Глава 10. Перезапуск

Часть 1 "Нехорошее Место"
Глава 10-1
-----------------------------------

Предрассветное небо постепенно наливалось тусклым лилово-розовым свечением.
Инауро молча курил, стоя возле панорамного окна на втором этаже. Пикта тихо посапывала в углу, свернувшись калачиком прямо на голом полу.
На улице было тихо и уже почти ничто не поминало о кровавом побоище во мраке. Пролитая кровь впиталась в землю между багряных плит, ходячие расползлись, а следы их тщательно подлизали два шарообразных монстра, заявившиеся на громогласный зов первого, и какая-то непонятная мелкая живность, похожая на зеленоватые грибы с клешнями.
Инауро скинул с себя драное покрывало, найденное ранее в одной из комнат на первом этаже дома и прикрыл подрагивающие во сне плечи Пикты.
Раны на руках, оставленные мертвецами в замке, люто болели, пульсировали и в целом выглядели плохо. Он, конечно, как мог промыл их вчера с мылом и перевязал лоскутами, оторванными от чистой на вид простыни, но по всей видимости этого было мало. Увы, никакого подобия аптечки с медикаментами в этом доме найти ему не удалось, хотя он успел обойти большую часть помещений ещё засветло.
Хорошо хоть симптомов заражения зомби вирусом до сих пор не наблюдалось.
Нужно было организовать какое-то оружие – для себя и случайной спутницы. При свете это уже представлялось более возможным, но он всё никак не мог решиться покинуть наблюдательный пункт. Будить девушку ему тоже пока не хотелось. Он прекрасно помнил, каково это проживать свой первый день в этом мире, и потому хотел дать ей возможность подольше о нынешней реальности не вспоминать.
Инауро со вздохом опустился на пол и сел, вытянув ноги.
После провала вчерашнего плана об уходе в леса, всё остальное время он мучительно разрабатывал новый, но так ничего толком и не придумал. В голове стучалась одна-единственная мысль – следует во что бы то ни стало отойти как можно дальше от замка, иначе Раниш с Рукимом непременно отыщут его и это будет конец. Его ждут кандалы, холодный подвал, пытки, а может и ещё что похуже. Но если он сумеет затеряться в городе, появится хоть какой-то шанс уцелеть.
Пикта завозилась, сонно зевнула, потом резко вскинула голову и приподнялась на руках, испуганно озираясь.
- Пока всё тихо, – заверил её Инауро. – Но, раз уж ты проснулась, хочу попросить тебя покараулить улицу. А я пока схожу на разведку и поищу для нас что-нибудь полезное.
Из полезного на втором этаже дома нашёлся лишь какой-то безразмерный полосатый свитер, который он тут же надел, и пара табуретов. Путник быстро выкрутил две самые крепкие ножки, снабдил получившиеся биты всеми гвоздями, что сумел вручную наковырять из деревянных стеновых панелей в общем коридоре, и вернулся к наблюдательному пункту.
- Никого не видно? – спросил он у внимательно оглядывающей улицу девушки.
- Пока никого, – шёпотом отозвалась та.
- Тогда уходим.
Она посмотрела на него долгим пронзительным взглядом и завернулась в покрывало наподобие кокона.
- Нет, серьезно, надо уходить, поднимайся, – он потормошил её за плечо. – Здесь нас найдут. Мы пойдем в сторону здания с высоким шпилем, это как раз в противоположную сторону от замка, а там поищем самую тихую улочку и снова на какое-то время спрячемся. Похоже, нам остается лишь бежать и прятаться, больше ничего. Ты пить хочешь?
Пикта помотала головой, встала и медленно поплелась за ним следом. Вид у неё был совершенно обречённый.
«Наверное и я так выглядел, когда только встретился с Лускус, – невесело усмехнулся Инауро и даже не стал предлагать ей заготовленную для неё биту. – Теперь понятно, почему она на меня злилась. Никакой ведь надежды на такого спутника…»
На улице становилось всё светлее. Из-за низких крыш потихоньку выплывало солнце. Идеально круглое словно желток яйца, оно пока не слепило глаза. Воздух был промозглым и влажным, откуда-то издалека доносился запах костра.
Инауро зябко поежился и втянул голую шею поглубже в колкий свитер.
Они двинулись вперёд короткими перебежками – от стены к стене, от дома к дому, от проулка к проулку, подбираясь всё ближе к ратушной площади.
В городе стояла напряженная звенящая тишина.
В какой-то момент Инауро краем глаза заметил движение на соседней крыше и замер, пытаясь определить показалось ему или нет. Пикта, дрожа всем телом, прильнула к его спине.
- Спокойно, – прошептал он, нащупав её локоть. – Иди за мной, только тихо.
Они осторожно, приставными шагами двинулись вдоль стены и резво занырнули в красивый палисадник с геометрически подстриженными кустарниками и цветущим деревом.
Инауро во все глаза смотрел на крышу, но на ней уже никого не было.
Пятясь, они миновали ухоженный задний двор и вышли на другой улице.
С той стороны их и встретили семь человек собирателей, пускающий слюни Оффа и один скрюченный словно персонаж из ужастика Кукловод.
- Симия! – протяжно крикнул последний, глядя куда-то вверх. – Спускайся, – и понизил голос. – Наша парочка уже тут.
Он словно нехотя перевёл взгляд на застывших возле витой ограды путников.
У него были глубоко посаженные звериные глаза с вертикальными зрачками, сильно выступающая нижняя челюсть, две зияющие дырки вместо носа и тонкая, будто нарисованная полоска усов над верхней губой.
- Ну приветствую, – сказал он. – Вы где отсиживались? Мы, блин, умаялись вас полночи повсюду разыскивать. Зато вот питомца вашего нашли, подумали да оставили в живых. Вдруг вы испытываете к нему нежные чувства.
Он смерил Оффу долгим брезгливым взглядом.
- Нет, я не прав? – Кукловод снова уставился на путников. – Ну, не хотите, как хотите. Это конечно паршивая замена сдохшему мальчугану, но может оно хотя бы тяжести таскать научится.
Пикта, спрятавшаяся за спиной у Инауро, снова задрожала, больно вцепившись ему в раненую руку.
- Ну что вы молчите? Скажите уже что-нибудь. Да, папочка, – внезапно противным голосом запищал он и начал корчиться. – Хорошо, папочка. Как скажешь, папочка. Мы все твои.
Собиратели заржали.
Кукловод перестал кривляться и на его лицо вернулась маска безразличия.
