Ч-1. Глава 10. Перезапуск

"Нехорошее Место" часть 1
Глава 10
-----------------------------------

Предрассветное небо постепенно наливалось тусклым лилово-розовым свечением. Инауро молча курил, стоя возле панорамного окна на втором этаже. Пикта тихо посапывала в углу, свернувшись калачиком прямо на голом полу.
На улице было тихо и уже почти ничто не напоминало об ужасном побоище во мраке. Мародёры и зомби исчезли из вида, пролитая кровь впиталась в землю между камней, шарообразные монстры сожрали то, что до этого надавили и деловито расползлись, крупные синие птицы со змеиными шеями соскребли с мостовой остатки, а следом за ними опустевшую улицу тщательно подлизала какая-то непонятная мелкая живность, похожая на зелёные грибы с клешнями. Даже брошенный светловолосым путником рюкзак куда-то исчез.
Инауро снял с себя драное покрывало, найденное ранее в одной из комнат на первом этаже, и прикрыл подрагивающие во сне плечи Пикты.
Раны на его руках, оставленные зомбяками в замке, болели, пульсировали и в целом выглядели неважно. Он, конечно, как мог промыл их вчера с мылом и перевязал лоскутами, оторванными от чистой на вид простыни, но по всей видимости этого было мало. Ободранное при падении в ров колено тоже до сих пор ныло. Увы, никакого подобия аптечки с медикаментами в этом доме найти ему так и не удалось, хотя он постарался максимально тщательно обшарить большую часть помещений. Хорошо хоть симптомов заражения зомби-вирусом не наблюдалось.
Нужно было организовать какое-то оружие – для себя и случайной спутницы. При свете это уже представлялось более возможным, но он всё никак не мог решиться покинуть наблюдательный пункт. Будить девушку ему тоже пока не хотелось. Он прекрасно помнил, каково это проживать свои первые дни в этом мире, и потому хотел дать ей возможность подольше о нынешней реальности не вспоминать.
Инауро опустился на пол и сел, подтянув к себе согнутые ноги.
После провала вчерашнего плана об уходе в леса, всё остальное время он мучительно разрабатывал новый, но так ничего толком и не придумал. В голове стучалась одна-единственная мысль – следует во что бы то ни стало отойти как можно дальше от замка, иначе Раниш с Рукимом непременно отыщут его и это будет конец. Его ждут кандалы, холодный подвал, пытки, а может и что похуже. Однако если он сумеет затеряться в городе, появится хоть какой-то шанс уцелеть.
Пикта завозилась, сонно зевнула, потом резко вскинула голову и приподнялась на руках, испуганно озираясь.
- Всё тихо, – заверил её Инауро. – Но, раз уж ты проснулась, хочу попросить тебя покараулить улицу. А я пока схожу на разведку и поищу для нас что-нибудь полезное.
Из относительно полезного на втором этаже дома нашёлся лишь какой-то безразмерный полосатый свитер, который он тут же надел, на третьем – обесточенная кондитерская витрина, заполненная протухшими пирожными, и початая бутылка с выдохшимся лимонадом, а на четвёртом – несколько увесистых табуретов. Путник выкрутил из них две самые крепкие ножки, снабдил получившиеся биты всеми гвоздями, что сумел вручную наковырять из стеновых панелей в общем коридоре, торопливо выкурил в туалете одну сигарету и вернулся к наблюдательному пункту.
- Никого не видно? – спросил он у внимательно оглядывающей улицу девушки.
- Пока никого, – шёпотом отозвалась та.
- Тогда уходим.
Она посмотрела на него долгим пронзительным взглядом и завернулась в покрывало наподобие кокона.
- Нет, серьезно, надо уходить, поднимайся, – он потормошил её за плечо. – Здесь нас найдут. Мы пойдем в сторону здания с высоким шпилем, это как раз в противоположную сторону от замка, а там поищем самую тихую улочку и снова на какое-то время спрячемся. Похоже, нам остается лишь бежать и прятаться, больше ничего. Ты, кстати, пить не хочешь? Я тут вон что нашёл.
Он протянул ей пластиковую бутылку с красочной этикеткой.
- Уже без газа, но хотя бы сладкое.
Пикта вцепилась в лимонад, но пить его не стала, просто обняла бутылку обеими руками, поднялась и поплелась в сторону выхода. Вид у неё был обречённый.
"Наверное и я так выглядел, когда только встретился с Лу, – невесело усмехнулся Инауро и даже не стал предлагать ей изготовленную для неё биту. – Теперь понятно, почему она на меня злилась. Никакой ведь надежды на такого напарника…"
На улице становилось всё светлее. Из-за низких крыш потихоньку выплывало солнце. Идеально круглое словно желток яйца, оно пока не слепило глаза. Воздух был промозглым и влажным, откуда-то издалека доносился запах костра.
Инауро зябко поёжился, втянул голую шею поглубже в колкий свитер, и они двинулись вперёд короткими перебежками – от стены к стене, от дома к дому, от проулка к проулку, подбираясь всё ближе к ратушной площади.
В Городе стояла напряжённая звенящая тишина.
В какой-то момент путник краем глаза заметил движение на соседней крыше и замер, пытаясь определить показалось ему или нет. Пикта, дрожа всем телом, прильнула к его спине.
- Спокойно, – прошептал он, нащупав её локоть. – Иди за мной, только тихо.
Они осторожно, приставными шагами двинулись вдоль стены и резво занырнули в красивый палисадник с геометрически подстриженными кустарниками и цветущим розовым деревом. Инауро во все глаза смотрел на подозрительную крышу, но на ней уже никого не было. Пятясь, они миновали ухоженный задний двор и вышли на другой улице.
С той стороны их и встретили восемь человек собирателей, пускающий слюни Оффа и один скрюченный словно персонаж из ужастика смотритель этапа.
- Эй, кудряш! – гнусаво и протяжно крикнул Кукловод, глядя куда-то вверх. – Спускайся, – и понизил голос. – Наша парочка уже тут.
Он будто бы нехотя перевёл взгляд на застывших возле витой ограды путников.
У смотрителя были глубоко посаженные звериные глаза с горизонтальными козьими зрачками, выступающая как ковш экскаватора нижняя челюсть, два зияющих отверстия вместо носа, густые чёрные волосы, стянутые в низкий хвост, и тонкая, словно нарисованная полоска усов над верхней губой.
- Ну приветствую, – проговорил он. – Вы где отсиживались? Мы, блин, умаялись вас полночи повсюду разыскивать. Зато вот питомца вашего нашли, подумали да оставили в живых. Вдруг вы испытываете к нему нежные чувства.
Он смерил Оффу долгим брезгливым взглядом.
- Нет, я не прав? – Кукловод снова уставился на путников. – Ну, не хотите, как хотите. Это, конечно, паршивая замена сдохшему мальчугану, но может оно хотя бы тяжести таскать научится.
Пикта, спрятавшаяся за спиной у Инауро, снова задрожала, больно вцепившись в его раненую руку.
- Ну что вы молчите? Скажите уже что-нибудь. Да, папочка, – противным голосом запищал Кукловод и начал корчиться. – Хорошо, папочка. Как скажешь, папочка. Мы все твои.
Собиратели заржали.
Кукловод перестал кривляться и на его лицо вернулась маска безразличия.
- Рыжего мы, конечно, поколотим, – сказал он своим. – Вид у него больно вызывающий. Надо бы поунять этот героический пыл. Думаю, близнецы останутся нами довольны. А вот бабёнка и правда ничего, молоденькая, смазливая. Оставим себе. Я уж было подумал, что малой вчера наврал, но нет. Прав был стервец.
К группе мародеров присоединился кудрявый розовощёкий парень лет шестнадцати в залихватски задранной на самое темечко вязанной шапке. Он улыбался и чуть приплясывал, переминаясь с ноги на ногу, будто пытался не напрудить в штаны от радости.
