворцы настолько тесно сливаются с другими городскими постройками, что их едва ли можно признать самостоятельным целым, то каждый дом в Петербурге со своим участком земли занимает достаточно пространства, чтобы в нем можно было устроиться по своему, даже весьма прихотливому, вкусу.

Но именно потому, что индивидуальное выступает здесь на передний план, а целое теряется в индивидуальности, Петербург — это очень живописный город. Все так воздушно и светло, на улицах отсутствуют густые тени, все так удобно, так разумно, так ново, — в общем, так красиво, что трудно вычленить в Петербурге какое-то определенное настроение, которое легко найти в наших городах, таких богатых контрастами, воспоминаниями о долгих, трудно и ярко прожитых годах и столетиях. Кроме того, земля этого северного города настолько плоская, что ни одна часть не возвышается здесь над другой. Ничто не выпячивается, ничто не доминирует — нет, все теряется, исчезает друг в друге, и глаз не находит четких ориентиров в этом широком море городских кварталов и дворцов.

Эта особенность Петербурга особенно заметна зимой, когда всё: земля, крыши, рукава Невы — покрыты снегом, и всюду царит один и тот же цвет — однородная снежная белизна. Белые стены домов неотличимы от земли и, кажется, едва ли прочно связаны с ней; заснеженные крыши сливаются с сероватыми небесами, — мы идем по туманному, сумеречному городу, в котором исчезают все линии, отсутствуют все углы, как будто дома не обладают достаточной прочностью, а стены их зыбки и воздушны.

Тем более восхитительно преображение Петербурга весной, когда небо проясняется и солнце убирает со зданий и реки бледный зимний саван. Город как будто вновь обретает свое истинное бытие, как если бы заново был построен за несколько дней. Дома уверенно и прочно стоят на темной земле; яркие, грубо-варварские цвета зеленых крыш и голубых церковных куполов, усеянных золотыми звездами, позолоченные шпили башен, освобожденные из ледяного плена, радуют теперь жадный до красок глаз, а речные каналы, протоки, ручьи, сбросившие свои снежные шубы, в тысячах хрустальных зеркал отражают облик прекрасных дворцов.

Едва ли найдется у нас в Европе хоть один город, который был бы так сплошь застроен дворцами и величественными строениями, как Петербург. Великолепные здания Английской набережной, площадь Петра со зданием Синода и роскошный Исаакиевский собор с его гигантским куполом и конной статуей Петра Великого на переднем плане. Рядом старое Адмиралтейство с видным издалека золоченым шпилем, а за ним Зимний дворец с Эрмитажем (в котором теперь находится и картинная галерея), Императорский придворный театр, ряд великокняжеских дворцов, Мраморный дворец, огромное Марсово поле со статуей Суворова на набережной, императорский Летний сад с мраморной часовней, богато украшенной позолотой, далее Таврический дворец…
Это чудесный симбиоз великолепных строений и громадных объемов.

В Петербурге много зданий, в которых проживает по нескольку тысяч человек. Так, в Зимнем дворце — 6.000, в госпитале сухопутных войск — 4.000 (т.е. имеются в виду койки по числу больных), в Воспитательном доме — 7.000 детей, в большом Кадетском корпусе — несколько тысяч молодых людей. Даже среди гражданских домов есть много таких, которые по количеству жильцов и своим размерам мало уступают даже венскому Хофбургу.

Большинство домов в Петербурге двухэтажные, и лишь в самых удаленных частях города вы найдете трех— и четырехэтажные дома. Большое количество домов из дерева, ибо все русские предпочитают низкие деревянные дома, которые имеют много преимуществ, — прежде всего, они очень теплые. Но правительство все чаще пытается препятствовать постройке деревянных домов, а в некоторых районах города они вообще запрещены.

В Петербурге строить дороже, чем в любом другом городе империи. Во-первых, здесь дороже продукты питания, а значит, и дневной заработок рабочих выше, чем в других местах; а во-вторых, из-за особенностей местной почвы. Перед тем, как построить что-то, необходимо вбить в землю крепкий строительный каркас. Все большие здания города имеют основанием прочные подземные решетки из длинных стволов деревьев. Насколько илиста местная почва, хорошо видно на местных кладбищах, где свежевырытые могилы быстро заполняются грунтовыми водами.