- Рыжего мы, конечно, как следует отделаем, – сказал он своим. – Вид у него вызывающий. Надо бы немного поунять его пыл. Думаю, джигиты будут нами довольны. А вот девка и правда ничего, молоденькая, смазливая. Оставим. Я уж было подумал, что Парвус вчера наврал, но нет. Прав был стервец.
К группе мародеров присоединился кудрявый розовощекий парень лет пятнадцати в залихватски задранной на самое темечко вязанной шапке. Он улыбался и чуть приплясывал, переминаясь с ноги на ногу, будто пытался не напрудить в штаны от радости.
Чувствуя всё нарастающий шум в висках и инфернальный холодок в груди, Инауро покрепче перехватил за спиной тонкие части своих колючих самодельных бит.
Пальцы его дрожали, ладони вспотели. Он весьма смутно представлял себе, что сейчас собирается сделать и как в принципе в такой ситуации в незнакомом месте противостоять вооруженной толпе отморозков, которыми руководит самый что ни на есть настоящий некромант, но что-то ему подсказывало, что драки избежать не удастся.
«Лишь бы ещё мертвецы не заявились», – подумал он, с трудом сглотнул пересохшим горлом и плавно попятился, подталкивая девушку обратно к внутреннему дворику.
Кукловод закатил глаза и лениво пошевелил пальцами.
- Только не в пузо, – предупредил он. – Лучше в колено там или в жопу, если побегут.
Одна из фигур отделилась от группы собирателей и неторопливо, будто играючи, вскинула арбалет.
- Пупа! Дружище! – донёсся звонкий девичий голос с другой стороны улицы. – Вот так встреча!
Кукловод вздрогнул и развернулся, по-гусиному вытягивая шею. Его свита в точности повторила это движение.
К ним неторопливым шагом шла Лускус, задорно поигрывая топором в руке.
Сердце у Инауро подпрыгнуло и тут же ухнуло вниз, он чуть было не выпустил из рук биты.
- Давно же мы с тобой не виделись! – весело выкрикнула проводник. – Как там твой животик, Пупа? Пищеварение хорошее? Какаешь регулярно?
Кукловод выпучил глаза и весь как-то резко поник и сжался, на полшажка сдвигаясь в сторону своих приспешников.
- Хозяин? – встревоженно оглянулся на него голубоглазый мародёр, который ночью управлял прожектором.
- Ты кто такая? – с вызовом спросил другой. – Те чо надо вообще?
- Да я так, мимо проходила, – добродушно отозвалась Лускус и, подойдя ближе, остановилась и подмигнула остолбеневшему возле ограды Инауро. – Смотрю, тусовка какая-то, дай, думаю, присоединюсь, а то скукота, ну просто сил нет.
Пикта выглянула из-за спины спутника и встревоженно уставилась на новоприбывшую.
- Только что-то вас в этот раз маловато, – продолжала говорить проводник, оценивающе разглядывая парней, окруживших Кукловода. – Для полноценной вечеринки не хватит. Да ещё и неказистые все какие-то.
- Ты чо, рамсы попутала, шкура? – гаркнул самый борзый из собирателей. – Ну-ка свалила отсюдова!
- Хозяин? – повторил голубоглазый, с недоумением глядя на продолжающего отступать Кукловода. – Кто это?
Лускус рассмеялась и демонстративно убрала топор в чехол.
- Ну и придурков ты себе набрал, Пупа, один другого краше. Я-то думала, у тебя со временем вкус улучшился, или там мозги на место встали, ан нет. Ничего в этом мире не меняется. Бегите от него, мальчики, пока он вас всех не поимел.
Арбалетчик очнулся первым и снова поднял своё оружие, целясь уже в неё.
Инауро порывисто шагнул вперед, но Лускус взмахнула рукой от бедра, и арбалетчик, молча вздрогнув всем телом, прямой как доска завалился с торчащей из глазницы заточкой.
Собиратели удивлённо оглянулись на него, а Кукловод плавно перетек ещё на два шага назад.
- Оппаньки, – прокомментировала проводник и многозначительно поглядела на подопечного. – Прошу не делать резких телодвижений.
- Ах ты сука драная! – взревел кто-то из мародёров и рванул в её сторону, на ходу вытаскивая мачете.
Она дождалась пока он до неё добежит, затем подалась вперёд, занырнула под его занесенную руку и подставила предплечье. Он врезался в него подбородком и, взбрыкнув, во весь рост растянулся на асфальте. Длинный тесак выскочил из его разжавшихся пальцев и зазвенел, ударяясь о брусчатку.
Ещё двое собирателей нерешительно выступили следом, доставая оружие, но Лускус лишь искоса взглянула на них и вяло барахтающийся слева от неё парень вдруг вспыхнул высоким столбом яркого синего пламени. Он взмахнул перед собой руками, будто бы пытаясь сбить огонь, потом резко подскочил почти на полметра вверх, упал и, истошно визжа, начал кататься по мостовой.
Все остальные дружно охнули и попятились.
- Что за дела?! – испуганно воскликнул кудрявый Симия и нырнул за спины товарищей.
- Вот не хотела я этого, – серьезным тоном произнесла Лускус, глядя на бьющегося в языках инфернального огня, и едва заметно поморщилась. – Но надеюсь, наглядная демонстрация вас всё-таки убедила.
- Уходи! – каким-то плаксивым голосом отозвался Кукловод. – У меня нет к тебе никаких претензий.
Корчащийся в агонии на мостовой собиратель протяжно захрипел и наконец затих, свернувшись как креветка.
Проводник ещё пару секунд смотрела на гудящее синее пламя, стремительно пожирающее обугленное тело, затем повернулась.
- Да я за парнем на самом деле пришла. Вон за тем, рыженьким. Давно его ищу, – как ни в чем ни бывало сказала она.
- Забирай его и уходи!
- Не, погоди, – она сделала шаг в их сторону.
Собиратели тоже шагнули, но назад.
- Оставь нас в покое! – завопил Кукловод, окончательно теряя остатки своего достоинства.
- Я знаю, что сейчас ты постепенно подтягиваешь сюда свои войска. Видела их на холме. Всех этих трупаков. И знаю, что так просто ты не дашь нам уйти. Так вот, – она ещё приблизилась. – Хочу предупредить тебя, что теперь я могу выжечь этот город дотла, вместе с тобой за компанию. Ты понимаешь, что я говорю, Пупа? Я спалю вас всех нафиг и глазом не моргну.