Чувствуя нарастающий шум в висках и инфернальный холодок в груди, Инауро сжал губы и покрепче перехватил за спиной тонкие части своих самодельных бит. Пальцы его вибрировали, ладони вспотели. Он очень смутно представлял себе, что сейчас собирается сделать и как в принципе в такой ситуации в незнакомом месте противостоять вооружённой толпе отморозков, которыми руководит самый что ни на есть настоящий некромант, но чутьё ему подсказывало, что драки избежать не удастся.
"Лишь бы мертвецы не заявились", – подумал он, сглотнул сухим как наждачка горлом и попятился, подталкивая девушку обратно к внутреннему дворику.
Кукловод закатил глаза и лениво пошевелил пальцами.
- Не в пузо, – предупредил он. – Лучше в колено там или в жопу, если побегут.
Одна из фигур отделилась от группы собирателей и неторопливо, будто играючи, вскинула арбалет.
- Пупа! Дружище! – донёсся звонкий девичий голос с другой стороны улицы. – Вот так встреча!
Сердце у Инауро подпрыгнуло и тут же ухнуло вниз, он чуть не выпустил из рук свои биты.
Кукловод вздрогнул и развернулся, по-гусиному вытягивая шею. Его свита в точности повторила это движение.
К ним неторопливым шагом шла Лускус, задорно поигрывая топором в руке. На лице её сияла широченная улыбка, радужки глаз были насыщенно-алого цвета, а на спине и животе висело по битком набитому рюкзаку, отчего она походила на симпатичную, но довольно-таки свирепую черепашку.
- Давно же мы с тобой не виделись! – весело выкрикнула проводница. – Как там твой животик, Пупа? Пищеварение хорошее? Какаешь регулярно?
Кукловод выпучил глаза и вместе с тем как-то резко поник и съёжился, на полшажка сдвигаясь в сторону своих приспешников.
- Вождь? – встревоженно оглянулся на него голубоглазый мародёр, который ночью управлял прожектором.
- Ты кто такая? – с вызовом спросил другой. – Те чо надо вообще?
- Да я так, никто, мимо проходила, – каким-то ускоренным звенящим голосом отозвалась Лускус. – Смотрю, оппа, тусовка. Дай, думаю, присоединюсь, а то скукота, ну просто сил нет.
Подойдя ближе, она остановилась, поочерёдно скинула на землю оба рюкзака и подмигнула замершему возле ограды Инауро. Пикта выглянула из-за спины спутника и с изумлением вытаращилась на новоприбывшую.
Несмотря на лучезарную улыбку, вид у проводницы был устрашающий. Растянутую кофту обильно покрывали заскорузлые коричневые пятна, превратившие её в некое подобие плохо скроенного кожаного доспеха, шипастый хвост дико лупил по мостовой, сжатые костяшки пальцев побелели, ноздри подрагивали, зрачки казались просто огромными, под глазами залегли глубокие тени.
- Только что-то вас в этот раз маловато, – продолжала тараторить проводница, обводя безумным взглядом окруживших Кукловода парней. – Для полноценной вечеринки точно не хватит. Ещё и неказистые все какие-то.
- Ты чо, рамсы попутала, шкура? – гаркнул самый борзый из собирателей. – Ну-ка свалила отсюдова!
- Вождь, – повторил голубоглазый, с недоумением глядя на продолжающего отступать Кукловода. – Кто это?
Лускус удивлённо приподняла брови и расхохоталась.
- Кто? Что? "Вождь"? Реально? Это ты что ли «вождь», кусок ты позорный? Вождь чего? Племени обрыган?
Отсмеявшись, она неторопливо убрала топор в чехол на поясе и, задумчиво оглядывая крыши домов, сдвинула его вместе с креплением за спину, всем своим видом давая понять, что не воспринимает нынешних противников всерьёз.
- Нет, правда, я на тебя, Пупа, буквально поражаюсь. Ты где этих ушлёпков понабрал? Ну просто один другого краше. Они же вообще ни о чём. Думала, у тебя со временем вкус улучшился, ну или там мозги на место встали, но увы, – она вздохнула. – Ничего в этом мире не меняется.
- Я чот не понял, что за тёлка охреневшая? – громко спросил кудрявый собиратель у стоящего рядом собрата.
- Нет, ну ладно люди, – проводница насмешливо смерила подростка взглядом и мотнула головой, закидывая за спину свои растрёпанные косы. – Они неопытные ещё, тупенькие, многого не знают, но ты-то чего? Или может тебя теперь только недоросли с олигофренами всерьёз воспринимают?
Она осуждающе скривила лицо.
- Кстати, добрый совет вам, мальчики, бегите от этого падальщика подальше, он же всех вас поимеет. Спорим, он даже ваших имен не помнит, потому что ему тупо пофиг, как там звать очередное ходячее мясо.
Арбалетчик очнулся первым и поднял своё оружие, целясь уже в неё. Инауро порывисто шагнул вперёд, но Лускус лишь взмахнула рукой от бедра, и арбалетчик, вздрогнув всем телом, попятился, врезался плечом в фонарь, выпустил из рук арбалет и с глухим шлепком повалился на колени с торчащей из-под кадыка заточкой.
Собиратели удивлённо оглянулись на него, а Кукловод плавно перетёк ещё на два шага назад.
- Оппаньки, – прокомментировала проводница и многозначительно поглядела на подопечного. – Попрошу не делать резких телодвижений.
- Ах ты ж сука! – взревел кто-то из мародёров и рванул в её сторону, на бегу вытаскивая мачете.
Она развернулась к нему, возвращая на лицо пугающую улыбку, затем плавно и стремительно подалась вперёд, занырнула под его занесённую руку и на ходу подставила предплечье. Парень врезался в него подбородком и, взбрыкнув, во весь рост растянулся на мостовой. Длинный тесак выскочил из его разжавшихся пальцев и зазвенел, ударяясь о камни.
Ещё двое собирателей нерешительно выступили следом, доставая огнестрел, но Лускус лишь искоса взглянула на них, и вяло барахтающийся позади неё парень вдруг вспыхнул высоким столбом синего пламени. Он рефлекторно взмахнул перед собой руками, будто бы пытаясь сбить огонь, потом резко подскочил почти на полметра вверх, упал и, истошно визжа, начал кататься по брусчатке. Синтетическая куртка на нём полыхнула ярко-жёлтой вспышкой и скукожилась, вверх потянулись вонючие нити копоти. Остальные дружно охнули и попятились.
- Что за дела?! – испуганно воскликнул кудрявый подросток и нырнул за спины товарищей.
- Вот не хотела я этого, – серьёзным тоном произнесла Лускус, не обращая ни малейшего внимания на бьющегося в языках пламени парня. – Но надеюсь, эта небольшая демонстрация вас убедила, что драться нам не о чем.
- Уходи! – каким-то плаксивым голосом отозвался Кукловод. – У меня нет к тебе никаких претензий.
Корчащийся в агонии на мостовой собиратель протяжно и страшно захрипел и наконец затих, свернувшись как креветка. Проводница оглянулась на него через плечо и некоторое время смотрела на ревущее синее пламя, быстро пожирающее обугленное тело, затем повернулась. Лицо её абсолютно ничего не выражало.
- Да я за парнем на самом деле пришла, – как ни в чем ни бывало сказала она. – Вон за тем, рыженьким. Два дня его уже ищу.
- Забирай его и уходи!
- Нет, погоди, – она сделала шаг в их сторону.
Собиратели тоже шагнули, но назад.
- Оставь нас в покое! – завопил смотритель этапа, окончательно теряя остатки своего достоинства.
Лускус вздохнула.