Строительным материалом для деревянных домов служат стволы ели, уложенные один на другой обычным скандинавским способом, для каменных — обожжённый кирпич и финский гранит. Стены, сложенные из кирпича, обычно очень толстые, и если в нашей Германии поражаешься дерзости высоких зданий с весьма тонкими стенами, то здесь можно удивиться почти двухметровой толщине стен зданий невысоких. Все строится с невероятной скоростью. Отчасти это связано с краткостью сезона, благоприятного для строительства, а отчасти с нетерпением россиян побыстрее довести начатое до конца. И, конечно, есть дома, которые страдают болезнями старости в самом раннем возрасте.  Самый яркий тому пример — Зимний дворец. За год на него было потрачено не менее двадцати миллионов рублей! Строительство Зимнего продолжалось даже зимой, здание постоянно обогревалось, чтобы строительные материалы не замерзали, а стены быстро сохли. С большинством петербургских жилых домов ситуация аналогичная. Все строится так же быстро, как на театральной сцене возводятся декорации.
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ по ссылке
https://vbaden.blogspot.com/p/blog-page_89.html

Перевод с нем.
Татьяны Коливай

ПРИМЕЧАНИЯ

1.Чернышевское (до 1938 года — Эйдткунен, лит. Eitk;nai) — посёлок в Нестеровском районе Калининградской области.

2. Вирбалис (лит. Virbalis; до 1917 года русское название — Вержболово, Вержболов, польск. Wierzbo;;w, нем. Wirballen) — город в Вилкавишкском районе Мариямпольского уезда Литвы.

ОТСТУПЛЕНИЕ

..Эйдкунен был первым заграничным селением, которое увидел Ф.М. Достоевский. Его молодая жена Анна Григорьевна описывала свои ощущения так:

“Мост между Вержболово и Эйдкуненом... За ним - станция в немецком вкусе, большая, роскошно убранная, с беседками в саду .... Прекрасный вокзал, комнаты в два света, отлично убранные... Прислуга чрезвычайно расторопная...."
Известно, что Достоевский не любил немцев. Но вот марципановые пряники, которые он впервые попробовал именно в Эйдкунене, так ему понравились, что он не раз упоминал их — и в частной переписке, и в своих произведениях.

М.Е. Салтыков-Щедрин, впервые уехавший за границу в 1875 году, отмечал:

“Мокрое место, по которому растёт ненастоящий лес”, “обиженное природой прусское поморье” — такими показались ему здешние пейзажи. Правда, тут же он отметил, что восточно-прусская “изба с выбеленными стенами и черепичной крышей ... веселее, довольнее, нежели вержболовский почерневший сруб с всклокоченной соломенной крышей”.

Словом, Эйдкунен Салтыкову-Щедрину не понравился. Как, впрочем, и вся Германия:

“В Германии нечего смотреть. Германию надобно читать, обдумывать, играть на фортепьянах — и проезжать в вагонах одним днём из конца в конец”.

3. Ковно — ныне Каунас.

4. Вильно — ныне Вильнюс.

5. Остра Брама — архитектурный комплекс в Вильнюсе, представляющий собой единственные сохранившиеся ворота городской стены, а также католическую часовню с чудотворным образом Матери Божией Остробрамской, построенную над ней.

6. Дюнабург — ныне Даугавпилс

7. Дюна (нем.) — Даугава

8. 1 верста = 1138 кв. м. (прим. А.Грубе)

9. Исаакиевский наплавной мост на переднем плане (см. иллюстрацию) — первый мост через Неву.

Всего в Петербурге в дельте Невы было 11 больших наплавных мостов. Первый из них — Исаакиевский. Этот первый мост через Неву был на плавучих опорах.

При жизни Петра I мосты через Неву не строили, зимой ходили и ездили по невскому льду, летом переправлялись на лодках.

Мост навели в 1727 гoду по приказанию первого губернатора Санкт-Петербурга А. Д. Меньшикова. Мост связал левый берег реки с Васильевским островом. Свое начало он брал немного западнее Адмиралтейства, где стояла Исаакиевская церковь, от которой мост и получил название Исаакиевского.