Она оглянулась на неподвижно стоящего у витой ограды Инауро.
- Рыжий, иди ко мне. И девчонку тоже захвати, не отдавать же её этим говнюкам. Эй, девчонка, ты ведь пойдешь с нами, да? Пупа, – повторила она, не глядя на смотрителя, – я почему-то до сих пор не слышу ответа.
- Хорошо, – пискнул тот, прячась позади вконец растерявшихся мародёров.
- Что «хорошо»?
- Мы дадим вам уйти. Но и ты тоже оставь нас в покое!
Лускус внимательно посмотрела на подошедшего Инауро, на импровизированные биты в его трясущихся от переизбытка адреналина руках, на ошарашенное лицо выглядывающей из-за его спины девушки и кивнула.
- Ок, дружище. На том и распрощаемся.
Она махнула рукой путникам и все трое неспешно направились вверх по улице, но примерно через двадцать метров она вдруг остановилась.
- Ах да, чуть не забыла, – Лускус ткнула пальцем в сторону скучившихся у края дороги собирателей. – Вам, пожалуй, тоже сваливать пора. Дело в том, что это мой подопечный и сейчас мы официально покинем этот этап. Соррян, ребята, сегодня просто не ваш день.

Они шли в сторону городских окраин.
Кукловод вышагивал впереди на своих длинных худых ногах так шустро, что парни еле поспевали за ним.
Вяло плетущегося Оффу они оставили позади ещё полчаса назад, он их слишком задерживал.
- О чём она говорила? Я нифига не понял, о чём она говорила, – тараторил Симия, словно чёртик из табакерки выпрыгивая то слева, то справа.
- Ой, да заткнись уже, кудряшка, – не выдержал наконец голубоглазый собиратель. – Без тебя тошно.
- Но я не понял, – не сдавался тот. – Она проводник? Или ведьма? Или союзник? Что вообще за фигня только что была?!
Он запнулся о выступающий над дорогой булыжник, кое-как умудрился сохранить равновесие и побежал догонять остальных.
Минуты три они шли молча, один лишь Симия что-то бубнил себе под нос.
- Лускус это была, – бесцветным голосом проговорил наконец Кукловод и скрипнул зубами. – Проводник она. Из старых. Хоть с виду и не скажешь. Нахваталась ведьмовских штучек. На днях в Лихолесье целое их поселение сожгли. Думаю, она. По своей воле ведьмы такое варево не отдадут.
- Фигасе, – присвистнул один из собирателей.
- Да. Собака злобная, – кивнул смотритель и ссутулился больше обычного. – Это она меня изуродовала. Личная вендетта к таким как мы, по ходу. Эти проводники все психованные. Особенно бабы. Их вообще давно валить пора. Без разбора.
Он прекрасно помнил свою злополучную встречу с хвостатой гадиной, хотя с тех пор прошло уже порядка двадцати циклов. Тогда его ещё звали дурацким именем «Пупа».
А ещё он всего-навсего честно исполнял свои обязанности.
Ну подумаешь, одним человеком больше, одним меньше. Людишки ведь и сами отлично дохнут из-за любой ерунды, особенно эти бестолочи с сиськами. Могла бы просто найти себе другую тупую подопечную.
Но нет, хвостатая взбесилась и отплатила ему тем, что часть его живых суставов пришлось заменить на искусственные, грудная клетка приобрела вид вогнутой чаши, а выпотрошенный живот навсегда перестал нормально функционировать. И даже последующее перерождение не убрало с его кожи все оставленные Лускус уродливые шрамы, да и прочие последствия аукались до сих пор. В его позвоночнике то и дело стреляло, почки ныли, давление скакало, его замучили запоры, одышка, стенокардия и бессонница, возникшая на фоне плохого самочувствия и нескончаемого стресса. Его здоровье рушилось всё больше с каждым новым днем, его надежды и мечты рассеивались во прах. А этой мрази, как и раньше, ну вообще ничего не делалось, только наоборот ещё сильнее стала.
Обидно и несправедливо.
В высоте бахнуло и раскатилось, Кукловод вздрогнул, косясь в безоблачное небо.
«Рановато», – подумал он.
- Успеваем? – будто бы прочитал его мысли перешедший на бег трусцой голубоглазый собиратель.
- Успеваем.
«НЕ успеваем», – поправил смотрителя внутренний голос.
- Ого, смотрите, там радуга без дождя! – весело воскликнул бестолковый Симия, указывая на запад, где уже висела, разрезая утреннее небо напополам тонкая пурпурная арка.
- Это не радуга, дебил, – вызверился на него голубоглазый.
- В смысле «не радуга»? – ничуть не обиделся подросток и снова едва не упал, споткнувшись о предательски неровную мостовую.
- Ты закроешь уже свой рот когда-нибудь?! – заорал на него самый старший из мародёров.
Симия поднял руки в примиряющем жесте и перебежал на другую сторону.
- А что это, если не радуга? – спросил он задыхающимся шёпотом у ещё одного собирателя.
«Да. Кое в чем гадкая баба была права, – мрачно думал Кукловод, слушая разговоры за спиной. – Эта компания говно. Тухлое мясо хотя бы молчит…»
До припаркованного автобуса, где он рассчитывал более-менее комфортно пересидеть сдвиг колеса, оставалось всего три улицы.
В небесах снова протяжно загрохотало, и дорога под ногами отозвалась вибрацией.
Арка вдали заалела, вспухла словно переполненный газами кишечник и с рёвом испустила из своего центра плотное пунцовое облако.
- Ааа! Что это?! – закричал струхнувший Симия, и мародёры, не сговариваясь, бросились бежать.
Кукловода всегда до крайности раздражал процесс перезапуска пройденных кем-то этапов.
Он в принципе не понимал, к чему все эти спецэффекты и прочая мозговая болтанка. Неужели нельзя просто смахнуть этап словно прочитанную страницу? Типа легкий шелест, раз – и вот уже перед глазами новый манящий своей первозданностью лист. Хотя можно было бы обойтись даже и без этого. Ну прошёл кто-то и прошёл, что такого? Зачем каждый раз после этого откатывать всё до заводских настроек? Что это, если не форменное издевательство?
«Мразина хвостатая. Могла же ведь дать уйти», – подумал он.
Слева накатил поток обжигающего кожу смрадного ветра. В суставах и костях резонировало эхо от подземных толчков. Казалось, в земле начали вращаться колоссальные каменные шестеренки. Стремительно растущее багровое марево на западе походило на раскручивающийся рулон атласных лент там, где ещё совсем недавно висела центрующая арка.