- Пупа. Дорогой. Я знаю, что прямо в этот самый момент, пока мы ведём дружескую беседу, ты постепенно подтягиваешь сюда свои войска. Видела их на холме. Всех этих тухляков. И знаю, что так просто ты не дашь нам уйти. Так вот, – она ещё приблизилась. – Хочу предупредить тебя, что я сейчас не просто вас изувечу и морды пооткусываю, я выжгу этот город дотла, вместе с тобой за компанию. Попробуй после такого в прежнюю форму вернуться, говнюк. Ты понимаешь, что я говорю, Пупа? Я спалю вас всех нафиг и глазом не моргну.
Она ещё пару секунд сверлила Кукловода взглядом, затем оглянулась на остолбеневшего возле витой ограды Инауро и неторопливо вернулась к сброшенной ранее поклаже.
- Рыжий, иди ко мне. И девчонку прихвати, не отдавать же её этим засранцам. Эй, девчонка, ты ведь пойдёшь с нами, да? Пупа, – повторила она, не глядя на Кукловода, – я почему-то до сих пор не слышу ответа.
- Хорошо, – пискнул тот, прячась позади вконец растерявшихся собирателей.
- Что "хорошо"?
- Мы дадим вам уйти. Но и ты тоже оставь нас в покое!
Проводница внимательно посмотрела на подошедшего Инауро, на импровизированные биты в его трясущихся от переизбытка адреналина руках, на ошарашенное лицо выглядывающей из-за его спины девушки и кивнула.
- Ок, дружище. На том и распрощаемся.
Крякнув, она закинула оба рюкзака себе за спину, махнула рукой путникам и все трое ровным шагом направились вверх по улице, но примерно через двадцать метров Лускус вдруг остановилась.
- Ах да, чуть не забыла, – она рассеянно ткнула пальцем себе в висок и оглянулась на скучившихся у края дороги мародёров. – Вам, пожалуй, тоже сваливать пора. Дело в том, что это мой подопечный и сейчас мы официально покинем этот этап. Соррян, ребята, сегодня просто не ваш день.

Собиратели шли в сторону городских окраин.
Мрачный словно грозовая туча Кукловод вышагивал впереди на своих длинных худых ногах так шустро, что парни едва поспевали за ним. Те из них, что были постарше, прекрасно понимали – бессмертному смотрителю ничего не стоит бросить их всех здесь на погибель и почти сразу сколотить новую банду, а потому изо всех сил старались от него не отставать и уж тем более ничем его не раздражать. Неуклюжего дурачка они оставили позади ещё полчаса назад, он их слишком задерживал.
- О чём она говорила? Я нифига не понял, о чём она говорила, – тараторил кудрявый подросток, словно чёртик из табакерки выпрыгивая то слева, то справа.
- Ой, да заткнись уже, Симия, – не выдержал наконец голубоглазый собиратель. – Без тебя тошно.
- Но я не понял, – не сдавался тот. – Она проводник? Или ведьма? Или союзник? Что вообще за фигня только что была?!
Он запнулся о выступающий над дорогой булыжник, кое-как умудрился сохранить равновесие и побежал догонять остальных.
Минуты три все шли молча, один лишь кудрявый Симия что-то бубнил себе под нос.
- Люська это была. Мразь хвостатая, – бесцветным голосом проговорил наконец Кукловод и скрипнул зубами. – Проводник она. Из старых. Хоть с виду и не скажешь. Нахваталась всяких ведьмовских штучек. На днях в Лихолесье целое их поселение сожгли. Думаю, она. По своей воле ведьмы такое варево не отдадут.
- Фигасе, – присвистнул один из мародёров.
- Да. Крокодилица чёртова, – кивнул смотритель и ссутулился больше обычного. – Это она меня изуродовала. Личная вендетта к таким как мы, по ходу. Проводники – сволочи психованные, их давно пора валить всех без разбора. Тем более бабьё. Запомните, все бабы служат тьме, этот мир проклят из-за них.
Он замолчал, вспоминая свою прошлую встречу с хвостатой гадиной. С тех пор прошло уже больше двадцати циклов, но Кукловод представил всё случившееся тогда так отчётливо, будто это случилось только вчера. Да, само собой, он уже не единожды умирал до столкновения с Лускус, но тот случай, пожалуй, зафиксировался в его памяти как наиболее неприятный. Ведь она не просто убила его, она фактически растоптала его честь и достоинство. Покалечила, унизила, надругалась.
В ту пору его ещё звали глупым именем "Пупа". А ещё он всего-навсего честно исполнял свои обязанности.
Нет, ну подумаешь, трахнул глупую девку перед тем, как превратить в свою куклу. Одной дыркой больше, одной меньше. Людишки ведь и сами отлично дохнут из-за любой ерунды. Могла бы просто найти себе другую подопечную, будто их мало вокруг… Но нет, хвостатая отчего-то дико взбесилась и отплатила ему тем, что большую часть его живых суставов пришлось заменить на искусственные, прекрасное некогда лицо превратилось в уродливую звериную маску, грудная клетка приобрела вид вогнутой чаши, выпотрошенный живот навсегда перестал нормально функционировать, а из остатков члена даже мочиться стало проблематично, не говоря уже о том, чтобы хоть как-то реализовать половые потребности.
И даже последующее перерождение не убрало с его тела все оставленные Лускус повреждения, да и прочие последствия аукались до сих пор. В его позвоночнике то и дело стреляло, колени ныли, давление скакало, его замучили запоры, одышка, стенокардия и бессонница, возникшая на фоне плохого самочувствия и нескончаемого стресса. Его здоровье рушилось с каждым новым днём всё больше, его надежды и мечты рассеивались во прах. А этой твари, как и раньше, ну вообще ничего не делалось, только наоборот ещё сильнее стала. Обидно, нечестно, несправедливо.
В высоте бахнуло и раскатилось, Кукловод вздрогнул, косясь в безоблачное небо.
"Рановато", – подумал он.
- Успеваем? – будто бы прочитал его мысли перешедший на бег трусцой голубоглазый собиратель.
- Успеваем.
"НЕ успеваем", – поправил смотрителя внутренний голос.
ЗАКОН НОМЕР ПЯТЬ, ПАРАГРАФ ПЕРВЫЙ, ПУНКТ ВТОРОЙ, – гулко ухнуло в голове и посыпалось градом уточняющих формулировок. – С МОМЕНТА ЗАКЛЮЧЕНИЯ ДОГОВОРА В ОТНОШЕНИИ СМОТРИТЕЛЕЙ НАЧИНАЮТ ДЕЙСТВОВАТЬ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ПРАВОВЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ, КОТОРЫЕ УКАЗАННЫЕ ЛИЦА В ТЕЧЕНИЕ ВСЕГО СРОКА ДЕЙСТВИЯ УКАЗАННОГО ДОГОВОРА ОБЯЗАНЫ СОБЛЮДАТЬ. В ЧАСТНОСТИ, НИКОГДА И НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ НЕ ПОКИДАТЬ ВВЕРЕННЫЕ ИМ ТЕРРИТОРИИ…
Кукловод скривился, пережидая неприятную ментальную бомбардировку.
Разумеется, он был заранее готов к подобному повороту событий – Зона всегда жёстко карала за малейшее нарушение Правил, но любые её санкции не шли ни в какое сравнение с проживанием процедуры перезапуска внутри этапа.
Первое оповещение завершилось и в мозг полез "пункт третий". Затем сразу четвёртый. Пятый… Голова его загудела как большой церковный колокол, вены на висках набухли.
"Мразина хвостатая, подлая и гадкая. Могла же ведь дать нам уйти, – мысленно застонал Кукловод, понимая, что вечером его ожидает жесточайший приступ мигрени. – За что мне эти страдания? Чем я заслужил такую жизнь? Я ведь всегда всё делал правильно, за что же этот мир так ненавидит меня?"
- Ого, смотрите, там радуга без дождя! – весело воскликнул бестолковый Симия, указывая на запад, где уже висела, разрезая утреннее небо напополам тонкая пурпурная арка.
