Серафим. Тетрадь 3. Война

   (Прод.) 

   "Не хочется писать о войне", - такой фразой открывалась третья тетрадь о поколении начала двадцатого года. Дионис, не понаслышке знавший войну (первый раз - по окончании Академии на Феззоле, залитом кровью аборигенов, второй - На Стерхе, где цивилизация деградировала и находилась в аналогичном положении, что и Земля в 1914 году, третий и четвёртый - боевые стычки с иными планетными разумами), отчасти понимал рассказчика описываемых событий.
   Что движет к войне? - Алчность, непомерные амбиции, заносчивость и гордыня, эгоизм и чувство власти над другими людьми. Развязывание войны обставляется чаянием народа, необходимым ответом на чужое поведение людей другой страны. Причины и повод всегда найдутся. Войны заканчиваются мирными переговорами, которые признают власть одних над другими, и поверженный противник будет считать итоги несправедливыми для себя, готовя почву для реванша. Карта мира постоянно перекраивается, люди гибнут, оружие совершенствуется, чтобы уничтожать и разрушать как можно больше и быстрее. Оно становится страшнее. Идёт бесконечное самоуничтожение, пока планета не взорвётся или пока дойдёт до каждого, что надо объединится в планетарной цели  и сделать всех населяющих жителей счастливыми, без исключения.
   Бог дал человечеству свободу выбора. Надо правильно воспользоваться этой свободой.

   ...Борис, призванный пилотом аэроплана, ехал на поезде в Питер вслед за Серафимом, но им не суждено было пересечься. Его определили в лётный отряд в районе Галиции. Уже на третий день пребывания он участвовал в разведке и аэрофотосъёмке в составе звена под командованием капитана Скопинцева. Пётр Сергеевич облетал машины ещё во Франции и прекрасно пользовался их техническими возможностями. Авиаотряд насчитывал пять звеньев аэропланов и один дирижабль. Летали на французских "Ньюпорах" и "Фарманах". В конце года в часть стали поступать бипланы И.И. Сикорского "Илья Муромец", и вскоре по инициативе Шидловского была создана Эскадра Воздушных кораблей, положившая началу образования Дальней авиации. Экипаж машины состоял из шести офицеров, при чём штурман тоже носил офицерское звание. Командиром самолёта мог быть чин не ниже капитана, но уже опытному Борису Щаплеевскому доверили одну из машин. Он одним своим видом подходил под стать "Илье Муромцу". Самолёт мог нести на борту до 25 пудов бомб и несколько пулемётов, обеспечивающих отличную выживаемость команды и воздушного судна. В феврале эскадра разбомбила австрийскую станцию Вилленберг, нанеся противнику существенный урон в живой силе и технике. Борис за проведённую операцию получил "Георгия IV степени". Война носила, в основном, позиционный характер, и у молодой авиации хватало времени на восстановление и подготовку к вылетам.
   А Серафима определили в морскую авиацию, интенсивно создаваемую в разворачивающейся мировой бойне. Он служил на Балтике и осваивал гидропланы, сначала английские, с 1915 года - летающие лодки Дмитрия Григоровича: М-5, М-9, М-11 и т.д. Лётчики и техники, которых  к марту 1915 года уже насчитывалось более девятисот человек при 47 гидросамолётах, обкатывали машины и вылетали на разведку моря. Они базировались в Кронштадте и в Либави, откуда наведывались в столицу. Здесь, списавшись, Серафим и Борис встретились, чтобы вместе отправится в краткосрочный недельный отпуск в связи с рождением детей. У обоих родились мальчики. Бор назвал сына в честь деда Степаном, а Ева назвала сына Григорием. Молодые офицеры обнялись и полдня перед поездом общались в ресторане на Невском. Оба возмужали и смотрелись орлами. Специально не оповещали родных, чтобы сделать сюрприз и не всполошить раньше времени. Красавцы, они привлекали внимание безупречной формой и статью, но они не отвлекались ни на кого - ехали к любимым со столичными и военными подарками.
   Ева и Ирина были на небе от счастья, а родственники, собравшиеся вместе у Щаплеевских, засыпали вопросами и гордились парнями, выпив за их успехи, за здоровье и за победу. Днём сфотографировались на память по отдельности, семьями и вместе. Егор, которому брат подарил трофейный бинокль, а Серафим - кортик, собирался поступать в военное училище. Он чуть не убежал на фронт ещё с пятью сорванцами, но по дороге их сняли с поезда и вернули домой.
   Военное время чувствовалось везде: на пристанях Волги разгружались боеприпасы, артиллерия, амуниция, продовольствие для армии; эвакуировались на судна раненые, отправляемые вглубь страны на излечение и демобилизованные по состоянию здоровья; медсёстры при лазаретах бросались в глаза в разных частях города; везде движущиеся, гружёные, задействованные телеги и всюду газеты, где война, война и война...

  (Прод. след.)