«У меня больше ничего не осталось, – высоко задирая на бегу деформированные колени, скорбно размышлял смотритель. – Столько циклов усилий. И вот опять. Ноль собирателей. Ноль тухляков. И всё из-за одной-единственной злопамятной бабы».
Город рушился на глазах. Улицы стонали и скрежетали искривляясь, с домов сыпались куски лопнувшей штукатурки и черепица, вывороченные с корнями деревья выдавливали окна.
Бегущие рядом мародеры что-то кричали, и Кукловод примерно представлял что. Ему и самому сейчас было паршиво, хотя нечеловеческая физиология давала возможность переносить подобное куда лучше людишек.
С каждой новой секундой жар делался всё более нестерпимым, пунцовое небо исторгало клубы едкого дыма, который обжигал носоглотку, отдаваясь болью в лёгких, раскалённый воздух искажал пространство. Сквозь беспрерывные раскаты грома явственно проступало тяжёлое низкочастотное гудение.
«Я в огне, огонь во мне», – невозмутимо проговорил внутренний голос.
Глухой гул перерос в свирепый вой, а ветер в бешеный ураган. Он швырял по вспучившимся тротуарам мусор и листья, сдирал целиком крыши, отрывал ставни и жёсткой струей бил в лицо.
«А ведь наверняка и Зону тоже какая-нибудь мстительная психопатка придумала, – вдруг осознал Кукловод, с трудом уклоняясь от летящего навстречу мусора, и лицо его скривилось в страдальческой гримасе. – Я всю свою жизнь посвятил честному труду. Тружусь будто раб на галерах. Пашу днём и ночью, живота не щадя. Один, совсем один. А получаю в награду лишь насмешки, пинки, унижения, лишения. Моя жизнь перечеркнута. Живу как в аду. За что же я так страдаю? Всё моё тело, вся моя душа - одна сплошная боль!»
Он на ходу скинул с ног замедляющие передвижение резиновые сапоги и резво, будто мутировавший кузнечик, поскакал в одних носках, перепрыгивая вывороченную брусчатку.
Занимающее уже две трети неба багровое варево преобразилось в воронку и теперь ритмично мерцало. В самом эпицентре начало вырисовываться идеально круглое угольно чёрное отверстие.
Бегущий в паре шагов позади Кукловода голубоглазый мародер тоскливо завыл, закрыл руками обожжённое лицо и упал на камни, обдирая в кровь колени. Остальные ещё надеялись, что успеют убежать.
Ветер бил их, швырял, силясь повалить на мостовую, раздавить, размазать.
Вдоль улиц, по аккуратно подстриженным кронам деревьев скользили гибкие как плети ослепительно-белые полосы света. Ветви, лишь тронутые ими, моментально обугливались, вспыхивали и разлетались хлопьями пепла.
Навстречу со скоростью локомотива мчали сорванные со зданий вывески, жестяные банки, осколки битого стекла.
Мимо, трепеща словно подбитая птица, пролетел рекламный баннер «Ньютоново одеяло! Одеяло со встроенной гравитацией! Решена проблема сна на потолке!». У сновидцев, как обычно, находились свои способы решения насущных проблем…
Автобус по-прежнему был там, где они его припарковали, на нём разве что порозовели, а местами и поплавились мелкие элементы вроде декоративных алюминиевых шипов и тонких дисковых пил, да чуть помутнели от внешнего нагрева обшитые листовым металлом бока и массивный таранный путеочиститель.
«Мой маленький безрельсовый бронепоезд», – с нежностью подумал Кукловод.
До убежища оставалось не более шестидесяти метров.
Гул приобрел устойчивый ритм.
Он пульсировал низкими тягучими хлопками, выдавливая из черепа мозг, словно нежный плод из упругой скорлупы. Казалось, еще чуть и треснут натянутые как верёвки сухожилия, вылезут глаза, а голова попросту лопнет от высокого внутреннего давления.
Смотритель совершил последний рывок, схватился за потерявшую очертания ручку стальной двери и запрыгнул внутрь. Следом ввалились трое мародёров.
Другие, очевидно, остались на дороге.
Кукловод видел сощуренные злые глаза старшего, по его покрытым струпьями и волдырями щекам текли и сразу высыхали слезы. Он тащил за шкирку потерявшего сознание и уже мало похожего на себя Симию.
Третий, молодой крепкий мужчина, заглатывая воздух короткими лающими вдохами, с усилием захлопнул перекосившуюся дверь, кое-как опустил защитные рольставни и рухнул на водительское сидение.
Автобус натужно взревел двигателем, но покинуть парковку ему уже было не суждено.
«Завершающий этап зачистки», – сказал внутренний голос смотрителя.
В последний раз оглушительно бахнуло. Тонкий алый круг, очертивший линию Города, словно сработавший капкан схлопнулся дугами с двух сторон, и тут же наступило тягучее безмолвие, наполнившее мир вокруг бесконечной мутной грязно-серой ватой.
И именно оно произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Будто ударной волной всех внутри раскидало в разные стороны, одним лёгким движением смахивая с человеческих лиц краску и стирая их тела в пыль. В автобусе остался один лишь распластавшийся на полу Кукловод.
Снаружи в небе узором проступили исполинские огненные буквы, трансформировались в сложный геометрический рисунок и растаяли без следа.
Там, где только что сосало воздух гудящее кровавое марево, безмятежно плыли нежные перистые облака и виднелись столь привычные глазу смотрителя готические постройки Красного Города.
«Очень эффективная клининговая компания», – прозвучало в мозгу контуженного Кукловода и сознание его покинуло.
Для того, чтобы позже непременно вернуться.

В глубине небольшой буферной зоны, обнаружившейся сразу за старинной крепостной стеной, было неожиданно уютно и спокойно. Озеленённую площадку с некогда разбитыми на ней газонами и клумбами, заполонили ползучие кустарники, сорняки и неприметные белые цветы. Сквозь щели между каменных плит пробивалась трава, а свисающий с древесных ветвей плющ превращал дорожки в загадочные зеленые тоннели, наполненные тенистой прохладой и запахом влажных листьев. И даже хаотично расставленные по террасе высокие бронзовые монахи с зажжёнными лампадками внутри капюшонов никого особо не смутили.
Лускус молчала.