- Это не радуга, дебил, – вызверился на него голубоглазый.
- В смысле "не радуга"? – ничуть не обиделся подросток и снова едва не упал, споткнувшись о предательски неровную мостовую.
- Ты закроешь уже свой рот когда-нибудь?! – заорал на него самый старший из мародёров.
Симия поднял руки в примиряющем жесте и перебежал на другую сторону.
- А что это, если не радуга? – спросил он задыхающимся шёпотом у ещё одного собирателя.
"Кое в чем гнусная баба была права, – угрюмо думал Кукловод, в пол-уха слушая разговоры за спиной. – Эта компания дрянь. Тухляки хотя бы молчат…"
До припаркованного автобуса, где он рассчитывал более-менее комфортно пересидеть сдвиг колеса, оставалось всего три улицы.
В небесах снова протяжно загрохотало, дорога под ногами отозвалась вибрацией, арка вдали заалела, вспухла словно переполненный газами кишечник и с рёвом испустила из своего центра плотное пунцовое облако.
- Ааа! Что это?! – закричал струхнувший Симия, и мародёры, не сговариваясь, бросились бежать.
Кукловода всегда до крайности угнетал процесс перезапуска пройденных кем-то этапов.
Он в принципе не понимал, к чему все эти спецэффекты и прочая мозговая болтанка. Неужели нельзя просто смахнуть этап словно прочитанную страницу? Типа лёгкий шелест, раз – и вот уже перед глазами новый манящий своей первозданностью лист. Хотя можно было бы обойтись даже и без этого. Ну прошёл кто-то и прошёл, что такого-то? Зачем каждый раз после этого откатывать всё до заводских настроек?
Слева накатил поток обжигающего кожу смрадного ветра. В суставах и костях резонировало эхо от подземных толчков. Казалось, в земле начали вращаться колоссальные каменные шестерёнки. Стремительно растущее багровое марево на западе походило на раскручивающийся рулон атласных лент там, где ещё совсем недавно висела центрующая арка.
"У меня больше ничего не осталось, – высоко задирая на бегу деформированные колени, скорбно размышлял смотритель. – Столько циклов усилий. И вот опять. Ноль собирателей. Ноль тухляков. И всё из-за одной-единственной злопамятной гадины".
Город разрушался на глазах. Улицы стонали и скрежетали искривляясь, с домов сыпались куски лопнувшей штукатурки и черепица, вывороченные с корнями деревья выдавливали окна.
Бегущие рядом мародеры что-то кричали, и Кукловод примерно представлял что. Ему и самому сейчас было паршиво, хотя нечеловеческая физиология давала возможность переносить подобное куда лучше людишек.
С каждой секундой жар делался всё более нестерпимым. Пунцовое небо исторгало клубы едкого дыма, который обжигал носоглотку, отдаваясь болью в лёгких. Раскалённый воздух искажал пространство. Сквозь беспрерывные раскаты грома явственно проступало гнетущее низкочастотное гудение.
"А ведь наверняка и Зону тоже какая-нибудь мстительная психопатка придумала, – вдруг осознал смотритель, с трудом уклоняясь от летящего навстречу мусора, и лицо его исказилось страдальческой гримасой. – Я всю свою жизнь посвятил честному труду. Тружусь будто раб на галерах. Пашу днём и ночью, живота своего не щадя. Один, совсем один. А что в награду? Лишения, насмешки, пинки, унижения. Моя жизнь перечеркнута, меня раз за разом погружают в пучину боли. Живу как в аду. Всё моё тело, вся моя душа - одна сплошная боль!"
Глухой гул перерос в свирепый вой, а ветер в бешеный ураган. Он швырял по вспучившимся тротуарам мусор и листья, сдирал целиком крыши, отрывал ставни и жёсткой струей кипятка бил в лицо.
"Я в огне, огонь во мне", – невозмутимо пропел внутренний голос.
Кукловод на бегу стряхнул замедляющие движение резиновые сапоги и резво, будто мутировавший кузнечик, поскакал в одних носках, перепрыгивая через разъезжающиеся под ногами камни.
Занимающее уже две трети неба багровое варево преобразилось в воронку и теперь ритмично мерцало. В самом эпицентре начало вырисовываться идеально круглое угольно-чёрное отверстие.
Бегущий в паре шагов позади смотрителя голубоглазый мародёр тоскливо завыл, закрыл руками обожжённое лицо и упал на камни, обдирая в кровь колени. Остальные ещё надеялись, что успеют убежать.
Ветер бил их, швырял, силясь повалить на мостовую, раздавить, размазать. Вдоль улиц, по аккуратно подстриженным кронам деревьев скользили гибкие как плети ослепительно-белые электрические дуги. Ветви, лишь тронутые ими, моментально обугливались, вспыхивали и разлетались хлопьями пепла. Навстречу со скоростью локомотива мчали сорванные со зданий вывески, жестяные банки, осколки битого стекла. Мимо, трепеща словно подбитая птица, пролетел рекламный баннер с надписью "Ньютоново одеяло! Одеяло со встроенной гравитацией! Решена проблема сна на потолке!".
У сновидцев, как обычно, находились свои способы решения насущных проблем…
Автобус был там же, где они его припарковали, и в целом выглядел неплохо. На нём разве что порозовели, а местами и поплавились незначительные мелкие элементы вроде шипов и дисковых пил, да чуть помутнели от внешнего нагрева обшитые листовым металлом бока, зато массивный таранный путеочиститель всё ещё выглядел как новенький, недаром парни каждое утро его полировали.
"Мой маленький безрельсовый бронепоезд, – с нежностью подумал Кукловод. – Лишь ты один способен защитить меня от этой чудовищной пытки!"
До убежища оставалось не более шестидесяти метров.
Гул приобрел устойчивый ритм. Он пульсировал низкими тягучими хлопками, выдавливая из черепа мозг, словно нежный плод из упругой скорлупы. Казалось, ещё немного и треснут натянутые как верёвки сухожилия, вылезут глаза, а голова попросту лопнет от распирающего её внутреннего давления.
ЗАКОН НОМЕР! ПУНКТ! ПУ! – звонко разорвалось в мозгу и замолчало.
Смотритель совершил последний рывок, схватился за потерявшую очертания пластиковую дверную ручку и, шипя от боли в обожжённой руке, запрыгнул внутрь. Следом ввалились трое мародёров. Другие, очевидно, остались на дороге.
Кукловод видел сощуренные злые глаза старшего, по его покрытым струпьями и волдырями щекам текли и сразу высыхали слезы. Он тащил за шкирку потерявшего сознание и уже мало похожего на себя Симию. Третий, крепкий двадцатилетний парень, заглатывая воздух короткими лающими вдохами, с усилием захлопнул перекосившуюся дверь, кое-как опустил защитные рольставни и рухнул на водительское сидение. Автобус натужно взревел двигателем, но покинуть парковку ему уже было не суждено.
"Завершающий этап зачистки", – объявил внутренний голос смотрителя.
В последний раз оглушительно бахнуло.
Тонкий алый круг, очертивший границы Города, словно сработавший капкан схлопнулся дугами с двух сторон, и тут же наступило тягучее безмолвие, наполнившее мир вокруг бесконечной рыхлой грязно-белой ватой. И именно оно произвело эффект разорвавшейся бомбы. Будто ударной волной всех в автобусе раскидало в разные стороны, одним лёгким движением смахивая с человеческих лиц краску и стирая их тела в пыль. Внутри остался один лишь распластавшийся на полу Кукловод.
Снаружи в небе узором проступили исполинские огненные буквы, трансформировались в сложный геометрический рисунок и растаяли без следа. Там, где только что сосало воздух гудящее кровавое марево, безмятежно плыли нежные перистые облака и виднелись столь привычные глазу смотрителя готические постройки Красного Города.