Она видела, какими глазами смотрят на неё Инауро и новая подопечная, но пока не знала, что им сказать.
Да, разумеется, они были рады её появлению, но и шокированы тем, что имели возможность наблюдать.
И это они ещё понятия не имели, что происходит у них за спиной – густые кроны одичавших фруктовых деревьев благополучно закрывали весь обзор, а звук дальше городских стен не распространялся.
Знали бы, наверняка осудили.
«Возможно, однажды я расскажу им, что наворотила… Но только не сейчас», – подумала она.
Да, мародеры были обычными людьми, которые выживали в этом мире как могли.
Заслуживали ли они второго шанса? Может быть.
Но разве не заслуживали шанса те пять путников со своим проводником? Или тысячи людей, которых сперва уничтожил, а потом будто марионеток заставил дёргаться на своих ментальных веревочках мерзкий скрюченный садист? Или Инауро с девчонкой, ведь его они наверняка планировали убить, а её замучить? Нет, конечно, уродцам было совершенно на всех наплевать.
Вот и она теперь не должна их жалеть.
Лускус увидела впереди едва различимый в зарослях остов поросшего мхом фонтана и направилась к нему.
«Становлюсь сентиментальной, – нахмурилась она, окидывая взглядом плавающие по поверхности воды комки склизких бурых водорослей. – Ну кому в принципе может быть жаль кучку придурков, способных лишь гавкать из-за спины самодовольного некроманта?»
- Лу, – её коснулись пальцы Инауро, проводник вздрогнула, будто от удара током. – Ты правда меня искала?
- Ага, – просто ответила она.
- Мне столько всего нужно тебе рассказать… – начал было он и замолчал.
Она кинула на него быстрый взгляд и окунула руки в прохладную зеленоватую воду.
- Давай может чуть позже, а? У нас тут дурдом вселенского масштаба, в нём так сразу и не разберешься. Сейчас посмотрим, что ждёт нас на той стороне, разобьём лагерь, отдохнём и непременно всё-всё друг другу расскажем. Ок?
- Нас могут преследовать из-за меня.
Она лишь поморщилась.
- Та поддельная старуха? Не переживай из-за этого. Эта дрянь теперь за многие километры от нас. Колесо сдвинулось, когда мы покинули этап. Никого позади больше нет. Ни мертвяков, ни собирателей, ни кого бы то ни было ещё.
- Совсем? – недоверчиво спросил Инауро.
- Ага, там теперь совершенно другое место и, возможно, новые враги. В любом случае, нас никто сейчас не преследует. Но нам можно идти лишь вперёд.
Он опустил голову и Лускус почувствовала, как внутри неё что-то сжалось.
- Да хорош, не кисни, – она разогнулась и излишне грубо толкнула его кулаком в плечо.
Подопечный ойкнул и отстранился.
- Ты чего? – насторожилась проводник. – Ранен что ли?
- Так, чуть-чуть, – он смущенно закатал рукав и приподнял одну из повязок. – Стыдно признаться, меня мертвецы в замке покусали. Хотел сказать тебе об этом сразу, чтобы узнать какие у меня прогнозы.
Лускус ухватила его за руку, чуть надавив пальцами на воспалённый край раны, и сразу же с облегчением отпустила.
- Не, ну это ерунда, я тебя быстро подлечу. Главное, мы все живы и не спятили, так что ничего страшного не случилось. Разумеется, поддельная старуха может попытаться снова тебя разыскать, но в междумирье это довольно-таки проблематично сделать. Да и если разыщет… подумаешь, отобьёмся снова. Не впервой.
- Я очень надеялся на то, что ты меня не бросишь. Честно, – тихо признался подопечный, глядя прямо на неё.
Лускус быстро кивнула и отвернулась, чтобы он не заметил, как предательски дрожит её нижняя губа. Ничего не ответив, она зашагала дальше.
Двое путников устало поплелись за ней следом.
Густая растительность, залитая солнечным светом, обрывалась узкой полосой пожелтевшей травы. Местами она была вытоптана, залысины открывали участки жирной чёрной почвы, усыпанной мелкой галькой.
Метрах в пятидесяти от края парка высоко в небо уходила, казалось, бесконечная стена, обшитая ветхими, прогнившими до дыр не струганными досками. Кое-где трещины и проломы были залатаны кусками дырявого дерматина или просто забиты тряпьем и полиэтиленом, отчего ограда казалась старым деревенским забором, к которому неумелый столяр приделал уродливую шаткую калитку с замочной скважиной в самом низу.
С тоской поглядывая на сочащееся сквозь бреши гнилостное свечение, Лускус вспоминала все свои прошлые посещения этого места. Особенно тот самый первый раз, ведь, возможно, именно благодаря нему она и стала тем, кто есть сейчас – угрюмой асоциалкой, не желающей ни к кому привязываться и потому не способной даже просто обнять человека, которого так рада видеть.
- Жутковато, – призналась остановившаяся рядом Пикта.
- Не, видали места и похуже, – успокоил её Инауро.
- А я бы сейчас лучше ещё разок прогулялась по Городу, – сказала Лускус и, не реагируя на вопросительные взгляды подопечных, отправилась собирать сухие палки для костра, а заодно искать подходящие материалы для сооружения силков на мелкую дичь.
Настроение у неё сейчас было наипаршивейшее, вот только подопечным об этом знать не стоило.
«И ведь по сути это только самое начало пути, – думала она, рассеянно прохаживаясь по парку. – Зачем же сразу самую жесть подсовывать? Кого мы так прогневили?»
Лабиринты всегда считались одним из самых необычных этапов на территории междумирья и встречались на пути далеко не каждую проводку.
Да, за них давалось больше баллов, чем за десяток среднестатистических Красных Городов, однако и выживаемость внутри них была крайне низкой. Особенно для путников.
Как частенько поговаривал её старинный приятель Процерус, «Лабиринты - есть путь испытаний и инициализации. Таинство, посвящение, целью которого является переход сознания на принципиально новый уровень развития». Однако сама она полагала, что это место скорее прямой путь к отлетевшей кукухе.
Были времена, когда древние отправляли в Лабиринты всех проводников-первоходок. Причем зачастую в одиночку, чтобы никто внутри не мог им помочь.
Идея состояла в том, что они должны были познать там сами себя, столкнуться с собственными страхами и комплексами, преодолеть инертность мышления, научиться действовать нестандартно и раскрыть все свои таланты. Однако по факту из-за этого лишь стало много чокнутых, нервных и жестоких проводников, которые в итоге отказывались брать подопечных, становились смотрителями, а то и попросту кончали с собой, уходя в сумерки.