"Очень эффективная клининговая компания", – прозвучало в мозгу контуженного Кукловода и сознание его распалось на куски. Для того, чтобы позже непременно восстановиться.

В глубине небольшой буферной зоны, обнаружившейся сразу за старинной крепостной стеной, было неожиданно уютно и спокойно. Озеленённую площадку с некогда разбитыми на ней газонами и клумбами, заполонили ползучие кустарники, сорняки и неприметные белые цветы. Сквозь щели между каменных плит пробивалась трава, а свисающий с древесных ветвей плющ превращал дорожки в загадочные зелёные тоннели, наполненные тенистой прохладой и запахом влажной листвы. И даже расставленные по террасе трёхметровые бронзовые монахи с зажжёнными лампадками внутри капюшонов никого особо не смутили.
Лускус молчала. Она видела, какими глазами на неё смотрят Инауро и новая подопечная, но понятия не имела, что им сказать.
Естественно, они были рады её появлению, но и шокированы тем, что имели возможность наблюдать. И это они ещё не знали, что происходит у них за спиной – густые кроны одичавших фруктовых деревьев благополучно закрывали весь обзор, а звук дальше городских стен не распространялся.
"Возможно, однажды я расскажу им, что наворотила… Но только не сейчас", – решила она.
Да, собиратели были обычными людьми, которые выживали в этом мире как могли. Заслуживали ли они второго шанса? Может быть. Но разве не заслуживали шанса те пять путников со своим проводником? Или тысячи людей, которых сперва уничтожил, а потом будто марионеток заставил дёргаться на своих ментальных веревочках мерзкий скрюченный садист? Или Инауро с девчонкой, ведь его они наверняка планировали убить, а её замучить? Нет, конечно, уродцам было совершенно на всех наплевать. Вот и она теперь не должна их жалеть.
Лускус увидела впереди едва различимый в диком кустарнике остов поросшего мхом фонтана и направилась к нему.
"Я и правда стала излишне сентиментальной, – нахмурилась она, окидывая взглядом плавающие по поверхности воды комки бурых водорослей. – Ну кому в принципе может быть жаль кучку придурков, способных лишь гавкать из-за спины самодовольного некроманта?"
- Лу, – её коснулись пальцы Инауро, проводница вздрогнула, будто от удара током. – Ты действительно меня искала?
- Ага, – просто ответила она.
- Мне столько всего нужно тебе рассказать… – начал было он и замолчал.
Она кинула на него быстрый взгляд, окунула руки в прохладную зеленоватую воду, зачерпнула, плеснула себе на разгорячённое лицо.
- Давай может чуть позже, а? У нас тут дурдом вселенского масштаба, в котором так сразу не разберёшься. Сейчас посмотрим, что ждёт нас на той стороне, разобьём лагерь, отдохнём и непременно всё-всё друг другу расскажем. Договорились?
- Нас могут преследовать из-за меня.
Она лишь поморщилась.
- Ты говоришь про ту компанию придурков? Или про поддельную лесную ведьму в Песках? Не переживай из-за этого. Колесо сдвинулось, когда мы покинули этап. Никто нас сейчас не преследует. Мудак, который прикидывался ведьмой, теперь очень-очень далеко. Ну а эти… Короче, ни тухляков, ни задохлика, ни собирателей, ни кого бы то ни было ещё позади нас больше нет.
- Совсем? – недоверчиво уточнил Инауро.
- Ага, там уже совершенно другое место и, возможно, новые потенциальные враги. Но на них как раз наплевать, потому что назад мы уже точно не вернёмся. Если тебе так проще будет понять, представь, что мы только что прошли через портал и он вслед за нами закрылся. Догоняешь?
Он опустил голову и Лускус почувствовала, как внутри неё что-то сжалось.
- Да хорош, не кисни, – она разогнулась и излишне грубо толкнула его кулаком в плечо.
Подопечный ойкнул и отстранился.
- Ты чего? – насторожилась проводница. – Ранен что ли?
- Так, чуть-чуть, – он смущённо подёргал себя рукав. – Стыдно признаться, меня ходячие мертвецы в замке покусали. Хотел сказать тебе об этом как можно раньше, чтобы узнать какие у меня прогнозы. Я ведь не превращусь в зомби?
Лускус бесцеремонно пощупала его лоб, затем схватила за руку, задрала одну из повязок, нажала пальцами на воспалённый край раны, и сразу отпустила.
- А, не, ерунда, я тебя быстро подлатаю. Главное, мы все живые и не спятили, так что ничего страшного не случилось. Тухляками от пары укусов не становятся, для этого надо именно что умереть в Красном Городе. И насчёт преследователей своих тоже не переживай. Они, конечно, могут попытаться снова тебя разыскать, но в междумирье это довольно-таки проблематично сделать. Да и если разыщут… подумаешь, отобьёмся снова, – она вымученно улыбнулась. – Не впервой.
- Я очень надеялся на то, что ты меня не бросишь. Честно, – тихо признался подопечный, глядя прямо на неё.
Лускус быстро кивнула, отодвинулась от него, а затем и вовсе отвернулась, чтобы он не заметил, как предательски дрожит её нижняя губа.
Ничего не ответив, она зашагала дальше. Двое путников устало поплелись за ней следом.
Густая растительность, залитая солнечным светом, обрывалась узкой полосой пожелтевшей травы. Местами она была вытоптана и залысины открывали участки жирной чёрной почвы, усыпанной мелкой галькой. Метрах в пятидесяти от края парка высоко в небо уходила, казалось, бесконечная стена, обшитая ветхими, прогнившими до дыр не струганными досками. Кое-где трещины и проломы были залатаны кусками выцветшего дерматина или просто забиты тряпьем и полиэтиленом, отчего ограда казалась старым деревенским забором, к которому неумелый столяр приделал шаткую калитку с замочной скважиной в самом низу.
С тоской поглядывая на сочащееся сквозь бреши гнилостное свечение, Лускус вспоминала все свои прошлые посещения этого места. Особенно тот самый первый раз, ведь, возможно, именно благодаря нему она и стала тем, кто есть сейчас – угрюмой нервной асоциалкой, не желающей ни к кому привязываться и потому не способной даже просто обнять человека, которого так рада видеть.
- Жутковато, – призналась остановившаяся рядом Пикта.
- Не, видали места и похуже, – успокоил её Инауро.
- А я бы сейчас лучше ещё разок прогулялась по Красному Городу, – сказала Лускус и, не реагируя на вопросительные взгляды подопечных, отправилась собирать сухие палки для костра, а заодно искать подходящие материалы для сооружения силков на мелкую дичь.
Настроение у неё сейчас было наипаршивейшее, вот только подопечным об этом знать не стоило.
"И ведь по сути это только самое начало пути, – размышляла она, задумчиво расхаживая по парку. – Зачем же сразу самую жесть подсовывать? Кого мы так прогневили?"
Лабиринты всегда считались одним из самых сложных этапов на территории междумирья и встречались на пути далеко не каждую проводку. Да, за них давалось больше баллов, чем за десяток среднестатистических Городов, однако и выживаемость внутри них была крайне низкой. Особенно для путников.
Как частенько поговаривал её старинный приятель Процерус, "Лабиринты – есть путь испытаний и инициализации. Таинство, посвящение, целью которого является переход сознания на принципиально новый уровень развития". Однако сама она полагала, что это место скорее прямой путь к отлетевшей кукухе.
Были времена, когда древние отправляли в Лабиринты всех проводников-первоходок. Причем зачастую в одиночку, чтобы никто внутри не мог им помочь.