Тогда эту тему чуть переиграли и стали считать Лабиринты рядовым этапом, разве что чуть более сложным, чем многие прочие. Мол, ну подумаешь, очередное странное место, давящее на мозги. Ну и что, что по площади оно равно паре Городов, а ещё в нем не менее десятка смертоносных ловушек. Выйдешь, да ещё и с подопечным - красавчик, не выйдешь, заблудишься, помрёшь или спятишь в процессе, ну что же… бывает.
Сама она была одной из последних, кого отправили в подземные катакомбы под предлогом «духовного самосовершенствования», но хотя бы уже не в одиночку. С ней туда же спустился её учитель по имени Новак.
Увы, там он итоге и остался навечно.
- Лу, может ты всё же расскажешь о том, что нас ждёт? – спросил нагнавший её Инауро.
Она помотала головой и вручила подопечному свой рюкзак.
- Неа. Пусть будет сюрприз.
В густых зарослях терновника наконец-то обнаружился подходящий материал для силков – обрывок металлической проволоки, стягивающий несколько нижних веток. Вероятно, за этим парком до недавних пор кто-то ухаживал.
- Пойми, рыжий, – вздохнула она, залезая поглубже в куст. – Если я посвящу вас во все детали заранее, вы запугаете сами себя и тем самым лишь усложните мне задачу. Предстоящего геморроя невозможно избежать в любом случае. Но я буду всё время с вами. И постараюсь уберечь вас от всего мозговыносящего бреда. Насколько получится.
Она выдернула наконец проволоку и победоносно помахала ею в воздухе.
- Ура. Похоже, сегодня мы будем есть свежее мясо. Ну хотя бы одного или двух крапивников поймать здесь мы сможем точно. Поможешь добыть еще пару длинных веток покрепче, раз уж всё равно бездельничаешь?

«...Раз, два, три, четыре, пять. Ты должна меня понять.
Десять, девять, восемь, семь. Одолей ступень, затем
Два плюс три и снова пять. Я хочу тебя обнять.
Шестью шесть и три во мне. Жду тебя на глубине…»

Она даже не заметила, как заснула, и потому, когда эта невесть кем выдуманная считалочка прозвучала в голове, восприняла её продолжением недавнего разговора. Однако рядом никого не было, в ветвях цветущей вишни над ней затеяли свару какие-то мелкие пичужки, солнце давно перевалило зенит, в костре потрескивала новая порция веток вместе с бесполезными в Лабиринтах самодельными битами Инауро, а её спутники сидели чуть поодаль на пригорке к ней спиной и что-то тихо обсуждали.
- Мы же договаривались спать по очереди, – массируя затёкшую шею, Лускус подошла к подопечным и присела рядом.
- Ну вот мы и дали тебе поспать пару-тройку часов, – улыбнулся в ответ Инауро.
После недавнего магического излечения он выглядел бодрым и посвежевшим, даже несмотря на трёхдневную щетину.
«Хорошая штука эта ведьминская магия, мощная, – думала Лускус, пристально глядя на подопечного. – Никогда бы не подумала, что они так хитро устроились».
Инауро, видимо, расценил её взгляд как-то иначе и, резко засуетившись, поднялся на ноги.
- Теперь я, пожалуй, пойду посплю, а вы меня караульте. Лу, там, кстати, твоя порция шашлыка осталась, – он взял протянутое ею одеяло и смущённо отвел глаза. – Вышло вполне съедобно, поешь.
Проводник проследила за ним взглядом, дождалась, когда он ляжет, и развернулась к девушке. Та с готовностью придвинула к ней картонку с горкой накрытого пакетом остывшего мяса.
- Ну, рассказывай, – Лускус подцепила пальцами небольшой кусочек и отправила его в рот. – Что интересного в моё отсутствие обсуждали?
- Да так, ничего особенного, – замялась Пикта. – Инауро просто вкратце о междумирье рассказывал и о том, как вы с ним познакомились и во всяких местах ходили. Ну, про мусорщиков и тэнгли, про Белый Город, про мертвецов в замке, про женщин, которые его от них спасли, и всё такое прочее.
Она замолчала.
Было очевидно, что девушка чувствует себя крайне неловко в присутствии проводника. Возможно, она попросту её побаивалась или же наоборот была чересчур заинтересована и изо всех сил пыталась это скрыть. А может подопечную до сих пор беспокоила история с собирателями или же её желудку не зашёл шашлык из крапивника.
- А сама ты где уже успела побывать? – проводник взяла ещё один кусок мяса.
- Кроме Красного Города? Да толком нигде. Был какой-то заброшенный дом в поле и больше ничего. Я в нём переночевала и пошла, встретила по пути Оффу, – она потупилась. – Ну, того парня, что вместе с собирателями стоял, когда вы пришли. Только он не с ними был, а типа заложник. В смысле не заложник, а просто… – она вконец запуталась и вздохнула. – По-моему, ему всегда было всё равно, кто рядом с ним.
Проводник некоторое время жевала, задумчиво глядя на виднеющуюся вдалеке обветшалую стену Лабиринтов, затем опустила вниз голову.
- Понятно, – наконец произнесла она. – Можно я попрошу тебя кое о чем?
- Можно. Наверное, – нерешительно отозвалась Пикта.
- Ну, во-первых, – Лускус повернулась и серьёзно посмотрела на девушку, – не обращайся ко мне на «вы», меня это путает. А тебе же не нужен запутавшийся проводник, так? А во-вторых, постарайся не испытывать чувства вины из-за принятых тобой решений. Особенно, когда в момент принятия решения у тебя не было выбора. Договорились? Ни ты, ни Инауро всё равно не смогли бы никого спасти.
- Я постараюсь, хорошо.
Они помолчали.
- Может у тебя тоже есть ко мне какие-то вопросы? – спросила проводник.
Пикта замялась.
- Вопросов очень много, но я пока не знаю, как их правильно задать. Пожалуй, сейчас меня больше всего интересует… Если я умру… Я стану такой как вы… ты?
- Как я? – удивилась Лускус. – Нет, как я ты не станешь. Ты станешь как ТЫ, только спрятанная пока где-то очень глубоко. Понимаешь, тут такое дело. В нас всех что-то скрыто. И оно открывается лишь когда находишься на грани. Ты перерождаешься во что-то настоящее. Или превращаешься в лёгкий дрейф мысли. Ты ведь слышала шёпот сумерек? Так вот это тот самый дрейф и есть. Голоса мертвецов.
Пикта вздрогнула и отвела глаза.
- Ой, ну не тех самых, – заметив её испуг, уточнила проводник, – а тех, которые абсолютно, бесповоротно, насовсем умерли. И от них не осталось ничего, кроме нескольких разрозненных мыслей, которые терзали их при жизни или перед самой смертью. Их не надо слушать. И также в идеале не стоит умирать. Моя задача как раз не дать тебе это сделать, понимаешь? Я ведь не просто так хожу туда-сюда со всякими людьми, я пытаюсь помочь им выжить и навсегда уйти из этого тухлого злобного мира.
Она чуть ближе придвинулась к Пикте.
- Есть такая штука под названием Зеркальная Башня. И в ней есть вход и выход. Вот только войдя в неё, ты выходишь с другой стороны – у себя дома или с изнанки этого мира. И Зоне тебя больше не поймать. Туда я вас и веду.
- А вы… ты там уже бывала?
- Я? Нет, – хмыкнула Лускус. – То есть рядом я, конечно, появлялась и даже не один раз. Но внутри никогда. Туда может пройти лишь человек. Перерожденцам туда путь закрыт.
- То есть, – Пикта задумалась, – ты навсегда заперта здесь? И постоянно умираешь, а потом снова воскресаешь? И так без конца?
Лускус хотела было что-то ответить, но ничего в итоге не сказала.
Подопечная смотрела на неё широко раскрытыми повлажневшими глазами.
- Можно я тебя обниму? – спросила она и, не дожидаясь согласия, обхватила Лускус обеими руками.
Та от неожиданности застыла словно истукан и так сидела, пока Пикта её не отпустила.
Дальнейший разговор у них как-то не заладился и в итоге проводник попросту сбежала под предлогом проверки силков и сбора хвороста.
«Ну почему нельзя просто выгулять своего подопечного? – размышляла Лускус, когда проснувшийся Инауро наконец сменил девушку на посту. – Почему бы не показать местные достопримечательности, добавив щепотку острых ощущений, подарить сувенир на память и отправить восвояси? Зачем всё время ставить фактически невыполнимую задачу? Это ведь не имеет никакого смысла. Если они сумеют вернуться домой, то всё равно ведь ничего не вспомнят. Ну а не вернутся, так тем более нафига? Гадкое издевательство. Мы просто тратим здесь время впустую, учимся бесполезной ерунде и приобретаем лишь нервные расстройства…»
В данный момент на её счету за без малого девяносто циклов жизни было всего двенадцать человек выведенных за Предел и трое самостоятельно пробудившихся. Из скольких? Она уже и не помнила точно.
Поразительно низкая продуктивность при таком-то усердии. А ведь она знала целую толпу проводников, кто даже ни разу до входа в Башню не доходил.
Лускус зашвырнула в костёр новую порцию сухих веток.
«Древние постоянно твердят, что путешествие по этапам есть своеобразное испытание ума, силы и духа перед переходом на новый уровень бытия, но какой во всём этом толк, если почти никто не может это чёртово испытание пройти? Или в том и смысл, чтобы его невозможно было пройти? – хмуро подумала она, глядя на трепещущие языки пламени. – А может в этой ходилке на самом деле вообще нет никакого смысла и всё это лишь бег на цепи по замкнутой окружности со сладкой морковкой, привязанной перед самым носом?»
- Неее, – сказала она вслух. – С такими мыслями внутрь идти противопоказано.
- С какими? – спросил сидящий рядом Инауро и затянулся сигаретой, не глядя на проводника.
- С депрессивными, – хохотнула Лускус и поднялась. – Не обращай внимания, просто ерунда какая-то в голову пришла. Нам, кстати, пора будить нашу новую подружку и выдвигаться. Мы почти весь день тут болтаемся и скоро нас начнут выгонять. Между этапов надолго застревать нельзя. Хорошо хоть в Лабиринтах совершенно неважно - идёшь ты туда с утра пораньше или перед самыми сумерками. Ведь там всегда темно.

- Ну, поехали, – проговорила она и дважды постучала в калитку.
Та громко задребезжала, звук раскатился многократным эхом далеко на глубине.
Открыли не сразу. Кто-то подошел с другой стороны, в щели сбоку мелькнула тень.
Лускус тяжело вздохнула и пнула дверь ногой.
Внутри послышалось ехидное хихиканье и какая-то возня. Потом в замке повернулся ключ и в проёме сперва появились гладкие будто щупальца кальмара волосы привратницы, затем покрытый золотистыми узорами лоб, выпуклые чёрные глаза и наконец выплыло всё её лицо целиком.
Пикта быстро зашла за спину Инауро.
«ЗЗЗачем ЗЗЗаявились?» – голос звучал в голове, звенящим сверлом буравя в мозгу корявую дыру.
Все трое синхронно поморщилась. Привратница была телепаткой.
- Не выпендривайся, говори ртом, – сказала Лускус. – Я же знаю, что ты умеешь.
Смотрительница плавно, будто бы находясь на большой глубине, кивнула и чуть приподняла уголки рта, показывая острые как иглы зубы.
Она была высокой и изящной, но какой-то болезненно искажённой, словно бы её поразил некий тяжкий недуг, который разъел, утончил и изогнул все её кости, сплющил грудную клетку и непропорционально увеличил таз.
Значительные трансформации, которые претерпело её тело, говорили о том, что до заключения договора о принятии на службу смотрителем, она умирала очень много раз. Очевидно, именно это и сказалось на том, что в итоге она попросту устала от всего, захотела почувствовать себя хоть где-то нужной и согласилась на привязку к одному этапу.
«Возможно, однажды я стану такой же», – подумала Лускус и оперлась на шершавый дверной косяк.
Привратница медленно моргнула перепонками, заменяющими ей веки.
- Имена, – голос у неё был мягкий, тягучий как патока, с лёгкой хрипотцой.
Угрожающий.
Пространство вокруг чуть завибрировало и подёрнулось шевелящимися мушками белого шума. В ушах снова зазвенело, будто он перепада давления.
«Вот ты ж гадина какая», – скривилась проводник, чувствуя, как настойчиво привратница пытается пролезть к ней в мозг.
- Да, – снова этот заторможенный кивок головой, – я гадина. Но это неважно.
От движения её волосы зашевелились, словно водоросли.
- Назовите свои имена.