Идея состояла в том, что они должны были познать там сами себя, столкнуться с собственными страхами и комплексами, преодолеть инертность мышления, научиться действовать нестандартно и раскрыть все свои таланты. Вот только по факту из-за этого лишь стало много чокнутых, нервных и жестоких проводников, которые в итоге отказывались брать подопечных, становились смотрителями, а то и попросту кончали с собой, уходя в сумерки. Тогда эту тему чуть переиграли и стали считать Лабиринты рядовым этапом, разве что чуть более опасным, чем многие прочие. Мол, ну подумаешь, очередное странное место, давящее на мозги. Ну и что, что по площади оно равно паре крупных Городов, а ещё в нем не менее десятка смертоносных ловушек. Выйдешь, да ещё и с подопечным - красавчик, не выйдешь, заблудишься, помрёшь или спятишь в процессе, ну что же… значит такова твоя судьба.
Сама она была одной из последних, кого отправили в подземные катакомбы под предлогом "духовного самосовершенствования", но хотя бы уже не в одиночку. С ней туда же спустился её старый мудрый учитель по имени Новак.
Увы, там он итоге и остался навечно.
- Лу, может ты всё же расскажешь о том, что нас ждёт? – спросил нагнавший её Инауро.
Она помотала головой и всучила ему оба своих рюкзака.
- Неа. Пусть будет сюрприз.
В густых зарослях терновника наконец обнаружился подходящий материал для силков – достаточно длинный кусок сталистой проволоки, стягивающий несколько нижних веток. Вероятно, за этим парком кто-то ухаживал.
- Пойми, рыжий, – вздохнула Лускус, залезая поглубже в куст. – Если я посвящу вас во все детали заранее, вы запугаете сами себя и тем самым лишь усложните мне задачу. Предстоящего геморроя невозможно избежать в любом случае. Но я буду всё время с вами. И постараюсь уберечь вас от всего мозговыносящего бреда. Насколько получится.
Она наконец размотала проволоку и победоносно помахала ею в воздухе.
- Ура. Похоже, сегодня мы будем есть свежее мясо. Ну хотя бы одного или двух крапивников поймать здесь мы сможем точно. Поможешь мне добыть ещё пару длинных прямых палок, раз уж всё равно бездельничаешь?

"...Раз, два, три, четыре, пять. Ты должна меня понять.
Десять, девять, восемь, семь. Одолей ступень, затем
Два плюс три и снова пять. Я хочу тебя обнять.
Шестью шесть и три во мне. Жду тебя на глубине…"

Она даже не заметила, как заснула, и потому, когда эта невесть кем выдуманная считалочка прозвучала в голове, восприняла её продолжением недавнего разговора. Однако рядом никого не было, в ветвях цветущей вишни над ней сварливо перекрикивались какие-то мелкие зверюшки, солнце давно перевалило зенит, неподалёку высилась горка из ещё не отсортированного чужого барахла, добытого в Городе, в костре потрескивала новая порция веток вместе с бесполезными в Лабиринтах самодельными битами Инауро, а её спутники сидели чуть поодаль на пригорке к ней спиной и что-то тихо обсуждали.
- Мы же договаривались спать по очереди и не больше пары-тройки часов, – массируя затёкшую шею, Лускус подошла к подопечным и присела рядом.
- Ну вот мы и дали тебе отдохнуть первой, – улыбнулся в ответ Инауро.
После недавнего магического излечения он выглядел бодрым и посвежевшим, даже несмотря на заострившиеся скулы и трёхдневную щетину.
"Хорошая штука эта ведьминская магия, мощная, – подумала Лускус, рассматривая подопечного. – Никогда бы не подумала, что они так хитро устроились".
Инауро, видимо, истолковал её взгляд как-то иначе и, резко засуетившись, поднялся на ноги.
- Теперь, пожалуй, я пойду, а вы меня караульте. Лу, там, кстати, твоя порция дожидается, – он взял протянутое ею одеяло и смущённо отвёл глаза в сторону. – Вышло вполне съедобно. Сладкое из второго рюкзака мы тоже не всё подъели, там остались батончики и что-то непонятное типа халвы. Консервы вообще не трогали.
Он снова заметил, как внимательно смотрит на него Лускус, и стушевался так, что даже кончики ушей порозовели.
- Ну всё, пока, я ушёл.
Проводница дождалась, когда он ляжет, и развернулась к девушке. Та с готовностью придвинула к ней лист лопуха с горкой остывшего бело-розового мяса сверху.
- Что это с рыжим? – спросила Лускус. – Он какой-то странный.
- Инауро? – удивилась Пикта. – Да вроде нет. Просто устал, наверное, он меня всю прошлую ночь сторожил.
Проводница коротко кивнула.
- Ну, рассказывай, – она подцепила пальцами небольшой кусочек мяса и отправила его в рот. – Что интересного в моё отсутствие обсуждали?
- Да так, ничего особенного, – замялась Пикта. – Инауро просто вкратце о междумирье рассказывал, о том, как вы с ним познакомились и во всяких местах ходили. Ну, про мусорщиков и тэнгли, про Белый Город, про зомби в замке, про женщин, которые его там спасли, и всё такое прочее.
Она замолчала. Было видно, что в присутствии проводницы девушка чувствует себя неловко. Возможно, она её попросту побаивалась или же наоборот была чересчур заинтересована и изо всех сил пыталась это скрыть. А может новую подопечную до сих пор беспокоила история с собирателями или же её желудку не зашёл шашлычок из крапивника.
- А сама ты где уже успела побывать? – Лускус взяла ещё один кусок мяса.
- Кроме Красного Города? Да толком нигде. Был какой-то заброшенный дом в поле и больше ничего. Я в нём переночевала и пошла, встретила по пути Оффу, – она потупилась. – Ну, того парня, что вместе с собирателями стоял, когда вы пришли. Пухлый такой, в очках. Только он не с ними был, а типа заложник. В смысле не заложник, а, ну…
Она вконец запуталась и вздохнула.
- По-моему, ему всегда было всё равно, кто с ним рядом. До этого я его уже один раз бросила, потому что слишком испугалась. А теперь вот опять… Я плохой человек, да? Я правда хотела его спасти, только вот когда вы появились, почему-то растерялась и напрочь о нём позабыла.
Проводница некоторое время жевала, задумчиво глядя на виднеющуюся вдалеке обветшалую стену Лабиринтов, затем опустила голову.
- Так, – произнесла она. – Можно я попрошу тебя кое о чем?
- Можно. Наверное, – нерешительно отозвалась Пикта.
- Ну, во-первых, – Лускус повернулась и серьёзно посмотрела на девушку, – не обращайся ко мне на "вы", меня это путает. А во-вторых, постарайся не испытывать чувства вины из-за всяких неудачных стечений обстоятельств. Договорились? Ни ты, ни Инауро, ни я всё равно не смогли бы кого бы то ни было там спасти. А твой знакомый Оффа был изначально обречён. Такие как он здесь в принципе не выживают, понимаешь?
- Не очень, – чуть повременив, призналась девушка. – Но, кажется, понемногу до меня начинает доходить. Здесь всё как-то очень непросто.
Они помолчали.
- Может у тебя есть ко мне конкретные вопросы? – спросила проводница.
Пикта повела плечами.
- Вопросов очень много, но я пока не знаю, как их правильно задать. Пожалуй, сейчас меня больше всего интересует… Если я умру… – она с опаской поглядела на Лускус. – Я стану такой как вы… ты?
- Как я? – улыбнулась та. – Нет, как я ты не станешь. Ты станешь как ТЫ, только спрятанная пока где-то очень глубоко. Понимаешь, тут вот какое дело. В нас всех что-то скрыто. И открывается оно лишь когда находишься на грани. Ты перерождаешься во что-то настоящее. Или превращаешься в лёгкий дрейф мысли. Ты ведь слышала шёпот сумерек? Так вот это тот самый дрейф и есть. Голоса мертвецов.
Пикта вздрогнула и отвела глаза.