Лускус натянуто улыбнулась, усилием воли выталкивая чужое сознание из своего. Привратница моргнула и отстала. 
- Можно подумать, ты их не знаешь, – сказала проводник. – Открывай уже, ритуалами приветствия займёмся позже.
- Ну что ж. Лускус. Ты, несомненно, есть во всех возможных списках.
Лязгнула предохранительная цепочка.
Смотрительница сдвинула в сторону скрипучую калитку и, цокая на заостренных как спицы ногах, отступила назад.
Густая плесневая вонь едва не свалила вошедших наповал. В узком сумрачном помещении было исключительно душно и влажно. В щели между трухлявых досок тонкими полосами струился тусклый свет. С потолка капала вода.
Подождав, пока все пройдут, привратница обогнула съёжившуюся от ужаса Пикту и неторопливо наклонилась, чтобы запереть замок, демонстрируя присутствующим свой деформированный позвоночник, блестящие от пота ягодицы и призывно розовую щёлку между ними.
- Спийна, ну что за шоу? – вздохнула проводник. – Ты никого здесь своим задом не шокируешь. Ты просто тянешь время.
- Не для тебя стараюсь, – смотрительница разогнулась и, страшновато улыбаясь безгубым ртом, бочком поползла мимо Инауро, словно бы специально приблизившись настолько, что почти задела его своим небольшим выпуклым животом.
- Ну-ка отодвинься, – нахмурилась Лускус. – Знаю я твои приёмчики.
Живущие отдельной жизнью волосы привратницы свернулась тугими кольцами и снова, покачиваясь, поднялись вверх.
- Ревнуешь, детка? – она фыркнула и заулыбалась было шире, но затем резко отпрянула в сторону, уставившись на Инауро. – Нет, рыжуля. Я свои обязанности помню. Незачем меня так беспардонно торопить. У нас с тобой впереди вся вечность. Кстати. Лускус.
Она сделала шаг и плавно обернулась.
- А ведь мальчишка хорош. Знаешь ли ты, сколько в рыженьком нерастраченной энергии? Сексуальной, например, – её пальцы по-паучьи пощупали застоявшийся воздух и спустились к торчащим тёмным соскам. – Он аж искрится весь. Словно оголённый провод под напряжением. Мм, обожаю электричество человечков. Оно так возбуждает.
Она облизнулась, её язык был тонким как земляной червь и нежно-розовым.
- Не желаешь его излишнее электричество израсходовать? Ну или, скажем, поделиться с кем-то?..
- Божечки, – скучающим голосом отозвалась проводник. – Начинай уже.
Привратница выдержала паузу, глядя на неё своими непроницаемыми глазами.
- Хорошо, – она указала пальцем в сторону выцветшего дивана в углу. – Садитесь.
Никто не двинулся с места.
Сиденье было провисшим и влажным, как мох в лесу после дождя, под ним ощущалось какое-то вялое шевеление.
- Как изволите, – смотрительница сняла со стены закреплённую на верёвке бледно-зелёную тетрадь и, неспеша перелистнув несколько страниц, скользнула пальцем по строчкам. – Импруденс, Иното, Инауро. Зафиксировала.
Её коготь черкнул по записанному там имени, привратница сокрушенно качнула головой.
- Соболезную тебе, рыжуля. Такая грустная история. Невесёлые приключения. Впрочем, я могла бы тебя утешить. Не желаешь? Я умелая женщина, – она плавно обернулась. – И, заметь, весьма нежная в любви. Абсолютно стерильная, кстати. Во всех возможных смыслах. Не то, что эти невесть с кем ахающиеся хвостатые самочки. С грязной рептильной клоакой и запредельным чсв.
Инауро молчал, напряжённо следя за каждым её движением. Его брови были плотно сведены.
Смотрительница моргнула.
- Ладно. Лускус. Конечно же. Зачёркиваем, – она снова показала зубы. – Надеюсь, последний раз.
- Не дождёшься, – буркнула проводник.
- Дождусь, дождусь, – заверила привратница и словно чернильной кляксой выстрелила в проводника набором визуальных образов.
…Бурые свивающиеся черви, светящаяся щель в приоткрытой двери, седые комки пыли на отполированном до блеска светлом камне, остекленевшие глаза мёртвого Инауро…
- Да иди ты нафиг! – разозлилась Лускус и, вышвырнув чужое сознание из головы, ответно вонзила свои собственные псионические щупы смотрительнице в мозг. – «Паразитка!»
Привратница отшатнулась, дважды моргнула.
- Я. Не. Паразитка, – она быстро зачеркнула третье имя. – Пикта. Готово. Уходите.
Вид у неё был обиженный.
Она молча указала пальцем на низкую, едва достающую до пояса дверцу в тени дивана.
- Что, даже инструктажа не будет? – хмыкнула проводник.
Привратница некоторое время смотрела на неё, шевеля скручивающимися будто щупальца волосами, затем плавно отпустила тетрадь. Та мягко шлёпнула по стене.
- Чтоб. Вы. Там. Все. Сдохли, – максимально внятно ответила смотрительница и повернулась к ним спиной.
Инауро открыл перекошенную дверцу, за ней был непроглядный мрак.
Кое-как, по очереди все трое пролезли в проём. Идущая последней Лускус оглянулась.
Привратница всё так же неподвижно стояла лицом к стене, на её обнажённое плечо сверху капала вода, а возле на подвесе мерно раскачивалась бледно-зелёная тетрадь с именами.
«Не хотелось бы закончить вот так же», – подумала проводник и закрыла за собой дверцу.
- Какая жуткая тётка, – проговорил наконец невидимый в темноте Инауро.
- Да нет, она просто очень несчастна. Как и многие здесь, кто перерождался много-много раз.
Лускус замолчала, силясь избавиться от накатившего ощущения «дежа-вю». Когда-то очень давно в похожем мрачном месте вот точно так же лицом к пустой стене стоял её старый друг Новак – двухметровый белый мотыль с обгоревшими крыльями.
- И что дальше? – раздался слабый голос Пикты.
Словно бы отвечая на её вопрос, под потолком мигнули и засияли гирлянды крошечных электрических лампочек.
Как сигнальные огни взлётно-посадочной полосы, они зажигались одна за другой и постепенно освещали собранный из тонкой фанеры, картона и трухлявых досок коридор. Округлый, будто глубокая, уходящая в бездну нора. Он был наполнен влажным туманом.
- А дальше нас ждут Лабиринты, – сурово сказала Лускус.