- Ой, ну не тех самых, – заметив её испуг, уточнила проводница, – а тех, которые абсолютно, бесповоротно, насовсем умерли. И от них не осталось ничего, кроме нескольких разрозненных мыслей, которые терзали их при жизни или перед самой смертью. Их не надо слушать. И также в идеале не стоит умирать вообще. Моя задача как раз не дать тебе это сделать. Я ведь не просто так хожу туда-сюда со всякими людьми. Я пытаюсь помочь им выжить и навсегда уйти из этого тухлого злобного мира.
Она чуть ближе придвинулась к Пикте.
- Смотри. Есть тут одна штука, к которой все стремятся. Называется она Зеркальная Башня. Это как бы заключительный аккорд, конец пути. Портал. Пуповина. Войдя в неё, ты выходишь с другой стороны этого мира и оказываешься либо у себя дома, либо где-то с изнанки. Ну там, снаружи. В совершенно новом месте. Легенды гласят, что с другой стороны междумирья есть иной мир, а может даже не один… и там намного лучше, чем здесь. Надеюсь, что это правда. Главное, что я знаю наверняка, там ты освобождаешься от влияния этого места и Зоне тебя больше не поймать. Вот, собственно, туда я вас и веду.
- А вы… ты там уже бывала?
- Я? Нет, – хмыкнула Лускус. – То есть рядом я, конечно, появлялась и даже не один раз. Но внутри никогда. Туда может пройти лишь человек. Перерожденцам туда путь закрыт.
- То есть, – Пикта задумалась, – ты навсегда заперта здесь? И постоянно умираешь, а потом снова воскресаешь? И так без конца?
Лускус хотела было что-то ответить, но ничего в итоге не сказала.
Подопечная смотрела на неё широко раскрытыми повлажневшими глазами.
- Можно я тебя обниму? – спросила она и, не дожидаясь согласия, обхватила Лускус обеими руками.
Та от неожиданности застыла словно истукан и так сидела, пока Пикта её не отпустила.
Дальнейший разговор у них как-то не заладился и в итоге проводница попросту сбежала под предлогом проверки силков и сбора хвороста.
"Ну почему нельзя просто выгулять своего подопечного? – размышляла Лускус, когда проснувшийся Инауро наконец сменил девушку на посту. – Почему бы не показать местные достопримечательности, добавить щепотку острых ощущений, научить чему-то новому, подарить сувенир на память и отправить восвояси? Зачем всё время ставить фактически невыполнимую задачу? Это ведь не имеет никакого смысла. Если они сумеют вернуться домой, то всё равно ведь ничего не вспомнят. Ну а не вернутся, так тем более нафига? Мы просто тратим здесь время впустую, учимся бесполезной ерунде и приобретаем лишь нервные расстройства".
Она зашвырнула в костёр новую порцию валежника и замерла, глядя как трепещущие языки пламени жадно слизывают смолу с сухих веток.
"Древние постоянно твердят, что путешествие по этапам есть своеобразное испытание ума, силы и духа перед переходом на новый уровень бытия, но какой во всём этом толк, если почти никто не может это чёртово испытание пройти? Или в том и смысл, чтобы его невозможно было пройти? – Лускус чувствовала, как проникает в ноздри едкий сизый дым, но даже не пыталась отстраниться. – Может в этой ходилке вообще никакого смысла нет и никогда не было? Просто люди ну очень любят выдумывать себе всяческие смыслы, без которых им становится как-то не по себе…"
Вдали угрожающе зарокотало и вокруг разом стало угрюмо.
По макушкам деревьев прокатился порыв прохладного, пахнущего озоном ветра. В ветвях заскрипело, зашуршало, вниз посыпались листья и цветочная завязь. Проводница подняла голову.
Небо над ней волновалось будто океан. Серо-голубые гребни облаков стремительно убегали влево, распадаясь рыхлой пеной, сквозь которую просачивались блуждающие солнечные лучи, а с севера шла низкая свинцовая туча, озаряемая редкими, пока ещё беззвучными всполохами.
"И вот где-то там, – подумала Лускус, – посреди этой бескрайней пучины стоит маяк, чей свет так манит и зовёт меня, однако я проклята до конца своей жизни смотреть на него сквозь толщу воды. Мне никогда не подойти к нему ближе, не ощутить его отблеск на своём лице. Потому что кто-то украл мои ноги, и я продолжаю тонуть. А давление на глубине всё увеличивается, грозя расплющить меня ко всем чертям, если я буду пытаться сохранить в себе и без того жалкие остатки человечности. Дурацкая человечность. Какой от неё толк тому, кто рождён рано или поздно стать глубоководным монстром? Может быть, смысл всех моих сомнений в том, чтобы поскорее понять, что пора уже перестать стремиться к какому-то там непонятному маяку и отрастить себе персональную удочку с фонариком и ловить на его свет незадачливых путников, а потом сжирать их с потрохами? Без колебаний, без жалости, без компромиссов…"
- Ну нет, – сказала она вслух. – С такими мыслями внутрь идти противопоказано.
- С какими? – спросил Инауро и затянулся сигаретой, не глядя на проводницу.
Лускус обернулась на него с таким видом, будто бы напрочь позабыла, что рядом кто-то есть.
- С депрессивными, – хохотнула она, тряхнула головой и поднялась. – Не обращай внимания, просто ерунда какая-то в голову пришла. Нам, кстати, пора будить нашу новую подружку и выдвигаться. Мы слишком долго тут болтаемся и совсем скоро нас начнут выгонять. Между этапов надолго застревать нельзя. Хорошо хоть в Лабиринтах совершенно неважно - идёшь ты туда с утра пораньше или перед самыми сумерками. Ведь там всегда темно.

- Ну, поехали, – проговорила Лускус и, резко остановив уже занесённый кулак, оглянулась на подопечных. – А, хочу предупредить заранее. Там будет одна противная баба, но вы её не бойтесь, она не монстр. Всего лишь смотритель этапа, так называемая "привратница". Поняли, да? Просто не подходите к ней близко и всё будет норм.
Она дважды постучала в калитку. Та громко задребезжала, звук раскатился многократным эхом далеко на глубине.
Открыли не сразу. Кто-то подошёл с другой стороны, в щели сбоку мелькнула тень. Проводница устало вздохнула и пнула дверцу ногой. Внутри послышалось ехидное хихиканье и какая-то возня. В замке повернулся ключ и в проёме сперва появились гладкие будто щупальца кальмара волосы, покрытый золотистыми разводами лоб, глаза, похожие на два отполированных малахитовых шара, и только потом наконец выплыло всё лицо привратницы целиком.
Пикта быстро зашла за спину Инауро.
"ЗЗЗачем ЗЗЗаявились?" – голос звучал в голове, звенящим сверлом буравя в мозгу корявую дыру.
Все трое синхронно поморщилась. Привратница была телепаткой.
- Не выпендривайся, говори ртом, – сказала Лускус. – Я же знаю, что ты умеешь.
Смотрительница этапа плавно, будто бы находясь на большой глубине, кивнула и чуть приподняла уголки маленького безгубого рта, показывая острые как иглы зубы.
Она была высокой и изящной, но какой-то болезненно искажённой, словно бы её поразил некий тяжкий недуг, который разъел, утончил и изогнул все её кости, иссушил мышцы, сплющил грудную клетку и непропорционально увеличил таз. Значительные трансформации, которые претерпело её тело, говорили о том, что до заключения договора о принятии на службу смотрителем, она умирала очень много раз. Очевидно, именно это и сказалось на том, что в итоге она переутомилась, выгорела, захотела почувствовать себя хоть где-то нужной и согласилась на привязку к одному этапу.
"Возможно, однажды я стану такой же", – подумала Лускус и облокотилась на шершавый дверной косяк.
Привратница медленно моргнула перепонками, заменяющими ей веки. Пигментированные волокна её огромных радужек повело, будто слои плохо перемешанной краски.
- Позывные.
Голос у неё был мягкий, обволакивающий, медовый, с лёгкой хрипотцой. Угрожающий.
Пространство вокруг завибрировало и пошло волнами, щедро сдобренными шевелящимися мушками белого шума. В ушах снова зазвенело, будто он перепада давления.
"Вот ты ж зараза какая", – скривилась Лускус, чувствуя, как настойчиво привратница пытается пролезть к ней в мозг.
- Знаю, – снова этот заторможенный кивок головой. – Я зараза. Но это неважно, зая.
От движения её волосы зашевелились, словно водоросли в движущемся водном потоке.
- Назовите свои позывные.
Лускус натянуто улыбнулась, усилием воли выталкивая чужое сознание из своего. Смотрительница моргнула и отстала.
- Можно подумать, ты не в курсе как нас зовут, – сказала проводница. – Открывай уже, ритуалами приветствия займёмся позже.
- Ну что же, Лускус. Ты, несомненно, есть во всех возможных списках.
Лязгнула предохранительная цепочка. Привратница сдвинула в сторону скрипучую калитку и, цокая на заостренных как спицы ногах, отступила назад.
Густая плесневая вонь едва не свалила вошедших наповал. В узком сумрачном помещении было исключительно душно и влажно. В щели между трухлявых досок тонкими полосами струился тусклый свет. С потолка капала вода.
Подождав, пока все пройдут, смотрительница обогнула съёжившуюся от ужаса Пикту и неторопливо наклонилась, чтобы запереть замок, демонстрируя присутствующим свой деформированный позвоночник, блестящие от пота ягодицы и призывно розовую щёлку между ними.
- Спийна, ну что за шоу? – вздохнула проводница. – Ты никого здесь своим задом не шокируешь. Лишь зря тянешь время.
- Не для тебя стараюсь, – смотрительница разогнулась и, страшновато улыбаясь, бочком поползла мимо Инауро, словно бы специально приблизившись настолько, что почти задела его своим небольшим выпуклым животом.
- Ну-ка отодвинься, – нахмурилась Лускус. – Я в курсе всех твоих приёмчиков.
Живущие отдельной жизнью волосы привратницы свернулась тугими кольцами и, покачиваясь, поднялись вверх.
- Не завидуй, зая, – она фыркнула и заулыбалась было шире, но затем резко отпрянула в сторону, уставившись на Инауро. – Нет, рыжуля. Я свои обязанности знаю. Незачем меня так беспардонно прессовать. У нас с тобой в перспективе целая вечность. Кстати. Лускус.
Она сделала шаг, оперлась ладонью на стену и плавно обернулась.
- А юнец-то первосортный. Настолько выразительные текстурные мысли. Замечательный потенциал, если должным образом использовать. Столько нерастраченного ресурса. В особенности сексуального, – хрупкие пальцы её правой руки будто паучьи лапки пощупали застоявшийся воздух и опустились к заострённым бесцветным соскам. – Аж искрится весь. Словно фаза без заземления. Мм, обожаю живое мужское электричество в смеси со страхом. Оно так возбуждающе.
Она облизнулась, её язык был тонким как земляной червь, длинным, нежно-розовым.
- Ну же, Лускус. Разве ты не желаешь его излишнее электричество израсходовать? Скажем, просто разделить его с кем-то? Меня насытит даже самая малость…
- Божечки, – скучающим голосом отозвалась проводница. – Начинай уже.
Смотрительница выдержала паузу, глядя на неё своими завораживающими глазами.
- Славно, – она указала пальцем в сторону выцветшего дивана в углу. – Садитесь.
Никто не двинулся с места. Сиденье было провисшим и влажным, как мох в лесу после дождя, под ним ощущалось какое-то вялое шевеление.
- Как изволите, – смотрительница Лабиринтов привалилась боком к стене, подхватила раскачивающуюся рядом на подвесе зелёную тетрадь и, неспеша перелистнув несколько страниц, заскользила пальцем по строчкам. – Импруденс, Иното, Инауро. Зафиксировала.
Её узкий золотистый ноготь черкнул по записанному там имени, привратница сокрушённо качнула головой.
- Соболезную, рыжуля. Грустная история, невесёлые похождения. А знаешь, я действительно способна как следует тебя развлечь. Может всё же желаешь? Я не насильница, но женщина искусная, – она усмехнулась и показала свёрнутый колечком кончик языка. – Заметь, весьма нежная, ласковая и, к слову, абсолютно стерильная. Не то, что всякие невесть с кем ахающиеся хвостатые самочки. С грязными рептильными клоаками.
Инауро молчал, напряжённо следя за каждым её движением. Его брови были плотно сведены.
- Это ты что ли стерильная? – хохотнула проводница и тут же ехидно сощурилась. – Ах, ну да, ну да, как я могла позабыть про твою основную проблему, Спийна.
Смотрительница моргнула.
- Славная острота, Лускус, – она вычеркнула имя и снова показала зубы. – Зафиксировала. Надеюсь, последний раз.
- Не дождёшься, – продолжая улыбаться, отозвалась проводница.
- Дождусь, дождусь, – заверила смотрительница и словно чернильной кляксой выстрелила набором визуальных образов.
…Жёлтые свивающиеся черви, светящаяся щель в приоткрытой двери, седые комки пыли на отполированном до блеска светлом камне, остекленевшие глаза мёртвого Инауро…
- Да иди ты в пень! – разозлилась Лускус и, вышвырнув чужое сознание из головы, ответно вонзила свои собственные псионические щупы привратнице в мозг. – "Паразитка!"
Та дёрнулась будто от пощёчины, качнулась назад и рефлекторно втянула голову в плечи.
- Я. Не. Паразитка, – она дважды моргнула и быстро зачеркнула третье имя. – Пикта. Сделано. Выметайтесь.
Вид у неё был обиженный. Она молча указала пальцем на низкую, едва достающую до пояса дверцу в тени дивана.
- Что, даже традиционного инструктажа не будет? – хмыкнула Лускус. – Спийна, дорогая, ты какая-то слишком нервная стала в последнее время. Что, личная жизнь не ладится?
Привратница некоторое время смотрела на неё, шевеля скручивающимися будто щупальца волосами, затем плавно отпустила тетрадь, та мягко шлёпнула по стене.
- Чтоб. Вы. Там. Все. Сдохли, – максимально внятно проговорила она и повернулась к ним спиной.
Инауро открыл перекошенную дверцу, за ней был непроглядный мрак. Кое-как по очереди все трое пролезли в проём.
Идущая последней Лускус оглянулась.
Смотрительница этапа всё так же неподвижно стояла лицом к стене, на её обнажённое плечо сверху капала вода, а возле на подвесе мерно раскачивалась зелёная тетрадь с именами.
"Не хотелось бы закончить вот так же", – подумала проводница и закрыла за собой дверцу.
- Какая жуткая тётка, – тихо сказал невидимый в темноте Инауро.
- Да нет, она просто очень несчастна и потому зла. Как и многие здесь, кто перерождался много-много раз.
Лускус замолчала, силясь избавиться от накатившего ощущения "дежа-вю".
Когда-то очень давно в похожем мрачном месте вот точно так же лицом к пустой стене стоял старик Новак – трёхметровый белый мотыль с обгоревшими крыльями. Её лучший друг и учитель.
- А что дальше? – раздался слабый голос Пикты.
Словно бы отвечая на её вопрос, под потолком мигнули и засияли гирлянды крошечных электрических лампочек. Как сигнальные огни взлётно-посадочной полосы, они зажигались одна за другой и постепенно освещали собранный из тонкой фанеры, картона и трухлявых досок коридор. Округлый, будто глубокая, уходящая в бездну нора.
Он был наполнен влажным туманом.
- А дальше нас ждут Лабиринты, – меланхолично ответила Лускус.

------------
*КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